Текст книги "Это не моя война (СИ)"
Автор книги: Элиза Барра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Однако, Карину меньше всего сейчас волновал комфорт. Опустившись на пол сразу же у самого люка и прильнув к иллюминатору, она сосредоточенно вглядывалась в предрассветные сумерки сама не зная, чего ожидая. Карина даже не заметила, как рядом с ней присел Митяй, а поднявшийся последним на борт Глеб прошел к кабине пилота. Автоматические дверцы люка закрылись и самолет начал разгоняться по аэродрому. Едва самолет оторвался от земли и стал постепенно набирать высоту, Карина заметила неподвижно стоявшую мужскую фигуру, наблюдавшую за тем, как взлетает самолет. Немного в отдалении стояли еще два человека, но девушку они не интересовали. Она до рези в глазах всматривалась в темный силуэт за те несколько жалких секунд, что у нее были, пока не потеряла его из видимости.
– Мог бы и помахать, – цокнул у нее над ухом Митяй, который все это время тоже смотрел в иллюминатор из-за плеча Карины.
У девушки не было никакой охоты отвечать на его шуточки. Она отвернулась от иллюминатора и, закрыв глаза, оперлась спиной на серую панель борта кабины. Самолет набрал нужную высоту, и вместе с этим нормализовалось давление, от перепада которого на взлете заложило уши. Улетала Карина с тяжелым сердцем. Даже возвращение домой не радовало ее в полной мере, хотя она, конечно, испытывала огромное облегчение от того, что их приключения подходили к концу. Вчерашняя встреча и, по сути, знакомство с Фаридом произвело на нее неизгладимое впечатление. Его судьба, как и ее собственная незавидная роль в ней, не давала Карине покоя. Была на то воля Аллаха или нет, она не могла с уверенностью сказать, но для простой случайности как-то уж было слишком многовато совпадений.
Устав вариться в невеселых мыслях, Карина открыла глаза и осмотрелась. Напротив нее у противоположного борта полулежал Боцман, подложив под голову один из рюкзаков, которые были кучей свалены рядом с ним. Сидевший справа от нее Митяй загораживал своим телом обзор на остальную часть грузовой кабины, поэтому девушка немного подалась корпусом вперед и выглянула из-за парня. Все остальные так же сидели у бортов, кто-то спал, кто-то негромко переговаривался между собой. Рядом с кабиной пилотов, которых было видно в проеме тонкой перегородки, Карина увидела Глеба, а в середине салона она заметила Влада. Пока она раздумывала, будет ли уместно попросить кого-нибудь поменяться местами, чтобы пересесть к своему бывшему наставнику, с ней заговорил Митяй:
– Нам вроде говорили, что вы сотрудники московской компании?
– Да, – она немного растерялась от его вопроса.
– Но ты ведь не москвичка? – Ни с того, ни с сего сделал еще более неожиданный вывод Митяй, повернув голову к своей собеседнице.
– С чего ты так решил? – ответила вопросом на вопрос Карина.
– Ну, это легко понять, – широко улыбнулся Митяй, – вот твой дружок, – он качнул головой в сторону Влада, – сразу видно, что москвич минимум во втором поколении. Я не имею в виду ничего плохого, он вполне нормальный, – поспешил заверить Карину Митяй, когда она, нахмурившись, уже была готова вступиться за коллегу, – но в нем за версту чувствуется столичный снобизм
Она знала, что Влад и его родители были коренными москвичами, а вот как обстояло дело с предыдущими поколениями его предков она никогда у него не интересовалась.
– Я из «понаехавших», – подтвердила она предположение Митяя о себе.
– И откуда ты «понаехала» в нерезиновую? – Полюбопытствовал тот.
– Из Норильска.
– О, зёма! – Неподдельно обрадовался парень. – А я из Красноярска. Предлагаю за это дело выпить.
С этими словами Митяй вытащил откуда-то из-под куртки бутылку виски с черной этикеткой и белой надписью «Jack Daniels».
– Ты ведь это не серьезно? – оторопела Карина, в изумлении глядя на невесть откуда взявшуюся бутылку с алкоголем в его руках.
– Кто ж такими вещами шутит? – Укоризненно покосился на нее Митяй.
– Нет, я не буду, – затрясла головой Карина. – Я никогда раньше не пила такие крепкие напитки.
– Уверен, что раньше ты много чего не делала, – философски заметил Митяй. – Например, каменюкой голову вряд ли кому-то голову разбивала или горло кинжалом перерезала, – принялся перечислять он ее достижения, – по яйцам не била… – однако заметив, как на этой фразе Карина вскинула подбородок, тут же поправился, – значит, била? Жду-не дождусь подробностей!
Но никакими подробностями девушка делиться с ним не собиралась и отвернула голову в сторону, уставившись в хвост самолета.
– Кстати, – не дождавшись от нее ответа, снова заговорил Митяй, – у нас в отряде все морозостойкие собрались: я, как уже говорил, из Красноярска, Боцман из Салехарда, Глеб из Северска, это небольшой закрытый городок в Томской области, – пояснил он, а потом, погрустнев, добавил, – только Славка был из-под Воронежа. Эх, совсем пацан еще был, но толковый, давай хоть помянем.
Крутанув крышку, он распечатал бутылку и, приложившись к горлышку, глотнул виски, после чего протянул открытую бутылку Карине. Перед ее глазами вспыхнула картина гибели Славы, и на душе стало так тошно, что Карина взяла предложенную бутылку и сделала из нее небольшой глоток обжигающей жидкости, после чего сморщилась и закашлялась.
– Тише, тише, – забирая из ее рук спиртное, чтобы она случайно не разлила, успокаивающе произнес Митяй, – дальше легче пойдет. В первый раз, говоришь, а годочковтебе сколько?
– Двадцать, – хрипло выдавила из себя Карина.
Неприятные ощущения прошли, и она чувствовала, как проглоченная жидкость растекается теплой лужицей где-то глубоко внутри, даруя согревающий и расслабляющий эффект.
– Ох, и ни… чего себе, – почесал затылок Митяй, – я думал, ты чутка постарше, слишком серьезная для своих лет. А, например, по американским законам ты еще несовершеннолетняя и алкоголь тебе пить нельзя.
– Мне алкоголь покупать у них нельзя, а что я пью – это не их собачье дело, – с неприязнью поправила она его. – Да и что они мне сделают? Опять в тюрьме запрут? – Пренебрежительно фыркнула она, так и не простив иностранным воякам своего заточения.
– Максимум, чем они могут тебе сейчас навредить, так это открыть люк и выкинуть без парашюта, – подмигнув, Митяй отсалютовал ей бутылкой и сделал из нее еще глоток.
Карина демонстративно забрала у него виски и храбро хлебнула из горла, выражая презрение к любым возможным карам за нарушение американского законодательства. Митяй одобрительно похлопал по спине снова закашлявшуюся девушку, и полез в карман своей куртки, откуда извлек небольшую плитку горького шоколада. Третий глоток дался Карине намного легче предыдущих, а с закуской в виде шоколадки, пить стало даже приятно.
– Ты меня споить надумал, – обвинила Карина Митяя после четвертого глотка виски.
– Естественно, – не стал отнекиваться Митяй, – ты ведь мне еще не рассказала историю про отбитые яйца кого-то из твоего прошлого.
Карина задумчиво зашелестела фольгой от шоколада, но алкоголь действительно делал свое дело, видимо, отключая в мозгу какие-то блокаторы, потому что на этот раз она не стала отмалчиваться.
– Да тут и рассказывать-то особо нечего, – начала она, – я ведь в Москву учиться приехала, жила с девчонками в общежитии. А к концу учебного года случился День первокурсника, – скривила лицо Карина. – Вся общага на ушах была, причем пили все, не только первокурсники. Было куча незнакомых студентов, по-моему, даже не из нашего университета. Везде играла громкая музыка, в кухнях было накурено, по всем комнатам кочевали разные компании. К нам тоже пришли какие-то парни, все смеялись, шутили…
Карина прервалась, чтобы сделать еще глоток виски, а Митяй сочувственно смотрел на нее, прекрасно представляя дальнейший ход развития событий.
– Я тоже выпила немного пива, разговорилась с одним из парней, которого видела первый раз в жизни, – продолжила рассказ Карина, – а потом смотрю, моя соседка по комнате Томка с каким-то блондином в углу целуется, и Полинка на коленях у другого уже сидит. А их приятель, с которым я общалась, мне и говорит, пошли, мол, не будем им мешать. Я, дура, и пошла за ним. А он меня вдруг в соседнюю комнату затолкнул, которая оказалась пустой, и тоже целоваться полез. Сначала на меня ступор напал, а потом я вдруг поняла, что мы одни, и мне никто не поможет. В общем, я коленом ему между ног как-то саданула и сбежала. Забралась по пожарной лестнице на чердак и пряталась там до самого утра, пока весь этот бедлам не закончился. И твердо для себя решила найти работу, чтобы снимать отдельную квартиру и больше не вляпываться в подобные истории, – тяжело вздохнув, закончила она.
– Ага, устроилась на работу, чтобы вляпаться в историю покруче, – поддел ее Митяй. – Ты как тот котенок по имени Гав. «Не ходи туда, там тебя ждут неприятности», – передразнил он наставнический голос черного кота из мультфильма и тут же дурашливо пропищал ответ котенка, – ну, как же туда не ходить? Они же ждут!
– «Котенка с таким именем во дворе ждут одни неприятности», – с достоинством поправила его неточные цитаты Карина. – «Они меня ждут, эти неприятности? Ну, я пошел!»
– Ой-ой, мисс Всезнайка, – скорчил забавную рожицу Митяй, – это же просто мультик, расслабься! Зато стало понятно, почему чуть что ты мужиков лупишь чем попало и от них как черт от ладана шарахаешься. Но не все же вокруг уроды, мы же сейчас с тобой нормально общаемся.
– Потому что ты себя вполне нормально ведешь, когда не пытаешься залезть под юбку, – резонно заметила Карина, которая впервые чувствовала себя в его обществе комфортно.
– Какую юбку?! – выпучил глаза Митяй и принялся со всей тщательностью осматривать джинсы на ногах Карины, будто и впрямь был шокирован тем, что каким-то образом мог упустить из вида названный ею предмет одежды.
Он даже несильно ущипнул ее через джинсовую ткань якобы для того, чтобы окончательно убедиться в том, что зрение его не подводит, за что заработал от Карины шиканье и шлепок по руке.
– Ну, не в прямом же смысле, – закатила глаза Карина, – а юбки после того случая я вообще больше не ношу.
– Вот так из-за одного говнюка лишаются приятного зрелища все остальные, – покачав головой, посетовал Митяй, – а этот твой ухажер вчера прилично себя вел? Или тебе опять поколотить его пришлось? – Простодушно спросил он у нее.
На лицо Карины набежала тень, стоило ей вспомнить про Фарида, и она отрицательно закачала головой.
– Он хороший, – убежденно произнесла она, а потом, закусив губу, поделилась своим самым страшным опасением, – его убьют…
– Кто? – Сделал удивленное лицо Митяй.
– Свои или «эти», – она неопределенно махнула рукой, имя ввиду саудовцев и американцев, которые остались на базе.
Долго сдерживаемые эмоции под воздействием алкоголя все же нашли выход, и по щеке девушки покатилась одинокая слеза, которую она неловко смахнула ладонью. Заметив ее жест, Митяй тут же обхватил ее рукой за плечи и грубовато притиснул к себе.
– Отставить реветь, – скомандовал он ей, но в мужском голосе слышалась мягкость, – живой он, не нужно его заранее хоронить. Расскажи лучше, чего он такого хорошего сделал, что ты ему смерть пророчишь?
Обычно Карина старалась избегать физического контакта даже с близкими людьми в виде объятий и поцелуев, не говоря уже о посторонних, но сейчас то ли из-за того, что она очень сильно нуждалась в поддержке, то ли в ней говорило виски, но девушка не стала отстранятся от обнимавшего ее парня, и, устроившись поудобнее у него под боком, рассказала ему те крохи информации, которые успела узнать о Фариде. Митяй внимательно ее слушал, не перебивая и не вставляя, как обычно, порцию язвительных комментариев, чем просто поразил Карину, не ожидавшей от него подобной чуткости.
– Слушай, ты все это время держалась молодцом, так что давай не раскисай, – подбодрил ее Митяй и снова широко улыбнулся. – Никогда не забуду, как ты несчастных американцев пением мучала.
– Нормально я пою, – обиделась Карина и скинула с себя его руки.
– Ты отлично поешь! – Поспешно заверил ее Митяй, не позволяя девушке отползти от него подальше. – Просто им твое пение поперек горла встало. Тебе было положено трястись от страха и слезами заливаться, а ты им вместо этого «Черным вороном» по самолюбию щелкнула. Непорядок!
– Я еще «Варяга» успела спеть, – похвасталась Карина.
На это Митяй показал большой палец, высоко оценив ее выбор песни, и, выпив за это дело, предложил исполнить «Варяга» на бис. В голове Карины уже немного шумело, поэтому его предложение было встречено с энтузиазмом, и они дуэтом спели про бессмертный подвиг известного крейсера. Как на их пение отреагировали остальные пассажиры Карина точно не знала, сидя в своем закутке в хвосте самолета, отгороженном телом Митяя, а все свободное пространство напротив занимал полулежащий Боцман, который спал, а может, только делал вид, что спит.
После «Варяга» они душевно исполнили «Ой, то не вечер», с особым надрывом выводя рулады о том, что «пропадет твоя буйна голова». Следующим гвоздем в программе стал «Ой, мороз» в честь их северного происхождения, но черствый Боцман не оценил их любви к суровой сибирской зиме и в не очень вежливой форме попросил заткнуться. Допевать песню им пришлось полушепотом.
– Завидует, – авторитетно заявил Митяй, показывая Карине на Боцмана.
– У тебя очень красивый голос, – сделала ему совершенно искренний комплимент девушка, которая и в самом деле была в восторге от его вокала.
– Я пять лет занимался в хоре нашего детского дома, – пожал плечами Митяй, будто в этом не было никакой его заслуги, и тут же перевел тему, – ты тоже хорошо поешь, но голос не поставлен.
– Я просто с бабушкой русские народные песни всегда пела, – бесхитростно поведала ему Карина. – Ну, знаешь, эти семейные застолья с кучей родственников…
Затуманенный алкоголем мозг девушки не успел осмыслить слова парня о его детстве, и он посчитал, что это только к лучшему. Поэтому Митяй просто кивал и слушал подробности счастливого детства Карины в окружении многочисленной родни, которой у него самого никогда не было. Рассказ Карины вышел недолгим, потому что у нее начали слипаться глаза, и совсем скоро она провалилась в сон.
– Рота, подъем! – Буркнул хмурый Боцман, уже принявший сидячее положение, и ткнул носком берца в ногу Митяя.
Задремавший Митяй мгновенно проснулся и открыл глаза.
– На посадку заходим, – пояснил ему Боцман причину пробуждения.
Митяй кивнул и посмотрел вниз на спящую Карину, которая использовала его колени в качестве подушки, подложив под голову для мягкости собственные руки, и была заботливо укрыта курткой Митяя.
– Обязательно надо было девчонку спаивать? – неодобрительно посматривая на Митяя из-под нахмуренных бровей раздосадовано спросил Боцман.
– Ей нужно было выпить, – произнес в свое оправдание Митяй, пожав плечами, – я лишь совместил приятное с полезным.
– Ну-ну, – скептически отозвался на это Боцман, давая понять, что ни на йоту не поверил в бескорыстные мотивы своего сослуживца. – Смотрю, вы неплохо спелись, может, женишься?
Митяй словно не обратил внимание на неприкрытый сарказм в тоне Боцмана и задумчиво провел кончиками пальцев по забинтованной голове девушки, отодвигая от лица растрепавшиеся прядки мелированых волос, которые нуждались в помывке после путешествия их владелицы по негостеприимному Йемену.
– Я, может, был бы и не против, да вот только не я герой ее романа, – то ли в шутку, то ли всерьез произнес Митяй.
Однако Боцман знал парня не первый день, поэтому даже в мыслях не мог допустить, чтобы тот говорил серьезно о подобных вещах. Хотя если бы кто-то в этот момент догадался заглянуть Митяю в глаза, то мог с удивлением обнаружить, что вместо холодного янтарного блеска они приобрели тягучее тепло расплавленной карамели. Но длилось это преображение всего несколько секунд, а затем Митяй в своей привычной манере принялся тормошить Карину со словами:
– Вставай, пьянчужка! Прилетели.
Глава 13. «Что случилось не с тобой и не со мною»
Глава 13. «Что случилось не с тобой и не со мною»
Оказалось, что прилетели они не в исходную точку, так как их еще ожидала пересадка в небольшой, но совершенно обычный гражданский самолет со стандартными двухместными сидениями. Карина пропустила момент, когда от них отделились спецназовцы, что в ее состоянии было вполне простительно. Она плохо помнила второй перелет и последующую поездку в машине из аэропорта Шереметьево. Отвезли их всех прямиком в больницу, предупредив, что домой отпустят только после разрешения врачей.
По итогу Карина оказалась в больничной четырехместной палате, в которой ее соседками стали женщины в возрасте примерно от тридцати до сорока лет. Карине поставили капельницу, пояснив, что она необходима при обезвоживании. На следующий день ей сделали рентген и обнаружили несколько трещин в ребрах, вероятно полученных при обрушении ее камеры на военной базе. Не считая синяков и ушибов на теле, это были ее единственные травмы, с которыми она вполне могла отлежаться дома, но, к сожалению, врачам не понравились ее слова о головных болях, поэтому ей было назначено МРТ головы на следующий день.
После обеда всех трех пациенток из палаты Карины пригласили на процедуры, и, наконец, оставшись в одиночестве, девушка вздохнула с облегчением. Весть о поступивших в больницу освобожденных из плена заложниках очень быстро разнеслась по палатам, и, устав от сопереживательных охов и ахов своих соседок, проявляющих нездоровый интерес к этой истории, большую часть времени Карине приходилось делать вид, что она спит, только бы ее оставили в покое. Однако минут через пять после их ухода дверь снова открылась и в палату вошел высокий мужчина в темных джинсах, темно-коричневом пиджаке и белом халате, небрежно накинутом на широкие плечи. В левой руке он держал полупрозрачный пакет, в котором угадывался стандартный «больничный» набор: яблоки, апельсины, бананы и сок. Приветливо улыбаясь, он уверенно направился к Карине, и любой человек со стороны сказал бы, что в этом визите не было ничего особенного, просто добрый дядюшка навещает племянницу в больнице. Вот только Карине этот человек был совершенно незнаком, и, на всякий случай, она сняла ноги с постели, принимая сидячее положение.
– Доброго дня вам, Карина Вячеславовна, – дружелюбно поздоровался с ней незнакомец, не сводя с нее внимательного взгляда серо-голубых глаз.
Не обращая внимания на настороженную реакцию девушки и ее молчание, он подошел и водрузил пакет на прикроватную тумбочку. После чего он привычным жестом извлек из нагрудного кармана пиджака удостоверение с красными корочками и продемонстрировал его Карине в раскрытом виде.
– Подполковник Марченко, – представился мужчина и без приглашения присел на соседнюю кровать, предварительно отвернув матрас с больничным бельем. – Разрешите с вами побеседовать? – Вежливо обратился он к девушке, задав стандартный вопрос по проформе.
Почему-то Карина с первого взгляда поняла, что перед нею был военный. В его взгляде и походке было что-то неуловимо общее с Глебом, правда, подполковник казался несколько старше командира отряда, и внешне они были абсолютно непохожи друг на друга.
– Вы меня арестуете? – В лоб спросила у него Карина, не размениваясь на политесы и сразу переходя к сути.
Видно, ее предположение застало подполковника врасплох, и от удивления тот вскинул густую бровь:
– «Ничего подобного, что это такое: раз уж заговорил, так непременно арестовать…» – попытался он перевести все в шутку, процитировав одного из персонажей любимого романа.
Однако Карина была слишком напряжена, чтобы узнать незабвенный роман «Мастер и Маргарита», который читала когда-то в рамках школьной программы, поэтому юмор не оценила. Глядя на ее серьезное выражение лица, мужчине оставалось лишь осторожно поинтересоваться:
– И за что же вас нужно арестовать?
Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в воду, Карина чистосердечно призналась:
– Я убила человека.
Визитер вовсе не выглядел удивленным ее признанием, наоборот, после этого он даже как-то расслабился и понимающе кивнул.
– Карина Вячеславовна, – мягко обратился он к девушке, – я так понимаю, что это произошло во время вашего пребывания в Йемене? – И, дождавшись кивка девушки, продолжил, – расскажите, пожалуйста, подробнее, об этом инциденте.
Карина выполнила просьбу, поведав ему один из самых горьких эпизодов ее невольных приключений. Подполковник выслушал ее внимательно, не перебивая, словно давая возможность выговориться. Взгляд серо-голубых глаз выражал участие, которое подбадривало Карину и неосознанно располагало к собеседнику.
– Я прекрасно понимаю, насколько угнетающе на вас подействовали все эти печальные события, – заговорил мужчина, когда Карина умолкла. – К сожалению, вы оказались не в том месте и не в то время. Как говорят, отчаянные времена требуют отчаянных решений, и они вами были приняты. Вы живы, и это главное. Привлекать вас к ответственности за превышение пределов самообороны никто не будет, – заверил он ее, – но от себя бы я порекомендовал обратиться к психотерапевту. Помощь специалиста вам сейчас не помешает, чтобы как можно скорее вернуться к нормальной жизни.
Слова подполковника подействовали на Карину успокаивающе, и большая часть напряжения с нее спала. Она решила последовать его совету и после выписки из больницы обратиться за психологической помощью в какой-нибудь частный медицинский центр, у которого будет много положительных отзывов. Пока девушка раздумывала на эту тему, подполковник достал из нижнего правого кармана пиджака записную книжку в кожаном переплете. Между страниц книжицы была вложена фотография, которую он протянул Карине.
– Взгляните, Карина Вячеславовна, может, вы узнаете кого-нибудь из этих людей?
Карина взяла в руки снимок не отличающийся хорошим качеством, будто на новую фотобумагу перенесли старое изображение из времен, когда еще не была повсеместно распространена цифровая печать. На фотографии она разглядела четырех молодых арабов, которые жизнерадостно улыбались, позируя на камеру. Парни по-приятельски приобнимали друг друга за плечи, сидя на ступеньках какого-то дома. Карина уже хотела было вернуть снимок со словами, что никого на нем не знает, но вдруг замерла. Она неверяще вглядывалась в знакомые темные глаза на юном безбородом лице совсем молодого Фарида. Юношей он был очень красив, машинально отметила она про себя, оказывается, его борода прятала ямочку на аккуратном подбородке и тонкую линию губ.
– Он мне сказал, что его зовут Фарид, – Карина кончиком пальца указала на нужного человека. Возможно, что и остальных она мельком видела в его окружении, но не была в этом уверена, поэтому не стала ничего говорить.
Казалось, подполковника вполне устроил ее ответ и про других людей, изображенных на фотографии он даже не спрашивал. Зато ей пришлось ответить на целый ряд вопросов о Фариде, и буквально за четверть часа подполковнику удалось выяснить абсолютно все, что о нем было известно Карине как со слов самого Фарида, так из ее собственных предположений и наблюдений. Когда под конец ее спросили, предлагались ли ей какие-либо способы связи с ним после ее возращения в Россию, Карина отрицательно покачала головой и высказала уверенность в том, что ни с его, ни с ее стороны не будет никаких попыток связаться, потому что это попусту невозможно.
– Всякое может случиться, – философски заметил подполковник, – поэтому давайте на всякий случай поступим следующим образом.
Он размашисто записал снятой с корешка записной книжки шариковой ручкой несколько цифр на пустой странице, после чего оторвал ее и передал Карине. На листке был записан неизвестный ей федеральный номер телефона.
– Если с вами вступит в контакт Фарид или любой другой человек от его имени, сразу же позвоните по этому номеру телефона. Просто представьтесь и кратко опишите ситуацию, – проинструктировал ее подполковник, а заодно предостерег, – не позволяйте себе идти на поводу у чувства благодарности или, возможно, симпатии. Этот человек очень опасен, как и его окружение. Вы ведь умная девушка, и сами все прекрасно понимаете.
Карина подумала о том, что в последнее время изо всех сил пытается опровергнуть про себя последнее утверждение, то и дело совершая иррациональные поступки, граничащие с откровенной глупостью.
– И напоследок, гхм, так сказать, не для протокола, – в мужском голосе одновременно послышались нотки веселья и некоторого смущения, – меня не в службу, а в дружбу попросили передать вам еще один номер телефона.
Подполковник достал из своей книжки вложенный листок и отдал его Карине. Девушка с любопытством развернула сложенную пополам страничку, вырванную из какого-то блокнота, на которой уже другим почерком были выведены десять цифр после восьмерки и подписью «Ми-Ми-тяй» с потешным смайликом, который очень напоминал голову котенка.
– Митяй извинялся, что не сможет навестить вас в больнице, его отряд почти сразу направили в командировку, – поделился с нею сведениями подполковник контрразведки, – думаю, вам лучше многих известно, насколько его командировки могут быть срочными. Но, если вы отправите ему сообщение, то он грозился при первой возможности примчаться на сверхзвуковом самолете, и зная его, могу уверить, что это не пустое бахвальство, – по-отечески тепло улыбнулся он, вспоминая своего младшего по званию коллегу из смежного отдела.
– Уверена, что он не испытывает недостатка в желающих посылать ему сообщения, – проворчала Карина, крутя бумажку с телефонами в руках.
Сидящий напротив мужчина усмехнулся, но все же решил поделиться своим мнением:
– Мне показалось, что он по-настоящему волнуется за вас, а с ним такое не часто случается. Но решать вам и только вам. Спасибо, что уделили мне время, всего хорошего вам и скорейшего выздоровления, – пожелал он ей, поднимаясь на ноги.
– Спасибо, до свидания, – пробормотала на прощание Карина, провожая взглядом его высокую массивную фигуру, пока подполковник не скрылся за дверью.
Карина снова забралась с ногами на больничную койку, продолжая задумчиво перебирать полученные листочки с телефонами. У нее в голове теснилось так много мыслей, что она с трудом заметила возвращение своих соседок по палате, которое вышло довольно шумным. Женщины хором возмущались, как их заставили битый час сидеть под дверями физиотерапевтического кабинета, дожидаясь своей очереди, в то время как шел прием других пациентов. Когда они уже собирались идти жаловаться главврачу на сию вопиющую несправедливость, прибежала медсестра и тут же завела их внутрь, распределив по аппаратам.
Волей-неволей вслушиваясь в бурные потоки недовольства, разливающиеся по всей палате, Карина догадалась, что послужило причиной задержки ее сотоварок по палате, пока с ней беседовал подполковник, но, разумеется, промолчала. Этот визит вызвал в ней, в первую очередь, злость на Митяя. Ведь не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, по чьей милости пришли по ее душу. Не случайно ведь у подполковника была наготове фотография Фарида, о котором он наверняка узнал от Митяя. Который, в свою очередь, напоил Карину, втерся к ней в доверие, а при первой же возможности выслужился перед руководством, сдав ее, как глупую гусыню, с потрохами. В глубине души она, конечно, понимала, что несправедлива к парню, и, с большей степенью вероятности, он руководствовался чувством долга и, возможно, некоторой обеспокоенностью ее судьбой, но ничего не могла поделать с горечью и досадой за то, что расценивала, как предательство. Поэтому, решительно тряхнув головой, она порвала обе бумажки на несколько частей и смяла обрывки в кулаке.
_____________________
Карина молча поедала привычный теплый салат с курицей, сидя с Владом в их любимом кафе в соседнем здании от офиса. Поначалу ей было странно и как-то дико возвращаться в прежнюю жизнь, наполненную бытовыми мелочами, суетой и бессмысленными разговорами. Оказалось, что окружающий мир даже не заметил ее недолгого отсутствия, хотя для нее эти несколько дней растянулись во времени на неопределенный срок. Ей мнилось, что и весь остальной мир изменился вместе с ней, люди стали больше ценить свою комфортную и безопасную жизнь, наполненную не опасностями и попытками выжить, а каждодневными приятными заботами о себе и своих близких. Но изменилась только сама Карина, для других же не поменялось абсолютно ничего. Нет, конечно, семьи заложников, как и все сотрудники фирмы испытали сильное потрясение и были неимоверно рады возвращению похищенных людей. Слезы и теплые слова вволю обмыли и тех, кто вернулся, и тех, кто, не смог этого сделать. Надо отдать должное руководству компании, которое позаботилось о погибших и их близких, не оставив никого без финансовой поддержки. Уцелевшим пострадавшим сотрудникам предлагалась психологическая, юридическая и денежная помощь от фирмы, но даже несмотря на это некоторые все же решили уйти из компании, чтобы избавиться от малейших напоминаний о произошедшем.
Карина с Владом остались на своих местах, одними из первых вернувшись к работе, находя в ней умиротворение. Да и в отличие от других отделов, где «нормальные» люди только и делали, что обсуждали столь животрепещущую тему при любой удобной возможности, в родном IT они удостоились внимания лишь в первые несколько часов после возвращения, ответив на общие вопросы, а потом все вернулось на круги своя, чему ребята были только рады.
И вот они снова обедали, словно их поездка была обычным ночным кошмаром, который развеялся после того, как они проснулись, оставив после себя тревожный осадок. Может, это и был всего лишь страшный сон, после которого просто некоторым уже было не суждено проснуться? Карина с удовольствием бы порассуждала на эту тему с Владом, но знала, что он сейчас был не расположен к философским беседам. Парень мрачно поглощал свой обед, старательно работая челюстями. Она знала, что он сознательно оттягивает их разговор, который будет тягостным для них обоих. Так оно и вышло.
– Почему ты мне не сказала? – Без долгих предисловий хмуро спросил у нее Влад. – Почему я узнаю обо всем не от тебя, а от Романа, который случайно обмолвился о твоем больничном?
Карина тяжело вздохнула и посмотрела на своего угрюмого наставника, в глазах которого отражалось слишком много эмоций, среди которых не было ни одной положительной.
– Не хотела загружать тебя своими проблемами, – пояснила она. – Разве что-нибудь изменилось от того, что я рассказала бы тебе о том, что у меня обнаружили опухоль? Нет. Только добавила бы тебе ненужных переживаний. Я не хотела, чтобы и на работе на меня кидали жалостливые взгляды, поверь, причитаний и стенаний я уже от мамы вдоволь наслушалась. Она мне за эти месяцы весь мозг вынесла, а мне ведь на нем еще операцию предстоит делать, – пожаловалась она в надежде смягчить его и разжалобить.
