Текст книги "Окрыленные (ЛП)"

Автор книги: Эли Мартинез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3

Сэм

По крайне мере, дождя не было. Это должно быть хорошим знаком, правда? Повернувшись спиной к ветру, прикурил сигарету. Я смотрел с моста, как делал это каждый вечер в течение месяца. Холод еще присутствовал в воздухе, но, к счастью, удручающие, серые тучи покинули бухту на ночь. Некоторые люди любили грозу, но для меня мрачность, которая ее сопровождала, была удушающей. Я устал сражаться в борьбе под названием «жизнь», не видев в конце свет. Мне не нужна погода, которая делала ее еще тусклее.

– Дерьмо, – отругал я себя, когда бинт, обернутый вокруг моей руки, развязался. Я зажал сигарету между губ и снова быстро обмотал его вокруг своей руки. Попытался завязать изношенный бинт, но в итоге просто заправил края внутрь.

Я был таким трусом.

В момент, когда распиленное дерево прорезало мою ладонь, показалось, будто весь мир начал вращаться. Было чудом, что я остался в вертикальном положении, когда увидел капавшую из моей руки кровь, хотя после этого мой зад все же примостился на пыльный пол мастерской.

Вскрытие вен на запястье так и не произошло.

Значит и самоубийство не случилось. С моим везением, Ад был реальностью, и я бы в конечном итоге потратил вечность в тоске по моей пустой жизни.

Моя жизнь была в порядке. Моя работа была в порядке. Мой дом был в порядке. Моя личная жизнь была в порядке. Мои друзья были в порядке. Боже, я устал, бл*дь, от этой нормальности. И нуждался в чем угодно, чтобы смог почувствовать себя живым.

Почему-то мне казалось, что смерть могла быть тем самым, но я не был уверен.

Но это срабатывало с ними.

Совсем недавно это помогло ей.

К тому же я уже перепробовал все возможное. Более ста часов в кресле у тату мастера, прыжки с парашютом, бейсджампинг, банджи-джампинг, дельтапланеризм. Вы только назовёте, а я уже пробовал это. И хотя все это на короткое время давало мне необходимое, при возращении все чувствовалось так чертовски отстойно. Я ненавидел каждую минуту нормальности. Должно было существовать что-то большее. Лучшее было скрыто в тени.

Я застонал.

И закатил глаза на мысли, кружившиеся в моей голове. Даже эмоции были обычными и логичными. Я не мог быть чрезвычайно нерациональным. Что было как минимум неинтересно.

Я бросил окурок на землю и потушил его своим ботинком. А когда наклонился, чтобы поднять его, увидел пару туфель, которые должно быть стоили целое состояние.

Какого черта она тут делает?

Она не должна тут находиться, несмотря на то, как сильно я втайне надеялся на ее возвращение.

Направился в ее сторону и позволил себе глазами пройтись по ее ногам, но возможные новые повреждения были скрыты длинным, черным платьем.

– Ну вот, мы снова встретились, – сказал я, вытащив новую сигарету из потайного кармана своего рюкзака.

Она прижала очки к своему носу и заявила очевидное.

– У тебя есть пальто.

– Да. Мой врач вынудил меня носить его после того, как я еле оправился от приступа гипотермии прошлой ночью.

Улыбка тронула ее губы, накрашенные красной помадой. Она была чертовски великолепна, по крайне мере, от носа и ниже. Кто знал, что она скрывала за этим глупым париком и очками. Или, еще лучше, почему, черт возьми, она думала, что нуждалась в них. Солнцезащитные очки еще ладно. Но парик? Что она прятала?

– Гипотермия. Ха! Ты самый бесхарактерный полуэскимос, которого я когда-либо встречала, – сказала она, заставив меня улыбнуться в ответ.

– Это, наверное, правда. – Я зажег сигарету, но она начала отмахиваться от дыма, поэтому мне пришлось прикрыть ее руками, чтобы дым пошел в другую сторону.

Она собрала волосы парика в хвост и перекинула их через плечо.

– Но поскольку я больше ни одного не знаю, то ты выглядишь самым жестким.

– Удивительный. Победитель по умолчанию, – ухмыльнулся я. – Я учту это.

– Что ты делаешь здесь сегодня? – спросила она рассеянно.

– Любуюсь видом, – затянулся я.

– Я тоже, – прошептала она. – Эй, могу закурить?

Мои брови взметнулись вверх от удивления.

– Я думал, ты рассталась с раком легких? – я вытащил сигареты из кармана, предложив ей.

– У каждого бывает связь на одну ночь с бывшими.

Я рассмеялся, когда она взяла пачку из моих рук, но тут же замолчал, когда она метнула ее с моста.

– Какого хрена? – закричал я.

Она вздрогнула, повторив мое ругательство, когда поток ветра поймал пачку сигарет и поднял ее обратно вверх. Она пролетела над ее головой и приземлилась на дорогу позади нас. С презрительной усмешкой я наблюдал за тем, как многочисленные автомобили уничтожали ее.

– Ну, я думала, что это сработает, – сказала она, расправив свое пальто и гордо встряхнув руками.

– Примечание для себя: дизайнерские туфельки не любит связи на одну ночь, – проинформировал я свою последнюю сигарету, зажатую между пальцами.

Она хихикнула, тем самым обратив мое внимание на себя.

Я закусил губу, когда заметил, что у нее сполз парик, обнажив кучерявые, каштановые волосы, спрятанные под ним.

– Что? – спросила она, прочитав выражение моего лица.

Я поднял руку, захотев пригладить ее торчавшие волосы, но быстро отбросил эту идею в сторону.

– Эм…просто, – указал рукой на ее голову, едва удержав сигарету губами.

– Твои, гм… корни уже видны.

Ее лицо побледнело, руки быстро потянулись к парику, но прикрыть волосы не получилось.

– Ты не видел этого.

– Чего не видел? – спросил я с самодовольным видом.

– Не смотри на меня так, – отрезала она, нервно оглянувшись вокруг и посмотрев, заметил ли кто-нибудь еще, что у нее сполз парик.

– Как это так? – спросил я, прикинувшись дурачком. Мои легкие были полностью заполнены никотином, поэтому я отчаянно пытался не выдохнуть дым и не засмеяться.

– Ах, черт возьми. Да засмейся ты уже!

Это был переломный момент, и я покатился в истерическом хохоте. Потом наклонился, попеременно кашляя и смеясь, она сердито смотрела на меня, но ее губы дернулись в улыбке, тем самым раскрыв свои эмоции. Она хорошо боролась, но, в конце концов, проиграла свое сражение и присоединилась ко мне, снова попытавшись поправить парик.

К тому времени как мы оба успокоились, моя последняя сигарета уже сгорела. Я направил окурок в ее сторону и посмотрел туда, где посреди дороги лежала моя изуродованная пачка.

– Это было нехорошо.

– Все для тебя, – съязвила она и провела ухоженными ногтями по помаде, обратив мое внимание на свой рот.

Черт. Я сглотнул, пробежал глазами по ее телу, прокляв холод в воздухе, который вынудил прикрывать каждый изгиб. От ее дорогих солнечных очков до дизайнерской одежды, все подчеркивало, что она была из высшего общества, но резкий контраст с ее манерой поведения заинтересовал меня сильнее. Я являлся хорошим парнем, строго заинтересованным в ее психологическом благополучии, и не было ничего плохого в том, что я пару дополнительных минут рассматривал ее, втайне надеясь на какой-нибудь конфуз с ее одеждой.

Ну ты даешь! Возжелал девушку в тяжелое для нее время!

Когда я вернул взгляд к ее очкам, то обнаружил, что она смотрит на меня с понимающей ухмылкой.

Нужно было отвлечься.

– Я надеюсь, ты гордишься собой. Теперь я умру от никотиновой ломки. Я курил так долго, что когда попытался бросить курить в первый раз, то был госпитализирован на неделю. Мое сердце не выдержало, я дважды кодировался.

Я не мог видеть ее глаза, но брови взметнулись вверх от удивления.

– Быть такого не может, – прошептала она.

Я пожал плечами.

– Сердечный приступ не так уж и плох. Я могу придумать и более худшие способы, чтобы умереть, – я наклонил голову в сторону моста, стряхнув пепел за перила.

Она повернулась ко мне лицом, беспокойство вырисовывалось на ее безупречной коже.

– Ты шутишь, да?

– О чем? – спросил я, посмотрев в ее закрытые очками глаза. У меня появилось внезапное желание увидеть, что она скрывает за ними.

– Обо всем.

– Нет. Прыгать с моста звучит ужасно, – подтвердил я и засунул руки в карманы пальто, попытавшись успокоить те эмоции, которые выдавали из меня честный ответ.

– А на счет ломки?

– Абсолютно серьезен, – я прочистил горло, вытеснив из головы все об Анне.

Ее тело напряглось, и она прикрыла рот рукой.

– Дерьмо, прости. Я пыталась помочь.

Ее нос восхитительно сморщивался, когда она повторила:

– Прости.

Она была чертовски милой.

Я погладил щетину на подбородке.

– Или может быть это был эпизод из «Анатомия страсти». Я, честно говоря, не могу точно вспомнить.

Она разинула рот.

– Придурок, – воскликнула она, ударив меня по руке.

– Черт. Успокойся, – в защитном жесте я вскинул руки вверх.

Она покачала головой и еще раз проверила парик, убедившись, что он все еще на месте. Я усмехнулся и попытался успокоиться, а она поджала губы, как мне показалось, скрыв свои эмоции.

А с другой стороны я был впечатлён.

Разговор с ней разбудил что-то внутри меня, что-то, чего я не мог достичь за несколько месяцев.

Отвлечение.

Она не сказала ни слова, мы стояли бок о бок молча, обратив внимание на темную воду внизу. Спустя пару мгновений ее ногти стали активно стучать смутно знакомый ритм по перилам. Я не смог разобрать, что именно и, в конце концов, бросил эти попытки. Когда тишина стала неловкой, я решил сделать ее еще хуже и ляпнул.

– Меня зовут Сэм.

– Приму к сведению, – ответила она пренебрежительно.

Ауч.

Я задумался, что, возможно, отвлечение не стоило того. И было, вероятно, худшей вещью. Тот факт, что она была в синяках, солнечных очках и длинном платье, чтобы прикрывать их, давал понять, что у нее была куча проблем в жизни. Бог знал, что у меня они были. Самыми главными на данный момент были две: у меня закончились сигареты, и я слишком уж заинтересовался женщиной, возможной самоубийцей.

Кроме того, она казалась довольно стабильной. Я мог бы уйти. Без беспокойства.

Так ведь?

– Я, пожалуй, пойду. Можешь обещать мне, что не будешь прыгать? Ну, знаешь, облегчать свою совесть и все такое.

– Просто иди, – прошептала она.

– Это не ответ.

Она нервно облизала губы.

– Я в порядке.

Бл*.

Это вернуло все мои переживания.

Данное выражение было моей специальностью.

И я не понаслышке знал, что данная фраза никогда по-настоящему не означала этого.

– Слушай, я тебя не знаю. Но думаю, что мы по-настоящему сблизились за последние две ночи, – я стукнулся своим плечом о ее. – Несомненно, вначале я показался тебе «татуированным сталкером», но не следил за тобой до дома, – я усмехнулся, и она ответила мне вежливым смешком. – Мне показалось, что я должен что-то рассказать о себе, верно? Перед тобой порядочный парень, клянусь. Как насчет выпить чашечку кофе, – кашлянул, – и купить пачку сигарет, – кашлянул, – и поговорить немного, – закончил я с усмешкой, отдав ей каждую каплю шарма, которым владел.

– Сэм, я серьезно. Правда, я в порядке, – заверила она, но эта была слабая попытка.

– Сейчас это просто несправедливо. Я не знаю твоего имени. Так что меня это все не убеждает ни капли.

– Я не скажу тебе свое имя.

– Ладно, что если я угадаю?

Она покачала головой, но сказала.

– Конечно, можешь попробовать.

Я отошел в сторону, прошелся взглядом верх вниз по ее фигуре (отчасти потому, что мне хотелось еще раз рассмотреть ее). Обошел ее с другой стороны, выставил руки и притворился фотографом, нашедшим нужное освещение. Она не заметила мою попытку пошутить, но когда я облокотился на перила рядом с ней, то увидел легкую улыбку на ее красивых губах.

– Бьянка, – попытался угадать я.

Она ахнула и прикрыла рот руками.

– О, боже. Я угадал, не так ли? – я взметнул кулак в воздух.

– Это было невероятно, – похвалила она.

Я подул на ногти и провёл ими по своему плечу.

– Что я могу сказать, Бьянка? Я потрясающий.

Я не был таковым.

Но я чувствовал себя потрясающе, увидев ее реакцию. Даже решил, что и этого было достаточно.

– Невероятно и неправильно, – исправила она сухо.

Мое эго сдулось.

– Да, я понял. Кого вообще называют Бьянка? Привет всем выскочкам!

– Мою маму так зовут.

Ну точно.

Конечно.

Я почесал затылок.

– Ну, красивое имя, – я неловко улыбнулся в надежде на ее смех, но не дождался. Вместо этого увидел на ее лице какое-то странное выражение. Не было никаких сомнений, что воздух вокруг нас изменился.

Он стал удушающим.

По крайней мере для нее.

Я дышал свежим воздухом впервые за долгие годы.

И это душило меня.

Черт, мне надо было закурить.

Я ее не знал. И не смог бы узнать без очков и парика, но был уверен в том, что не оставил бы ее одну.

– Пожалуйста, пойдем со мной, – поднял я свои руки умоляюще, – я чувствую приближение сердечного приступа, а эта безымянная женщина скормила мою пачку потоку машин.

Она одарила меня натянутой улыбкой.

– Спасибо, но я думаю, что пойду домой.

– Хорошо, – я вздохнул с облегчением и разочарованием.

– Спокойной ночи, Сэм.

– И тебе, – я сделал паузу. – Э-э… дочь Бьянки.

Покачав головой, она ушла.

Задержался на минуту дольше, чтобы ей не показалось, что я следил за ней, как сталкер. После стрельнул сигарету у незнакомца, проходившего мимо, наполнил легкие сладким дымом и вспомнил конкретную ночь чуть более четырех месяцев назад.

Ночь, в которую я не стоял на мосту, но отдал бы абсолютно все, чтобы данный факт изменился.

Ночь, в которой не было красивой женщины в светлом парике, отвлекавшей меня.

Или Анны, которая стояла бы там.

– Мне надо бросить, – прошептал я себе, подняв сигарету ко рту для еще одной затяжки. – С завтрашнего дня, – поклялся себе.

Но каждый день у меня было новое завтра.

Глава 4

Ливи

На следующий день…

После вчерашнего тридцатиминутного разговора с Морган она призналась мне, что я на самом деле была под номером два в ее списке. Неудивительно, что Генри Александр был под номером один. Она хихикала над смешными историями, которые я ей рассказывала, и это тронуло меня так глубоко, что я скорбела весь день о том моменте, когда этот мир потеряет такую милую душу. В порыве чувства вины, что я ничем не могла помочь, мне удалось заставить Генри подписать практически все вещи, которые у него были. Я не должна была лично их доставлять, и мне точно не нужно было специально ехать туда почти в полночь после концерта. Сомневаюсь, что она еще не спала. Но чем раньше я оставила бы эти вещи у медсестер, тем быстрее почувствовала бы себя лучше.

Надеюсь.

На втором моем масштабном концерте в Сан-Франциско я старалась даже больше, чем обычно. Устала от выступлений, шедших друг за другом, не говоря уже о том, что у меня было еще одно выступление следующим вечером. Но я оказалась совершенно не в состоянии закрыть концерт. Мой разум работал, вспомнив те вещи, которые я «могла-должна-была» сделать. Сон на мягкой кровати никогда не помогал. Не мне. Я понимала, что зарывала себя в землю. Просто не знала, как остановиться. И, в конечном счете, все закончилось тем, что я лежала на кровати в детском госпитале перед постом медсестер и уставилась в потолок.

После того, как сняли кислородную маску с лица, я выбежала через боковую дверь, где припарковался Девон. Грудь сдавило, мой голос был всем для меня, но он иссяк. Ночной воздух был холодным, но мои легкие обожгло совсем по другой причине.

– Ливи, погоди! – закричал Генри, попытавшись догнать меня.

– Тебе не стоило приходить, – пискнула я, вытерев непрекращающийся поток слез рукавом своего свитера.

– Нет, стоило. И Девон был прав, что позвонил мне. Так что не смей вываливать на него всякое дерьмо, – он обнял мои плечи и притянул к своей груди.

– Я… – мой голос затих на секунду, прежде чем я закончила мысль. – Я в порядке.

Ничего в моей жизни не в порядке.

– Ты должна перестать приходить сюда, – прошептал он, потерев руками вверх и вниз по моей спине.

– Я должна была принести ей эти вещи, – я запнулась в отчаянной попытке удержать свои эмоции под контролем, но с треском провалилась.

Тяжело выдохнув, он поцеловал меня в макушку.

– Ты должна прекратить это. Все это. Ты не мать Тереза, Лив. И не можешь отвечать за весь мир.

Мои руки дрожали, и он наклонился, поместив их между нами.

– Особенно, когда это трогает тебя до такой степени.

– Я в порядке, – уверяла я его в огромной лжи.

Подавшись назад, он наклонил мою голову и посмотрел в глаза.

– Ты упала в обморок посреди больницы. Мне плевать, что ты говоришь – ты не в порядке.

– Я… Я сильная, – выдавила улыбку, но мой подбородок предательски задрожал. Я быстро уткнулась ему в грудь. Если я плакала, не было никакого способа сдержать видимость того, что все было хорошо. Не с Генри.

Я с трудом сглотнула.

Я могла подделать улыбку.

Я была хороша в этом.

Чертов профессионал.

Никаких слез.

Уйдя прочь, убрала все эмоции со своего лица. Я действительно должна была стать актрисой.

По выражению лица Генри стало понятно, что он не согласен со мной.

– Ты когда в последний раз ела? – спросил он, прищурившись, и положил руки на свои бедра.

Еда?

Маленькая девочка собиралась проиграть битву за свою жизнь, а он хотел поговорить о еде?

– Кого, черт возьми, это волнует. Она умирает! – завопила я.

Он схватил меня за плечи и встряхнул.

– Меня это волнует! Иисус Христос, Ливи. Половину мира, бл*дь, волнует. Похоже, ты единственная, кто не волнуется о себе.

Если бы он только знал, насколько верным было данное утверждение.

Но я не собиралась говорить ему об этом.

Наше внимание привлек голос Девона, когда он припарковал свой черный внедорожник.

– Все хорошо?

– Мне нужна помощь, чтобы затащить ее в машину! – ответил ему Генри.

– Что? – я сразу отошла, чтобы быть вне зоны его досягаемости. – Нет! Я должна вернуться внутрь.

Мой взгляд тревожно пробежал между Генри и Девоном, когда они оба подошли.

– Я сказала медсестре, что сфотографируюсь для ее племянницы.

– Тогда Стюарт отправит ей по электронной почте, потому что я везу тебя домой, откуда ты не уйдешь до завтрашнего концерта.

– Ты не мой отец, Генри. И не можешь принимать решения за меня, – резко ответила я.

– Ну, пока ты не начнешь заботиться о себе, очевидно, это должен делать кто-то другой. Еда и сон – это вовсе необязательно.

Он потащил меня к машине, пока Девон смущенно смотрел.

– Ты же знаешь, что это я подписываю чеки, не так ли? – я выплюнула слова в адрес Девона, попытавшись выбраться из рук Генри. – Мне. Нужно. Идти.

Генри испустил рычание и ослабил свою хватку на моем локте. Я сделала шаг в сторону, но затем потеряла почву под ногами.

– Не в этот раз, – скрипнул Генри, перебросив меня через плечо. – Я позволял тебе делать эту туфту последние три года. С меня хватит, Ливи. И с тебя тоже. Если ты помогаешь людям, то это не значит, что должна вредить себе.

– Убери от меня свои руки! – закричала я, но он двинулся к джипу и совсем не изящно усадил меня на заднее черное кожаное сиденье.

Как только я начала карабкаться по направлению к другой двери, яркие вспышки осветили салон внедорожника.

– Дерьмо, – выдохнула я, когда Девон быстро подбежал к двери водителя.

– Назад, – приказал он, когда начали щелкать многочисленные вспышки. – Назад, я сказал!

Генри застонал, прежде чем поправил рубашку, наклеил на лицо улыбку и сел рядом со мной.

– Ты закончила? – спросил он, закинув руки на спинку сиденья.

Я отрицательно покачала головой.

– Ну, значит делай вид. И опусти голову вниз. Твой макияж выглядит дерьмово.

Опустив руки мне на плечи, он повернул меня в свою сторону.

И также, как и много раз до этого, я спрятала свои эмоции у него на груди, когда наш автомобиль тронулся.

***

– Позвольте мне отнести ее, – голос Девона пробудил меня ото сна.

– Я сам, – ответил Генри. – Ш-ш-ш-ш, – прошептал он в мои волосы, когда я зашевелилась.

– Закрой дверь, когда будешь уходить, – сказал он Девону и начал подниматься по лестнице со мной на руках.

– Я буду чувствовать себя лучше, если останусь ненадолго. Хочу убедиться, что она в порядке и все. Я могу отвезти вас домой позже, – ответил Девон.

Генри отверг идею.

– Спасибо, но я думаю остаться на ночь. Позвоню Картеру, если мне нужно будет уехать. Ты можешь идти.

Девон зарычал от досады, но, наконец, сдался.

– Да. Ладно, я закрою.

Генри опустил меня на кровать, и я услышала, как он устанавливал будильник.

Затем поднял ноги и снял мои каблуки.

– Пижамная вечеринка? – спросила я сонно.

Он усмехнулся и упал на кровать рядом со мной.

– Кошмарно, что у тебя нет члена. Ведь в награду за то, сколько мне приходится терпеть от тебя, я должен был хотя бы потрахаться.

Я рассмеялась, весь мой гнев испарился, на его место пришло полное истощение.

Он издал вздох, когда обернул руки вокруг моих плеч.

– Я беспокоюсь за тебя, – прошептал он.

Я не ответила.

Но тоже начала беспокоиться.

– Ты перебарщиваешь, Лив. Я знаю, что эта работа не совсем с девяти до пяти, но это и не двадцать четыре часа семь дней в неделю. Ты должна перестать быть все время Ливи Уильямс, а должна быть самой собой.

– Я знаю, – ответила я.

Но это было не так. Я чувствовала себя роботом в теле потерянной женщины.

Улыбка.

Поза.

Поворот.

Прибавьте к этому периодическое пение.

Повтор.

И то маленькое время, которое мне удавалась выкроить для себя, было потрачено на различные детские больницы.

Улыбка.

Поза.

Поворот.

Смотреть, как умирает ребенок.

Повторить.

С каждым днем улыбка становилась все менее и менее натуральной, все более вымученная поза – это, в свою очередь, отдаляло меня все дальше и дальше от той, кем я на самом деле являлась.

Моя карьера была на взлете, пока личная жизнь падала вниз. Каждый день я чувствовала ужас свободного падения в произвольном направлении. И застряла где-то посередине, не имев представления, куда двигаться дальше.

– Ты помнишь ту девочку, да? – спросил Генри, заправив прядь мне за ухо.

Я кивнула.

Потому что помнила ее. Она была веселой и беззаботной. Любила гулять и танцевать в клубах до самой последней сыгранной песни. Если она могла, то спала до полудня. Затем, выпив чашку кофе, проводила весь день с гитарой и блокнотом, лежавшим рядом. У нее было огромное сердце, но она знала свои недостатки.

Да, я вспомнила эту девушку. Но не могла понять, как вернуться к ней.

– У тебя есть еще один концерт завтра вечером. Потом еще один в ЛА на следующей неделе. После этого отмени Нью-Йорк. Оставайся здесь и отдохни, – потребовал он.

Я резко выпрямилась.

– Не могу отменить!

– Да, можешь. Это глупое шоу-награждение. Я приму все, что ты выиграешь, вместо тебя.

– Я должна была выступать, – вздохнула я, плюхнувшись обратно.

Я не могла сказать, что его идея звучала непривлекательно. Без Нью-Йорка у меня было бы две прекрасные недели отпуска.

Я бы могла провести полностью все четырнадцать дней в детской больнице. Мое нутро вывернуло от этой мысли.

– Тебе нужен перерыв, Лив. Это не концерт. Я не предлагаю тебе кинуть тысячу своих фанов. Это одна песня… в шоу-награждении. Нам будет тебя не хватать, но они найдут кого-нибудь на замену. Я клянусь.

Не хотела больше продолжать разговор и просто кивнула в знак согласия. Я не знала, какого черта собиралась делать. После маленького ночного обморока уже не могла с уверенностью утверждать, что мне не был нужен перерыв. Мой разум и совесть просто не позволили бы взять хотя бы один.

– Поспи, Ливи, – он поцеловал меня в макушку.

Так я и лежала, а через несколько минут дыхание Генри выровнялось. Я могла разглядеть танцующие огни небоскребов Сан-Франциско за дверью моего балкона. Купила дом ради этого вида, но как только я посмотрела на мост вдалеке, мой мозг переключился на совершенно другие мысли.

На кое-кого татуированного.