Текст книги "Я тебя (не) прощаю (СИ)"

Автор книги: Элина Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Судя по реакции, Марат сейчас разнесет весь ресторан к чертовой матери. Не могу больше оставаться железной леди, выдавливаю извинения и со всех ног бросаюсь к выходу. На сегодня с меня хватит давления, почему все вокруг решили, что имеют право решать, что мне делать.

Больше всего на свете я мечтаю сейчас оказаться в своей деревне на любимых качелях в окружении любимых людей. Словно в ответ на это мой телефон начинает звонить, и я с трудом взяв себя в руки, принимаю вызов.

– Рита, – четко слышу в трубке рыдания матери и понимаю, что случилось что-то страшное, – твой дедушка, он…

– Что? – выдаю отчаянный хрип и уже оседаю на землю.

– Он в реанимации. Сердечный приступ. Пожалуйста, приезжай скорее.

***

Я с трудом помню, как вызываю такси и добираюсь до общежития, собираю вещи и сажусь за руль. Наверно, не следовало бы в таком состоянии ехать самой, но сейчас я знаю только одно. Я должна поторопиться. Я должна там быть как можно быстрее и исправить ситуацию. Не знаю как, но должна.

Получаю сообщение от мамы с адресом больницы и сразу еду туда. Сейчас уже поздний вечер и, скорее всего, меня не пустят, но я не могу ждать до утра. Я просто умру от страха.

Как я и думала в больницу меня не пускает охранник, говорит приходить завтра. И про состояние пациентов ему ничего неизвестно. Сажусь в машину и еду в квартиру родителей. Мама встречает меня у подъезда, потерянная и испуганная. Она ходит из стороны в сторону, беспрерывно плачет и кутается в свою огромную шаль.

– Мам, – бросаюсь сразу к ней, – что говорят врачи? Мне не удалось попасть на отделение, меня даже к дежурному врачу охранник не пропустил.

– Нужна операция, Рита, очень дорогая операция. Можно встать в очередь и подождать квоты, но у нас нет на это времени. Операция нужна срочно.

– Господи, – сама хватаюсь за сердце и оседаю на скамейку, – как же так? Почему это произошло? Почему так неожиданно? Ведь все же было хорошо, он никогда ни на что не жаловался.

– Это я виновата. В его возрасте нужно тщательно следить за здоровьем. У него же давление скачет, а я все пустила на самотек. Сначала тебя прозевала, а потом и про родителей своих забыла. Нырнула, как в омут, в новую жизнь, второй раз повелась на этого урода, а он снова вытер об меня ноги. А я в итоге потеряла всех своих близких.

– Еще не потеряла, – глухо поправляю ее, – сколько нужно на операцию?

Когда мать озвучивает сумму, у меня внутри все обрывается. Ни у кого из моих знакомых нет таких денег. А потом в голове что-то щелкает, и я вспоминаю про Эдика. Он точно сможет мне помочь, я возьму у него эти деньги в долг и буду отдавать постепенно.

– Я знаю, где найти деньги, но мне нужно уехать. Вернусь утром и привезу всю сумму. Я сразу в больницу проеду, чтобы операцию надолго не откладывали. Держи меня в курсе.

Снова сажусь в машину и срываюсь с места еще до того, как мать успевает мне ответить. По пути заезжаю на заправку, покупаю там кофе и энергетик. Надеюсь, мое сердце выдержит испытание этими напитками, все-таки молодой здоровый организм. Без стимуляторов сейчас не обойтись, потому что про сон в ближайшее время придется забыть.

Звоню Эдику, хорошо, что он уже успел вернуться домой, и предупреждаю, что заеду через полтора часа с серьезным разговором. Когда он начинает плести в ответ про трудный день и усталость, срываюсь окончательно. Ору в трубку, что это вопрос жизни и смерти и, если он меня не выслушает, я устрою скандал прямо под его окнами и перебужу весь дом. Эдик сразу становится сговорчивее и покорно соглашается меня дождаться.

Влетаю в его квартиру, как на пожар, с трудом перевожу дыхание и салфеткой вытираю пот с виска.

– Рита, что за срочность? – бурчит недовольно Эдик, – и почему ты уехала с вечера, никому ничего не сказав. Ладно гости абсолютно чужие тебе люди, но мне-то можно было сказать.

Кто бы сомневался, что он мне это не припомнит. Все мысли только о своей любимой персоне, ему даже в голову не пришло, что могло что-то случиться.

– У меня дедушка в реанимации, сердечный приступ. Ему срочно нужна платная операция.

С этими словами достаю из сумки распечатку, которую взяла у матери, там подробно расписана стоимость операции и сумма, необходимая на реабилитацию.

– Помоги мне, пожалуйста, Эдик. У тебя же есть деньги. Дай мне в долг, я верну тебе все до копейки, но постепенно.

Эдик тут же меняется в лице, даже сонливость с лица мгновенно сходит, будто ее ластиком подтерли.

– Рита, это очень большая сумма…

– Неужели у тебя нет таких денег? – отчаянно перебиваю. Никогда не поверю в это.

– Не перебивай, пожалуйста. Я хотел сказать нет таких денег в свободном доступе. Они все … вложены в дело.

– Ясно, – резко обрубаю его и иду в сторону прихожей.

– Подожди, – догоняет меня и удерживает за руку, – не торопись. Я сделаю запрос в банк, и через пару дней деньги будут. Но…

– Значит, есть какое-то «но»? – напряженно спрашиваю.

– Но ты выйдешь за меня замуж в ближайшее время, – озвучивает свое условие, а я следом ловлю ступор.

– А так просто ты помочь мне не хочешь? – разочарованно смотрю в его глаза и не могу поверить во весь этот бред.

– Я люблю тебя, Рита и жду достаточно долго, когда ты оттаешь. В одну нашу встречу ты делаешь шаг мне навстречу, в другую отдаляешься и становишься похожей на кусок льда.

– А зачем тебе такой кусок льда?

– Я все еще надеюсь разбудить в тебя пламя. Ну так что, ты согласна?

Чувствую, как леденеют мои внутренности, и до крови закусываю нижнюю губу. Почему я всю свою сознательную жизнь пытаюсь разглядеть в людях хорошее, а в итоге получаю плевок в душу.

– А у меня разве есть выбор? – отвечаю с надрывом в голосе.

– Я завтра утром отправлю запрос в банк. Сразу, как только они начнут работать. А ты пока проходи, располагайся.

– Может, еще и в постель свою пригласишь? – спрашиваю с ядовитой улыбкой на губах, – пока у меня там дедушка умирает в больнице я буду отрабатывать твои деньги в горизонтальной плоскости?

Почти сразу после этой тирады, понимаю, что перегнула палку. Эдик бледнеет на глазах и шокировано молчит. Но не я начала ставить эти дурацкие условия.

– Я не собирался …, – его голос глохнет, но он продолжает молча шевелить губами, как рыба.

– Мне нужно ехать в больницу, я обещала вернуться к утру, – бросаю на ходу и выхожу из квартиры.

Отъезжаю от его дома и останавливаюсь возле выезда в город. Мне нужно успокоиться, прежде чем ехать такую дорогу. Сжимаю руль дрожащими руками и роняю на него голову. Из глаз брызгают слезы, а в горле стоит ком отчаянья. Слишком сильным было напряжение последних часов, поэтому теперь так ломает. Все время пока пытаюсь взять себя в руки с опаской кошусь на телефон, если мама не звонит, значит плохих новостей нет. Ведь так? Я очень надеюсь на это.

Начинаю думать про Марата, но тут же вспоминаю, что он совсем недавно помог Лене, а потом почти сразу маме Арины. Ей тоже сделали дорогостоящую операцию. Своей просьбой я поставлю его в неловкое положение или еще хлеще загоню в долговую яму.

А потом я вдруг неожиданно вспоминаю, про своего отца. Про биологического отца. У него же куча денег, судя по тому, что говорила мне мать. Мне, конечно, не нужны его деньги безвозмездно, но в долг же я могу попросить? Это лучше, чем соглашаться на гнусное предложение Эдика.

Открываю бардачок и начинаю сосредоточенно в нем копаться. Где-то здесь должна быть его визитка, которую я подобрала с пола, когда работала официанткой в кафе. Вываливаю все содержимое бардачка на кресло и начинаю перебирать. Здесь столько хлама, что быстро что-то найти нереально. Давно я не наводила здесь порядок.

Когда нахожу заветную карточку из меня даже возглас облегчения вырывается. Я уже и не верила. Здесь написаны фамилия, имя, отчество, адрес фирмы и телефоны. Мне нужен его домашний адрес, в такое время он вряд ли находится на работе. К тому же в офис меня могут так просто не пропустить. Хотя и в дом тоже.

Забиваю фамилию в интернете и нахожу адрес его загородного дома. Вот и отлично. Включаю навигатор и двигаюсь в указанном направлении. Немного тушуюсь, когда останавливаюсь возле этого замка, потому что даже представить не могла, что мой отец настолько обеспеченный человек.

Пытаюсь заглянуть во двор через маленький просвет на заборе, но у меня все сливается перед глазами. Я устала и давно не спала. Решительно подхожу к воротам и нажимаю на звонок.

Дверь открывает охранник и пропускает меня во двор, о чем-то докладывая по рации хозяину дома. Я почти не дышу пока они переговариваются, боюсь, что отец меня даже слушать не будет и я уйду отсюда ни с чем.

– Можете пройти в дом, – произносит наконец охранник и указывает рукой направление. Я послушно иду и думаю, не разозлился ли отец, что я пришла в его дом без спроса, ведь он ни разу не изъявил желания со мной познакомиться.

Захожу в холл, но здесь никого нет и вокруг стоит оглушительная тишина, может мне нужно пройти в его кабинет? Но я даже не знаю, где он находится.

Застываю посредине гостиной и рассматриваю шикарный интерьер. Хочется натянуть на свою обувь бахилы, чтобы точно ничего здесь не запачкать.

– Ну, здравствуй, сестренка, – слышу ехидный знакомый голос и резко оборачиваюсь.

От шока не могу поверить глазам и выдавить из себя хоть слово. Просто молча смотрю, как Лейла грациозно спускается по лестнице, а спустя несколько секунд появляется передо мной в красивом модном платье с идеальной прической и макияжем.

Глава 23

Невольно отступаю назад и упираюсь спиной в какую-то мебель. Начинаю сомневаться по поводу адекватности своего состояния и незаметно щиплю себя за ногу. У меня был трудный день. И вечер. А ночь, судя по всему, будет вообще кошмарной.

– Откуда ты здесь? – хрипло спрашиваю, как только ко мне возвращается способность говорить, – и что это за бред про сестру?

– Я здесь живу, – с явными нотками превосходства произносит и смотрит на меня, как на таракана.

– Давно?

Вообще-то в этом вопросе нет никакого смысла, просто я все еще пытаюсь понять, какое отношение к моему отцу имеет Лейла. Или это не его дом, и я ошиблась адресом?

– Нет, не очень. А я смотрю ты все угомониться не можешь. Все такая же настырная и упертая. И в воде не тонешь и в огне несчастной любви не горишь.

Дрожь проносится вдоль позвоночника после этих слов. И, кажется, я начинаю понимать, что Лейла замешана в гораздо больших грехах, чем мне казалось в самом начале. Тогда в школе это она пыталась утопить меня в бассейне.

– За что? – выдавливаю из себя шепотом.

– Для начала за то, что забрала у меня Марата. Я любила его с девятого класса, и обязательно добилась бы взаимности, но появилась ты… такая вся из себя белая и пушистая и испортила все мои планы. С тех пор он больше ни на кого не смотрел. Что бы я ни делала, как бы не старалась привлечь его внимание, все мимо. Даже наше очевидное сходство мне не помогло. Он не повелся на меня в тот вечер в школе. Оттолкнул в последний момент, сморщился от отвращения и ушел. Вот простофиля, как можно было отказаться от такого тела.

Она проводит рукой по своим бедрам, а меня передергивает от отвращения, но при этом в голове четко формируется мысль, что Марат никогда не спал с Лейлой. Это приносит мне такое облегчение, что я на секунду забываю, где нахожусь. Но эта гадина тут же напоминает мне об этом.

– После его отказа я сорвалась окончательно. Выложила все видео в интернет. Надеясь на то, что ты не переживешь такого позора. Либо свихнешься и всю жизнь проведешь в психушке, либо наложишь на себя руки. И если бы твоя истеричная мамаша не прибежала к моему отцу, не раздвинула снова перед ним ноги, и не выпросила для тебя лучших врачей, так бы все и было.

– Ты больная, – сдавленно выжимаю из себя и ежусь от пронзительного леденящего взгляда. У меня такое чувство сейчас, что я нахожусь под постоянным прицелом. Но в этот момент меня больно царапает другая мысль и я ее озвучиваю, – с чего ты взяла, что мы … родственники?

Я даже слово сестра не могу произнести по отношению к этой дряни.

– Только тебя, наивную дуру, не насторожило наше сходство. Я заметила это сразу. Приехала домой в один из выходных дней, незаметно напоила тетку и выпытала у нее все, что меня интересовало. Наш с тобой папаша всегда безумно любил мою мать. Причем любил это слабо сказано. Был помешан на ней до одержимости. И ревновал ее так, что порой дело доходило до абсурда. Она не выдержала такого давления и сбежала со своим бывшим, будучи уже беременной. Тупая идиотка. В итоге осталась одна у разбитого корыта, потому что бывший, как узнал, о беременности, сразу бросил ее. Мать поехала к тетке, спряталась у нее, чтобы мой папашка не нашел ее и не убил в пылу ревности. Хотя он особо и не искал, заливал свое горе водкой и, судя по всему, в этот момент встретил твою мать. Но, видимо, их интрижка длилась недолго, потому что ты выросла рядом с другим отцом.

– Мне повезло, что я выросла с другим отцом, – уверенно перебиваю ее.

– У меня такого везения не было. Моя тетка всегда была настоящей мегерой, каждый день выносила мозг матери и обвиняла ее во всех смертных грехах. Поэтому после родов она недолго продержалась, спилась и умерла от цирроза печени.

– Сочувствую, – глухо выдавливаю, пытаясь переварить информацию.

– Не стоит, во-первых, я ее не помню, во-вторых, такие слабые люди никогда не вызывают во мне сочувствия. Я с детства привыкла быть сама по себе. После смерти матери я осталась с теткой и ежедневно терпела ее закидоны. Здесь меня, пожалуй, и спасла школа. Тетка всегда была при деньгах, но жутко экономила. Особенно на мне. Но на школу-интернат денег не пожалела, как чувствовала, что мы с ней не уживемся вместе. Ну, а там уже появилась ты и спутала все мои планы. Когда я узнала, кто мой отец, несколько месяцев следила за ним, выяснила все про его роман с твоей матерью и частенько подслушивала их разговоры. Была у них такая вредная привычка, встречаться в кафе и довольно громко обсуждать свою личную жизнь. Вот тогда мне и стало понятно, что ты моя сводная сестра.

– Как ты оказалась в этом доме? Неужели он сам признал тебя?

– Нет, он обо мне ничего не знал, даже про беременность матери был не в курсе. После скандала в школе, я решила тоже уйти. Началась проверка и было слишком рискованно там оставаться. Жить в одном доме с теткой было невозможно, поэтому мне в голову пришла гениальная идея. Тетка всегда была очень сильно похожа на мою покойную мать. Мы немного поколдовали с ее образом и получили потрясающий результат. А потом я устроила им случайную встречу и дело закрутилось. Он узнал про меня, тут же бросил твою истеричную мать и переключился на мою тетку. Мы переехали в этот дом и зажили одной дружной семьей. Но я все это время не выпускала тебя из виду и все про тебя знала. Ты же сестра все-таки, какой-никакой родственник.

– Это же ты отдала Осипову все видео? Больше просто некому.

– Да, я. Ты слишком быстро пришла в себя и даже поступила в университет. Меня это не устраивало. Сначала я обратилась к Алексу, но он мне отказал, и своей подстилке Анжеле запретил мне помогать. Он, видите ли, обиделся, что я его так подло использовала в школе. Бедняга, он был не в курсе, что всегда являлся лишь частью моего коварного плана, думал у нас все будет по-настоящему. Тогда я и узнала, что у тебя есть еще один злопамятный поклонник, который с радостью согласился помочь мне испортить твою жизнь. Но и здесь вмешался твой контуженый Марат.

– Зачем ты появилась тогда в раздевалке университета, а потом снова исчезла?

– Просто хотела снова напомнить о себе. Узнала, что у тебя появился новый парень, что ты снова всплываешь из того дерьма, в которое я тебя окунула, и захотела сделать тебе сюрприз. Эффектно получилось, правда? Я все ждала, когда вы меня сами найдете, но у вас не хватило мозгов обо всем догадаться. А вот я знала, что ты придешь сегодня.

– Я пришла к своему отцу, а не к тебе. И разговаривать буду только с ним.

– У тебя нет никаких шансов. Они с моей теткой недавно поженились и уехали в свадебное путешествие. А я осталась здесь на правах хозяйки. Никаких денег от него ты не получишь ни сейчас, ни в будущем. Я единственная наследница. Я это право для себя зубами выгрызла.

Я начинаю пятиться назад еще до того, как она заканчивает говорить. Мне нечем дышать, я задыхаюсь в этом змеином логове. Страшно подумать, сколько в людях ненависти, желчи и злости из-за каких-то денег, на которые я, кстати, совсем не претендую. Уже мечтаю сбежать отсюда сразу, как только позволит одеревеневшее тело.

– Я хотела попросить определенную сумму в долг, – униженно оправдываюсь, все еще надеясь на чудо.

– Попроси у своего нового парня. Он, кстати, очень даже ничего. Смотрел на меня таким голодным взглядом, что я чуть не воспламенилась. Ты видимо его совсем не удовлетворяешь. Могу заняться им на досуге, исключительно по-сестрински, конечно.

– Можешь забирать, – едко бросаю в ответ и сразу срываюсь к выходу. Прийти сюда было самой большой ошибкой в моей жизни. Чувствую себя так, будто на меня вылили ушат помоев.

– Стой, – догоняет меня уже на улице, – по поводу денег… могу подсказать, где можно быстро найти такую сумму.

– Думаю, от большой любви ко мне, ты отправишь меня прямиком на панель. Исключительно по-сестрински, конечно.

– Ты слишком плохого обо мне мнения, а я, между прочим, помочь тебе хочу.

– Говори, – прерываю ее нетерпеливо, потому что сил ждать уже нет. Если можно за вечер получить такие деньги, не выходя при этом замуж за Эдика, я должна прислушаться к этому предложению.

– Сегодня на старой трассе за городом будет проходить большая гонка. Соревноваться будут лучшие из лучших. А потом состоится финальный заезд победителей, в котором каждый парень должен ехать с девушкой. Это уже совсем другая гонка, очень опасная, но очень … дорогая. В гонке принимает участие Алекс Широков, ты ведь его помнишь?

– Помню, – едва заметно морщусь.

– Советую присмотреться к нему, у него самые высокие шансы из всех. Твой любимчик, насколько я знаю, о своем участии не заявил, значит, кроме Широкова выиграть там некому. Если вы выиграете, деньги разделите пополам. Хватит на операцию твоему старику, еще и на платьишки тебе останется, а то ходишь вечно как замухрышка. У меня, кстати, есть его номер телефона, могу поделиться. Исключительно по-сестрински, конечно.

– Диктуй, – достаю телефон и записываю номер. Я пока не знаю, смогу ли перебороть свой страх и решиться на этот шаг, но у меня похоже нет другого выхода.

– Удачи, Рыжая, – расплывается в ядовитой улыбке и машет на прощание рукой. От мысли, что она моя сестра мне почему становится совсем плохо. Не хочется в это верить, но, с другой стороны, все факты на лицо.

Сажусь в машину и пытаюсь выбросить из головы все, что только что увидела и услышала, сейчас вообще не время об этом думать. Нужно срочно ехать в больницу, найти лечащего врача и поговорить с ним.

Созваниваюсь с мамой, она тоже должна подъехать с минуты на минуту. Не дожидаясь ее, сразу иду к лечащему врачу в кабинет, мне нужно выяснить, есть ли у нас пара дней на то, чтобы собрать нужную сумму. Если сегодня у меня ничего не получится на треке, остается вариант с Эдиком. А он сказал, что деньги будут у него на руках только через пару дней.

– Здравствуйте, – захожу в кабинет после стука, – я по поводу Левичева Ивана Александровича. Я его внучка. Есть какие-нибудь новости?

– Пока нет, состояние стабильно тяжелое. Нужна операция, как можно быстрее.

– Сколько дней у нас есть, чтобы собрать нужную сумму.

– Три дня протянем на лекарствах, а дальше уже под вопросом.

– Я поняла, – заторможено киваю и выхожу из кабинета.

Встречаю на выходе маму, но всей правды ей не говорю, боюсь, что новость про три дня может вызвать у нее истерику. К дедушке нас не пускают, говорят, что он спит под действием лекарств, поэтому приходится ехать домой. Маму завожу в деревню, чтобы она присмотрела за бабушкой. Боюсь, что она от переживаний может тоже загреметь в больницу. Сама возвращаюсь в квартиру и решаюсь на звонок Широкову.

Долго слушаю длинные гудки и начинаю психовать по-настоящему. Что я буду делать, если у меня и здесь ничего не получится? Вдруг не дозвонюсь или место рядом с ним уже занято другой девушкой.

Отбрасываю телефон в сторону и до боли сжимаю руки в кулаки. Уже думаю о том, не пора ли мне принять успокоительное, как мой телефон начинает звонить и на экране высвечивается номер Алекса. Хватаю трубку, пока он не передумал, и принимаю звонок.

– Слушаю, – доносится до меня знакомый ленивый голос.

– Алекс, привет, Это Рита.

– Привет, – отвечает после небольшой паузы, – неожиданно.

– Я по делу. Это правда, что сегодня состоится какая-то важная гонка за городом.

– Не какая-то, а самая крупная.

– Да, я понимаю. Так вот. Можно мне поучаствовать с тобой? Если, конечно, место еще не занято.

– Еще более неожиданно. Зачем тебе это? Ты же в прошлый раз струсила, в этот раз все будет намного серьезнее и скорости будут намного больше.

– Мне срочно нужны деньги. Это вопрос жизни и смерти.

– Ну, допустим, я выберу тебя, а ты сбежишь от страха перед самым началом. Что тогда делать?

– Не сбегу. У меня нет выхода. И я … я не испугаюсь.

– Я вообще планировал Анжелку взять с собой, но ты же знаешь, что между вами двумя я всегда выберу тебя. Так что не подведи, Рыжая. Видишь, какой лимит доверия я открыл для тебя.

– Не подведу, – решительно отвечаю, – как мне туда добраться?

– Я сам заеду за тобой, адрес мне скинь сообщением и будь готова к шести часам.

– Хорошо, – сбрасываю звонок, потому что на разговор у меня больше нет сил.

Тело пробивает неконтролируемая волна дрожи и я медленно оседаю на стул. Сегодня у меня нет права на эмоции и страх, сегодня я должна отключить все свои чувства и сосредоточиться на главном.

Брожу по квартире и совершаю какие-то беспорядочные телодвижения, абсолютно бессмысленные и ненужные, но так мне легче отключить голову и настроиться на вечернее мероприятие.

Когда за мной заезжает Алекс, я уже почти могу гордиться собой. В голове пусто, на лице непроницаемая маска. Даже тело практически перестало трясти. Пробегаюсь беглым взглядом по своему водителю и понимаю, что он спокоен, как удав. Но оно и понятно, ему не в первой принимать участие в таких заездах.

Сухо здороваюсь и сажусь в машину. Алекс разворачивается ко мне всем корпусом и окидывает внимательным взглядом.

– Привет, Рыжая. Ну, что поговорим?

***

С губ мгновенно срывается истеричный смешок, потому что мое состояние сейчас очень далеко от спокойного. Неужели он серьезно? После всего, что было.

– А оно мне надо? – мой голос пропитан нелепой уверенностью, которой я на самом деле не чувствую.

Не хочу притворяться и заводить с ним ненужные разговоры. Я согласилась поехать на трек для определенной цели, на остальные любезности не подписывалась. Алекс выразительно хмыкает, понимая, что собеседник из меня никакой, но, тем не менее, надежды не теряет.

– Я знаю, какого ты обо мне мнения, но все равно хочу прояснить ситуацию. Там на треке во время гонок мы станем командой, Рита. У нас одна цель, прийти к финишу первыми и выиграть главный приз. Я не хочу, чтобы между нами оставались разногласия и недоговоренности.

– Зря стараешься, Широков, друзьями мы с тобой все равно никогда не станем.

– Я понимаю, но оставаться врагами тоже не хотелось бы. Я очень виноват перед тобой, но только в том, что затеял этот идиотский спор. Это было очень низко с моей стороны. Для такой девочки, как ты, неожиданно попасть в школу, где всем заправляют испорченные и избалованные мажоров, уже настоящая катастрофа. А тут еще эти идиотские игры между нами… Прости меня, Рита. Я правда очень сожалею. Все остальное спланировала Лейла и в своей жестокой игре она использовала не только тебя. Меня тоже. Она как-то незаметно подкралась ко мне, запудрила мозги и втерлась в доверие.

– А ты прям такой наивный, что сразу на нее клюнул? – не выдерживаю и вставляю едкий комментарий.

– Не сразу, но… Ты же помнишь, что понравилась мне при первой встрече? Я запал на тебя, но ты выбрала Марата. Вы с Лейлой очень похожи, поэтому я и не устоял перед ней. Мы начали встречаться по выходным, снимали номер в гостинице и от души развлекались, а она, как потом оказалось, снимала все наши встречи на видео. Для меня это тоже было шоком. Когда видео попали в сеть, пострадали мы оба, потому что там отчетливо было видно наши лица. Поверь, у меня после этого были серьезные неприятности. Почти сразу об этом узнали конкуренты отца и раздули грандиозный скандал вокруг нашей семьи. Отец до сих пор разгребает последствия. Потом, спустя полтора года, в университете Лейла снова нашла меня и пыталась склонить к своим махинациям. Я ее послал тогда, даже пригрозил полицией, но она сказала, что за ней теперь стоят серьезные люди.

– Ты должен был предупредить меня, если знал, что она что-то затевает, – со злостью перебиваю излияния Алекса.

– А ты бы мне поверила? – спрашивает с горьким смешком.

– Это ничего не меняет, Алекс. Я все равно тебе не доверяю.

– Я понимаю. Просто хотел, чтобы ты узнала правду. Нам пора ехать, иначе опоздаем. Готова?

– Да, поехали, – сдержанно соглашаюсь, потому что чувствую, как ко мне снова возвращается волнение.

До места Алекс едет с допустимой скоростью и с соблюдением всех правил дорожного движения, не рисуется передо мной и не рискует. Это радует, значит, водитель он неплохой. Чувствую, как дышать становится немного легче, все-таки мне с ним нужно будет выйти на трассу.

На самом треке я стараюсь совсем отключить свои чувства, даже по сторонам не смотрю, потому что раньше вся эта обстановка вызывала у меня животный ужас. Иду строго за Алексом, не отстаю ни на шаг. Свист и выкрики с трибун тоже пропускаю мимо ушей.

Алекс показывает мне место, где я могу подождать нашей с ним очереди, а сам уходит участвовать в первых заездах. Я тупо смотрю на гонки, даже не разбираясь кто есть кто. Мне все равно, хотя по логике я должна болеть за Алекса, чтобы у нас с ним была возможность участвовать в финальном заезде и получить деньги. Но у меня до такой степени пусто внутри, что я ни на что не реагирую. Будто все чувства атрофировались и меня саму выжали до последней капли. Даже время смазывается за постоянным ожиданием решающего момента.

Алекс приходит за мной, когда трек уже погружается в сумерки и кругом включают подсветку.

– Не сбежала, – констатирует с довольной улыбкой и протягивает мне руку, – пойдем?

Он заводит меня в какое-то помещение, напоминающее гараж, выдает шлем и всю необходимую защиту.

– Я всегда за полную экипировку, как для водителя, так и для пассажира. Если не справишься, обратись к любой из девчонок, они помогут.

– А что есть такие, которые отказываются от защиты? – шокировано спрашиваю.

– Есть такие девчонки, которые даже шлем не надевают, в короткой юбке и с голыми ногами садятся на байк, – спокойно пожимает плечами.

Не могу сообразить, что на это ответить, только пораженно молчу. Я к числу таких безмозглых идиоток точно не отношусь, поэтому надену на себя, все, что здесь есть. Хотя и разумными мои последние поступки никак нельзя назвать. Сейчас меня на плаву держит только та мысль, что Арина этим занимается постоянно, более того, она еще и сама садится за руль. Она смогла, значит смогу и я.

Алекс уходит, оставляя меня переодеваться, даже удивительно откуда в нем столько тактичности, раньше он бы встал напротив и стал смотреть, как я это делаю. Еще и плоских шуточек вдогонку наговорил. Когда мне удается справиться с защитой при помощи девчонок, остается последний штрих. Туго заплетаю волосы в косу и тщательно убираю под шлем. Не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что я принимаю участие в гонках. Так меня узнать практически невозможно.

Когда с переодеванием покончено, девчонки провожают меня до старта и вручают Алексу из рук в руки. Я все так же стараюсь не таращиться по сторонам, чтобы не нагнетать ситуацию еще больше. Но внезапно мое внимание привлекает знакомый смех и голос. Поворачиваюсь на этот звук и чувствую, как под шлемом мне становится нечем дышать. На соседней полосе возле другого байка стоит Лейла. Она пока без шлема, поэтому узнать ее не проблема.

Такая же красивая, как в нашу последнюю встречу, и такая же ухоженная. Длинные волосы красивой волной струятся по спине, на лице идеальный макияж, а тело затянуто в очень красивый обтягивающий костюм, который совсем не похож на защиту. Она беззаботно смеется, разговаривая с водителем байка, и украдкой поглядывает в нашу сторону. В том, что она меня узнала, нет никаких сомнений.

Но потом мое внимание резко переключается на ее водителя, потому что он снимает шлем, и я мгновенно его узнаю. В груди тяжелеет так, будто меня придавило гранитной плитой. Это Мишка Осипов. Еще один человек из прошлого, который причинил мне немало боли.

Его лицо почти полностью обезображено шрамами, так же замечаю многочисленные шрамы на руках. Но сейчас вопрос в другом. Неужели предыдущих гонок, когда он едва не лишился жизни, ему было мало и он пришел за добавкой? Дальше подумать не успеваю, потому что звучит сигнал подготовиться к гонкам. Отворачиваюсь от этой парочки, но не могу перестать об этом думать. Даже свои страхи и сомнения отходят на второй план, когда рассуждаю о том, что Лейла все время идет по моим следам. Зачем она здесь? У нее сейчас денег столько, что на всю жизнь хватит с лихвой. Ради чего ей рисковать жизнью?

Сажусь на байк Алекса и мертвой хваткой цепляюсь за его одежду. Зажмуриваю глаза, когда все участники выстраиваются на старте и по сигналу срываются с места. Алекс почти сразу вырывается вперед, мне удается это разглядеть сквозь сплошной столб пыли, но на втором круге начинает происходить что-то непонятное.

Байк Мишки и Лейлы нагоняет нас и начинает постоянно притеснять к обочине. Я не понимаю таких маневров и мне они кажутся запрещенными, потому что еще чуть-чуть и мы вылетим с трассы. Скорости запредельные, поэтому одно неверное движение и гонка может закончиться раньше времени. Хорошо, если без жертв.

Сквозь шум мотора до меня доносятся ругательства Алекса, значит ситуация не характерная и для него тоже. Байк Мишки мотает из стороны в сторону. Он то прижимается к нам максимально близко, то немного отступает. А потом мой взгляд падает на бетонные плиты впереди, которые находятся по обе стороны от трека и сердце замирает от ужаса. Неужели они хотят столкнуть нас именно в тот момент, когда мы будем проезжать мимо? Это же стопроцентная смерть, здесь даже без вариантов. За что?