Текст книги "Ненавижу блондинов"
Автор книги: Элина Сафронова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
«Что-то мне не есть хорошо» – думаю я и максимально аккуратно перебиваю Артема:
– Извини, пожалуйста, я отойду на минутку? – чистая вежливость. Артем будто бы и не заметил моего резко побледневшего лица. Не дожидаясь ответа, встаю и на негнущихся ногах иду в туалет.
А чертова ворона была права! Сидела бы дома и радовалась жизни. А что там Артем вообще говорил? Судорожно начинаю прокручивать, что он говорил. Болгария, Болгария… Точно, он предлагал поехать с ним в Болгарию. Он сумасшедший? Мы с ним виделись раза три в жизни. Какая Болгария? Спасибо, не хочу. Мне и так хватило поездки на базу.
Надо заканчивать со всем этим. Особо не беспокоясь за состояние макияжа на моем лице, умываюсь ледяной водой и выхожу из уборной. Выхожу и замираю, по-моему, пропустив пару ударов сердца. Прислонившись к стене напротив, все с тем же непроницаемым выражением лица будто бы сквозь меня смотрит Яр.
Преодолеваю небольшое расстояние между нами и всматриваюсь в такого знакомого человека, но не вижу в нем ни малейшего намека на отклик.
– Яр. – буквально выдыхаю я.
– Ты просила отпустить тебя. – без прелюдий начинает, а я слежу за тем, как оскал искажает его лицо. – Я отпускаю. – холодно произносит. – Пока еще не слишком поздно. – находиться под его пристальным, тяжелым взглядом просто отвратительно. – Хотя, наверное, поздно уже сейчас. – разочарованно усмехается и уходит.
– Яр. – вновь шепчу уходящему силуэту. Ощущения, будто дали под дых. «Поздно уже сейчас» – проносятся его слова. Голос в воспоминании совсем чужой, и от этого по телу идут неприятные мурашки. Да, ты прав, сейчас стало слишком поздно.
Теперь дело за малым, так? Собрав всю оставшуюся уверенность в себе, возвращаюсь к Артему, кто слегка нервно постукивает пальцами по столешнице. Увидев меня, напрягается и спрашивает:
– Ты какая-то не такая сегодня, Ир. Я чем-то обидел тебя? – в очередной раз берет за руку, но я не позволяю удержать себя.
– Артем, – прикрываю глаза, чтобы окончательно сосредоточиться, – я не поеду с тобой. – не могу смотреть ему в глаза. Я ненавижу такие моменты, когда нужно отказать, причинить боль, сделать неприятно. – И я хочу закончить на этом. Я не смогу дать тебе то, что ты заслуживаешь. Прости и спасибо тебе. – вымученно улыбаюсь, стараясь не смотреть в непривычно не смеющиеся глаза. – Прощай.
– Ир, может обсудим? Все же было нормально! – повышает голос, и на нас начинают обращать внимание соседние столики.
– Нечего обсуждать. Я не хочу морочить тебе голову. Лучше все закончить сейчас, пока еще не слишком поздно. – мысленно снова возвращаюсь к сказанной Яром фразе.
Воспользовавшись заминкой парня, разворачиваюсь и выхожу из ресторана. Больно. Больно и пусто. Ему надоело. «Я не отдам тебя ему» – спасибо, господин Нечаев, помощь не понадобилась, сама не отдалась. Честно, я даже не особо помню, как добралась до дома. Заходя в квартиру, очень надеялась, что дома никого не окажется. Но мои ожидания не оправдались: в гостиной сидел папа.
– Привет. – поприветствовал он меня.
– Привет. – даже не старалась казаться веселее и жизнерадостнее, чем ощущала себя.
– Дочь, все в порядке? – обеспокоенно прислонил руку к моему лбу.
– Я здорова. – скинула кроссовки, заплела волосы в жалкое подобие хвоста и прошлепала босыми ногами в спальню. – Пару часов, пап, хорошо? – попросила, зная, что здесь меня всегда поддержат.
Скинула платье и как была, в одном белье, легла на кровать. Взгляд зацепился за цветы, которые на удивление оставались такими же свежими. Вдохнув этот свежий аромат в последний раз, накинула халат, взяла букет и решительно понесла его в мусоропровод. Буквально чувствовала на себе недоуменный взгляд отца, который застал меня за этим занятием.
– Засохли. – пожала плечами, чувствуя, как к горлу подступает ком. «Он меня бросил» – не прекращая поливать слезами подушку, твердила одно и то же, как умалишенная. А ведь мы даже не встречались. Когда плакать стало попросту нечем, на смену пришло хладнокровное спокойствие.
Быстро же ты проник под кожу, господин Нечаев. Все, как и хотел: чтобы я к тебе привыкла, чтобы считала тебя частью своей жизни. Молодец. Знаете, от хорошего быстро становишься зависимым, и вот попробуйте теперь вернуть свою жизнь в то состояние, в какой она была всего лишь несколько недель назад. Мрачность комнаты разорвал телефонный звонок:
– Слушаю. – не глядя на абонента, ответила.
– Что у вас произошло? – сходу начала подруга.
– Ну для начала привет. – начала косить под дуру я, не особо желая сейчас рассказывать, как же так получилось.
– Привет. Не надо делать вид, что ты не слышала моего вопроса. – грозно ответили мне из трубки.
– Я слышала. – спокойно произнесла. – У кого «у нас»? – продолжила играть свою нехитрую роль.
– Прекрати! У тебя и Яра.
– У нас ничего. Теперь точно. – иронично подстегнула саму себя.
– Исаева, черт тебя побери! Что ж из вас все клещами нужно вытягивать?! Почему Яр сегодня сорвался в Сочи?
– Откуда я знаю, почему он уехал в Сочи?! – прикрикнула, а потом, опомнившись, понизила голос. – Дела, наверное, были, вот и уехал.
– Дела-то были, но на двое суток и через полторы недели, а не с сегодняшнего дня и неизвестно насколько. – методично вытягивала из меня все живое подруга. – Так, я жду тебя у себя, мама сегодня у Наташи. Отказы не принимаются. В конце концов, сейчас только половина шестого. Все, отбой! – отключилась.
– Черт! – швырнула телефон на кровать. Не желая снова надевать это платье, я достала из шкафа спортивные штаны и большую футболку. В конце концов, тут идти-то, минут десять от силы.
– Пап, я к Эле. – надев солнечные очки, взяв телефон и ключи, крикнула родителю.
– Точно ничего не случилось? – я стояла в тени, и мой заплаканный вид был не особо заметен.
– Все в порядке. – почти уверенно пробормотала. – Все, вечером буду, маме – привет.
– Пока. – задумчиво ответил отец.
– Я жду. – Эля усадила меня в кресло, всучив в руки какой-то приятно пахнущий фруктовый чай.
– Ну что тебе рассказать. – я вздохнула. – Все пропало. – трагично заключила.
– Дурдом какой-то! – разозлилась та.
– В общем, – эх, исповедоваться, так исповедоваться, – Яр дико не переваривал Артема. Когда мы с тобой вчера поговорили, я все еще думала, встречаться мне с ним, или нет. Стою, уже полностью собранная, не отрываю взгляд от часов, как звонит телефон. Артем. Пока с ним разговаривала, кто-то позвонил в дверь. А я возьми на автомате, да и открой, а там Яр. Ира же девочка глупая, она заканчивает телефонный разговор словами: «Все, Тём, потом напишу». Представляешь, при человеке, который его на дух не переносит!
– И как кульминация сей не самой радужной ситуации – на мой телефон приходит фотография от того же Артема, где мы с ним целуемся. – я зарылась руками в волосы и начала массировать кожу головы. – Яр ничего не сказал, но на очень долгое мгновение мне показалось, что живым не уйдет никто.
– Пока ехали – поссорились еще раз. Мне как раз мама позвонила, а я сделала вид, что это Артем, чтобы позлить Яра. Позлила. – снова вздохнула и отхлебнула чаю. – В конце концов, он затащил меня к себе, забрав телефон. Девиз вчерашнего вечера «этому ушлепку не место в моей квартире». – скривилась, вспомнив интонацию, с которой Яр увещевал мне это.
– Туда-сюда и мы снова поссорились: он начал заявлять права, а я промолчала, сказав что-то вроде: «ты же сам сказал, что Артема мы не обсуждаем». Он взбесился, а потом мы помирились. – грустно улыбнулась, стирая непрошеную слезу. – У нас было установлено хрупкое, но такое долгожданное перемирие. Вчера я вообще не думала о том, что что-то может пойти не так.
– Так на кой черт ты пошла на встречу с Артемом? – воскликнула подруга.
– Я не знаю. – потерла виски. – Вчера это казалось единственно правильным решением расставить точки. Честно, не знала, что решу для самой себя, но я была твердо намерена разобраться в своих чувствах. В общем, как только я увидела Артема, все встало на свои места, и я поняла, что сей принц не мой. Но тут он возьми да скажи: «там какой-то парень на нас странно смотрит, ты не знаешь его?».
– Это Яр. – пораженно вздохнула подруга, уже догадавшись, что будет дальше.
– Он самый. – проморгалась, пытаясь отогнать незваные картинки-воспоминания. – я, когда увидела его, поняла, что все. Он не простит. Только не с «этим рыжим кучерявым». – усмехнулась, потихоньку смиряясь с ситуацией. – И он не простил. «Ты просила отпустить тебя. Я отпускаю.» – сказал. – пробормотала я, окончательно обволакивая сердце леденящим холодом. – Потом я послала Артема. Вот и все. – пожала плечами.
– М-да, так себе история. – задумалась Эля.
– Притом самое идиотское – то, что я поняла, кто мне нужен, именно в ту секунду, когда потеряла его.
– Может еще наладится все? – с надеждой спросила подруга. – Он вернется, и вы поговорите?
– А нужно ли ему будет это? – смиренно улыбнулась. – А я навязываться никогда не стану. В любом случае, шансов не особо много, да и мне бы не особо хотелось с ним встречаться теперь, пойми.
Глава 9
Последние две недели я провела в какой-то тотальной апатии. Нет, я не сидела как затворница в четырех стенах, но все свое свободное время я проводила в одиночестве, в наушниках, наворачивая круги по городу. Когда дома никого не было, я могла сесть за пианино и часами играть, чтобы просто заглушить эмоции.
Я не смеялась, меня перестало радовать многое из моей жизни. Я практически перестала есть, как всегда, когда мне становится морально тяжело. Родители пытались выбить из меня причину, почему в одно мгновение я так изменилась, но ничего кроме объяснения в общих чертах, они от меня так и не добились.
Уже который день мой телефон обрывает Артём, не оставляя надежды вернуть наше общение. Первые несколько раз я ещё объяснялась, а потом просто стала его игнорировать. Эля дико злится, за то, что я так себя веду, а я эгоистично ничего не хочу с этим делать: мне пусто и этим я довольствуюсь.
Очередная ленивая суббота. Я лежала на диване и смотрела новую комедию, когда услышала, что к нам кто-то пришёл. Так как ни о каких гостях предупреждения не было, то я решила выйти в коридор и посмотреть, что за движуха происходит.
– Привет. – в коридоре стояла Эля и о чём-то мило разговаривала с моей мамой.
– Привет. – наверное, мое выражение лица было не слишком дружелюбным, так что подруга нахмурилась и потащила меня ко мне же в комнату.
– Ты долго ещё будешь страдать этой херней?! – закрыв дверь сразу накинулась на меня.
– С каких это пор просмотр фильмов стал херней? – усмехнулась я.
– Я не про это. – Эля потащила меня к зеркалу. – Ты себя в отражении видела? Осунулась, побледнела. Посмотри, – она ткнула в уголки губ, – что это, ранние морщины?! Исаева, – повернулась она ко мне, – ты с ума сошла? Да пошёл он в задницу, убиваться ещё из-за него! Тебе не тридцать, и это не твой последний вагон.
– Все сказала? – я выгнула бровь.
– Все. – упрямо посмотрела. – А теперь мы будем есть и досматривать твою комедию. – достала пакеты из Макдональдса. – А потом мы едем в клуб, и это не обсуждается! – погрозила указательным пальцем.
– Хорошо. – я впервые за последнее время искренне рассмеялась. – Спасибо тебе. – обняла подругу.
– То-то же. – самодовольно ухмыльнулась.
Спустя пару часов мы выбирали, в чем из моего гардероба я отправлюсь покорять столичные клубы. Все казалось не тем, что нужно. В итоге, я остановила свой выбор на светло-серых обтягивающих брюках, изумрудной блузе с фантазийными рукавами и босоножках на невысоком блочном каблуке. Небольшая синяя сумочка и серебряные серьги-кольца среднего размера как финальные штрихи. Удобный макияж, в котором я уверена, что он точно не поплывет в «экстремальных условиях» и легкие волны на волосах.
– Антон поедет? – задала я вопрос, пока Эля расчесывала волосы.
– Он подъедет позже, у него дела сейчас. И да, у нас випка.
– Действительно, а как иначе. – усмехнулась.
Сегодня здесь не слишком много народу, что весьма удивительно. Потягивая свой любимый простенький безалкогольный мохито, я скользила взглядом по танцполу. Ещё несколько минут, и мне точно захочется оказаться среди тех, кто на первом этаже.
– Я пойду потанцую, ты со мной? – поинтересовалась у подруги, которая также осматривала первый этаж.
– Я Антона подожду, написал, что минут через семь будет. – прокричала сквозь громыхающие биты.
– Хорошо. – я предвкушающе потёрла ладони. Все-таки я очень люблю клубы. Отдаваться музыке вместе со всеми и одновременно одному – невероятно бодрящее чувство. А как известно, бодрость – то, что мне сейчас крайне необходимо.
Мне нужно совсем немного времени, чтобы влиться в этот поток людей, стать его частью. Я извиваюсь, сбрасываю все то, что тяготило, освобождаю свои мысли. Этот ритм поглощает, он даёт тебе все, в чем ты сейчас нуждаешься – в смене обстановки и спокойствии. Кажется, что время потеряло значение.
Выдыхаюсь и решаю вернуться назад, чтобы передохнуть. Неспешно поднимаюсь на второй этаж и на мгновение замираю. Моргаю, чтобы смахнуть наваждение. Этого просто не может быть; я смотрю на Яра словно на призрак. Он сидит ко мне спиной, напротив Эли и Антона. Шикарно, ничего, что я там тоже сижу?! Кидаю на подругу гневный красноречивый взгляд и сажусь на диван.
– Привет новоприбывшим. – здороваюсь с парнями. Я же выше всего этого, да?
– Привет. – бодро салютует бокалом Антон и почти незаметно переводит взгляд то на меня, то на своего друга.
– Привет. – ровно отвечает Яр и закуривает.
Потягиваю свой коктейль, пытаясь не обращать внимание на то, как сгустилась обстановка за столом. Его запах, такой знакомый, он мгновенно проникает мне под кожу. Вновь с нотками табака. Он снова курит, а судя по тому, что пачка была начата, делает это с завидной регулярностью.
– Давно не виделись, что нового? – зачем-то спрашивает у меня несвойственные себе вопросы Антон. Может уйти, раз все так получилось? А этим двум конспираторам потом все равно все выскажу. Свахи, блин!
– Что нового? – эхом переспрашиваю. – Да ничего вроде. – пожимаю плечами.
На телефон приходит уведомление, и экран загорается. Уже беря его в руки, периферийным зрением замечаю, как Яр косится на него. Невозмутимо-вопросительно поднимаю бровь и мысленно спрашиваю: «Ты что-то хотел?». Сжав губы, отворачивается.
«Можешь даже не думать о том, чтобы свалить!» – гласит гневное сообщение от подруги, заставляя меня невольно улыбнуться.
– Как Артем поживает? – начинается, блин! – Что-то его тут не видно. Как же он отпустил тебя? – язвительно интересуется Яр, все еще невольно бросая взгляд на телефон. Да ладно?! Неужели он подумал, что это сообщение от Артема?
– У него все хорошо. – выдерживаю прямой взгляд парня и насмешливо улыбаюсь. – Соскучился, да? – невинно заглядываю в глаза, стараясь отвести тему от остальных вопросов. В конце концов, это точно не его дело.
– Очень. – скалится, обещая всем своим видом расправиться с моей тушкой. А я-то что?
– Понятно. – выдыхаю. – Как в Сочи съездил? – да я просто мастер великосветских бесед.
Мне кажется, что еще минута, и Яр просверлит во мне дыру, она загорится, а потом он заморозит мой прах. Жесть, конечно. Телефон вновь загорается, но на этот раз из-за телефонного звонка. «Папа» – странно, обычно он не звонит, а предпочитает писать в чат.
– Алло. – как же мне повезло, что музыка уже несколько минут была довольно тихой.
– Бабушка в больнице. – вместо приветствия ответили мне. – Мама уже у нее. Я только сейчас после смены домой заехал на минутку, тебя ждать?
– Да, я уже еду. Буду в течение часа. – достала деньги из сумки и положила на стол. Встала, жестами объяснила, что мне срочно надо ехать и вышла из-за стола. – Что с ней? – прорываясь сквозь неожиданно прибавившуюся массу народа, спросила.
– Сердечный приступ. Она в реанимации. – ответил папа.
– Боже. – простонала. – Все, давай, я скоро буду.
Как назло, ни одного такси в радиусе нескольких километров. Вы серьезно? Сейчас же совсем немного за полночь. Уже готова волосы на себе рвать от безысходности, потому что я без понятия, в какой стороне здесь находится метро.
– Ир! – из дверей появился Яр. Смотрю на него и впадаю в ступор, губы отказываются произнести хотя бы слово. Мне бы, наплевав на наши идиотские взаимоотношения, попросить его отвезти меня, если он еще не пил, но я просто стою и чувствую, как меня поглощает паника.
Нечаев, мгновенно оценив обстановку, подходит ко мне и, обхватив руками мое лицо, твердо спрашивает:
– Что случилось?
– Бабушка. – судорожно всхлипываю, ощущая, как слезы ручьем начинают стекать по лицу. – Она в реанимации.
– Т-ш-ш. – прижимает к себе, успокаивая. – Поехали, я отвезу тебя. – не отпуская рыдающую меня от себя ни на шаг, ведет к машине. Сажает в хорошо мне знакомого черного монстра, пристегивает и выезжает с парковки клуба.
– Куда едем? – поворачивается ко мне и стирает одной рукой слезы.
– Домой. Папа ждет, чтобы вместе поехать. – сорвавшимся голосом бормочу.
– Скоро будем, не переживай. – ободряюще, но как-то печально улыбается и прибавляет газу.
Не проходит и десяти минут, как телефон снова разрывается сигналом звонка. Закрывшись от внешнего мира потоком бесконечных мыслей, я даже вздрогнула от испуга.
– Да, пап. – боясь самого худшего, тихо спросила.
– Дочь, у бабушки резко снизились показатели, и мама упала в обморок. Я уже выехал. Возьми такси и тоже приезжай. Адрес сейчас кину сообщением, ладно? – почти уверенно произнес отец.
– Хорошо. – обреченно ответила и отключилась.
– Все в порядке? – в эту минуту Яр оставался для меня единственным оплотом трезвости.
– У бабушки сильно ухудшились показатели, и папа уже выехал. – устало откинулась на подголовник, думая, что делать дальше. – Яр, спасибо. Высади меня у метро, пожалуйста, я такси дальше вызову.
Рехнулась? – рыкнул. – Адрес. – мое же сознание не прекращало возвращаться вокруг наших с бабулей воспоминаний. – Ира, адрес, живо! – раздалось на всю машину.
– Троицк, больница РАН. – на автомате произнесла я, будто бы очнувшись.
– Молодец. – уже спокойнее ответил. – А-то так еще неизвестно, когда появилась бы возможность развернуться. – пояснил, пересекая двойную сплошную (хорошо, что, хотя бы дорога была полностью пустая).
– Тут же камеры. – делаю какое-то странное и никому не нужное заключение.
– По-моему, это точно не должно тебя волновать. – еще раз стирает ладонью мои слезы. Черт, откуда их столько? – Держи, – дает упаковку одноразовых платочков.
– Спасибо. – благодарно хлюпаю носом. Наверное, я сейчас выгляжу очень жалкой в его глазах. Отворачиваюсь к окну и, наплевав на всю свою гордость, силу и независимость, свернувшись в комочек, плачу.
Вот четырехлетняя я открываю дверь папиной машины и выбегаю, захватив букет цветов, прямо к бабуле в объятия. «Моя радость» – смеется она, а я целую морщинистую щеку.
Вот я чуть-чуть постарше: разбиваю коленку, и почему-то очень боюсь идти домой. Кажется, что будут ругать. Что-то здравое нашептывает, что все в порядке, ведь меня никогда за это не ругали. Но я упрямо стою перед дверью подъезда и боюсь заходить внутрь. Мне больно и очень страшно. Тут дверь открывает бабушка и сразу подлетает ко мне: она вынесла куртку потеплее, потому что похолодало. Но мы же дети – мы не чувствуем холода и усталости. «Ирочка, что с тобой?» – ее теплые сухие ладони стирают мои слезы нежно, с заботой. «Упала» – бормочу, а потом чуть ли не захлебываюсь в истерике, потому что вспоминаю, что очень боюсь. «Тише, моя хорошая» – успокаивает она меня и ведет домой промывать рану.
Мне семь, и я, насупившись, учу таблицу умножения. Бабушка терпеливо сидит рядом и помогает, хотя я уверена, ей хочется стукнуть меня чем-то тяжелым по лбу. «Ба, у меня не получается!» – обхватываю голову руками и взвываю. – «Не может не получиться, и ты должна это знать.» – гладит по голове и ставит передо мной чашку ее фирменного травяного чая и варенья из лесных ягод. «Делаем перерыв, а потом ты сходу все мне рассказываешь, договорились?»
Удивляюсь, как же я все расскажу, если сейчас постоянно путаюсь. Но варенье манит все сильнее, и я соглашаюсь. Странно, на бабушкин метод работает, поэтому я с первого же раза бегло рассказываю таблицу.
– Яр, – глухо произношу я, – что делать, если, если…? – закрываю лицо ладонями.
– Малыш, не думай об этом. – утешающе произнес.
– У нее уже был инфаркт полтора года назад, но тогда все обошлось. Мне страшно. Очень. – последние слова я практически проглотила.
– Осталось совсем немного. Уже подъезжаем. – сообщил с водительского сидения.
– Хорошо. – в очередной раз всхлипываю и тру дрожащие плечи. Прохлада в салоне отрезвляет, но холод окончательно загоняет в коматозное состояние.
– Приехали. – паркуется и выходит из машины, схватив с заднего сидения джинсовую куртку. Открывает дверь мне и протягивает руку. Принимаю ее и вылезаю из машины.
– Руки. – проносится над ухом. Словно послушную куклу, Яр закутывает меня в куртку и ведет в приемное.
– Ты пойдешь со мной? – цепляюсь за него, будто за последний шанс пережить эту ночь.
– Конечно. Я что, просто так прокатился? – прижимает меня еще сильнее к себе.
– Спасибо. – машу на себя, чтобы охладить заплаканное лицо. – Ты не должен был… – начинаю.
– Все потом, моя хорошая. Потом. Обещаю, мы с тобой еще успеем со всем разобраться. – целует в макушку, даря частичку спокойствия. Даже думать не хочу о рациональной стороне вопроса. То, что еще несколько часов назад мы видеть друг друга не хотели, сейчас не играет совершенно никакой роли. Сейчас мной управляют лишь эмоции. И им нужен Яр. Он и его непосредственное присутствие.
– Как фамилия бабушки? – не переставая придавать мне устойчивое положение, спрашивает.
– Вальковская.
Яр подходит к стойке ресепшена и узнает всю необходимую информацию. Кивнув медсестре, возвращается ко мне.
– Пойдем, нам на второй этаж.
Мы поднимаемся наверх, проходим по почти пустому коридору, где только в углу сидит мужчина лет сорока и истерично смеется. Ярослав открывает еще одну дверь, и мы застаем то, что разбило мою недолгую жизнь на «до» и «после».
До меня доносится лишь одно слово врача: «остановилось» и пронзительный вскрик моей мамы: «мама, нет!». Папа подхватывает ее и ведет к стульям. Я понимаю, что это конец, и начинаю оседать на пол. Если бы здесь не было Ярослава, то я бы точно упала в обморок.
– Тише, моя девочка, тише. – пару раз хлопает меня по щекам, возвращая более-менее не затуманенный взгляд. Берет меня на руки и в пару шагов преодолевает расстояние до стульев. Сажает на колени лицом к себе и крепко обнимает.
– Ба. – вою Яру в плечо, сжимая до побелевших костяшек пальцев футболку.
– Моя маленькая. – прижавшись губами к виску, укачивает словно ребенка.
– Не может быть. Этого просто не может быть! – истерично хриплю.
– Спасибо. – доносится будто бы фоном.
– Моя хорошая, выпей это. – одной рукой гладя меня по волосам, второй держит стакан с чем-то. – Это успокоительное. – поясняет, поднося лекарство ко рту. Я практически не чувствую горького вкуса. Кажется, прежде, чем я скатилась к полному безразличию, прошла целая вечность. Две женщины, мать и дочь, сидели, поддерживаемые лишь духом своих мужчин, и переживали смерть третьей из них. Той, что была матерью им обеим.
– Ты как, малышка? – спросил Яр, кто за эти несколько часов ни разу ни в чем не упрекнул меня.
– Очень плохо. – посмотрела в серые глаза, что отзывались сейчас моей рвущейся наружу болью. – Очень тяжело здесь. – показала на сердце.
– Иди к родителям. – ссадил меня с колен. – Вы нужны друг другу, а я схожу за кофе и вернусь. – невесомо поцеловал в висок и вышел.
– Мам, пап. – обессилено пробормотала, ища поддержки в самых близких.
– Дочь. – прошептала мама, вставая со стула и обнимая меня. За все то время, что мы находимся в больнице, это – наши первые слова друг другу.
– Как это произошло? – у нас обеих красные, опухшие глаза, ужасно слезящиеся от сухости и бессонной ночи.
– Мне позвонили из больницы – сказали, что ее привезли сюда. Бабушка сама вызвала себе скорую, а потом написала мне сообщение: «Я люблю вас». Она же только недавно научилась, когда я ездила к ней в последний раз. – мама улыбнулась, находясь на грани того, чтобы снова разрыдаться. Но, по всей видимости, успокоительное не позволило ей это сделать. – Я сразу сорвалась с работы, но, когда я приехала, она уже была в реанимации, и меня не пустили.
– Я был на операции, когда Оля позвонила, и чисто физически бы не смог сразу приехать. – к нам подошел папа. У него боже был дико усталый вид.
– Когда ты последний раз спал? – спросила, не на шутку начав переживать за самочувствие родителя.
– Около двух суток назад. – взъерошив темные короткостриженые волосы, произнес папа. – Тот парень, это Яр, да? – задал вопрос, который немало волновал его.
– Да. Он очень мне помог. – повернулась в сторону, откуда возвращался Яр.
– Здравствуйте. – подошел к нам. – Ольга Станиславовна, Алексей Романович, примите мои соболезнования.
– Спасибо. – мама перевела изучающий, осмысленный взгляд на парня, а папа перехватил стаканчики с кофе.
– Меня зовут Ярослав, я друг вашей дочери. – мне тоже вручили стаканчик с двойным айришем. – Если что-то понадобится с организацией, то обязательно обращайтесь. Пожалуйста.
– Спасибо. – папа кивнул Яру. Знаете, такие особенные мужские знаки, которые понимают только они.
– Мы поедем к бабушке в квартиру, надо выспаться. – сказал папа. – Ты с нами? – спросил у меня.
– Я не смогу туда сейчас вернуться. – ужаснулась, как только представила, что увижу место, насквозь пропитанное ею. Машинально посмотрела на Яра, в надежде, что он что-нибудь придумает, потому что мой мозг отказывался соображать.
– Я забронировал номер, если хочешь? – предложил.
– Да, так будет лучше. – благодарно кивнула.
– На связи тогда. – мама еще раз обняла меня, и мы пошли на выход.
