Текст книги "Вещие сны"

Автор книги: Элейн Кроуфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 10

По чистейшему лазурному небу неслись пушистые белые облака в сторону Каскадов. «По-настоящему великолепный вид», – думала Рэчел. Случайно одно пятно закрыло солнце, но она понимала, что ее белье успеет хорошо просохнуть до темноты, хотя на западе зловеще собирались темные тучи.

За шесть недель с тех пор, как она приехала в Орегон, она поняла, что дождь идет чаще, чем не идет. А дождь разрушал ее расписание.

Понедельник был днем бани и стирки, а вот уже полдень вторника, а она только вывесила простыни. Они развевались, раздуваясь от легкого ветра.

Жаль, что не было близких соседей, которые увидели бы, какими белыми и чистыми они были. Здесь, вдали от города, будет намного труднее заставить общество думать о ней, как о порядочной женщине. Невольно Рэчел проверила опрятность своей прически.

Да, ей хотелось, чтобы кто-то пришел и увидел все. Они с Джейком съездили проведать Гуса, Амоса и Орлетту, те пообещали приехать в гости, как только освободятся, но пока так и не выбрались.

Рэчел понимала, что весна – это время всех огородных дел.

Она выбрала минутку, оторвавшись от своих обязанностей, и посмотрела на поле, протянувшееся вниз от холма, где стояли дом и сарай.

Огород с подрастающей зеленью занимал большую часть земли к востоку. Она вспомнила, как долго спорила, доказывая, что здоровье ее улучшилось, прежде чем Джейк позволил ей хотя бы полоть. Он не мог забыть, как она потеряла сознание в первый день. Даже сейчас она съежилась от этой мысли. Она всегда гордилась своим здоровьем. Прожив так много лет с мамой, страдавшей тяжелым недугом, и посетив так много больных, она не считала слабость чем-то привлекательным. Она была не из тех, кто затягивал себя в корсет и падал в обморок от всякой мелочи, И, кроме того, папа позволял ей носить его только когда она ходила по общественным делам, за исключением посещения Академии для юных леди миссис Уайт.

Прокричал оранжевый петух, а потом прошел с важным видом по ограде загона между сараем и навесом кладовки. Взгляд Рэчел пробежал по новому курятнику, пристроенному к кладовке под наклоном. Он проветривался в нескольких футах от земли. Джейк сделал его непромокаемым, и когда дверь была заперта, цыплята были надежно защищены от ночных мародеров.

«Он по-настоящему гордился своей работой, – думала она. – Он ничего не бросал недоделанным. Нет, он действительно молодец». Она улыбнулась, вспомнив, какой он страстный любовник. Гордон Стилл не был бы наверняка даже вторым.

«О мой Бог, опять я все о том же, – молча корила она себя. – Когда же я буду обходиться без этих распутных мыслей?»

Потом, как будто замечание и не достигло ее рассудка, она повернулась и поискала глазами среди все увеличивающейся площади с новыми саженцами фруктовых деревьев того, от кого всегда захватывало дух.

Джейк. Она вздрогнула, увидев, как перекатываются мышцы на его спине, когда он копал.

Какой это был неописуемый месяц! Работа по строительству чего-то солидного и стоящего днем – это то, что было по-настоящему важно, напомнила она себе, – а потом ночи, полные таких неслыханных забав, что она не могла поверить, что никто ее к этому не готовил.

Все поэты, которых она когда-либо читала, и все глупые рассказы, которые она слышала, – все это теперь происходило с ней. И его желание было таким же сильным.

Неважно, как она это объясняла, хотя было все же одно мелкое сомнение. А он тоже ее любит? В ту ночь, когда ей пришлось отказать Джейку из-за менструации, он был почти обозлен, будто обвинял ее в невозможности зачатия. Потом, спросив, сколько дней ему придется ждать, он сказал: «Ну что ж, думаю мне надо поспать, если смогу».

Он запечатлел краткий поцелуй на ее щеке и отвернулся к ней спиной. И в первый раз с тех пор, как они начали заниматься любовью, Рэчел не устроилась на его плече, не чувствовала удобства его теплого тела… не чувствовала себя желанной. Целый день он был таким же вежливым и во всем помогал, но без воодушевления, без чего-то сверх… Но как только все кончилось, Джейк снова стал влюбленным, как прежде, даже больше, если такое возможно. И снова он пел эти фургонные дорожные песенки пока работал. В период недостатка любви ему было тяжело. Все это было. Он любит ее, хотя и не говорит никаких слов. Конечно, любит. Она была так уверена в этом, что решила в обед сообщить, наконец, о деньгах в Санта-Фе.

– Хватит прохлаждаться, – побранила она себя вслух. – Нельзя обедать, пока не развесишь белье. – Она бросила последний взгляд на Джейка и достала из бельевой корзины крепко отжатый комок – свою розовую скатерть.

Она расправила ее и повесила на веревку. «Прошел месяц, Джейк Стоун, – подумала она, чувствуя себя победителем, – а я все еще застилаю стол скатертью».

Она знала, что он ценит красивое, хотя и не говорит об этом. Она не раз видела, как он поглаживал ткань. «И прежде, чем он узнает, – думала она, – я заставлю его носить рубашки тонкого полотна и сшитые портным костюмы. И когда мы поедем на воскресную вечеринку, все будут поворачивать головы и говорить: «Вон идет эта красивая пара: мистер и миссис Стоун».

Рэчел нашла одну из рубашек Джейка, ту, которую он носил, когда заставлял ее учиться стрелять. Эта идея поначалу пугала ее. Но недолго. Потом ей понравилось ощущение силы, которое давало оружие.

Позже, когда Джейк взял ее на охоту, она выслеживала оленя и с его помощью совершила первое убийство. Потом он показал, как снять шкуру с несчастного животного. А вот это ей, вероятно, никогда не понравится. Однако, в этой стране надо уметь приспосабливаться.

«Да, я продвигаю его на один шаг к воспитанности, а он меня на два шага назад, – думала она с улыбкой. – Но я люблю это. Люблю его».

После того, как развесила основное белье, Рэчел перешла к своему нижнему белью. Она оставила место на задней веревке, чтобы спрятать его за простынями. Джейк видел каждый дюйм ее тела, но ей казалось, что как-то неприлично позволять ему разглядывать ее интимные одежды, болтающиеся волей-неволей на веревке.

Развевающиеся возле дома простыни привлекли внимание Джейка. Он выпрямился, прекратив укладывать дерн вокруг корней саженцев груши, и его взгляд упал на Рэчел.

Ее изящные формы были так хорошо видны из-за ветра, развевающего юбку. Даже на расстоянии, даже видя только ее спину, он начинал волноваться так, что сердце рвалось из груди. Такая прелесть! И какую радость вносит в его одинокое существование!

«Смешно, – думал он. – Я и не думал, что до ее появления моя жизнь была такой пустой. Она наполняет меня, освещает все мои темные уголки».

Внезапно застеснявшись своих поэтических мыслей – он начинал говорить как какой-то изнеженный писатель из Нью-Йорка или Бостона – он усмехнулся и вернулся к работе, копая лопатой землю. «О, я не знаю, – думал он. – Наверное, она и вправду любит сладкие слова, вроде этих. Может как-нибудь ночью, когда будем лежать в объятьях друг друга…».

Он почувствовал, как его бросило в жар. «Может, вместо этого я просто напишу ей маленький стишок».

Да, это он и сделает. Когда-нибудь… когда сможет найти кусок качественной бумаги, хорошее перо. Да, в один из этих дней.

Он снова оглянулся, но смог увидеть только ее макушку между веревками с бельем. Понимающая улыбка появилась на его лице. Вот мы здесь, в глубине глухих лесов, а она все-таки прячет свое нижнее белье. Птиц это не интересует, но не может же она до сих пор стесняться его? Или может? Женщин иногда тяжело понимать. Особенно воспитанных.

Жеребец заржал, возвращая Джейка к действительности. На холме бодрое животное бегало рысью с одного конца загона в другой. Джейк осмотрел окрестности, но не увидел ничего, что могло бы взволновать лошадь. Возвращаясь к своей работе, он засунул корни саженца в яму и притоптал землю вокруг. Пронзительное ржание Принца вновь раздалось в воздухе.

Джейк поднял голову в направлении загона. Он увидел, как Рэчел повернулась к холму и подняла руку, прикрывая глаза от солнца. Потом подобрав свою серую юбку, она побежала в дом. Он повернулся и увидел причину ее спешного удаления.

Вообще-то было трудно разглядеть, но ехал фургон с людьми.

Посмотрев на дом, он увидел Рэчел только мельком, когда она бросилась в дом. «Очень похоже на женщин. Волнуется по поводу своей внешности. Изумленный, он покачал головой и бросил лопату в сторону, потом пошел к дому, перешагивая через ряды саженцев не толще его пальца. Джейк снял свои рабочие перчатки и налил ведро воды, чтобы смыть грязь. Он пробежался руками по беспорядку светлых волос, торопясь разгладить их, как раз когда фургон появился на холме.

Теперь Джейк мог легко рассмотреть людей. Джон Риггинс, владелец дока, магазина одежды и переправы в Индепенденсе управлял зафрахтованным фургоном. Позади ехал Хомер Дорсет. Сзади на деревянном ящике сидел Коук Лайэнс, владелец лесопилки, и Сэм Дули рядом с рыжей шлюхой. Огромное перо колыхалось на ее голубой павлиньей шляпе. Джейк смутно припоминал ее, но откуда, не мог вспомнить.

– Здорово, – начал Джейк, протягивая руку.

– Здорово, – ответили они, когда фургон остановился.

– Похоже, ко мне заглянули отцы города.

Какие неприятности?

– Нет-нет, – сказал Хомер, и улыбка осветила его толстое лицо. – В действительности мы приехали с предложением, которое всех нас устроит.

– Да, – согласился Коук Лайэнс, подергивая кончик своих рыжих усов. – Мы думаем, тебе это понравится.

– Ну, – сказал Джейк, – вы точно разожгли мое любопытство. Слезайте и входите, там и поговорим.

– А где маленькая леди? – спросил Хомер.

– Внутри. Похоже, ставит кофе на плиту.

– Хорошо. Я думаю, нам лучше обсудить наше дело до того, как войдем к ней. Не так ли, парни?

Другие закивали и пробормотали, что согласны.

Джейк положил руку на колесо фургона.

– Ну, начинайте, пока мы все еще здесь.

– Дело вот в чем, – начал Дорсет, потом заколебался: – Нет, Сэм, лучше ты скажи ему.

Краснолицый кузнец покачал своей большой головой:

– Нет. Это твоя идея. Ты ему и говори.

– О черт, я ему скажу, – решился Коук, кривая улыбка наклонила его усы. – Вот что, Джейк. Несколько недель назад в город приезжал один из сыновей Колфакса. Он сказал, что вы с новой женой по-настоящему не сошлись.

Джейк открыл рот, чтобы возразить. Не замечая, этого, костлявый мужчина продолжил:

– Мальчик также сказал, что твоя невеста знает, как лечить. А с этими несчастными случаями, которые, как напасть, всю весну происходят, было бы удобно иметь кого-то под рукой. Даже если это женщина. Так что, раз ты хотел ее отправить назад в любом случае, мы привезли тебе то, что будет превосходной заменой, на наш взгляд.

Все взгляды направились к осветленной блондинке, и она улыбнулась разрезом ярко-красного рта.

– Джейк, познакомься с Голди. Ее нам послал Маклин из своей «Астории».

– Мы не встречались раньше? – слова вытекли из нее вызывающе медленно. – Но тогда у тебя была борода. Помнишь? В прошлом году, когда ты работал на шхунах лесорубов.

– Как твои дела, Голди? – Джейк надеялся, что его голос звучит небрежно.

– Не так уж хорошо. Бизнес совсем сошел на нет. Все уезжают в Калифорнию.

– Ну, – сказал Хомер. – Похоже, вы друзья. Итак, что ты скажешь?

– Похоже, ребята, вы в это вложили много трудов?

Пряча свой нарастающий гнев, Джейк выдавил улыбку.

– И Кайл Маклин? Вы говорите, он меняет на мою Рэчел одну из лучших девочек?

– Да, – присоединяясь, сказал Джон Риггинс. – Маклин считает, что это будет хорошо для дела. Поселенцы вверх и вниз по Виламет будут приезжать в наш город посмотреть на нашего врача. А когда они приедут, им придется подумать и о других своих нуждах, – под густыми бровями глубоко посаженных голубых глаз Риггинса загорелся огонь справедливости и стремления к преуспеванию.

– Мне не хотелось бы разочаровывать вас, – растянул слова Джейк, узнав, что проклятый Маклин имеет наглость показывать свое трусливое лицо. – Но вы опоздали на месяц. Рэчел – моя законная жена, – он отправил эти слова прямо в поросячье лицо мирового судьи.

– Это можно устроить, – сказал Хомер, убежденно кивая. – Когда мы задумали этот план, я послал за вашим свидетельством о браке в Орегон-Сити. И Сэм здесь для того, чтобы сказать, что он может забыть, что был свидетелем.

– Это верно, Сэм? – Джейк перенес свое внимание на кузнеца.

– Мне не очень-то нравятся эти сиденья, – сказал он, не глядя на Джейка, – но я согласился поехать, если, конечно, это нужно для дела.

– Сэм с трудом собрался с духом на этот шаг, – сказал Коук. – Когда мы повезем маленькую леди в город, он поймет, что это была ловкая мысль.

– Кстати, о городе. Где она будет жить?

– Маклин пригласил остановиться в одной из комнат над рестораном. Бесплатно.

– Ясно, – фыркнул Джейк.

– Пусть остановится в комнате над моей лавкой снова, – сказал Хомер мягким, тоном. – Но, конечно, как можно быстрее мы построим ей дом. Не так ли, парни?

Другие сначала сконфузились, а котом, быстро овладели собой.

– Конечно, – говорили они, кивая друг другу.

– Да, – продолжал Хомер, – мы построим его на том месте, между мной и отелем. Мы сможем приглядывать за ней, чтобы ничего с ней не случилось.

– Она так вам дорога? Вы даже построите для нее дом? – В голосе Джейка послышались ледяные нотки.

Он протянет немного. Посмотрим, что там еще у Маклина на уме.

– Так, давайте глянем, что вы мне торгуете? – Он повернулся к женщине, одетой в декольтированный вельветовый костюм того же ярко-синего цвета, что и шляпка. – Вставай, Голди.

– Пожалуйста, сладенький, – она вскочила на ноги и опустила руку на выставленное вперед бедро.

Потом, полуприкрыв глаза и полуоткрыв рот, она послала Джейку приглашающий взгляд.

– Да, снаружи она выглядит здоровой. Но у тебя все зубы твои, Голди? И ты умеешь работать в поле?

Женщина резко изменила свою соблазнительную позу.

– Что? Кайл ничего не говорил о работе в поле.

– Он просто разыгрывает тебя, – сказал Хомер и повернулся к Джейку.

– Тебе не удастся дурачить такую старую лошадку, как я. Ты думаешь, что ты наверху и хочешь насолить. Хорошо, что ты хочешь?

Все тело Рэчел тряслось от ярости. Как они смеют? За кого они себя принимают?

Она отошла от открытого окна на кухне и взяла висящее на двери ружье. «Как они могли?» Она может найти другие слова, более сильные, чтобы высказать свое отвращение. Она проверила заряд. Потом, распахнув широко дверь, вышла наружу.

– Убирайтесь отсюда! – она направила ружье на этих презренных недоумков. – Поворачивайте фургон и убирайтесь!

– Ну, Рэчел. Не обращай на все это внимания, – Джейк протянул руки, успокаивая ее.

– А ты заткнись! – пригвоздила она его свирепым взглядом, потом прицелилась на погонщика и двинулась вниз с крыльца. – Я сказала, уберитесь с моей земли.

Джейк шагнул в ее сторону.

Она повернула ружье к нему в грудь.

Он остановился.

– Ну, милая, так гостей не встречают.

– Не зови меня милой, ты! Забирай свою чертову лошадь и убирайся вместе с остальными.

– Нельзя со мной так разговаривать.

– Заткнись или пристрелю на месте.

Рэчел передвинула ствол и прицелилась в мужчину с глупыми рыжими усами.

Его рот так и остался открытым.

Наконец понимая, что она настроена серьезно, извозчик перекинул поводья на спину лошадям.

– Поехали.

Люди внутри фургона прижались к стенам, когда упряжка потянула фургон. Быстро катясь с горы, они набрали скорость и уже были за несколько ярдов, когда Рэчел услышала противный женский смех.

Эти звуки пронзили ее как нож, раздражая еще больше. Она повернулась и увидела, что Джейк не сдвинулся. Он стоял на том же месте, и его лицо было похоже на распиленный дуб. Но ее это не волновало. Ничего не могло превзойти ее собственный гнев.

– Почему ты все еще здесь? Бери своего коня и убирайся.

– Подожди минуту. Ты все поняла неправильно.

– Нет, это ты не прав. Ты и эта компания нищих варваров, с которыми ты торговался.

– Слушай, ты достаточно опозорила меня перед друзьями. – Он пошел к ней.

– Еще шаг и ты мертв.

Она боялась, что он будет продолжать движение, но он остановился, сжав кулаки.

– Прекрасно, – прошипел он сквозь зубы. – Даже не знаю, что заставляло меня убиваться на этом никчемном куске земли. Все твое, женщина.

Рэчел оставалась на крыльце, держа ружье в руках, пока Джейк зашел в сарай. Раздался его свист. Принц поспешил из своего загона.

Минутой позже Джейк вывел уже оседланного жеребца и пошел к ней.

– Назад!

– Если ты не возражаешь, – прошипел он, – я соберу свою одежду и немного моей еды.

Она полагала, что нельзя в этом отказать.

– Хорошо. Но только быстро, – она отошла и позволила ему пройти.

Размахнувшись, он выбил у нее ружье из рук и бросил на землю. Оно упало, выстрелив в дверь сарая.

– Чтоб ты знала, я ухожу потому, что сам этого хочу. Ни одна женщина не прогонит меня из моего дома, пока я сам не уйду.

Потом, сунув разряженное ружье ей в руки, он сказал:

– Береги его. Оно тебе понадобится.

Глава 11

В беспроглядной темноте безлунной ночи она медленно повернула штурвал корабля, близко подойдя к спящему дракону. Так близко, что чувствовалось его дыхание.

Как он думает, кто он? Он не бессмертнее, чем она. Вор! Мародер! Лгун! Мошенник. Она ему покажет. Она снова осмотрела безмолвную палубу своего врага. Никакого движения, никаких звуков из темноты, никаких огоньков из мельчайшей щели. Она обнажила зубы в мстительной улыбке. Викинг теперь никуда от нее не денется.

Она сбросила юбку и обмотала ее вокруг талии, завязав узлом, потом, ухмыляясь, засунула в ножны абордажную саблю. Сегодня ночью викинг умрет.

Она ухватилась за рею, подхватив ближайшую веревку, и легко заскользила над водой цвета оникса на борт корабля дьявола. Приземлившись, мягко, словно кошка, придержала свои рыжеватые волосы. Она достала широкий, остро заточенный меч из ножен и пошла крадучись, вглядываясь в темноту, высматривая, где спрятался враг.

Вдруг она увидела ступеньки вниз, к двери. Ее тело наполнилось силой, когда она прислонилась к ней и опустила руку на холодную рукоятку.

Дверь бесшумно открылась. Там, на белых простынях, раскинулся он, злодей, лживый Иуда. Он лежал обнаженный, раскрывшись во всей своей силе.

О да, она собиралась вволю этим насладиться!

Она прыгнула в постель, обхватила ногами его узкую талию. Он резко проснулся, его глаза расширились – был ли это ужас? Боже, она надеялась на это!

Она откинула голову и засмеялась: громко и долго.

Находясь так близко, что могла слышать стук громадного сердца, она поставила лезвие на эту самонадеянную грудь, оставив на его коже тонкую кровавую полоску.

– Итак, ты думал, ты поступишь со мной по-своему? Назначив цену, отошлешь меня покупателю? Ни за что, лживая черная душа, – закричала она надменно. – Но раз у тебя такой необыкновенный интерес в осматривании зубов, я покажу тебе свои, – глумясь, она наклонила голову к его неосторожному плечу и укусила.

Он напрягся и застонал.

Она задумалась. Это не было похоже на стон от боли. Внезапно он сбросил ее за волосы с себя. Потом в короткое мгновение она оказалась под ним. Ее угрожающее оружие брякнулось об пол, а его мертвенное лицо нависло над ней.

– Я думаю, твои зубы очень даже подойдут. – Его голос звучал, как раскаты грома.

Ужас сковал ее с такой силой, что ей показалось, она умирает. Она никогда не сможет разделаться с ним. Она сцепила зубы.

– Но не сразу, – сказал он, впиваясь в нее глазами.

Держа ее одной рукой за волосы, он пригвоздил ее к постели, потом сорвал с нее одежду до пояса.

Она отбивалась от него, царапаясь и лягаясь, но ее отчаянные попытки были для него не больше, чем махание крыльев мотылька. Он захватил ее руки и засунул ей за голову.

– Но сначала дай я покажу тебе свои зубы. – С улыбкой он наклонился к беспомощной груди.

Зажмурив глаза, она приготовилась к боли, но вместо этого почувствовала, как его влажный щекочущий язык кружил, дразнил, мучил ее тело, распутничая своим вероломным кончиком, желая вызвать растущее напряжение.

Он взял сосок в рот и ее сотрясли мучительные спазмы желания. По собственному желанию ноги раздвинулись, увлекая его дерзкое ищущее тело.

Его требовательные губы охватили ее рот в тот момент, когда он ею овладел.

Она чувствовала каждый горячий дюйм пульсирующей плоти, пока он не достиг сладкого источника мучений. Она изогнулась под ним, обняв его спину ногами. Она… Залаяла собака.

Викинг вскочил, оставив ее страшно неудовлетворенной.

Собака?

Она распахнула глаза и увидела свет раннего утра. Потом осмотрела каждый угол. Но никто там не прятался. Сбросив одеяло, она вскочила с постели и засунула ноги з шлепанцы, потом накинула свой голубой халат, сняв его с гвоздя.

«Может, вернулся Джейк? – думала она. – Нет, ведь у него нет собаки». Хотя она и знала, что дверь закрыта на засов и окна закрыты, она все-таки взяла ружье, которое теперь держала на стене возле кровати. На цыпочках она вошла в переднюю, выискивая каждую тень, потом украдкой выглянула в окно возле очага и посмотрела на площадку между домом и сараем.

Здесь она увидела его. Длинношерстный пес, похожий на колли, но с тупым носом, сидел на крыльце. Он был привязан к перилам. Над ним на перекладине висел клочок бумаги. Рэчел распахнула окно и посмотрела во все стороны. Похоже, что кто-то привел собаку, а сам ушел. Она чувствовала, что кто-то был на крыльце, пока она спала.

Пес лаял и дружески помахивал хвостом.

– Эй, дружище. Здравствуй.

Собака рванулась вперед насколько позволял поводок. Ее совершенно оборванный хвост качался.

«Если я уверена, что никого нет поблизости, я выйду отвязать его». Взяв ружье, она отперла дверь и распахнула ее. Осторожно осмотревшись, она вышла.

Собака возбужденно затанцевала вокруг нее.

– Ты, кажется, добрая, – сказала Рэчел, осторожно погладив собаку по голове.

В ответ та облизала ей пальцы.

– Ну-ка, давай входи.

Освободившись, собака прыгнула к Рэчел, выражая свою радость. После того, как она провела в одиночестве две жуткие ночи в большой пустой постели, у нее поднималось настроение от этого дружеского энтузиазма.

Забравшись глубже в шерсть, она обняла собаку. Через минуту, отпустив животное, она сказала:

– Садись. Мне пора достать ту бумажку.

Там было написано: «Собаку зовут Герцогиня».

Ничего больше. Ни приветствия, ни подписи – только это. Вероятно, это Джейк оставил животное, чтобы успокоить свою совесть. Никто бы больше не пришел тайком ночью, стыдясь показать свое презренное лицо. Порядочный человек пришел бы в середине дня, может, остался бы попить чайку.

– Иди сюда, Герцогиня. Пойдем сходим в коптильню и поищем тебе что-нибудь на завтрак. – Они пошли к деревянной, без окон, коптильне.

Там они увидели чернохвостого оленя, висевшего вниз головой на ветке дерева.

«Похоже, Джейк чувствовал себя виноватым за то, что оставил меня одну без запасов еды, – думала она, направляясь к туше. – Он думает, что я сама бы не смогла. Ему придется изменить свое мнение. Я могу. И я сделаю. Я уже не та – жалкая, слабая, послушная маленькая девочка. С этой минуты я буду сама о себе заботиться. Никто меня не сможет засунуть в тюрьму, никто не сможет обходиться со мной, как с какой-нибудь старой коровой, покупать или продавать, женить на том, кто побольше даст».

Рэчел повернулась, ее взгляд устремился в ту точку, где дорога исчезала в лесу.

– Ты слышишь это, Джейк? – крикнула она в сторону ближайших деревьев. – Я собираюсь прекрасно жить и без тебя. Даже лучше, чем с тобой.

Зябкий ветер холодил ей ноги. Посмотрев вверх, она увидела тоскливое серое небо. Она затянула потуже тесемки халата и поспешила в коптильню.

В течение следующих трех дней Герцогиня доказала, что она вежливый и дружелюбный компаньон. Не только потому, что она заполняла собой часть огромной пустоты, оставшейся после ухода Джейка. Рэчел думала, собирая яйца, что ее чуткие уши позволяли спать спокойно по ночам, конечно, если ей не снился сон, заставлявший ее тело дрожать от желания. Забыв об осторожности, Рэчел раздавила яйцо и кулаке.

Вытерев о передник липкую массу, она услышала пронзительный лай собаки, нарушивший утреннюю тишину.

Рэчел выскочила из курятника и увидела несущегося к ней через поле всадника. Когда он подъехал поближе, стало заметно, что он молод, не старше шестнадцати-семнадцати лет.

Подъехав ко двору, мальчик натянул поводья.

– Хей, Герцогиня. Это ты? Прекрати лаять. Это я, Робби. – Указывая на себя, светловолосый мальчик улыбнулся.

Рэчел повернулась, удивляясь, что он не испугался.

– Здравствуйте. Меня зовут миссис Стоун.

– Очень похоже. Что у вас делает сука Беннетов?

– Мой муж привел ее для меня. Ты не сойдешь и не отдохнешь?

– Не могу. Нет времени. Где Джейк?

– Его сейчас нет. Может, я могу чем-то помочь?

– Меня послал мистер Дорсет сообщить всем, кто привез новых жен, что приехал земельный учетчик.

– О мой Бог! Но я не знаю, когда появится мой муж. А сколько мистер Бест пробудет в городе?

– He больше нескольких дней. Вам лучше поехать без него. Он вам все равно не понадобится, вы должны подписать бумаги.

– Но я не могу. Я не умею вести упряжку с фургоном и даже не могу запрячь лошадей, – растерянно призналась Рэчел.

– О, хорошо, слушайте. Я еду к Кутеру и Боуну. Я попрошу их заехать на обратном пути в город. Я уверен, они вас подберут…

– Спасибо. Я очень буду благодарна.

Как только Робби развернул коня и начал быстро спускаться с холма, его слова «Он все равно вам не понадобится» прозвучали в мозгу Рэчел. «Точно, – думала она, – мне Джейк не нужен». Она доказала это в последнюю неделю, верно? Она доила корову, чистила стойла, копала ямы для саженцев. Она пока не колола дров, но когда понадобится, она справится и с этим. Ей не нужен Джейк. И как только научится водить фургон – единственное, что не умеет, – она наймет повозку в городе.

Деньги. Это единственное, что ей нужно. Джейк оставил только две десятидолларовые монеты на столе, прежде чем уйти. Попав в город, она попытается перевести свои собственные деньги из банка в Санта-Фе. Собственные деньги для собственной жизни. Без Джейка и его подлых измен, его лживых поцелуев… Без уюта его объятий, его согревающего тела по ночам. Никогда не видеть это дорогое лицо… Предательская слеза скатилась по щеке.

– Хватит, – прошептала она, резко стерев ее. – Он ушел. Привыкни к этому.

Около полудня, сидя на крыльце в ожидании, Рэчел услышала назойливое хихиканье, принадлежать которое могло только Розе, одной из вульгарных особ, встретившихся на корабле.

Герцогиня, лежавшая у ног Рэчел, подняла голову, явно озадаченная этими странными звуками.

Рэчел поднялась, за ней встала собака, и они пошли посмотреть, что там, у подножия холма. Она увидела фургон, и в тот же момент Герцогиня кинулась ему навстречу с бешеным лаем.

Прикрыв глаза рукой в белой перчатке, Рэчел узнала сидевшую позади Розу. Ее светло-коричневые волосы вились как и прежде, а вот нежная кожа сильно потемнела от загара. Хуже того, на ней было красное платье, подчеркивающее непривлекательный цвет лица.

Потом Рэчел посмотрела на другую женщину, сидевшую на лавке. Пестрая крошечная шляпка скрывала ее лицо. Но когда фургон повернул, Рэчел увидела, что это была Эстер – маленькая, гибкая с большими кокетливыми глазами.

Эти дамы не были самыми привлекательными из тех, что плыли вместе с Рэчел в Орегон. Но к тому времени, когда они приплыли в порт, по крайней мере половина экипажа переругалась за право снискать их благосклонность, хотя, впрочем, мало кто был обделен.

Считая их грубыми и в речах и в манерах, Рэчел всячески обходила их стороной во время плавания. И теперь она со страхом поняла, что ей придется терпеть их грубое поведение в течение трехчасового путешествия в Индепенденс.

Она расправила многочисленные складки юбки, одернула голубое габардиновое платье, и решила, что нет ничего хорошего в путешествии с крикливыми проститутками в таком праздничном одеянии. Она даже одела корсет – а для чего?

Когда фургон поднялся на холм, Рэчел впервые рассмотрела мужчин и ни в одном не нашла и проблесков воспитания. Сидевший рядом с Эстер имел квадратную голову, покрытую слипшимися черными волосами. Его маленькие глазки были посажены слишком близко, и ему требовалась бритва – в общем, крайне неряшливый тип. Второй казался почище, но его лоб был слишком высок, подбородок слишком вялый, и зубы выступали вперед, оттягивая нижнюю губу.

Не подозревая, что она их видит, они болтали все вместе. Рэчел увидела солнечного зайчика, отскочившего от бутылки, которую опрокинул себе в глотку мужчина, управлявший повозкой. Потом он передал бутылку Эстер.

О, мой Бог! Они пьют ликер. «Никогда, – пообещала она себе, – больше никогда. Прежде чем уезжать сегодня из города, я найму кого-нибудь, кто научил бы меня водить фургон».

– Это Рэчел, – перекричала собаку Роза.

– Какого черта, она, конечно! – демонстрируя полный рот зубов, кивнула Эстер. – Эй, Рэчел!

Она выдавила улыбку и помахала в ответ рукой, затем свистнула заливающейся лаем собаке.

Герцогине было трудно остановиться, но полаяв еще немного, она вернулась к своей хозяйке.

Рэчел проверила застежку на талии, где висела на цепочке сумочка и сошла с крыльца.

– Очень любезно с вашей стороны заехать за мной. Вы не представляете, как я благодарна.

– Слышали, твой мужчина ушел. Думаю, нам с Эстер пора научить тебя удерживать их дома.

Хохот Розы сотряс воздух, аккомпанементом ему служил гогот мужчин.

– Роза просто дурачится, – покровительственно протянула Эстер.

– А куда ушел Джейк? – спросил небритый возничий.

– Он уехал по делу, насчет скачек.

– О, да? Я слышал об этом. Уйма денег будет в городе, когда они начнутся.

Мужчина без всяких вопросов принял ее ложь. «Хорошо, – подумала она. – Она будет говорить так всем».

Эстер положила руку на плечо мужчине.

– Это мой лихой новый муж, Чарли Боун, – представила она.

– А это мой, – подхватила Роза, прижимая длинную костлявую голову другого мужчины к своей впалой груди. – Лиланд… Лиланд Кутер. Разве не смешное имя?

Лиланд хохотнул и укусил одну из вялых грудей Розы своими крошечными зубами.

– Здравствуйте, – сказала Рэчел, испытывая нарастающее отвращение к этой пестрой компании.

– Мы тут хорошо веселимся, – прогнусавил Лиланд, приглашающе кивнув.

Они с Розой были очень подходящей парочкой.

Несмотря на свое отвращение, Рэчел шагнула вперед.

– Я готова, если кто-нибудь из джентльменов поможет мне забраться.

– А ты с собой ничего не берешь? – спросила Эстер. – Мы проведем ночь в городе.

– О, мой Бог. А что делать с Джинджер?

– А кто такая Джинджер? – спросил Чарли, оглядываясь.

– Моя корова. Ее надо доить дважды в день.

– Забудь про корову, – сказал Лиланд, подымая глаза от груди Рэчел. – Мы не пропустим ночь в городе из-за коровы.