Текст книги "Я тебя (не) прощаю (СИ)"
Автор книги: Элина Бриз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Глава 12
Рита
Стою перед администратором и внимательно слушаю все, что она мне говорит. С сегодняшнего дня я работаю официанткой в уличном кафе. Деньги закончились после того, как я заплатила за осмотр врача в медицинском центре. Ждать стипендии еще долго, поэтому у меня не было другого выхода. Еще и мой разбитый телефон, как назло, подавал последние признаки жизни.
После тяжелого разговора с Маратом мне нужно было отсидеться несколько дней в укромном месте, поэтому я спряталась в деревне и позволила себе небольшой отпуск. Здесь, в тишине и покое, среди родных людей, я чувствовала, что бессилие и опустошенность постепенно уходят, уступая место желанию начать все с чистого листа. Без тяжелых воспоминаний и гнилых людей в моей новой жизни.
Когда мое внутреннее состояние полностью стабилизировалось, я вернулась домой и в университет. И почти сразу озадачилась поисками работы.
Вариант с этим кафе показался мне самым подходящим из всех имеющихся и вроде даже вполне безопасным. Приезжать придется сразу после занятий, уезжать после закрытия. Это примерно десять вечера. Кафе работает до девяти, но официанты должны каждый раз сдавать смену администратору.
Это место мне показал Эдик. Кафе принадлежит семье его друга. Сказал, что коллектив очень дружный и руководство всегда идет навстречу. Достойная зарплата и хорошие чаевые.
Первая половина смены проходит вполне спокойно. Народу, конечно, много, но все они вполне адекватные люди. Это главное отличие кафе от ночных клубов и баров. Сюда люди приходят в основном перекусить, а не напиться.
– Рита, – неожиданно зовет меня администратор, – тебе придется до конца смены взять дополнительные столики. Твоя напарница поскользнулась и вывихнула ногу. Обычно новичков мы не нагружаем, но сегодня у меня нет выбора. Сначала смены уже третий человек вышел из строя. Что за день такой сегодня…
На ее лице извиняющая улыбка, а в глазах сочувствие. Заметила, наверно, что я уже с ног валюсь от усталости, но отказать я не могу, мне очень нужна эта работа.
– Естественно, это все скажется на твоей зарплате, – добавляет быстро, но я бы и бесплатно согласилась помочь. Она вчера вошла в мое положение и сразу приняла на работу, имея при этом полный штат сотрудников.
– Хорошо, конечно, я подменю, – искренне улыбаюсь и сразу бегу принимать заказы.
К вечеру народу в кафе становится еще больше. С наступлением темноты вокруг загорается подсветка и основная терраса, где так любят сидеть наши гости, становится уютнее. Многие заходят, чтобы просто выпить кофе.
Когда я несусь принимать очередной заказ, натыкаюсь на толпу студентов. Они проходят в дальний угол террасы и рассаживаются за самый большой столик. Их тут человек десять, не меньше. На входе в кафе снова звенит китайский колокольчик и заходит еще один парень из их компании. Видимо, задержался, пока парковал свою машину. Когда я поворачиваюсь и понимаю кто это, поднос в моих руках начинает опасно подрагивать.
Я вообще не рассчитывала его больше увидеть, тем более так быстро. Пересечения в университете не считаю, потому что там мы особо видеться не должны. Разные факультеты и частенько даже разные учебные корпуса.
Быстро заворачиваю за угол вместе с подносом, нахожу нужный столик и отдаю заказ, пока не опрокинула его на пол. Ноги немеют, руки трясутся, а перед глазами все опасно кружится и расплывается. Вместе с усталостью это то еще сочетание.
Понимаю, что прятаться нет никакого смысла, мне все равно рано или поздно придется к ним подойти. И я боюсь этого до смерти. Принимаю еще несколько заказов, а потом обреченно иду в ту сторону зала, где сидит Марат с компанией.
Наши взгляды встречаются еще до того, как я успеваю подойти. Он сначала сильно удивляется, а потом начинает хмуриться. Между делом отмечаю, что выглядит он не лучшим образом. Лицо помятое, бледное, под глазами залегли темные тени. Неужели так сильно извелся из-за чувства вины? Я думала с таких избалованных жизнью мажоров все сходит, как с гуся вода.
– Добрый вечер. Что будете заказывать? – сразу выдаю заученную фразу и бегло оглядываю остальных присутствующих. Замечаю, что все парни сидят с девушками. Без пары только Марат. Неужели не нашлось желающих скоротать с ним вечерок? Никогда в это не поверю.
– Какие яркие здесь официантки, кто бы мог подумать. С сегодняшнего дня я буду здесь постоянным клиентом, – говорит один из парней, за что получает резкий тычок от своей подружки.
Марат посылает ему немое предупреждение и, если не ошибаюсь даже ощутимо пинает под столом. Чувствую, как мои щеки заливает жаром и утыкаюсь в свой блокнот. Господи, когда закончится эта пытка? Скорее бы они сделали свой заказ.
– Девушка, а что у вас с десертами? – включается в игру второй, – клубника со взбитыми сливками есть? Или подождите… Может, лучше коктейль «секс на пляже»?
На выручку опять приходит Марат. Он первым озвучивает свой адекватный заказ и за ним повторяют все остальные. Когда очередь доходит до любителя десертов, Марат снова его опережает.
– Ведро со льдом принесите, пожалуйста. Этому любителю сладенького не помешает охладиться.
Затем переводит свой цепкий взгляд на меня и добавляет:
– Если найдешь ведро побольше, обещаю, он просидит в нем до конца вечера, пока не отморозит все свои глупые фантазии.
Тон, с которым это было сказано, даже у меня вызывает мороз вдоль позвоночника, что уж говорить про этого бедолагу. Он сжимается, бледнеет, а потом и вовсе отворачивается к стене. Больше любителей пошутить за столом не находится, поэтому я судорожно киваю и с облегчением убегаю передать заказ в работу. Самое ужасное, что мне все равно придется вернуться еще раз с полным подносом. А это уже будет намного сложнее.
Отдаю заказ бармену и повару, но едва заворачиваю за угол в сторону туалетов, меня перехватывает Марат. Как только успел так незаметно проскочить? Он хватает меня за руку и опять впечатывает в стену. Что за дурацкая привычка? Мы вроде в последний раз все прояснили.
– Что тебе нужно? – отталкиваю его, чтобы не чувствовать эту сногсшибательную ауру. Хотя это бесполезно. Я ее почувствовала, как только он зашел в кафе.
– Почему ты здесь?
Он снова делает шаг ко мне и при этом так внимательно всматривается в лицо, что мне становится нечем дышать.
– Я работаю, – озвучиваю очевидные вещи.
– Это я вижу. Почему ты работаешь, Рита?
– Мне нужны деньги, неужели непонятно.
– Почему тогда ты не дала мне заплатить за осмотр там, в медицинском центре? Это моя вина, что я не поверил тебе. На вот, возьми, пожалуйста.
С этими словами он достает бумажник, а следом деньги и настойчиво сует их мне.
– Мне не нужны твои деньги, – чувствую, что начинаю закипать и пытаюсь сбежать.
– Подожди, – снова перехватывает меня и возвращает на место. Окутывает своим сногсшибательным запахом и кружит голову. Почему-то сразу приходит в голову мысль, что от меня наверно после смены пахнет едой, – как ты будешь совмещать учебу и работу? Это очень тяжело, особенно первокурснику.
– И что ты предлагаешь? – кричу со злостью, – будешь оказывать мне спонсорскую помощь? На каких условиях, стесняюсь спросить. Может, предложишь бартер, например ты мне деньги, а я тебе свое тело? Что изменилось, скажи? После справки, подтверждающей мою девственность, я стала тебе интересна? Или ты просто решил пожалеть бедную студентку?
– Рита, – выдыхает подавлено и замолкает. А я только сейчас начинаю осознавать, сколько наговорила всякой ерунды. Откуда вообще в моей голове берется весь этот бред?
Странно, я думала, когда между нами все прояснится, я стану адекватным спокойным человеком и мне больше не понадобится помощь психолога. Помощь психолога может и не понадобится, а вот психиатра запросто.
– Я просто разбила свой телефон, – решаю сказать часть правды, – это был подарок родителей и мне стыдно им в этом признаться. Устроилась на работу, чтобы купить точно такой же. Понятно? У меня все в порядке и не надо мне помогать. Опекать тоже больше не надо. Я справлюсь.
Не дожидаясь ответа, обхожу Марата и возвращаюсь в зал, пока не потеряла работу. Напитки уже готовы, поэтому молча беру чистый поднос и начинаю разносить заказы.
Не знаю, откуда у меня берутся силы на остаток смены, но я словно робот, просто делаю свою работу. Полностью отключаю мысли и чувства. Мне удается даже ни разу не покраснеть, когда я еще несколько раз за вечер подхожу к компании Марата. Сам он сидит с ними совсем недолго, выпивает бокал пива и уходит. И почему в этот момент я, как полная идиотка, начинаю чувствовать облегчение и сожаление одновременно?
После смены администратор, заметив мое состояние, отпускает меня самую первую. В раздевалке для персонала я быстро переодеваюсь в свою одежду и выхожу на улицу. Ноги гудят с непривычки, но свежий воздух хоть немного остужает загруженную голову. Вспоминаю, что мне нужно еще на автобус успеть, поэтому ускоряю шаг и в темноте неожиданно в кого-то врезаюсь.
Поднимаю голову и чувствую, как меня окутывает липким ужасом, потому что прямо передо мной с победной улыбкой на губах, которая больше напоминает хищный оскал, стоит Мишка Осипов.
– Ну, здравствуй, милая. Скучала?
***
Я дергаюсь, пытаясь вырваться, но его хватка слишком крепкая.
– Надеюсь, не забыла меня пока я отсутствовал? По глазам вижу, что не забыла. За тобой должок, сладкая, и мне не терпится получить его, как можно скорее.
Он резко разворачивает меня к себе спиной и хватает за горло.
– Куда поедем? Ко мне или к тебе? Выбирай, сегодня я добрый, – шипит мне на ухо, а я от ужаса даже закричать не могу.
– Руки убрал от нее быстро, – слышится в темноте знакомый голос, и я снова начинаю чувствовать себя живой.
Марат приближается к нам опасной походкой хищника, но Мишка меня так и не отпускает, хотя руки с шеи убирает, позволяя снова дышать.
– Ты кто такой, мать твою? – рычит Осипов в сторону Марата.
– Девушку отпусти, потом поговорим.
Марат держится очень спокойно, но опасный блеск в глазах говорит о том, что Мишке чувствовать себя здесь главным осталось недолго. Видимо, Осипов тоже это понимает, потому что выпускает меня из рук и заводит себе за спину.
– Я-то отпущу, но дело в том, что у меня есть то, что сможет навсегда испортить ей жизнь.
– И что же это?
Я зажмуриваю глаза и мечтаю о том, чтобы Мишка заткнулся.
– Интересные видосики с ней в главной роли. Так что сам понимаешь, у нее нет выбора. А тебе советую не вмешиваться, иначе я обнародую видео и ее не спасет даже самый лучший трах со мной.
– Ты же понимаешь, что я могу закопать тебя, – не спрашивает, скорее утверждает Марат.
– Не в этой жизни, – отвечает Осипов с нервным смешком.
– Понимаешь! – уверенно повторяет Марат, – поэтому предлагаю решить вопрос полюбовно. Что ты хочешь за свои видео? Рита не в счет, конечно.
– Ничего, – беспечно отзывается Мишка, – я хочу ее тело, и я его получу. С таким компроматом она мне не откажет.
– Откажет. Спать она с тобой не будет, это я тебе точно могу сказать. Так что еще не поздно выдвинуть нормальные требования.
Осипов задумчиво прищуривается и молчит какое-то время.
– Есть кое-что, – наконец начинает говорить, – ты же у нас гонщик, если не ошибаюсь?
– Не ошибаешься, – подтверждает Марат, а я уже чувствую, как вдоль позвоночника пробегает озноб от нехорошего предчувствия.
– Вот мы с тобой и погоняем. Только не на байках. Гонки будут автомобильные. Через три дня. Это мои условия.
Я сжимаюсь от ужаса, потому что никогда не видела Марата, гоняющим на машине. Думаю, между байком и машиной есть разница. И она огромная. Честно говоря, я и про Мишку не знала, что он гоняет. Но я особо и не интересовалась его жизнью.
– Победитель получает все. Девку, – кивает на меня Осипов, – и видео.
– Хорошо, – соглашается Марат после небольшой паузы, – но перед началом гонок ты при свидетелях подтвердишь, что в случае проигрыша уничтожишь все видео прямо на моих глазах. Абсолютно все. Сам понимаешь, что будет в случае обмана. Свидетелей там будет много. И еще один момент, приеду я на своей машине.
– Это против правил, – тут же отзывается Осипов и начинает явно нервничать. Он что решил изначально подсунуть Марату непригодную для гонок машину? Ну и сволочь.
– Стойте, – вмешиваюсь в их разговор, – прекратите немедленно. Я живой человек, я не хочу быть ставкой в ваших грязных играх.
Поворачиваюсь к Марату и заглядываю ему в лицо.
– Пусть он делает с этими видео все, что хочет, – обращаюсь к нему, – мне плевать. Прекратите немедленно этот кошмар. Я отказываюсь в этом участвовать.
– А тебя никто и не просит, цыпа, – скалится Осипов и переводит победный взгляд на Марата. Будто спрашивая «неужели за женской юбкой будешь прятаться».
– Марат, прекрати, – выкрикиваю еще раз.
– Нет, – спокойно отражает мою истерику, – гонка состоится. Но приеду я на трек со своим механиком. Он перед заездом проверит машину.
– Хорошо, – после небольшой паузы соглашается Осипов, – через три дня. Не забудь, а то девчонка ляжет под меня.
Марат сжимает челюсти с такой силой, что скрипят зубы. Осипов исчезает с поля зрения, а Марат крепко перехватывает меня за руку и ведет к своей машине. Молча подчиняюсь, потому что у меня нет больше сил сопротивляться.
Когда мы подъезжаем к моему подъезду, я не выдерживаю и поворачиваюсь к нему.
– Зачем ты вмешался? Зачем согласился на это? – мой голос звенит от непролитых слез.
– Ты хочешь, чтобы он обнародовал видео?
– Мне все равно, – выкрикиваю на эмоциях.
– А мне нет.
– В любом случае это не стоит того, чтобы рисковать жизнью.
– Я сам буду решать, что мне стоит делать, а что нет, – уверенно озвучивает и отводит глаза в сторону.
– Ты обещал оставить меня в покое. Ты дал мне слово!
Марат снова поворачивается ко мне и смотрит в глаза. Вздрагиваю и шумно сглатываю. Это невозможно спокойно выдержать. Его взгляд царапает до самого сердца, потому что там отражается боль и сожаление.
– Я оставил. То, что произошло сегодня никак к тебе не относится, я бы вмешался в любом случае, будь на твоем месте любая другая девушка. А потом просто подвез тебя домой, чтобы быть уверенным, что ты благополучно добралась. Остального ты даже не увидишь. Прощай, Рита.
– Откажись от гонок, Марат. Я уверена, что такой гнилой человек, как Мишка пойдет самым подлым путем. Он найдет способ подсунуть тебе неисправный автомобиль.
– Я же не идиот, кое-что даже в машинах понимаю.
– Но ты же никогда не участвовал в таких гонках, – говорю с надеждой услышать от него опровержение, но он, к моему огромному ужасу, просто молчит.
– Марат, – выкрикиваю со всем отчаянием, которое клубится у меня в груди.
– Спокойной ночи, Огонек.
Это старое прозвище бьет по всем струнам моей души, оставляю там глубокие болезненные следы. Он всегда говорил его особенным тоном. Таким, что в груди зарождалось горячее томление и восторг. А сейчас я чувствую болезненный спазм и тоску.
– Никогда больше, – кричу, но мой голос срывается, и я продолжаю шепотом, – не называй меня так.
Выскакиваю из машины и не оглядываясь бегу к подъезду. По щекам струятся слезы, угрожая вылиться в самую настоящую истерику. Как мне пережить следующие три дня и не свихнуться от страха за него? И как я буду жить потом, если с ним что-нибудь случится на гонках?
Глава 13
За три дня мне удается многое узнать про эти нелегальные гонки. Началось все с того, что я случайно подслушала разговор между однокурсниками в столовой. Сразу выделила среди них самого осведомленного парня, и сама подошла к нему на улице после пар. Он до последнего отнекивался и отказывался давать мне какую-либо информацию, поэтому пришлось подключить все свои актерские способности.
– Понимаешь, – старательно выдавливаю из себя слезы. Это дается мне без труда, потому что последние дни я нахожусь в таком напряжении, что могу заплакать даже от одной мысли про эти чертовы гонки, – мой парень участвует в заезде. А меня с собой не берет. Я умру от беспокойства, если не окажусь рядом с ним в такой момент. Пожалуйста, помоги мне.
– Ну, ладно, – растерянно чешет затылок, – основной заезд будет в девять вечера. Место проведения еще точно неизвестно. Могу подвезти тебя на своей машине.
– Хорошо, спасибо. А что значит, место еще неизвестно? Разве могут быть еще какие-то варианты, кроме трека?
– Могут, конечно. В принципе, могут быть на любой дороге. Это станет известно за час до заезда.
– Кошмар, – вырывается из меня на панике, но я стараюсь быстро взять себя в руки.
– Ну так что, ты едешь со мной в субботу?
– Да, – быстро киваю, пока в своих мрачных мыслях не дала заднюю. Я должна попробовать поговорить с Маратом еще раз и остановить это безумие. В крайнем случае, можно будет сказать Мишке, что мне все равно и он может выкладывать видео. Лишь бы остановить этот кошмар. У меня плохое предчувствие и постоянное чувство тревоги, а оно не могло взяться просто так из ниоткуда.
Ночь перед гонками я почти не сплю, стоит только закрыть глаза, сразу вижу кошмары. Вижу смятые в гармошку машины. И даже слышу скрежет металла. Весь день не нахожу себе места, а к вечеру даже пью какие-то успокаивающие капли.
Одеваюсь как можно неприметнее. Черный спортивный костюм и черные кроссовки. Волосы прячу под тонкой трикотажной шапкой тоже черного цвета.
Артур, мой одногруппник, заезжает за мной в восемь вечера. Всю дорогу пытается отвлечь разговорами, но, когда видит, что это бесполезно, замолкает и включает радио. Мы приезжаем на трек, но там практически никого нет. Только в одной секции на трибунах тусуется народ. Артур выходит на улицу и какое-то время разговаривает с ними, а я терпеливо жду его в машине.
Когда он возвращается и заводит двигатель, не выдерживаю.
– Ну что?
– Гонка состоится на старой проселочной дороге. Туда мы сейчас и едем.
Я, честно говоря, в шоке, но тему не развиваю. Что значит на старой дороге? Я думала для гонок необходима идеальное дорожное покрытие. Видимо, я совсем чайник в этом вопросе.
Весь ужас ситуации на меня наваливается, когда мы приезжаем на место, и я выхожу из машины. Это не дорога, это какая-то богом забытая каменистая тропа. Обхватываю себя руками и чувствую, как мандраж, бьющий меня уже несколько дней, стремительно нарастает.
– Пойдем? – с опаской косится на меня Артур.
Я молча иду следом за ним, аккуратно оглядываясь по сторонам. Народу собралось много, в основном они распределились по обочинам небольшими кучками. Встаю в стороне от всех, потому что не знаю, куда лучше примкнуть.
– Давай, лучше с нами, – подталкивает меня Артур к ближайшей группе людей, – одной здесь может быть небезопасно.
На старте уже стоит несколько автомобилей, и они совсем не похожи на те машины, которые я так часто вижу в обычной жизни.
– Смотри, это спорткар ауди, а это мерседес, – показывает мне Артур между делом.
Я нерешительно киваю, и тут же забываю про его существование, потому что в этот момент мой взгляд прикипает к знакомой фигуре. Марат выглядит значительно крупнее остальных. Он спокоен и собран, будто полностью уверен в себе.
Рядом с ним стоят два парня. Одного я точно не знаю, но судя по тому, что он начинает осматривать автомобиль, это и есть механик. Второго я помню. Это сводный брат моей лучшей подруги, Тимур Суворов. Его-то сюда каким ветром занесло? Не знала, что они общаются.
После осмотра механика Марат вступает в какие-то переговоры с Мишкой. Я ничего не слышу, но чувствую, что разговор проходит напряженно, а спустя еще несколько минут Суворов подгоняет к старту совсем другую машину. Она полностью черная, выглядит впечатляюще и даже как-то угрожающе. Как и сам Марат.
Они еще какое-то время переговариваются, а потом к ним присоединяются остальные участники. Проходит еще минут пятнадцать напряженной беседы, а потом они все пожимают друг другу руки. Водители расходятся по машинам, а Марат в этот момент поворачивает голову и сразу замечает меня.
По вспышке мрачных глаз, понимаю, что он меня сразу узнал, хотя я думала, что в таком виде сделать это практически невозможно. Я вздрагиваю от неожиданности и невольно делаю пару шагов назад. Черт! Он же не мог знать, что я здесь?
Марат зовет Суворова, что-то ему говорит, а потом они оба движутся в мою сторону. Выражение его лица нечитаемо, но я даже на расстоянии чувствую его злость. Пусть бесится сколько угодно, уверена, что он даже на половину не так зол, как я. Меня уже несколько дней трясет от всей этой ситуации. А ведь он мог не делать этого. Просто не вмешиваться. Плевать мне уже на этот Мишкин компромат, в конце концов это все точно не стоит чьих-то жизней.
Когда между нами остается всего несколько шагов, Марат резко останавливается и начинает по привычке давить мрачным взглядом. Потом снимает с себя кожаную куртку и молча накидывает мне на плечи. Я затягиваюсь знакомым запахом и даже перестаю трястись, как осенний лист на ветру.
– Уведи ее, – коротко бросает Суворову и больше ни разу на меня не взглянув, уходит в сторону своей машины.
Пока я пытаюсь понять, что это значит, Тимур цепляет мою руку и уводит с трассы.
– Что происходит? – отмираю наконец-то и начинаю вырываться, – куда ты меня ведешь? Я должна с ним поговорить.
– Не нагнетай, сама ведь все слышала, – с этими словами Суворов подводит меня к машине и практически силой туда запихивает, – здесь посиди пока. Закончится гонка, выпущу.
Слышу, как на дверях щелкают замки, и сникаю окончательно. Судя по уверенным движениям, это его тачка. Стекла затонированы так, что мне ни хрена не видно. Он еще и посадил меня на заднее сидение. Проходит несколько минут и мрачную тишину вокруг разрывает резкий хлопок, а следом слышится визг шин об разбитый асфальт.
Боже! Неужели уже стартовали? Вижу мелькнувшие вдалеке фары, зажмуриваюсь от страха и произношу про себя единственную молитву, которую знаю.
***
Мандраж нарастает с каждой секундой, меня трясет как припадочную, потому что самое сложное это сидеть здесь и ждать в полной неизвестности. Клянусь, я придушу его собственноручно, если он придет к финишу живым.
От этих мыслей мои нервы натягиваются еще сильнее и начинают трещать, как канаты на тонущем корабле. Грудная клетка вибрирует от страха, а из легких вырываются свистящие судорожные хрипы. Господи! Почему он все время заставляет меня страдать.
Опускаю голову на спинку сидения и молча глотаю слезы. Теряюсь во времени, потому что не сообразила спросить заранее, сколько времени займет гонка. Даже в телефон не заглядываю, потому что это бесполезно.
Внезапно дверь с моей стороны открывается, и я вижу рядом с собой Суворова. Он как скала загораживает собой весь просвет, не давая мне возможности ничего увидеть. Выскакиваю из машины и почти сразу чувствую слабость в коленях. Недалеко от меня стоит Марат. Живой и на первый взгляд невредимый.
А потом мое внимание привлекает яркий свет фар и мигалки. Там на обочине дороги стоит две машины. Одна из них скорая помощь, другая полиция.
Работники скорой помощи грузят кого-то на каталку. Вглядываюсь в темноту и понимаю, что это Осипов. Марат подходит ближе, наклоняется над ним, сгребает в кулак одежду на его груди и рывком приподнимает. Недолго что-то говорит и опускает обратно.
– Что случилось? – спрашиваю Суворова не своим голосом.
– Машина Осипова врезалась в металлическое ограждение, – отвечает абсолютно спокойным голосом.
– Он… он жив?
– Жив, но в тяжелом состоянии. Врачи сказали, что жить будет. Но вот будет ли ходить пока под большим вопросом. Он пытался подрезать Марата, но не справился с управлением и слетел на обочину. А потом его просто выкинуло с трассы.
Может быть это и ужасно, но мне нет никакого дела до Осипова. Я просто сразу примеряю ситуацию на себя, то есть на Марата. А что, если бы он попал в аварию и так пострадал? Я бы с ума сошла, потому что это все случилось из-за меня.
Суворов садится в свою машину, а я делаю еще несколько шагов в сторону Марата. Он сам подходит ко мне и протягивает Мишкин телефон.
– Я все удалил с телефона. Он клянется, что больше этих записей нигде не осталось.
Я никак не реагирую, даже не смотрю на этот проклятый гаджет. Я продолжаю смотреть ему в глаза. Хочу увидеть в них хоть малейшую частичку раскаяния. Но его там нет. Уверена, он сделал бы это снова и снова. Пустил свою жизнь на самотек из-за идиотских требований психически нездорового человека.
Господи! Ну какой же он идиот! До сих пор думает, что меня волнуют эти дурацкие видео. Кем он меня считает вообще? Последней дрянью, которая готова людей на смерть отправить из-за какого-то сомнительного компромата.
Марат ни слова говоря рывком бросает телефон на землю и наступает сверху своим мощным ботинком. Слышу хруст стекла и чувствую, как внутри меня происходит то же самое.
А дальше происходит то, что я ожидала от него меньше всего. Он зарывается ладонью в мои волосы, дергает на себя и впивается в губы жгучим поцелуем. Цепенею от неожиданности, но легкие уже забивает его запахом. Тело реагирует намного быстрее мозга, и помимо воли расслабляется. Оцепенение, сковывавшее меня последние дни, проходит и легкие до конца расплавляются. Если час назад, я с трудом существовала, то теперь могу сделать полноценный вдох и дышать полной грудью.
Несомненно, это оживляет и отрезвляет до такой степени, что я быстро прихожу в себя. Одним движением стряхиваю с плеча его куртку и грубо пихаю прямо в руки.
– Оставь себе, замерзнешь, – пытается снова закутать меня, но я сразу отступаю.
У меня внутри все кипит от злости, бешенства и отчаяния. Да я так сильно еще ни разу в жизни не боялась, как за последний час или даже за последние сутки. Мне не холодно, у меня давно уже такое чувство, что я сгораю в аду заживо. А у него что? Появился повод наброситься на меня с поцелуями? Неужели думает, что его гонки и победа что-то изменят между нами?
Снова делаю шаг навстречу, размахиваюсь, как следует, и бью его по лицу. Ладонь обжигает болью, но я ее почти не чувствую. Он не двигается, даже в лице почти не меняется. Уверена, для него мои удары, как укус комара. Размахиваюсь еще раз и бью по второй щеке. Громко всхлипываю, но тут же прикусываю губу, чтобы не скатиться в истерику. Замахиваюсь двумя руками и начинаю бить кулаками по его накаченной груди. Но даже здесь быстро выдыхаюсь и отступаю.
– Ненавижу, – выкрикиваю с надрывом и срываюсь с места.
Замечаю в толпе Артура и подбегаю к нему.
– Подвезешь до дома?
– Да, конечно, падай, – кивает на свою машину.
Я сажусь на заднее сидение и благодарю Бога за то, что стекла у этой тачки наглухо затонированы. Слезы сразу брызгают из глаз, и я начинаю выть, как раненое животное. Ничего не могу с собой поделать, до дома терпеть не смогу, слишком сильным было напряжение и слишком страшными последние несколько часов. Артур молча ведет машину, ни о чем не спрашивает.
Только у моего подъезда он открывает бардачок и протягивает мне упаковку одноразовых платков.
– Спасибо, – севшим от слез голосом благодарю и выхожу из машины.
– Рита, с тобой все будет в порядке? – останавливает меня с тревогой. Я его понимаю, он наверно такой истерики никогда в жизни не видел. Переживает, чтобы я с собой ничего не сделала?
– Конечно. Я не одна дома, не нагнетай. Мне просто нужно было выплеснуть напряжение, сейчас уже гораздо лучше.
– Если ты завтра не ответишь на мое сообщение, я подниму тревогу, – добавляет с улыбкой и я, вопреки своему состоянию, улыбаюсь ему в ответ.
– Я напишу тебе первая. Спасибо тебе. За все, – машу рукой и иду к подъезду.
Я нисколько не соврала ему. Мне действительно стало легче. Колоссального облегчения я, конечно, не чувствую, но после истерики мои внутренности затапливает равнодушие и апатия ко всему окружающему миру.
Поднимаюсь в свою квартиру, скидываю на пол одежду и валюсь на кровать. Даю себе слово, что с завтрашнего дня начинаю новую жизнь, в которой абсолютно точно не будет людей, постоянно причиняющих мне боль. Ни Мишки, ни Марата. Первый, я уверена больше не посмеет ко мне сунуться, а второй … надеюсь, все же сдержит свое слово и оставит меня навсегда в покое. В крайнем случае, я всегда смогу переехать к бабушке с дедушкой. Там можно спрятаться не только от людей, там можно спрятаться от всего мира.
Прошедшая бессонная ночь и сильная усталость делают свое дело. Прячу голову под одеяло, закрываю глаза и почти сразу проваливаюсь в тяжелый сон.
