Текст книги "Судьбе навстречу"

Автор книги: Элис Детли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Пролог

Февраль был самым спокойным месяцем года: ну разве же это работа – три-четыре показа в неделю. Тем более странно, что я так устаю, подумала Дебора Росс, снимая очередное вечернее платье. Она присела перед зеркалом и ужаснулась, увидев черные тени под глазами. Быстро провела пуховкой по скулам, мягко покусала губы, чтобы вернуть им чуть-чуть цвета.

Через пятнадцать минут общий выход, можно еще успеть выпить кофе. Она закурила, достала маленький металлический термос, вмещавший только две чашки. Дебби вдохнула густой аромат настоящего черного кофе – с перцем и кардамоном. Это Чарли научил ее варить такой кофе – по-арабски, с гущей.

Дебора вспомнила поездку в Марокко, два года назад. Тогда на ее счету начинающей, но сверх перспективной манекенщицы уже было около полусотни стран. Пепельные натуральные волосы, громадные серо-голубые глаза с иссиня-черными бровями и ресницами, слабый пушок над пухлой верхней губой, матовая кожа, бешеная работоспособность и видимое отсутствие амбиций заставляли агентства и дизайнеров засыпать ее предложениями и хорошо оплачиваемыми контрактами.

Она купила большой глобус и после каждого путешествия гордо добавляла новый флажок.

Манекенщицы мотались по всему миру. Но арабские страны выпадали из этой обоймы – сказывались вековые традиции мусульман.

Когда же было решено впервые провести показ в Касабланке, то, конечно же, кандидатура мисс Росс была вне конкуренции.

На всемирный показ моды летела большая американская делегация, но в Касабланке все рассеялись по отелям, и Дебби никого не встречала, кроме своих коллег. В редкие часы отдыха она бродила по узким улочкам древнего города с французским разговорником в руке, пытаясь понять, смогла бы она жить в таком архаично-традиционном мире. Просто быть женой и матерью.

Ее удивляли закутанные с головы до ног женщины, прячущие глаза, и пугали жадно-манящие сладострастные взгляды арабов мужчин.

Она знала о многоженстве мусульман, и мысль о возможности делить с кем-то любимого приводила ее в ужас.

Дебора не была пуританкой, но воспоминания детства – постоянно меняющиеся «папы», ревниво оценивающие взгляды матери, драки брата Джорджа с ровесниками из-за резких словечек в адрес их семьи – заставляли девушку избегать легковесных отношений с мужчинами…

Дебби задумалась и прозевала последний звонок. Она очнулась от резкого стука в дверь.

– Девочка, скорей, последний выход!

Она потянулась к пепельнице, чтобы потушить сигарету, и… потеряла сознание.

Когда Дебора пришла в себя, то услышала сочувственные вздохи подруг. Наверняка спазм сосудов, говорили одни. Пересидела на диете, готовясь к весеннему показу купальников в Ницце, объясняли другие.

– Ничего, бывает, – сказал ее менеджер, – возьмешь три дня отдыха, отлежишься и будешь как конфетка. У нас на носу поездка в Австралию.

Но Дебби покачала головой– три дня здесь явно не помогут. Только она одна поняла истинную причину внезапной слабости – у нее будет ребенок.

1

Приедет ли он? – В сотый раз спросила себя Дебора Росс. Его облик моментально возник перед глазами: рост шесть футов с хвостиком, непокорные волосы топорщатся седоватым ежиком, в темно-синих глазах пляшут чертики, в уголках губ дрожит улыбка.

Дебби вздрогнула, отгоняя видение. Она должна набраться мужества и терпеливо ждать. В конце концов, этого момента она ждала уже почти полтора года, несколько минут ничего не значат.

По правде сказать, в эти минуты стоило вспомнить, что побудило ее порвать с Чарлзом Честерфилдом.

Дебора принялась искать в памяти все недостатки бывшего любовника, стараясь не пропустить ни одной неприятной черты. Воистину, должно произойти чудо, чтобы она вновь подпала под его чары. Что ж, будем надеяться, что время чудес прошло.

Снаружи доносился шум воды, разбивавшейся о волнолом. Дебора взглянула на часы – она беспокоилась о сынишке. Еще ни разу она не расставалась с прелестным синеглазым малышом, а сейчас ее сердце сжималось от почти физической боли, вызванной разлукой с крошкой Питером.

Никто не позаботился предупредить, как сильно меняет твою жизнь ребенок, подумала она с нежной улыбкой. Рождение сына в корне изменило ее, непоседу. Дебора с грустью оставила его на полдня с подругой, чтобы встретиться на нейтральной территории с Честерфилдом.

В этом рыбацком коттедже Дебору привлекло отсутствие телефона. Чарли был постоянно окружен множеством людей. Когда они жили вместе, телефон звонил не переставая. Слава богу, что в этом захолустье подобная напасть ей не угрожает. Сегодня Дебби хотела полностью завладеть вниманием бывшего любовника. Хотела, чтобы он прочувствовал всю серьезность ее слов.

Однако в отсутствии телефона есть и свои минусы. Дебора оставила Питера под присмотром соседки Эвелины и дала ей телефон конторы рыбацкого кемпинга, наказав немедленно позвонить ей, если что-нибудь случится.

Хоть бы с малышом все было в порядке!

Дебора попыталась успокоить себя, рассуждая, что ее дом в Саг-Харборе надежен и комфортабелен. Она купила его на деньги, заработанные в период, когда была одной из ведущих мировых моделей. Забеременев, Дебора решила, что Саг-Харбор – идеальное место, чтобы растить ребенка.

Она отбросила тревоги и, слегка нахмурившись, посмотрелась в зеркало.

Простое платье из рогожки было выбрано из-за простоты и практичности. Сейчас Деборе казалось, что она в нем выглядит бледной замухрышкой. Может, стоит воспользоваться косметикой? Нет, только не сегодня. А то Чарлз может решить, что она намерена вновь очаровать его, а ее цели прямо противоположны.

На ее мертвенно-бледном от волнения лице ярче обычного выделялись глаза – огромные, серо-голубые. Немного портили впечатление морщинки, притаившиеся в уголках. Впрочем, Честерфилд едва ли будет вглядываться в ее лицо. Во всяком случае, Дебора не питала надежды, что он попытается помириться с ней, а тем более что предложит восстановить отношения. В настоящий момент она совсем не походила на ту девушку-модель, с которой он когда-то познакомился. Сейчас ее длинные пепельные волосы были забраны в корону, на лице ни следа косметики. А ведь Чарлзу нравился именно ее облик модели, имидж легкомысленной красотки, за которой всякий не прочь приударить.

Ну что ж, сейчас едва ли найдется желающий за ней поухаживать… Дебби услышала отдаленный рокот мотора. Она нахмурилась, прислушиваясь: шум не походил на звук двигателя машины. Хотя какие могут быть сомнения – во всем мире найдется лишь один человек, способный нестись по пляжу с ревом истребителя, проходящего звуковой барьер.

Это он!

Дебора слегка потерла глаза, словно надеясь одним движением смахнуть пролегшие тени от бессонных ночей. Затем она покусала нижнюю губу, чтобы рот не казался таким бледным, ждать осталось совсем немного.

Коттедж стоял на отшибе – именно поэтому она его и выбрала. По пляжу на автомобиле не очень-то поездишь. Честерфилду придется оставить машину на парковке, перелезть через невысокий заборчик и спуститься к домику пешком.

Но почему же шум мотора все приближается?

Дебби вышла на порог и увидела, как у причала остановился катер. Боже милосердный, он взял напрокат катер! Именно это его черта одновременно восхищала и бесила ее: второго такого сорвиголовы, как Честерфилд, не сыскать!

Чарлз меж тем достал буксирный канат и ловким движением накинул петлю на столбик у причала. Затем заглушил мотор, снял очки и перчатки и прыгнул на мостки. Он выпрямился во весь рост, и Дебора испытала неожиданное облегчение при виде его до боли родной фигуры. Знакомым жестом он провел рукой по седоватым волосам, стряхивая брызги воды.

При мысли, что еще недавно эти волосы гладила другая женщина, Дебора почувствовала укол ревности, однако быстро подавила в себе это чувство. Она смело взглянула в темно-синие, как вечернее небо, глаза. Почти такие же, как у Пита.

– Привет, Дебби, – произнес Чарлз без тени улыбки, его голос казался одновременно чужим и родным до боли.

Она заметила, что он так и не избавился от лос-анджелесского выговора, хотя на его произношение и наложился нью-йоркский акцент. Неудивительно, решила Дебби, коли он с шестнадцати лет живет на этом побережье.

– Привет, Чарли, – робко ответила она, ибо оказалась не готова к сильному впечатлению, которое он всегда производил на женщин вообще, а на нее в особенности. Это первая непростительная ошибка. Во имя всего святого, как можно было забыть, сколь обольстителен этот тип во плоти!

Он с ног до головы был одет в белую кожу. Кожаная куртка облегала могучие плечи, сужаясь к тонкой талии. Мягкая кожа белых в обтяжку брюк подчеркивала мускулистые бедра и еще более удлиняла ноги. Кожа, с отчаянием подумала Дебби, самый сексапильный материал, такой нежный на взгляд и на ощупь, с характерным терпким возбуждающим запахом.

Ее замешательство не ускользнуло от внимательных глаз Чарлза. Он заметил, как Дебби пожирает его взглядом.

Нравлюсь? – поинтересовался он.

Что? – Прошептала она.

Все. – Глаза Чарли блеснули. – Некоторые женщины находят меня в этом наряде сногсшибательным.

– Так вот почему ты носишь кожу? – Не знаю. Разве что неосознанно.

– Ты выглядишь как плейбой, – съязвила Дебби, – слегка постаревший, но пытающийся догнать свою молодость.

Чарлз впервые улыбнулся – немного иронично, грубовато-насмешливо и очень по-мужски… И Дебби оказалась не готова к этому. Глупо было надеяться, что вид его улыбки не заставит ее сердце бешено забиться. Будь он проклят! Ему прекрасно известно об этом. Чарли прекрасно понимает, как действует его улыбка на женщин. Эта нечестно!

– Что ж, вполне логично, не правда ли? – заметил Чарлз. – Я успел побывать и плейбоем, и матросом, смотря о ком писал роман. – Последовала долгая пауза, на протяжении которой он изучал Дебби. – Ты отпустила волосы, – заключил он со странными нотками удивления в голосе.

Дебора задержала дыхание в ожидании дальнейших комментариев. Ее разочаровало, что Чарлз мог сказать столь обычную вещь. Но она испытала и нечто похожее на удовлетворение – у нее достаточно сил противиться его чарам.

– Да, – кивнула она, – отпустила.

– С чего бы это? – спросил Чарлз. Такое впечатление, что он допрашивает, подумала Дебора.

Ответила она не сразу: ведь она решила больше не стричься в тот день, когда поняла, что забеременела. Это казалось ей весьма символичным шагом. Дебора пожала плечами с беззаботным видом.

– Не помню, – солгала она. Темно-синие глаза недоверчиво прищурились.

– Правда? А ты постарайся вспомнить.

Деборе удалось выдержать его взгляд.

– А почему бы и нет? Моя профессия заставляет часто менять облик…

– Но ты ведь оставила карьеру, не так ли?

Ее глаза изумленно расширились. Интересно, что еще ему известно?

– Ч-что ты имеешь в виду?

Чарлз нахмурился.

Господи Боже, женщина, у тебя что, не все в порядке с головой или мои вопросы столь сложны, что мне нужно все разжевывать?

Не будь столь категоричен! – зло прошипела Дебора.

Ну хорошо, я предположил, что ты бросила работу, ибо уже четыре сезона показ мод в Нью-Йорке проходит без тебя, а твое имя исчезло из светской хроники. Разве я не прав?

Неужели Чарли следил за ее карьерой? Надежда затеплилась в сердце, но Дебби тут же подавила ее.

– Да, ты прав. Я оставила подиум.

Густые черные брови поползли вверх в изумлении.

– Почему ты сделала это! Ты же была прекрасной манекенщицей, имела всеобщее признание.

Только посмей довериться этому проницательному словоплету, тревожно предостерегла себя Дебора. Он всегда с легкостью добивается своего и спустя несколько минут, пожалуй, выведает причину, по которой приглашен сюда. Это совсем не входит в мои планы! Дебора не собиралась немедленно раскрывать карты. Только не сейчас и не здесь, подумала она, не на пороге арендованного ею коттеджа под холодным морским ветром.

Она тщательно все спланировала. Сперва они должны немного побеседовать. Восстановление знакомства за легким ленчем, который она приготовила. Какое-нибудь спокойное и без эмоциональное общение, как это принято между интеллигентными бывшими любовниками, знающими правила игры. А затем она нанесет удар.

Почему бы нам не пройти в дом? – быстро предложила Дебора. – Там гораздо теплее. Чайник закипел, к тому же я испекла яблочный пирог. – Она взглянула на тусклое серое небо. – Погода как раз для горячего яблочного пирога с кофе, не так ли?

Разумеется. – Гость сардонически усмехнулся и, не говоря более ни слова, проследовал за хозяйкой в коттедж.

Однако Дебора догадалась, о чем подумал Чарлз. Когда они жили вместе, она с трудом могла отличить скороварку от сковородки. А отношения любовников не пошли дальше первой страстной стадии. Им не суждено было достичь относительной гармонии.

Люди меняются, размышляла Дебора, наблюдая, как Чарлз вошел в гостиную, закрыв за собой дверь. Во всяком случае, она уж точно изменилась – жизнь заставила, – а вот Честерфилд?..

Ты зажгла огонь в камине, – удивленно заметил он, положив ключи от катера на столик рядом с креслом и расстегнув куртку.

Да. – Впервые за вечер ее серо-голубые глаза улыбались.

– Почему ты смеешься? – пробормотал Чарлз, не сводя с нее внимательного взгляда.

Над тобой, – не задумываясь, ответила Дебора. – То, как ты делаешь эти замечания, весьма не похоже на тебя, Чарли.

Ну, а ты сама, разжигающая камин, заваривающая чай и пекущая пироги, – на тебя это тоже не очень-то похоже. Ну и что, по твоему мнению, с нами творится?

Дебора передернула плечами. Предоставляю тебе делать выводы, – улыбнулась она. – В конце концов, это твой конек.

– Но мне всегда казалось, что молниеносные заключения как раз в твоем стиле, – беззлобно парировал Чарлз. – В конце концов, стоит мне перемолвиться парой слов с женщиной – и все решают, что я наверняка сплю с ней, не так ли?

Его язвительные слова всколыхнули болезненные воспоминания о соперницах. Дебора почувствовала, что бледнеет.

Неужели ей мало того, что было? Того страха, в котором она пребывала, живя с Честерфилдом? Она ненавидела женщину, в которую превратилась в то время, – нервную, постоянно проверяющую и перепроверяющую Чарлза, постоянно терзаемую подозрениями. Ее бешеная ревность портила жизнь им обоим, и вместе с тем Дебби не могла заставить себя измениться.

Она глубоко вздохнула. Нужно ли было приглашать сегодня Чарли, чтобы вспоминать старые обиды! Теперь она глава семьи, ответственная взрослая женщина двадцати пяти лет, мать ребенка. Ей принадлежит центральная роль и, разумеется, если она будет вести себя спокойно и здраво и не даст волю эмоциям, то и Чарлз поведет себя… Как?

– Ты голоден? – вежливо спросила Дебора.

Чарлз иронично усмехнулся, опускаясь в кресло у камина.

– Умираю с голоду, – признался он. – Но сперва мне хотелось бы выпить.

Дебора не смогла скрыть удивления. Она лихорадочно вспоминала содержимое бара и холодильника. Одна бутылка вина найдется, но есть ли здесь штопор?

У меня есть вино, – выжидательно произнесла Дебора. – Но ничего больше, боюсь, предложить не смогу.

Вообще-то я имел в виду чай или кофе. – Чарлз покосился на часы, громко тикавшие на камине. – Боже мой, Дебби, – пробормотал он, – предлагать алкоголь до полудня! В каком безнравственном обществе ты вращалась последнее время!

Если бы он только знал!

– Я сварю кофе, – смутилась Дебора и поспешила на кухню, радуясь предоставленной возможности ускользнуть и заняться хоть каким-то делом. Это помогло ей отвлечься от тревожных мыслей. Она заметила, что руки дрожат, и безуспешно попыталась успокоиться.

Чарлз сидел в той же позе, когда Дебора внесла поднос с чашками. В маленькой полупустой комнате гость казался еще более мужественным, чувственным и в то же время недоступным. Со своими лукавыми проницательными глазами и беззаботной манерой поведения Чарлз казался воплощением того типа мужчин, в отношении которых матери обычно предупреждают дочерей. Если только эта мать не похожа на ее собственную, расстроено подумала Дебора.

– Уже готово? – Чарлз быстро поднялся и протянул руки, готовый принять поднос. – Позволь тебе помочь. Она вспыхнула, зная, что не может сопротивляться проявлениям его заботы.

Все в порядке. Спасибо, я сама справлюсь.

Дорогая, но ведь это тяжело… вот так, – он с легкостью подхватил поднос, – садись, и нечего смотреть на меня с таким видом.

Хмурый взгляд был единственной защитой Деборы от того, чтобы ее называли «дорогой» в характерно поддразнивающей манере. Она старалась убедить себя, что это обращение было лишено интимности, абсолютно. Просто оно в ходу у Чарли.

Дебора сотни раз слышала, как Чарлз всех подряд называет «дорогой» или «дорогая», в особенности когда он не был поглощен работой и пребывал в веселом расположении духа. Тогда его обаяние заставляло совершенно незнакомых женщин давать ему адреса и номера своих телефонов. Дебора старалась относиться с юмором к его инстинктивному флирту – точно так же, как относился к этому сам Чарлз. Но его насмешливость ранила ее не меньше, чем нежелание отшить очередную поклонницу.

– Неужели тебе не противно, – как-то раз спросила Дебби, – что все эти женщины гоняются за тобой и норовят затащить в постель?

– Ты забываешь, что у меня свое мнение по этому вопросу, – хмуро ответил Чарли, пожимая плечами. – Эти женщины думают, что знают меня, поскольку читали мои романы и видели пару фильмов, снятых по моим рассказам. Так неужели я должен хамить им на людях? Уж лучше пусть оставляют телефоны, а я буду мило улыбаться. А позже я выкину все эти бумажки. Я не могу понять, дорогая, почему это тебя беспокоит? Это ровным счетом ничего не значит и никак не может повлиять на наши отношения. Понимаешь?

Тогда Дебора заставила себя кивнуть с решительным видом, хотя в сердце сидела занозой мысль об этих номерах телефонов и она терзала себя подозрениями – а вдруг он все-таки не выкидывает их?

Чарлз тем временем налил кофе в одну из тяжелых фарфоровых кружек, которые Дебора нашла в коттедже, и передал ей. Она с извиняющимся видом покачала головой.

– Будь любезен, добавь сливок и брось два кусочка сахара.

Чарлз едва не выронил кружку.

Что ты сказала? Дебора слегка улыбнулась.

То, что ты слышал.

Он покачал головой, словно мучимый слуховыми галлюцинациями.

– Да, слышал.

С этими словами Чарли положил в кружку сахару и плеснул немного сливок. Затем передал кофе Деборе, состроив удивленную гримасу.

– И давно ты перестала морить себя голодом?

В тот момент, мысленно ответила Дебора, когда обнаружила, что бессонная ночь с плачущим младенцем съедает больше калорий, чем любой курс аэробики. Она отхлебнула кофе и взглянула на собеседника.

Вообще-то я никогда не морила себя голодом, просто…

Знаю, знаю, – ораторским жестом он простер руку, – просто ничего острого – это вредно для кожи, никакого алкоголя, поскольку нужно рано вставать, а от сладкого толстеешь…

Но ведь от этого зависела моя карьера! – воскликнула Дебора. – И я хотела сделать все от меня зависящее… Разумеется, этот режим не предполагал пробуждения по утрам с головной болью, после всего лишь трех часов сна, из-за того, что ты вчера вечером устроил вечеринку!

Его лукавые глаза открыто смеялись.

Но я думал, что тебе нравятся вечеринки, – томно произнес Чарли, поглаживая рукой подбородок.

Да, поначалу. Во всяком случае, мне так казалось.

Неожиданно Дебора почувствовала, что ей недостает привычного ощущения волос, щекочущих шею. Может быть, она все же зря отрастила их?.. Но тогда они символизировали для нее начало новой жизни. А если вновь отрезать волосы?..

Но спустя какое-то время все эти гулянки приелись и стали меня раздражать.

Но ты никогда не говорила мне об этом, – заметил Чарлз.

Не говорила.

Она тогда стеснялась и была подавлена, точно школьница, и все надеялась, что Чарлз поймет причину ее плохого настроения. Дебора испытала большое разочарование, когда этого не произошло. Ее разочарование лишь усиливалось от осознания того, что ее общества любовнику явно недостаточно. Что эти вечеринки не просто нравились ему, а были нужны как воздух.

Чарлз осторожно взял чашку обеими ладонями, как делал это всегда, наслаждаясь теплом и грея руки, точно древний воин у костра.

– Вероятно, нам следовало бы обсудить все это раньше, – сказал он. – Может быть, мы нашли бы компромисс и были бы сейчас вместе.

Дебора метнула на него ехидный взгляд. – Когда? Нам было не до того.

Чарлз испытующе взглянул на нее, отхлебнув кофе. Дебора догадалась, о чем он думает.

– Я абсолютно согласен с тобой, – пробормотал он. – Мы практически не обсуждали нашу жизнь. Нам было некогда…

К собственной ярости, Дебора почувствовала, что краснеет. Она подразумевала, что оба они много работали и у них было мало возможностей побыть вместе, но он совершенно по-иному истолковал ее слова. Сделал ли он это нарочно или так вышло случайно? Дебора гордо подняла голову.

– И в самом деле, – холодно отчеканила она, – не обсуждали.

Чарлз вновь взглянул на нее.

Во всяком случае, насколько помню, ты не находила эти вечеринки чересчур утомительными. Тебе нравилось наряжаться так, чтобы, когда ты входила в комнату, все изумленно замолкали. Не так ли, дорогая? – мягко спросил он.

Мне нужно было выглядеть на все сто, – принялась защищаться Дебора. – Поскольку я должна была иметь уверенность, что у меня и впредь будет достаточно контрактов. Кроме того, мой агент постоянно твердил, что мне следует появляться на людях одетой с иголочки, поскольку обо мне судят по одежке. Если помнишь, это было до того, как для манекенщиц стало обычным появляться на публике в любой одежде, с волосами, перехваченными резинкой. К тому же ведь тебе нравилось, как я одеваюсь и выгляжу, – и не пытайся отрицать это.

Да, мне нравилось, – кивнул он. – Твоя красота сводила всех с ума. Если хочешь знать, я бывал поражен не менее остальных. Ты была столь блистательна, что я не мог поверить, что ты моя девушка, что ты предпочла меня, немолодого писателя!

То есть я для тебя была чем-то вроде трофея? – бросилась в атаку Дебора. – Ты это, хотел сказать?

Чарлз покачал головой, однако его глаза оставались холодными, ледяными, как замерзшее море.

– Я не отношусь к тому типу мужчин, которым нужна красивая спутница, чтобы выделиться в обществе. Ты появлялась на всех этих вечеринках лишь потому, что нравилась мне, и только поэтому.

А сейчас? Дебора замерла, задумавшись, когда на самом деле исчезло их чувство? Она заставила себя отпить еще кофе, затем набралась смелости и взглянула в его лицо, полное силы и земной чувственности.

Ты уже распрощался с теми временами, не так ли, Чарли? – провокационно спросила она.

В каком смысле?

Ну, мне казалось, что любой мужчина в данной ситуации прежде всего будет стараться выяснить, зачем его позвали, вместо того чтобы спокойно попивать кофе с видом интеллигентного чужака.

– Мы не интеллигенты и не чужие друг другу. Ведь правда, дорогая?

Его взор был полон невысказанного желания. Дебора с трудом подавила воспоминания, как впервые лежала обнаженной в постели, в то время как он учил ее искусству любви.

Ее поразило, насколько живы в ней эти воспоминания.

– К тому же мне нет дела до того, как будет вести себя любой мужчина. Мне известно, что женщина, с которой я жил, которая внезапно исчезла из моей жизни после ночи сногсшибательной любви…

Дебби закрыла лицо руками в тщетной попытке скрыть смущение.

– Не надо…

– Что не надо? Не надо говорить правду? – спросил он. – Почему? Тебя это раздражает?

Он улыбнулся, но Дебора понимала, что это маска, под которой прячется с трудом сдерживаемый гнев.

– Тогда зачем ты написала мне, совершенно неожиданно, попросив встретиться с тобой в этом богом забытом месте?

– Неужели было так трудно приехать?

Чарлз метнул на нее холодный взгляд.

– Я достиг такого положения в обществе, что существует весьма ограниченное количество вещей, которые бы мне было трудно сделать.

Дебора внезапно поняла: она ожидала, что Чарлз бросит все дела и примчится к ней.

Именно так он и поступил! Затихнувшая было надежда вновь затеплилась в ее сердце, словно первый солнечный луч посреди зимы. Если она спросит прямо, то скажет ли он, что скучал по ней? Дебби набралась мужества.

– Так почему ты приехал с такой готовностью?

Он улыбнулся.

– Если хочешь знать, дорогая, меня заинтриговало твое приглашение. Последнее время меня мало что интригует, поэтому я не смог устоять перед соблазном.

Дебора сумела скрыть разочарование.

– Как, однако, уныло это звучит, – осуждающе заметила она, – и как цинично!

Его глаза сверкнули подобно голубым льдинкам.

Это цена, которую приходится платить за успех, дорогая.

Не пытайся меня растрогать, – заявила она. – Моего сочувствия ты не добьешься.

Я не собираюсь ничего добиваться. Это ты меня пригласила, так что, по всей вероятности, тебе от меня что-то нужно. Я просто жду, пока ты скажешь, в чем дело.

Но ты вовсе не торопишься узнать, как мне кажется.

– Я очень терпеливый человек. – Чарлз улыбнулся одними губами, и впервые за вечер Дебора почувствовала, как у нее от страха по спине побежали мурашки. Она уже просто боялась рассказать ему про сына…

Честерфилд всегда был щепетилен в вопросах чести. Как-то раз в редкий момент откровения он рассказал Дебби, что однажды воспылал нежными чувствами к жене друга. Презирая себя за это, он держал все переживания в секрете, но женщина, по всей видимости, догадалась о его чувстве и, наверное, сама захотела легкого романа с известным писателем.

Она дождалась момента, когда ее муж уехал, и приступила к выполнению плана великого соблазнения. Как-то ночью она забралась в постель Чарлза, зная, что тот на вечеринке, и стала дожидаться его возвращения.

Дебора вспомнила выражение боли на лице Честерфилда, когда он рассказывал, как, вернувшись, попросил женщину уйти.

– А ты не испытывал искушения позволить ей остаться? – затаив дыхание, спросила тогда она.

Лежа рядом, такой загорелый и сильный, Чарлз бросил на нее взгляд, заставивший Дебору почувствовать себя маленькой и глупой.

Конечно, я испытывал искушение, – тихо ответил он. – Запретный плод всегда сладок. Но я очень высоко ценю дружбу. Гораздо выше наслаждения.

Наслаждения? – спросила Дебби. – Не любви?

Чарлз холодно улыбнулся.

– Разве это могла быть любовь? – спросил он. – Чтобы любить кого-то, ты должен знать его очень близко, а это невозможно, если предмет твоих чувств замужем за другим.

Странно, что тот разговор вспомнился ей именно сейчас, подумала Дебора. Может, какой-то инстинкт самосохранения напоминает ей, как беспощаден и холоден может быть этот мужчина, когда что-нибудь решит?

Глаза Дебби иногда казались серыми, а иногда голубыми, в зависимости от освещения или от эмоционального состояния. За время работы она научилась управлять лицом в зависимости от желания арт-директора, однако в последнее время практики было мало.

Она полузакрыла глаза, точно героиня дамского романа, опасаясь, что проницательный Чарлз догадается о ее переживаниях.

Живя с Честерфилдом, Дебби и не думала о возможности материнства. Впрочем, если задуматься, она вообще ни о чем не беспокоилась. Тогда она просто потеряла голову. Несмотря на то, что Дебора зарабатывала бешеные деньги как суперманекенщица, когда она познакомилась с Чарлзом, ее работа практически ничего не значила по сравнению с карьерой человека, которого газеты называли «самым блистательным женихом Штатов».

Дебора всегда критически относилась к тому, что пишут в прессе, но, познакомившись с Честерфилдом, поняла, что иногда там бывает и правда…