Текст книги "Король Терний (СИ)"

Автор книги: Элис Атлед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 2. Происшествие

В середине июля погода изобилует солнцем и высокими температурами. Везде, кроме северных регионов и Старого Города. Если Вы захотите прогуляться по нему и начнете думать, а не прихватить ли с собой зонтик, потому что может начаться дождь, то смело берите. Если в Старом Городе может начаться дождь, он начнется.

Поезд прибыл на аккуратную станцию Города, которая называлась Ветхой. Ее будто не тронула ни рука прогресса, и время, и она навсегда осталась такой, какой ее построили больше века назад. Мы с Робин, выйдя из вагона, сразу же попали под дождь. Бредя под одним зонтом вдоль улочек, мы заметили верхушку громадного белого шатра буквально через пару домов от нас.

– Думаешь, это оно?..

– Так, судя по карте, там должен находиться парк… Они могли поставить шатер из-за дождя, так?

– Почему бы и нет? Там же будут не только маги, но и жители Города.

Мы тут же направились в сторону парка с шатром, который нашли не сразу, ибо к нему был ход только через арку между домами, что нас слегка смутило поначалу. Однако тот обнаружился сам, как только арка осталась за нашими спинами. Войдя внутрь, мы были поражены. Он был огромным снаружи, этажа три высотой, но внутри он был еще больше и вмещал в себя огромную кучу людей. Над их головами летали призванные кем-то полупрозрачные белые птицы, повсюду то и дело вспыхивали снопы искр разных цветов, под потолком летало нечто похожее на фейерверк, но оно никак не взрывалось и постоянно меняло направление, словно было живым существом. Посередине возвышалась сцена, где будущие ученики волшебников будут демонстрировать мастерам свои умения.

Робин готовилась к этому с тех самых пор, как у нее прорезался дар. Она упорно трудилась, не жалея сил и себя, проводя бессонные ночи за чтением книг по магии. Это были не Книги Цикла, но уже что-то. Другого среди людей и не достать. Уж не знаю, как она унаследовала дар, и почему тот не проявлялся у ее ближайших предков. У меня была совершенно другая ситуация, так как к людям я попала ребенком, и о родине своей имела смутные воспоминания и образы. Так или иначе, мы обе оказались среди людей, обладая способностями к магии. И если она стала развивать свой дар и совершенствовать его, то я просто пользовалась им иногда. Другими словами, я абсолютно забила на свою природу, надеясь, что никто об этом не узнает. Робин была выше этого. Она была достойна обучаться. Я была в этом более чем уверена. И в Город я приехала с ней исключительно в качестве поддержки.

Найдя группу таких же, как и Робин, будущих учеников, мы присоединились к их обсуждению. Большинство из них было страшно перепугано и сильно переживало. Я постаралась разрядить атмосферу.

– Ну, чего, к кому надеемся попасть?

– Да хоть к кому-нибудь бы уже…

– К мастеру с улицы Пик, – сказал мальчик младше нас с Робин года на четыре. – О нем двоякое мнение, но, по-моему, он там самый адекватный.

– Поддерживаю.

– А как же мадам с улицы Сердец? Вот у нее классно: сидишь, ничего не делаешь, кексы кушаешь…

– А магии тебя кто обучать будет? Кексы?..

– У кого еще какие предложения?

– Только не учитель с улицы Хмеля.

– О, да, – хохотнул кто-то. – Не он и не с улицы Роз тоже.

– Так с улицы Роз и не учит уже давно никого.

– Так, народ, притормозите… Если со Хмелем все понятно, то с Розами что не так?

– Он жесткий. Очень. Злой, как сам Дьявол.

– Говорят, что его последнего ученика до сих пор никто не нашел. А это было лет пятьдесят назад.

– Да ведь явно больше пятидесяти…

– Неважно, суть в том, что его не нашли. А искали маги! Должно быть, он испепелил его за непослушание… Или еще чего похуже…

– М-да-а, – протянула я. – Утешающе.

– Да ничего, говорю же, он не берет к себе на обучение уже довольно давно.

– Внимание! – раздался громкий голос по всему шатру. – Всем участникам пройти за ограждение у сцены! Всем участникам пройти за ограждение у сцены! Спасибо!

– Ну что ж, – я положила руку Робин на плечо, – удачи, подруга. Порви там всех.

– Я постараюсь, – она улыбнулась. Явно переживала. Как и я за нее.

Прорезая толпу, я шла к сцене с другой, лицевой стороны. Там уже выступала полноватая девушка. Она демонстрировала способность становиться невидимой в разных ее проявлениях. Заставляла исчезать маленькие вещи, большие, себя целиком и частично. На моменте с частичным исчезновением кого-то прямо перед сценой стошнило, ведь выглядело это, будто выступающую разрезали вдоль туловища, а вторую половину просто выкинули. Вдруг я почувствовала на себе чей-то взгляд. Я начала крутить головой в поисках источника взгляда, и увидела высокого мужчину в черных одеждах. Он тенью стоял в отдалении, у стенки шатра, но на меня не смотрел. В данный момент. Но стоило мне отвернуться, чувство чужого взгляда ко мне возвращалось. Пока на сцене выступали молодые волшебницы и волшебники, мужчина продолжал терроризировать меня, иногда меняя место дислокации. Он подбирался все ближе.

Наконец, на сцену вышла Робин. Я перехватила ее испуганный взгляд и улыбнулась ей. Страх в ее глазах медленно начинал отступать. Она подняла руку. Из воздуха посыпались металлические предметы без определенной формы, похожие на сосульки. В метре над сценой и головами зрителей они застыли в воздухе. Взмах руки – и объекты превратились в изящных стальных птиц. Еще взмах – они стали кружить под самым потолком шатра. Со следующим взмахом они слились воедино, и масса их была похожа на каплю ртути в невесомости. Вдруг из нее с рычанием вырвались волки и пробежали по невидимой дороге к сцене. Вновь став единым потоком и выскочив из него грациозными оленями, они навернули пару кругов в воздухе вокруг сцены, напоминая мне упряжку Санты Клауса. Толпа завороженно ахнула. Олени, ринувшись прямо в нее, распались на бабочек. Человек со светлыми волосами и льдистыми глазами заинтересованно смотрел на металлическое насекомое, сидевшее у него на пальце. Крылья были настолько тонкими, что я бы никогда не подумала, что это существо – ненастоящее. Вдруг бабочка вспорхнула, ее собратья подоспели к ней, и они вместе, мельтешащим потоком, устремились к потолку и обернулись невообразимой кучей искр. Те медленно падали и исчезали, не достигнув людей. Я слишком поздно поняла, что потеряла бдительность, увлеченная представлением юной колдуньи.

– Разве ты не должна выступать на сцене?

Он стоял прямо позади меня. Я повернула голову так, что смогла увидеть его периферийным зрением и улыбнулась.

– Вы меня с кем-то путаете. Я не волшебница.

– Не стоит лгать мне. Может, детектор лжи в людском городе ты и смогла бы обмануть, но не меня. Ты – ведьма.

– Не такая, как они. Мне здесь не место.

– Мне лучше знать, где тебе место, – он положил руку в черной перчатке мне на плечо, а второй указал в толпу. – Вон, видишь того человека? – палец указывал на полного рыжего мужичка с бородой. Вот уж кто точно получает удовольствие от шоу. Он отпил какой-то, явно алкогольный напиток из фляги. Человек позади меня опустил руку. – Вот ему здесь точно не место. Однако, он занимает должность мастера на улице Хмеля. Такие, как ты, – редкость. И таким здесь самое место. Здесь самое место тебе, Бриджет из Варлеона.

Я резко развернулась к нему лицом, отходя на шаг, ровно настолько, насколько позволила толпа людей вокруг нас. Никто не знает этого. Никто.

– Кто Вы такой, чтобы лезть в мою голову?!

Мужчина в черном молча улыбнулся, будто наконец получил то, что хотел. Он протянул мне руку, видимо, в качестве приветствия. Я, толком не понимая зачем, протянула ему свою.

– Мастер с улицы Роз, – он поклонился, легко касаясь губами кожи моей руки. Я ее тут же отдернула. Он на это лишь ухмыльнулся.

– То, что Вы – мастер, не дает Вам права лезть в мою голову.

– Ты меня не поняла. Я хочу поговорить с тобой. Наедине.

– Нет, спасибо, – я развернулась и пошла прочь от него, протискиваясь сквозь наблюдавшую за происходящим на сцене толпу. Снова этот взгляд за спиной. Какой же он ощутимый!

Я прошла еще несколько метров и остановилась, решив, что это место даже лучше предыдущего. Претенденты все выступали, стараясь удивить не столько людей, сколько учителей. Были гипнотизеры, телепаты, угадывающие числа, загаданные зрителем, но магия их в большинстве случаев была посредственной. До Робин им было далеко.

Время выступлений подошло к концу, великие учителя сделали свой выбор. Постепенно народ стал расходиться, и шатер быстро опустел. Я все караулила, когда же появится новоиспеченная ученица мастера. Наконец она вышла, и я накинулась на нее с объятиями и поздравлениями.

– А я говорила! Говорила! Черт возьми, будешь учиться на улице Пик! Это же так классно!

– Да, спасибо, – мы расцепились. – Бриджет, я… Все ученики сейчас расходятся по домам своих учителей…

– Ничего-ничего, я до гостиницы сама дойду, здесь буквально пять минут. А завтра еще увидимся. Я приду и съем всю вашу еду, – я слегка толкнула ее в бок локтем, показывая, что это шутка, а не угроза. Она вновь обняла меня.

– Спасибо.

– Да не за что. Обращайся, если что. Я ведь могу еще на следующее лето сюда приехать повидаться. Ты, наверное, к тому времени соскучишься.

– Конечно соскучусь. Я уже скучаю, на самом деле. Как представлю, что вытащить тебя погулять не смогу, так тоскливо сразу становится.

– Ой, да ладно. Мы же еще кучу времени будем переписываться. Не навсегда же разлучаемся.

– Робин, ты идешь? – позвал ее мужчина, тот самый, со льдистыми глазами.

– Да, учитель. Бриджет, мне пора…

– Давай. Вгрызайся в гранит магической науки.

Мы попрощались, и я в одиночестве покинула шатер. Тучи рассеялись, и было видно, как солнце близится к горизонту. У шатра стоял мастер с улицы Роз и, по всей видимости, ждал именно меня. Лицо его было серьезным и сосредоточенным.

– А вот и ты. Проводить тебя до гостиницы? Заодно обсудим один вопрос. Мы и без того потратили много времени.

Я была слишком уставшей, чтобы спорить с ним, и просто сдалась. Мы медленно двинулись по улице в сторону заходящего солнца.

– Та-ак… Что Вам от меня нужно-то?

– Я хочу обучать тебя.

Я посмотрела на него, как на последнего психа, и рассмеялась.

– Это ты, мужик, зря. Я не умею ничего такого. Я даже способностями своими не умею толком пользоваться.

– Для этого есть я. Учитель. Я могу тебя научить.

– Не, мне не надо. Я уже живу среди людей. Там на магов косо смотрят. Не хочу, чтобы группа особо инициативных личностей повесила меня на ближайшем дереве.

– Зачем возвращаться к людям? Разве тебе, обладающей способностями, там не будет скучно?

– Мне никогда не бывает скучно, – пробормотала я.

– Ну, значит и здесь не заскучаешь.

– Зачем? Разве ты не бросил обучать? И почему именно я? Там было полно других начинающих волшебников, которые хотят обучаться, которые готовились к этому несколько лет… Так почему?

– Потому что мне, в отличие от всех других мастеров, видно то, чего больше никому не видно. Поэтому им и нужен весь этот фарс с демонстрацией способностей. Но мне это не нужно. Я могу с первого взгляда сказать, что из себя представляет человек. И ты, Бриджет, годишься мне в ученицы. Да, ты пока многого не умеешь и не знаешь, но это мы быстро исправим.

– Спасибо. Но мне не нужно. Прощайте, – я развернулась лицом к зданию отеля и вошла внутрь, не оглядываясь назад.

Когда я на следующий день вышла из отеля, он снова был там.

– Знаешь, Бриджет, я очень не люблю, когда на встречи со мной опаздывают.

– Нет никакой встречи с тобой.

– Есть. И ты на ней присутствуешь.

– Нам не о чем разговаривать, – я прошла мимо него.

Улица Пик была не так далеко. Парк находился почти в центральной части Города, отель был рядом с ним, а все великие улицы были расположены как раз в самом его центре. Учитель тогда так и не отстал от меня, проводив до самого дома мастера с улицы Пик, который оказался очень необычным волшебником. Я просидела у них до пяти, попрощалась и отправилась на станцию. Но на выходе из дома меня снова настигла неприятность в лице все того же учителя.

– Может, хватит?

– Нет, не хватит.

– Тоже знаешь эту песню?

– Что?

– Ничего. Проехали. Я уезжаю из Города.

– Но ты ведь еще вернешься. По глазам вижу.

– Не на начало следующей секции.

– Ничего страшного. Это твоя судьба. Ты все равно будешь обучаться у меня. Ты не можешь этого изменить. Можешь отсрочить, но тебе же хуже. Пропустишь эту секцию, придется ждать начало следующей. Тебе так хочется подождать десять лет?

Я лишь усмехнулась.

– Я не буду обучаться магии. Ни у тебя, ни у кого-либо другого. А теперь действительно прощай. Мне пора на поезд.

– Хорошо. Имей в виду, я жду тебя. Так что не задерживайся.

Я тогда подумала, что он меня не понял. Но он все прекрасно понимал, много лучше меня.

Вернувшись домой, я продолжила работать на своей старой работе. Год выдался трудным, неожиданно для всех наступил кризис. Я попала под сокращение и потеряла прежний источник дохода. Много меняла работы, чтобы банально купить себе еды и накопить на билет на поезд до Старого Города. Я обещала Робин приехать, и я выполнила свое обещание.

– Уже поздно… Может, останешься на ночь у нас?

Мы стояли в прихожей дома ее учителя. За окном уже давно стемнело, но мне было все равно.

– Да не, не хочу вас беспокоить. Спасибо. Я наверняка не впишусь в ваше расписание, и…

– Это нестрашно, – заверила меня Робин.

– И все же, нет, – я улыбнулась ей. – Все-таки эту ночь я проведу в отеле.

Попрощавшись, как мне казалось, в последний раз в жизни, выйдя на улицу и полностью погрузившись в остывший вечерний воздух, я пошла вверх по улице. Фонари освещали мне путь своим ржавым светом, и на душе у меня было невероятно тепло. Наконец-то у Робин все идет как надо.

Капля воды упала мне на руку. Вторая – на щеку. Их падало все больше и больше, пока дождь не перешел в мощный ливень. Я сидела под козырьком, на ступеньках крыльца первого попавшегося дома, уткнувшись лицом в коленки, и пряталась от падающего с неба водного потока. В шуме воды я не смогла различить приближающийся звук шагов.

– Я же говорил, – раздался знакомый голос, и я вздрогнула, но голову не подняла.

– Ты что, все еще хочешь обучать меня?..

– Да. Для тех, кто веками живет в этом мире, один год – секунда.

– Тогда через твою минуту я уже как пять секунд буду мертва.

– Не будешь, если начнешь у меня учиться.

Я подняла голову и взглянула на него. Он вновь был в черном. И стоял он под большим зонтом с загнутой на конце деревянной ручкой.

– Следующая секция через девять лет.

– Уверен, для тебя я могу сделать исключение.

– Тебе не понравится меня обучать, – я скривила рот в подобии улыбки.

– Это уже мне решать, – он подал мне свободную от зонта руку, и я, недолго думая, взялась за нее.

Я подскочила в кровати от неожиданно раздавшегося сигнала. Вчера я завела будильник на телефоне, чтобы случай с опозданием на завтрак не повторился вновь. Потянувшись, я выбралась из-под теплого одеяла и Ры. Последняя только перевернулась на другой бок и продолжила спать. Собрав в охапку вещи, я удалилась в ванную. Огромный плюс квартиры учителя – личные ванные. Для каждой спальни, а их здесь было три, была предусмотрена своя ванная комната. Для меня, любившей пропадать там на час, это стало лучшей новостью месяц назад. Наведя марафет, я вернулась в спальню и заметила появившуюся стопку бумаг на столе. Это таким образом подоспело мое наказание за то, что проспала. Сверху на стопке лежала бумажка с заклинанием для очистки памяти от конкретных воспоминаний. Я запихнула ее в карман и ушла в кухню, где учитель, впрочем, как и всегда, читал газету, ожидая меня.

– Листы видела?

– Да. Но в комнату мою заходить нельзя. Это грубо и неприлично.

– Вот еще, кто мне будет нотации о поведении читать…

– Вот именно! Тебе уже я – я! – нотации читаю. Докатился ты, в общем.

Он тяжело вздохнул.

– Ешь.

– Да ем я, ем…

– Молча ешь.

– Я молча ем…

Он отложил газету, поднялся и навис надо мной, упершись одной рукой в столешницу.

– Давай. Я жду.

– Ты ужасен…

– Что-что?

Я, молча пережевывая пищу, подняла на него прищуренные глаза. Он слегка улыбнулся.

– У меня дела в Совете, так что придется тебе и сегодня побыть одной, – учитель прошел в коридор. – Не забудь стереть той девице память.

Да, такое вряд ли можно забыть. Все-таки, я ей эту память, так сказать, и создала.

Мастер обулся и вышел за дверь. А я доедала завтрак. Молча.

Спустившись на первый этаж, я прочесала весь офис вдоль и поперек, но Джулии там не было. Когда же я спросила у ее коллег, где она, мне ответили, что сегодня утром она уволилась, а почему именно – не сказала. Она лишь упомянула, что собирается покинуть Старый Город навсегда. Это, конечно, было подозрительно, даже очень, но поделать с этим я ничего не могла. Тем лучше. Для всех нас.

* * *

Учитель вернулся ровно в три часа, объяснив это тем, что остальные мастера справятся и без него, а я без него не справлюсь. И вообще, у меня там метла без дела простаивает. Хотя мне казалось, что остальные просто решили сплавить его куда подальше. Все же Поднесение – праздник счастья и веселья, а учитель совершенно не умел веселиться. В этом плане учитель с улицы Хмеля им был полезнее, что, несомненно, ущемляло чувство собственной важности моего учителя. Именно поэтому я не стала задавать дополнительные уточняющие вопросы: его гневная тирада длилась бы часа два, не меньше. А потом он причитал бы, что мы только потеряли время, которое могли бы потратить с пользой. Пришлось есть свой обед молча.

– Ты готова?

– К чему?

– К полету. На метле. На улице впервые за долгое время светит солнце.

– А, ну да, ну да… Я сейчас, – я поднялась из-за стола и двинулась к себе в комнату.

Поменяв юбку на брюки и захватив из спальни метлу, я вышла в коридор, где меня уже ждал со своей тростью готовый выходить учитель.

– Мы в парк? – спросила я его, надевая туфли.

– Нет, это ни к чему.

– Ну, на ветки приземляться мягче, есть шанс выжить, – он укоризненно глянул на меня. – Ладно. Поверю на слово.

Мы вышли на залитую солнечным светом улицу. Лучи отражались от камней брусчатой дороги и слепили глаза.

– Для начала, подними в воздух метлу. Только не руками, пожалуйста.

Я послушалась, и метла зависла в воздухе на уровне пояса.

– Так, что теперь?

– Теперь садись.

– Но она же упадет. Я же удерживаю ее над землей.

– Садись.

Я сначала неуверенно облокотилась на парящую метлу, а затем села. Мои ноги болтались в сантиметрах пятнадцати над землей. Я не упала.

– Хорошо. Попробуешь полетать? Только не перестарайся. Ты еще не…

Я сорвалась с места и стрелой помчалась ввысь. Летать на метле было легко, я не ощущала своего собственного веса. Всегда считала, что это должно быть страшно неудобно, сидеть на деревянной палке довольно продолжительный период времени. Но в такие моменты ты будто сливаешься с метлой в одно целое и теряешь все, что тянет тебя вниз, к земле. Однако, если отпустить метлу, то ты сразу же все это обретаешь и камнем летишь вниз. Это я узнала спустя две минуты полета над Городом. Метла падала следом, но из-за разницы в массе падала медленнее, чем я, и схватить ее не представлялось никакой возможности. Камни дороги быстро приближались, я зажмурила глаза. Послышался удар чего-то металлического о камни мостовой. Оглушающе громкий звон медленно и плавно угасал.

– Я же говорил.

Я открыла глаза. Мое тело зависло в метре над землей. Похоже, он стукнул тростью по одному из камней в дороге, тем самым остановив мое падение. Рядом тут же зависла метла. Я, ничуть не растерявшись, перевернулась на бок, лицом к учителю, будто лежу на диване у себя дома.

– Как дела?

– Ужасно. Моя ученица меня не слушает.

– Ну-ну, не расстраивайся. Ей просто не хватает усидчивости, а ты слишком долго все объясняешь.

Он вновь стукнул тростью, и мы с метлой рухнули на землю, но я, в отличие от нее, приземлилась на ноги. Учитель убрал выбившуюся прядь темных волос за ухо.

– Давай-ка еще разок.

Я вновь воспарила верхом на метле. На этот раз я постаралась лететь не так высоко и не так быстро. Еще не хватало улететь на солнце. Учитель не обрадуется, если одной сожженной ведьмой станет больше.

Спустя час, дабы не заскучать и не уснуть, сидя на метле, я уже летала стоя, лежа, цепляясь ногами за метлу, словно за перекладину, и даже делала бочки и мертвые петли на ней.

– Ладно, Бридж, заканчивай.

Я приблизилась к земле и спрыгнула с метлы, взяв ее в руки.

– Жаль ты не ведьма, учитель.

– Это еще почему?

– Было бы здорово полетать вместе над Старым Городом. Одной все же малость скучно.

Он хмыкнул.

– Мастер!

Мы вдвоем обернулись на крик. К нам спешил учитель с улицы, кажется, Полумесяца. Вид у него был крайне обеспокоенный.

– Что случилось?

– Там мастер с улицы Хмеля…

– Что он натворил? – учитель закатил глаза.

– Нет-нет, ничего такого… Его отравили.

– Кто?

– Мы не знаем, – мастер с улицы Полумесяца приблизился к моему учителю и продолжил говорить уже шепотом, – это магическое отравление. Он без сознания.

Учителя словно ударило током.

– Что? А лечебные отвары мадам ЛеРо не помогли с этим разобраться?

– Нет. Иначе бы я не пришел за Вами.

– Бриджет, иди домой. Я помогу мастеру с улицы Хмеля и вернусь.

– Ла-адушки.

Они оба трансгрессировали, и я осталась стоять на улице одна. Подумалось, что стоит зайти и забрать артефакт, что я открыла недавно. Отправив метлу к себе в комнату, я двинулась в сторону театра. Уже стоя в коридоре до меня дошло, что вряд ли я смогу так просто вынести шкатулку за пределы подвала. На ней же имеется защита. Поэтому я сфотографировала символы на телефон и поднялась домой, как и сказал мастер.

Даже несмотря на то, что я переписывала вторую стопку все утро и день до прихода учителя, она все еще находилась на моем столе. Да, я сделала явно больше половины, намного больше. Но доделывать начатое придется.

Сев за стол, я принялась перерисовывать символы с фотографии на листок. Это заняло от силы пять минут, и сразу после я, положив бумажку с символами в карман, принялась разгребать стопку. Ее за пять минут мне сделать не удастся. Но была в этом своя польза, и учитель наверняка это знал. Все-таки, это один из видов памяти. Ты читаешь, а затем переписываешь. Намного проще так запоминать, хоть и затратно относительно времени и сил. Моих сил. Учителю-то хорошо. А у меня рука болит столько писать.

Часы тихо тикали. Когда я в следующий раз на них посмотрела, было без пятнадцати семь. На стол ко мне запрыгнула Рысь.

– Долго его нет, да?

– Мряук.

Я почесала ее за ухом и продолжила переписывать сводки о положении звезд. Многое из них я знала, мама рассказывала мне про звезды, когда я еще жила в Варлеоне. Я помнила около восьмидесяти процентов из того, что содержалось на страницах. Приятно осознавать, что я хоть что-то знаю. Я дописала страницу и остановилась передохнуть. Искаженными желтыми квадратами застыли на стене солнечные лучи, косо проходящие через окно от низкого вечернего солнца. В прихожей хлопнула дверь, и я метнулась туда.

– Ну?..

– Что?

– Ты знаешь, что меня заживо сжирает интерес. Не делайте мне больно, учитель! – я театрально поднесла руку ко лбу.

– Переигрываешь. Но если тебе так хочется об этом поговорить, то ладно.

– Ты поднял его на ноги?

– Да. Уже бегает по всему Городу и рассказывает о своих ведениях, что он видел, пребывая во сне.

– А что за ведения?

– Да бред какой-то, про то, что его рука стала говорящим карпом.

Я рассмеялась.

– Да уж… Наверняка он по ошибке выпил один из напитков ЛеРо.

– Ты эту отраву напитками называешь? Впрочем, неважно. Думаю, ты права, и в произошедшем действительно виновато халатное отношение этого балагура.

– Я…

Раздался истошный женский крик. Я заглянула учителю в глаза и столкнулась с тревогой. Должно быть, она отражалась и на моем лице.

– Это из подвала?..

– Я пойду посмотрю. Не выходи из дома.

– Я с тобой.

Он с секунду смотрел на меня, оценивая мою решимость, и затолкал в мою же комнату, поставив заклинание замка на дверь. Снимать его я, конечно же, не умела. Я затарабанила ладошками по дереву.

– Учитель! Выпусти меня!

– Сиди. Тихо.

Его голос был тихим, но я хорошо его слышала. Он стоял прямо за дверью. Ближе, чем когда-либо подходил ко мне.

– Почему?..

– Я сейчас приду.

С той стороны раздались удаляющиеся шаги. Сидеть здесь и ждать? Он смеется надо мной? Я схватила метлу, распахнула окно и спрыгнула с третьего этажа, на лету садясь на нее и замедляя свое падение. Не долетая до земли, я остановилась и спрыгнула, бросив метлу там же. На полусогнутых ногах я тихо подобралась к черному входу в театр. По шагам я определила, как спустился по лестнице мой учитель и юркнул в подвал, откуда доносились всхлипы. Я осторожно пошла за ним, перебежками на короткие дистанции, прячась за колоннами и углами. Он прошел в зал и скрылся за поворотом. Я двинулась следом. Войдя в зал, я не сдержалась и ахнула от ужаса, слишком поздно осознав, что мастер меня заметил, и закрыв рот ладонью. Но я смотрела сейчас не на приближавшегося ко мне учителя. Я смотрела на труп Нэит, висевший в петле прямо над сценой. Прожекторы хорошо его освещали, и в память вместе с болью врезалась каждая деталь. У самой сцены стояла женщина, видимо, та самая, которая кричала. Слезы сами потекли по лицу, все вокруг задрожало, как это бывает, когда слезной жидкости слишком много, и она не успевает вытекать из глаз. Вид мне преградил мастер. Обняв и прижав к себе, он продолжил идти, и я, пытаясь перебирать ногами и выбраться, споткнулась об его ноги, и просто повисла на нем. Судя по тому, что освещение изменилось, он на ходу трансгрессировал в мою спальню, и все продолжал идти, а я все продолжала двигать ногами, не осознавая, что мешаю ему делать шаги. Он усадил меня на кровать, а сам сел прямо передо мной на колени, положив руки мне на лицо. Слезы скатывались по его кожаным перчаткам, падали на пол.

– Я говорил тебе не ходить туда, – спокойно и тихо сказал он мне. Без привычной надменности, без укоризны и давления с его стороны.

– Угу, – я хотела кивнуть, но тогда бы он убрал руки. – Она мертва… Нэит мертва.

– Не стоило этого делать.

– Это все из-за меня, да?..

– Нет, конечно нет…

– Убийца перепутал ее со мной.

Он умолк. И все же убрал руки от моего лица, напоследок вытерев медленно ползущую по щеке слезу. Хоть слезы и перестали течь, мое состояние было далеко от спокойствия.

– С чего ты взяла?

– Ее повесили. Как ведьму. Но она не ведьма. Мы ведь похожи… И мы ровесницы.

С улицы до нас донесся звук сирены, и на окне и стенах заиграли красно-синие блики от мигалок. Учитель поднялся и подошел к окну.

– Они вызвали полицию?

– Да. Убийства людей здесь должны решаться людьми. Вот если бы убили мага – юрисдикция была бы нашей.

– Но они же здесь ничего не найдут…

– Знаю. Я вижу больше любого мага, но все же и этого слишком мало, чтобы точно сказать, что произошло.

Он закрыл окно и задернул шторы.

– Надо получше все осмотреть, пока они там все не перевернули. Из комнаты не выходить.

Я кивнула и поджала ноги под себя в знак того, что не сдвинусь с места до его прихода. Он исчез, потом появился с моей метлой в руках, поставил ее в угол и снова исчез. Его не было еще как минимум пятнадцать минут, а я все смотрела на поочередно вспыхивающий синий и красный свет в щели между шторой и стеной. Когда он вернулся, то позвал меня ужинать. Тишину нарушил он сам, когда мы уже поели.

– Что ж, не знаю, была ли ты права.

– В чем именно?

– В том, что приходили за тобой.

Я была уверена, что была права.

– А полицейские?

– Им ничего не известно. Отпечатков нет, девочка умерла от асфиксии.

– Ну ясно, что не сгорела заживо, – пробурчала я.

– Я имею в виду, что ее повесили, а не перерезали горло, а уже потом повесили.

Я посмотрела на него так, будто он сказал, что убивает котят для забавы.

– Извини. Она же, все-таки, была твоей подругой…

– Нэит была самой безобидной и доброй из всех, кого я знаю…

– В любом случае, из дома одна не выходи. Одна без меня, – добавил он, и я кивнула. – А сейчас тебе лучше поспать.

Я снова кивнула и взяла тарелку, чтобы помыть ее, но учитель меня остановил:

– Я помою. Иди.

Я знала, что уснуть не смогу. Знала, потому что каждый раз, как я закрывала глаза, я видела лицо Нэит. Ее открытый рот, синие потемневшие губы и открытые глаза, глядевшие в пустоту за моей спиной. Лучше не спать, чем спать и видеть это.

Под мерное тиканье часов я принялась переписывать бумаги. Мне осталось буквально пять листов, что, безусловно меня бы порадовало, если бы целью моей не было посидеть подольше. Запястье еще болело, и я писала через силу, останавливаясь после каждой третьей буквы, давая руке отдохнуть. Разделавшись с последним листом и кинув его в стопку к остальным, я глянула на часы. Стрелки показывали час ночи с лишним. Я встала, потянулась. Походила по комнате. Включила и выключила свет в ванной. Погладила уснувшую на ковре Ры. Села на кровать и поняла, что на ночь не пила чай, как всегда это делаю. Может, в этом все дело? Может, сон у меня, как слюна у собаки Павлова, появляется только после кружки чая.

В самом начале моего обучения учитель предупредил меня, чтобы ночью из комнаты не выходила, и что он ценит режим. На свой страх и риск я отворила дверь и прошла по коридору, перешагивая через спящего на полу черного кота, в кухню. Включать свет я не стала, ибо уж слишком это заметно, а я как раз добиваюсь обратного. К тому же, фонари с улицы давали достаточно света. Проверив уровень воды в чайнике, я поставила его на газ. Постояв немного и подождав, пока тот закипит, я выключила плиту. На кухне включился свет. Я посмотрела в дверной проем, заранее зная, что, а точнее кого, я там увижу. Учитель, вопреки моим ожиданиям, не спросил своим обычным тоном, что я тут делаю. И это значило, что я могу спросить первой.

– Тебе чаю налить?

– Да, – он все же вошел в кухню и сел за стол, пока я доставала его кружку.

– Как обычно?

– Нет… Давай что-нибудь на твой вкус.

Я заварила нам чай из розы. Учитель хмыкнул, увидев мой выбор. Поначалу мы пили молча, каждый думал о своем, но об одном и том же. Убийцу надо найти. От людей в Городе нет никакой пользы, их легко обмануть и запутать. И нужен кто-то… кто справился бы с этим. Кто-то из магов. Но вряд ли кто-либо из мастеров за это возьмется…

– Я найду его.

Я подняла глаза на учителя.

– Научи меня ставить блок на мысли.

Он не оценил мою шутку. Как и все остальные мои шутки. А может, и оценил, но не показал этого. Да не, бред какой-то. Кстати, о бреде…

– О, я вспомнила, – я достала из кармана бумажку с символами и отдала учителю. Тот с интересом принялся ее разглядывать.