Текст книги "Маски и чувства"

Автор книги: Элис Маккинли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Элис Маккинли
Маски и чувства

1

С кем угодно, но только не с ней. Да, это могло случиться с такими, как она, но не с ней. Бежать. Бежать куда глаза глядят от этого места. Как он мог! После таких слов, после таких обещаний, после таких…

Элен не любила ночь, но сейчас темнота была ей на руку. И дождь. Холодный ночной ливень хлестал по лицу, по голым рукам и ногам. Вымокшая до нитки футболка прилипла к телу, джинсовые шорты, совсем короткие, разрисованные черным маркером, тоже промокли, и краска текла по ногам. Шлепанцы… Их давно уже не было на ногах. Они остались где-то там, сзади, на перекрестке, где минуту назад Элен чуть не попала под чью-то шикарную машину.

Будь проклято все!

Элен бежала. Никто не преследовал ее, но сердце рвалось из груди, голова кружилась, а ноги несли вперед. Как он мог! Подлец, подлец, подлец! Почему-то другие ругательства не шли на ум. Элен чувствовала, что силы на исходе, ей казалось, что воздуха кругом осталось совсем мало.

Душно.

Отчаяние толкало ее вперед. В груди чувства рвались на части, она задыхалась от рыданий и бежала от судьбы, от нищеты, от боли, от очередной неудачи. Ливень не стихал. Добрый, милый дождь. Это он прогнал с улиц зевак, которые обязательно уставились бы на босую, растрепанную девушку, спешащую неизвестно куда с такой скоростью, словно за ней по пятам гналась свора борзых.

Машины пролетали мимо, прорывая завесу ливня огнями фар. Мокрый асфальт отражал разноцветные вывески магазинов и кафе. Было около трех часов – до рассвета не так уж долго.

Перед глазами мелькали расплывчатые силуэты домов, деревьев, фонарей. Она чувствовала, как под ноги попадаются мелкие камешки, как они впиваются в ступни. Вдруг девушка зацепилась за что-то ногой и чуть не упала. Это незначительное событие словно выдернуло ее из мира грез и ощущений. Элен остановилась и осмотрелась. Город. Холодный, немой, сверкающий фонарями, он был непривычно тих и спокоен для района, где на первых этажах почти всех жилых домов располагались бары, бильярдные и залы игровых автоматов. Всему виной завтрашний день – понедельник. Потому так молчали улицы. Завтра всем на работу. Обитатели этого района – рабочие. Грузчики, лифтеры, уборщицы, те, у чьих родителей не было в свое время денег, чтобы дать детям образование. У них у всех семьи. Они все работают. Без отдыха. Их жены не знают, что такое уикенд. Суббота – их день, их праздник, в воскресенье уже не разгуляешься. Из одного бара вышел слегка выпивший мужчина лет сорока. Он силился пропеть что-то из популярного, звучащего по всем радиостанциям шлягера, но язык уже не подчинялся. Мужчина свернул за угол и исчез в переулке.

– Дурак! – крикнула ему вслед Элен. – Тупица! Болван!

Вот теперь она вспомнила все ругательства, какие знала. И не потому, что случайный прохожий чем-то помешал ей, просто потому, что он был другого пола. В этом была его вина, его глобальный проступок. Мужчины! Природа не могла создать существо более подлое и низкое, более безжалостное и холодное.

Элен тихо опустилась на колени у фонарного столба и, прислонившись к нему щекой, зарыдала. В чем же разница между столбом и мужчиной? Ни в чем. Ни тот, ни другой не увидят, не заметят ее слез. Надо взять себя в руки, мысленно повторяла Элен. К пяти утра ей на работу. В бар. В проклятущий бар с засаленными скатертями на столиках, с вечно мутно-серыми стеклами, с толстяком Фрэнком, который не пропускает мимо себя ни одной официантки.

Мечты, надежды – к черту. А она-то думала, что все будет иначе, что на этот раз все будет по-другому. И что же? Опять, снова… Судьба словно водила ее по кругу.

Элен сидела под фонарем и плакала. Ей вспомнилось детство. Когда-то давно она также плакала из-за сломавшейся игрушки. Плакала, потому что знала – родители не купят новой. Это была лошадка. Голубая пластмассовая формочка. Она разбиралась на две половинки. В детстве девочка очень любила ее. Но Уилл – малыш двух лет из соседнего подъезда – случайно наступил на одну половинку, и от вьющейся гривы до переднего копыта пролегла трещина. Элен плакала тогда, как теперь. И виной ее слез тоже был мужчина. Еще такой беспомощный и неуклюжий.

Самое же обидное заключалось в том, что она прекрасно видела и осознавала свое превосходство над многими из них, но изменить положение не могла. Тупые, неповоротливые… Сколько таких промелькнуло в ее пока еще не долгой жизни. Они воображают себя чуть ли не богами, а на деле не стоят выеденного яйца. Все эти фальшивки. Те, кому повезло чуть больше, чем ей. Кто набил туго карманы, торгуя дешевыми тряпками или поддельными часами, кому просто посчастливилось. Вчерашние оборванцы с улиц, и сегодняшняя «элита» района. Что толку, что они нарядились в дорогую одежду и купили модные машины. Суть осталась та же. Грязные животные, в чьих мозгах никогда не было больше одной извилины.

Самое страшное в том, что Элен видела это и понимала. Осознавала каждой клеточкой своего тела. И все же была вынуждена унижаться перед ними, как комнатная собачка, ждать подачки с этого «праздника жизни». Ей требовались деньги. Идти на панель? Нет. До этого она не опустится. Никогда. Но найти какого-нибудь богатого парня, пусть даже неотесанного болвана, и выскочить замуж – другое дело. Любовь – чепуха, глупость. Люди всегда женились лишь по выгоде. А любовь выдумана богачами. Это им нечего делать целыми днями, поэтому приходится выдумывать себе «важное дело» и изображать страдания.

У Элен не было времени на бредни о любви. Едва ей исполнилось пятнадцать, а она уже точно знала, что выйдет замуж за богатого. Мать всегда твердила ей об этом. Братья не забывали напомнить, что женское дело – соблазнять всяких глупцов, из которых нужно вытрясти как можно больше денег. Мать не жалела последних грошей, чтобы приодеть Элен, купить косметику. Замужество было целью, поставленной перед ней с детства. «Не будь дурой, – говорила мать, – ищи жениха. Выбирай только тех, у кого кошелек тугой да машина новая. Глянь на отца. Всю жизнь ждал манны с неба, да не дождался».

Отец… Элен не хотелось о нем думать. Слишком больно и обидно. Все сходились на том, что она пошла в него. Прямой тонкий нос. Изящные тонкие губы, черные-черные волосы, брови дугой – все его. Знакомые говорили, что родись Элен мальчиком, стала бы копией отца. И правда, она часто смотрела на него, а потом на себя, и ее посещало странное чувство. Одни черты, с той лишь разницей, что ее собственные – женские, а у отца – мужские. Братья походили на мать. Она была по-своему хороша когда-то, но… Грубость характера словно проецировалась на лицо, походку, мимику… В общем, мать Элен была обыкновенная. А вот отец. Он был красив, даже великолепен. Он отличался от других. До того, как стал пить.

Стоп! – приказала себе Элен. Надо успокоиться. А думая об отце, уж точно спокойнее не станешь. Надо разозлиться. Злость, гнев – эмоции более сильные, чем обида. Они погасят ее, а она снова станет собранной и расторопной. Это пригодится в баре. Тем более после бессонной ночи.

И Элен стала вспоминать своего обидчика. Стройный, светловолосый, всегда в ярких рубашках, которые люди носят обычно только на курортах, он производил впечатление аристократа. Умное лицо, живые глаза, длинные вьющиеся волосы. Густые-густые. Он обещал Элен золотые горы и райскую жизнь. И он мог бы устроить это, если б захотел. О, как ловко он притворялся влюбленным! Каким нежным и заботливым умел быть! Каким внимательным и чутким! И Элен поверила, что на этот раз будет иначе. Впервые за многие годы потеряла бдительность, растаяла, размякла и… выдала себя.

Такую птицу нельзя спугнуть – назад не воротишь. Элен была почти у цели. Он уже предложил ей переехать к нему, он уже тратил на нее уйму денег. Она решила, что парень влюблен. Влюблен… Еще пара месяцев – и можно было бы заговорить о свадьбе. Нет, через четыре месяца. Или полгода. Но не сейчас. Элен разозлилась на себя. Поддалась, не выдержала, спросила. И вот результат – гостиничный номер пуст, у портье деньги и записка:

«Люблю, целую, скоро буду».

Будешь. Но не со мной и не здесь, подумала Элен.

Значит, надо возвращаться к прежней жизни. В опротивевший бар, к надоевшим до тошноты клиентам. А что дальше?

Конечно, на отсутствие внимания со стороны мужчин ей никогда не приходилось жаловаться. Но все они не дотягивали до заявленных ею стандартов, и после двух-трех свиданий она расставалась с ними, понимая, что их интересует только одно. Всегда одно.

Что же случилось теперь? Чем Эдмонд отличался от других? Денег у него было, может быть, не больше, чем у некоторых из тех, кто предлагал все сокровища мира в обмен на одну ночь. Но… Какие манеры, какая обходительность, какой обворожительный взгляд! И… какой финал. Может, он еще вернется? Может, чудеса на свете все же случаются? Элен запретила себе думать об этом. Шанс был упущен. Безвозвратно, окончательно. Странно… Странно, но в этот раз Элен вовсе не заинтересовали деньги. Неужели она что-то почувствовала к нему? Привязанность? Но за пару месяцев трудно так привязаться к человеку. И все же…

Стоило ей вспомнить их отношения, как злость отступила. Он ни разу не повысил на нее голоса. Ни разу ни в чем не упрекнул. Что бы она ни делала, он готов был терпеть, помогать. Теперь Элен стала злиться на себя. Как она могла упустить такого парня? Он был первым, за кого ей действительно хотелось замуж.

Она встала и вытащила из кармана записку. Клочок бумаги совсем размок, чернила поплыли. Она сохранит его как память. Ее ловкие тонкие пальцы вынули из кармана деньги. Их было много. И это тоже говорило в его пользу. Даже бросив ее, он позаботился о ближайших месяцах ее жизни. Какой мужчина! Элен вытерла слезы со щек. Дождь уже почти кончился. На улицы вышли из баров люди. В основном парни и девушки. Элен почти успокоилась. Ноги болели. Это плохо – впереди рабочий день. Ей вспомнилась сказка о русалочке. Когда ее рыбий хвост колдунья превратила в две восхитительные, стройные ножки, главным неудобством стало то, что при каждом шаге бедняжка должна была ощущать боль, словно ступала по лезвию бритвы. Сказка. Да. Русалочка не остановилась ни перед чем и нашла своего возлюбленного. В детстве Элен очень любила эту сказку. Она и теперь помнила ее почти наизусть. А может, не отступать от своего? Может, идти за ним до конца? На край света?

Глупость. Элен улыбнулась. Наверное, впервые за эту ночь. Принц ускакал на белом коне, точнее сказать – серебристом «пежо», оставив лишь следы на дороге.

Элен совсем успокоилась. Он уехал и увез с собой частичку ее жизни. Она посмотрела на часы – половина четвертого. Дорога домой отнимет больше часа, а в это время уже надо быть на работе. Тратить деньги на такси было бы непозволительной роскошью. Черт! Гостиница, где они с Эдмондом обычно встречались, была далековато от квартала, где она снимала комнату для себя и младшей сестры. Нет. Ни пешком, ни бегом уже не успеть.

Элен пыталась унять дрожь. Мокрая одежда, которая раньше казалась почти горячей, теперь обжигала тело холодом. Асфальт был неровным, Элен то и дело наступала на мелкие камушки. Она чувствовала себя ужасно. А, да черт с ней, с работой. Этот бар никогда не нравился Элен. А теперь он и вовсе станет невыносимым, потому что там она познакомилась с Эдмондом. Ей вспомнился тот вечер…

Дым сигарет, как туман ранним утром, клубился под потолком, ругань, крики – кто-то разбил посуду. И он. Элен сразу заметила его. Он сидел один за ее любимым столиком. Этот столик стоял как бы в отдалении от других. В стене был небольшой выступ и арка. Говорили, что раньше там находился камин. Там всегда царил полумрак. Элен иногда улучала минутку, чтобы посидеть в этом уютном уголке. Столик не пользовался большой популярностью у посетителей. Она уже отметила для себя, что парни, которые выбирают его, – особенные. Так получилось и в тот раз.

Заметив незнакомца, Элен подошла к нему. Он заказал только пиво. Всего несколько слов, а она уже поняла, что не может позволить ему уйти в одиночестве. Элен принесла пиво и присела рядом. Непринужденная беседа, улыбки, мягкий вкрадчивый голос, черные глаза.

– Иди, работай! – Окрик Фрэнка прервал их разговор.

Они успели переброситься всего парой фраз, но, отходя от его столика, Элен уже отметила про себя, что начало положено. Теперь эти фразы крутились у нее в голове, словно запись на магнитофонной ленте.

– Ваш заказ.

– Благодарю.

– Почему вы здесь один, присоединяйтесь к другим.

– Я не люблю толпу.

– Тогда это место не для вас. Выбрали бы заведение поприличнее.

– Знаю.

– Почему же вы здесь?

– Секрет.

– Я заинтригована.

Слишком много кокетства. Теперь Элен это понимала. Теперь, когда узнала Эдмонда поближе. Он сам был очень прямым, искренним человеком, и жеманство, наигранные жесты и чересчур милая улыбка могли раз и навсегда развести их по разным дорогам. Такие, как Эдмонд, не любят притворства. Они относятся к женщине как к человеку, а не как к заводному механизму, призванному обслуживать их прихоти.

Есть мужчины, которым нравится, чтобы девушки выполняли любые их желания. Если он сказал, что не любит розовый, она не должна надевать вещей этого цвета. Если ему нравится, чтобы в постели она, занимаясь сексом, еще и исполняла гимн, так оно и будет. Эдмонд принадлежал к противоположному типу мужчин. Тонкий, обходительный, он скорее находил удовольствие в том, чтобы угождать женщине, а не принуждать ее к выполнению собственных «хочу». Ему нравилось, если он невольно угадывал ее привычки. Он почти панически боялся ее обидеть и поначалу постоянно спрашивал, хочет ли она говорить на ту или иную тему. Какое внимание!

Но в тот вечер она еще не знала этого и использовала стандартный подход: создать образ ветреной девчонки, которая меньше всего на свете заботится о собственном будущем. Сыграть кокетливую дурочку. Тогда у мужчины ослабнет бдительность, и добиться своего становится проще. В тот раз расчет оказался в корне неверным. Таких мужчин, как Эдмонд, привлекает в женщинах ум. Элен давно заметила эту особенность в противоположном поле и для себя разбила всю мужскую половину человечества на две группы. Первая группа мужчин считает женщин ниже себя. Их не устраивает, что женщина в некоторых жизненных вопросах, в политике и любой другой области разбирается лучше. Вторая группа – такие, как Эдмонд. Их главное достоинство в том, что женщина для них – предмет гордости. Да, они немного собственники, но умеют гордиться своей девушкой, обращаются к ней за советом, никогда не пренебрегая ее мнением. Таков был и Эдмонд. Он ценил в Элен индивидуальность и не требовал ее подчинения. Поэтому она была просто счастлива с ним. Эти месяцы ее жизни останутся лучшим воспоминанием навсегда.

Тот вечер. Память снова и снова возвращалась к нему. Эдмонд казался смущенным и даже сконфуженным. Элен, разнося заказы, следила за ним краем глаза. Он постоянно смотрел на часы. Кого-то ждет, мелькнуло в голове у Элен. И сердце отчаянно забилось. Ждет… Ее… Элен и в мыслях не допускала, что в баре можно ожидать мужчину. Неужели все кончено? Смешно, но в тот вечер Элен почувствовала, как гнев ревности захлестывает ее. Они перекинулись парой фраз, а она уже вообразила его своим парнем. Эдмонд смотрел на часы. Но никто не подходил к его столику. Она украдкой посматривала на дверь, и любая входившая в бар женщина уже казалась ей соперницей. Но Эдмонд оставался по-прежнему один. Упустить такую возможность было бы глупо. Через минуту она уже оказалась у его стола и, слегка прикоснувшись рукой к плечу Эдмонда, спросила:

– Вам плохо? Вам помочь? – В ее словах слышалась неподдельная тревога. Она поймала себя на том, что сердце ее отчаянно забилось, едва пальцы коснулись замши пиджака. Она действительно волновалась за него.

– Все в порядке, не беспокойтесь, просто хочу спать.

Он медленно открыл глаза и прищурился. Даже здесь, в полумраке самого дальнего столика, Элен заметила усталость, которая тенью отразилась на его бледном лице. В один миг в ее голове выстроился целый рабочий день этого бедолаги. Одет он был очень просто. Потертый замшевый пиджак. Простые брюки. Но Элен знала этот секрет и опытным взглядом уже определила богача. Состоятельные люди иногда захаживали в их бар. Редко. Их выделяла не одежда, а манеры, речь, вежливость. Другие, выходцы из этих самых районов, часто являлись сюда при полном параде.

Но Эдмонд был аристократом. Он использовал три салфетки, выпив всего лишь пиво, при этом ни одна не упала на пол. Он попросил бокал, тогда как другие пили из бутылок. Брать на данный момент у него было нечего. Это отметили все проходимцы, находившиеся в зале. Раз додумался переодеться, значит, ни ключей от машины, ни документов, ни денег с собой не взял, разве что пару визиток, ручку, органайзер – стандартный набор делового человека. Только Элен обратила на него внимание. Он сидел и ждал кого-то или чего-то.

– Нет, с вами действительно все в порядке? – не поверила Элен. – Вы бледны.

– Это сигаретный дым, – объяснил Эдмонд. – Я не курю, а здесь… В общем, дышать здесь нечем.

Элен усмехнулась про себя. Какие же слабые эти богатые. Она сама тоже не курила, но каждый день работала в прокуренном зале несколько часов, и ей в голову не приходило жаловаться. А между тем парню действительно было плохо.

– Выйдите на улицу, – предложила Элен улыбнувшись.

Он запрокинул голову, и золотистые кудри рассыпались по плечам. О, эти волосы! Густые, завивающиеся крупными кольцами. Элен часто замечала, что природа иной раз наделяет своими дарами не тех, кого бы следовало. Такое богатство – и без надобности! Элен всегда считала, что длинные волосы мужчине ни к чему. Она почувствовала острое желание прикоснуться к этим мягким, шелковистым кудрям и невольно подалась вперед, немного забывшись, но тут же, словно очнувшись, отстранилась.

– Вас качает? – участливо спросил он.

Вроде два совершенно простых слова, но Элен услышала в них интерес к своей персоне. Попался, голубчик! Теперь следует изобразить беспомощность.

– Да, – кивнула она, приложив руку ко лбу. – У меня температура, но заменить некем, вот и работаю. Ничего. Все хорошо.

Эдмонд улыбнулся. Элен помнила эту улыбку. Ясную, как солнечный день, приветливую, как раннее утро, наполненное ароматом цветов и пением птиц.

– Мы с вами сегодня не по своей воле подвергали себя риску.

Она улыбнулась в ответ на незамысловатую шутку. Через мгновение ей снова пришлось отойти от стола, но его мягкий голос звучал в голове еще несколько минут, накатывая волнами, словно шум прибоя. Его простота располагала к тому же и ее. Элен чувствовала, что он искренен, а она нет. И от этого становилось противно. Наверняка его намерения чисты, а ее…

– Выйдите на улицу, – снова предложила она через некоторое время.

– Не могу, – ответил он. Глаза его по-прежнему были закрыты, а голова запрокинута.

– Почему? – Теперь она задала вопрос просто, без кокетства.

– Просто не могу выйти, не имею права. – И он снова улыбнулся.

Эта улыбка! Такая ясная и искренняя, немного смущенная. Элен рассмеялась, вспомнив, о чем она подумала в тот момент. Улыбка была у Эдмонда женская. Точнее, она идеально могла бы подойти леди из высшего света.

– Но что вас удерживает? – не отступала Элен.

Она чувствовала, что зашла в расспросах слишком далеко, но остановиться не могла. Этот незнакомец – подумать только, тогда она не знала даже его имени – словно притягивал ее. За тот вечер она получила много замечаний и упреков от начальства, такого не случалось с ней раньше. А все потому, что не пропускала случая остановиться у его столика.

Он ответил вопросом на вопрос:

– Когда вы заканчиваете работу?

Элен хотела ответить, что это его не касается, но губы ее вымолвили сами без разрешения хозяйки:

– В шесть утра.

– Отлично, – кивнул он, – мне нужно пробыть здесь столько же. Если вы согласны задержаться еще на двадцать минут, мы могли бы уйти из бара вместе и я удовлетворил бы ваше любопытство.

Элен отошла от стола и поняла, что работать спокойно уже не сможет. Какой голос, какая правильная речь! Ни намека на несдержанность, ни одной грубой нотки. Теперь Элен не сомневалась, что понравилась ему. Улыбка, голос, интонации! Волшебство. За оставшееся до утра время они лишь пару раз встретились взглядами, но не обменялись больше ни словом…

В Элен боролись совершенно противоположные чувства. С одной стороны, она понимала, что это ее шанс: богат, умен, притягателен. И надо приложить все силы для того, чтобы завладеть им. С другой…

Сейчас это виделось так. Они с Эдмондом были вместе несколько месяцев. Всего несколько месяцев. Не стоило говорить о свадьбе, даже намекать на серьезные отношения. Уже с первых мгновений их встречи она боялась его потерять. Элен давно поняла, еще в детстве, что человек не может жить для одного себя. Обязательно должен быть кто-то, кому он захочет делать нечто приятное. Жизнь ради себя одного не имеет смысла. Реализовать эту потребность, которая живет в каждом нормальном человеке, можно только создав семью. В ней совершенно особые отношения. Даже в семье Элен, где вся жизнь шла шиворот-навыворот, было много счастливых минут, когда страсти утихали и она готова была простить своим близким самые старые обиды.

В семье, кроме нее, росли еще пятеро детей. Четверо старших братьев и младшая сестра. Родители уже не могли воспитывать последнего ребенка, и Ингрид досталась Элен в наследство. Отец пил, мать сутками работала, братья уже обзавелись собственными семьями. Ингрид жила с Элен в снятой квартире. Малышке только недавно исполнилось восемь лет. Она считалась поздним ребенком, но ей не досталось ни излишней ласки, ни особого внимания всей семьи, как это бывает в подобных случаях. Только любовь старшей сестры и обноски всего семейства. Ингрид…

Да, существовала и другая сторона, в ней Элен разбиралась плохо, но чувствовала, что отношения можно строить иначе. На чем-то другом. Это другое жило внутри нее, спрятанное очень глубоко. Одним своим видом Эдмонд действовал на Элен таким образом, что ей хотелось забросить все тайны и уловки и стать открытой, как он. Чистой, как капля утренней росы, как вода в ручье. Но она уже столько лет «совершенствовала» себя, что некоторые вещи получались автоматически: заученные фразы, мимика, жесты. И она день за днем реализовывала свой план. Ей хотелось сделать ставку на что-то другое, но вот только на что? Любовь? Элен не знала. С детства ей твердили, что любви нет. И в жизни она множество раз видела подтверждение этого постулата. Конечно, Элен пошла проторенным путем, где все знакомо и ты уверен в каждом своем поступке и знаешь, что он единственно правильный. Где оправданием всегда служит бедность и младшая сестра.

А что бы было, пойди она в другом направлении? Ей казалось, что перед ней закрытая дверь. Стоит толкнуть, и она откроется, а за дверью… целый мир, мир более справедливый, добрый и ласковый. Но… Как добраться до него? Что бы ни подсказывали чувства, Элен привыкла доверять разуму. Она была уверена, что чувства остались в тех далеких временах, когда мужчины сражались из-за женщин на дуэлях. Природа по-прежнему наделяет человека способностью чувствовать, но сами люди давно поняли, что кроме сексуального влечения между двумя полами ничего никогда не было. И Элен взялась за дело. Профессионально. Обдуманно. Не упуская из виду намеченную цель.

Она брела по улице совершенно разбитая. Что-то изменилось внутри нее в этот вечер. Или это мир изменился? Он стал чужим, слишком строгим, хотя и до этого приветливым никогда не был. Близилось утро. Начинался новый день, а Элен чувствовала, что сегодня прежняя жизнь закончилась. Без Эдмонда в ней не осталось ни одной светлой минуты и дальше – черные пятна и полосы без просветов. Что же это? Увлечение?

Но тогда почему именно он вызвал в ней такие чувства? Почему все прежние, те, кому она позволяла сводить ее в кино или кафе-мороженое, те, чьи намеки и откровенные предложения пресекала с решительностью и непреклонностью охраняющего знамя части солдата, никогда не западали в душу?

Однажды, года два назад, она завела «Список побед», в котором с регулярностью в два-три месяца появлялось имя нового поклонника. Имен становилось больше, но от знакомств ничего не оставалось, кроме разочарования да незатейливых однотипных подарков: духов, бижутерии, тряпок. Она отказывалась от дорогих вещей, зная, что за них нужно платить, а расстаться с честью не могла себе позволить.

После той первой ночи в баре Элен хотела, придя домой, записать Эдмонда в свой шуточный список, но не смогла, ей стало стыдно за себя. Она не смогла вывести его имя даже на чистом листе бумаги, что-то внутри останавливало ее. Возвращаясь с ним домой, Элен впервые ощутила желание отдать свое, а не забрать чужое. Не любовь ли это? – подумала она тогда, но оттолкнула от себя эту мысль.

Элен снова пересчитала деньги. Их должно хватить на полгода, если жить скромно. Она твердо решила бросить бар. Уже с завтрашнего дня надо заняться поисками новой работы; никогда больше она не станет подчиняться Фрэнку и терпеть унижение от таких, как он. Элен остановилась. Что это с ней? Ей вдруг показалось, что он где-то рядом. Что же произошло? Элен обернулась, пристально всматриваясь в людей на улицах. Его здесь не было, но ощущение не проходило. Она никогда больше его не увидит.

Элен ошеломили те изменения, которые произошли в ней за эти полгода. Эдмонд зародил в ней желание бросить работу, изменить стиль жизни, хотя никогда не говорил ей этого. Элен не нравился бар. Но раньше она относилась к необходимости работать там очень спокойно. Теперь у нее возникла острая внутренняя потребность что-то изменить. Она поняла, что в силах справиться со всеми неприятностями и что жизнь можно сделать лучше, если захотеть. Как искренне он радовался бы этому решению. И еще: он непременно сказал бы, что на такой шаг способна не всякая женщина… Его больше нет рядом. Ей стало обидно и досадно. Для чего? Для кого теперь менять себя? Он появился в ее жизни на мгновение, промчался мимо вихрем и исчез. Да кто он такой? Какое право имеет вмешиваться в ее жизнь?

Конец прекрасному балу для Золушки. Ей нужно вернуться в бар немедленно и отработать смену, как положено. Она сильная и независимая, а всякие богачи ей не указ. Красивая жизнь, машины, дорогие наряды? Оставь их себе, красавчик, а она будет жить как жила. Вот так!

Мнение Эдмонда по-прежнему волновало Элен. Вся ее жизнь словно распалась на две половины: до встречи с ним и после. Это «после»!.. Там так темно, страшно и холодно, там нет Эдмонда.

Элен свернула в темный переулок и снова побежала. Сначала медленно, неторопливо, потом все быстрее. И вот она уже неслась сквозь темноту, сквозь холод и слышала только всплески, когда босая нога в очередной раз ступала в лужу. Брызги фейерверком разлетались в стороны, переливаясь в свете луны и далеких фонарей, оставшихся за поворотом.

– Ну, давай же! Где ты! – громко закричала Элен.

Пусть все знают, что сегодня ее жизнь кончилась. К черту теперь этот город, этих людей. Они всего лишь декорации на сцене, с которой ушел лучший актер, звезда. И она, Элен, тоже часть этих декораций. Ей самой казалось, что она обезумела. И пусть! Назло ему! Пусть знает, что разрушил чью-то жизнь. Элен бежала. Мокрые брызги разлетались, снова закапал дождь. Мокрые улицы блестели, луна пряталась за облака, выглядывая мутно-серым взглядом.

– Ненавижу! – закричала Элен. – Не хочу вас больше ни видеть, ни слышать!

Мир был пуст без него. Все бред. Все сон. У Элен кружилась голова, она ощущала, как слабеет, силы покидали ее. В ушах шумело, страшно болели ноги. Уже мельком, падая, она увидела, как сверкнули в доме фонари и в небе подмигнули звезды. Луна погасла, дома замерли. Все остановилось. Краски поблекли, и тьма, спокойная и холодная, окружила ее, поглотив сознание и боль.