Текст книги "Пророчество: Дитя Земли"

Автор книги: Элизабет Хэйдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 45 страниц)

19

Хранители границ Тириана следили за ней около часа, и вот настал момент, когда Рапсодии это надоело. Она поняла, что за ней идут, почти сразу после того, как рассталась с Эши. Они незаметно и бесшумно спустились с деревьев, наблюдая за ней, посвистывая шагающей по их лесу. Рапсодия полагала, что хранители должны были показаться ей значительно раньше, но они лишь безмолвно, словно легкий ветерок, шли за ней, ничем не выдавая своего присутствия. Если бы она не настроилась на песнь леса, то никогда не узнала бы, что они рядом.

Наконец она остановилась посреди лесной тропинки.

– Если вас беспокоит мое присутствие, выходите, и давайте поздороваемся, – заявила она, по очереди посмотрев на те места, где они прятались. – У меня мирные намерения.

Через секунду появилась одна из стражей, и Рапсодия сразу заметила, что у нее большие миндалевидные глаза того же цвета, что и каштановые волосы, стройное, изящное тело и загорелая кожа, – иными словами, перед ней стояла истинная представительница своего народа. Она замерла на том месте, где остановились глаза Рапсодии.

– Меня зовут Седелия, – сказала она на орланданском наречии, принятом в Роланде. – Вы ищете что-нибудь конкретное?

– По правде говоря, да, – улыбнувшись, ответила Рапсодия. – Я пришла, чтобы встретиться с Элендрой.

– В таком случае вы оказались не в той части леса, – совершенно спокойно заявила ее собеседница.

– А я смогу отсюда попасть в нужную мне часть леса?

– Разумеется. – Седелия сделала едва заметное движение, но Рапсодия успела увидеть, что она убрала стрелу в колчан. Только сейчас Рапсодия разглядела у нее в руках лук. – Отсюда неделя пути. Лучше всего ехать на запад через город Тириан. Кто вы?

Певица поклонилась и вежливо представилась:

– Меня зовут Рапсодия. Если хотите, мы можем говорить на лиринском языке.

—Как пожелаете, мне все равно. – Седелия не выказала враждебности, нередко появлявшейся на лицах людей, узнававших, что беседуют с полукровкой. Хранительница повернулась на восток и издала серию звуков, похожих на птичий свист. В ответ прошелестели деревья, больше Рапсодия не услышала ничего. – Я провожу вас до Тириана.

– Спасибо, – ответила Рапсодия. – Хорошо, что у меня будет проводница.

Седелия направилась к едва различимой среди деревьев тропинке, и Рапсодия последовала за ней. Вокруг весело щебетали птицы, а легкий ветерок резвился среди ветвей Тирианского леса.

Всю дорогу они молчали. Рапсодия несколько раз пыталась завести разговор, та отвечала вежливо, однако не стремилась продолжить беседу. В конце концов Рапсодия вспомнила: ее мать говорила, только когда считала, что следует сказать нечто важное, и решила просто наслаждаться красотой весны, которая пришла в лес.

Свежая листва, точно серебристо-зеленое кружево, окутывала деревья, проснувшиеся после долгого зимнего сна. Шагая за своей молчаливой спутницей, Рапсодия чувство вала, как ее сердце наполняет прозрачная чистая радость. У нее возникло ощущение, будто она заново родилась, оказавшись в лесу, принадлежащем народу ее матери, хотя они и не были лирингласами. Поразительная простота их жизни вызывала у нее восхищение. Деревни, через которые они проходили, казались мирными и процветающими, люди, которых встречали, – доброжелательными и счастливыми. Рапсодии представлялось, что она очутилась в самом настоящем раю, и огонь, пылавший у нее в душе, разгорался все ярче.

Ночью на страже стояла Седелия. Рапсодия предложила ей разделить эту обязанность, но она вежливо отказалась, заявив, что не нуждается в сне. Сама Рапсодия тоже спала меньше своих друзей болгов и значительно меньше Джо, но и ей требовалось несколько часов отдыха, в отличие от Седелии. И потому каждую ночь она, чувствуя себя ужасно неловко под взглядом своей спутницы, забиралась под одеяло. Она надеялась, что Элендра встретит ее более доброжелательно.

На четвертый день пошел сильный дождь, его струи жалили кожу словно разъяренные насекомые, и даже Седелия решила переждать непогоду и завела Рапсодию в домик, который та ни за что бы не заметила, если бы проводница не показала ей, куда идти. Внутри оказалось несколько простых кроватей и столов, а еще скудный запас сухих продуктов. Седелия открыла буфет и предложила Рапсодии немного вяленой оленины; ей пришлось взять кусочек, чтобы не показаться невежливой.

—Что это за место? – Рапсодия попыталась еще раз вызвать свою спутницу на разговор.

Седелия оторвалась от еды.

– Дом, где отдыхают стражи границ.

– Он хорошо спрятан. Я бы ни за что его не заметила.

– Так и задумано.

Рапсодии стало не по себе от ее холодного, сурового тона.

– Я чем-нибудь вас обидела, Седелия?

– Не знаю. А вы хотели обидеть?

Хранительница границ чуть прищурила карие глаза, но в остальном выражение ее лица не изменилось, оставаясь таким же равнодушно-спокойным.

– Я не понимаю, – проговорила Рапсодия, краснея. – Прошу вас, объясните, что вы имели в виду. Мы провели вместе четыре дня, вас что-то беспокоит, но я не имею ни малейшего понятия что.

Седелия положила кусок вяленого мяса на стол.

– Пять дней назад вас видели с человеком в сером плаще с капюшоном на границе Внешнего леса.

– Ну и что? – удивленно спросила Рапсодия.

– Кто он?

– А что? – Рапсодии стало не по себе.

– Той же ночью человек в сером плаще с капюшоном возглавлял отряд, напавший на лиринскую деревню на восточной границе Внешнего леса. Ее сожгли дотла.

– Что? – вскричала Рапсодия, вскочив на ноги. Словно по мановению волшебной палочки в руках Седелии возник лук с натянутой тетивой.

– Сядьте. – Рапсодия повиновалась. – Четырнадцать мужчин, шесть женщин и трое детей погибли во время этого нападения.

Рапсодию начало трясти.

– Боги!

– Вряд ли. Еще одна попытка. – В голосе Седелии звучала едва сдерживаемая ярость. – Я хочу знать, кто этот человек.

– Его зовут Эши, – чуть слышно проговорила Рапсодия.

– Эши? А дальше?

Рапсодия взглянула на зеленые деревья.

– Не знаю.

– Вы всегда целуетесь с людьми, которых не знаете?

– Нет, – ответила Рапсодия и посмотрела на Седелию. Та вставила еще одну стрелу рядом с первой.

– Зачем вы сюда явились?

– Я сказала правду, —возмутилась Рапсодия. – Я ищу Элендру. – Седелия не сводила с нее глаз. – Ну и что вы намерены делать?

– Я тоже сказала вам правду. Провожу до Тириана. Что будет дальше, решать Риалу.

Выйдя из дома стражи, Седелия убрала стрелы в колчан и повесила лук на плечо.

– За вами внимательно следят. Так что не советую предпринимать что-нибудь не слишком разумное.

Рапсодия вздохнула. Ее представление о рае на земле несколько померкло после того, как она узнала, что за ними следят и что лирины считают, будто она имеет какое-то отношение к жестокому нападению на деревню. Она не могла позволить себе даже думать о причастности Эши к этому зверству.

В первые счастливые часы путешествия через лес, когда она общалась с ним при помощи магии музыки, ей удалось многое о нем узнать. Тирианский лес протянулся на сотни миль с запада на восток и примерно на двести с севера на юг. На западе он граничил с морем и дальше тянулся в глубь морской провинции Роланда под названием Авондерр. На юге располагался Лиринвер, долины, где жили лирины.

Восхищение, которое вызывали у нее лирины, живущие в Тириане, стало только сильнее после того, что поведал ей лес. И потому положение пленницы, за которой следят не видимые стражи, очень ее опечалило. Да еще выясняется, что ей предстоит встреча с человеком по имени Риал и тот должен вынести ей приговор. Элинсинос ничего о нем не говорила, как, впрочем, и Эши. При мысли об Эши Рапсодия похолодела.

– Сюда, – вежливо сказала Седелия.

Рапсодия надела на спину рюкзак и зашагала за ней по скользкой тропинке; капли дождя падали с ветвей деревьев, точно слезы.

Еще два дня они, так же не разговаривая, шли через густые заросли, и наконец Рапсодия увидела город. Она заметила сторожевые башни задолго до того, как поняла, что это такое. На холмистом возвышении росли древние хеверольты, родственники Великого Белого Дерева, укрепленные у оснований широкой стеной из камня и дерева. Тут и там виднелись лестницы, которые вели на платформы, соединяющие их кроны.

Стена тянулась далеко на север, и Рапсодия решила, что Тириан наверняка не меньше Истона. Кроме того, она сразу заметила широкий ров с крутыми, поросшими мхом склонами. Сотни стражей лиринов, мужчин и женщин, несли службу на платформах, разгуливая над землей так, словно они вовсе и не находились на безумной высоте. Это зрелище наполнило сердце Рапсодии печалью. Надежда, что ее примут здесь с радостью, таяла с каждой минутой.

Не доходя примерно полумилю до расчищенного от деревьев участка, кольцом окружавшего город, Седелия свернула с дороги и повела Рапсодию к еще одному, скрытому от посторонних глаз, строению, очень похожему на домик стражников, где они останавливались пережидать дождь. Впрочем, он оказался больше и значительнее удобнее. Внутри не было никаких кроватей, только длинные столы и стулья. Около окон Рапсодия заметила стойки для луков и ящики со стрелами. Одну из стен занимало самое разное оружие, причем в количествах, поражающих воображение. Седелия сняла с плеча лук и вставила в него стрелу, держа его наготове, но не наставив на Рапсодию.

– Садитесь, – приказала она.

Рапсодия положила свой собственный лук, сняла походную сумку и водрузила ее на стол. Затем выдвинула грубо сколоченный сосновый стул и, тяжело вздохнув, села.

Они прождали почти час. В тот момент, когда Рапсодия собралась попросить стакан воды, дверь открылась, и в комнату вошел высокий мужчина с серебристыми волосами. Он был в такой же одежде, что и Седелия, только на его плаще, сливавшемся с зеленью леса, выделялся темно-красный капюшон, а ремень украшала пряжка из гладко отполированного дерева. На загорелом лице, изборожденном морщинами – следы прожитых лет, – сияла доброжелательная улыбка. Повернувшись к спутнице Рапсодии, он вежливо поклонился:

– Благодарю тебя, Седелия.

Проводница повесила лук на плечо и убрала стрелу в колчан. Затем, так же молча, вышла из дома и закрыла за собой дверь.

Мужчина подошел к столу и встал перед Рапсодией.

– Здравствуйте. – Он протянул руку, помогая Рапсодии встать. – Я Риал. Надеюсь, Седелия хорошо с вами обращалась.

– Да, благодарю вас. Меня зовут Рапсодия.

Риал некоторое время ее разглядывал, однако у Рапсодии не возникло ощущения, что он пытается проникнуть в ее мысли. Затем он выпустил ее руку, и она снова устало опустилась на стул, чувствуя спиной, какой он жесткий.

– У вас красивый голос, – сказал Риал и тоже сел.

– Что? – удивленно переспросила Рапсодия.

– Я слышал, как вы пели около недели назад. По крайней мере, так мне кажется.

– Вы следовали за нами?

– Нет, – улыбнулся Риал. – Я все время находился здесь, в городе. В Тириане есть вещи, неподвластные расстояниям. Например, ваша музыка.

Рапсодия смущенно покраснела.

– Значит, меня слышали все? Или только вы?

– Боюсь, вас слышали все. – Риал улыбнулся еще шире. – И не стоит смущаться. Лес сам рассказывает нам то, что мы должны знать. Тириан больше, чем просто лес. Это живое существо, и у него есть душа. Ваша музыка произвела на Тириан сильное впечатление. Он не слышал ничего подобного. И потому решил поделиться с нами своей радостью.

Рапсодия смущенно провела рукой по волосам.

– Ну, постараюсь не забывать об этом, когда в следующий раз решу открыть рот.

– Ни в коем случае, – быстро проговорил Риал. – Вы не должны стыдиться того, что может принести вашему народу пользу и радость. Вы ведь лиринглас?

– Только по матери.

– Так я и думал. Для нас большая честь познакомиться с вами, Рапсодия. Я видел лирингласов только один раз, когда некоторые из тех, что прибыли с намерьенским флотом, шли из Маносса поклониться Великому Белому Дереву и заехали к нам посетить королеву Тереллу.

– Значит, здесь правит королева Терелла?

– Правила. – Темные глаза Риала загорелись. – Она умерла триста лет назад. На престол взошел ее сын, но он умер молодым, не оставив наследников. В настоящий момент у лиринов нет правителя. Я занимаю пост лорда-регента. Еще три регента являются связующим звеном между тремя группами лиринов, которыми правила королева, – лиринверы, что живут в долинах на юго-востоке, морские лирины – на юго-западе и еще те, что населяют Маносс. У маноссцев свое собственное правительство, но они считают себя подданными Тириана, точнее, считали, когда у нас была королева. В настоящий момент мы разобщены, почти так же, как жители Роланда. На самом деле, это ужасно.

Рапсодия не знала, как отреагировать. Она думала, что ее станут расспрашивать об уничтоженной деревне, а вместо этого сам лорд-регент вкратце поведал ей о тирианской политике. Она оперлась локтями на стол и положила голову на руки. Риал тут же встал и подошел к двери, он издал мелодичный свист, и вскоре появился стражник, принесший мех с водой. Риал поблагодарил и протянул его Рапсодии.

– Вот, возьмите. Я вижу, вы устали и потрясены. Вы пейте воды и отдохните немного.

Рапсодия улыбнулась и взяла из его рук мех.

– Спасибо. Вы правы. Я потрясена и устала. Я сожалею о гибели лиринской деревни, но не имею к ней никакого отношения. Честное слово.

– А я и не думал, что имеете, – кивнув, проговорил Риал. – Пограничные конфликты возникают вот уже несколько лет. Просто вы прибыли в Тириан в неподходящий момент. Что вы можете рассказать о своем спутнике?

Рапсодия задумалась. Даже после стольких месяцев, проведенных в чужой земле, она не могла решить, кому следует доверять. Эши предложил ей сотрудничество, но если она, сама того не желая, привела его в Тириан, а он виновен в уничтожении деревни, значит, она стала соучастницей преступления. Она считала, что ее долг перед собственным народом состоит в том, чтобы найти виновных.

С другой стороны, если Риал и лирины имеют отношение к демону, о котором говорила Элинсинос, она отдаст в их руки невиновного человека. Лорд Стивен упоминал, что его жена погибла во время налета банды лиринов. Политика Акмеда, считавшего, что никому нельзя доверять, казалась ей вполне разумной и с каждым днем нравилась все больше.

– Боюсь, я не слишком хорошо его знаю. Его зовут Эши. Он привел меня сюда из Илорка… Канрифа. Мне он не сделал ничего плохого. За то время, что я провела с ним рядом, он вообще никому не причинил зла. Он всегда ходит в сером плаще и не снимает капюшона. Не думаю, что мне доведется встретиться с ним снова.

Риал кивнул.

– А зачем вы прибыли в Тириан?

– Я ищу Элендру.

– Вы не возражаете, если я поинтересуюсь, зачем она вам понадобилась?

– Не возражаю, – посмотрев ему в глаза, ответила Рапсодия. – Я рассчитываю, что она научит меня обращаться с мечом.

Риал откинулся на спинку стула и задумался.

– А как вы узнали про Элендру? Она больше не тренирует тех, кто не живет в Тириане.

Рапсодия подумала про Элинсинос и улыбнулась про себя.

– Кое-кто посчитал, что только она сможет научить меня владеть моим мечом.

– У вас какой-то особенный меч?

– Да.

– Интересно. Я являюсь специалистом по мечам и ужасно их люблю. Не могли бы вы показать мне ваш?

Рапсодия подумала немного и решила выполнить его просьбу. И одновременно приготовилась с боем выбираться из домика. Риал производил впечатление серьезного противника, и она прикинула, что ей, скорее всего, придется прибегнуть к помощи огня, чтобы пройти мимо него.

– Хорошо, – сказала она и достала Звездный Горн.

Меч вырвался на волю, и его сияние наполнило комнату ослепительным белым светом, который уже в следующее мгновение превратился в языки пламени, обнимающие сверкающий клинок. Риал в изумлении смотрел на меч, не в силах оторвать от него глаз. Сам того не замечая, он поднялся на ноги.

– Звездный Горн, – с благоговением прошептал он.

– Да.

Через несколько минут он оторвал взгляд от меча и посмотрел на Рапсодию.

– Вы илиаченва'ар.

– Наверное, если так зовут того, кому принадлежит Звездный Горн, – ответила Рапсодия, стараясь, чтобы голос звучал не слишком легкомысленно.

Риал снова погрузился в задумчивость. Наконец он сказал:

– Я немедленно позабочусь о том, чтобы доставить вас к Элендре.

20

Нового проводника Рапсодии звали Кловис, цветом волос и глаз он не отличался от Седелии; Рапсодия даже подумала, что они вполне могли быть близнецами. Однако он гораздо охотнее улыбался, и она чувствовала себя намного спокойнее, выходя с ним из дома стражи на южную дорогу. Когда она собралась в путь, Риал прикоснулся к ее руке и сказал:

– Рапсодия, надеюсь, вы знаете, что мы всегда рады видеть вас в Тириане. Лес дал это ясно понять, думаю, что и я тоже.

– Спасибо. – Рапсодия тепло улыбнулась лорду-регенту. – Посмотрим, согласится ли с вами Элендра.

– Конечно, согласится. У Элендры имеются собственные странности, и у нее весьма сложный характер, но она мудрая женщина. Больше всего на свете она хочет, чтобы в мире царили покой и безопасность.

Рапсодия изо всех сил старалась улыбаться, когда Риал склонился над ее рукой, а потом повернулся, чтобы уйти. Она помнила рассказы Эши о том, что его друзья считали Элендру суровой, лишенной чувства юмора наставницей. Однако до Акмеда ей наверняка далеко, подумала Рапсодия и на том успокоилась. Когда Риал скрылся среди деревьев, она повернулась и зашагала за Кловисом.

Через час они вышли к огромному саду – или парку? – где росли самые разные деревья, роскошная трава и дикие цветы. Все вместе это создавало ощущение, будто ты попал в поразительной красоты уголок нетронутой природы, а не в обычный сад. Впрочем, по некоторым, далеко не сразу бросающимся в глаза деталям было видно, что здесь поработали руки лиринов, – слишком аккуратная тропинка, клумба почти идеальная по своей цветовой гамме, каких не встретишь в природе, отсутствие сорняков и кустов, путающихся под ногами.

Чуть в стороне от ровной, ухоженной тропинки, в глубине сада, собралась группа детей, которые держали в руках деревянные мечи и весело хохотали над шуткой како го-то взрослого, присевшего на корточки среди них.

Оказалось, что они собрались вокруг женщины с длинными серебристыми волосами, кое-где тронутыми проседью. Она была одета в простую белую рубашку и потрепанные кожаные штаны, но ни кольчуги, ни оружия Рапсодия у нее не заметила. Женщина тихонько разговаривала с детьми, затем терпеливо принялась объяснять маленькому мальчику, как следует держать в руке игрушечный меч. Затем замерла на месте, как будто что-то услышала.

Женщина выпрямилась, оставила какие-то распоряжения детям и только после этого направилась к Рапсодии, которая с трудом удержалась от удивленного восклицания, – по ширине плеч женщина не уступала Акмеду или Эши, а серебристый цвет волос, золотисто-розовая кожа и длинные изящные руки и ноги без слов говорили о том, что она лиринглас, Певица Неба, как и мать Рапсодии. С тех пор как она покинула Остров, Рапсодия ни разу не видела никого из представителей Народа Полей.

– Мирва эвет лиатуа тайдерэ. Итахн вериата.

Рапсодия чувствовала, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди. Произнесенные на языке древних лиринов слова принадлежали другому времени. «В тебе встретились две реки. Как замечательно». Произношение и диалект, на котором говорила женщина, ничем не отличались от того, что использовала ее мать, а метафора, обозначающая лиринов смешанной крови, имела серендаирское происхождение.

– Добро пожаловать, – сказала женщина и улыбнулась.

Рапсодия почувствовала, что не может ни сдвинуться с места, ни ответить, – нахлынувший поток чувств и воспоминаний грозил накрыть ее с головой и утопить в своих бушующих водах. Она сделала шаг и открыла рот, пытаясь хоть что-нибудь сказать, но не смогла выдавить из себя ни звука. Она встретилась глазами с женщиной и увидела там отражение своей тоски по давно ушедшим временам. На лице незнакомки появилось изумление, когда она заметила слезу, сбежавшую по щеке Рапсодии.

– Я Элендра. – Женщина ласково погладила Рапсодию по плечу. – И я очень рада тебя видеть.

– Рапсодия. Меня зовут Рапсодия, – наконец пролепетала Певица. – Элендра, как падающая звезда. – Когда она произнесла эти слова, в воздухе возникла и тут же исчезла, будто рассыпалась на крошечные хрустальные осколки, которые унес ветер, едва различимая музыкальная нота. – Мне не сказали, что вы из лирингласов, – добавила она и улыбнулась, не замечая своих слез.

– А мне не сказали, что именно твоя музыка наполнила лес чарующими звуками, впрочем, я их понимаю. Ты, наверное, пришла издалека и устала. Идем со мной, я тебя напою и найду место, где ты сможешь отдохнуть.

Рапсодия на мгновение задумалась над словами Элендры. С тех пор как она вошла в лес Тириан – восемь дней назад, – ей ни разу не удалось вздремнуть больше двух часов. Голос леса и могущественная магия, окружавшая ее со всех сторон, придавали ей силы. Сейчас же ей вдруг показалось, что она может сбросить тяжкий груз, который несла много дней, и расслабиться, ведь здесь ей ничто не угрожает. Неожиданно на нее навалилась такая страшная усталость, что она и сама перестала понимать, как еще держится на ногах.

– Я действительно немного устала, – не стала спорить она.

– Спасибо, Кловис. – Проводник Рапсодии кивнул и вернулся на тропинку, по которой они пришли, и уже через несколько секунд скрылся в лесу, совсем как Риал, пожелавший им счастливого пути. Элендра взяла Рапсодию за руку. – Идем, ты и правда едва держишься на ногах.

Она провела Рапсодию через луг и небольшую рощицу цветущих деревьев, и вскоре они подошли к краю поля у подножия холма. Там Рапсодия увидела небольшой, крытый дерном домик, прижимавшийся к крутому склону. Он был построен из дерева, а затем оштукатурен, застекленные окна защищали надежные ставни, из каменной трубы тянулась едва различимая струйка дыма. Элендра открыла низкую дверь и пригласила Рапсодию внутрь.

– Входи и чувствуй себя как дома. – Она подошла к довольно большому очагу, где над тлеющими углями висел котелок. – Садись где понравится.

Рапсодия сразу увидела, что часть дома построена внутри холма и на самом деле он был значительно больше, чем казался снаружи. Они вошли через маленькую прихожую в просторную комнату, занимавшую половину дома.

Как и сама Элендра, обстановка ее дома удивила Рапсодию – она ожидала совсем другого. Здесь все было очень скромно и просто – только то, что нужно для жизни, и ни каких украшений или излишеств. Два кресла с высокими жесткими спинками стояли около очага, сложенного из грубо обработанных камней. Неподалеку располагался диван, а в углу устроилось простое соломенное кресло-качалка. В другом конце комнаты почти все место занимали большой стол из темной сосны, две скамьи и два стула. Несколько огромных подушек, разбросанных тут и там, по-видимому, выполняли роль недостающей мебели. Возле двери Рапсодия заметила стойку для оружия с самым обычным, видавшим виды мечом и диковинно изогнутым луком из белого дерева.

Рапсодия опустилась в кресло-качалку и вздохнула с облегчением. Ноги у нее болели, все тело отчаянно ломило. Она оглянулась на хозяйку дома, хлопотавшую возле очага. Комната оказалась неожиданно просторной, потому как потолком служила крыша, а по всему ее периметру шел балкон. В огромном очаге можно было готовить еду и печь хлеб, а центральная его часть предназначалась для отопления – сейчас там лежали тлеющие угли.

Стены внутри были такими же, как и снаружи, – сквозь штукатурку проглядывало дерево. На балкон вела лесенка, на голом полу лежал лишь небольшой коврик, вышитый сложным геометрическим узором. Рапсодия улыбнулась. Ей показалось, что она вернулась домой, так хорошо и спокойно ей вдруг стало.

– Вот, выпей, это немного тебя согреет. – Элендра протянула Рапсодии большую глиняную кружку.

Она оказалась горячей, но Рапсодия продрогла – весна еще только вступила в свои права – и с удовольствием взяла питье. Кружку наполняла золотисто-красная жидкость, от которой поднимался сильный аромат специй. Рапсодия сделала глоток и почувствовала сладкий вкус меда и апельсинов, смешанных с лепестками и плодами шиповника, клевером, корицей и еще чем-то едва уловимым. К Рапсодии мгновенно вернулись воспоминания, которые, казалось, навсегда остались в прошлом.

– Дол моул, – прошептала она и, закрыв глаза, грустно улыбнулась. – Мама давала нам его, когда мы приходили с улицы в холодные дни.

– Да, я не сомневалась, что ты его узнаешь, – ответила Элендра. – Хотя твоя мама, как и моя, использовала, скорее всего, пчелиный мед.

– Я не пила его с детства.

– Людям он не нравится. Даже гвенены и лесные лирины не умеют его готовить. Они всегда кладут туда густую сладкую патоку, а не легкий, прозрачный мед. Настоящий дол моул подавали только в «Придорожной таверне» – очень много лет назад. Сейчас, боюсь, о нем забыли, его поглотило море вместе с бесчисленным количеством других ценностей. Теперь я единственная, кто его пьет и получает удовольствие, по крайней мере так было до сих пор.

– Они сами не знают, чего лишают себя, – заявила Рапсодия.

Элендра легко уселась на ручку одного из кресел, и Рапсодия вдруг почувствовала, что на нее снизошло почти забытое спокойствие. Серые глаза Элендры сияли в свете догорающих углей, она терпеливо ждала, когда Рапсодия заговорит сама, и затянувшееся молчание не казалось тяжким или напряженным.

«А она красивая», – подумала Рапсодия, хотя фигура Элендры не отличалась мягкостью и округлостью очертаний. Широкие мускулистые плечи без слов говорили о ее профессии воительницы, а изборожденное морщинами обветренное лицо указывало на прожитые на открытом воздухе годы. В каждом движении Элендры сквозила уверенность без малейшего намека на высокомерие и одновременно мягкость и доброта. В серебристых глазах Рапсодия видела ностальгическую грусть. Сколько же поколений родилось и умерло на глазах Элендры?

– У тебя, наверное, накопилось множество вопросов, – сказала Элендра, прервав размышления Рапсодии. – Давай попытаемся ответить на некоторые из них. Я Элендра Андарис, последняя илиаченва'ар. И я тебя ждала.

– Правда? А как вы узнали, что я приду?

– Скорее, я надеялась, Рапсодия. Я ждала возвращения меча два десятка лет. И знала, что он вернется. А с ним придет илиаченва'ар. Я рада, что меч принадлежит женщине, намерьенке, да еще представительнице народа лиринглас.

– А как вы догадались, что я из старого мира?

– Достаточно на тебя посмотреть, дорогая. Кроме того, я не видела ни одного представителя нашего народа с того самого момента, как ступила на эту землю. Мне говорили, что несколько лирингласов покинули Остров со Вторым флотом и высадились в Маноссе, но, насколько мне известно, кроме нас с тобой, не осталось никого из когда-то могучей и благородной семьи, вырастившей великих воинов и ученых.

– Вы можете это сказать только о себе, Элендра, – смущенно пролепетала Рапсодия. – Но, прошу вас, не нужно приписывать мне качеств, которыми я не обладаю. Я самая обычная крестьянская девчонка. А моя мать была женой фермера.

– Благородство не имеет никакого отношения ни к социальному статусу, ни к происхождению. Дело в твоем сердце. Скажи мне, зачем ты сюда пришла?

– Я хотела бы научиться владеть мечом, если вы согласитесь со мной заниматься, – ответила Рапсодия и сделала еще один глоток живительного напитка. —Я не заслуживаю такого оружия, если не умею им правильно пользоваться.

– Вот, пожалуйста: желание стать достойной великого оружия, – сказала Элендра, скорее обращаясь к самой себе, чем к Рапсодии. Ее серые глаза сияли. – А как ты намерена поступить со своим новым знанием, если я соглашусь с тобой им поделиться?

– На самом деле я не знаю. Я прекрасно понимаю, что мои слова звучат глупо, но я думаю, что Звездный Горн попал ко мне в руки не просто так. Может быть, я смогу помочь намерьенам снова объединиться или, возможно, мне удастся положить конец ужасным пограничным конфликтам.

– Желание служить высшей цели, – пробормотала Элендра. – А что, если ты погибнешь, пытаясь ее добиться?

– Мне кажется, так и произойдет, – спокойно ответила Рапсодия. – Я чувствую: мое время ограничено, несмотря на то что говорят о бессмертии намерьенов. Я надеюсь погибнуть не зря и сделать этот мир немножко лучше, чем он был, когда я здесь появилась.

– Понимание того, что существуют вещи важнее собственного благополучия, и стремление отдать за них жизнь, – тихо проговорила Элендра, но уже в следующее мгновение голос ее зазвучал громче и увереннее. Она задала Рапсодии последний вопрос: – А если ты решишь использовать меч против лиринов?

– Я разрешаю вам убить меня немедленно и без колебаний. Я никогда не предам свой народ.

– Верность цели и своей крови. – Элендра улыбнулась. – Нет, Рапсодия, думаю, ты ошибаешься. Ты не крестьянка. В душе ты истинная лиринглас, кем бы ни был твой отец. И родилась ты, чтобы стать илиаченва'ар. Для меня честь обучать тебя.

– Мне кажется, для начала вам стоит рассказать мне, кто такой илиаченва'ар, – смущенно попросила Рапсодия. – Трудно дать обещание стать тем, о ком ты ничего не знаешь.

– Справедливо. – Элендра откинулась на спинку кресла, держа в руках свою кружку с дол моулом. – Как ты переведешь слово «илиачен»?

– Свет в мрак или из мрака.

– Разумеется, ты знаешь, что означает суффикс «вар»?

– Тот, кто приносит или владеет.

– Верно. Итак, слово означает «тот, кто приносит свет в темное место».

– Или уносит его.

– Именно. – Элендра была явно довольна. – В старом мире Звездный Горн имел два имени: Илиа, означающее Свет, и Огненная Звезда. Я уверена, ты уже догадалась, откуда взялось второе название. Теперь ты понимаешь, какую роль играет илиаченва'ар?

– Я должна нести свет?

Элендра рассмеялась, весело, будто раздался мелодичный звон колокольчиков. Так звучал голос матери Рапсодии, когда та чему-то радовалась, и она неожиданно почувствовала, как у нее сжалось сердце.

– Ну, меч, конечно же, облегчит твою задачу. Ты великолепно подходишь для этой роли, Рапсодия. Илиаченва'ар старается принести свет туда, где царит зло.

Рапсодия смущенно ерзала в своем кресле.

– Не знаю, Элендра. Я не уверена, что мне удастся распознать зло, когда я его увижу. Понимаете, я далеко не всегда принимаю правильные решения. Люди, которых принято считать чудовищами или недостойными называться человеческими существами, мои самые лучшие друзья, и я их очень люблю, а вот тем, кто занимает высокое положение в обществе и обладает репутацией благородных людей, я не доверяю. Мне трудно определить, кому следует верить и когда необходимо помалкивать, а не высказывать свое мнение вслух. Я смогу оказаться очень опасной в роли илиаченва'ар. Возможно, мне просто следует отдать меч вам.