Текст книги "Глас Извечной Силы. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Элио Морхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Билиор, проводи нашего гостя в библиотеку. Пусть пробудет там столько, сколько захочет. И выполняй любую его просьбу.

Не сразу, но гном кивнул. Он явно не был в восторге от того, что ему придется все время быть рядом с этим жутким человеком.

Библиотека располагалась ярусом пониже. Войдя в нее, справа от некроманта был целый ряд полок и шкафов с книгами и свитками, которые проходили до самого конца помещения, так еще и наполовину левую часть заняли.

– Это, магик, все по кузнечному ремеслу, ювелирному делу и добывающему. Пергаменты – своды правил для каждого гнома различной профессии, – пояснил малорослик.

– А где же трактаты, связанные с магией?

– А… ну так это, вот они, – гном указал в левый угол рядом с ними.

Анафрахион увидел лишь несколько шкафов с книгами. Жаль. Примерно высчитал, сколько времени должно занять их изучение. От силы два месяца. Что ж, лучше так, нежели никак.

Многим умным людям нравилось гладить обложки книг, а вид старых страниц приводил их в восторг. Некоторые даже уверяли, что запах почти у всех фолиантов уникальный, неповторимый. Истинные ценители и знатоки читали такие кладези знаний не торопясь, аккуратно, вчитываясь в каждое слово, в каждую букву. А некроманту было все равно. Его не интересовал эстетический аспект, и он не вдохновлялся старинностью книг, или же тем, кем они написаны. Нет. Ему плевать на все это. Для него важно лишь одно: дабы в тех книгах имелись необходимые ему знания.

Некромант сумел растянуть чтение аж до четырех месяцев. Этого бы не было, не будь у него огромного поля для проверки своих навыков. Достаточно было лишь на лигу отойти от города, а там ох как много места для экспериментов и оттачивания магии. Лучше, конечно же, если бы был соперник, но, увы, Анафрахион расправился с ними со всеми., а сражаться с недостойными он не чурался, ибо считал, что он выше этого.

Правитель подгорного народца, удостоверившись, что все трейллы мертвы, поблагодарил человека за помощь и отдал ему один серебряный перстень с аметистом. Ничего особенного в нем не было – просто красивый перстень, но король, тем самым, проявил уважение к своему гостю.

Четыре месяца прошло. Пора. Шаман Занн должен был закончить с переводом. Некромант попрощался с Тистором и королем, даже не поблагодарив их за гостеприимство, и переместился к оркам. Перед этим он надел подаренный ему перстень. Красивая вещица. Не бросалась в глаза, но вид имела достойный. Подарок из уважения. А может, все-таки, из страха?

Шаман усердно закивал головой, мол, перевел. Анафрахион решил записать то, что скажет старый орк.

– Тут написать вот что, некроманста.

«Хаос Извечный раскрыть мне ум и дать знание, что миров существовать великий множество. И я, как избравший путь Хаос, быть посвящен в иную тайна. Существовать очень много граней познание Хаос и каждая – есть его олицт… цет… цет-во-рять. Но он есть един и не делим. Потому, познай один грань хорошо, и стать великий мастер, так как ты суметь познать все другие. Один перетекать в другой и быть с ним связан. Если хватать ум и быть достаточно сильный, то ты суметь вобрать в себя все грани Хаос и стать очень-очень сильный. Это мочь тебя погубить или же возвысить.

Но Хаос сказать, что это мало кто понимать, и еще меньше кто постигать.

Хаос сказать, что он являться не только беспорядок и уничтожение, но он быть созидание. Он быть помощь для Крорхара (я не знать, что это означать) и он создавать для него.

Тот, кто познать Хаос, становиться для него брат. Тот, кто использовать Сила Хаос, быть ему слуга»

Все, некроманста.

– Так мало?

– Да. Диалект древний, почти не остаться пергамент о нем. Я с трудом найти, чтобы перевести. Долгий работа.

– Премного благодарен, Занн. Ты помог.

Казалось бы, что ничего столь необычного не было том отрывке. Грани Хаоса, единство меж ними, слуги и братья. Но нет, это не все. Анафрахион понял и иное. Коль даже у Хаоса грани едины меж собой и перетекали одна в другую, то почему вся остальная магия не могла быть так устроена? Некромант знал, что магию четырех Стихий можно так перевоплощать. Глупец! Тысячу раз глупец! Ведь знал про Первоэлементы, так почему же не додумался, что со всей остальной магией можно так? Но ведь странно получается. Как магию Огня превратить в, допустим, некромантию? Воздух в анимагию, Землю в магию Астрала и Воду в магию Разрушения? А ведь комбинации могли быть любые, а не только такие. Со Стихиями хоть понятно, но вот все остальное…

«А вдруг?»

Это самое «вдруг» не давало человеку покоя, изъедало его изнутри. Может и в самом деле все виды магии объединены друг с другом? Коль так, то, значит, этому можно научиться и тогда… О, тогда он станет поистине велик. И даже если это не так, то почему бы просто не попробовать? Хуже не станет, наверное. Ведь лучше потерпеть неудачу, нежели так и не набраться смелости, дабы рискнуть.

Интересно, сколько существ уже пытались постичь это? Сколькие учились преобразовывать магию, и получилось ли у кого? Ведь миров столь много. Так много миров, так много магов, так мало мудрецов и так мало тех, кто постиг умение преобразования. Или же Анафрахион самым первым будет?

Минуло ни много ни мало, два столетия. Сменились поколения, маги погибали и их места занимали другие. И лишь некроманты были неизменны. Мастеру было почти пять сотен лет, Соэле и Кларису, конечно же, меньше. Анафрахион все еще был самым молодым средь всех, но все же оставался самым сильным. За два века никто не присоединился к ним, но никто и не погиб.

Некромант трудился днями и ночами. Каждый день по утрам он медитировал, после чего часа три-четыре оттачивал уже изученные навыки, делал небольшой перерыв и продолжал фехтованием да рукопашным боем. После второго перерыва он весь вечер и почти всю ночь пытался понять, как заставить одну волшбу перетекать в другую. Казалось бы, ничего столь уж сложного, но всякий раз он терпел фиаско. Некромант привык спать по два-три часа и ему этого вполне хватало.

Мастер, Соэла и Кларис почти с ним не говорили. А толку-то? Анафрахион либо не отвечал, либо говорил лишь сухие «да» и «нет». Остальные некроманты занимались своими делами и старались не мешать сильнейшему средь них.

Анафрахион ничего не записывал. Он не нуждался в этом, ибо все запоминал. Чему научился, что улучшил, что изменил, и, главное, каковы были результаты от его попыток изменения магии. А результаты были таковы: магию Четырех Стихий некромант познал в совершенстве (или же был очень к этому близок), а потому перетекания из одного Первоэлемента в другой ему давались без труда. Магию Хаоса удалось частично связать с магией разрушения. Целительство и природа, ясное дело, изначально имели немало общего. Колдовство и магия Тьмы – немного схожи. Но некромантия, анимагия, магия Астрала, магия превращения и создания (имеется в виду создание новых существ, кои могут быть наделены определенными способностями) никак не удавалось сопоставить друг с другом.

Было уже далеко за полночь, как Анафрахион медитировал, пытаясь вникнуть в магию. Он видел крупицы Силы, относящиеся к некромантии. Видел, как они передвигались, как соединялись и разделялись. Но это ничего не дало.

«Почему ничего не получается? Всю жизнь мне говорили, что нужно смотреть вглубь вещей, дабы их понять. Я вижу крупицы, мельчайшие и незримые, из которых состоит каждая магия, но это не помогает. Неужели надобно заглянуть еще глубже? Но куда уж глубже и, главное…

На что смотреть… Получается странно, но что, если я просто смотрю не туда? Я гляжу вглубь, но чего именно – неведомо. Да, я вижу эти крупицы, что составляют магию, но туда ли я смотрю?»

Крупицы магии исчезали, становясь незримы глазам, даже магическим. Анафрахион поднялся ввысь и увидел под собой широкую реку с множеством небольших ответвлений. Ручейки, что ли? А, не важно! Анафрахион понял, что эта река – воплощение некромантии, а ручейки – то, что относилось к этой магии. Можно изучать их по отдельности, а можно сразу охватить всю реку.

Она текла вглубь мира, в самое его «сердце». Что ж, значит, надобно идти против течения. По пути некромант увидел множество иных рек, и он понимал, какую магию каждая из них представляла. Присмотревшись, он узрел едва заметные тропинки, что соединяли каждый ручеек. Но, зачем изучать их отдельно, коль можно охватить сразу всю реку? Хотя… ведь далеко не всем это дано.

Река вывела его к морю. О, сколь прекрасно было это зрелище. Огромный кладезь всех видов магии, воды которой переливались всеразличными цветами. Порой казалось, что они смешивались меж собой, но потом вновь расходились, не потеряв ни одну крупицу от своего естества. Поразительное зрелище!

Но то было лишь море, кое наполняло мир магией. Всего лишь один мир, а не сонмы. Откуда же поступала магическая энергия в него? Надо узнать!

Астральным взором Анафрахион увидел множество нитей, ведущих к этому месту. Направившись по одной из нитей, он вышел к океану. Даже нет, правильней – к Океану Силы. Море было жалкой песчинкой по сравнению с тем, что предстало пред его взором. Видел он бессчетное число звезд и миров. И они кружились, образовав множество рукавов, двигающихся спиралью.

«Галактика»

Некромант понял, сколь далеко ему удалось выйти. Целая Галактика кружилась вокруг Океана Силы. Но это не все, нет! Откуда-то еще должна исходить магия, наполняя этот Океан.

И тогда Анафрахион вышел на иное место где-то в глубинах космоса. Тут не было звезд, не было миров и даже Галактики ни одной не видать. Абсолютная пустота. И человеку стало холодно. Странно, ведь астральная проекция ничего не должна ощущать.

Из пустоты показалось что-то огненно-красное. Оно разрасталось, становясь все больше. Было похоже на очень густой дым необычного цвета. Ярко-красное по краям и оранжево-огненное внутри, оно завораживало. Даже отрекшийся от чувств Анафрахион был восхищен. Где-то рядом ли, далеко ли показалась подобная концентрация, но хладно-синего цвета. От нее даже веяло ледяной прохладой. Пурпурная с яркими звездами внутри, зеленая, темно-желтая, темно-зелено-серая и так далее. Они все шевелились, хоть и медленно, но двигались. Одни их участки начинали светить ярко-ярко, и постепенно угасали, исчезая, даже растворяясь во тьме, но потом появлялись вновь.

Что такое множество звезд, что увидеть ночью на небосводе, по сравнению с возможностью лицезреть то, что видел тогда некромант? Именно! Ничто. Россыпь белоснежная на ночном небе меркла по сравнению с величием и красотой Вселенной.

Все эти дымоподобные концентрации Силы окружали Анафрахиона. Он был в самом центре. Закрыв глаза, его астральная проекция принялась сосредотачиваться и пытаться слиться с окружающим. Повеяло холодом. Какая-то странная легкость… а нет, показалось. Некроманту казалось, что он все сделал правильно, но ничего не ощущалось.

Открыв глаза, человек не понял, где находился. Он видел… а что видел-то? Трудно понять. У него будто бы появилось бессчетное количество глаз, смотрящие в разные стороны. Он видел пустоту, что царила вне этих магических концентраций. Видел словно мертвую часть космоса. И лишь где-то очень и очень далеко что-то блеснуло на мгновение.

Устремив туда мириады глав, Анафрахион увидел расплывчатую и прозрачную проекцию себя же с закрытыми глазами. Все-таки он сумел слиться с этими Силами. Как же спокойно и безмятежно выглядела астральная проекция. Будто спала.

Не было больше никакого холода. Спокойствие и умиротворение. Единство сС Вселенной и с той Силой, что ее наполняла. Он был везде и нигде, являлся всем и ничем, знал все и в тоже время не ведал ни о чем, был реален и воплощением жуткого бреда, дышал, но не мог вдохнуть, слышал и видел, но не мог разглядеть и распознать, чувствовал прикосновения мельчайших частиц по коже, и в тоже время был неосязаем. Странное ощущение.

Мириады глаз закрылись, и Анафрахион принялся заглядывать вглубь этих концентраций. Сколько же можно узнать в них. Сколькому научиться! Или же это ничего в итоге не даст?

Очнувшись, некромант выглянул в окно. Было темно, но его поразило иное. Снег. Выйдя из Башни, он сделал несколько шагов. Под ногами приятно захрустело. Дул холодный ветерок.

– Ты пробыл в медитации около пяти месяцев, – раздался женский голос. – Мы сперва думали, что ты погиб, ибо столь долго никто не медитирует, но Мастер сказал, что все будет хорошо, нужно лишь подождать.

Анафрахион обернулся и посмотрел на Соэлу. Пусть и было темно, но видел он ее прекрасно. За два столетия она немного изменилась. Одна прядь волос сделалась седой, взгляд стал иным, более взрослым, серьезным; голос чуть ниже, на лбу начала прорисовываться одинокая морщинка. Стала старше. А ведь раньше они выглядели как одногодки, но некромант ничуть не изменился за двести лет, а вот Соэла наоборот.

– И что ты видел? Где побывал?

– Тебе этого не понять. А коль и поймешь, то ничего для тебя не изменится.

– Хватит уже быть таким! – резко воскликнула Соэла. – Во что же ты превратился? Зачем тебе все это?

– Таков мой Путь. Такова цена величия.

– А зачем оно тебе? Что тебе это даст кроме твоего величия? Миров столь много… Неужели думаешь, что сможешь стать сильнейшим средь всех?

– Таков мой Путь. Для этого я и был рожден.

– Дабы сталь сильнейшим во всех мирах? – уточнила девушка.

– То мне неведомо. Я был рожден для величия, вот все, что я знаю.

– И тебе плевать на остальных? И на меня тоже?

Анафрахион некоторое время смотрел на нее, но не удостоил ответом, и направился обратно в Башню. Соэла не пыталась его остановить, ибо понимала всю тщетность подобного поступка.

Поднявшись в комнату, он смотрел в окно. Там ничего не происходило, и никого не было, а он все смотрел куда-то вглубь стеклянным взглядом и даже не моргал. Ни с того ни с сего он сильно ударил кулаком по каменной стене, оставив на ней небольшая трещина и пару камешков посыпалось на пол. Кулак был окровавлен, но все зажило моментально.

Не желая более ничего делать, Анафрахион лег спать, а погода за окном становилась все яростней, и мирно выпадавший снег превращался в метель.

Стоит вернуться на два столетия назад на краткий миг, дабы сказать, что всего спустя год после чудесного воскрешения, о необычном некроманте знали абсолютно все в мире. Не редко к нему обращались всеразличные маги всех разумных рас (кроме эльфов) за советом, или же просили показать что-либо дивное из магии. Он соглашался не ради благодарности, но ради знаний. Конечно, сами маги уже ничему обучить его не могли, но ежели у них имелись нужные книги, то некромант отвечал на вопросы и выполнял просьбу. Приходили к нему многие, но почти все слышали от него ужасающие слова:

– Это я уже читал.

Самые жуткие слова для магов. Ведь это значило, что некромант ничего не покажет и не объяснит. Оставалось либо искать подходящий для него фолиант, либо просто оставить эту затею. За весь год Анафрахион принял лишь четверых. Оказалось, что он довольно хорошо умел объяснять, а демонстрации были выше всяких похвал. Но величайший из магов мире не повторялся и рассказывал да показывал все лишь один раз. Коль понял – молодец, нет – либо ищи новый фолиант, либо прощай.

Вот таким стал тот, кого некогда звали Эльтраном. Многие его безмерно уважали, но больше было у него ненавистников, ибо не нравилось им то, что некромант изучал их волшбу. За два столетия отношение к нему не сильно изменилось. Конечно, это было совсем иное поколение магов, нежели в юности Анафрахиона. Те давно мертвы, равно как и их преемники. Доходило аж до того, что некоторые из молодых магов рассказывали детям (как своим, так и чужим) всякие ужасы о жутком некроманте. То он похож на оживший гнилой труп, то просто весь обгоревший, то он поедал младенцев, пил кровь девственниц. Словом, кому на что хватало фантазии, а с этим, как правило, у всех было туго, и ничего нового аль интересного никто не мог придумать.

Те же, кто уважал его, рассказывали совсем противоположное. На Анафрахиона ровнялись, пытались хоть что-то узнать от него относительно любой волшбы. А некоторые так и вовсе просились к нему в ученики, но некромант отказывал всем.

Если бы не безразличие ко всему, то ему либо нравилось бы все это внимание, либо наоборот. Как бы там ни было, но пришло время для совсем иной волшбы, которая не удавалась еще никому в мире.

– Ты уверен, что у тебя получится? – спросил у него Мастер. Сольтейрну было около пятисот лет, но голос не был старческим, отнюдь. Он был сильным, крепким. Держался Мастер всегда прямо, а глаза хоть и несколько обесцветились, но были полны жизни и мудрости. Пожалуй, он являлся самым старым средь всех людей в мире.

– Абсолютно, – уверенно ответил некромант с серыми волосами.

– Если у тебя получится, то это будет просто великолепно! И что будешь там делать?

– Попаду в другой мир, осмотрю его и вернусь. А потом буду думать, как переместить туда нескольких магов. Вы ведь хотите увидеть другой мир, так?

– Это моя давняя мечта, – в глазах старого некроманта блеснул огонек надежды. – Когда начнешь?

– Подготовка почти завершена. Все делаю на западе континента у Тристского океана, где было последнее из поселений сцерров.

– Почему именно там?

– После его уничтожения магия там почти пропала. То есть слой магического барьера стал очень и очень тонким, и он не восстановится в ближайшие двадцать тысяч лет, может, чуть больше времени уйдет. Если я правильно понимаю, то, дабы телепортироваться в другой мир, нужно пройти через барьеры своего мира. Там это будет куда проще сделать.

Последние владения сцерров, «Последнее убежище», оно же Хиар-армере, коего уже давно не существовало. Сплошная пустошь и только. Ничто не желало расти на этой земле. И именно в этом месте некромант вырыл небольшую, но несколько странную звезду. Было у нее одиннадцать лучей, сделана внутри круга (но это типично для такого) и все. Никаких рун, никаких вспомогательных рисунков не было. Классическая пентаграмма предполагает следующее: четыре боковых луча – символ четырех сторон света (запад, восток, юго-восток и юго-запад), а пятый луч – указующий. Круг же нужен, дабы, когда рисунок будет вбирать в себя магическую энергию, он не утратил ее, ибо Сила шла по линиям и могла выйти из лучей, а это не хорошо. Потому фигуру берут в круг, дабы энергия постоянно «текла» по пентаграмме. На самом деле изначально все выглядело несколько иначе. Звезда была более вытянутой и наклоненной так, что четыре луча действительно были направлены на стороны света (ориентируясь по факту, а не географически), а пятый луч смотрел на северо-восток. Брали фигуру в наклоненный диагонально эллипс. Все бы ничего, но на рисунок уходило больше времени, да и магия «текла» по ней слишком медленно. А потому много-много тысячелетий назад саалиты видоизменили пентаграмму, значительно ее упростив.

Это все Анафрахион некогда вычитал в одном из фолиантов, но древний вариант пентаграммы так и не применил, хоть древность он любил и уважал. Зато сделал вот одиннадцатилучевую звезду. Зачем столько? Магии в этом месте осталось крайне мало, а большее количество лучей должно было вобрать в себя и больше Сил, и должно было обеспечить более широкий охват для поглощения энергии. По крайней мере, именно на это рассчитывал некромант.

Мастер, Соэла, Кларис и все остальные из Башни Смерти стояли рядом и следили. Вот Анафрахион встал в центр многолучевой звезды, поднял голову и начал произносить заклинание на языке саалитов.

Магическая фигура не на долго засияла бледно-желтым и погасла. Другие некроманты ничего более не видели, но чувствовали. Отовсюду к Анафрахиону тянулась Сила, которую впитывала в себя магическая фигура. Вырытый в земле рисунок заполнился мощными концентрациями энергии лазурного цвета с белыми пятнышками, сияющими все ярче и ярче, словно то были звезды.

Вскоре вся фигура была переполнена этой магической концентрацией, больше похожей на воду. Она переходила к центру, но до заклинателя не доставала. Стала пробиваться через землю и дошла до ног некроманта. Его окутало лазурно-звездное сияние и последовала яркая вспышка. Остальные некроманты быстро зажмурились и прикрыли глаза руками. Когда все прошло, то никто уже не стоял в центре магической фигуры.

– Я его не чувствую, – произнес Мастер. – Его нет в нашем мире.

– Неужели у него получилось? – взволнованно спросил Кларис.

– Да. Получается, что получилось.

– А может он погиб, как тогда от магов Совета?

– Не думаю, Соэла. Возвращаемся в Башню. Он вернется и все нам поведает.

– Интересно, в какой мир он попал? Такой, как наш, или же гораздо прекрасней? – мечтательно спросил Кларис и ушел вместе с остальными.

Ничего. Нет абсолютно ничего. Сплошной мрак, через который даже он не мог пробиться.

«Что такое? Почему ничего нет? Или этой такой мир? Нет, что-то пошло не так, но что именно?»

Глаза уже должны были привыкнуть к темноте, а все равно ничего не видать. Даже усилив зрение при помощи магии, он ничего не видел. Осталось лишь воспользоваться астральным взором. Сработало! Нет, он не в ином мире. Все предстало в черно-фиолетовом цвете, и некромант словно смотрел сквозь легкий туман. Вот он увидел множество тропинок, а сам стоял на перепутье. Путей было… один, два, три… десять… девятнадцать… тридцать четыре… В общем, их было очень много.

Анафрахион шел по одной тропинке и не понимал, куда она могла и должна была его вывести. Оставалось лишь надеяться, что это был путь к иному миру.

Он постоянно оглядывался по сторонам, видел иные тропинки. Одни были узкими, иные очень широкими, а третьи такими же, как и та, по которой он шел. В чем была разница – непонятно.

Впереди он увидел черный провал. Все, дорога заканчивалась именно здесь. Провал был довольно широким (вместится сразу несколько крупных людей), и притом весьма глубоким. Как не старался напрячь Анафрахион свой магический взор, а все равно ничего не видел. Провал казался бездонным.

Несмотря ни на что, отринув глас рассудка, он решил прыгнуть в него.

Падал долго, и было темно.

Он ощутил легкий толчок, будто бы от слабого порыва ветра. Стало трудно дышать, а открыв глаза, он увидел вокруг себя лишь что-то сине-зеленое. Удивляться не было времени, ибо надо выбраться. Он не осматривался, не думал о то, что его могла подстерегать какая-либо опасность (ведь он очутился в ином мире и там возможно всякое), а сразу рванул к поверхности. Благо, было не столь уж и глубоко.

Некромант выбрался из пруда и лег на земле, учащенно дыша.

«Что за странность? Я ведь падал вниз! Я должен был упасть с небес, разве нет? А тут получается, что, падая вниз, очутился в пруду, из которого нужно было выбираться наверх. Вот так дела»

Отдышавшись, Анафрахион встал и принялся осматриваться. Пока ничего необычного он не увидел. Просто лес и все тут. Он не слышал пения птиц, не видел пробегающих под собой насекомых, змеи не проползали, и он не встретил и не слышал ни одно животное.

Применить крылья ветра удалось сразу, что несколько насторожило человека, ибо появилось опасение, что он не попал в другой мир, а просто оказался на каком-нибудь другом континенте в своем мире. Но взлетев, он убедился, что это совсем иное место.

На небе светило два солнца – одно большое и оранжево-желтое, а второе намного меньше и красное. Да и само небо было не голубого цвета, как в его родном мире, а с каким-то фиолетовым оттенком. Вдали он увидел лес с темно-синими, серебряными, пурпурными листьями; множество деревьев высотой не менее сотни метров, скрюченных, ветви их переплетались меж собой, образуя словно клубки, и шли дальше ввысь. Вот он увидел птичку размером с его кулак, с шестью ножками, ярко-синего и зеленого цветов, с длинной головой, клюв больше похож на пасть крокодила, четыре крылышка, а хвост делился надвое. На юге величественно стояли высоченные горы, по сравнению с которыми Драконьи горы – небольшие кустики, и облака кружились вокруг них, образуя воронки, и некроманту так и казалось, что вот-вот да образуются торнадо, но этого не случалось. Рядом же с горами облака были волнисто-бугристыми, мрачными и выглядели пугающе, но не били молнии, и до ушей человека не доходили раскаты грома, ибо ничего подобного так и не произошло. Но удивило Анафрахиона иное. По правую руку от него лес, через три-четыре лиги, резко прекращался, и начиналась бескрайняя пустыня. Но на этом чудеса не закончились. Там показался огромный, колоссальный по размерам червь черного цвета. Пасть круглая, с десятью рядами кольяподобных зубов, глаз не видать, на одной из сторон (которую некромант окрестил для себя его спиной) шло пять рядов костяных пластин. Сколь же огромен этот червь на самом деле, коль даже отсюда его прекрасно видно? Ан нет, не червь это на самом деле. Чудище стало подниматься все выше и выше, и по высоте могло сравниться с небольшой горой в родном мире некроманта. Анафрахион увидел, что тело исполина переходило в нечто куда большее. Широкое, бронированное панцирем, с семью парами ног, состоявших из множества члеников, как у пауков. Возле рта была пара жутких клешней, а между ними и первыми двумя ногами находилось две пары конечностей, но куда более коротких, нежели остальные четырнадцать. Брюшко длинное, вытянутое, а жуткий червь был вместо хвоста. Вопреки всему, у этого нечто имелась небольшая шея, и голова оказалась очень подвижной. Двадцать глаз, широкий рот всего с двумя рядами зубов, язык, разделенный на четыре части. Свой необычный «хвост» это чудище несколько скрутило и держало над брюшком, точно скорпион.

На фоне этого колосса даже пресловутый Шессер казался маленьким щеночком. Первая же мысль, посетившая некроманта, а удалось бы ему одолеть эдакую громадину? Думы заняли не столь уж и мало времени, но проверять что-либо Анафрахион не стал. Это подождет.

Дождавшись ночи, некромант увидел на небе луну, светящуюся дивным желтым, даже золотым, светом. Звезд столь же много, сколько у него в мире, но на ночном небосводе было некое отличие. Здесь были видны вольно текущие потоки магии. Они текли множеством нитей над головой, или же будто бы ползли, как змеи. Порой, в отдельных местах были видны небольшие кусочки от тех Океанов Силы, что были где-то в глубинах космоса и даже отсюда, из столь далеко мира, они выглядели как густой туман. Где-то над пустыней потоки магии устроили «танец», как назвал это явление некромант. Разные виды энергий кружились друг напротив друга, сближаясь и отдаляясь, а порой так и вовсе смешивались в единый клубок и расходились в противоположные стороны. Они то извивались, то текли ровно, то поднимались и опускались, кружась. Ну чем не танец?

Интересно, сколько прошло времени в его мире? Также, как и здесь, один день? Или же нет? Минута? Час? Неделя? Год? Может ли быть так, что один день в одном мире пройдет как один год в другом? Все-таки странная это вещь – время… Везде шло по-разному, по-иному. Конечно, скорее всего во многих мирах оно схоже, но все-таки, сколько всеразличных его вариантов существовало?

Ночью он вновь вырыл ту одиннадцатилучевую звезду, которая перенесла его сюда. Встал в ее центр, произнес заклинание и вновь переместился в то странное место. Хотя, почему это странное? Анафрахион уже понял, что это и было тем самым Междумирьем о котором говорил давний орк-маг Гхор-Рурк Тухрарх.

Но он вышел не из той пропасти, в которую прыгнул, дабы попасть в этот мир, а оказался у иного перепутья миров. Анафрахион занервничал, ибо не понимал, куда ему идти, какую именно дорогу выбрать. Постарался оживить память прошлого раза. Это ничего не дало. Постарался прибегнуть к магии, но и с ее помощью пути не обнаружилось. Как он только не экспериментировал с магией. И пытался выйти на след своего мира при помощи всех остальных некромантов, при помощи орков и гномов, пытался связать себя с некоторыми местами, в которых ему довелось побывать, пытался просто найти ту нить, что могла бы вывести его из Междумирья в родной мир, но все было тщетно. Потуги были смехотворны. Хотя… почему одна из тропинок слегка засияла бледно-лунным светом, а? Вот она, правильная дорога!

Он дошел до такого же провала, что и в прошлый раз. Прыгнул туда. Зеленые облака, небольшое солнце, и почти весь мир покрыт льдом. Нет. Это не та дорога!

Выбравшись вновь в Междумирье, Анафрахион снова оказался на перепутье и выбрал иную дорогу. Неудача. Снова. Снова. И снова. Некромант уже сбился со счету в скольких мирах побывал. В двадцати или же число больше?

Человек устал. И ведь Междумирье было пустынным. Никто сюда не выходил, что ли? Или для каждого оно свое и лишь если выйти в него одновременно нескольким существам, то они смогли бы увидеть друг друга? Хм, интересная идея, но проверить-то не получится. Как быть? Как вернуться в родной мир?

На очередном перепутье Анафрахион лишь лег на спину, смотря вверх в пустоту. Поражение. Полное и безоговорочное. Он думал, что путешествовать по мирам не столь уж и трудно, коль понять, как можно туда попасть. Он был уверен, что мог сразу очутиться в ином мире и беспрепятственно вернуться обратно. Ох, некромант-некромант, вот и вновь ты переоценил себя. Повел себя так, как в тринадцать лет… и в семнадцать… да и в двадцать тоже. Когда тебя всякий раз спускали с небес на землю, ты исправлялся, но стоило пройти немного времени и стать тебе сильней, как ты сразу забывал горький опыт и вновь прыгал в омут с головой. Победив Архимага, ты вновь возомнил себя всесильным, за что и был убит – реально убит! – магами Совета Шести Огней. Как долго еще будет это повторяться? Сколько еще раз нужно хлебнуть один и тот же мерзкий напиток, дабы ты наконец осознал, что нельзя быть столь самоуверенным? Это ведь может погубить. Хотя, тебя это губило, и притом не раз, но раньше тебе всегда помогали, всегда спасали. Остатки расы сцерров даже отдали свои жизни, дабы спасти тебя. А ты все идешь по кругу, просто расширяя его, удлиняя свой путь к тому началу самоуверенности. Может, уже хватит? Может, довольно повторять столь нелепые ошибки? Тем более это непростительно тому, про кого в родном мире говорят «познавший саму суть магии». Смысл от этой сути, коль мудрости не прибавилось?

И что делать теперь? Куда идти? Как вернуться в родные края, коль это вообще возможно? А ежели остаться на перепутье, то есть ли вероятность того, что как-нибудь именно здесь появится хотя бы один из путешественников по мирам? И хватит уже притворяться таким, каковым ты не являешься! После возвращения к жизни ты был таким, но ведь исправился спустя полторы сотни лет. Так зачем нужно было продолжать весь этот театр? А-а-а, ну да… не хотел выглядеть глупо.