Текст книги "Маски и чувства"

Автор книги: Элис Маккинли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

3

Она открыла глаза. Свет лампы разорвал тьму. Белые стены, люди в халатах… Куда она попала? Элен повернула голову, и от одного этого движения перед глазами все пошло кругом. Слышались незнакомые голоса, но, хотя люди говорили рядом, ей казалось, что звуки доносились откуда-то издали. Где она? Похоже на больницу. Так. Надо вспомнить, что произошло.

Эдмонд бросил ее. Эта новость всплыла в сознании сразу, без промедления и больно отозвалась в груди. Записка. Элен полезла в карман – бумажки. Она нащупала деньги. Ага, а вот и клочок бумаги. Значит, все случилось наяву, а не во сне, все правда. От этого из ее груди вырвался стон. Невольный, тихий, он все же привлек внимание врачей. К ней подошла медсестра.

– Вам уже лучше? – спросила она, улыбнувшись.

– Где я? – Элен не узнала свой голос, он был какой-то хриплый, словно чужой, и тоже доносился как будто издалека.

– В больнице, – спокойно ответила сестра и приветливо улыбнулась. – Как вы себя чувствуете?

– Голова… болит. – Элен закашлялась. – И тошнит сильно.

– Когда вы в последний раз ели?

Элен напрягла память, но не смогла восстановить последовательность событий.

– В обед, наверное, – неуверенно сказала она. – Не помню.

– Поспите, – посоветовала сестра. – Хотите, сделаю обезболивающий укол или дам таблетку?

– Не нужно, спасибо, – вежливо отказалась Элен. Говорить было тяжело. Хотелось спросить, в чем дело, что с ней случилось, но сил не было совсем. Тело обмякло и требовало лишь одного – отдыха.

Элен закрыла глаза. В голове мелькнула мысль об оплате лечения и его стоимости. Думать не хотелось. А точнее, не получалось. Мысли путались. Она все же напрягла сознание. Итак, записка… Потом она куда-то бежала… дождь… А потом… Машина. Да, теперь она вспомнила, машина вывернула прямо из-за угла. Так вот, что случилось. Ее сбила машина. Но, к счастью, серьезных повреждений, кажется, не было.

– Сестра, – позвала она тихо, и медсестра, стоявшая неподалеку у кровати другой женщины, обернулась и подошла к ней.

– Вы что-то хотели?

– Как я… попала сюда? – Элен почувствовала, как от каждого слова в голове разливается боль.

– Вас привез какой-то мужчина. На машине.

При слове «мужчина» у Элен забилось сердце. Она ощутила прилив сил, бодрости.

– Кто? Как его зовут? – вымолвила она шепотом, но не потому, что не могла говорить, а просто от волнения. – Как он выглядел?

Медсестра пожала плечами.

– Он сказал, что не знает вас, просто нашел посреди улицы. Вы, вероятно, упали в обморок. Он просто подобрал вас и привез.

– Как его зовут, как он выглядел? – Элен начала нервничать.

– Выглядел? – Сестра снова пожала плечами. – Светлые, короткие волосы. В костюме. Красивый, высокий. Судя по одежде, не из бедных.

Это был не он. Эдмонд никогда не остриг бы своих волос, ни за что на свете. А костюм надевал только в особых случаях.

– Что-то еще? – спросила медсестра.

Элен кивнула.

– Я действительно упала в обморок?

– Наверное.

– Сколько еще мне нужно будет пробыть в больнице?

– До вечера, вероятно, но сказать точно не могу. Это решает врач. – Сестра указала на женщину, стоявшую в углу палаты рядом с одной из кроватей.

– А на чем меня привезли?

– Привезли? – Сестра устало вздохнула. – Вас привезли на машине. По крайней мере, мне так сказали.

– Вы не видели ее?

– Кого?

– Машину.

– Об этом можно спросить в приемном отделении.

– А вы не могли бы выяснить это для меня? Пожалуйста! – Элен нашла в себе силы улыбнуться, хотя это далось ей с трудом.

– Конечно, – кивнула сестра. – Мне скоро отдавать данные о вновь поступивших больных дежурному, и я попробую что-нибудь выяснить.

– Спасибо, – смущенно поблагодарила Элен.

Беседа изрядно вымотала ее. Теперь главное – не уснуть. Дождаться, когда сестра спустится вниз и все расспросит. Если это был серебристый «пежо»… Если это он… Элен улыбнулась и тут же сама себя одернула. Ну что делать Эдмонду в том переулке? Откуда ему там взяться? Она тяжело вздохнула и стала осматриваться. Кроме нее в палате лежала еще одна женщина. Вот сестра подошла к врачу, взяла какой-то листок и вышла из палаты. Через десять минут она вернулась, осмотрела палату, словно ища кого-то, и снова исчезла в дверном проеме. Элен чувствовала, что уже через пару минут не сможет так удачно справляться со сном. Но вот сестра снова появилась и на этот раз сразу направилась к ее кровати.

– В приемном покое сказали, что это был черный «мерседес», – отрапортовала она. – Последней модели. Очень дорогой. И еще сказали, что мужчин было двое. Второго рассмотреть не успели. Он схватил вас и понес к дежурному, а когда с вами разобрались, то там остался только тот, в костюме.

Эти слова и вовсе привели Элен в недоумение.

– Спасибо, – задумчиво проговорила она.

Кто? Кто мог сделать это? Просто чужие люди не стали бы так заботиться о ней. В таких кварталах каждый сам за себя, и люди стараются не вмешиваться в чужие дела. А тут костюм, машина. И это точно не Эдмонд. Элен терялась в догадках.

Пока сестра не отошла, она решила выяснить еще одну важную вещь.

– Сколько будет стоить мое пребывание здесь? – спросила она, вспоминая, какой суммой располагает.

– О, не беспокойтесь, – махнула рукой сестра. – Мужчина в костюме оставил почти пятьсот фунтов. Это много, даже если бы вы пролежали здесь неделю.

Элен открыла рот от удивления. Ей оставили деньги?

– А он не сказал, по какому адресу я смогу вернуть их?

– Нет, этого он не сказал. Дежурный лишь узнал, как его зовут. Мэтью Стербери. Это имя вам знакомо?

– Нет. – Элен растерянно покачала головой. – В первый раз слышу.

– Вам повезло. – Сестра поправила одеяло на кровати. – Сейчас таких людей редко встретишь.

Их разговор прервала врач.

– Здравствуйте, – сказала она. – Я буду вашим доктором. Что с вами произошло? Что вы пили в последние часы? Постарайтесь вспомнить. Алкоголь? Может, наркотики? Результаты анализов, которые у вас взяли, еще не готовы. Я пока ничего не могу вам назначить.

– Я ничего не пила и не принимала наркотики, – резко ответила Элен. Тон врача ее оскорбил, хотя она и понимала, что в ее проблемах никто не виноват.

– Отлично. – Врач удовлетворенно кивнула. – Это меняет дело. Значит, это просто стресс, переутомление. Такое случается не так уж редко. Поспите. Вам нужен отдых. Ваши ступни уже обработали. Ходить будет больно некоторое время. Ссадины глубокие. Но это ничего, заживет.

Элен уже готова была дать ей денег, лишь бы ее оставили в покое. Теперь она четко все вспомнила: ей просто стало плохо, и она упала прямо посреди улицы на асфальт. А до этого бежала босиком, поэтому ступни стерты. Это ерунда. Можно спокойно встать и уйти. И не платить за пребывание в больнице.

Врач по-прежнему стояла возле ее кровати.

– Если что-то понадобится или вы будете недовольны обслуживанием, то имеете право сообщить обо всем, что вас не устраивает, директору больницы.

– Спасибо, – поблагодарила Элен. Она постаралась сказать это как можно вежливее, но получилось почти грубо.

Сестра задала ей несколько вопросов, уточняя данные для заполнения медицинской карточки, и спросила номер карточки социального страхования. Потом поинтересовалась, где Элен работает, и пообещала позвонить ее начальству. Вот уж Фрэнк обрадуется!

Медсестра отошла от нее. Наконец-то покой. У Элен остался лишь один вопрос, задать который она позабыла: сколько времени прошло с того момента, как ее привезли. Окна были завешаны плотными шторами, но ей казалось, что наступило утро. Нужно отдохнуть. Она закрыла глаза.

– Я не могу вот так ее бросить! – Эдмонд жестикулировал так, словно находился в спортивном зале, а не в салоне машины, совершенно не подходящем для столь экспрессивного выражения чувств.

– Что может случиться с ней в больнице? – Патрик сидел за рулем и смотрел на дорогу. На его лице застыло привычное недовольное выражение. – Мы оставили там целое состояние, я дал дополнительно денег врачу и сестре. Они готовы петь и танцевать, если она захочет. Это хорошая больница, а при таком гонораре там вылечат за час. Тем более что ничего серьезного не случилось.

– Это тебе так сказали, – не успокаивался Эдмонд. – Эх, надо было пойти самому.

– Пошел бы и испортил все дело, – совершенно спокойно возразил Патрик. – Девчонка узнала бы тебя по описанию. А так, если и спросит, опишут меня.

– Как у тебя все просто! – Эдмонд чувствовал, что постепенно закипает. – А если ей сейчас нужен близкий человек?

– «Если» может быть только у тебя, а она, я уверен, давно пришла в себя и спокойно спит. Но коль настаиваешь, можно звонить туда хоть каждый час и спрашивать о ее состоянии.

– Да ты… – Эдмонд осекся и продолжил уже более миролюбиво: – Ты ничего не понимаешь. Ты никогда никого не любил.

– Потише на поворотах, приятель, – ухмыльнулся Патрик.

Эдмонду показалось, что в этой ухмылке проскользнуло что-то издевательское.

– Останови машину. – Он положил руку на локоть Патрика. – Я хочу выйти.

– Прекрати. – Если раньше Патрик был спокоен, то теперь и он явно начал злиться.

Однако было поздно. Эдмонд рванул руль, машина резко вильнула в сторону, едва не выскочив на тротуар. Визг шин снова огласил окрестности. Придя в себя от потрясения, Патрик и Эдмонд уставились в одну точку и еще долго сидели молча, не решаясь пошевелиться.

– Ты нас чуть не убил, – холодно констатировал Патрик.

– Знаю, – таким же тоном ответил Эдмонд. Лицо его ничего не выражало. Он бессмысленно смотрел прямо перед собой.

И снова пауза, из которой обоих вырвал резкий гудок и уже знакомый, надоевший за вечер, визг шин. Они обернулись одновременно. Позади них остановились уже три машины. «Мерседес» Патрика застыл как раз посреди дороги.

– Эй, что стоим! – Из первой машины вышел полный мужчина. – Проезжайте, черт вас возьми.

Патрик развернул машину и отъехал к тротуару.

Эдмонд стиснул зубы. Ну какой же он идиот! Зачем ему понадобилось устраивать эту идиотскую проверку! Что он хотел узнать? Разве сердце – не достаточная порука?

План родился, разумеется, в голове Патрика. Обуреваемый подозрениями и переживая за состояние друга, он предложил провести проверку, «испытание на прочность». Эдмонд делает вид, что уезжает из города, и они вместе следят за ней. Если все в порядке, если, как цинично выразился Патрик, «девочка чиста», то тогда отношения можно продолжить. Если нет…

Впрочем, теперь Эдмонд понял, что, как бы ни сложились обстоятельства, он все равно вернется к ней. Это вначале все казалось просто. А на деле… В его жизни с трудом можно было бы отыскать день более напряженный. Сначала Элен чуть не оказалась под колесами, потом упала в обморок, они сами чуть не перевернулись. Его размышления прервал Патрик:

– Ты уж определись как-нибудь, куда едем?

– Зачем все это? – ответил вопросом на вопрос Эдмонд. – Я только что понял, что люблю ее больше жизни, больше всего на свете.

– Это я уже слышал. – Патрик по-прежнему не спешил поворачивать ключ зажигания.

– Сейчас пойду к Элен, все расскажу и…

Эдмонд не хотел говорить Патрику – «женюсь на ней», но ни на что другое он никогда не рассчитывал, если заводил какие-то отношения с девушкой.

– Договаривай, – потребовал Патрик.

– Женюсь. – Эдмонд отвернулся и стал смотреть в зеркало заднего вида.

– А ты подумал об отце? – Голос Патрика стал твердым, как кирпич в средневековом замке.

– А отец обо мне? – Эдмонд не хотел затрагивать эту тему. – Ты же мне обещал.

– Я свое обещание выполню, но проверка не закончилась, – отрезал Патрик.

– Мне все равно. Я женюсь на ней. Если отец лишит меня наследства – это его дело, плевать. Я не собираюсь калечить свою жизнь по его прихоти. Тысячи людей живут на те деньги, что зарабатывают, и ничего. Если она меня любит…

– А если нет? – Патрик почти прошептал эти слова, но Эдмонду показалось, что он их крикнул, потому что каждое слово отдалось в ушах звоном.

Эдмонд ничего не ответил.

Две недели назад отец, узнав о его привязанности к простой девушке от неизвестного «доброжелателя», сразу заявил, что если Эдмонд намерен продолжать с ней отношения, то он лишит его наследства. Но отец безмерно доверял Патрику. После долгих бесед они решили, что если Патрик убедится в чистоте ее намерений, то старик, возможно, изменит свою точку зрения. На это им был дан один месяц. Первая неделя осталась позади.

Вначале Патрик предложил обратиться в частное детективное агентство.

– Я знаю одну контору. Ребята – настоящие профессионалы и дело свое знают. Установят все ее связи, проверят родственников, и при этом есть гарантия полной конфиденциальности.

Эдмонд задумался, потом решительно покачал головой.

– Нет. Меня это не устраивает. Конфиденциальность конфиденциальностью, но я в свои проблемы посторонних посвящать не собираюсь.

– Ладно, – согласился Патрик и предложил другой вариант, с которым Эдмонд неохотно согласился, потому что ничего иного предложить не мог.

Только теперь Эдмонд осознал свою зависимость от друга. Раньше он был уверен, что тот в любом случае будет на его стороне, но сейчас стал сомневаться. Мысли переплелись, словно клубы ядовитых змей: за какой хвост ни дерни – все одно, укусит. Патрику можно доверять. Он не станет врать отцу из-за него. Он не станет прибегать к «лжи во спасение». Сделает все как надо, а если обнаружит, что друг попал в сети к «золотоискательнице», то приложит силы, чтобы избавить его от потенциальных неприятностей.

– Едем в больницу, я ее забираю. Мне на все плевать.

– Но… – Патрик нахмурился. – Я вынужден буду сказать отцу, что ты не позволил мне ничего выяснить.

– Говори, что хочешь, мне не нужно наследство. – Эдмонд произнес это очень решительно.

– Вот вечно ты проявляешь твердость не там, где нужно. Чего кипятишься? Я же сказал, что помогу. Дай мне совсем немного времени. Я все устрою.

– Мне теперь ничья помощь не нужна, просто в ней отпадает необходимость. Решено. Я хочу всегда быть с Элен. А ты пытаешься мне все испортить. – Эдмонд многозначительно поднял палец вверх.

– Да нет же, ты совершенно неверно все представляешь.

– Ладно, – неожиданно быстро согласился Эдмонд и уже с несвойственной ему распущенностью, махнув демонстративно рукой, добавил:

– Валяй.

– Дай мне еще неделю. Мы все выясним. Точно во всем удостоверимся, а потом, каков бы ни был результат, скажу твоему отцу, что она ангел, если только не замешана в банковских махинациях. В этом случае я просто не смогу подставить ваш бизнес. Обещаю, что помогу с деньгами, и вы уедете с ней куда захотите. Сможете даже покинуть Англию. Такой вариант тебя, надеюсь, устраивает?

Эдмонд все еще хмурился.

– Ладно, – проговорил он медленно, словно просчитывая возможные последствия своего утвердительного ответа.

– Одна неделя, – продолжал Патрик, – и ты точно будешь знать, что она из себя представляет.

– Согласен, – кивнул наконец Эдмонд.

– Договорились, – улыбнулся Патрик. – Так куда мы едем?

– Поехали домой. Я чудовищно устал. – Только теперь Эдмонд осознал, что совсем обессилел. Ему хотелось расслабиться, вытянуться на удобной кровати. Спать. Глаза слипались сами собой. Было уже около шести часов утра. Начинало светать.

Мышцы отзывались болью почти на каждое движение. Теперь, когда схлынул адреналин, это особенно чувствовалось. Элен… Эдмонд помнил, какое волшебное действие оказывали на него ее прикосновения. Все тело словно начинало перестраиваться. Любая боль, судороги, что угодно отходило на второй план и благополучно оставалось там до тех пор, пока она находилась рядом. Одно прикосновение к плечам – и усталости как не бывало.

– Не спи, – снова прервал его размышления Патрик. – Я тут вот что подумал. Ты лучше знаешь своего отца. Напиши на бумажке что именно и как я должен буду ему сказать.

– Ты же никогда никого не обманывал, – напомнил Эдмонд, улыбаясь.

– Ну… – Его слова, похоже, немного озадачили Патрика. – Если обман идет на пользу правому делу… – Он не знал, как выразить свою мысль, и замялся. – В общем, есть ситуации, в которых не обмануть нельзя. Как бы тебе объяснить. У любого из нас есть иерархия ценностей. Кто-то ставит на первый план выгоду, кто-то карьеру, а кто-то честь и свободу. Я считаю, что в твоем возрасте человек сам вправе решать, как дальше строить свою жизнь. Если ты хочешь жениться на ней – пожалуйста. Это твое личное дело. И ни отец, ни мать, никто на свете не имеет права вмешиваться в таинство двух душ. Это просто неприлично, а ставить условие – и вовсе подло. Что значит – лишу наследства? Ты отец и должен помочь сыну, какой бы выбор он ни сделал, независимо от того, нравится тебе этот выбор или нет. Не обмануть в таком случае гораздо хуже, чем обмануть. Надеюсь, ты понял, что я хотел сказать.

– И я надеюсь. – Эдмонд улыбнулся снова.

Патрик всегда был мастером произносить речи. Сейчас он, как всегда в подобных случаях, немного перемудрил, но Эдмонду это понравилось, тем более что он не сомневался в поддержке друга.

Патрик не переставал его удивлять. Сколько разных, совершенно несовместимых качеств уживалось в этом человеке. Сейчас, только что, он высказал пожелание проучить хорошенько его отца, а ему самому помочь ни за что ни про что. А ведь тот был для Патрика непререкаемым авторитетом. Или нет?

– Как ты солжешь моему отцу? – спросил Эдмонд. – Ты же не сможешь.

– Плохо ты меня знаешь.

– Не понял.

– Совру и глазом не моргну.

– Он же… Он же… – Эдмонд запнулся, подбирая нужное слово. – Он ведь для тебя бог!

– В бизнесе – да, – согласился Патрик. – Твой отец – гений бизнеса. Он сколотил состояние из воздуха, из пустоты. У него все всегда под контролем. Он отдал тебе одну треть своего бизнеса, а остальное тянет на себе. При этом на эти две трети у него приходится членов совета директоров, замов вдвое меньше, чем у тебя. Он – настоящий мужчина. Я не раз видел, как он принимает самые жесткие решения, если они диктуются ситуацией. Например, увольнял тех, кто его по каким-то причинам не устраивал.

– И тебе нравится это? – удивленно спросил Эдмонд.

– В бизнесе нет понятия «нравится – не нравится». Есть эффективность, целесообразность. У твоего отца я перенимаю методы, приемы работы, способы контроля, ведения документов. Набираюсь опыта. Но, сам понимаешь, у такого человека личные качества всегда оставляют желать лучшего.

– Странно, – пожал плечами Эдмонд. – Мне казалось, что ты всегда только положительно отзывался об отце. А в прошлый раз ты даже специально пошел со мной в его кабинет, чтобы меня отчитали как следует. Я, конечно, не имею ничего против, сам виноват. Но неужели ты способен так лицемерить? Ради чего?

Эти слова вырвались у Эдмонда невольно. С самого детства, еще в те далекие времена, когда Патрик приходил к Эдмонду играть, он всегда был любимчиком отца. Тот всегда хвалил его. Дальше – больше. Компания отца дала Патрику стипендию, чтобы он мог учиться. Патрик почти всегда соглашался с отцом, и Эдмонд ни разу не замечал, чтобы он, выйдя за дверь, менял свое мнение. Этот человек не мог притворяться, льстить, лицемерить.

– Нет, – мгновенно, словно уже не раз отвечал на подобный вопрос, сказал Патрик. – Я никогда не позволяю себе таких вещей. – Голос его после паузы стал холодным, в нем зазвучали металлические нотки, и Эдмонд понял, что обидел друга. – Если я согласен с ним, значит, согласен. Если нет, то нет.

– Но ты всегда одобряешь его идеи.

– Нет. – Патрик покачал головой. – Не всегда. Просто ты видишь нас вместе лишь тогда, когда мы занимаемся делом. А там нет смысла ему перечить. Иногда мне кажется, что я точно знаю, что и как делать, и советую ему. Он говорит, чтобы я записал мой совет в блокнот и пока отложил. Но потом поступает так, как решил сам. Представь себе: еще ни разу не было так, чтобы мой совет принес большую прибыль. У него чутье на сделки, курсы акций, поэтому мои советы часто оказываются несостоятельными.

Эдмонд чувствовал, что засыпает. Какой бы интересной и захватывающей ни была беседа, он чувствовал, что слова путаются в голове, мысли переплетаются и речь словно доносится издалека. Перед его взором стояла она – в легком белом сарафане. Волосы заплетены в косу и перехвачены белой лентой. Патрик что-то говорил и говорил, но Эдмонд, отметив где-то внутри себя, что надо будет обязательно вернуться к этой теме, засыпал. Основную мысль он уловил, и этого для него достаточно. Надо поспать. Хотя бы до полудня, потому что уже почти семь. А потом он все выяснит. Потом. А сейчас – спать. Голос Патрика словно убаюкивал: спокойный, ровный, не выражающий никаких эмоций. Последними словами, которые донеслись до сознания Эдмонда, были:

– Ты слышишь? Уснул? Эй, подожди до дома.

Но Эдмонд не мог ждать. Он закрыл глаза. Отец, Элен, Патрик – все словно остановились. Звуки утихли, и пришел сон. Вопреки всем невзгодам, сомнениям, проблемам.