Текст книги "Рано или поздно"
Автор книги: Элизабет Адлер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Глава 27
Бак ездил по маршруту в дневные часы, до тех пор пока не познакомился с каждым закоулком, каждым зданием и каждой подворотней. Он проследил, когда приходят и уходят соседи, когда приезжают фургоны с доставкой, когда появляются рабочие-ремонтники. Выяснил, когда мамаши отводят детей в школу и когда возвращаются домой. Запомнил все патрульные полицейские машины, а также транспортные средства частных охранных агентств. Он уже знал, что в особняке „Приют странника“ никакой охраны не существует, что близкие соседи уезжают на уик-энд в Лос-Анджелес, а дальние по субботам приглашают гостей.
После расправы с матерью Бак действовал без определенного плана, руководствуясь одним инстинктом. Но сейчас нужно было готовиться основательно, чтобы все прошло без сучка без задоринки. Через неделю он имел представление абсолютно обо всем. Главное – в будни здесь очень тихо».
Под покровом ночи он проехал мимо особняка и свернул на узкую дорожку, почти скрытую между деревьями, шедшую вдоль усадьбы. На Баке был теплый черный тренировочный костюм, черные кроссовки «Рибок», черные перчатки и рюкзак с инструментом. Освещая путь маленьким фонариком, он прошел по дорожке до массивных ворот из кованого железа. Посветил фонариком, обнаружил большой висячий замок и огорчился, хотя предполагал, что ворота будут надежно заперты.
Бак постоял, подумал и решил не перелезать через ограду – высоко. К тому же процедура займет слишком много времени, особенно на обратном пути. Вытащил из рюкзака небольшие кусачки. Меньше чем через минуту цепь вместе с замком упала на траву. Он поднял голову и вытер со лба пот. Вдалеке залаяли собаки.
Ворота не использовали многие годы и, когда он их открывал, они сильно скрипели. Бак осторожно сомкнул за собой створки.
Буквально в двух шагах начиналась березовая рощица. Темень была хоть глаз выколи. Вот этого он не предвидел и занервничал. Постоял с минуту, пытаясь сориентироваться, и мысленно сделал заметку: в следующий раз выбрать более подходящую фазу луны.
Достав из рюкзака компас, Бак с помощью фонарика определил курс. Дом находился на востоке, на возвышении, это было известно. Бак двинулся в путь, осторожно обходя деревья.
Появилось низкое длинное здание. Он с опаской прошел вдоль стены и приблизился к темному окну. Узкий луч фонарика осветил большую пустую комнату с глубокими старомодными раковинами и прочими архаическими приспособлениями для стирки.
Достав ручку и блокнот, Бак быстро набросал, план местности, отметив расположение прачечной, и продолжил путь.
Вскоре роща закончилась, к дому вела заросшая травой тропинка. Он посмотрел на часы. Прошло всего десять минут. Еще пять – и перед ним начал вырисовываться дом, солидный, построенный на века.
Примерно с минуту он постоял, глядя на добычу. Скоро, совсем скоро возмездие настигнет Шарлотту Парриш. Жаль только, страдать эта стерва будет не двадцать лет и даже не двадцать часов.
Сойдя с тропинки, он тихо прошел через сад, мимо пустого бассейна и теннисных кортов, мимо живой изгороди из аккуратно подстриженных невысоких самшитов, окружавших декоративные клумбы, обогнул фонтан с дельфинами и по мраморной лестнице поднялся на террасу. Фронтон здания освещали прикрепленные к карнизу желтые фонари.
Бак снова бросил взгляд на часы. Двадцать две минуты. Надо действовать быстрее.
Он был спокоен, сердце работало в нормальном ритме. Достав из кармана пачку «Кэмел», он прикурил и с удовольствием затянулся. Затем с праздным видом прошелся по террасе. В комнатах на нижнем этаже было темно, лишь в большом холле горел свет. «Там сейчас Мисс Лотти», – решил Бак.
Он находился рядом с парадной дверью, когда услышал, как в замке поворачивается ключ. Реакция была мгновенной. Бак отшвырнул сигарету, беззвучно побежал по террасе и скользнул за кусты под окнами библиотеки.
На террасу неуклюже вышел Лабрадор, за ним – невысокая женщина. Бак навел бинокль ночного видения. Женщина была в халате и тапочках.
– Ладно тебе, старый попрошайка, – услышал он, как сказала женщина. – Только помни, это наш маленький секрет, Мисс Лотти ничего не должна знать. – Она нежно погладила пса по голове. – Немудрено, что ты такой толстый.
Пес съел печенье и побрел вниз по ступенькам, в сад. Женщина последовала за ним, и вскоре они исчезли из виду.
Бак не отрывал глаз от света, струящегося из открытой двери. Ему выпала блестящая возможность. Однако полной уверенности в успехе задуманного дела у него не было, и он после недолгих колебаний предпочел не рисковать. Нужно как следует подготовиться. Кроме того, хотелось насладиться местью в полной мере.
Через несколько минут он увидел Марию. Она поднималась по ступенькам, за ней медленно ковылял пес. Вдруг пес остановился, посмотрел прямо на Бака, громко гавкнул и направился к нему.
Бак похолодел, сердце бешено заколотилось. Если пес бросится, придется действовать. Ну что ж, раз так, то вначале он разделается с экономкой, а потом преподнесет сюрприз старухе наверху…
– Бруно! Иди сюда, глупый старичок, – позвала Мария.
Пес посмотрел на нее, на кусты и нерешительно последовал в дом.
Тяжелая дубовая дверь захлопнулась.
Бак с облегчением вздохнул и посмотрел на часы. Теперь стало известно, в какое примерно время Мария выводит собаку и запирает дом на ночь.
Снова закурив, Бак вылез из-за кустов. Нужно определить, во сколько они ложатся спать. Фланируя по террасе с сигаретой в зубах, он чувствовал себя на редкость вольготно.
Свет наверху погас через час с чем-то. Он записал время, сбежал по ступенькам вниз, прошел вдоль кромки гравийной подъездной дорожки, дабы не наделать шуму, и потрусил тем же путем, каким пришел.
В машине Бак посмотрел на часы. Восемнадцать минут. Слишком долго. Нужно будет приехать сюда днем и проложить через рощицу оптимальный маршрут. От дома до машины примерно миля. Нужно уложиться в семь минут, а лучше меньше.
Однако для первого раза совсем неплохо. Завтра он повторит, потом еще раз и еще. Пока не подготовится по-настоящему.
Глава 28
На кухне в кафе Элли пробовала рецепт нового блюда, чтобы потом передать Чану. На ней была белая поварская куртка, волосы заправлены под поварской колпак. Она пребывала в своей стихии, умелая, хладнокровная, получающая удовольствие от работы.
В кулинарии есть некая комбинация творчества и точной науки. Профессиональный повар должен сочетать в себе качества поэта и математика. Натура Элли в точности соответствовала данным требованиям. С одной стороны, она была авантюристкой, а с другой – деловой женщиной, знающей, чего хочет от жизни и как этого добиться.
Несколькими выверенными быстрыми движениями она разделала курицу. Затем, удалив стебли и завернув в форме сигары, порезала лук-шалот и воздушный шпинат. Так же поступила со свежим щавелем. Потом удалила стебли с листьев кресс-салата и кервеля. Растопив в чугунке кусок масла, она положила туда лук-шалот, на него курицу, посолила и поперчила, после чего накрыла чугунок крышкой и оставила томиться. Далее она обработала на большом огне шпинат, добавила к нему остальные травы. Помешала все пару минут и отправила в чугунок, сопроводив небольшим количеством сметаны, сбитой с яйцом. Подождала, помешивая, пока соус не загустел. Попробовала, добавила соли и перца, снова попробовала и удовлетворенно вытерла салфеткой губы.
Впервые приготовленную подобным образом курицу она отведала в маленьком сельском ресторане в Провансе. Легкий, летний вкус произвел на нее сильное впечатление. Ей давно хотелось подать своим посетителям что-нибудь этакое.
Элли разложила кусочки курицы по тарелкам, полила соусом и предложила Чану, Терри и Майе. Попробовать.
– Ну как? – Она уперла руки в боки, ожидая вердикта. Майя округлила глаза, совсем неизящно выскабливая ложкой тарелку.
– Божественно!
– Мне это знакомо, – отозвался Чан. – Так курицу готовят во французских деревнях.
– И что? – спросила Элли с вызовом.
– Французскую кухню я ставлю на третье место после китайской и японской.
Терри подмигнул ей из-за спины Чана:
– Вкус великолепный, Элли. Только, может быть, нужно добавить щавеля. Я люблю его.
– Я тоже. – Она снова посмотрела на Чана.
– Хорошо, – наконец признал он. – Сделаем что-нибудь в этом роде. Соус отлично пойдет с морской рыбой. И с крабовым пирогом.
– Вот это другое дело! – Элли просияла.
– Все, что хорошо для французов, для нас хорошо и подавно, – согласилась Майя.
Элли вымыла руки и вернулась к мраморному столу замесить сдобное тесто для вечерних тартинок. Она уже приготовила крем-брюле и двойной шоколадный торт. Кроме этих вкусностей, в кафе каждый вечер подавались свежие груши, фруктовый шербет и невероятно вкусный ванильный крем-англез – фирменное блюдо Терри. Элли хотелось бы предложить посетителям сыр, как во Франции, с легким зеленым салатом или свежим сельдереем в высокой стеклянной вазе. Превосходный способ закончить трапезу, по мнению Элли, но сейчас все стремятся есть поменьше жирного, и потому заказов много не будет. Так что закупать свежие сыры было невыгодно.
Сосредоточившись на тартинках, она не слышала, как зазвонил телефон.
– Тебя, Элли. – Майя протянула трубку.
– Элли слушает.
Дэн улыбнулся на другом конце линии. Он любил ее чуть идущую вверх интонацию, Элли будто ожидала чего-то удивительного. Дэн хотел надеяться, что его звонок – хороший сюрприз.
– Привет тебе, Элли Парриш-Дювен. – Она прищурилась.
– Торопишься сообщить, что я разбила вдребезги твой автомобиль?
– Тебе повезло, на сей раз обошлось небольшой царапиной. Просто звоню узнать, как дела.
– Какие дела! Работаю как каторжная.
– Я тут подумал, – сказал он, – очень долго ждать до следующей недели.
– М-м… Неужели не можешь потерпеть? Тем более я уже во второй раз стукнула твой несчастный автомобиль.
– Не могу. В любом случае я собираюсь к вечеру в Лос-Анджелес. Нельзя ли забронировать столик на одного?
Элли радостно улыбнулась:
– У тебя будет самый лучший столик и ужин за мой счет.
– Последнее не обязательно. Полагаю, что в это время ты все еще будешь надрываться на работе?
– Боюсь, да. За работой как-то веселее. Но я выкрою время, чтобы выпить с тобой бокал вина. – Она вспомнила их интимный ужин у «Молли».
– Наконец-то я попробую твои знаменитые тартинки, – сказал он.
– Они растают у тебя во рту, гарантирую. – Она улыбалась: наконец-то он придет сюда, в ее кафе.
– Элли, я буду примерно в девять.
– Жду. – Пропев коротенькое слово, она положила трубку.
Майя бросила на подругу проницательный взгляд.
– Ты вся светишься счастьем.
– Кто? Я? – Элли засмеялась, направляясь обратно к столу с тестом, намеренно не отвечая на вопрос, застывший в глазах у Майи.
– Элл, кончай крутить. Это был твой фермер из захолустья?
Элли кивнула, разминая тесто:
– Да, это был мистер Захолустье собственной персоной.
– Понятно. – Майя сделала паузу. – Ты хочешь сказать, что сегодня я с ним познакомлюсь? – На ее лице отразилось любопытство. Она очень переживала, что у подруги слишком давно не было мужчины.
– Он придет в девять. – Элли достала карамель из духовки и, бросив взгляд на стенные часы, подумала: «Ровно через четыре часа». Решительно отвернувшись, она запретила себе считать минуты.
– Ты уверена, что не хочешь надеть мой «Версаче»?
– Что за глупые шутки? Я на работе, он будет ужинать один. И потом, Майя, между нами абсолютно ничего нет. Просто дружба.
– Хорошо-хорошо, дружба, значит, дружба.
Майя вышла проверить сервировку столов – цветы, приборы, салфетки, бокалы для вина, а Элли снова бросила взгляд на стенные часы. Есть время рвануть домой, принять душ и переодеться. И наложить кое-какой макияж.
Глава 29
Бак выехал в сумерках, подгадав таким образом, чтобы не встретить патрульную машину, обслуживающую дом по соседству со старухиным особняком.
Он остановился на прежнем месте и включил секундомер. На этот раз ему удалось несколько спрямить маршрут. Он пробежал туда-сюда несколько раз, пока не выработал самый короткий путь.
Удовлетворенный, Бак дождался темноты, снова включил секундомер и побежал. Прибыв на террасу, он решил, что завтра нужно обязательно пойти в спортзал, потому что дыхание тяжеловато.
За вычитанием остановок получалось пятнадцать минут Результат не очень хороший. Нужно исключить любую случайность и, конечно, действовать быстрее.
Он удалился в конец террасы и закурил сигарету. К моменту появления экономки дыхание пришло в норму, и Бак спокойно наблюдал в бинокль, как она спускается по лестнице со старым псом. Он благоразумно расположился так, чтобы пес не мог уловить его запах, и тот не залаял. Бак посмотрел на часы. Время было приблизительно то же самое, что и вчера.
Довольный, он подождал, пока Мария запрет дверь, и тихо затрусил обратно.
В машине щелкнул секундомером. Тринадцать минут. Но он сильно запыхался. Включая зажигание, Бак велел себе завтра обязательно посетить спортзал, позаниматься на тренажере. Вообще-то особых неожиданностей не предвиделось: вряд ли кто-то вечером решит посетить Мисс Лотти, но все равно нужно предусмотреть и неблагоприятное развитие событий.
Доехав до ворот, Бак пристально вгляделся вперед Никого не было. Включив фары, он свернул налево и помчался в Лос-Анджелес.
Дома он принял душ, переоделся в дорогую голубую рубашку и бежевые брюки, глотнул бурбона из полупустой бутылки и снова вышел на улицу.
На Мэйн-стрит поставить машину не удалось, но Дэну повезло. Он добыл местечко в четырехэтажной автомобильной стоянке. Загнал автомобиль в узкое пространство, огляделся и увидел рядом желтый джип Элли. Какое совпадение!
Вышагивая обратно по Мэйн-стрит к кафе, он чувствовал себя провинциалом, приехавшим из глуши в большой город. Ярко освещенные магазины, гремящие от музыки автомобили, веселые люди, шикарные рестораны, ночные клубы. Художественные галереи, предлагают элегантной публике, пришедшей посмотреть на последние работы художников, коктейли «Маргарита» и пахнущие специями канапе. Проходя мимо, Дэн с одобрением втягивал ноздрями воздух, надеясь, что еда у Элли будет пахнуть не хуже. Он улыбнулся, подумав: сегодня она, наверное, постарается представить свою стряпню в лучшем виде. Впрочем, ее кафе далеко не в столь безнадежном состоянии, как его виноградник.
Майя узнала его сразу, как он вошел. На нем была простая белая льняная рубашка с закатанными рукавами, голубые джинсы и замшевые мокасины. Лицо загорелое, а глаза голубые – необычное сочетание – и умные. Он уверенно огляделся.
– Ничего удивительного, – объяснила Майя себе под нос, направляясь к нему, – ведь он уже здесь был. Позвольте мне угадать, – произнесла она, глядя на него своими дивными глазами. – Вы Дэн Кэссиди.
– Не стану отрицать. – Он улыбнулся, и она изумилась, как это Элли столь долго ему сопротивляется. – А вы Майя?
Она улыбнулась:
– Вижу, моя известность распространилась вплоть до Санта-Барбары.
– Гораздо дальше, до Аризоны. – Майя застонала:
– Она рассказала вам об этом?
– Боюсь, что да. – Дэна позабавил ее испуг. – Может быть, не во всех деталях, но достаточно, чтобы знать, как вы там весело проводили время.
– Элли на жизнь смотрит просто, – вздохнула Майя. – Для нее не существует секретов. Итак, добро пожаловать в кафе «У Элли». – Она указала на столик и протянула меню. – Пойду доложу, что вы пришли. – Майе очень хотелось увидеть лицо Элли, когда она сообщит подруге свое мнение о Дэне Кэссиди. Прямо-таки не могла дождаться.
Дэн сел и с интересом осмотрелся. Свет в кафе был приглушенный, интимный. Вместо свечей на каждом столике небольшая лампа с розовым абажуром. В зале – приятный гул, иногда звучат взрывы смеха. Зал заполнен на три четверти. «Для среды совсем неплохо», – решил он и, приподняв меню к свету, начал внимательно изучать реестр блюд.
Он уловил аромат нежных духов и почувствовал на щеке поцелуй. Он поднял глаза. Такого счастья Дэн Кэссиди не испытывал ни разу в жизни. Она выглядела восхитительно в белой футболке с символикой «У Элли» и черных джинсах. Волосы были спрятаны под черной бейсболкой.
– Прекрасно, Кэссиди, – произнесла Элли, ставя на стол бутылку вина и садясь напротив. – Помни, сегодня ты на моей территории.
Их глаза встретились.
– Постараюсь не забыть, – кивнул он. – И надеюсь, ты не уронишь своего доброго имени.
– Посмотрим. – Она скромно потупилась, наливая вино в два бокала.
Появилась Майя с блюдом тапенада и корзинкой чудесно пахнущего теплого хлеба.
– Его испекла Элли, – сообщила она Дэну. – Кстати, это проявление лишь одного из ее многочисленных талантов.
А каковы остальные? – Он отломил кусочек хлеба, посмотрел на Элли и, заметив ее смущение, добавил: – Боже, как вкусно! Честное слово. Я не пробовал такого хлеба, наверное… Да что там! Я никогда такого не пробовал.
– Этому меня научил Поль Пуален в Париже, – заметила Элли. – Я многому у него научилась.
– И научилась хорошо. – Он глотнул вина. – Чье?
– Твоего соседа, Фесса Паркера.
– Человек знает свое дело. – Потянувшись через стол, он поймал ее руку. – Знаешь, а я соскучился.
– Неужели? Ведь мы только вчера виделись.
– Все равно мне показалось слишком долго.
На другом конце зала Майя наблюдала за ними. Они выглядели как настоящие голубки. «Сидят у окна, при свете лампы с розовым абажуром. До чего романтично! – Она вздохнула. – Только бы Элли не испортила отношения своими амбициями. Когда эта женщина поймет, что жизнь вся состоит из компромиссов?»
Бак с улицы тоже наблюдал за ними. Он уже собирался войти в кафе, но остановился, сделал шаг назад и зло уставился через стекло на парочку, забывшую обо всем на свете. «Как Элли посмела?! – вопил его внутренний голос. – Она твоя женщина. Если он не уйдет с дороги, придется его убить».
Бак в бешенстве развернулся и поспешил к автомобилю. Быстро завел мотор и поехал к ней. Поставил машину в укромное место, перебежал улицу и вошел в дом, открыв дверь ключом, который загодя заказал. С минуту постоял в маленьком холле, унимая сердечный бой, поднялся наверх.
В спальне Бак нашел ее розовый махровый халат и прильнул к нему щекой. От халата исходил запах ее пудры и духов.
Прижимая халат к себе, он опустился на кровать. Теперь Элли была в его объятиях. Почти на самом деле.
Народ схлынул к половине одиннадцатого. Дэн настоял, чтобы Элли сама выбрала для него блюда. Еда была простая, ведь он был простым человеком, с обычными кулинарными пристрастиями. Суп из белых бобов, филе барашка с картофельным пюре, сдобренным чесноком, и рататуй. Теперь он собирался отведать ее знаменитый домашний торт.
Поставив на стол локти и в тревоге прикусив нижнюю губу, она наблюдала, как он берет вилку и аккуратно погружает в бисквит. «Если ему не понравится, я, наверное, умру…»
Дэн закрыл глаза, смакуя. Затем открыл и, не говоря ни слова, взял еще кусок.
Она наклонилась к нему:
– Давай скажи, что тебе не понравилось. Я выдержу. – Его голубые глаза невинно смотрели в ее опаловые.
– Разве нужно что-то говорить? – Он съел еще кусок. Она откинулась на спинку стула.
– Чудовище!
Дэну нравилось, когда Элли дуется. В эти моменты она становилась похожа на ту, какой была в лагере серфингистов. Он закончил с тортом, положил вилку на тарелку и удовлетворенно вздохнул.
– Готов есть это всю жизнь, без перерыва.
– Спасибо. Как остальное? – Он понял ее волнение.
– Эта еда была самой лучшей, какую я ел после Парижа. – Элли вскинула брови:
– Ты был в Париже? – И покраснела, сообразив, что он ее дразнит. Как нью-йоркский полицейский может попасть в Париж… – Ладно, пошутили и хватит. – Она поднялась и начала убирать тарелки.
Дэн поймал ее за руку.
– На Манхэттене есть один ресторан. Он называется «Париж», и там замечательно кормят. – Он рассмеялся. – Но здесь вкуснее. Правда, Элли, у тебя чудесная кухня.
– Нужно сказать спасибо Чану.
Его улыбка стала шире.
– Признаться, мне очень хотелось отплатить тебе за то, что ты сказала насчет моего виноградника.
– Хочешь знать, – Элли тоже улыбнулась, – на самом деле я не удивлюсь, если на следующий год у тебя действительно винограда будет некуда девать.
– Выпьешь со мной кофе? – Дэн был рад, что она смягчилась.
Элли оглядела опустевшее кафе.
– Я придумала кое-что получше. Мы попьем кофе у меня дома.
Это было больше, чем он ожидал, особенно после того, как она рассердилась.
– Я скажу Майе, чтобы она закрыла кафе, – сказала Элли, уходя.
Дэн встретил ее у цинковой стойки, засунув руки в карманы голубых джинсов. Элли подумала, что он выглядит почти так же, как в восемнадцать лет. Стройный, мускулистый, загорелый.
Он подумал, что она, в легкой красной курточке с черной сумкой через плечо, восхитительна, как ее торт.
Майя подумала, что они оба выглядят замечательно. И станут выглядеть лучше, когда, выйдя из кафе, Дэн обнимет Элли за плечи.
Облокотившись на стойку, Майя радостно вздохнула. Наконец-то Элли полюбила по-настоящему. Конечно, подруга никогда не признается в этом. Должно произойти чудо или, не дай Бог, катастрофа, прежде чем она решится на подобное признание.
Бак поднялся с кровати, изможденный страстью. Аккуратно положив розовый халат на шезлонг рядом с окном, он прошел в ее ванную, вымыл руки, вытер их мягким белым полотенцем. Поправил покрывало на кровати, взбил подушки.
Окинув последним взглядом свои будущие владения, вышел из комнаты и спустился по лестнице.
На улице был только один фонарь, да и тот за полквартала от дома, участок Элли и прилегающая к нему территория находились в полумраке. Бак поспешно пробежал по выложенной кирпичом дорожке и пересек улицу как раз в тот момент, когда на нее свернули две машины. Ослепленный фарами, он быстро отвернулся.
Затем начал наблюдать. Машины остановились. Из джипа вышла Элли, а из «эксплорера» – Кэссиди. У Бака заболело сердце, когда они, взявшись за руки, направились к дому.
Через минуту зажегся свет в спальне, и в оконном проеме появились силуэты Элли и Дэна: Она показала ему на что-то, захлопнула рамы и задернула шторы. Бак потащился к машине. Боль была такой сильной, будто ему воткнули в сердце сто ножей. Бак включил зажигание, проехал немного вперед и остановился напротив освещенных окон. По его лицу текли слезы.
– Посмотри, – сказала Элли, опершись руками о подоконник, – вот за что я люблю этот дом.
Дэн вгляделся в спускающиеся вниз по холму плоские крыши, озаренные слабым серебристым сиянием.
– Ты хочешь сказать, там океан?
– Конечно. Послушай, как он шумит. – Он прислушался.
– Кроме уличного движения, ничего не улавливаю.
– А я думала, ты настоящий романтик. – Элли сердито захлопнула окно, задернула шторы и вышла из комнаты.
Дэн последовал за ней, спускаясь по постанывающей лестнице, и попробовал реабилитировать себя:
– Знаешь, коп, он всегда коп. – А взглянув на поникшие тюльпаны в вазе на антикварном столике в гостиной, добавил: – Будь я романтиком, обязательно принес бы тебе цветы.
– Я сама в состоянии купить себе цветы. Спасибо.
Элли метнулась на кухню, зарядила и включила кофеварку. Достала из шкафа две зеленые кружки, расписанные вишнями, и желтую сахарницу.
– Я даже не знаю, кладешь ты сахар в кофе или нет.
– Разумеется, тебя я знаю лучше, чем ты меня. – Дэн прислонился к кухонной стойке, зацепив большими пальца ми карманы джинсов.
– Еще бы, коп. Ты все замечаешь.
– Да. Например, я заметил в стенах щели. А что, если однажды ночью дом обрушится тебе на голову?
Она пожала плечами:
– Полагаю, до следующего землетрясения это не случится.
– Откуда такая уверенность?
– Оттуда, детектив! Техник-смотритель определил повреждения как поверхностные и несерьезные. Каркас дома не пострадал. Конечно, осмотр был давно. Кое-что изменилось, – заметила она философски, – но что я могу сказать? Мне здесь нравится.
Дэну тоже нравилось. Ему нравился колорит дома, обилие великолепной мебели. Дом с полным правом можно было назвать «У Элли». «У нее талант создавать вокруг себя особую атмосферу», – подумал он, вспомнив кафе. На подносе он доставил чашки и кофейник в гостиную, водрузил на кофейный столик. Сел на диван.
Элли поставила на проигрыватель компакт-диск, зажгла на приставном столике свечи, стащила с кресла подушку и устроилась на полу, скрестив ноги по-турецки. Потом сняла бейсболку.
Он восторженно наблюдал, как рыжий водопад струился по ее плечам. При свечах кожа Элли казалась ослепительно белой, в светло-голубых глазах отражалось пламя.
Налив кофе, она с улыбкой протянула ему кружку.
– Как решим вопрос с сахаром?
– Не надо, спасибо.
Билли Холидей пела нежным, чуть надтреснутым голосом очень старый блюз, в комнате пахло ароматической смесью (лепестки цветков персика), духами Элли и хорошим кофе. Не было в мире места, где бы Дэну сейчас хотелось оказаться. Только здесь. С Элли.
– Теперь твоя очередь облегчить сердце. – Элли глотнула кофе и посмотрела на него поверх кружки. – Вчера я раскрыла мое темное прошлое. Теперь хочу услышать о твоем.
– Без всяких прикрас?
– Да, без прикрас.
– Мое прошлое не такое увлекательное, как твое. Вполне обычная жизнь. Отец был пожарным. В детстве мне нравилась его работа. Это же так интересно: он в доме, охваченном пламенем, вместе с другими отважными пожарными, в непромокаемой куртке и каске, спасает женщин и детей. Однажды мне разрешили залезть на пожарную машину, и это был самый счастливый день в моей тогдашней жизни. До меня дошло, какая у него опасная работа, только в семь лет, когда папа попал в госпиталь с ожогами второй степени. Вылечившись, он стал начальником пожарной части. Мы очень им гордились.
Она переспросила:
– Мы?
– Мама, сестра и я. Мама была учительницей начальных классов, а Эйслин получила степень доктора философии в Мичиганском университете. Сейчас она работает в Чикаго.
– Какое красивое имя – Эйслин, – задумчиво проговорила Элли. Как ребенок, которому рассказывают на ночь сказку.
– Ее назвали в честь папиной мамы, ирландки. Несколько лет назад я ездил с ним на историческую родину искать родственников, наши корни. Знаешь, мне там понравилось. Наверное, нигде нет такого гостеприимства, как в Ирландии. – Дэн засмеялся. – Там все или твои друзья, или родственники, или имеют друзей в Калифорнии. Во всяком случае, Кэссиди оказалось столько, что мы с отцом со счету сбились.
Мы много ездили по стране, останавливались в маленьких симпатичных гостиницах, большая часть которых была построена в промежуток с 1900 по 1950 год. Помню, однажды поздно вечером мы подкатили к узкому старому строению, где-то у черта на куличках, в графстве Корк. Было темно, шел дождь. Я все время боялся, что из торфяника выскочит собака Баскервилей. На звуки нашего автомобиля вышел хозяин. Распахнул широко дверь и устремился к нам навстречу. Высокий, худой, с густой седой шевелюрой.
«Добро пожаловать, добро пожаловать, – закричал он. – Я сейчас затоплю камин в вашей комнате. А Мэри Кейт приготовит ужин. Жареная утка подойдет? Свежая. Я лично зарезал ее утром».
Дэн засмеялся.
– Мне никогда не оказывали такого радушного приема. Элли улыбнулась, представив картину.
– Он проводил нас в номер, а Мэри Кейт была уже там, растапливала камин торфом. Она оказалась настолько же пухленькой, насколько ее муж худым, волосы у нее были цвета крепкого ирландского портера. – Дэн с улыбкой посмотрел на Элли. – Только пусть сообщение о камине не вводит тебя в заблуждение. Торф – такое вещество, которое имеет свойство неохотно гореть и страшно дымить. А тепла от него – с гулькин нос. Даже стоя рядом с камином, не согреешься.
Но, спустившись вниз, мы были вознаграждены. Виски, прекрасная еда и, как всегда в Ирландии, разговоры без остановки. «Я подам вам в столовой», – торжественно объявила Мэри Кейт. И перед нашими глазами предстало грандиозное зрелище. Обеденный зал, который она назвала столовой, был похож на пещеру, там можно было расквартировать полк солдат. Похоже, залом давно не пользовались, там стоял ледяной холод. Мэри Кейт включила свет – зажглось несколько тусклых лампочек – и сказала: «Я сейчас поставлю какую-нибудь пластинку». Это было в апреле, а компакт-диск оказался с рождественскими хоралами. Полагаю, в последний раз столовой пользовались на Рождество.
Но утку ты бы одобрила. Она была с золотистой хрустящей корочкой, внутри нежная и сочная. Ее подали с горой протертых овощей и картофеля – ирландское кушанье, в сопровождении бутылки ирландского виски, чтобы размочить горло. Вот такой у нас был ужин, достойный самого короля средневековой Ирландии Брайана Бору, под аккомпанемент рождественских гимнов в апреле. Хозяева беседовали с нами как со старыми приятелями. – Улыбающиеся глаза Дэна встретились с глазами Элли. – Вот какова Ирландия. Там холодно и дождливо, но тем не менее это очень теплая страна, я рад, что ее посетил.
Она охватила руками колени.
– Мне тоже хочется там побывать.
– Когда-нибудь я отвезу тебя туда, – пообещал Дэн не задумываясь.
Элли уклонилась от обсуждения будущей поездки.
– Как сейчас твои родители? – Он печально вздохнул.
– Мама умерла четыре года назад. Рак груди. Папа был очень потрясен. Он только-только вышел на пенсию. Каким-то образом ему удалось справиться с горем. Он переехал из нашего дома в небольшую квартиру. Начал играть со старыми приятелями в гольф и покер. Думаю, на него снизошло определенное умиротворение. Он умер в прошлом году. А я купил виноградник на деньги, что получил в наследство, плюс мои собственные сбережения и пенсия. – Он развел руками. – Вот так. Такова история моей жизни. Элли не дала ему легко выкрутиться.
– Неужели? А где ты учился? Кто были твои друзья? Любил ли ты когда-нибудь? – Она лукаво посмотрела на Дэна, повторяя его вчерашние вопросы.
Он откинул голову и засмеялся, обнажив крепкие белые зубы, которые в свое время страшно разозлили ее. «Встреча с ним, – подумала Элли – это самое лучшее, что произошло со мной с тех пор, как… Да, пожалуй, с тех пор, как я научилась печь хлеб».
– Учился я в колледже Калифорнийского университета в Санта-Барбаре. Окончил с отличием по специальности физика. Мой самый близкий друг – детектив отдела по расследованию убийств нью-йоркского департамента полиции Пит Пятовски. И конечно, я был влюблен.
Он протянул ей кружку за новой порцией кофе и получил ее.
– Расскажи мне о твоей жене, – попросила Элли.
– Это очень личный вопрос. – На этот раз Дэн повторил ее вчерашние слова.
– Знаю, но сейчас у нас пора исповеди.
Дэн глотнул кофе, вспоминая свою болезненную влюбленность во Френ. Он ни о чем, кроме нее, думать не мог.
– Какие же мы были тогда юные! – Он поставил кружку на кофейный столик, уперся локтями в колени и положил подбородок на ладони. Печаль прошлых дней застыла в его глазах. – Мы познакомились, когда учились в старших классах школы. Френ была самая красивая девушка, какую я только видел. Невысокая, белокурая, спортивная. Наше знакомство состоялось на соревновании по армрестлингу. Представляешь, Френ меня победила. Кто бы подумал, что у нее сильные руки! Со мной что-то случилось. Всякий раз, когда я ее видел, у меня начинало сосать под ложечкой. Я действительно заболел любовью. И вдруг она мне призналась, что чувствует то же самое.
