355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Элис Хоффман » Речной король » Текст книги (страница 5)
Речной король
  • Текст добавлен: 15 сентября 2016, 00:04

Текст книги "Речной король"


Автор книги: Элис Хоффман



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Элен моргала, застыв на пороге. Разве он может стоять здесь сейчас? Наверное, она с помощью какого-то фокуса извлекла его из воздуха, и, может быть, ей удастся так же запросто отправить его обратно. Но нет, доктор Хоув стоял перед ней во плоти, Элен понимала это по весу его руки, лежавшей у нее на плече.

– Закрой дверь, – сказал доктор Хоув.

То ли из-за серьезности его тона, то ли из-за того, что был столь ранний час, Элен так и сделала, а потом всю оставшуюся жизнь мучилась вопросом, что случилось бы, не послушайся она его. По крайней мере, тогда она знала бы правду.

Прошло несколько часов, и две четырнадцатилетние девочки обнаружили Анни на чердаке. Их крики перебудили всех в доме и так перепугали кроликов в зарослях, что зверьки, подчиняясь инстинкту, бросились наутек, как безумные помчались через зеленую лужайку при свете дня, где их и переловили краснохвостые ястребы, которые сидели на буках, дожидаясь как раз такого момента паники. Анни повесилась на поясе от пальто Элен, оставленном на крючке в коридоре рядом с задней дверью. Пальто, только что купленное в «Лорд-энд-Тэйлор», стоило гораздо больше того, что могла себе позволить Элен, но это не помешало ей тем же вечером бросить его в мусорный бак за библиотекой.

Поскольку Анни Хоув сама лишила себя жизни, отпевания и торжественных похорон не было ни на кладбище Хаддан-скул, ни на кладбище за городской ратушей. Недели спустя в корпусе, где она умерла, пахло розами, хотя погода стояла гнетущая и никакие цветы не цвели. Запах ощущался на лестнице, и в подвале, и в каждой комнате. У одних девочек начались мигрени, вызванные этим ароматом, у других разболелись животы, некоторые разражались слезами по малейшему поводу, будь то оскорбление или несбывшиеся надежды. Даже когда окна были закрыты и двери заперты, аромат оставался, как будто розы прорастали через дощатые полы слишком жарко натопленных коридоров. Наверху, на чердаке, аромат стоял особенно сильный, и когда несколько девочек пробрались туда, чтобы осмотреть место трагедии, они упали без чувств, их пришлось сносить вниз по лестнице, и они пролежали в постелях целую неделю, прежде чем начали приходить в себя.

Только Элен Дэвис оказалась невосприимчивой к аромату. Когда она проходила через спальный корпус, она ощущала только запах мыла, резкий запах крема для обуви, насыщенный аромат фиалковой туалетной воды. Элен приближала лицо к занавескам и коврам, она поднималась на чердак и втягивала носом воздух, отчаянно стараясь уловить запах роз, но так и не смогла, ни в доме, ни где-либо еще. Даже теперь, когда Элен приближалась к обычному розовому кусту в городе, скажем, к «Вельвет фрагранс», темно-бордовые цветки которого источали такой сильный аромат, что слетались пчелы со всего округа, Элен не могла почувствовать ровным счетом ничего. Она ходила мимо знаменитых дамасских роз Луизы Джереми, славившихся своим лимонным ароматом, и, вдыхая, не ощущала ничего, кроме запаха стриженой травы и чистого деревенского воздуха.

В память о нерожденном ребенке Хоувов на кладбище Хаддан-скул был установлен маленький каменный ягненок, и некоторые женщины из городка до сих пор вешали на шею статуи цветочные гирлянды в надежде излечиться от болезни или защитить своих сыновей и дочерей. И что невозможного в подобных чудесах? По сей день аромат роз периодически наполнял «Святую Анну», когда никакие цветы не цвели, но его ощущали только самые восприимчивые, легко возбудимые девушки. Эми Эллиот, например, у которой была аллергия на розы, пришлось отправить к врачу в Гамильтон после того, как она переехала в «Святую Анну», и ей прописали ингаляции и инъекции кортизона. Несколько девочек, живущих наверху, включая Морин Браун и Пегги Энтони, решили отыскать причину, по которой у них на руках появились волдыри в форме розовых бутонов. Они опустошили письменные столы и вытряхнули содержимое тумбочек, но в итоге нашли только обрывки старой веревки и крошки от тостов, оставленные мышами.

Старые дома всегда полны недостатков: тут и радиаторы, которые грохочут, и неожиданно возникающие запахи, – но есть у них и свои положительные стороны. Например, «Святая Анна» была удивительно укромным местом, толстые оштукатуренные стены сводили к минимуму любой шум. На первом этаже можно было устроить вечеринку, а до живущих наверху девочек не долетело бы ни звука благодаря хорошей звукоизоляции и тяжелым дубовым дверям. Всего несколько человек знали, что Карлин Линдер часто уходит по ночам, еще меньше знали, что Пегги Энтони копается в своем чемодане, выискивая шоколадные батончики, и совсем единицы были в курсе того, что Морин Браун сменила нескольких ухажеров, которые тайно ночевали у нее. Это был как раз тот уровень приватности, который позволял Элен Дэвис хранить в тайне свою болезнь последние два года. Она страдала от острой сердечной недостаточности, и хотя ее лечащие врачи в Бостоне сделали все, что могли, провели во время летних каникул операцию, а затем назначили медикаментозное лечение, состояние Элен все ухудшалось. Ее сердце, ослабленное перенесенной в детстве ревматической лихорадкой, перекачивало слишком мало крови, легкие были перегружены работой, и она кашляла все ночи напролет.

Наконец доктора признали, что больше ничего не могут поделать. В свете этого окончательного диагноза нить жизни Элен размоталась, будто бы она сама была не больше чем катушка, и телесно, и духовно. Во всем Хаддане единственным, кто знал о ее болезни, был Пит Байерс, фармацевт, но она ни разу не обсуждала с ним состояние своего здоровья. Пит просто отпускал лекарства по рецептам и говорил о погоде, задумчивое выражение его лица никогда не менялось, неважно, страдал ли покупатель от рака или от солнечных ожогов. Хотя Пит ни разу этого не выказал, он заметил, как ослабела Элен. В последний раз, когда приходила за своими лекарствами, она была такой изможденной, что Пит запер аптеку и отвез мисс Дэвис обратно в школу.

Через некоторое время Элен уже требовалось прилагать усилия, чтобы надеть туфли или расстегнуть блузку, было очень непросто наполнить птичью кормушку или поставить на пол миску со сливками для кота. На прошлой неделе произошел особенно унизительный случай: Элен обнаружила, что не может забрать сумку с книгами после занятий, ей просто не по силам поднять такой груз. Она продолжала сидеть за столом, скорбно наблюдая, как пустеет класс, и проклиная свое изношенное сердце. Она с завистью наблюдала, как мальчишки и девчонки тащат за плечами тяжеленные рюкзаки, будто бы те набиты перьями или соломой. Разве они могут хотя бы представить, каково это, когда каждый предмет превращается вдруг в камень? Если положить камень на ладонь мальчишке, он зашвырнет его за реку. Если дать камень девчонке, она раскрошит его каблуком туфли, а затем нанижет осколки на нитку, будто это бриллианты или жемчуг. Но для Элен камень был только камень и ничего больше, каждая книга на столе, каждый карандаш и ручка, облака, небо, ее собственные кости – все вокруг превратилось для нее в камень.

Бетси Чейз, возможно, оставалась бы в числе тех, кто даже не подозревал, что с Элен творится неладное, если бы та не пригласила ее на чашку чая. Это приглашение было сделано под влиянием минутного настроения, в неудачной попытке проявить цивилизованность, и сейчас же привело к плачевным последствиям. Дожидаясь в гостиной, Бетси слышала, как свистит оставленный без внимания чайник, и, поскольку мисс Дэвис так и не сняла его, она заволновалась. Бетси вошла в кухню, где обнаружила за столом Элен, которая сидела, не в силах подняться со стула. В самой кухне царил жуткий беспорядок, на полу валялись кипы газет, в раковине стояла немытая посуда. Несмотря на то что кот мисс Дэвис проводил дни дома, мыши резвились повсюду, они бегали по шкафам и буфетам, неустрашимые, словно волки. В холодильнике было пусто, уже долгое время мисс Дэвис не ела ничего, кроме хлеба с маслом. После того как она пригласила Бетси войти и поставила воду, она поняла, что чаю у нее нет. И поделом ей, раз она была такой дурой, что решила, будто может звать гостей; от компании, как скажет вам любой, кто не лишен здравого смысла, всегда одни проблемы.

– Ничего страшного, – сказала Элен, увидев обеспокоенное лицо Бетси.

Оно выражало жалость, самое последнее, в чем нуждалась Элен.

Бетси подошла выключить чайник и в этот миг вспомнила о Карлин Линдер, симпатичной девочке, которая почти всегда одевалась в одно и то же и по выходным никогда не выходила в город с остальными.

– Мне кажется, вам требуется помощь по хозяйству, и я знаю человека, который отлично подойдет. Девочке нужны деньги, а вам необходима пара сильных рук.

– Самое последнее, что мне нужно, – это помощь.

У Элен кружилась голова, но ей удалось заставить голос звучать почти так же колко, как обычно.

Однако на этот раз она никак не могла напугать Бетси, которая принялась осматривать шкафы и в итоге обнаружила кое-что съедобное – банку растворимого кофе.

Хотя кофе, который заварила Бетси, был ужасен, после него Элен почувствовала себя несколько бодрее. Если бы потребовалось, она, наверное, смогла бы сейчас дойти до гуманитарного отделения и вернуться обратно. Она смогла бы поднять чертову сумку с книгами у себя над головой, правда смогла бы. На самом деле она почувствовала себя настолько лучше, что не сразу заметила, как Бетси принюхивается к шкафам.

– А где розы? – спросила Бетси. – Определенно где-то здесь есть розы.

– Нет здесь никаких роз. – Как всегда, запах ускользал от нее. Элен больше уже не думала, что когда-нибудь сумеет уловить то, что проходило мимо нее, точно так же, как и не ожидала, что ей будет даровано прощение за ошибки молодости. – Так, ерунда. Какой-нибудь освежитель воздуха. Старое саше.

Пока Элен говорила, она вспомнила, что у Анни Хоув был один особенный рецепт, рецепт розового бисквита, который пекли только в исключительных случаях, например на Пасху или на день рождения кого-нибудь из учеников. В самую последнюю очередь, перед тем как отправлять тесто в печь, в него добавлялись свежие стручки ванили и розовые лепестки, наверное, поэтому учеников со всей школы так тянуло под двери кухни Анни и самые смелые из них стучались в заднюю дверь и просили снять пробу. Сейчас никто ничего не пек, не говоря уже о том, чтобы добавлять в тесто ваниль и розовые лепестки. Людей вполне устраивали магазинные десерты, скорые разводы и водянистый растворимый кофе. Наверное, Элен слишком долго живет на свете, во всяком случае были дни, когда ей казалось именно так. Так много всего изменилось, она была уже не тем человеком, не той девочкой, которой приехала в Хаддан-скул, не тем глупым ребенком, который считал, будто очень много знает. Она привыкла работать ночи напролет, засиживаться до восхода солнца. А теперь была счастлива, если удавалось дойти от кухни до спальни и не упасть при этом. Она стала слишком слаба, чтобы ходить на рынок, не могла больше донести до дому покупки. В последнее время по ночам она ловила себя на мысли, что мечтает о компании, о руке, которую можно пожать.

– Ладно, если вы так настаиваете, – сказала Элен Дэвис – Присылайте вашу девчонку.

Гарри Маккенна решил, что хочет Карлин, как только заметил ее у двери библиотеки одним дождливым днем. В ветвях плакучего бука сидели два чибиса, птицы, которые образуют пару на всю жизнь и необычайно мелодично поют. Большинство птиц попрятались от дождя, но только не эти чибисы, и девочка с зелеными глазами показывала их Гасу Пирсу, который каким-то образом ухитрился оказаться рядом с ней в тот момент, когда ее впервые увидел Гарри.

Карлин смеялась, не обращая внимания на дождь, волосы у нее были мокрые и отливали серебром. Гарри тогда же решил, что должен ее заполучить, он ни на миг не сомневался, что, как и все остальные, кого он хотел, она быстро сдастся. Он начал посещать соревнования по плаванию, сидя на зрительской трибуне, аплодировал ее успехам с таким жаром, что уже скоро вся команда шепталась о совершенно не тайном поклоннике Карлин. В столовой он наблюдал за ней из-за соседнего столика, проявляя интерес столь явный и жгучий, что все девчонки вокруг млели от жара.

– Будь осторожна, – сказал Карлин Гас Пирс, заметив Гарри Маккенну. – Он настоящее чудовище.

И естественно, как только она услышала это замечание, Карлин поступила так, как было свойственно любой благоразумной девочке: огляделась вокруг. Она ожидала обнаружить какое-нибудь злобное существо, а вместо этого увидела самого симпатичного парня, какого встречала когда-либо. Да, она знала, что кто-то болеет за нее на соревнованиях по плаванию, она знала, что кто-то интересуется ею, и, разумеется, слышала, как Эми и Пай сплетничают о «ее» Гарри, какой он великолепный, какой недостижимый. Но Карлин уже была сыта поклонниками по горло и не обращала на этого ни малейшего внимания, до сего момента. Она мимолетно улыбнулась Гарри Маккенне, и ему хватило одного этого взгляда, чтобы увериться – при должном терпении и настойчивости он получит то, чего хочет.

Гарри всегда был настоящим специалистом по соблазнению, у него был к этому дар, будто бы он так и родился, с комплиментами, сыплющимися изо рта. В его постели уже перебывали все самые хорошенькие девушки и со старших, и с младших курсов. Были девушки, которым он испортил жизнь, были девушки, которые продолжали бегать за ним еще долго после того, как он ясно выказывал свое равнодушие, а были и такие, которые продолжали терпеливо ждать и надеяться, что он вернется и будет хранить им верность. Такие девушки были ему скучны, он хотел преодолевать трудности, и ему было забавно дожидаться Карлин у спортивного зала. Когда она появлялась в обществе подруг по команде, он неизменно был на месте, намерения его были столь очевидны, что остальные девчонки начинали подталкивать друг друга локтями и отпускать завистливые комментарии. Уже скоро Карлин начала возвращаться в «Святую Анну» вместе с ним. Они взялись за руки раньше, чем поглядели друг другу в глаза, поцеловались раньше, чем заговорили друг с другом. Карлин не должна была ощущать радость оттого, что другие девочки из «Святой Анны» завидовали ей, однако же именно это она и ощущала. Она вспыхивала от удовольствия каждый раз, когда чувствовала на себе чей-нибудь обиженный взгляд. Она даже стала еще красивее. В темноте она светилась, как будто злость и зависть других девочек воспламеняли ее.

Разумеется, она ничего не рассказала Гарри о своей истинной жизни, он понятия не имел, что у нее нет денег на чашку кофе в «Селене», едва хватает на учебники, а гардероб печально мал. У нее не было приличных колготок, не было зимней одежды и ботинок. Она была вынуждена принять предложение мисс Чейз и начала работать у мисс Элен Дэвис, двадцать часов в неделю занималась покупками, уборкой и бегала по поручениям. Что касается мисс Дэвис, она обнаружила, что присутствие рядом Карлин вовсе не так ужасно, как она себе представляла. Эта девочка была тихой и проворной. В отличие от большинства избалованных учеников Хаддан-скул, она знала, как управляться с тряпкой и веником. Карлин начала готовить для мисс Дэвис ужины, ничего особенного, что-нибудь вроде жареной куриной грудки с лимоном и петрушкой, с гарниром из печеной картошки. В шкафах нашлось полным-полно старых кулинарных книг, которые никто никогда не раскрывал, и Карлин стала экспериментировать с десертами, готовила в один день виноградно-ореховый пудинг, в другой – клюквенный морс с черносливом, а по пятницам – творожный торт из печенья с добавлением какао.

Эти ужины были самой изысканной едой, какая появлялась на столе мисс Дэвис за многие годы. Последние пятнадцать лет она питалась по вечерам консервированным супом и крекерами, чтобы не сидеть в шумной столовой.

– Надеюсь, ты не думаешь, что за все это я начну ставить тебе высокие оценки, – говорила мисс Дэвис каждый раз, садясь ужинать.

Карлин уже не удосуживалась напоминать своей работодательнице, что она не входит в группу первокурсников, у которых преподает мисс Дэвис, а имела несчастье записаться к мистеру Герману на семинар по древним цивилизациям, который находит совершенно скучным. Она вообще не огрызалась на замечания мисс Дэвис. Вместо того Карлин стояла у раковины, намывая тарелки, спина прямая, волосы кажутся пепельными в неярком свете. Она редко разговаривала. Она лишь только помешивала суп, стоящий на дальней конфорке и почти готовый для завтрашнего обеда, и мечтала о паре ботинок, которые заметила в витрине «Обуви Хинграма»: черная кожа и серебристые пряжки. Она размышляла о том, что солгала Гарри Маккенне, и не только о своей семье, но и о своей опытности в любовных делах. На самом деле она до сих пор даже ни разу не целовалась. Она бежала от любви, точно так же, как ее мать мчалась ей навстречу, бросаясь в любовь без малейших сомнений. И теперь сложные отношения с Гарри изматывали Карлин. Она вступила на путь, которого никогда не знала и не понимала, и, поскольку она привыкла держать себя в руках, казалось, будто целый мир вращается вокруг нее.

– Да что же с тобой такое? – спросила Элен однажды вечером. Карлин работала на нее уже несколько недель и почти не разговаривала. – Кошка съела твой язык?

Собственный вздорный кот Элен, Полуночник, сидел у нее на коленях, дожидаясь кусочков курицы. Кот был старый, но, несмотря на многочисленные раны от прежних баталий, все равно каждый вечер требовал, чтобы его выпускали. Он спрыгнул на пол и принялся скрести дверь, пока Карлин не открыла ему. Сумерки теперь наступали все раньше, и низко висящие облака были багровыми от закатного солнца.

– Бьюсь об заклад, что ты влюблена.

Элен весьма гордилась своей способностью распознавать, кого из девушек сразил очередной октябрь.

– Не хотите ли сладкого крема? – Карлин вернулась к плите. – На ирисках.

Вместо того чтобы признаться, что она отчаянно нуждается в деньгах, Карлин рассказывала всем, будто бы помогает мисс Дэвис на общественных началах. Она собиралась рассказать то же самое и Гасу, если когда-нибудь выпадет шанс поговорить с ним, так как он, кажется, начал ее избегать. Если он замечал, что она направляется к нему, то умудрялся исчезнуть за живой изгородью или деревом, уйти с дорожки или улицы раньше, чем Карлин успевала его догнать. Беда была в том, что он с неодобрением относился к Гарри, а в последнее время, кажется, и к Карлин. Он вообще держался на расстоянии после одного-единственного случая. Как-то днем Карлин стояла в дверях «Святой Анны», целуя Гарри на прощание, хотя ей следовало бы подумать, прежде чем целоваться через порог, говорят, что такой поцелуй приводит к разладу между девушкой и ее возлюбленным еще до конца текущего дня. Подняв глаза, Карлин увидела, что Гас наблюдает за ней. Не успела она его окликнуть, как он исчез, словно один из тех тупоголовых ассистентов фокусника, которые залезают в сундуки, чтобы их распилили, а затем сложили заново. Однако в отличие от этих типов Гас так и не появился снова.

Говорили, что он ест у себя в комнате, что больше не меняет одежду, некоторые сообщали даже, что он не откликается, когда его зовут по имени. В самом деле, он прогуливал занятия, предпочитая вместо учебы слоняться по городу. Он изучил топографию Хаддана, особенно пустынные участки вдоль реки, где в зеленой воде пруда Шестой Заповеди мраморные саламандры откладывали яйца. Он бродил по переулкам, глядя на огромные стаи птиц, летающие над головой. Многие обитатели Хаддана предпочитали проводить эти дни на природе. Стояло самое красочное время года, луга и леса были дурманяще желтыми, багровыми и пурпурными. В полях обильно цвела полевица и зрел дикий виноград, в палисадниках и на задних дворах домов по всему городу пестрели хризантемы и астры всех оттенков красного и золотого.

Несмотря на свои бесконечные прогулки, Огаст Пирс не особенно интересовался пейзажами, на самом деле его походы служили одной цели – оказаться подальше от Хаддан-скул. К тому времени, когда другие ученики сидели на первом уроке, Гас уже занимал свое привычное место за стойкой в аптеке, заказывая черный кофе. Он склонялся над стойкой, разгадывая кроссворд, и часто задерживался за полдень. Обычно Питу Байерсу были безразличны школьники, болтающиеся без дела, пока идут занятия, но Гас в итоге ему понравился, и он с сочувствием относился к его проблемам в школе. Пит знал о частной жизни многих горожан больше, чем кто-либо в городе, он был осведомлен об их устремлениях и неудачах гораздо лучше их собственных жен и мужей и так же прекрасно знал о том, как живут ученики Хаддан-скул.

Люди, которые были хорошо знакомы с Питом, знали, что он не сплетничает и никого не судит. Он был одинаково любезен и с Карлин, когда она являлась в поисках специальных затычек, чтобы вода не затекала в уши во время плавания, и со старым Рексом Хейли, который был частым посетителем аптеки всю свою жизнь и любил поболтать часок-другой, приходя за кумадином, в надежде, что лекарство поможет предотвратить очередной удар. Когда отец Мэри-Бет Тош заболел раком толстой кишки, а деньги из страховой компании не поступили вовремя, Пит давал Мэри-Бет все необходимые лекарства совершенно бесплатно, спокойно дожидаясь перевода денег. За свою долгую карьеру Пит Байерс перевидал множество больных и умирающих, он был готов побиться об заклад, что куда больше, чем когда-либо увидят эти молодые врачи из медицинского центра в Гамильтоне. В наши дни люди вроде бы и не ходят два раза подряд к одному врачу, Организация медицинского обеспечения швыряет пациентов то туда, то сюда, будто бы они имеют не больше веса и значения, чем колода карт. Доктор Стивенс, который сорок пять лет держал кабинет на Мейн-стрит, был отличный человек, хотя и прикрыл практику и уехал во Флориду, однако еще задолго до отъезда этого врача люди шли именно к Питу, когда хотели поговорить, и, разумеется, продолжали приходить и теперь.

Пит никогда ни с кем не обсуждал того, что ему рассказывали, даже со своей женой Эйлин. Ему и в голову не приходило сообщать ей, у кого из членов садоводческого клуба растут «шишки» на пальцах, а кто уже начал принимать золофт, чтобы привести в порядок нервы. Как-то раз, с год назад, Пит нанял помощника из Гамильтона, парня по имени Джимми Куинн, но как только обнаружил, что его новый ассистент имеет привычку внимательно читать за ланчем истории болезней посетителей, Куинн был уволен тут же, вылетел в тот же день. С тех пор Пит держал все свои бумаги под замком. Даже у его племянника Шона, присланного сюда из Бостона в надежде, что он наконец возьмется за ум и сумеет доучиться последний год в средней школе Гамильтона, не было доступа к этим папкам. Правда, Шон Байерс не входил в число людей, заслуживающих доверия. Это был смуглый приятный юноша семнадцати лет, который умудрился превратить свою жизнь черт знает во что, во всяком случае натворил достаточно, чтобы его мать, любимая сестра Пита, Дженнетт, вмешалась и предприняла решительные действия, хотя всегда была мягкой и покладистой, предпочитая пускать все на самотек. Шон угнал две машины и на одной из них попался. По этой причине он и был помещен под надзор дяди, подальше от дурного влияния большого города, оказался затерянным в глубинке. Когда Шон приступал к работе после дня, проведенного в средней школе Гамильтона, он каждый раз был признателен Гасу за компанию. По крайней мере, в Хаддане нашелся еще один человек, который ненавидит этот городишко так же сильно, как он сам.

– Может, нам с тобой поменяться местами, – предложил Шон Гасу как-то раз.

Шла вторая половина дня, и Шон поглядывал на столик, за которым сидели девочки из Хаддан-скул, ни одна из которых не обращала на него ни малейшего внимания, несмотря на его привлекательную внешность. То, что он работает в аптеке, каким-то волшебным образом делало его невидимым для таких девчонок, как эти.

– Ты будешь ходить в государственную школу, а потом возвращаться сюда мыть посуду, а я буду ходить на твои занятия вместо тебя и глазеть на хорошеньких девчонок.

Руки Гаса дрожали от чрезмерного употребления кофеина и никотина. Со дня приезда в Хаддан он потерял десять фунтов своего и без того недостаточного веса.

– Поверь мне, – заверил Шона Гас, – я здорово выиграю от этой сделки. Хаддан-скул тебя прикончит. Ты моментально сбежишь оттуда. И будешь умолять сжалиться над тобой.

– А с чего бы мне тебе верить? – засмеялся Шон.

Он был из тех людей, которым вечно требуются доказательства, особенно когда доходит до вопроса о доверии. Жизнь его сложилась так, что очень скоро он обнаружил: каждый, кто просит тебя о безоговорочном доверии, скорее всего, запросто тебя прикончит.

Гас решил принять вызов Шона и доказать, что заслуживает доверия. Он заказал одну из горячих булочек, которые только что испекли, именно это и было нужно для его фокуса.

– Дай мне свои часы, – попросил он.

Хотя Шон не спешил отдавать ему часы, он был заинтригован. Он прошел через многие испытания, но в некотором смысле был совершенно невинен, что делало его идеальным объектом надувательства.

– Разве ты не хочешь узнать, можешь ли мне доверять? – спросил Гас.

Часы были подарком матери, который она сделала Шону в день его отъезда в Хаддан. Это была его единственная ценная вещь, но он расстегнул браслет и положил часы на стойку. Гас сделал несколько необходимых предварительных движений, отвлекая внимание своей не горящей энтузиазмом аудитории, и не успел Шон понять, что случилось, как часы исчезли. Даже девушки из Хаддан-скул заинтересовались.

– Наверное, он их проглотил, – предположила одна девушка.

– Наверное, если поднести ухо к его пупку, услышишь, как они тикают, – подхватила вторая.

Гас пропустил их комментарии мимо ушей и сосредоточился на фокусе.

– Думаешь, я потерял твои часы? – поддразнил он Шона. – Может, я их украл. Может, ты совершил огромную ошибку, доверившись мне.

Шон был теперь заинтересован не только в возвращении часов, но и в том, как именно они вернутся. Всю свою жизнь он был уверен, будто знает, что к чему. «Обойди другого, прежде чем он обойдет тебя, живи быстро и яростно». Но сейчас он вдруг осознал, что никогда не задумывался о других вариантах. Может быть, мир не так прост, как ему кажется. Он положил обе руки на прилавок, совершенно не заботясь о том, что кто-то из посетителей просит счет, а кто-то требует кофе на вынос. Он полностью сосредоточился.

– Ну, давай, – сказал он Гасу. – Продолжай.

Гас взял с прилавка нож и разрезал булочку, лежащую перед ним на тарелке. Там, на мякише, лежали запотевшие часы.

– Старик! – Шон был изумлен. – Ну ты даешь! Как ты это сделал?

Но Гас только пожал плечами и пошел забрать рецепт, заполненный для него Питом. Гас не собирался посвящать Шона в подробности фокуса. Нужно хорошо подумать, прежде чем рассказывать о чем-либо, но даже самые осторожные все-таки собираются с духом и выбирают того, которому можно довериться. Как и многие до него, человеком, которому Гас решил выложить все, был Пит.

– А что со второй моей проблемой? – спросил он аптекаря, когда подписывал страховочную квитанцию на свое лекарство.

Было тринадцатое число, и Гас надеялся, что Пит поможет разрешить его проблему с «Меловым домом».

– Я над этим работаю, – заверил его Пит. – У меня уже есть несколько идей. Если ты начнешь ходить в школу, вместо того чтобы просиживать здесь целыми днями, то покажешь всем остальным, какой ты умный, и окажешься в выигрыше. Именно об этом я всегда говорил Шону.

– И вы рассказывали ему о зубной фее?[2]2
  Зубная фея – сказочный персонаж. Зубная фея дает ребенку небольшую сумму денег (или подарок) вместо выпавшего у него молочного зуба, положенного под подушку.


[Закрыть]
О правде и справедливости и о том, как кроткие духом унаследуют землю?

Гас теперь был твердо уверен, что кроткие духом ничего не унаследуют в Хаддане, вот почему этим вечером уложил рюкзак и отправился на станцию. Он не собирался принимать участие в варварских ритуалах «Клуба магов». В тот час, когда Натаниэль Гибб разворачивал окровавленную кроличью лапку, завернутую в носовой платок, который бабушка подарила ему на Рождество, Гас высматривал восьмичасовой поезд до Бостона. Вечер был прохладный, близилась зима. Дожидаясь поезда, Гас думал о своем отце и огромных надеждах, какие Пирс-старший питал до сих пор. Он думал о том, сколько долгих часов уйдет на дорогу до Нью-Йорка, и о том, сколько раз он переходил из школы в школу, и какое разочарование должен вызывать. А затем, прежде чем успел себя одернуть, он подумал о серебристых волосах Карлин и об исходящем от нее запахе мыла и плавательного бассейна. Около восьми мимо проехала патрульная машина, и один из копов высунулся из окна спросить, чего Гас здесь дожидается. Гас не имел ни малейшего понятия, поэтому поднял свой рюкзак и отправился обратно в школу, долгим путем, через город. Он прошел мимо цветника из многолетников, устроенного Луизой Джереми, ее хризантемы были размером с тарелку; мимо «Селены», которую Никки Хамфри запирала на ночь. Наконец он свернул на тропинку, которая должна была провести его мимо плакучих буков, много лет назад посаженных Анни Хоув. Он шел с большой неохотой, возвращаясь в место, которого боялся больше всего, в свою собственную комнату, потому что этой темной ночью, когда погода собиралась перемениться, Огасту Пирсу больше некуда было идти.

В разгар дня Морин Браун увидела на дальнем лугу кровавое пятно в траве. Намереваясь исследовать животных для лабораторной работы по биологии, прежде всего осторожную леопардовую лягушку, она шла все дальше, пробираясь между березами и соснами, а под конец через заросли чертополоха и репейника туда, где обнаружила тушку кролика с одной отрезанной лапкой. Стояло то время года, когда листья на черничных кустах начинают пламенеть алым и повсюду торчат одеревеневшие стебли золотарника, в полях, садах и переулках. До глубины души потрясенная, Морин слегла в постель после совершенного ею жуткого открытия. Ее пришлось нести в ее комнату на третьем этаже «Святой Анны», и после того она отказывалась возвращаться на занятия, пока ее не освободили от биологии. Хотя прошло уже почти пол семестра, Морин разрешили взять вместо биологии курс фотографии для начинающих, которой она занялась с болезненной экспрессивностью и полным отсутствием таланта. Однако, учитывая обстоятельства, у Бетси не хватило духа отказать ей. Эрик не мог понять такой жалостливости.

– Представь, что ты обнаружил бы что-нибудь подобное, – сказала Бетси Эрику, пока они воскресным утром шли к аптеке на поздний завтрак. – Какое потрясение.

– Это был всего лишь кролик, – возразил ей Эрик. – Если уж на то пошло, кролики есть в гостиничном меню. Их варят и тушат каждый день, и никто не говорит: «Какой ужас!», зато стоит наткнуться на одного из них в лесу, как все считают это исключительным событием.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю