Текст книги "Дерзкое обольщение"
Автор книги: Элейн Барбьери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)
Почувствовав укол совести, Моргана послала Эгги быструю улыбку и, отвернувшись, тут же столкнулась со взглядом пронзительных синих глаз, в которых отражалось ее желание, усиленное во сто крат. Медленная улыбка, появившаяся сначала в уголках его губ, постепенно превратилась в нечто невообразимо привлекательное, когда Девон наклонился и прошептал ей на ухо:
– Что-то Эгги в последнее время слишком хорошо себя чувствует, тебе не кажется, милая? Должно быть, я попал в немилость к Создателю, потому что в ответ на мои многочисленные молитвы послать хоть маленький штормик все эти дни море гладкое как стекло. Если так пойдет и дальше, мы прибудем в Веракрус через день или около того.
Произнеся эти слова, Девон вдруг почувствовал раскаяние за такие предательские мысли. Черт побери, последние две недели он никак не мог дождаться прибытия в Манга-де-Клаво! Он нес ответственность за судьбу человека, вся жизнь которого зависела от того, удастся ли ему убедить президента Антонио Санта-Анну, и каждый день задержки из-за плохой погоды ложился ему на плечи тяжким грузом. А теперь… Скользнув взглядом по обращенному к нему прелестному лицу, Девон вновь ощутил знакомую мучительную жажду, терзавшую его в последние дни.
Проклятие, он сам не понимал, что с ним происходит! Маленькая темноволосая красавица, облокотившаяся о парапет в нескольких шагах от него, вытеснила из его головы все мысли, во всяком случае, на время. Его раздражало вечное присутствие Эгги, которое мешало продолжить то приятное занятие, которому они с Морганой предавались два дня назад на залитой лунным светом палубе. Мучения Девона усугублялись еще и тем, что Моргана думала точно так же. Это было видно по тому, как загорались при виде его эти волнующие карие глаза, и по тому, как она вздрагивала каждый раз, когда взгляд мужчины опускался на ее губы. Девон уже не мог думать ни о чем, кроме ее сладкого вкуса, аромата ее мягкой как бархат кожи, приятного томления во всем теле, когда он держал ее в объятиях. Боже! Если так пойдет и дальше, то к тому времени, как они прибудут в Веракрус, он окончательно сойдет с ума!
Отведя глаза от источника своих страданий, Девон, нахмурившись, устремил взгляд за горизонт. Ему уже приходилось бывать в Манга-де-Клаво. Там у них с Морганой не будет возможности уединиться. Кроме того, Моргана сообщила, что приходится племянницей не кому-нибудь, а генералу Мануэлю Эскобару, самому ярому противнику отделения Техаса из всех приверженцев Санта-Анны. В присутствии Эскобара ему будет гораздо труднее убедить президента выпустить Стива Остина; и еще Девон понимал, что генерал будет прятать от него свою красавицу племянницу. Проклятие! Ему просто необходима качка на море: Эгги снова окажется прикованной к постели, а Моргана – в его объятиях. Быть может, тогда голова у него остынет и он сможет сосредоточиться на более важных делах. Сейчас он не мог позволить себе даже дотронуться до девушки, и желание сводило его с ума. Особенно в те минуты, когда она смотрела на него так, как сейчас.
Не в силах долее выносить эту изощренную пытку, Девон оттолкнулся от парапета и, постаравшись придать своему голосу как можно более будничный оттенок, проговорил достаточно громко, чтобы его могла услышать Эгги:
– Я не прочь немного размяться, Моргана. Не хотите прогуляться по палубе?
Испытывая к Девону огромную благодарность зато, что он нашел предлог хоть на несколько минут избавиться от Эгги, Моргана просияла, отчего на щеке у нее проявилась очаровательная ямочка, и взяла молодого человека под руку:
– Да, Девон, с удовольствием.
Девону хотелось гораздо большего, чем прогулка. Особенно остро он почувствовал это в тот момент, когда рука девушки коснулась его руки и его измученное тело снова пронзил электрический разряд.
Не поспевая за размашистой походкой Девона, Моргана бросила на него недоумевающий взгляд. Ей приходилось почти бежать, чтобы не отставать от него. Как только они завернули за угол и исчезли из поля зрения Эгги, девушка проговорила умоляющим тоном:
– Девон, пожалуйста, убавь шаг. Мне очень трудно поспевать за…
Ей не удалось закончить фразу, потому что в этот момент Девон втолкнул ее в небольшое пространство за накрытой брезентом кучей какого-то груза и жадно сгреб в объятия. Уже без всяких нежных прелюдий его губы обрушились на ее рот, дав волю желанию после долгих часов мучительного воздержания. Его губы жгли ее огнем, который поглотил все ее мысли, заставил начисто забыть о том, что она собиралась ему отказать. Не замечая ничего, кроме его настойчивого рта, Моргана снова оказалась в водовороте бушующей страсти. Широкие ладони, ласкавшие ее спину, разжигали огонь внутри, который постепенно превратился во всепоглощающее пламя, притягивавшее ее все ближе и ближе к своему источнику. Руки девушки обвились вокруг шеи Девона, прижимавшего ее к своему сильному поджарому телу. Кровь стучала у нее в висках, она позволила ему завладеть ее ртом, отдавшись во власть наслаждению, возносящему ее все выше и выше – в тот мир, о котором она имела лишь смутное представление. Ей все время казалось, что она недостаточно близка к его мужскому естеству, ей не хватало его рук, которые, скользнув вверх по ее спине, запутались в блестящих каштановых кудрях, едва не причинив ей боль в своей жажде обладать ею. Она парила в облаках в царстве желания и наслаждения, когда Девон вдруг грубо вернул ее на землю, оторвавшись от ее губ и напрягшись всем телом. Из ее груди вырвался короткий непроизвольный стон, и она увидела боль в глазах Девона за секунду до того, как он прошептал:
– Кто-то идет.
Взяв Моргану под руку, Девон вышел из укрытия и возобновил прогулку по палубе, прерванную несколько минут назад. Взглянув на Моргану, он увидел слезы, запутавшиеся в длинных темных ресницах, которые боязливо опустились, полуприкрыв огромные карие глаза. Он нежно сжал ладошку, крепко вцепившуюся в его рукав. Господи, как же он хотел эту девушку… ему нужен был шторм… хороший, большой шторм…
Низкий стон ворвался в сновидения Морганы, заставив почувствовать беспокойство. От второго стона она проснулась и, моргнув, обвела взглядом каюту, залитую серым утренним светом. Сквозь иллюминатор не проникали лучи солнца, а пол каюты покачивался в знакомом темпе, предвещавшем приближение бури. Резко сев, Моргана почувствовала укол совести, когда тихий стон Эгги в третий раз коснулся ее слуха.
– Моргана, ты мерзкая эгоистка, – пробормотала девушка себе под нос, спустившись вниз и глянув в побелевшее лицо женщины на нижней полке. – Тебя снова тошнит, Эгги?
Чувствуя себя страшной лицемеркой, Моргана терпеливо ждала ответа гувернантки, но та не могла вымолвить ни слова. Сделав последнюю отчаянную попытку убедить Эгги в том, что ее силой заставили понять всего несколько дней назад, девушка неуверенно предложила:
– Я же говорила тебе, Эгги, что лучшее средство от морской болезни – это наполненный желудок. Если ты съешь что-нибудь, то тебе легче будет переносить качку.
В ответ на это предложение Эгги только повела глазами. Моргана безнадежно пожала плечами. Ну что ж, она сделала все, что могла, и ей ничего не оставалось, кроме как приготовить ведро и предоставить Эгги самой себе. Моргана подошла к умывальнику и начала приводить себя в порядок. С бешено бьющимся сердцем она плеснула в лицо холодной водой и тщательно вытерлась, прежде чем приступить к дальнейшим процедурам. Сегодня ей почему-то было особенно важно выглядеть привлекательно.
Судя по спокойному дыханию, Эгги снова заснула. Моргана на цыпочках прошла в тот угол, куда накануне вечером повесила свое желтое платье. Оно лежало сложенным в чемодане с начала путешествия, и Моргана беспокоилась, как бы оно не измялось и ей не пришлось сегодня снова облачаться в один из трех нарядов, которые она привыкла носить. Но нет! Тяжелый влажный воздух сделал свое дело, и за ночь платье совершенно разгладилось. Настроение Морганы мгновенно улучшилось. Надев свежую сорочку и чулки, она осторожно облачилась в яркое платье. Быстро подбежав к зеркалу на умывальнике, она состроила гримаску темному стеклу. Сегодня последний день на борту «Эстреллиты», и хотя ей было жалко Эгги, Моргана радовалась возможности побыть наедине с Девоном.
При воспоминании о прерванном поцелуе по спине девушки пробежала сладкая дрожь. Убеждая себя, что ей не хватает исключительно остроумной беседы, Моргана принялась яростно расчесывать длинные каштановые локоны, распущенные по плечам. Локоны, локоны, локоны! Ярая почитательница гладких причесок, бывших в то время в моде, Моргана после того, как ей пришлось некоторое время просуществовать в условиях жаркого и влажного тропического климата, окончательно смирилась с тем, что ей всю жизнь предначертано иметь блестящую копну тугих локонов. Как она ненавидела эти непослушные каштановые кудри, отражавшиеся в щербатом зеркале!
Они придавали ей безнадежно легкомысленный вид и лишали ее лицо той зрелости, которую она все время пыталась подчеркнуть. В конце концов, ей уже восемнадцать лет, она женщина… правда, очередной взмах щеткой, после которого волосы снова завились кольцами, показал ей, что придется изыскать другой способ подчеркнуть эту самую зрелость. Потеряв терпение, Моргана разделила кудри пробором и зачесала их назад, заколов наверху несколькими гребешками. Такая прическа шла ей больше всего. Она уже давно поняла, что любая попытка как-то уложить волосы заканчивалась ничем. Тихонько подойдя к койке, Моргана надела мягкие кожаные туфли и в последний раз перед выходом посмотрелась в мутное стекло.
Проклятие! Как можно объективно оценить свою внешность, когда из зеркала на тебя глядит настоящее чудовище с искаженными чертами! Отчаянно пытаясь принять такое положение, чтобы можно было рассмотреть себя в нормальной части зеркала, Моргана наклонилась вперед. Ее так раздражали блестящие локоны, спускавшиеся на плечи, что она совершенно не обратила внимания на точеные черты лица, гладкую безупречную кожу, великолепный профиль, напоминавший ожившую камею, нежный, но решительный подбородок, выдававший врожденное упрямство. Скромный вырез открывал изящные покатые плечи, которые выгодно оттеняла тонкая белая пелерина, отделанная дорогим кружевом. Наполовину закрывая рукав в три четверти, эта летящая расшитая пелерина придавала платью очень нарядный вид. Ее взгляд скользнул по облегающему лифу и задержался на тонкой талии, охваченной белой лентой с бантом. Сделав шаг назад, она попыталась рассмотреть широкую юбку до пола, которая по подолу была украшена белой атласной лентой, но размер зеркала мешал ей получить полное представление о том, как она выглядит. Печально изучая свое отражение, Моргана вздохнула, уверенная в том, что без хорошо накрахмаленной нижней юбки платье потеряло весь вид.
Испытывая глубокое разочарование из-за того, что не удалось достичь желаемого эффекта, Моргана даже не заметила потрясающий контраст между каштановыми локонами и ее ярко-желтым нарядом, чей насыщенный цвет усиливал свечение расплавленного золота в ее завораживающих миндалевидных глазах. Все вместе придавало дополнительный блеск и без того прекрасному лицу, делая его почти ослепительным. Это платье было сшито специально для Морганы, но она почему-то никогда не думала, что его простой покрой идеально подходит для ее обманчиво хрупкой фигурки, с изяществом подчеркивая мягкий изгиб плеч, открывая стройную длинную шею и тонкие руки ровно настолько, чтобы дать возможность увидеть их естественную красоту. Немного смущенная тем, как вырез открывал грудь, девушка попыталась подтянуть его вверх, но после нескольких бесплодных попыток отказалась от этой идеи.
Повернувшись, чтобы рассмотреть себя сзади, Моргана застонала, поняв, что это невозможно. Тихонько вздохнув, она подошла к двери, втайне надеясь, что Девон прежде всего увидит ее достоинства, а уж потом недостатки. Не дав себе труда поразмыслить над тем, почему в этот последний день на борту ей хотелось выглядеть особенно привлекательно, она бросила последний взгляд на спящую Эгги и, неслышно приоткрыв дверь, выскользнула в коридор.
Двигаясь к лестнице так быстро, насколько это позволяла раскачивающаяся палуба, Моргана поднялась по ступенькам и, взглянув на небо, почувствовала необычайную легкость. Вверху раздавался сердитый скрип снастей, а сильные порывы теплого тяжелого ветра, грозившие сбить с ног, сделали так, что тонкая ткань платья липла к телу, выставляя напоказ стройную фигурку. Однако Моргана, погруженная в свои мысли, не обратила на это внимания и стала осторожно продвигаться к парапету. Радуясь, что не стала тратить время на создание элегантной прически, которая моментально превратилась бы в ничто, Моргана вгляделась в серый горизонт. Белые барашки волн яростно бились о борта «Эстреллиты», которая беспрестанно то взмывала вверх, то погружалась в морскую пучину. Судя по положению видневшегося сквозь тучи солнца, ветер быстро гнал судно по направлению к Веракрусу, и этому не могло помешать даже разволновавшееся море. С такой скоростью они будут на месте уже завтра. Потрясенная тем, как резко испортилось ее настроение от этой мысли, она в который раз обвинила себя в непоследовательности.
Услышав звук шагов, Моргана отвела невидящий взгляд от хмурого неба и непроизвольно улыбнулась при виде мужчины, о котором она только и думала последнее время. Глядя, как он не спеша приближается к ней, как на суровом сосредоточенном лице медленно появляется чувственная улыбка, от которой у нее учащенно забилось сердце, Моргана вдруг поняла, что Эгги никогда не предупреждала ее о том, как опасен может быть теплый свет в этих синих глазах, какой беззащитной она может оказаться перед ним. Эгги никогда не рассказывала, что делать в таких случаях.
В повседневной одежде врожденная чувственность Девона Говарда была видна еще сильнее. Белая рубашка из тонкого полотна с распахнутым воротом резко контрастировала с темным оттенком загорелой кожи. Расслабленная поза и медленная легкая походка были обманчивы, скрывая мощную сокрушительную силу, только намекая на нее. Силясь унять дрожь, вызванную его пронзительным взглядом, Моргана оставила попытки внять голосу разума.
Последний отблеск уходящего дня погас в затянутом тучами грозовом небе. Облокотившись о перила, Девон наблюдал за сменой эмоций на выразительном лице Морганы, слушавшей, как Хуан Альварес, лучший матрос на борту «Эстреллиты», рассказывал свои бесконечные сказки про крестьян и королей, рыцарей и принцесс, про прекрасных девушек, попавших в беду. В течение первых нескольких дней на корабле Девон не раз видел, как Хуан развлекает команду, а потом в разговоре поведал о его удивительном даре рассказчика Моргане. Вопреки своему желанию он согласился сопровождать Моргану на эту вечеринку и вот теперь стоял на палубе, чувствуя еще большее разочарование, чем в присутствии Эгги.
День, начинавшийся так многообещающе, завершался полной катастрофой. Проснувшись в сильно раскачивающейся каюте, Девон незамедлительно возблагодарил судьбу за то, что она дала ему возможность раз и навсегда избавиться от наваждения по имени Моргана Пирс одним-единственным способом. Он сказал себе, что на этот раз не позволит ничему остановить их… не потерпит никаких отговорок. Но, по правде говоря, он не рассчитывал, что сломить сопротивление девушки будет очень трудно. Она хотела его так же сильно, как он ее, и, если чутье не подводило его, детство, проведенное в доме любящих богатых родителей, привыкших исполнять любой ее каприз, подготовили благодатную почву. Разумеется, ребенок, привыкший получать все, что захочется, превратился в женщину, ждущую такого же раболепного отношения к себе со стороны окружающих.
О да, он готов был и на этот раз удовлетворить ее желание… и одновременно свое собственное, чтобы выбросить из головы это завораживающее лицо, страстные миндалевидные глаза, в которых горело расплавленное золото, и полные сладкие губы, являвшиеся ему во сне.
Однако сейчас, спустя десять долгих часов, в их последний день на борту «Эстреллиты», он был так же далек от осуществления своего плана, как и утром. Желание обладать этой девушкой сводило с ума. Он хотел владеть ее телом, насытиться единственным оставшимся способом. Он мечтал обрести душевное спокойствие, которое позволило бы ему забыть о ней. У него была очень ответственная миссия. Если он ее не выполнит, то последствия будут катастрофическими. Жизни многих людей зависели оттого, насколько быстро ему удастся склонить на свою сторону хитрого Санта-Анну, а если он все время будет думать о Моргане Пирс, то ничего не получится. Да, это произойдет сегодня… сегодня он овладеет этой девушкой…
Услышав знакомые фразы в красочном повествовании Хуана, Девон приблизился к Моргане, которая стояла за пределами круга, образованного матросами вокруг маленького неприметного морячка. Обняв за талию, он притянул ее к себе и прошептал на ушко слова, которыми Хуан закончил свой рассказ:
– Рано или поздно для каждого человека настает его время. Его приход невозможно предугадать и невозможно избежать его, ибо оно предначертано Господом. Это судьба…
Неожиданно осознав, что мудрый старый матрос сказал это специально для них, Девон повернул к себе лицо Морганы так, что их взгляды встретились. И в ее глазах он увидел подтверждение собственных мыслей. Обхватив рукой за плечи, он притянул Моргану к себе, увлекая прочь. Девон не пытался скрыть нетерпение и ждал только до тех пор, пока глубокая тень не спрятала их от посторонних глаз, а потом быстро обнял девушку. О да, он только этого и хотел… он только об этом и мечтал весь день, начиная с момента пробуждения. О Боже, Моргана…
В голове ее все еще продолжали звучать поэтические слова старого матроса, когда она с готовностью шагнула в мужские объятия. Да, в самом деле, ее время пришло… их время пришло. Она больше не могла бороться с неизбежным, как не могла запретить солнцу вставать на востоке. Настойчивые губы, терзавшие ее рот, были голодными, ищущими, обжигающими, преисполненными той же ненасытности, что и она сама. Издав низкий гортанный стон, она позволила его языку завладеть теплой влажностью ее рта, чувствуя, как все тело покалывает от удовольствия. Задыхаясь, Девон оторвался от губ девушки и, с силой прижав ее податливое тело к своему напрягшемуся естеству, принялся прокладывать дорожку горячих поцелуев к ее маленькому ушку. Когда его язык проник в теплую ушную раковину, тело Морганы сотрясла дрожь сродни его собственной. Она снова застонала, и этот едва слышный звук придал ему новых сил для любовной атаки. Страстные поцелуи на ее шее и плечах становились все более решительными; широкая ладонь, запутавшаяся в шелковистых распушенных волосах, сжалась, причинив ей почти ощутимую боль, и запрокинула ее голову назад, обнажив стройную длинную шею и нежную округлость тяжело вздымавшейся груди. Но это была сладкая, исполненная любви боль, которую она принимала с нарастающей страстью, особенно когда его рука, выпутавшись из шелковых сетей ее волос, ласково провела по шее, нежному плечу и, наконец, опустилась на полную грудь. Почувствовав первое интимное прикосновение, Моргана резко втянула в себя воздух, но в следующее мгновение ее ресницы томно опустились, и его пальцы, обнаружив напрягшийся сосок, принялись дразняще ласкать его, так что последние сомнения покинули девушку, и она вознеслась в мир, где всем правят эмоции.
Продолжая поглаживать ее груди, Девон вновь накрыл ее губы своими в нежном, любящем поцелуе, поборовшем остатки сопротивления в ее измученном сладостной пыткой теле. Неохотно оторвавшись от ее рта, он принялся покрывать легкими поцелуями ее дрожащие ресницы, бьющуюся жилку на виске, мягкий бархат ее щеки. Потом мягко прошептал:
– Мне этого недостаточно, Моргана, и тебе тоже. Нам нужно остаться вдвоем, милая, в нашем собственном маленьком мирке… Позволь мне отвести тебя туда… ты пойдешь со мной, Моргана?
Не зная, что делать в случае, если получит отказ, Девон с нетерпением наблюдал затем, как длинные тяжелые ресницы медленно поднимаются. Яркие вспышки золота в глубине ее бездонных глаз отражали бледный свет луны. Посмотрев ему прямо в лицо, она тихонько выдохнула:
– Да, Девон, я пойду с тобой.
Преисполнившись внутреннего ликования, Девон, помедлив секунду, вновь обрушился на ее истерзанные поцелуями губы. Прошло немного времени, прежде чем он отпустил девушку, взял маленькую ручку в свою широкую ладонь и молча повел за собой.
Спустившись следом за Девоном на нижнюю палубу, Моргана лишь на мгновение заколебалась, когда он открыл дверь в свою каюту и осторожно ввел ее внутрь. Свет луны, льющийся через иллюминатор, затемнил теплые глаза, ласкавшие ее взглядом, и мягкий изгиб губ. Неожиданно мужчина, державший ее в объятиях, превратился из Девона Говарда в безликую тень, и Моргана напряглась от страха.
Словно почувствовав это, Девон притянул девушку к себе, и нежность в его глубоком тягучем голосе растопила непонятную тревогу, которая уже начала овладевать ею.
– Не бойся, сладкая моя… Мы там, где оба хотим быть… мы вместе…
Этот успокаивающий тон умело врачевал ее душевные раны. Осторожно прикоснувшись к ее дрожавшие губам, он ласкал их до тех пор, пока они сами не начали льнуть к драгоценному теплу, отвечая на поцелуи с растущей страстью, отражавшей ее желание. Внезапно Девон скользнул ладонями по ее спине, подхватил под ягодицы и резко прижал к своему восставшему естеству.
Моргана взмыла вверх, оказавшись на уровне широкой, тяжело вздымающейся груди Девона, а в следующее мгновение уже лежала на кровати. У нее не было времени на раздумья и сожаления. Койка прогнулась под весом Девона, когда он опустился рядом с девушкой. Повернувшись на бок, он притянул к себе голову Морганы, так что она оказалась на уровне его лица. Обняв ее одной рукой, чувствуя, как она дрожит, он прижимал ее к себе и одновременно легонько водил кончиком языка по ее приоткрытым губам. Ответная судорога, прокатившаяся по ее телу, вызвала в нем глубокую нежность. Девон хрипло пробормотал:
– Мне нравится твой вкус, Моргана. Ты такая сладкая… ничего лучше я в своей жизни не пробовал.
Проведя кончиком языка по ее щеке, Девон принялся исследовать маленькое ушко, проникая глубоко внутрь и пробуя его на вкус до тех пор, пока Моргана не застонала от наслаждения. Обхватив губами крошечную мочку, он начал нежно посасывать ее и тут же ощутил, что Моргану снова охватила дрожь.
Очертив губами линию ее подбородка, Девон покрыл поцелуями длинную шею и нежный изгиб плеча, одновременно расстегивая пуговки на лифе ее платья, чтобы поскорее увидеть воочию прекрасное юное тело. Слегка ослабив объятия, он стянул платье с плеч Морганы, опустил бретельки нижней сорочки, и его взору открылись полные округлые груди. Белые и упругие, они купались в неясном свете тонкого лунного луча, проникавшего в каюту через иллюминатор. От восхищения у Девона перехватило дыхание. Перевернув Моргану на спину, он опустился сверху и, приподнявшись на локтях, позволил себе некоторое время просто любоваться ее совершенством.
Медленно вынув из ее прически гребешки, он разметал шелковистые кудри по подушке и прошептал низким дрожащим голосом:
– Мне нравятся твои волосы, Моргана. Они такие мягкие… теплые… они, как живые, обвиваются вокруг моей ладони, точно так же, как ты обвиваешься вокруг моего сердца… – Наклонив голову, он принялся покрывать легкими поцелуями шелковые нити. – И мне нравятся твои глаза… нравится, как ты смотришь на меня… Мне нравится твой носик, нравится, как он высокомерно вздернут… и, Бог мой… – Осекшись, он продолжил страстным прерывистым голосом: – Мне нравятся твои губы…
Задыхаясь от наслаждения, Моргана отдалась во власть ощущений, пронзавших ее тело. Она застонала, когда он на мгновение оторвался от ее губ, и ахнула, почувствовав, как его губы неумолимо движутся по ее шее вниз, оставляя на коже горячий след. Запутавшись пальцами в густой прохладной массе его волос, Моргана прижала его голову к груди, наслаждаясь ласками его языка, пробовавшего на вкус белоснежные округлости, порхавшего по мягкой девственной плоти, обводя маленькие розовые соски. Целуя, пробуя на вкус, лаская, он очерчивал кончиком языка круги, вокруг напряженных вершинок, оттягивая последнюю ласку. В этот момент жаркие ищущие губы сомкнулись вокруг пылающей вершинки, захватив ее в теплый плен, и принялись нежно сжиматься и разжиматься, доведя девушку до полного исступления.
– Девон… пожалуйста, – задыхаясь, не слыша ничего, кроме бешеного стука сердца, шептала Моргана. – Пожалуйста, Девон, я не могу больше…
Встав на колени, Девон резко сорвал с себя рубашку, и когда он снова лег рядом, дрожь в его голосе выдавала глубину его страсти:
– Есть нечто гораздо большее, милая… я хочу дать тебе гораздо больше… и ты можешь дать мне… намного больше…
Губы Девона вновь обожгли ее рот, а жесткие завитки волос на его груди оцарапали истерзанную кожу, раздразнив ее и вознеся к новым вершинам блаженства. Обняв Девона за шею, Моргана провела мягкими ладонями по линии его плеч, наслаждаясь ощущением напряженных мышц под пальцами, поглаживая и лаская.
Но Девон снова отстранился, оторвался от ее губ. Она не хотела, чтобы он оставлял ее даже на минуту… но неожиданно новое восхитительное чувство захватило ее, когда сильные опытные руки сорвали с нее платье и отбросили его куда-то в угол каюты. Не прошло и нескольких секунд, как сорочка полетела следом. Неожиданно осознав, что лежит под ним совершенно обнаженная, Моргана сильно смутилась, пытаясь разглядеть в темноте выражение его лица. Девон неподвижно замер, стоя над ней на коленях, и Моргана, задрожав, подняла руку и провела кончиками пальцев по его щекам и губам. Интересно, он улыбается… хмурится… светятся ли его небесные глаза теплом, которое так согревало ее сердце?
Склонившись над маленькой ладошкой, Девон тепло поцеловал ее и задержал на несколько секунд, прошептав задыхающимся голосом:
– Ты такая красивая, Моргана… намного красивее, чем я мог представить себе в самых смелых мечтах. – Выпустив ее ладонь, он положил руки ей на плечи, а затем принялся широкими движениями ласкать ее груди, хрупкие ребра, живот и округлые бедра. Наконец его пальцы нашли то, что искали, и замерли, запутавшись в треугольнике блестящих каштановых завитков. Из груди его вырвался низкий гортанный стон, отдавшийся дрожью в измученном теле девушки. Он прошептал: – Я так долго ждал этого, Моргана. У нас так мало времени. Я уже начат думать…
Стук двери дальше по коридору заставил Девона замолчать. Его внимание привлекли голоса, постепенно приближавшиеся к его каюте.
– Спасибо вам, капитан Морено. Будьте уверены, что я напишу письмо вашим начальникам и сообщу о том, как внимательны вы были к нам во все время путешествия. Теперь, когда море успокоилось, я с удовольствием подышу свежим воздухом. Наверное, мне даже стоит присоединиться к Моргане. Она говорила, что в вашей команде есть замечательный сказитель, а я очень люблю слушать местные сказки и легенды. У нас, шотландцев, в ходу множество легенд, передающихся из поколения в поколение…
Четкий грубый голос Эгги уже начал стихать, удаляясь от них, когда Моргана впервые пошевелилась. Отчаянно пытаясь освободиться из плена, в котором оказалась, когда Девон опустился на нее, девушка испуганно воскликнула:
– Девон, прошу тебя, отпусти меня! Я не могу допустить, чтобы меня обнаружили здесь. Если Эгги узнает… если кто-то нас застанет…
– Нет! – Сильные руки схватили ее за плечи и прижали к кровати. – Нет, только не на этот раз, Моргана! Я не дам тебе снова бросить меня!
Потрясенная взволнованным тоном Девона, Моргана мягко проговорила:
– Будь благоразумен, Девон! Я не хочу, чтобы меня застали у тебя в каюте. Моя репутация… Мы сможем закончить как-нибудь в другой раз… когда приедем в Манга-де-Клаво.
– Другого раза не будет, Моргана. Я собираюсь пробыть в Манга-де-Клаво самое большее несколько дней. Я так понимаю, ты не представляешь себе условий жизни в испанском доме. Так знай же, что за тобой денно и нощно будут присматривать, тебе не дадут той свободы, к которой ты, очевидно, привыкла…
По мере того как Моргана вслушивалась в прерывистую речь Девона, тепло, окутывавшее ее тело, сменилось ледяным холодом. Она не могла поверить своим ушам. Неужели это тот самый мужчина, который всего несколько минут назад шептал ей нежные слова любви?
Голос Морганы слегка дрожал, когда она хрипло пробормотала:
– Ты хочешь сказать… ты имеешь в виду, что наше время, наша «судьба» заключена в нескольких украденных мгновениях… ты все равно собирался оставить меня… для тебя это значило не больше, чем…
Моргана осеклась, благодарная царившей в каюте темноте за то, что та скрыла бросившуюся ей в лицо краску стыда. Оказывается, она ничего не значит для Девона… он испытывает к ней простое физическое влечение, которое может удовлетворить одна ночь безрассудной страсти. А она-то думала… надеялась…
Охваченная холодной злобой, Моргана с силой оттолкнула склонившегося над. ней мужчину. Стыд за свою наготу придал ее голосу твердости, когда она тихо потребовала:
– Отпусти меня!
– Нет, Моргана, только не теперь! Тебе не удастся снова ускользнуть. Ты не сможешь так просто убежать и бросить меня!
– Я сказала – отпусти меня, черт бы тебя побрал! – прошипела Моргана, призвав на помощь всю силу воли, чтобы удержать навернувшиеся на глаза слезы. – Думаешь, мне есть дело до того, что ты чувствуешь? Меня волнует исключительно собственная репутация! Это мое имя будет запятнано, мое будущее будет разрушено, если нас застанут здесь вдвоем. Я навсегда потеряю возможность удачно выйти замуж, тогда как тебя просто похлопают по плечу и похвалят за мужскую доблесть! Скажи мне, Девон, – голос девушки превратился в едкий шепот, – неужели для тебя это действительно так важно… за исключением небольшого удара по твоему мужскому самолюбию? Завтра мы наверняка прибудем на место. Даже если сегодня ты испытал разочарование, то тебе не составит труда найти другую женщину, чтобы удовлетворить свою похоть. Неужели тебе действительно не все равно, буду это я или другая? – Движимая мучительным желанием посильнее задеть его за живое, чтобы заставить пережить хотя бы малую толику той боли, которая раздирала все ее существо, Моргана ядовито прибавила: – И будь уверен, что я тоже найду кого-нибудь, чтобы удовлетворить низменные инстинкты, которые ты во мне разбудил… несмотря на суровые условия жизни в испанском доме! Я очень способная девочка, Девон. Но в следующий раз я буду более разборчива и выберу человека своего круга, а не темного техасца с инстинктами и повадками дикого быка!
