Текст книги "Архоны Звёзд"

Автор книги: Элисон Бэрд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Наконец она его увидела – черную щель в горе, обрамленную бахромой сосулек. Нагнувшись, Эйлия вошла внутрь – дыхание клубилось паром на морозе. От домашней утвари Аны остались только щепки и черепки. Эйлия нашла несколько предметов, которые не заинтересовали мародеров: чугунный котел, жаровню да старый побитый молью плащ Аны. Еще нашлась засаленная тетрадь для набросков с рисунками животных, птиц и растений, и Эйлия тщательно рассмотрела ее, сидя возле жаровни. Птицы и бабочки были будто готовы слететь со страниц, кролики и мыши казались мягкими и мохнатыми, ягоды и орехи – хоть сейчас в рот.

– Ох, Ана! – тоскливо шепнула Эйлия. – Где же ты сейчас? Не может быть, чтобы ты умерла – просто не может быть.

Услышав тихий звук, Эйлия подняла глаза от тетради и вздрогнула. В пещеру проскользнул серый зверек – сперва девушка приняла его за дикую кошку, потом увидела, что зверек слишком мал. И совершенно не дикий, а домашний. Вошедший зверек устремился прямо к жаровне, свернулся там с хозяйским видом и стал вылизываться.

– Серая Метелка! – вскрикнула Эйлия.

Кошка мяукнула.

Это была любимица Аны, ее фамилиар, как она называла кошку. Старуха взяла эту кошку с собой, покидая Арайнию через эфирный портал. Эйлия будто встретила давным-давно потерянного друга.

– Серая Метелка, – повторила она, протягивая руку.

Кошка обернулась к ней, понюхала ей пальцы и снова стала вылизывать мокрую шерсть. Эйлия посмотрела припасы, которые дали ей с собой, нашла вяленую рыбу и предложила кусочек Метелке. Кошка приняла подношение охотно, но не жадно, как сделал бы голодный зверь. Вид у нее был вполне упитанный. Значит ли это, что Ана о ней заботится и находится где-то поблизости? Эйлия потянулась погладить кошку, и Серая Метелка замурлыкала низким довольным голосом. Но даже ее успокаивающее присутствие не могло полностью развеять мучительные тревоги девушки. Отсутствие Аны ощущалось как саднящая рана в душе, и Дамиона тоже. Здесь, в этой пещере, был он рожден от горянки Элтины и ее любовника – человека из города, который желал восстановить древний рыцарский орден паладинов. Когда он умер молодым, не достигнув своей мечты, Элтина была неутешна. Она навеки исчезла с Селенны – места их первых свиданий, оставив сына на попечение Аны. Старая мудрая немерейка поместила его в монашеский сиротский приют в Королевской Академии. Был ли он действительно сиротой, каким считал себя, или мать его жива еще? Почему она так и не вернулась, чтобы разыскать сына?

«Наверное, она умерла, – подумала Эйлия. – И моя мать тоже. Они не бросили бы своих детей так надолго. В ту ночь в Халмирионе это был только сон, ничего больше. На самом деле я не видела своей матери».

Но как же тогда кольцо, загадочным образом появившееся на пальце, – королевское сапфировое кольцо, оставшееся во дворце Мандрагора на Неморе – где она его сбросила?

Она не могла разгадать этих загадок, и мысли ее повернулись к другим, более тревожным вещам. Мандрагор и угроза, от него исходящая, затемняли ее сознание, как огромная гора, господствующая над местностью. Сама мысль о битве с ним все еще наполняла ее ужасом. Если бы только можно было остаться здесь, взять на себя работу Аны, научиться делать примочки, бальзамы и зелья, чтобы лечить раненых и больных людей и животных! Поставить свою силу и жизнь на службу исцелению, а не вреду.

Она распустила волосы, собранные в аккуратный узел, и сняла верхнюю одежду. Потом Эйлия завернулась в одеяло и легла, закрыв глаза. В темноте под веками замелькали образы. Она будто видела перед глазами смену многих эпох – пустынный ландшафт, кипящая магма, бурные моря. Горы воздвигались и разрушались, как песчаные дюны, зеленой плесенью вырастали из болот леса, расцветали на миг и пропадали снова. Вспыхивали рождающиеся звезды, тускнели и гасли, как свечи. В этом космическом круговороте живые существа не были даже заметны: они кишели, рождались и исчезали, как мельчайшие из невидимых микробов. И она чувствовала себя такой же, как они: крошечной пылинкой материи, и все ее существование было короче одного мгновения бессмертного ока.

Потом сцена переменилась. Она теперь видела, как видят смертные, и точка наблюдения была ближе к земле. Перед нею были папоротниковые джунгли, как на Неморе, чешуйчатые твари ползали во мраке невообразимой древности. Были звери, похожие на танатона – длинношеие и огромные поедатели растений, и другие, более страшные, шагающие, на сильных когтистых задних лапах и питающиеся плотью. А потом, не понимая, откуда ей это известно – мысль пришла прямо в сознание от какого-то неизвестного Другого – она поняла, что это не Немора, но Первичный Мир, откуда пришли предки танатона. Это значило, что среди этих холодноглазых чудовищ есть далекие предки человечества. Как только пришла эта мысль, в голове появился образ создания с длинным телом, которое ползло по болоту на четырех ногах, подобно огромной ящерице: серовато-коричневое, кожистое, вооруженное изогнутыми кинжалами клыков. И кровь этого ползучего создания текла в ней. Она видела это когда-то: рептилия, чудовище, которое гнездилось в самых глубинах ее сущности, и она узнала его остаточное присутствие в себе. Исходный источник гнева, ярости, жадности, желания – все это шло от нее, от твари далеких веков, которая за свою краткую бурную жизнь сражалась, убивала и переваривала. Хотя давно уже вымерла эта порода, ее образ поведения все еще сохранялся в живых телах той расы, к которой принадлежала Эйлия, – наследие самых древних дней, атавистическое влияние, постоянно воюющее с высшими побуждениями.

И это нельзя было отрицать. Ни один человек не свободен от этой исходной метки, но у таких чародеев, как она и Мандрагор, это влияние страшно возрастало из-за соблазна сверхъестественной власти. «Прав был Мандрагор: оба мы чудовища».

Эйлия открыла глаза и села, вздохнув. Потеряв надежду заснуть, она просидела всю ночь, завернувшись в одеяло, держа на руках мурлыкающую кошку Аны и глядя в темноту за входом в пещеру.

6
Туманная гора

– Ты думаешь, Эйлии здесь вообще не было? – спросила Лорелин.

Они с Йомаром сидели за столом в углу темного и дымного общего зала гостиницы. На оловянных тарелках перед ними лежали краюхи хлеба и соленые селедки, а Йомар пил водянистый эль из выщербленной кружки. При теперешнем положении ничего лучшего хозяин гостиницы предложить не мог. Они прочесывали город в поисках новостей, пока не заболели ноги и настроение не стало хуже даже, чем было. И у общего зала был унылый вид, почти пустой: оставшиеся в городе предпочитали сидеть по домам. Несколько молодых и пожилых мужчин с закопченными лицами и красными от усталости глазами сидели с кружками возле огня. Они тихо разговаривали между собой о последствиях пожаров. Нападение этой ночи было куда менее вредоносным, чем все предыдущие. Эти люди сами были, очевидно, причастны к этому; разошлась весть о том, что всем нужно завесить окна или вообще не зажигать ламп и свечей, чтобы ночью не было видно света. Одни говорили, что это приказ короля, другие – что это велел верховный патриарх, третьи ссылались на неизвестный загадочный источник. Как бы там ни было, эта тактика явно сбила с толку летающего врага – когда он вернулся для новых разрушений, увидел только тьму там, где должны были сиять огни города.

Двое посетителей что-то обсуждали между собой, понизив голос.

– Это не может быть Ана? Она бы знала, что делать. Король уж точно не знал бы, как предотвратить ночной налет, – предположил Йомар.

– Вполне возможно. Или это была Эйлия, – сказала Лорелин. – И дождь – это тоже может быть ее работа.

Она подняла глаза от жалкой трапезы, когда в дверях гостиницы показались Аурон и Талира в человеческом облике.

– Ничего? – спросил Йомар.

Человек-дракон покачал лысой головой, и они с Талирой сели напротив своих спутников.

– Хуже, чем искать иголку в стоге сена, – сказала Лорелин. – Эйлия может скрываться – прикрыть себя иллюзией и даже сменить облик. В конце концов, здесь не может не быть шпионов Мандрагора, которые могли бы ее узнать. Если она нас не заметит, мы можем пройти мимо друг друга на улице и не узнать об этом. То есть я бы точно не узнала, и Йомар тоже. Но вы, наверное, смогли бы проникнуть сквозь ее иллюзию.

– Могли бы, – согласился Аурон. – Но мы с Талирой не ощутили здесь никакого волшебства за целый день.

– Но ее нужно найти, и быстро! – сказала Талира. – Наши наблюдатели сообщают, что Мандрагор летит на Меру – может быть, он уже здесь. Эйлия должна покинуть эту сферу и вернуться на Арайнию, там она сильней!

Все замолчали – до них дошло, насколько трудно затеянное ими дело. В это молчание вторглись голоса других посетителей гостиницы, обсуждающие события последних дней: пожары в домах, убитые и пропавшие без вести люди, а за всем этим – ощущение еще большего несчастья, затаившегося пока в засаде. Говорили о кометах и о том, не могут ли они быть знамением; цитировались священные книги – в частности, пророческая Книга Рока, упоминались народные предания, известные говорившим от их сельских предков. Страх в зале, казалось, был материален и проникал во все щели, как дым от очага.

– А вы не можете собственной магией найти ее? – спросил Йомар у Аурона, понизив голос.

Аурон покачал головой.

– Опять-таки слишком много вокруг врагов. Иначе мы бы могли связаться с тайными немереями и спросить, не видели ли они ее.

– Если эти тайные немереи еще существуют, – сказала Талира. – Не имея возможности говорить через Эфир, мы даже не знаем, остался ли хоть один.

– Есть туннели, где они раньше собирались, – вспомнила Лорелин. – Я знаю, где это, я там была.

– Но ты говорила, эти туннели уже не тайна. Сейчас немереи там собираться не будут, – сказал Аурон.

– Я знаю! Помните гору Селенна? – спросила Лорелин. – Там, где жила Ана?

Она забыла понизить голос, и ее услышал один из сидящих у камина.

– Селенна? Туманная Гора? Вы туда, что ли, собрались?

– А почему нет? – спросил Йомар.

– Не все, кто восходит туда, потом спускается – так говорят в народе. Несчастливое место. Ходят рассказы о феях и черных колдуньях. Когда-то я этим рассказам не верил, а сейчас – кто знает? Колдуны, летающие корабли – мир сошел с ума. Говорят, что это конец времен, и я начинаю думать, что так оно и есть.

– И говорят, там новая колдунья появилась на Туманной Горе, – добавил его сосед, отрываясь от кружки. – Ее только вчера видели. Думают, она заняла место Аны, когда старуха умерла.

– Умерла? – воскликнула Лорелин горестно.

– Ну, никто точно не знает, что с ней сталось. Ану годами не видели. Она была стара, как эти холмы, как дорога. А вы ищете лечебное зелье или что-то в этом роде?

– Ну, не совсем… а эта новая колдунья, она из черных? – спросила Лорелин.

– Не знаю. Живет сама по себе, рассказывают, без ковена. Но я бы все равно к ней близко подходить не стал, ни за зельем, ни за чем. И вы тоже лучше держитесь от этих колдунов подальше.

Он вернулся к своей кружке, а четверо спутников переглянулись.

– Это не может быть Эйлия? – шепотом высказала Лорелин общую мысль.

– Может быть – но что ей делать в горах одной-одинешеньке? – спросила Талира.

Йомар допил свою кружку и встал.

– Есть только один способ выяснить. Пойдем и посмотрим.

Наутро после прибытия к Эйлии пришел второй гость.

Она кипятила воду для чая в котле Аны, когда послышалось шарканье шагов у входа, и Эйлия, быстро подняв глаза, увидела стоящего там человека, сгорбленного и уродливого, в лохмотьях, голова у него тряслась, руки непрерывно двигались. Он застонал, глядя на нее, и Эйлия подумала, что он пришел за целебным зельем. Но стон продолжал звучать громче, и вдруг она заметила, что понимает его, будто этот звук – какой-то вид речи. Мысли проступали сквозь него, как солнце сквозь туман.

Здравствуй, – услышала она. – Мы с друзьями узнали о тебе от деревенских жителей. Знаешь ли ты, что тебя заметили? Считают новой колдуньей Селенны. О тебе говорят и здесь, и в городе. – Он шагнул к ней, шатаясь. – Ты из наших – из немереев?

– Да, – призналась Эйлия после минутного колебания. – А ты – Ральф? Ана мне о тебе рассказывала. Ты тоже немерей.

Он снова застонал: Да, правда. Она привела меня в Тайный Круг.

– Зайдешь и присядешь? – Она указала на стул. Надежда ее возросла. – Я пыталась найти Ану и вас. Скажи, вы не видели ее последнее время?

Он не шевельнулся, но посмотрел на нее. Потом стал издавать печальные лающие звуки:

Значит, ты не знала? Старая Ана умерла несколько месяцев тому назад. После возвращения она все слабела и слабела. И в конце сказала нам свои последние слова. Она говорила, что оставляет нас, потому что теперь мы можем сами справиться – по крайней мере, до прихода Трины Лиа. Она сказала, что уйдет в Эфир, и ее сущность вольется в него. Такую смерть выбирали себе прежние архимаги: чтобы их смертное тело ушло в Эфир, а не в землю. И она пошла к древним Стоящим Камням, тем, которые в виде ворот в мир фей, как говорят местные. Она шагнула между ними и исчезла, и с тех пор о ней ничего не слышно.

День будто померк. Эйлия резко села на исцарапанный стул и уронила лицо в ладони.

– Я… я не знала. Я подозревала, что она умерла, но надеялась, что это не так.

Отчаяние наполнило ее – и скорбь. Ей так нужно было утешение и совет Аны, ее годами накопленная мудрость – но сейчас Эйлия поняла, что хотела просто видеть ее, услышать ее ласковый голос.

– Я… я очень ее любила.

Он подошел и сел у ее ног, глядя ей в глаза.

Ну, что поделаешь. Ты же знаешь, как она была стара – куда старше срока жизни смертных, и кончина ее была мирной и спокойной. Она не умерла в немощи и страданиях. Она просто почувствовала, что сделала для мира все, что должна была и могла, и была готова уйти, доверив оставшуюся работу нам. А мы еще здесь. Патриарх уговорил короля изгнать тех, кто ходит путями немереев, и объявить награду каждому, кто нас выдаст, но никого из нас им поймать не удалось, а когда началась война, они потеряли к этому интерес. Так что, как видишь, ты не одна. И все еще есть надежда. Пусть Аны нет, но она сказала нам, что помощь мы получим. Придет Трина Лиа, сказала Ана. Может быть, она уже среди нас. Она – человек, дитя Земли и Неба, но у нее великая сила и воля нас защитить и повести к победе.

Лицо его было искривленным и бессмысленным, глаза смотрели в разные стороны. Но в его словах слышалась радость и смесь благоговения и удивления. Его простая вера наполнила ее страданием. Что ему сказать? Он – немерей, но верит, как простые крестьяне, что Трина Лиа – воплощение богини, существо, чья победа над тьмой несомненна. Как ему сказать, что победа ее не гарантирована, что ум ее терзают сомнения? Может быть, вообще не надо говорить? Но нет: Ана подготовила ей путь, обещала этим людям, что она придет. Она не может предать старую женщину и разрушить ее работу.

– Да, я знаю. Она говорила правду. – Эйлия снова встала и вышла на солнце, ощутила на лице его тепло, вдохнула свежего воздуху. И снова повернулась к Ральфу: – Я и есть Трина Лиа. Я пришла помочь вам . – Если смогу, – хотела она добавить, но сдержалась. Пусть у него и его товарищей будет желанная надежда.

Он бросился к ее ногам, хрипло бормоча и размахивая руками.

Принцесса! Это чудесно! Ана говорила, что ты явишься в Маурайнии. И когда я услышал о тебе – загадочной женщине, которая поселилась в прежнем горном жилище Аны, – я думал, не может ли это быть Трина Лиа, и многие так думали. Вот почему я пришел, вот почему я все это говорил, надеясь, что ты подтвердишь мои надежды и объявишь о себе. Я должен отнести эту весть немереям – они будут рады…

Да. Ее появление хотя бы даст им мужество и силу действовать… но оправдана ли их вера?

– Ты можешь им сказать, что я пришла, лишь бы об этом не услышал враг. А вы в безопасности, Ральф? Где вы теперь скрываетесь?

Много где. Мы даем приют один другому, предупреждаем наших товарищей об опасности. Раньше мы для этого пользовались умственной речью, но сейчас, кажется, у наших врагов тоже есть немереи. Я ходил на разведку в город, хотел выяснить, что замышляют наши зимбурийские друзья.

– Ральф, будь осторожен. Ведь они же тебя били когда-то?

Обо мне не беспокойся. Никто в такие времена не тратит время на идиотов. Они за более крупной рыбой гоняются. – В этих словах не было горечи, только немного веселья . – И позволю себе сказать, что, хотя при твоей огромной мощи тебя это заботить не должно, какие-то люди спрашивали о тебе в городе, в одной гостинице – о новой колдунье в горах! Я не знаю, кто они, но может быть, ты захочешь уйти на время с Селенны, просто чтобы не рисковать. Другие немереи послали меня найти тебя – у нас ушло время на эти разговоры, потому что говорить мысленно мы сейчас не решаемся. Если хочешь, я тебя отведу в наше укрытие.

– Спасибо, – сказала Эйлия. – Но… – она заколебалась. – Мне нужно вернуться к себе. На Элдимию… Ана вам рассказывала об Элдимии?

Она говорила нам, что Элдимия существует. Некоторым она открыла, где это, но не всем – понимая, что даже немерей иногда не может такого постичь. Но мне она сказала.– Руки его мотались, как крылья мельницы. – На Утренней звезде! Это невероятно, но я не мог не поверить. Нужно быть сумасшедшим, чтобы рассказывать такую ложь, а даже некоторые не немереи видели, что Ана полностью в своем уме.

– Тогда ты знаешь, что я должна туда вернуться, собрать свои силы, если хочу быть вам хоть какой-то помощью. Потому что спасу вас не я, а армия из пророчества – храбрые воины с Элдимии. Передай немереям, Ральф, что я прошу прощения, но не могу сейчас прийти к ним.

Оборванец уронил руки и издал затихающий звук, закатывая глаза. В мозгу Эйлии он прозвучал так:

Ох, как жаль! Мы были бы рады твоему присутствию среди нас. Трина Лиа, Особенно теперь, когда Аны нет.

Эйлия поглядела на него печально.

– Да, и мне ее ужасно не хватает. А в грядущие дни будет не хватать еще больше.

И мне, – ответил он. – Она всегда была ко мне добра.

Он повернулся и зашагал прочь своей неровной, дергающейся походкой.

Я должен идти и сказать другим. Но я так рад, что ты явилась наконец, госпожа. Теперь я знаю, что все будет хорошо.

Она проводила его взглядом, потом опустила глаза, почувствовав, что об ее ноги трется мохнатый бок. Первая гостья никуда не ушла, и Эйлия была рада ее обществу: Серая Метелка очень хорошо чувствовала, когда Эйлии было грустно или не по себе, и тогда терлась мордочкой и мурлыкала.

Однако Эйлия постепенно обретала бодрость духа. Темное видение прошлой ночью наполнило ее отчаянием, но его сила стала убывать – так кошмар перестает быть столь ужасным при утреннем свете. Девушка закрыла глаза, вспомнила тревожные образы. Она видела древнюю рептилию, а в ней – свою неимоверную способность к злу. Но так, поняла сейчас она, погиб сам Мандрагор. То, что темен он сам, заставило его верить, что у него нет надежды, что слишком силен в нем зверь.

Жор – это темная сторона существования: хаотичная природа вселенной, свирепость диких тварей, разрушительная сила смерчей, землетрясений и вулканов. Но это не зло – это просто существование. И в Эйлии оно тоже есть, потому что она – плоть от плоти материальной плоскости, потому что тело ее подобно телам зверей и каждой клеткой своей помнит древнее наследие. Но Жор – это и источник силы в нужде, и к нему можно спокойно воззвать, если он укрощен, связан и если знать, что он такое. Она еще может подчинить его себе, а не быть поглощена им, как Мандрагор. Она должна смиренно признать эту черту своего существа – именно здесь уязвленная гордость Мандрагора бросила его в злобу и отчаяние. Дракона можно укротить. Она может добыть победу, которую упустил Мандрагор, презирающий самую внутреннюю свою суть и боящийся ее, а потому сдавшийся ей и ставший тем, что хотел отвергнуть.

Эйлия открыла глаза и огляделась. Ровный ночной дождь смыл почти весь снег, и земля под ним открылась весенним знаменем, уже почти развернутым. Словно букеты цвели подснежники и крокусы меж палых листьев, все еще благоухающих увяданием осени, а в укрытиях между корней деревьев и под нависшими утесами поднимались первые раструбы белых и желтых нарциссов. Дальше, на лесной подстилке, синеватыми сугробами разрослась сцилла. Эйлия называла цветы старыми названиями, как говорили на острове: девичьи слезки и луговая звезда, рожки фей, утренняя радость. На ветвях деревьев набухали почки – ничто не могло устоять против зова солнца. Даже туда, куда не доходили его лучи, достигало его тепло, и в глубоких потайных уголках земли начинали прорастать семена, звери шевелились, просыпаясь от зимней спячки, никак не пострадав от временного погребения. Ночью все еще царило смертное безмолвие зимы, но утром зазвучали птичьи голоса, и солнце, выходящее на небо, было встречено чириканьем и писком, переходящим в громкую песню.

Пребывая в теплом климате Арайнии, Эйлия забыла, как бывает прекрасна ранняя весна, каким чудом она кажется после долгой зимы. Она вдыхала влажный воздух и ощущала то же шевеление перемен в себе, пробуждение к новой жизни. Не прежней жизни, не той, которую она знала на Мере и которую пыталась вернуть ее временная потеря памяти – та жизнь ушла навсегда. Нет, новые надежды теперь распускались в ней, как распускается почка в лиственном коконе.

– Ана! Ох, Элиана, где ты сейчас? – шепнула Эйлия.

И почти увидела старую женщину с белыми облачными глазами и зачесанными седыми прядями, сидящую на стуле в пещере, у самого входа. Ана улыбалась. И почти слышен был ее голос.

– Ты здесь, – сказала Эйлия. – Ты никуда не ушла на самом деле. Что-то от тебя осталось в этом мире.

Все вокруг было тихо, только две вьющих гнездо малиновки сновали возле своего нового дома на старом дубе и слегка шелестел в кустах ветерок. Серая Метелка села у ног Эйлии и довольно замурлыкала.

Йомар, Лорелин, Аурон и Талира спешили вверх, и женщина-птица ворчала на каждом повороте старой каменистой дороги.

– Ох уж это человечье обличье! – бурчала она, отдуваясь. – Не знаю, как вы его выдерживаете. Всюду пешком – эх, будь при мне сейчас крылья… – Она перевела дыхание, глядя вверх. – Вроде бы никого не видно. Рискну-ка я принять собственную форму…

– Я бы не стал, – возразил Аурон. Он сам тоже пыхтел, полное лицо его раскраснелось. – Тут могут быть охотники и даже валейские шпионы.

– И вообще мы почти пришли, – заметила Лорелин.

Вдруг сбоку от тропы зашелестели кусты, вышла девушка со спутанными рыжими волосами и горящими зелеными глазами и загородила им дорогу.

– Если вы ищете белую колдунью, идите назад! И предупреждаю: больше не приходите, и другим деревенским скажите тоже. – Глаза ее на миг озадаченно остановились на Йомаре и Ауроне. – Мы вас предупреждали, Селенна наша.

– Мы не деревенские, как ты сама видишь, – ответил Аурон. – Белая колдунья, как ты ее называешь, – наш друг. А гора принадлежит всем.

– Теперь отойди с дороги, – добавила Талира, – если хочешь остаться целой. Сама видишь, нас больше.

– Я колдунья! – крикнула растрепанная девушка. – И не боюсь вас, даже если вы немереи.

Но отступила на шаг назад, когда они надвинулись.

– Если ты колдунья, то кому ты служишь? – спросила Талира в упор. – Ты в белой магии или в черной.

– Добро, зло, – скривилась девушка. – Все вы мыслите в таких категориях. Я же служу тому, кто решил искать запретное знание, в котором другие ему отказали. Пусть это значило быть отверженным, он выбрал эту дорогу, сознавая последствия. Эхо его великих деяний все еще звучит во вселенной, и имя его стало знаменем целых поколений. Мы взяли его имя, потому что несем в бесконечность его благородные цели. И за это нам дали оскорбительную кличку – модриане.

Она кого-то цитирует, – подумала Лорелин.

Аурон рядом с ней кивал головой:

– Ах да, культ Модриана. Черные колдуны. Я про вас слышал.

– Хватит нести чепуху! – вспыхнула Талира. – Ты про Модриана-Валдура говоришь, как про героя, а он чудовище. Он – Враг, принесший в миры войну…

– Он принес перемены, – гордо возразила девушка, – а страдания и скорбь – это родовые муки перемен. Нет победы без жертв, и вы это знаете.

– Но страдания он приносит другим, а не себе, – напомнила Лорелин.

– Чтобы они росли. И он в любом случае бог, и недоступен страданию.

– Вы заодно с зимбурийцами? – спросил Аурон.

– Конечно, – ответила колдунья. – Они наши братья, товарищи по службе Модриану-Валдуру.

– И ты для них шпионишь за немереями?

Она не ответила, но не стала отрицать, и торжествующая улыбка не сошла с ее губ.

– Тогда ты дважды предатель, кем бы ты ни была, – сказала Талира. – И родину предала, и Трину Лиа.

– Трину Лиа! – передразнила она. – Ищите свою спасительницу в другом месте где-нибудь – если это та женщина, что живет в Пещере Фей, то у нее не хватит мощи против нашего Господина. Я за ней наблюдала, и она даже меня не видела.

– Но ты не решилась к ней близко подойти, – сказал Йомар.

Улыбка рыжей погасла.

– Наши союзники знают про эту белую колдунью. Мы им послали известие. Они идут за ней, и вас заберут, если вы сейчас же не сбежите. – Она собралась, подтянулась. – Уходите, или мы уничтожим вас вместе с вашим Тайным Кругом. Пришел день Модриана. Они пытались навеки заточить его, другие боги, но его новый Аватар здесь. И когда он завоюет этот мир, накажет всех, кто не служил ему.

– А тех, кто служил, вознаградит? – спросил Аурон.

– Мир будет наш, – ответила девушка с яростной уверенностью фанатички. – Вот увидите.

– Хватит слушать глупости, мы время теряем! – Лорелин выхватила меч и взмахнула им. – Иди сюда, если хочешь драться. А если нет – отпусти нас с миром.

Девушка только глянула на яркий адамантиновый клинок, и зеленые глаза раскрылись в ужасе. Потом она повернулась вихрем рыжих волос и темного плаща – и побежала вниз. Лорелин вложила клинок в ножны.

– Только и всего.

– Она позовет других модриан, – сказала Талира.

– Да пусть идут, – покривился Йомар. – Они не настоящие чародеи – просто шайка невежественных идиотов. Где тут пещера Аны?

Лорелин посмотрела вверх и показала пальцем.

– Вон там, у вершины, – я думаю, это она. Вон, видите трещину в камне?

Она пошла по тропе, остальные за ней. Но на подходе к пещере Йомар положил Лорелин руку на плечо:

– Там кто-то есть.

Все остановились и всмотрелись в узкую трещину в холме. У входа стоял кто-то, держа в руках огонек. Человек этот был одет в плащ с капюшоном, рваный и заношенный.

– Ана? – ахнула Лорелин. – Ана?

Человек выпрямился – нет, он был выше Аны. Когда путники поспешно приблизились, они узнали лицо под капюшоном.

– Эйлия, наконец-то мы тебя нашли! – крикнула Талира.

Она сбросила капюшон и улыбнулась.

– Ох, я так рада вас видеть! Уже начала сомневаться, найдете ли вы меня.

– Ну, ты сильно нам это затруднила. – Но Лорелин лучилась радостью. Подбежав к подруге, она крепко ее обняла. – За тобой следили, ты это знаешь? Одна из черных колдуний Модриана…

– Да, Ральф вернулся меня о ней предупредить. Он видел, как она спускается с горы, и проследил за ней. – Она кивнула в сторону оборванца, который показался из пещеры. – Ральфа помните? Он все еще с немереями, и хочет передать им от меня весть.

Оборванец запрокинул голову и заревел.

Я не быстрый курьер, – услышала Лорелин и двое в человеческом облике , – но надежный. Надо бы мне свое дело открыть.

Эйлия улыбнулась и повернулась обратно к друзьям.

– И я нашла свою приемную семью, Лори. Они сейчас в безопасности – пока что. Прости, что заставила вас так погоняться – я здесь искала Ану.

– Нашла? – спросил Йомар.

– Да, она здесь. – Эйлия показала на гору, на лес, на дальний хребет. – Здесь она живет. И в нас.

– А! – Аурон переглянулся со своими спутниками. – Понимаю.

– Может быть, не до конца, – возразила принцесса. – Я тоже не совсем поняла – сначала. Я горевала по ней, но сейчас… сейчас я действительно ощущаю, что она еще с нами. – Голос ее стал тише, едва слышны были слова: – И Дамион тоже.

– Эйлия, ты должна вернуться с нами! Почему ты вот так удрала? – спросила Лорелин.

– Мне нужен был совет Аны. Немереи и лоананы – все они хотели, чтобы я использовала свою мощь для убийства.

Эйлия отвернулась.

– А ты не хотела этого. Ох, Эйлия…

Она замотала головой:

– Нет, хотела! Я была так полна ярости из-за гибели Дамиона, что могла что угодно сделать. Я была бы светом, как гласило пророчество, но светом сжигающим, как молния, что падает с неба и опаляет землю. Я решила, что не должна сражаться, пока не смогу делать это без ненависти.

– Время сражаться настало, готовы мы или нет, – сказал Аурон. – Враг действует. Захвачен Темендри Альфаран.

Она горестно вскрикнула:

– Захвачен? А что сталось с императором? Он убит?

– Нет, он спасся бегством, взяв с собой хрустальный дворец и Трон Дракона. Мы не знаем, где он сейчас. Но Талмиренния и ее народы получили ужасный удар.

– Эйлия! – Талира шагнула вперед. – Мандрагор направляется сюда, на Меру. Он нацелил сюда свой первый удар, следующая – Арайния. Лоананы говорят, что он покорил всех валеев, что не хотели повиноваться, казнил тех, кто восставал, и захватил власть в их империи. А она куда больше, чем мы могли себе представить.

Эйлия спрятала лицо в ладонях.

– Да. Я должна остановить Мандрагора, и немедля. Мы должны встретиться. Чем дольше я тяну, тем дольше продлится эта война.

– Но… если он победит…

– Этого не должно случиться. Мне придется использовать все мои силы. Раньше я надеялась никогда не употреблять их для войны. И еще… не буду вам лгать: я боюсь его. Мандрагор искушал меня, когда я оказалась в его мире. Силой, властью… и другим тоже. – Она посмотрела прямо в глаза собеседникам. – Я чуть не поддалась. Такова правда, которую раньше мне духу не хватало вам рассказать. Но сейчас я готова с вами вернуться, – добавила она. – Не знаю, от Аны или как-то еще, но я думаю, получила ответ, которого хотела. – Она оглянулась на Ральфа. – Не могут ли твои немереи сказать моим родным в городе, что мой народ нашел меня и я покидаю страну? Скажи им, что я когда-нибудь вернусь, если смогу. И можно попросить, чтобы кто-нибудь из вас приглядел за Серой Метелкой?

Оборванец прогудел свое согласие и зашаркал вниз.

– Он не возьмет платы, – сказала Эйлия. – Он говорит, что немереи дают ему еду и кров, а больше ему ничего не нужно. Теперь я готова идти с вами.

– Отлично! События идут своим чередом, принцесса, и мы тоже должны идти. Враг на марше, и даже сейчас нас еще могут опередить. Нельзя, чтобы поле битвы выбирал он.