Текст книги "Любовь в наследство"

Автор книги: Элизабет Эштон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

В это время в комнату вошел Арман Боссэ. Он был без шляпы и в черном пиджаке, черные волосы еще блестели от воды, не успев просохнуть. Узкое худое лицо с прямым носом загорело до цвета темной бронзы, миндалевидные черные глаза под темными, по-сатанински изогнутыми бровями. Густые длинные ресницы могли бы стать гордостью любой девушки. Портил картину только длинный и тонкий, как скоба, рот над решительным подбородком.

– Где potage Армана? – засуетилась вдруг Дениза. – Он на кухне, еще горячий? Я схожу за ним.

– Я сам могу принести, – возразил Арман.

– Нет-нет! – воскликнула Дениза, подлетая к нему. – Садись, ты, наверное, устал. Весь день в работе. Для меня забота о тебе – одно удовольствие! – И она поспешила в сторону кухни.

Арман проводил Денизу насмешливой улыбкой и, пожав плечами, сел на свободный стул напротив Джулии и Ги. Лишь один раз сверкнув взглядом своих миндалевидных глаз на девушку, в дальнейшем он игнорировал ее присутствие, посвятив все свое внимание намазыванию масла на булочку.

Вернулась Дениза с супом и поставила плошку на стол, а сама села рядом с Арманом. Она что-то прошептала ему, но он не отреагировал. Казалось, он был всецело поглощен едой. Тогда Дениза обратила свое внимание на других присутствовавших за столом.

– Я должна написать Джулию, – заявила она и, склонив голову к плечу, стала изучать девушку с назойливым любопытством. – Она достойна чего-то более авангардного, чем эта старомодная реликвия в гостиной.

– Это означает, что на портрете ее никто не узнает, – пояснил Ги. – Я тоже не прочь, чтобы Джулия мне попозировала. Могла бы получиться прекрасная композиция.

– Кажется, мадемуазель идет нарасхват, – сухо сказал Арман, и Джулия поймала взгляд, которым он одарил обоих художников. – Только я сомневаюсь, что она задержится здесь надолго, так что ваши картины останутся незавершенными, – продолжил он. – Она не сможет выдержать жизнь в Мас больше нескольких дней.

– Почему вы так думаете? – спросила Джулия, уязвленная его тоном. – Здесь… здесь кажется довольно хорошо. – Но говорила она нерешительно, так как в эту минуту ей в голову пришла мысль, что в Мас нет ничего для развлечения: ни бассейна, ни теннисных кортов, ни танцплощадок, нет даже телевизора! И в ее представление о веселом отпуске совсем не входило позирование для портрета.

– Действительно, хорошо, – передразнил ее Арман, – но только для тех, кто родился и вырос здесь. А для изнеженных детей города… – Он выразительно пожал плечами. – Скоро вы начнете сильно скучать, а это для людей вашего круга полная катастрофа.

– Мадемуазель из рода Боссэ и не может знать, что такое скука? – в разговор вступила Марта.

– Но я только наполовину Боссэ, – напомнила ей Джулия и заметила, как Дениза и Ги обменялись взглядами через стол.

– Мне кажется, что французская половина полностью англизирована, – неодобрительно заметил Арман. – Даже трудно представить, что в ней есть хоть капля прованской крови.

– Время покажет, – осадила его Марта. – Увидим.

К облегчению Джулии, она начала задавать ей вопросы о доме и семье – любезность, за которую девушка была ей благодарна. Она обрадовалась, что хоть кто-то вспомнил, что у нее есть другая, английская семья. Арман молчал, Дениза пыталась завладеть его вниманием, но безрезультатно. Ужин закончился, и он заявил, что должен опять уйти. При этом француженка обиженно надула губы.

– Ты правда должен, Арман? – Ее карие глаза глядели на него с собачьей преданностью. – Мы не виделись с тобой целый день. Неужели и сегодня вечером ты не можешь сделать передышку, чтобы… чтобы оказать Джулии радушный прием?

– Я уверен, что вы с Ги сможете сделать это более успешно без моего присутствия, – холодно ответил он. – Не люблю лицемерить и не собираюсь прикидываться гостеприимным, когда я совершенно убежден, что ее приезд является огромной ошибкой и совершенно бесполезен для всех, и в первую очередь для нее самой. Это скоро станет очевидным.

С этим наглым заявлением он повернулся на каблуках и быстро вышел, с шумом захлопнув входную дверь. Последовала недолгая пауза, затем Дениза улыбнулась с сожалением и сказала:

– Eh bien [11]11
   Ну что ж (фр.).


[Закрыть], у Армана нет светского лоска.

– Он был просто груб! – негодующе воскликнул Ги, в то время как Марта молча собирала тарелки. – Сегодня он превзошел самого себя! Он всего лишь управляет дядиным ранчо, а считает себя Всемогущим Господом Богом.

– Но вы же не можете управлять ранчо, – язвительно заметила Марта. – Ведь это дело для настоящего мужчины, – закончила она и ушла со своим подносом. Видимо, она тоже была невысокого мнения о художниках.

Ги покраснел от злости.

– Она права! – воскликнула Дениза. – Я не могу себе представить, чтобы ты делал это, mon frere [12]12
   Мой брат (фр.).


[Закрыть]. – Ги бросил на нее испепеляющий взгляд, но Дениза продолжала, повернувшись к Джулии: – Не кажется ли тебе, что Арман un brave garcon [13]13
   Славный парень (фр.).


[Закрыть]? Каким любовником он мог бы быть! – Ее глаза возбужденно загорелись.

– Заткнись, Дениза, – резко прервал ее брат. – Сейчас ты не в вольном Париже, а в респектабельной семье. Что о нас подумает Джулия? Я уверен, что ей совсем не нравится грубое поведение. Ты ведь предпочитаешь нечто более цивилизованное, правда, Джулия?

– Да, действительно, – поспешно ответила та. – Манеры пещерного человека меня не привлекают. – Она бросила извиняющийся взгляд на Денизу, опасаясь, что ее неспособность по достоинству оценить сурового Армана может обидеть девушку, но они оба, и брат и сестра, просияли от радости, услышав это.

Вернулась Марта и объявила, что месье Боссэ готов принять свою внучку. Джулия вдруг обнаружила, что ей совсем не хочется встречаться наедине с деспотичным стариком.

– Может, пойдешь со мной для поддержки? – спросила она Ги.

– Ма chere [14]14
   Моя дорогая (фр).


[Закрыть], я бы с удовольствием, но не рискну без приглашения, – ответил он. – Вызов в комнату дяди Жиля является царской милостью. Мы с Денизой допускаемся к телу только по утрам в определенное время, и никогда в другое. Но не падай духом, – успокаивающе добавил он, перехватив ее встревоженный взгляд, – он же не съест тебя, в конце концов.

Размышляя о том, что это все-таки ее дед, которого она приехала повидать, Джулия превозмогла наконец свою недолгую панику и последовала за Мартой.

Глава 2

Оказалось на самом деле, что ей совершенно нечего было бояться. Когда Марта ввела Джулию в комнату на верхнем этаже, девушка увидела своего деда, сидящего в огромном удобном мягком кресле, единственном во всем доме, как она успела заметить. Его сморщенное тело казалось хрупким и хилым, и Джулия, имевшая опыт ухода за безнадежными больными, поняла, что ему недолго осталось. У старика была большая львиная голова с копной серебристых волос и щетинистые белые брови над темными проницательными глазами. Он был одет в старомодный вельветовый пиджак дымчатого цвета. Небольшая черная шапочка, сидевшая на затылке, придавала ему сходство с фигурами на древних портретах. Последний штрих картине придавала пеньковая курительная трубка, лежавшая на маленьком столике рядом. В углу Джулия заметила инвалидное кресло, по-видимому, его средство передвижения, поскольку он уже не мог ходить самостоятельно. Когда Джулия вошла, за внутренней дверью скромно исчез слуга.

– Прости, что не могу подняться, чтобы приветствовать тебя, – официально начал Жиль Боссэ. – Годы и болезнь, увы, берут свое. – Он говорил по-французски, нисколько не сомневаясь в том, что она знает этот язык.

Старик протянул ей скрюченную руку с изуродованными артритом пальцами, и Джулия сжала ее в ладонях. Огромная волна жалости к этому преждевременно состарившемуся от горя человеку захлестнула ее. Темные глаза внимательно изучали девушку, и ей внезапно очень захотелось понравиться ему.

– Ты очень похожа на свою мать, cherie [15]15
  Милая (фр.).


[Закрыть], – сказал он со вздохом. – Моя глупая маленькая Жюльетта!

Сходства с матерью оказалось достаточно, чтобы сразу же добиться его расположения и любви. Он притянул Джулию к себе и нежно поцеловал в лоб, затем указал ей на низкую скамеечку рядом со своим креслом.

– Ты вернула ее мне, – прошептал он.

Джулия приняла его ласку, но совсем не была уверена, что когда-нибудь сможет его полюбить.

Дед начал задавать вежливые вопросы о ее путешествии и о том, как она устроилась в Мас.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива здесь, – сказал он ей. – Ведь это был дом твоей матери.

– Это я знаю, – немного резко ответила девушка, размышляя о том, чем занималась ее мать, живя на этой ферме.

Вскоре из слов деда она это поняла. Как он сказал, Жюльетта была отличной наездницей и настоящим сорванцом, но ей пришлось вести себя согласно приличиям, когда она пошла в школу. Дед был потрясен, узнав, что Джулия не умеет ездить верхом.

– У меня не было возможности научиться этому в Лондоне, – сказала она, оправдываясь.

– Мы непременно исправим это, – заявил он, и Джулия взглянула на него с тревогой, не понимая, что он задумал. – Моя внучка должна идти по стопам ее предков!

– Все три недели? – спросила она, улыбаясь, но дед проигнорировал ее замечание, нажав на кнопку звонка, расположенного прямо на его столе.

Бесшумно и сразу же появился слуга, которого, как оказалось, звали Марсель. Он остановился выжидательно рядом со своим господином.

– Позови ко мне Армана, – приказал Жиль Боссэ.

Джулия вздохнула. Ей совсем не хотелось вновь столкнуться с Арманом. Дед нежно погладил ее по голове.

– Волосы как шелк, – сказал он. – У Жюльетты были такие же и такого же цвета.

Джулия подавила желание отшатнуться. Если дед постоянно будет сравнивать ее с матерью, эти встречи в конце концов станут для нее утомительными.

Старик спросил внучку о жизни в Лондоне и, казалось, был очень недоволен тем, что она сама зарабатывает себе на жизнь.

– Времена, когда девушки сидели дома и бездельничали в ожидании приличного мужа, давно прошли, – пренебрежительно заметила Джулия. – Кроме того, я не хочу рассчитывать на папину поддержку.

– А у тебя нет приличного жениха на примете? – спросил дед. Темные глаза проницательно смотрели на нее. – Может, ты относишься к тем современным женщинам, которые презирают замужество?

– Я далека от этого, – ответила она, – но тем не менее не считаю замужество формой приспособления к жизни.

Проблеск удовлетворения промелькнул на лице старика. В дверь постучали, и в комнату вошел Арман, с непокрытой головой, в рубашке с распахнутым воротом и засученными рукавами. Идущая от его крепкого загорелого тела энергия, казалось, заставила старика еще больше сморщиться. Ее взгляд остановился на загорелых мускулистых руках Армана, и панегирик Денизы вновь промелькнул в ее голове, заставив щеки девушки вспыхнуть легким румянцем. Арман был явно смущен, обнаружив здесь девушку.

– Я думал, вы будете один, месье, – пробормотал он и спустил рукава. – Вероятно, я выгляжу немного неопрятным, но я чистил инструменты в конюшне.

– N'omportе , – невозмутимо ответил Жиль Боссэ. – Моя внучка должна принимать нас такими, какие мы есть. Ты уже, конечно, познакомился с ней?

– Мы встречались за ужином, месье.

– Мадемуазель не умеет ездить верхом, – сообщил Жиль Боссэ, как будто это было великое бедствие.

– Вероятно, у мадемуазель просто не было благоприятной возможности, – снисходительно заметил он.

– Теперь она есть, и этим надо воспользоваться. Я намерен передать ее в твои руки, Арман. – Оба, и мужчина и девушка, вздрогнули и в ужасе уставились на старика. – Ты научишь ее ездить верхом, ты покажешь ей весь Мас, наследство Боссэ. Я надеюсь, что она полюбит это место, как все мы, и полагаюсь на тебя – ты не допустишь несчастного случая.

– Трудная задача, месье, – сказал Арман, немного растягивая слова. – И не будет ли это тяжело для мадемуазель? Новая Ривьера в окрестностях Монпелье будет ей больше по вкусу. Мас-Боссэ ничего не может ей дать, впрочем, как и она ему… – Его глаза насмешливо пробежали по ее изящной фигурке.

Глаза старика грозно сверкнули, он побагровел и так сильно ударил кулаком по маленькому столику, что непрочная мебель жалобно затрещала.

– Арман, ты слишком много на себя берешь! – прогремел он. – В жилах моей внучки течет кровь Боссэ! Она не может обмануть ожиданий и не откликнуться на зов земли ее предков!

Джулия чуть не рассмеялась. Какое большое значение придавал ее дед зову крови! Земля ее предков совершенно не притягивала ее, скорее, наоборот, отталкивала и вызывала отвращение. А этот Арман подал неплохую идею насчет Монпелье. Ей там наверняка понравится. Джулия размышляла, не сказать ли об этом старику сейчас, но, взглянув на его пылающее гневом лицо, решила, что не стоит сердить его еще больше. Меньше всего ей хотелось бы стать причиной сердечного приступа. Арман же оставался в этом вопросе ее союзником, как показали дальнейшие его слова:

– Я очень занят, месье, вы же знаете. У меня полно работы и без того.

– Я не сомневаюсь, что ты найдешь себе достойную замену для своей основной работы. Только под твою ответственность я могу передать эту священную особу. – Старик похлопал Джулию по плечу, и она вновь с трудом сдержала смех – это уж он хватил через край! Священная особа, ну и ну! – Завтра утром ты найдешь ей подходящую лошадь и приступишь к своим обязанностям.

Джулия вздохнула – развлечения в Монпелье помахали ей ручкой. Арман же продолжал всем своим видом выражать недовольство. Ему совсем не нравилось поручение, не нравилось гораздо больше, чем самой девушке. Но когда губы старика злобно поджались, он покорно склонил голову.

– Я сделаю все, что вы скажете, месье, – пообещал он. Его странные прищуренные глаза встретились с глазами Джулии, лицо оставалось непроницаемым. – Завтра утром, мадемуазель, сразу же после завтрака, я буду готов сопровождать вас.

– Воn. – Жиль Боссэ был удовлетворен.

– Bon soir, monsieur, mademoiselle [16]16
   Доброй ночи, месье, мадемуазель (фр.).


[Закрыть]. – Арман щелкнул каблуками и поклонился.

Он вышел, и, когда за ним закрылась дверь, Жиль Боссэ вздохнул и наставительно сказал внучке:

– Арман – хороший человек. Я не задумываясь доверил бы ему свою жизнь и, более того, твою, cheriе. Теперь я устал, так что пожелаем друг другу спокойной ночи. Завтра же проведем весь вечер вместе, да?

– Да, конечно. Спокойной ночи, дедушка.

– Спокойной ночи, cheriе, – он улыбнулся неожиданно обаятельно и ласково, – спи спокойно. Я рад, что ты приехала.

Марте, видимо, были даны соответствующие указания, так как, когда она пришла утром будить Джулию, кроме традиционной чашки слабозаваренного чая, она принесла костюм для верховой езды.

– Это вещи вашей матушки, – пояснила женщина. – Я уверена, что они будут вам впору.

Джулия пристально и с мрачным предчувствием разглядывала брюки, сапоги и свитер. Итак, все это правда, на самом деле правда, и ей придется ехать с этим гадким погонщиком коров сразу же после завтрака и полностью довериться ему, не надеясь на пощаду. Оставалось только надеяться, что Арман не убьет ее в своем стремлении научить ездить верхом, а в том, что он на это способен, у нее не было ни малейшего сомнения. Тем более что она прекрасно знала – никаких способностей к верховой езде у нее нет и в помине.

Завтрак состоял из горячих круассанов, меда, кофе и фруктов. К облегчению Джулии, Армана за столом не было – он позавтракал раньше всех. Дениза в это утро была одета в широкую юбку в сборку и миленькую вышитую блузку. В черных вьющихся волосах художницы алела яркая лента.

– Moi, je suis desolee [17]17
   Я в отчаянии (фр.).


[Закрыть], – мрачно сказала Дениза, внимательно разглядывая позаимствованный Джулией костюм для верховой езды. – Я часто здесь останавливаюсь, но дядя никогда не предлагал мне покататься верхом. А мне так хочется, чтобы Арман меня учил.

– Жаль, что мы не можем поменяться местами, – вздохнула Джулия. – У меня нет никакого желания учиться у месье Армана.

Это замечание, казалось, обрадовало француженку.

Арман уже ждал Джулию у дома, когда та с большой неохотой вылезала из-за стола. Он держал под уздцы двух белых лошадей.

– Это ваша, – сказал он Джулии, указывая на одно из животных. – Ее зовут Бьянка, и, пока вы здесь, она в вашем распоряжении.

Джулия погладила теплый сопящий нос кобылы, в то время как Бьянка разглядывала ее добрыми большими черными глазами. Девушка горячо надеялась, что не обманется в темпераменте лошади и та не сбросит ее к ногам Армана – это было бы так унизительно. Он помог ей сесть в седло, показал, как правильно держать поводья, проверил длину стремянных ремней и мельком взглянул вверх в тревожные глаза наездницы.

– Вам нечего бояться, – сказал он. – Бьянка очень спокойная. Но даже если вы упадете – земля мягкая.

– Я не боюсь, – тихо, но свирепо проворчала Джулия, – и не собираюсь падать.

Арман ловко вскочил в седло, и они неспешно двинулись в сторону обширного пастбища, окружавшего Мас. Вскоре Джулия привыкла к ритмичным движениям своей лошади и почувствовала себя спокойнее. Она даже заметила, как Арман пару раз взглянул на нее с удивлением, и ее настроение сразу же поднялось.

Утро было великолепным, и ранчо в солнечных лучах выглядело уже не так уныло, как накануне вечером. Оно было огромным, акры и акры болотистой равнины с редкими деревцами, и никаких изгородей. Широкие, вялотекущие реки, окруженные тростниковыми зарослями, пересекали его. Бьянка спокойно шлепала по воде и грязи, по-видимому привычная к бездорожью. Когда в одном месте она погрузилась по колено в болото, Джулия вспомнила, задрожав, замечание Ги о трясине.

– А здесь вполне безопасно? – спросила она.

– Абсолютно. Вы думаете, я подвергну «священную особу» риску погибнуть в болоте? – Он говорил вполне серьезно, но в глазах светилась озорная искорка. – Кроме того, лошади Камарга инстинктивно чувствуют, безопасен ли путь. Есть несколько мест, довольно опасных, на краю ранчо, но я и не подумаю тащить вас туда.

Арман отлично смотрелся на лошади, а голая, лишенная растительности земля была прекрасной декорацией для него. Солнце палило нещадно, и теперь Джулия поняла, почему все здешние ковбои носят широкополые шляпы. Арман напряженно вглядывался в даль, и девушка заметила стадо каких-то животных, сопровождаемых пастухами.

– Кажется, там что-то не так, – пробормотал Арман и нерешительно взглянул на подопечную. – Вы не против, если я съезжу посмотрю? Я долго не задержусь, но вам лучше не следовать за мной.

– Конечно, я и сама не хочу приближаться к этим страшным зверям, – ответила она. – Я подожду здесь.

Арман легким галопом направил свою лошадь в сторону стада и присоединился к другим пастухам. Бьянка мирно щипала траву. На этом островке дикой живой природы, сохраненном в Камарге, было много прекрасных птиц, и Джулия развлекала себя, пытаясь узнать их, но многие оказались ей неизвестны. Когда стая ярких фламинго пролетела почти над ее головой, девушка испытала полный восторг. Джулия заметила вдруг, что стадо черных быков приближается к ней. Пастухи пытались развернуть их в другую сторону, но животные упорно сопротивлялись и не желали идти туда, куда их направляли.

Внезапно овод ужалил Бьянку, и бедное животное рвануло вперед. Сидевшую лениво, с отпущенными поводьями, Джулию чуть не выбросило из седла, но она отчаянно вцепилась в луку, когда кобыла припустила галопом. К своему ужасу, девушка поняла, что Бьянка несется прямо к стаду. Джулия потеряла контроль над ней, вся ее энергия была направлена на то, чтобы удержаться в седле. Бьянка же радостно заржала, приближаясь к своим товарищам, и вклинилась в массу черных тел и угрожающих рогов, разгоняя их налево и направо. Все смешалось: рев быков, крики и проклятия пастухов, дерн, летящий из-под копыт мечущихся животных, которые были теперь повсюду. Аллюр кобылы начал замедляться. Рядом с Джулией появился Арман и схватил упавшие поводья Бьянки, заставив ее совсем остановиться. Его лицо было мертвенно-бледным от ярости, губы вытянулись в тонкую линию, черные глаза пылали огнем.

– Почему, черт возьми, вы не остались там, где я вам сказал?! Стадо могло затоптать вас копытами!

– Я… Простите… – пробормотала Джулия запинаясь. – Но что-то напугало Бьянку. Она… она побежала… Я не смогла ее остановить.

– Естественно, не смогли, – презрительно бросил он и оглядел рассеянное по полю стадо, которое его коллеги пытались собрать и утихомирить. – Все придется делать заново, – тяжело вздохнул он.

– Лучше я поеду домой, – предложила она, стремясь скрыться от его бешеной ярости. – Думаю, что смогу найти дорогу сама.

– Вы останетесь со мной. – Он был непреклонен.

Это вывело девушку из себя. Она не какой-то там ребенок, вынужденный подчиняться его командам!

– О нет, не останусь! – воскликнула она. – Вас ждет ваша работа. Не хочу отвлекать вас от нее.

Джулия развернула лошадь и ударила каблуками по ее бокам. Бьянка послушно перешла на легкий галоп. Полная решимости отделаться от Армана, девушка позволила ей самой выбирать путь, тем более что еще не могла правильно ею управлять. Кобыла летела через болота и пастбища, шлепая по грязи, через мелкие озерца, забрызгав Джулию с ног до головы водой, но Мас все никак не появлялся на горизонте. И когда огромный черный бык, высунув из тростника голову, промычал им вслед, девушка испугалась. Поэтому, услышав за собой стук копыт, она почувствовала облегчение. Подъехал Арман, и лошади пошли бок о бок.

– Вы сумасшедшая? – раздраженно спросил он. – Если бы вы вылетели из седла, нам пришлось бы прочесать болота вдоль и поперек, чтобы разыскать вас. Вы могли бы даже утонуть!

– Думаю, тогда бы вы потеряли свою работу, – грубо сказала Джулия. Она все еще дрожала от испуга.

– Я потерял бы его доверие, вот это бы я не смог перенести.

– Как благородно! – продолжала она издеваться.

Его темные непроницаемые глаза смотрели на нее пристально и холодно.

– Естественно, вам этого не понять. Я думаю, честь, благородство и признательность стали для современной молодежи пустыми словами.

– Как можете вы что-то знать о современной молодежи, сидя в этой тихой заводи? – съязвила она.

– Мы встречаемся со многими туристами, нравы которых оставляют желать лучшего, – ответил Арман. – Иногда мне выпадает жребий работать у них в качестве гида. Это мне совсем не нравится.

Он развернул свою лошадь в другую сторону, и Джулии показалось, что он намерен бросить ее здесь. Но он свистнул, и Бьянка, насторожив уши, последовала за ним, как собака. Джулия удрученно тряслась в седле, вся забрызганная грязью, промокшая и усталая. Ехать так было унизительно, но девушка сомневалась, что ей хватит умения заставить Бьянку ослушаться хозяина.

Когда на горизонте показался дом, Арман придержал своего коня, снова свистнул Бьянке, и кобыла пошла бок о бок с его лошадью.

– Уже не так далеко, – сказал он ободряюще.

– Думаю, после этого спектакля вы оставите безнадежные попытки научить меня ездить верхом? – с надеждой спросила она.

– Этого я сделать не могу, у меня приказ, – ответил он. – Но вы для меня – настоящая головная боль, проще управиться с целым стадом.

Джулия вспыхнула. Дома, в Англии, друзья-мужчины считали за честь проводить ее домой, а этот называл ее головной болью!

– Я ненавижу это ужасное место! – взбунтовалась она. – Я ненавижу вас! Почему я должна ездить верхом, если не хочу этого? Зачем только я сюда приехала! Я отдала бы все на свете, лишь бы оказаться дома! – Джулия с трудом сдержала слезы и проглотила рыдания, подкатившие к горлу. Она не должна плакать перед этим черствым человеком!

– Скажите это месье Боссэ, – сухо предложил он. – Возможно, он согласится отправить вас домой. Сам же я думаю, что Камарг – не подходящее для вас место. Здесь вы не в своей стихии.

Джулия бросила на него взгляд, полный ненависти.

– В этом месте только рыбы и птицы живут в своей стихии, – презрительно сказала она. – Но вы, конечно, приспособились к этому – вам ведь не с чем сравнить. Вы даже не знаете, что такое настоящая цивилизация.

Он ничего не сказал на это, но его и без того суровое лицо стало еще мрачнее. Несколько минут они ехали молча. Наконец гнев Джулии улегся. Она почувствовала стыд за свою внезапную вспышку и мягко проговорила:

– Я прошу прощения за свои слова и очень сожалею, что моя глупость доставила вам столько хлопот. Пожалуйста, простите меня.

Он взглянул на ее замызганную фигурку. Шарф она давно потеряла, ветер спутал волосы, лицо в подтеках грязи покраснело от солнца, но тем не менее она прекрасно держалась и сидела на лошади как прирожденная наездница. Слабая, едва заметная улыбка тронула его узкие губы. Но сейчас в этой улыбке не было ни презрения, ни насмешки.

– Пустяки, мадемуазель, – спокойно ответил он. – И я думаю, что у вас очень много мужества.

От этой похвалы приятное тепло разлилось в ее груди. Глупо, конечно, так ликовать от комплимента погонщика коров, но для нее он казался более дорогим, чем сотни цветистых речей, потому что был сказан абсолютно искренне.

Дениза, делавшая наброски рядом с домом, завидев их приближение, бросила мольберт и уставилась с беспокойством на Джулию.

– Мой бог, ты насквозь промокла! Ты упала с лошади? – Она укоризненно взглянула на Армана. – Нужно было за ней присматривать.

– Но я не падала! – негодующе воскликнула Джулия.

Арман соскочил на землю и подошел к своей ученице, чтобы помочь ей спуститься.

– Она ускакала от меня, – объяснил он Денизе, – и ехала по воде. Нет, так не спешиваются, – обратился он к Джулии, когда та перебросила ногу через седло и села боком, – но на сегодня ваш урок закончен. Я сам сниму вас.

Руки, которые сжали ее талию, были сильные, крепкие и ласковые. Арман поставил ее на ноги, но отпустил не сразу. Он пристально посмотрел в ее перепачканное лицо, и в его черных, как терновые ягоды, глазах внезапно вспыхнул интерес.

– Такая тонкая, – удивленно прошептал он. – Я мог бы сломать вас одной рукой. Но сколько силы духа!

Волнующий поток побежал по ее венам, и она, онемев от изумления, уставилась на Армана. Тот отпустил ее и отвернулся, чтобы взять за уздечку Бьянку.

– Вам лучше пойти переодеться. – Теперь он говорил холодно. – Вы насквозь промокли.

Дениза все это время наблюдала за ними с кривой усмешкой. Она ничего не пропустила.

– Ну что, добилась успеха у нашего местного Дон Жуана? – злорадно хихикнула она. – Арман очень привлекателен для девушек.

– Только не для меня! – резко возразила Джулия, сразу же устыдившись своего волнения от его объятий, которые больше походили на медвежью хватку, и от проблеска интереса в глазах мужчины. – Кроме того, я ему тоже не нужна.

Она бросилась в дом, провожаемая визгливым насмешливым смехом Денизы. Смыв с себя грязь в общей ванной комнате – в Мас была только одна, зато с горячей водой, на что Джулия даже не рассчитывала в столь примитивном месте, но восприняла эту роскошь с облегчением, – она вернулась в свою спальню. В то время как девушка вытирала полотенцем волосы, в дверь постучали, и вошла Марта с сообщением, что ее хочет видеть хозяин.

Надев брюки и блузку без рукавов, Джулия с помощью искусного макияжа замаскировала следы разрушительного действия солнца и ветра на своем лице. Арман не терял времени даром – уже успел доложить о том, что ученица не оправдала ожиданий, подумала она, и теперь дед понял, что его внучка никогда не станет настоящей Боссэ из Мас. Может, он захочет тут же отправить ее домой, и она с радостью вернется в лоно цивилизации. С радостью? Джулия застыла в нерешительности с карандашом для век в руке, разглядывая в зеркале свое лицо. Она вдруг поняла, что ей совсем не хочется уезжать домой. Туалет был закончен, и девушка поспешила в комнату деда. Она постучала в дверь и, услышав в ответ: «Entrez [18]18
  Войдите (фр.).


[Закрыть]», смело шагнула внутрь.

Жиль Боссэ сидел там же, где и прошлым вечером. Казалось, он не двигался с места, хотя, конечно, Марсель переносил его на ночь в спальню. В высоком темном силуэте у окна девушка сразу узнала Армана. Он стоял спиной к свету, и Джулия не могла видеть выражение его лица. Но она и не нуждалась в этом, догадываясь, что оно было, естественно, неодобрительным. Дед смотрел на нее сурово из-под густых белых бровей, и Джулия чувствовала себя сейчас так же, как когда-то в школе, когда директор делал ей замечание. Она остановилась перед стариком, нервно сцепив пальцы.

– Ну, мадемуазель, что вы сами можете мне сказать? – обратился он к ней скрипучим голосом.

Джулия подняла голову и рукой откинула назад свои короткие волосы.

– Полагаю, мой инструктор уже успел вам рассказать, что случилось? – вызывающе спросила она. – Но здесь не только моя вина – я всего лишь новичок…

– Знаю, – прервал ее дед, – но это не дает тебе права уклоняться от прямого ответа. Я понял, что ты хочешь уехать домой. – Джулия нерешительно переминалась с ноги на ногу, и старик рявкнул: – Хочешь?

Девушка покачала светловолосой головой:

– Я передумала. Я хочу остаться. – Мужчина у окна издал какой-то нечленораздельный звук, и она повернулась к нему лицом: – Полагаю, ваш рапорт был неполным.

– Но вы же сами сказали, что ненавидите Мас, – холодно ответил он.

Она также сказала, что ненавидит и его, и эта ненависть никуда не исчезла. Но Арман должен был понять, что тогда, на болотах, она переволновалась и едва ли соображала, что говорит. В любом случае он не имел права ябедничать дедушке. Бросив на него укоризненный взгляд, она улыбнулась старику и пояснила:

– Я сказала это в сердцах, после бешеной скачки, перепачканная и перепуганная. Я была не в состоянии выбирать слова… Понимаете, я никогда раньше не сидела на лошади.

– Ты допустил, чтобы она испугалась? – Жиль Боссэ повернулся к Арману.

– О, это была не его вина! – воскликнула Джулия, стремясь восстановить справедливость. – Мне захотелось побыть в одиночестве, и я ускакала от него. Он сказал вам об этом?

– Он только сказал, что ты хочешь уехать домой, – буркнул дед. – Итак… Ты ускакала, но, зная Армана, я не думаю, что он позволил тебе отъехать слишком далеко. – Старик подмигнул молодому мужчине у окна.

– Ну… э… я была очень рада, когда он меня догнал, – честно призналась девушка. – Я ехала по какой-то воде и думала, что потерялась. Вот почему я была напугана.

– Понятно. – Рот старика дернулся.

– И вы, конечно, уже не захотите повторить этот опыт, – насмешливо предположил Арман.

Полчаса назад, промокшая насквозь и несчастная, она охотно согласилась бы с ним. Но теперь, когда она обсохла и пришла в себя, все трудности верховой езды отошли на задний план. Джулия вспомнила, что большая часть прогулки была довольно приятной, и в нее вдруг вселился маленький злой дух-искуситель, демон озорства. Раз Арман так страстно желает избавиться от нее, она не позволит ему отделаться от этой тягостной для него ответственности.