Текст книги "Любовь в наследство"
Автор книги: Элизабет Эштон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
– После того как я не согласился остаться, – закончил за нее Арман. Его тон был сух. Он бросил взгляд на часы. – Мадемуазель, я уже задержался здесь дольше, чем это было необходимо, чтобы дать вам возможность немного отдохнуть. Садитесь, пожалуйста, в джип.
Джулия гордо подняла подбородок, ее зеленые глаза бросали ему вызов.
– Я сказала, что не намерена ехать с вами!
Арман сделал шаг в ее сторону.
– Будьте так добры слушаться меня, или я сам заброшу вас в машину.
Джулия отпрянула, внезапно почувствовав исходившую от него угрозу:
– Вы не посмеете!
– Здесь дело не в смелости, а в здравом смысле. Вы и так уже достаточно наделали глупостей, так что не стоит добавлять к этому поход через всю деревню только потому, что я нарушил ваши планы на ночь. Пожалуйста, садитесь без дальнейших объяснений и возражений.
Планы на ночь? Хорошенькое дело! Джулия, подавив приступ ярости, забралась в машину. Арман даже не помог ей. Она постаралась устроиться как можно дальше от него на широком сиденье и нервно оглянулась на руины, которые остались за ее спиной. Девушка горячо надеялась, что больше никогда не увидит Ле-Бо. Джип трясло и качало из стороны в сторону на поворотах извилистой горной дороги, спускавшейся по склону.
– Ухабистая дорога, – прокомментировал Арман, – но, когда мы доберемся до равнины, начнется шоссе. Плохо, что Ги удрал с машиной.
Он говорил весело и любезно, и Джулия в бессильной ярости сжала кулаки. Было бы лучше, если бы он бранился на нее или просто молчал – все, что угодно, только не это ледяное равнодушие, как будто она была простой пассажиркой, с которой он обязан быть вежливым. Ведь всего лишь несколько часов назад… Нет, ей нельзя больше думать об этом. Но он должен узнать правду о ее отношениях с Ги Кордэ.
– Я хочу рассказать вам, как я здесь оказалась, – начала она, но он не дал ей продолжить:
– Не нужно никаких объяснений. – Его голос был очень холоден. – Ваши любовные связи – не мое дело. А за то, что случилось прошлой ночью, примите мои искренние извинения.
Джулия покраснела от злости.
– Все это не важно, – холодно сказала она. – Я хочу рассказать вам о Ги.
– Зачем?
– Арман, неужели вы действительно поверили, что у меня любовная связь с этим ничтожеством?
– Обстоятельства против вас.
– Обстоятельства можно трактовать по-разному, – живо возразила она.
Арман вырулил на обочину и остановил машину. Повернувшись к Джулии, он испытующе посмотрел в ясные зеленые глаза и первым отвел взгляд.
– Ги хотел на вас жениться?
Джулия подумала, что вопрос можно было сформулировать более тактично, но решила, что между ними должна быть только правда, и откровенно сказала:
– Он намекал на это.
– Вероятно, вам трудно было отказаться – он многое может предложить.
– О, Арман! – воскликнула Джулия укоризненно. – Я совсем не корыстна.
– Знаю, – тихо сказал он. – Я был несправедлив к вам. Но вы могли бы спасти Мас от превращения в рисовые поля.
– Вы советуете мне выйти замуж за Ги, чтобы спасти Мас? – недоверчиво спросила она.
– Вы же любите усадьбу, не правда ли?
Арман любил, она это знала. Мас был его единственной настоящей любовью. Но ее привязанность к этому месту была не настолько сильна, чтобы идти на такие жертвы. Джулия печально покачала головой:
– Я люблю Мас, но не до такой степени, чтобы выйти замуж за мужчину, к которому равнодушна. А вы сами могли бы ради высокой цели жениться на женщине, которую не любите и не уважаете?
Она была так уверена в ответе, что прозвучавшие в следующую секунду слова шокировали ее. Глядя на дальнюю равнину, Арман сказал холодно:
– Мог бы.
– Вы серьезно? – Джулия даже отпрянула от него.
– Земля – вечная ценность, – цинично заметил он. – Любовь – нет. – Он пожал плечами.
– Но должна же быть великая и вечная любовь, – тихо произнесла Джулия, думая о матери, которая за свою любовь отдала все на свете.
– Должна быть, Джулия, но великая любовь встречается все реже. – Он глубоко вздохнул. – В наше время мужчинам известна лишь мимолетная страсть.
Джулия тоже вздохнула, думая, что и Арман принадлежит к их числу.
– Вы сами не испытали такой любви, да? – спросила она. – Вы считаете женщин… игрушками. – Ее голос задрожал от горечи. – Дениза, Женевьева и… другие, они лишь удовлетворяли вашу… вашу похоть. Потом вы просто выбрасывали их. Ни одной девушке не сравниться с Мас. Женившись на ней и изменяя ей постоянно, вы только разобьете ее сердце.
Арман слушал эту неловкую истеричную тираду с невозмутимостью сфинкса.
– По-моему, вы отклонились от темы, – заметил он. – Не может быть и речи о том, что я когда-либо приобрету Мас путем женитьбы или каким-то иным способом, так что ваше едкое замечание о моих романах, которые, кстати, не вашего ума дело, хотя вы довольно хорошо информированы, здесь неуместно. Я сделал вывод, что вы презираете корыстные соображения и тех, кто любовь к земле ставит выше любви к женщине. Тогда почему же вы поехали с Ги Кордэ в это уединенное место и позволили ему вас скомпрометировать?
– Именно это я и пытаюсь вам объяснить с тех пор, как вы приехали! – пылко воскликнула она. – Но вы не слушаете! Он показал мне несколько набросков Ле-Бо, которыми я была очарована, и пообещал свозить меня на экскурсию. Я думала, что его намерения чисты, и готовилась к обычной загородной прогулке, я даже не предполагала, что он намерен сделать мне предложение или… что-нибудь еще.
– Значит, у меня сложилось неправильное мнение о вас, – медленно произнес Арман. – Вы просто слишком доверчивы и наивны. – Глаза Джулии расширились от негодования. – О да, вы именно такая. Разве вы не заметили, что мы никогда не поощряли ваши путешествия наедине с Ги? Я никогда не разрешил бы ему взять машину, но вчера меня не было в Мас.
Удивленная его обвинением в простодушии – она всегда считала себя умной девушкой, – Джулия в сердцах воскликнула:
– Какое право вы имеете контролировать мои действия?
– Приказ вашего дедушки.
– Но… но… – Она запнулась, чувствуя, что зашла в тупик. – Но почему он был против? Ги сказал, что дедушка сам хочет выдать меня замуж за него, что мы последние в роду… и тому подобная ерунда, чему дедушка придает большое значение, в отличие от меня.
– Месье Боссэ абсолютно прав, – строго заметил Арман. – Семья важнее всего, особенно для француза. Боссэ – одна из немногих древних фамилий, и нельзя дать ей угаснуть. Я согласен с вашим дедушкой, а вы почему-то отказываетесь его понять. – Говоря это, Арман не смотрел на Джулию.
– Кажется, вас самого не очень-то беспокоит сохранение рода… – раздраженно начала девушка и в замешательстве осеклась, вспомнив, что у Армана вообще нет семьи. – Простите, – пробормотала она.
– Не извиняйтесь, мадемуазель, напоминая мне, что я незаконнорожденный, никогда не знал отца и потерял мать, – с горечью сказал он. – Мне нечего предложить будущей жене, кроме чужого имени.
– О, чепуха! – насмешливо возразила Джулия. – Это только предлог, чтобы избежать брака. – Не говорила ли ей Дениза, что этот мужчина никогда не женится, что его нельзя приручить – как море, как ветер? – Пока вы не найдете женщину, у которой будет что предложить вам, предпочтительно землю, которую вы так любите и считаете очень важной. Но вы никогда не женитесь на таких бедных девушках, как Дениза или я.
Арман стремительно, как атакующая змея, схватил Джулию за плечи и встряхнул.
– Не искушайте меня, – процедил он сквозь зубы. – Или вы хотите, чтобы я продемонстрировал, как обращаюсь с женщинами, на которых не собираюсь жениться? Не была ли прошлая ночь уроком для вас? – Он отпустил ее и отвернулся.
– Вы жестокий человек, – выкрикнула Джулия, – бессердечный цыганский зверь!
– Может, я и жестокий человек, но, к вашему сведению, цыган – это оскорбительное выражение. Никогда больше не называйте меня так!
Джулия испуганно притихла. Арман первый нарушил молчание, и его голос был на удивление спокоен.
– Если месье Боссэ и надеется, что вы все-таки выйдете замуж за Ги, то только потому, что этот союз разрешит все его проблемы. Но месье Боссэ ничего не знал о попытке своего племянника скомпрометировать вас. Он презирает такие выходки. Когда месье обнаружил, куда вы уехали и с кем, он был очень обеспокоен и послал меня привезти вас домой. Я уже говорил вам об этом.
– Да, говорили, но я лелеяла надежду, что вы будете беспокоиться обо мне.
Он бросил на нее долгий загадочный взгляд:
– Я должен о вас беспокоиться?
Джулия сделала последнюю попытку сломать барьер равнодушия, которым этот человек отгородился от нее.
– Да, если вы мне действительно друг, – сказала она с мольбой в голосе. – Вы же пообещали мне, когда я перевязывала вашу руку, что будете мне другом.
– Я никогда не смогу стать вашим другом, Джулия, – решительно ответил Арман, опустив глаза. – Это совершенно невозможно.
Он завел мотор, и джип устремился вперед. Джулия скользила невидящим взглядом по плоской равнине, которую они пересекали. Поля были засеяны лавандой, местные жители давили из нее масло и продавали парфюмерным фабрикам. Волна опьяняющего аромата ворвалась в открытое окно автомобиля. Она подумала, что запах лаванды будет всегда напоминать ей об этом мучительном моменте. Арман не только отверг ее любовь, но отказался и от ее дружбы. Джулия сжала кулаки так крепко, что ногти впились в ладони. Она так много могла ему дать, а он ничего не просит и никогда не примет.
– За всю свою жизнь я никого так сильно не ненавидела, как вас, – пробормотала она, стараясь унять дрожь.
Арман ничего не ответил, и они закончили свое путешествие в полном молчании.
Глава 7
Арман подрулил прямо к входной двери, и навстречу им выбежала Марта. Она любила Джулию, несмотря на свой суровый характер. Наряд Джулии на вечеринке поверг ее в шок, но пожилая женщина быстро пришла в себя, грустно сказав своим помощницам, что, наверное, она слишком стара, чтобы свыкнуться с манерами нового поколения. Сейчас Марта глядела на Джулию с испугом:
– Ма pauvre [31]31
Бедняжка (фр.).
[Закрыть], что с вами случилось?
– Ничего, что нельзя было бы излечить хорошим отдыхом, – ответил за нее Арман. – Месье Кордэ вернулся?
– Да, он сейчас у хозяина.
Марта сообщила Арману, что его ждут на окраине Мас – несколько быков отбились от стада, увязавшись за соседскими коровами, и пастухи не могут их вернуть.
– Я поеду туда, как только переоденусь, – отозвался Арман.
– Но, месье, ваш ленч…
– Сделай мне пару бутербродов, я не буду ждать ленча.
Он ушел даже не взглянув на Джулию. Марта вздохнула:
– Еда уже готова, осталось только подать.
– Можно мне поесть наверху? – спросила Джулия. – Если это вас не очень затруднит… Мне понадобится время, чтобы привести себя в порядок, а я не хочу заставлять остальных ждать.
Джулия не хотела сейчас встречаться с Ги и Денизой. Ей надо было прийти в себя после поездки и разговора с Арманом. Марта вздохнула с облегчением.
– Хорошая мысль, – улыбнулась она.
Джулию удивила проницательность этой женщины. Видимо, она о многом догадывалась. Когда Марта принесла соблазнительно пахнувшие блюда на подносе, она обнаружила, что все-таки голодна. Она ведь ничего не ела после ужина с Ги.
Марта задержалась в комнате, очевидно желая услышать о ее приключениях. Но девушка была не расположена говорить об этом сейчас.
– В этом доме вам не очень-то легко, – заметила Марта. – Так много мужчин, и нет матери, которая могла бы посоветовать, как себя вести.
– У меня замечательная мачеха, – возразила Джулия, – и я хотела бы, чтобы она была рядом.
Алиса все поняла бы и посочувствовала ей. Но Марта, видимо, была невысокого мнения о мачехах.
– Вы питаете tendresse к месье Кордэ? – неуверенно спросила она.
– Ничего подобного.
– Но вы поехали с ним, – озадаченно нахмурилась женщина. – Месье Арман был в ярости, когда это обнаружил. Он сказал, что все британские девушки – испорченные дуры.
Джулия вспыхнула.
– Я прекрасно осведомлена о мнении месье Армана насчет британских девушек, – проговорила она.
– Но вы наполовину француженка… – Марта озорно посмотрела на нее. – Я думаю, он просто был зол из-за того, что вы предпочли месье Кордэ… Верно? – Ее брови вопрошающе поднялись.
– Я не люблю их обоих, – кратко ответила Джулия. Может, у Марты и добрые намерения, но девушке не хотелось раскрывать ей свои чувства.
В дверь постучал Марсель и передал ей приглашение месье Боссэ выпить с ним кофе.
Марта унесла поднос, и Джулия тяжело вздохнула. Ей придется встретиться лицом к лицу с еще одним непредсказуемым человеком, и она догадывалась, о чем он будет говорить. Она сменила грязное платье на брюки и трикотажный джемпер без рукавов – ей хотелось выглядеть вызывающе. Она чувствовала, что настало время отстаивать свои права, заставить деда понять, что она вовсе не перевоплощение его дочери, а Джулия Арчер, уроженка Британии, со своей индивидуальностью. И пусть старик не думает, что он может повлиять на ее судьбу. В таком воинственном настроении Джулия и вошла в комнату деда.
Марсель подвинул ей стул, и она села напротив старика за маленький столик. Если дед и отнесся неодобрительно к ее наряду, он не подал виду, только вежливо спросил, как она себя чувствует после вчерашних приключений. В его глазах горел веселый огонек. Джулия вздохнула с облегчением, поняв, что он на нее не сердится. Марсель налил ей кофе и ушел. Джулия заверила Жиля, что чувствует себя прекрасно.
– Как ты ладишь с моим внучатым племянником? – спросил дед, и Джулия подумала: «Ну вот, началось».
Поигрывая кофейной ложечкой, она беспечно ответила:
– О, очень хорошо.
Ее слова вызвали у него лукавую усмешку.
– У меня сегодня был долгий разговор с Ги. Он просил твоей руки.
– Как он посмел! – Джулия вспыхнула от возмущения.
– О, это было вполне comme il faut, уверяю тебя. Он, кажется, думает, что именно этого от него ждут после событий прошлой ночи, а ты должна быть рада его предложению.
– О, вот как! – Джулия прижала ладони к пылающим щекам, гадая, что мог наговорить деду Ги.
– Ты любишь Ги Кордэ? – спросил старик, пристально разглядывая ее.
– Ни капельки, – призналась она.
– Хм. – Старик откинулся на спинку кресла. – Он был бы хорошей парой тебе. Нет, – остановил он внучку, когда та попыталась протестовать, – позволь мне изложить тебе его доводы, прежде чем ты убежишь, хлопнув дверью. Жизнь, которую он предлагает тебе, может показаться соблазнительной, даже если ты и не любишь его. Он и Дениза – сироты, их родители умерли давным-давно, так что у тебя не будет надоедливых родственников со стороны мужа, с которыми пришлось бы налаживать отношения. У него есть небольшой годовой доход, доставшийся по наследству, разумеется, – за свои картины он мало что получает. Ги был довольно откровенен по поводу своих финансов, но, конечно, он надеется стать хозяином Мас. Правда, он признался, что ничего не смыслит в фермерском хозяйстве, и намекнул, что собирается нанять опытного управляющего и будет приезжать сюда на выходные. Но он хочет, чтобы ты жила в Париже, это, по его словам, очень веселый город. Ги также напомнил мне, что ты девушка городская, и он полагает, что его беспутные друзья с Левого берега тебе понравятся. Кафе-бары, вечеринки с вином и плясками под граммофон, или как там это теперь называется… В общем, такая жизнь тебе по вкусу, да?
Он задал вопрос так внезапно, что Джулия даже подпрыгнула на стуле.
Поколебавшись, она кивнула:
– Я привыкла к таким вещам.
– Привыкла?
– Правда, с тех пор, как я здесь, мои вкусы, кажется, немного изменились. – Она вспомнила прованские песни Армана и перевела взгляд на окно. – Я… я полюбила это место.
– Но тебе бы не понравилось жить здесь постоянно?
– Почему же? – улыбнулась Джулия. – Если это означает, что я не выйду замуж за Ги, который предпочитает жить в Париже…
– Ты возражаешь против замужества? – Дед, казалось, начинал сердиться. – Разве не все женщины хотят выйти замуж?
– Полагаю, что со временем и я выйду, – пробормотала Джулия и схватила кофейник, скрывая смущение.
Старик задумчиво смотрел на внучку, пока она наливала в чашки кофе, потом продолжил разговор:
– Мне хотелось бы, чтобы ты была со мной до конца. Это твое наследство, Жюльетта, но ты не можешь здесь жить одна. Тебе нужен мужчина.
Джулия вздохнула. Тут дед был прав, ей нужен мужчина, gardien с миндалевидными глазами, который любит эту землю так же сильно, как полюбила она.
– Я понимаю, что уже не в моде сговариваться о женитьбе детей, – продолжал старик, – и это печально. Такие браки бывают довольно удачными. Родители гораздо дальновиднее, чем ослепленные страстью юнцы, поэтому принимают мудрые решения.
– Но никто не пытался дать детям и деньги, и счастье одновременно, – тихо проговорила Джулия.
– Это тоже принималось во внимание – и деньги, и счастье играют важную роль в планировании чьей-то судьбы. – Взгляд темных глаз деда, казалось, прожигал ее насквозь. – Ты влюблена, Жюльетта?
Удивленная вопросом, Джулия попыталась ответить на него равнодушно:
– В кого же я могла влюбиться… здесь?
Старик пожал плечами:
– Ты могла познакомиться с каким-нибудь молодым человеком, с Гюставом, с кем-то из его друзей.
– Я не питаю интереса ни к одному из них.
– И в Англии у тебя тоже никого нет?
– Никого.
– Тогда, если я скажу, что мое самое сокровенное желание выдать тебя замуж за твоего двоюродного кузена, чтобы ты разделила с ним мое поместье, ты обдумаешь мою просьбу? Это был бы очень выгодный союз для тебя. Ведь у тебя нет приданого, как я полагаю?
Джулия поставила на стол свою чашку и, глядя прямо в глаза старику, ответила:
– У меня действительно нет приданого, но, даже если бы Ги был миллионером и последним мужчиной на земле, ничто не заставило бы меня выйти за него замуж.
Седые брови старика сошлись на переносице.
– Несмотря на то что ты знаешь о моем желании и, подчинившись, получишь Мас?
– Сожалею, дедушка, – твердо сказала она. – Мне не хотелось бы разочаровывать вас, но это невозможно.
– Браво!
Джулия удивленно уставилась на деда и с облегчением увидела, что лицо его прояснилось и он довольно хихикает.
– О, дедушка! – Она засмеялась. – Вы проверяли меня! А я думала, что вы говорите серьезно.
– Я был бы огорчен, если бы у тебя оказался дурной вкус и ты влюбилась в этого юного лоботряса, – сердито ответил он.
– Но он станет хозяином Мас?
– Поместье он не получит. Это не майорат, я могу оставить Мас кому захочу, и это будет не Ги Кордэ. Я несколько лет наблюдал за ним, надеясь, что он исправится, полюбит эту землю, но никаких улучшений в нем не заметил. После смерти Жана я стал приглядываться к нему еще внимательнее – он ведь последний в роду по мужской линии – и понял, что он не подходит. Этим утром я сказал Ги, что ему нечего ждать от меня, кроме небольшой ренты. Он принялся рассуждать о моем долге перед родственниками, но я никогда не любил Кордэ. Моя племянница оскандалилась, выйдя за него замуж.
Джулия облегченно вздохнула и с нежностью посмотрела на деда. Она должна была догадаться, что старик очень проницателен и давно уже раскусил Ги. Жиль отодвинул свою чашку и взял трубку.
– И все же, Жюльетта, я хочу спокойно умереть, зная, что твое будущее обеспечено. Я не могу оставить тебе Мас, хотя больше всего на свете желаю, чтобы ты жила здесь. Как я уже сказал, ранчо нуждается в крепких мужских руках. Но я был бы безмерно счастлив, если бы ты вышла за мужчину, к которому оно перейдет.
– Но… Я знаю его? – спросила Джулия, затаив дыхание и страшась ответа.
Старик пожевал мундштук, выпустил клуб дыма и поднял на внучку свои темные глаза.
– Я собираюсь оставить его Арману Боссэ. Он заслуживает этого. Арман посвятил всю свою жизнь этому ранчо и мне. Пока был жив мой сын, это даже не обсуждалось, но я намеревался обеспечить Армана так же, как и тебя. Он сделал паузу и лукаво посмотрел на девушку. – Если ты выйдешь замуж за Армана, это существенно упростит дело.
Сердце девушки бешено забилось. Еще сегодня утром, когда она издевалась над Арманом, спрашивая, женился бы он, чтобы получить ранчо, ответ заставил ее задуматься. Неужели Арман знал о планах старика? Впрочем, даже если это не так, он согласится на любые условия ради поместья, в котором души не чает. Женщины для него почти ничего не значили, она же взывала к его чувствам, но он сам сказал Марте, что все британские девушки – испорченные дуры. Он и ее такой считает, даже презирает.
– Eh bien [32]32
Ну и? (фр.)
[Закрыть]? – спросил дед, изучая ее вспыхнувшее лицо. – Как тебе эта просьба?
Джулия воскресила в памяти все, что было между ней и Арманом, и не смогла сдержаться:
– Я ненавижу его!
Старик поднял брови, удивляясь ее горячности:
– Что же он сделал?
– Сделал? О, ничего, но… но… Арман совсем не хочет жениться… – Джулия запуталась в словах. – Он… он цыган!
– Вероятно, только наполовину. Ты его за это презираешь? – Старик смотрел на нее сурово.
– Нет! Конечно нет. Но он… он странник… он сам сказал мне, что у него беспокойные ноги, говорил, что собирается в Южную Америку, когда… когда он не сможет здесь оставаться…
Старик сказал это за нее:
– Когда я умру, ты имела в виду? Но он не знает, что я оставляю ему Мас.
А когда узнает, ему ничего не останется, как жениться на внучке человека, которому он и так уже глубоко благодарен.
– Но… но если у него такое сильное желание странствовать по свету… – продолжала упорствовать Джулия.
– Это пройдет со временем. Ничто так не меняет мужчину, как любимая жена и дети. У Армана, как ты знаешь, никогда не было домашнего очага. Так что, я думаю, тебе нет надобности беспокоиться. Он будет хорошим мужем.
Джулия в отчаянии посмотрела на деда. Как ей объяснить ему, что она не может выйти за мужчину, который презирает ее, который будет смотреть на нее как на приложение к Мас, как на пилюлю, которую он должен проглотить, чтобы получить предмет своих желаний, что для нее никогда не будет места в его сердце?
– Это не все, дедушка. – Ее голос понизился почти до шепота. – Ты не знаешь…
– Мне кажется, я знаю все, что нужно знать об Армане, – резко перебил он ее. – Я знаю, что он благороден и честен – добродетели, которые скоро совсем исчезнут, – к тому же умеет быть благодарным, тоже редкое достоинство. Что еще ты ставишь ему в упрек, кроме тяги к странствиям?
– Это… другие женщины… Женевьева Пату… – Джулия, естественно, не стала упоминать о Денизе.
– Женевьева – его родственница со стороны матери, единственная цыганка, которая признает его, и он ей за это благодарен. Арман относится к ней как к сестре, Женевьева же слишком горда, чтобы быть для него кем-то еще.
– О! – воскликнула девушка, переваривая это сообщение и вспоминая благородное, поразительно красивое лицо.
Да, Женевьева могла быть гордой, но Джулия Арчер тоже имела на это право.
– Но… она не одна.
Старик рассмеялся:
– Жюльетта, Жюльетта, не будь такой собственницей! Учти, Арману почти тридцать, а ты должна знать, что крепкие здоровые мужчины вряд ли будут вести монашескую жизнь. Все это прекратится, когда он женится. Говорю тебе, он благороднейший человек. Я думаю, что нет ни одной женщины, которая для него по-настоящему важна.
– Вот именно! – с отчаянием воскликнула Джулия. – Нет и никогда не будет.
Старик покачал головой, наклонился и нежно погладил внучку по руке:
– Давай отложим этот разговор. Ты переутомилась. Когда ты все обдумаешь, мы вновь поговорим. Теперь, будь добра, дай мне колоду. Я хочу разложить пасьянс.
Джулия сделала, что он просил, и, подавая ему колоду, неуверенно сказала:
– Дедушка, поймите, пожалуйста, я не хочу ни за кого замуж.
– Да, cherie, – ответил он успокаивающе, – я понимаю.
Когда она ушла, Марсель, вернувшийся забрать поднос с чашками, обнаружил своего хозяина в прекрасном расположении духа. Старик тихо посмеивался над раскинутыми картами:
– Я заглянул в будущее и вижу свадьбу. – Он указал на соединение черв и бубен. – И это будет скоро, Марсель, очень скоро.
Джулия вернулась в свою комнату, полная решимости бежать. Если Арман поддержит решение деда и будет настаивать на свадьбе, она уже не сможет сопротивляться, она знала это. Чтобы угодить месье Боссэ, укрепить свои права на Мас, Арман снисходительно примет руку глупой испорченной английской девчонки, к которой не испытывает ничего, кроме презрения. Почему бы и нет? Ему предлагают землю, которую он любит с детства, а женитьба – невысокая цена за нее. Когда Джулия подумала о капитуляции, ее щеки запылали и дыхание участилось, но гордость одержала верх. Она не имущество, которое передается по наследству от одного мужчины к другому! Арман отверг ее любовь и даже дружбу, но не откажется от тела, чтобы скрепить сделку. У Джулии были совсем другие идеалы брака, порожденные примером ее матери. Жюльетта была для Джона всем, и он до сих пор оплакивал ее смерть. Безумные слова Денизы, брошенные в студии перед портретом Армана, произвели на нее неизгладимое впечатление. Цыган с горящими глазами, чей взгляд обращен не только к горизонту, но и на каждую девушку, которая хоть немного привлекает его внимание. Знает ли его дед так хорошо, как думает? Быть может, Дениза, которая была любовницей Армана и окрестила его местным донжуаном, успела изучить его получше? Арман будет плохим мужем – горбатого могила исправит, как говорят. Если бы она так сильно не любила его – Джулия прекрасно понимала, что ее ненависть всего лишь обратная сторона любви, – ей нечего было бы беспокоиться. Но она любила, и потому не верила, что ее брак с Арманом будет счастливым.
Джулия решила уехать домой. Она постаралась переключить мысли на свою прежнюю жизнь, работу, близких. Только вернувшись в Лондон, она сможет вновь стать беззаботной счастливой девчонкой, какой когда-то была. Она должна разрушить чары, которыми ее опутали, оставить позади все эмоциональные переживания, которые ей довелось испытать в Провансе, и возвратиться к прежней жизни, к своей семье. И непременно со временем все забудется.
Осталось только до конца продумать план побега. Ей не хотелось нарушать обещание, данное деду, но он сам завел разговор, замышляя подчинить ее своей воле. Дед дал ей достаточно денег, так что на дорогу хватит, а когда она снова начнет работать, сразу же вернет их ему. Нужно только добраться до Марселя – оттуда можно улететь в Англию. Кажется, один из гостей Ламонов скоро уезжает, она смогла бы поехать с ним. Составленный Джулией план немного смягчил боль в сердце, но сама мысль об отъезде рождала щемящую тоску. Однако девушка надеялась, что, вернувшись в Англию, быстро успокоится.
Шум в коридоре вернул ее к реальности. Решив узнать, что там происходит, Джулия открыла дверь и оказалась лицом к лицу с Денизой. Француженка с трудом тащила большой деревянный ящик, заполненный картинами, к лестнице, намереваясь спустить его вниз. Она раскраснелась от усердия и злости, волосы растрепались, лицо и блуза были перепачканы краской и грязью. Увидев стоящую в дверях Джулию, Дениза выпрямилась и подбоченилась, злобно уставившись на нее.
– Что… что ты делаешь? – нерешительно спросила Джулия и запнулась, чувствуя, что художница явно не в настроении, но отступать уже было поздно. – Могу я помочь тебе?
– Издеваешься?! – прошипела Дениза. – Помочь! Да неужели? Это по твоей милости нас отсюда гонят взашей! Ты добилась того, за чем приехала, лишила бедного Ги наследства. Ги, который проводил здесь каждое лето из сочувствия к дяде, потерявшему Жана. Дядя всегда тосковал по своей Жюльетте, по выдуманной Жюльетте. Он забыл, кем она была на самом деле – обычной сукой, не пощадившей его чувства. И вот внезапно появляешься ты, копия своей матери. Конечно, было легко добиться, чтобы он стал исполнять все твои желания. Наверное, ты испытываешь огромное удовольствие, наблюдая, как изгоняют надоедливых Кордэ. Ты даже не захотела выйти за Ги, чтобы уладить дело по справедливости. Но он недостаточно хорош для тебя, лишенный наследства художник, ведь ты – будущая хозяйка Мас!
Маленькая мегера сделала небольшую паузу в своей неистовой тираде, чтобы перевести дух, и Джулия смогла вставить слово:
– Я правда сожалею обо всем, что случилось, но, Дениза, я тут ни при чем. Полагаю, ты не поверишь мне, если я скажу, что вовсе не замышляла лишить вас наследства. – Она поколебалась, раздумывая, можно ли сказать Денизе, что Мас достанется не ей, но решила подождать, пока дедушка не поговорит с Арманом. – Я решила уехать домой, – закончила она.
Дениза разразилась диким хохотом:
– Уехать домой, когда ты так хорошо устроилась? Ты думаешь, я идиотка? Ты никуда не уедешь, пока здесь Арман Боссэ. Думаешь, я не знаю, почему ты отвергла Ги? Надеешься, что, получив Мас, ты получишь и Армана? Наверное, так, но я надеюсь, что он поступит с тобой так же, как со мной… Надеюсь, что он станет обращаться с тобой как с грязью, и я хочу, чтобы ты умерла!
Ее голос сорвался на визг, она подняла руки, как изогнутые клешни, и на мгновение Джулии показалось, что Дениза сейчас расцарапает ей лицо. Но пальцы француженки расслабились, она повернулась к своему деревянному ящику и потащила его вниз по лестнице, готовясь к отъезду. Джулия быстро проскользнула мимо нее, слетела по ступенькам и бросилась к двери на улицу. Она была потрясена яростью Денизы и ее обвинениями в свой адрес, но такую реакцию вполне можно было ожидать от столь вулканической личности.
Джулия открыла тяжелую входную дверь и от неожиданности отпрянула, увидев на пороге забрызганного грязью пастуха, поднявшего руку, чтобы позвонить. Он казался взволнованным и обратился к ней на гортанном провансальском наречии, из которого она не смогла понять ни единого слова.
– Подождите, – остановила его Джулия, говоря по-французски. – Я позову Марту.
В это время из гостиной с бутылкой коньяка, которым он, видимо, утешал себя, появился Ги, и Джулия с облегчением повернулась к нему:
– Кажется, что-то не так, но я не понимаю, что он говорит.
Джулия подождала, пока Ги расспрашивал пастуха, затем, когда они замолчали, с тревогой спросила:
– Что произошло?
– Несчастный случай, – сказал Ги.
Дениза, стоявшая наверху лестницы, кубарем скатилась вниз.
– С Арманом? – пронзительно выкрикнула она.
– Гастон сказал… – начал Ги, но, не слушая его, Дениза бросилась допрашивать гонца.
Джулия наблюдала и прислушивалась, пытаясь понять хоть слово, и холодная рука страха сжимала ее сердце. Был ли это Арман и как тяжело он пострадал? Гастон поднял руку, прощаясь, и ушел, увлекая за собой усталую лошадь. Дениза захлопнула за ним дверь и привалилась к ней спиной, закрыв глаза. Джулия смотрела на нее с тревогой, боясь услышать плохие новости.
– Арман? – хрипло спросила она. – Что с ним?
– Гастон не вдавался в подробности. – Дениза тряхнула головой. – Он приехал вызвать доктора и взять какие-то детали от джипа. Машина сломалась, но нужна им, чтобы перевезти… Армана… сюда.
