Текст книги "Камелии для Камиллы"

Автор книги: Элис Маккинли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

4

Ник, кажется, уснул, Эмили тоже, отложив бумаги и книги, задремала. Камилла подумала, что неплохо было бы выпить чего-нибудь прохладного. Для клиентов отеля на пляже работал бар, где все напитки, кроме спиртных, подавались бесплатно. Укрыв Ника и Эмили полотенцами, чтобы не сгорели, Камилла поднялась и пошла к незамысловатому заведению, которое представляло собой стойку, холодильники и навес. Там толклись люди. Видимо, непривычные к такой жаре европейцы были готовы пить что угодно.

– Сок, пожалуйста, – заказала Камилла.

– Какой вам, мэм? – учтиво осведомился бармен.

– Пожалуйста, апельсиновый или виноградный.

– У нас есть и тот и другой.

– Тогда виноградный.

Бармен наполнил стакан соком, поставил его на поднос и подал даме.

– Спасибо, – поблагодарила Камилла.

Он поклонился и отошел получать новый заказ. Камилла не сразу поняла в чем дело. Она выпила сок и с удивлением заметила, что на дно бокала приклеена бумажка. Небольшой листок мягко отсоединился от стекла. На нем красовалась надпись: «Открой, Камилла». Камилла сразу поняла, кто и зачем подкинул это послание. Не читать? Ведь Кайс скорее всего рядом. Опять следит. Пускай оценит ее неприступность и твердый характер. Камилла демонстративно скомкала листок и бросила в урну. Вот так-то, восточный донжуан. Ничего не выйдет. Тебе не достанется главный приз этого сезона.

– А мы уже тебя потеряли. – Сзади неслышно подкрался Ник. – Что пьешь?

– Сок. – Камилла не ожидала увидеть мужа и порадовалась, что выкинула записку. Еще не хватало возбудить в нем ревность. Тогда уж точно можно будет забыть об отдыхе.

– Не хочешь шампанского?

– Нет, – покачала головой Камилла.

– Вода такая теплая! – К Спенсерам подбежала Эмили, вся мокрая.

– О, – произнесла Камилла. – Ты, кажется, уже загорела.

– Да, – кивнула та. – Я мгновенно загораю.

– А вот у меня не так, – пожаловалась Камилла. – Врачи говорят, что у меня какая-то особенная кожа. Чем больше я нахожусь на солнце, тем больше белею. Представь себе, солнечные лучи действуют на меня иначе, чем на других людей. Уродилась же такая.

– Зато ты, наверное, не сгораешь? – поинтересовалась Эмили.

– Как бы не так, – усмехнулась Камилла. – Сгораю я быстрее, чем другие. Кожа более чувствительна ко всякому воздействию.

– Она у тебя вообще какая-то не такая, – вступил в разговор Ник. – Мягче, чем у других женщин, более шелковая.

– Тоже мне, эксперт нашелся, – возмутилась Эмили. – И у многих женщин ты проверял мягкость кожи, что так смело судишь о ее свойствах?

– Ну, – задумался Ник. – Так сразу не скажу. Но вот если хорошенько подумать, порядка тридцати.

Глаза у Камиллы и Эмили округлились.

– Что?

– У скольких?

Ник засмеялся.

– Леди, успокойтесь. Я сейчас постараюсь вам все объяснить.

– Нечего тут объяснять. – Камилла смеялась, отлично понимая, что муж просто шутит. Но ей очень хотелось продемонстрировать Кайсу свое счастье. Пускай видит, что Спенсеры влюблены и третий им не нужен.

Перед ними стояли два бокала шампанского, которое Ник заказал себе, женщины пить отказались. Не сговариваясь, Камилла и Эмили облили Ника тем, что подвернулось под руку. А этим подвернувшимся, разумеется, оказалось шампанское. И припустили бегом к морю.

– Ах вы! – выругался Ник. – Ну подождите!

Он бросил деньги на стойку и кинулся догонять «обидчиц».

– Я вас! – кричал Ник, пытаясь «утопить» жену.

Но на него с криком бросилась Эмили, и женщины без особого труда вдвоем увлекли под воду Ника.

В отель все вернулись, когда солнце начало нестерпимо жечь и оставаться на пляже было уже опасно. Эмили сразу поднялась к себе. Спенсеры растянулись на кровати в номере.

– Надо позвонить и заказать обед, – простонал Ник.

– Я не хочу есть, – возразила Камилла. – Жарко.

На улице стояла сорокаградусная жара. Ни Камилла, ни Ник не привыкли к такому пеклу. Эмили, правда, говорила, что они скоро освоятся, но Спенсеры уже начали сильно сомневаться в этом. Камилла почти сразу уснула. Сколько прошло времени, она не знала, но, когда открыла глаза, за окном уже стемнело. На кровати рядом с ней сидел… Кайс.

– Зачем ты здесь? – спросила Камилла равнодушно. Она и виду не подала, что испугалась. Даже не удивилась. – Оставь меня в покое.

– Извини, – вздохнул Кайс, – но не могу. Совершенно не владею собой. Как увидел, только о тебе и думаю. Стань моей женой.

Камилла хмыкнула.

– Опомнись, я замужем!

– За кем? – оживился Кайс.

– За своим мужем, – улыбнулась Камилла. – Думаю, что ты его уже видел.

– Совершенно верно, – сказал Кайс. – Но могу тебе сказать, что я весьма нелестного мнения об этом человеке. Он слабак. Кроме того, он тебе изменяет с подружкой.

Камилла вспыхнула.

– Убирайся, Кайс! Я тебя не звала. Это мой номер.

– Нет, ошибаешься. – Араб лукаво подмигнул. – Это мой номер. И даже тот, в котором твой муж сейчас занимается сексом с мисс Браун, тоже мой.

– Убирайся! – Камилла встала с кровати. – Убирайся или я позову охрану!

– Милая, охрана в этом здании подчиняется непосредственно мне, – возразил Кайс.

– Хорошо, – кивнула Камилла. – Тогда до свидания. Я сегодня же возвращаюсь в Англию.

– Дорогая, ты даже билеты не сможешь заказать без моего ведома, – усмехнулся Кайс. – Но я сказал это не для того, чтобы унизить или оскорбить тебя. Ты свободна. Мне просто неприятно, что женщина, самая ослепительная женщина мира, чья красота способна затмить прелесть заката и восхода, замужем за таким человеком. Стань моей женой. Мы уедем в Европу. Я влюблен. И не просто влюблен. Я любил тебя все эти годы. Я следил за твоей жизнью в Англии в течение долгих лет каждый день и знаю о ней больше, чем ты сама.

– Послушай, Кайс, – голос ее дрогнул. – Убирайся прочь немедленно! Я благодарна тебе за то, что ты спас меня много лет назад, и не отрицаю этого. Но позволь заметить, что благодарность ни к чему меня не обязывает. Я замужем – и точка. Прощай.

Кайс даже не пошевелился.

– Камилла, он недостоин тебя! Открой глаза. Это же просто пародия на мужчину, червяк.

Она усмехнулась.

– Пускай Ник пародия. Но я предпочитаю любить пародию, чем жить с нелюбимым оригиналом.

– Ты лжешь, – спокойно отозвался Кайс. – И сама знаешь это лучше меня. Тебя бесит моя прямота. Извини, но я привык добиваться своего. И могу смело заявить, что ты не любишь его. Будь моей, и я подарю тебе высшее блаженство, какое только способен мужчина доставить женщине.

– Уходи, Кайс, – повторила она настойчиво. – Уходи. Я не желаю тебя видеть.

– Хочешь, проведем эксперимент, – предложил Кайс. – Только обещай мне подумать, не отказывайся сразу.

– А после этого ты уйдешь?

– Даю слово.

– Хорошо. – Камилла, однако, не стала садиться и продолжала стоять.

– Мы можем разыграть похищение, – начал Кайс, глядя прямо в глаза своей собеседнице. – Ты переедешь в мой номер в «Арабскую башню». А твоему мужу я пришлю записку, будто выкрал тебя. И еще пригрожу: если он пойдет в полицию или вообще сообщит кому-то, его ждет смерть. На самом деле ничего такого не будет. Но ты увидишь, каков твой муж на самом деле. Даю голову на отсечение, что он отправится домой с этой Эмили. Да-да, на тебя ему будет наплевать. Своя шкура ему дороже.

– Он слишком хорошо знает, что здесь мы в полной безопасности. Эмили нам уже все уши прожужжала об этом.

– Да, верно, – согласился Кайс. – Но вот увидишь, он спасует при первых же трудностях.

– Мне не нравится, как ты рассуждаешь о Нике. Но давай вернемся к нашему пари. Итак, я уезжаю с тобой в «Арабскую башню». Ты считаешь меня дурой? Извини, но с прошлой нашей встречи я поумнела, весьма поумнела.

– Тебя никто не тронет пальцем, – отрезал Кайс. – Никто. И я в том числе. Даю слово. В отличие от Запада на Востоке честное слово имеет большую цену, чем любая бумажка.

– Хорошо, а дальше что?

– А дальше мы просто будем следить за развитием событий.

В этот момент раздался звонок. Три раза. И телефон замолчал.

– Твой муж спускается, – сказал Кайс, вставая с кровати. – До встречи. Подумай о моем предложении. Ты ничего не теряешь. – И он исчез в дверном проеме.

У Камиллы голова шла кругом. Поверить ему? Неужели Ник и вправду изменяет ей с Эмили?

– О! Ты уже встала? – войдя в комнату, бодро произнес Ник. – Не хотел тебя будить. Как отдохнула?

– Где ты был? – не отвечая на поставленный вопрос, грозно проговорила Камилла.

Ник удивленно посмотрел на нее.

– Внизу, а что?

Кто знает, можно ли верить Кайсу, подумала Камилла. Ведь он мог проследить за Ником в любой точке отеля: и в номере Эмили, и в холле, и в ресторане. Этот араб не так прост, как кажется. Все может быть подстроено. Ему лишь бы получить свое, а для достижения цели все средства хороши. Нет, не нужно устраивать сцен прежде времени.

– Просто я уже около тридцати минут одна.

– Ревнуешь меня к Эмили?

– Я этого не сказала, – заметила Камилла.

– Не сказала, но подумала. – Ник не был похож на себя. Обычно мягкий, податливый, он выглядел агрессивным. – Можешь обвинять меня в чем угодно. Я чист.

Камилла глазам своим не верила. С чего это он так разошелся?

– Я тебя ни в чем не обвиняю. Какая ревность? Я даже не заикнулась об Эмили. Ты сам сказал, сам завелся.

Ник, похоже, опомнился.

– Извини, я не хотел, – сказал он. – Не знаю, что на меня нашло. Это, видимо, солнце так действует.

– Может, и солнце, – примирительно вздохнула Камилла, опускаясь в кресло. – Хочу мороженого.

Ник воспринял эту фразу, скорее мысль вслух, как руководство к действию и, задумчиво, с какой-то невыразимой тоской посмотрев на жену, сказал:

– Сейчас принесу.

Вечер прошел сумрачно. Камилла отказалась куда бы то ни было идти. Ей всюду мерещилась слежка и выходить из номера не хотелось. Ник чувствовал себя виноватым и, по всей видимости, восприняв отказ как упрек себе, решил остаться с женой. Оба молчали. Камилла принялась вязать из купленных накануне замечательных ниток свитер, а Ник, взяв книгу в руки, лег на кровать. Оторвав несколько раз глаза от вязанья, она заметила, что Ник отводит взгляд. Быстро, суетливо. Делает вид, что смотрит вовсе не на нее, а в сторону. Что-то случилось с ним, что-то беспокоит, но он боится сказать, боится поделиться. Вместе с тем в глазах его теплится жалость. Неприятное сочувствие убийцы, опускающего бездыханный труп на землю и только теперь заметившего, что жертва была хороша собой. Так обычно сочувствуют люди, которые уже совершили нечто предосудительное, но теперь терзающиеся муками совести.

– Пройдись, – предложила Камилла мужу. – Развейся, что-то ты не в духе. А я посижу одна.

– Нет, – возразил Ник. – Что мне там одному делать?

– Зайди за Эмили.

– Она, кажется, собиралась поработать.

– Позвони и узнай.

Ник заколебался. Рассказ Кайса не требовал лучшего подтверждения. В глазах Ника заметались, борясь друг с другом, желание и долг. Он знал, что как муж должен остаться, но… Эмили манила, звала. И он решился.

– Ладно, позвоню. Если ты не против.

– Нет.

У Эмили, естественно, нашлась свободная минутка. Камилла больше не сомневалась. Но странное равнодушие поселилось в ее сердце. Никогда еще ей не приходилось испытывать ничего подобного к человеку. Даже просто к живому существу. Еще страннее, что этот человек ее муж.

Она сидела и машинально вязала, то и дело пропуская петли. Ее бросили, ей изменили… И что? Пускай тешатся, мне-то какое дело? Да. Камилла была полностью равнодушна. Абсолютно. И к мужу, и к Эмили, и к его измене. По приезде в Англию – развод. Это слово тоже прозвучало в сознании совершенно спокойно. Остается только дождаться, когда Ник не выдержит и сознается. Чувствуя себя виноватым, он постарается ей угождать. Но, с другой стороны, Камилла станет все больше раздражать его. А такие вещи, как раздражение, ненависть, чувство неудовлетворенности и обремененности долгом, вынести который не представляется возможным, лучшая и вечная почва для скандалов.

– О чем думаешь? – спросил Кайс.

Камилла ожидала его появления и даже не прервала своего занятия. Но зато она поняла, зачем выпроводила Ника к его ненаглядной. Чтобы встретиться с Кайсом. Вот чего жаждала ее душа.

– Зачем пожаловал?

– Играешь? – осведомился Кайс. – Могу подыграть, если хочешь, но не лучше ли сразу перейти к делу?

Как этот человек умеет проникнуть в заветные мысли Камиллы! В одном взгляде он прочел все, что совершалось сейчас в ее сердце. Она не могла не оценить его проницательности.

– Ты снова о своем эксперименте. Хочу тебя огорчить. Я только что убедилась, что мой муж изменяет мне с Эмили. Представь, меня это ничуть не тронуло и не задело. Значит, ты был прав. Я не люблю Ника, как и он меня. Проверять нечего. Может, он подлец и мерзавец, но мне до этого нет никакого дела.

Кайс попытался перебить ее, но Камилла не позволила ему сделать это.

– Я еще не закончила. Скоро наш брак закончится разводом. Ник уже чувствует, что жена для него обуза. Ведь он упустил, прозевал куда более выгодную партию. Я же только что поняла одну истину: любви между нами нет и никогда не было. Я обманывала себя, а за Ника вышла из-за денег. И это факт. Свое будущее я представляю так: развод, свобода, жизнь в одиночестве, а дизайн-студия – мечта идиотки – отодвигается в своей реализации лет на десять. Пока в мои планы не входит замужество. Хватит. Хочу пожить для себя. Я запуталась, и мне никто не нужен. Поэтому эксперимент теряет смысл. Я хочу остаться одна.

Кайс расхохотался.

– Какая еще женщина на Востоке может похвастаться подобным красноречием! – сказал он, захлебываясь собственным смехом. – А потом еще отец спрашивает меня, почему мои соотечественницы меня не удовлетворяют. Ответ прост: я люблю Камиллу Мэтьюз. А еще я люблю спорить и продолжу тебя убеждать. Итак, эксперимент не теряет смысла, поскольку я и раньше предлагал проверить не верность вашего супруга, мэм, а его жалкую душонку. Мужчина обязан спасти жену из рук насильника, даже если уже давно не любит ее. На то и существуют брачные обязательства. Предполагаю, что ты наговорила все это, чтобы скрыть свое желание ответить «да» на мое предложение. Я прав?

Камилла кивнула.

– Доля правды в твоих словах действительно есть.

Кайс опустился на одно колено рядом с Камиллой, которая во время разговора внимательно рассматривала ужасные дыры на вязаном полотне, которые, собственно, сама же произвела на свет, охваченная волнением.

– Итак, – улыбнулся Кайс, – напоминаю условия. Мы перебираемся в «Арабскую башню». Живем там и наблюдаем за действиями новых влюбленных. В вашем номере камер больше, чем где бы то ни было в отеле. Узнав, что ты приезжаешь ко мне в Дубай, я хорошо подготовился к встрече. И поверь, не пойми я по твоим глазам, по походке, по движениям, что вы далеко не счастливая пара, я бы не позволил себе вторгаться в вашу жизнь. Просто твое одиночество в обществе этого низкого, малодушного человека бросается в глаза.

– Может, он и не любит меня, – одернула собеседника Камилла, – но я не позволю тебе называть его малодушным и низким. За полтора года нашего знакомства он не сделал мне ничего дурного.

Кайс усмехнулся.

– Сотни людей каждый день проходят мимо нас на улицах. И ни один не делает ничего дурного. Я всегда думал, что в обязанности мужа входит нечто больше, чем индифферентное «неделание ничего дурного».

Камилла не смогла возразить ему.

– И еще, – добавил Кайс. – Ты его не знаешь, а я вижу его насквозь. Согласись на мой эксперимент, и ты поймешь, что это за человек. Я по-прежнему гарантирую тебе полную неприкосновенность.

Камилла еще колебалась. Кайс взял из ее рук вязанье и положил на пол.

– Посмотри, – сказал он, указав на вязанье. – Женщина и мужчина – это спицы в руках бога. А их любовь – нитки. Из них они ткут полотно совместной жизни. И если любви нет, ничто не связывает спицы. Они лежат на месте неподвижные и немые. Не издавая ни единого звука и не создавая полотна. Я хочу стать для тебя второй спицей.

Камилла глядела на вязанье задумчиво, будто оценивая смысл сказанных слов.

– Я согласна на эксперимент, – почти шепотом проговорила она, не веря собственным словам. Где-то внутри нее еще жила надежда. Надежда, что Ник… Нет, хватит обманывать себя.

Получив согласие, Кайс сразу переменился.

– Собирайся, но… – Он замялся.

– Какое еще «но»? – спросила Камилла. – Пожалуйста, подробнее.

– Я хочу предложить тебе пари, – улыбнулся Кайс, отметив заинтересованность собеседницы. – Предупреждаю: если оно тебе не по вкусу, можешь не соглашаться.

– Ну и? – потребовала Камилла.

– Ты утверждаешь, что Ник Спенсер все же, хоть и не любит тебя, хороший человек и приличный мужчина. Так?

– Да, – подтвердила Камилла.

– Хорошо, – продолжил Кайс. – Предлагаю пари. Если выйдет по-твоему, ты сможешь жить в «Арабской башне» на правах моей гостьи столько, сколько пожелаешь. Полная свобода, ни забот, ни хлопот. Если мои предположения верны, то в тот день, когда Николас Спенсер покинет Эмираты, напуганный и затравленный, в тот день, точнее в ту ночь, ты должна будешь стать моею.

Камилла побледнела. Однако она чувствовала, что в словах Кайса есть доля истины.

– Я согласна. Согласна, но не ради Ника. Я только что осознала, что мне на него, в сущности, наплевать. Важно другое. Это соревнование иного плана.

– Я понимаю. – Кайс поднялся. – Понимаю и ценю в тебе ум. Собирайся.

…Отель «Арабская башня» поразил Камиллу своим великолепием. Похоже, многое, если не все, здесь было сделано на заказ. Блеск, шик, размах поражали воображение. Кайс настоял на том, чтобы заехать в пару магазинов и купить Камилле приличное платье и украшения. Теперь только она поняла почему. Женщины, чинно прохаживающиеся по великолепному холлу, носили на себе, пожалуй, целые состояния. Безукоризненный обслуживающий персонал состоял только из европейцев.

От блеска и роскоши у Камиллы закружилась голова. Она словно еще не осознавала всей ответственности, которую взяла на себя.

– Быстрее идем наверх. Мой отец может нас заметить. Я пока не предупреждал его, – шепотом сказал Кайс.

Камилле тоже не хотелось встретить мрачного ясноглазого старика, чей взгляд так напугал ее в первый день отдыха.

Номер, который Кайс отвел своей гостье, напоминал скорее дом. Причем очень большой. Он состоял из двух этажей. Чего там только не было! Телевизор во всю стену, огромные колонки – в специальной комнате для просмотра фильмов и телевидения. Набор дисков, который занимал два шкафа. Каталог к ним. На всех языках. Жалюзи, меняющие цвет и узор по выбору клиента. Можно было даже изменить вид за окном. Если море наскучило, компьютер создавал иллюзию горных хребтов, снега, центра города с характерным шумом – даже Ниагарского водопада и джунглей. О мебели, коврах, подвесных зеркальных потолках и говорить нечего. Все это содержалось в таком идеальном порядке, что нигде не было видно ни пылинки.

Камилла не знала что сказать.

– Нравится? – поинтересовался Кайс. – Если нет, мы можем перейти в другой номер.

– Нет, – покачала головой Камилла, пытаясь изобразить равнодушие, но тщетно. – Меня вполне устраивает этот. Кстати, что еще за история с отцом?

Кайс махнул рукой.

– Ничего серьезного. Он сам никогда не связывается с европейскими женщинами и мне не позволяет. Если узнает, что ты здесь… В общем, я сам разберусь с этим.

– Нет уж, потрудись объяснить. Подобные комментарии обычно делаются до заключения сделок! – Камилла даже в лице переменилась. – Я жду.

Кайс вздохнул.

– Это ведь не настоящее похищение. Если твой муж все-таки наберется храбрости и заявит в полицию, тебе придется неожиданно появиться дома целой и невредимой. И рассказать, что никто тебя не похищал, что ты сама по собственной воле уехала от мужа, узнав об измене. И мой отец не пострадает.

– Какие страшные у вас законы! Почему за совершенное преступление должен отвечать не преступник, а его отец?

– Ты не так поняла, – уточнил Кайс. – И преступник, и его отец. Так повелось издревле. Это законы наших предков, не нам осуждать их. Ладно. Мы и так сегодня слишком много говорили. Тебя никто не побеспокоит. Отдыхай. А я улажу дела с отцом и отправлю послание твоему Нику. – Кайс поклонился и вышел.

Какая учтивость! Даже смешно. Камилла переоделась в обычную одежду и легла на диван в гостиной на первом этаже. Мягкий и в то же время упругий, очень удобный, он показался ей чуть ли не чудом мебельного искусства.

Что она сделала? Или это сделала не она? Хоть что-то же должно шевельнуться в ней? Хоть какая-то привязанность к мужу. Нет. Камилла ничего не чувствовала. Великолепие, роскошь ослепили ее, но здравый смысл не отступил под их блеском. Она грезила Кайсом. В нем одном отныне видела смысл своего существования.

Ей стало страшно от этой мысли. Пути назад не было. Зеркальный потолок, диван – и тело на нем. Женское тело, привлекательное, пленительное. Камилла любовалась собственным отражением. Белая кожа, такая белая, что снег в сравнении с нею поблек бы. И черные глаза. Идеальная фигура. Красота. Губительная вещь! —

Камилле вдруг почему-то вспомнилась древняя легенда о Лорелее. Девушке, которая пленяла своей красотой всех мужчин. Она разбивала чужие сердца и семьи. Мужчины боготворили ее, женщины ненавидели. Каков финал этой истории? Девушка бросилась вниз с обрыва. Покончила с собой из-за неразделенной, несчастной любви. У ее ног были все, кроме одного – желанного и любимого. Что блеск мира? Что поклонники, богатства и красота? Без любви они лишь глупые игрушки, а точнее тиски, которыми время сжимает человека. Камилла только теперь поняла это в полной мере. Говорят, Лорелея не умерла, она просто сделалась призраком и каждую ночь выходит на морской берег и поет свою грустную песню. Страдалица. Твой возлюбленный уплыл далеко и нашел счастье в чужих краях, а ты вечно будешь плакать о нем. Такова любовь, если она безответна.

Сколько кораблей погибло по твоей вине, красавица Лорелея? Все они, завлеченные сладостным голосом, налетели в ночной мгле на скалы у берега. Все разбились в щепки. Жены не дождутся мужей-моряков. Дети не побегут встречать отцов жарким солнечным днем на причал. Что заставляет тебя петь, красавица Лорелея? Не мечта ли? Ты упиваешься своей мечтой, что когда-нибудь на горизонте появится желанный корабль. И ветер погонит его к губительному обрыву. И твой милый найдет тебя и полюбит…