Текст книги "Принцесса тьмы"
Автор книги: Элеонора Мандалян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– А мама?
– Моей матери вообще нет до меня дела. Она ненавидит меня.
– Ну тут ты уж совсем завралась, – возмутилась Светлана. – Мать не может ненавидеть своего ребенка. Такого просто не бывает!
– Бывает... – Найт вздохнула. – Она ненавидит моего отца. Она его просто не переваривает. Ну а меня – за то, что я его дочь.
– Но это же ужасно! – Голос Светланы дрогнул и потеплел. Теперь она смотрела на Найт с участием.
А Найт, впервые в жизни изливая душу кому-то, кто пожелал ее выслушать и понять, не могла уже остановиться:
– Не знаю, чего ей не хватает. Она сказочно богата. У нее есть все, о чем можно только мечтать. Наверное, нет в целом мире женщины, богаче ее.
– Ну так уж, прям, и в целом мире.
– Я знаю, что говорю, – огрызнулась Найт. И, подумав, добавила: – А вообще-то ты права. Я все придумала. Забудь.
– Не сердись. Извини. Но ведь, наверное, что-то есть, раз она...
– Конечно. Она хочет того же, чего и ты – света в окошке. И обязательно дневного. Она хочет Наверх. А отец ее не пускает. Ну чего она там потеряла, скажи. – Неожиданно озлобившись, Найт вскочила, заходила по комнате, размахивая руками: – Ваше солнце – глупый, невыносимо яркий, слепящий шар, от которого потом долго болят и слезятся глаза. А то, что она величает свежим воздухом – удушливый смрад над городом, до головокружения, до тошноты. Но хуже всего сами люди! Какое-то бешеное количество людей! Лавина. Стихийное бедствие. Потоп. И как только вы там не сходите с ума друг от друга. Меня в вашем метро жуть берет. Каждый раз кажется, вот сейчас затопчут, раздавят. Кажется, если вдруг упаду, вся эта лавина промчится по мне и даже не заметит. Не представляю, как вам удается лавировать, не задевая друг друга. Я так выхожу из метро вся в синяках.
– Утрируешь, – отмахнулась Светлана. – Метро как метро. Но людей действительно многовато. Папа говорит, раньше так не было...
– Послушай, – перебила ее Найт, – ты все “папа” да “папа”. А про мать ни словечка. Тоже что ли свою не любишь?
– Не люблю??? Я!?! – Светлана разом потемнела, как солнечная поляна под накрывшей ее тучей. – Да для меня нет и не будет в мире человека дороже ее... Не считая папы, конечно. Не бывает дня, чтобы я с ней не разговаривала, не советовалась ... мысленно.
– Почему мысленно? – удивилась Найт.
– Нет больше со мной моей мамы. Вот уже два года.
– Она сбежала от вас?
Светлана задумчиво посмотрела на Найт, вернее – сквозь нее, в свое печальное прошлое. И, горько усмехнувшись, проговорила: – Сбежала? Нет. Улетела. Поднялась высоко-высоко в небо, чтобы остаться там навсегда.
Найт недоверчиво и подозрительно смотрела на пленницу. Если бы не слезы, дрожавшие в ее глазах, она решила бы, что ее разыгрывают.
ГЛАВА 12
Растянувшись на тюфяке, Степан попытался расслабиться. Перенапря-женные нервы требовали отдыха, передышки. Незаметно для себя он уснул. И проспал... может час, а может сутки, определить не было никакой возможности. С пробуждением отчаяние и страх с удесятерившейся тяжестью навалились на него.
Время и пространство сжимались вокруг него, подобно зловещей черной дыре, засасывающей в свои бездонные, беспросветные недра. Эта дыра поглощала его целиком – с костями, желаниями и мыслями. Еще немного, и он просто перестанет быть. Неужели его пожизненно заключили в это ничто, обрекли на медленное, мучительное умирание? И неизвестно, что придет раньше – смерть или безумие. Он пленник неведомых, невидимых сил, безжалостных и коварных. И все, что происходит с ним, увы, не сон, не ночной кошмар, от которого можно проснуться. Неужели Господь Бог наказал его так жестоко за грех, который он не успел даже совершить?
Степан, не отличавшийся прежде ни набожностью, ни особой верой, упал на колени и принялся горячо молиться, клянясь, что никогда-никогда впредь не посягнет на то, что ему не принадлежит.
Грубый толчок в плечо прервал его молитву. Он вздрогнул, в беззвучном крике раскрыл рот, заслоняясь обеими руками от невидимой опасности.
– Вставай. Пойдешь.С нами.
К нему снова обращались.На его языке. Но что за выговор! Чей-то тяжелый, неповоротливый язык с трудом брал речевые барьеры. Каждое слово, как законченное предложение, с паузой и придыханием... и странным гортанным шипением, будто заезженная пластинка в старинном патефоне.
– Куда? – отважился спросить Степан.
– Наверх, – последовал лаконичный ответ.
“Наверх!” Бесплотный голос сказал НАВЕРХ! Сердце в груди Степана отбивало чечетку. Неужели Господь услышал его молитву? Неужели его глаза снова увидят свет? Неужели всему этому кошмару пришел конец?
– Вы отпускаете меня? – прошептал он срывающимся от волнения голосом.
– Хочешь. Жить. Подчиняйся. Молчи. – последовал очередной приказ.
И снова бесконечно длинный переход сквозь тьму в полном молчании. Они, эти загадочные существа, были рядом с ним, впереди него и сзади. Сколько их, он не знал. Но стоило ему замешкаться, и его тотчас подгонял сзади идущий. Стоило чуть заспешить и он утыкался в чью-то спину. Оступившись, взяв слишком вправо или влево, он получал предупредительный удар в бок. Им управляли как марионет– кой, заставляя то пригибать голову, то резко сворачивать, то карабкаться чуть ли не по отвесной стене, а то и ползти. Идти было значительно труднее, чем в первый раз, так как теперь они постоянно преодолевали подъем. Степан стискивал зубы и терпел. Пусть себе. Он готов выдержать и не такое. Лишь бы поскорее выбраться на свет. А там – только они его и видели. Уж он найдет возможность улизнуть. Они боятся света, так он будет улепетывать от них по залитой солнцем улице. Пусть попробуют догнать.
Тонкие, едва различимые, и в то же время невыносимо навязчивые звуки, раздражавшие скорее нервы чем слух, преследовали его всю дорогу. Он слышал их и во время первого “кросса” сквозь тьму, но тогда ему казалось, что от перенапря– жения и страха у него просто звенит в ушах...
Наконец, плоскость под ногами стала горизонтальной, только Степан начал спотыкаться на каждом шагу, пока наконец не понял, что идет по шпалам. Пошарив ногой, он действительно наткнулся на рельсу. Справа и слева от него почти вплотную шли два невидимых существа. Внезапно впереди что-то блеснуло, острой болью хлестнув по глазам.
До слуха зажмурившегося со стоном Степана донеслись отдаленные мужские голоса. Он не успел сообразить, как ему поступить – заорать во все горло, взывая о помощи, или сломя голову броситься на свет, к людям. Сильный удар, опережая неоформившиеся в действия побуждения, сбил его с ног. Его волоком оттащили в глубокий мрак бокового помещения. Шершавая и липучая, как у ящерицы, ладонь залепила ему рот.
“Сволочи! – нутром кричал Степан. – Ах, сволочи! Что б вы подохли!”
Пальцы-присоски, словно наощупь поняв смысл не произнесенных вслух ругательств, сильнее сдавили его челюсть. Лежа ничком, придавленный к полу чьей-то ногой, он был настолько обескуражен происходящим с ним, что даже не пытался оказывать сопротивление. Да и о каком сопротивлении могла идти речь, если ужас пережитого в универмаге неотступно преследовал его, а запах черной крови и сейчас вызывал тошноту. Он знал, что жизнь его, чудом до сих пор не отнятая, висит на волоске. Один неверный шаг, и его постигнет та же участь, что и несчастных сторожей с их собаками.
Степан не сразу понял, что лежит зажмурившись. Открыв случайно глаза, он увидел слабо высвеченный прямоугольный проем. За ним тоннель метрополитена. И снова мужские голоса, глухо резонирующие под сводами.
Он попытался повернуть голову, чтобы посмотреть, наконец, на своих мучителей – его бесцеремонно и больно ткнули лицом в бетонированный пол.
Свет в проеме начал медленно угасать, пока не исчез вовсе. Голосов тоже больше не было слышно. Электрики должно быть, с тоской подумал Степан. Когда тьма снова стала абсолютной, его рывком заставили подняться и погнали по шпалам, как бессловесную домашнюю скотину. Ни один поезд не потревожил гнетущей тишины тоннеля, и Степан догадался, что на улице должна стоять глубокая ночь.
Вдруг восхитительная свежесть коснулась его кожи. Он жадно втянул ноздрями воздух – аромат цветов и скошенной травы в перемешку с запахом отработанного бензина и множества других, привычных с детства, запахов многомиллионного промышленного колосса. Каким родным, каким неутолимо желанным показался ему этот букет.
А еще через несколько шагов он увидел впереди светящиеся желтые точечки и принял их за далекие уличные фонари, такими яркими они ему показались. Однако светящиеся точки не приближались и не увеличивались. И он понял, это звезды.
– Пожалуйте сюда. – Альбинос с усилием потянул на себя тяжелую, изрядно подгнившую дверь. – Мэр ждет вас.
– Кто ждет? – не понял Вадим.
– Наш мэр.
– Что за глупые шутки?
– У нас тут не принято шутить. – Тон альбиноса был холодным и равнодушным.
Недоверчиво покосившись на него, Вадим перешагнул высокий порог и оказался в кабинете, освещенном канделябрами. Из-за массивного дубового стола ему навстречу поднялся странный субъект в темно-зеленом бархатном кафтане. Длинные, иссиня-черные волосы локонами лежали на белом кружевном воротнике. Но больше всего поразило Вадима лицо незнакомца: напудренное, неестественно белое, с явно искусственным румянцем на широкоскулых щеках. Огромный перстень поверх лайковой перчатки вспыхивал сумеречной синевой сапфира. А на воротнике кровавой каплей алел рубин.
– Однако... – озадаченно пробормотал Вадим.
– Вот вы и здесь. Добро пожаловать. – Человек в допотопном бархатном кафтане был само радушие.Его голос, в котором звучало нескрываемое торжество, показался Вадиму явно знакомым.
Закусив губу, он не ответил на приветствие, не подал руки. Нимало не оскорбившись, радушный хозяин широким жестом указал ему на кресло.
– Располагайтесь. Можете считать, что вы дома.
Вадиму послышалась скрытая издевка в его обманчиво-медовых речах.
– Где моя дочь? – не сдвинувшись с места, мрачно проговорил он.
– Успокойтесь. Ваша дочь в полной безопасности. Она окружена заботой и вниманием.
– Я вам не верю. Вы похитили ее. Вы держите девочку силой. Немедленно верните мне ее.
Напудренная маска изобразила подобие улыбки. Вадим неприязненно уставился на нее, медленно сжимая кулаки.
– На вашем месте я бы поостерегся разговаривать подобным образом, – не меняя выражения, одними губами проговорила маска. – Вы здесь целиком в моей власти, и ссориться со мной не в ваших интересах.
– Это угроза?
Маска самодовольно ухмыльнулась: – Вы находитесь на глубине ста метров, и ни одна живая душа наверху понятия не имеет, где вы. Ваше исчезновение навсегда останется для них загадкой. Ваше и вашей дочери.
Холодный пот проступил на лбу Вадима. Он пытался взять себя в руки, но ему это явно не удавалось. Когда же он смог снова заговорить, вся агрессия вытекла из него, как вода из треснувшего сосуда.
– Умоляю вас. Ради Бога, верните мне дочь...
– Ради Бога? Ради вашего бога я не пошевелю и пальцем. Да что это за бог, который позволил расплодиться по всей земле вредоносной, все истребляющей и калечащей на своем пути заразе, гордо именующей себя “человечеством”?
Он уже слышал тираду о Боге от хладнорукого. Подобный повтор показался ему странным.
– А какому же богу поклоняетесь вы? – спросил он, чтобы проверить свои подозрения.
– Вопрос неуместен. Вам достаточно вспомнить, где вы находитесь, и ответ придет сам собой.
Что он имеет ввиду? Сатану? Преисподнюю? Конечно же это всего лишь попытка запугать его. Нынче, в первой четверти третьего тысячелетия, все прямо-таки помешались на дьявольщине, на Судном дне, на финальной битве Господа с адовым Зверем. А этот – тщедушный, разыгрывает из себя чуть ли не Харона.
– Садитесь. – Мэр снова указал на кресло. На сей раз тон был повелительный. Его бесцветные глаза полыхнули словно блики на холодной стали клинка. – Повторяю еще раз: Здесь я бог и царь... Просто “Мэр” звучит обиходнее. И если я оказываю вам знаки внимания, цените щедрость моей души. Я не часто делюсь ею с кем бы то ни было.
С мрачной покорностью Вадим опустился в кресло, откинулся на спинку.
– Так что вам от меня угодно?
– Так-то лучше, – удовлетворенно кивнул мэр. Надкусив кончик сигары, он засунул ее себе в рот, не зажигая. – Хоть я и живу глубоко под землей, мне это отнюдь не мешает быть в курсе всех земных событий. В том числе и лично ваших дел, сударь. – Его хилое тело, облаченное в давно отошедшие в историю одежды, слилось с троном-креслом, исчезло в нем.
– Я уже оценил ваш повышенный интерес к моей персоне, – враждебно буркнул Вадим.
– Итак, вы тщетно стучались в закрытые двери, требуя того, чего вам не хотели дать, – начал мэр, посасывая холодную сигару. – Я говорю о подробном плане подземной Москвы. Неужто вы, наивный человек, не знали, что все
подземные сооружения, вся топография ее недр строго засекречены, как военно– стратегические объекты?
– Но ведь речь идет о спасении людей!
– Да кто ж поверит вам, самозванцу-одиночке? Хотя есть один. Тот, кому некого и нечего бояться.
– Кто он?!. – оживился Вадим.
– Я, сударь. И только я. – Он сплюнул жвачку из размокших табачных листьев. – Я готов вам поверить. Я готов предоставить вам то, что вы так упорно ищете. Подробнейшие планы и карты земных недр всей Москвы и Московской области, залегание различных пород, подземных рек и водоемов со стоячей и проточной водой, размещение многоярусных пустот, колодцев, шахт, лабиринтов старых каменоломен. А так же всех подземных сооружений, возникавших с момента основания Москвы и по сей день – траншей, тоннелей, потайных ходов, складских помещений, обширнейшей сети городских коммуникаций, скоростных правительственных метро-трасс, проложенных красными вождями. Всё, всё, до последнего люка, до последней ступенечки веками заносилось на эти бесценные карты, о существовании которых никто даже не подозревает там, Наверху. Я их единственный обладатель и хранитель! Я один знаю доподлинно, что таят в себе недра Москвы.
Глаза Вадима лихорадочно заблестели. Неужели? Неужели это правда!? Да ради такого подарка судьбы можно принять любые условия, пойти на сделку с самим дьяволом. Пусть он держит его хоть в клетке, хоть на цепи, хоть на адской жаровне, только бы получить доступ к заветным материалам.
– И вы позволите мне взглянуть на них? – с замирающим сердцем спросил укрощенный Вадим.
– Не только взглянуть. Вы можете работать с ними столько, сколько вам необходимо, – милостиво изрек мэр. – Я создам вам идеальные условия для работы. Никто и ничто не помешает вам здесь, даже собственная дочь. Вы сможете с ней видеться, будете знать, что она рядом, что о ней хорошо заботятся. Вы же, не теряя драгоценного времени, будете наверстывать упущенное. Ведь, если вам верить, времени остается совсем немного.
–Согласен! Я принимаю ваши условия. Принимаю с благодарностью. – Вадим вскочил, нервно прошелся по полутемному кабинету, остановился перед мэром. – Но прежде я хотел бы...
– Да, да, я понимаю. – Маска умиротворенно разгладилась, оставив в местах недавних складок темные борозды разъехавшегося грима. – Ваша дочь сейчас с моей дочерью на прогулке по местным достопримечательностям. Как только они вернутся, вы свидетесь. А потом – к делу! В отведенных вам аппартаментах вы найдете все необходимое. Если чего-нибудь будет не хватать, давайте мне знать незамедлительно через своего слугу и охранника. И да помогут нам Недра Земные. – Он торжественно поднялся.
– Охранника? – насторожился Вадим. – Значит вы все-таки будете держать меня в заточении?
– Охрана, неусыпная, ежеминутная – неприложная мера предосторожности для всех нас. Мы здесь далеко не в безопасности.
И не сказав больше ни слова, мэр с достоинством удалился. Легкое прикосновение к плечу заставило Вадима вздрогнуть. Резко обернувшись, он увидел своего провожатого. Кивком головы тот пригласил его следовать за ним.
ГЛАВА 13
– Пока наши отцы заняты, я могла бы тебе кое-что показать, предложила Найт.
– Нет, я буду ждать здесь, – заупрямилась Светлана.
– Так ведь просто сидеть и ждать скучно, утомительно и долго. А за прогул– кой или развлечением время бежит быстро. Не отказывайся. Я хочу показать тебе мой мир.
– Ладно, уговорила. – Светлана нехотя поднялась. – Будем надеяться, что ты не надуваешь меня в очередной раз... Погоди! – спохватилась Светлана. – Я ж под арестом. Меня не выпустят.
– Дурочка. Ты со мной.
– Ах да, я и забыла. Ты ведь у нас дочь местного владыки. – Светлана с горечью усмехнулась. Она не могла забыть того, что ей поведало парафиновое существо, но предпочла не говорить об этом с Найт, потому как не доверяла ей. Распахнув дверь, Найт властно крикнула:
–Эй, чудо-юдо! Тащи сюда две короны.
– Какие еще короны? Зачем? – удивилась Светлана.
– Узнаешь. Выходи.
От темной ниши отделился парафиновый мальчик, держа в руках два шлема и впрямь похожие на короны. Он водрузил одну из них на голову Найт и, прилаживая ей на плечо кожаную сумку, задел бронзовый цилиндрик, висевший у нее на шее.
– Ну ты, образина! Поосторожнее лапами! – тотчас окрысилась Найт. – А то как дуну.
От странной угрозы Витя отскочил в сторону, как ошпаренный. Прилаживая на пленнице другой комплект, он то и дело косился в сторону грозной мэровской дочки.
– У меня тоже такой дурацкий вид? – спросила Светлана, разглядывая Найт.
– Ну что ты. Значительно хуже, – парировала та. И обернувшись к Вите, презрительно бросила: – Эй ты, хранитель Бесценной Жемчужины! Будешь ждать нас здесь. Понял?
Парафиновый мальчик покорно уселся на каменный пол у стены и замер. Светлана уже знала, что он может просидеть так не один час.
Сначала они шли по тесному, тускло освещенному коридору, своды которого, словно потом, были покрыты влажными испарениями. Непривычный головной убор, к тому же довольно тяжелый, мешал Светлане. Справа и слева от нее зияли черные провалы. Что таилось в них – пропасти, тупики или боковые коридоры, понять было невозможно.
– Это древние потайные ходы, – небрежно сообщила Найт. – Тянутся на километры.
– Искусственные?
– Всякие. Московские князья и цари тоже заботились о своей безопасности.
– Почему “тоже”?
– Потому что красные вожди исковыряли здесь все вдоль и поперек, почище прежних. Из-под вашего Кремля, из-под Мавзолея, из-под Дома Правительства можно прямиком попадать на загородные виллы, в аэропорта... Если прежние цари рыли себе пешие ходы, то эти пробуравили землю под скоростные поезда. А жратвы-то! А боеприпасов! А одежды и утвари – на всю Москву бы хватило.
– А вы разве ничего для себя здесь не строите?
– Конечно нет, – фыркнула Найт.– Чего ради? Зачем попусту утруждать себя, когда Природа сама обо всем позаботилась. Нам ведь за ней все равно не угнаться.
Они спустились по вырубленным прямо в скале ступеням и неожиданно для Светланы оказались на непривычно маленькой платформе метро. Ошибиться она не могла – внизу, под платформой поблескивали рельсы. Сердце Светланы учащенно забилось.
– Зря радуешься, – разом охладила ее Найт. – Эта ветка метро не имеет никакого отношения к тем, по которым ты привыкла ездить. – Вытащив из кармана миниатюрную рацию, она деловито проговорила: – Платформа А-12. И поживее там .– Пока они ждали, Найт объясняла: – Вот это и есть часть той правительствен– ной ветки. Сами-то они пользуются ею крайне редко, а нам она пришлась весьма кстати. Транспорт их, люди наши. Есть, конечно, и подкупленные. Они нас так боятся, что готовы лизать нам руки, лишь бы мы их не тронули.
– Так люди о вас знают?
– Очень немногие. Но они считают нас подпольной мафией или чем-то в этом роде..
Послышался быстро нарастающий гул, и из темноты, ослепив их фарами, вынырнул подземный вагон. Сбросив скорость, он плавно причалил к платформе. Машинист почтительно приветствовал Найт, окинув Светлану подозрительно– недобрым взглядом. Это был неестественно белый человек с алебастровой кожей и редкими волосами, казалось, сплошь покрытыми инеем. Даже глаза у него были белые. Светлана завороженно смотрела на странного машиниста. Найт толкнула ее локтем в бок:
– Ну чего уставилась? Проходи.
Едва они ступили в вагон, двери захлопнулись. Машинист рванул с места, развив невероятную скорость. “Что теперь замыслила эта грубиянка, – думала сжавшаяся в комочек Светлана. – Куда увозит ее, какое задание выполняет?”
От резкого торможения девочек швырнуло вперед.
– Болван! – выругалась Найт. – Не зря папа говорит, что научить наших делать что-нибудь самостоятельно практически невозможно. Вот тебе пример. Чуть не угробил нас.
Двери с грохотом разъехались. Высадив девочек, вагон тут же умчался, унеся с собой свет. Абсолютная внезапная темнота вызвала в Светлане панику.
– Что-о, страшно? – раздался над ее ухом насмешливый голос. – Вот так мы тут и живем. Привыкай. – И. услышав, видно, как часто и нервно задышала в темноте ее пленница, Найт поспешила добавить: – Не дрейфь. Нажми кнопочку на сумке, что у тебя на боку. Вот так!
Перед Светланой, как призрачное видение, возникла голова Найт в ореоле голубого свечения. Быстро разгораясь, свечение стало настолько ярким, что все вокруг осветилось.
– Ух ты! Здорово! – разом оживилась Светлана, шаря по сумке у себя на боку в поисках заветной кнопки. Теперь и над ее головой разлилось неоновое сияние. – Лучше шахтерской лампы!
– То-то же. А то зачем да почему. Ну, теперь вперед! И хорошенько гляди себе под ноги. Здесь тебе не Тверская.
Стараясь ни на шаг не отставать от Найт, Светлана ступила в неведомый, удивительный мир, о существовании которого – практически у нее под ногами – даже не подозревала. Найт уверенно вела ее по бесконечным нерукотворным гротам, сквозь оранжевые песчаные пещеры, сквозь известковые, похожие на изъеденную слоновую кость или окаменевшую губку, дворцы. Подземные пустоты, замысловато переплетаясь, вливались друг в друга, образуя то узкие проходы, то величественные, теряющиеся в вышине залы, то бездонные, коварно стерегущие на пути колодцы.
Протиснувшись сквозь тесный извилистый лаз, они очутились вдруг словно бы у подножья, покрытого пеной, гигантского гребня морской волны.
Казалось, стоит дунуть или дотронуться до стены, и она с тихим шипением начнет лопаться, исчезать. Но ажурное каменное кружево оказалось прочным и холодным на ощупь.
– Ой! Что это? – Светлана схватила Найт за руку, заставляя ее прислушаться.
В наступившей тишине явственно слышался тоненький, настойчивый писк.
– Крысы? – От страха и отвращения у Светланы запершило в горле.
Писк доносился из черного провала у самых ее ног. Снисходительно улыбнувшись, Найт наклонилась и по локоть засунула руку в провал.
– С ума сошла! Что ты делаешь?!. Уку...
Найт извлекла на свет маленький пушистый комочек, и Светлана сразу узнала это незрячее существо, точно такое как Плут.
– Так вот, значит, где они обитают! -оживилась она, сразу забыв про страх. – Посвети-ка!
– А сама не можешь?
Светлана присела на корточки, свет от ее короны проник вглубь норы, выхватив из тьмы целый клубок копошащихся слепых существ. Почуяв присутствие посторонних, существа умолкли, как-то странно заерзали – каждый сам по себе – и на глазах у изумленной Светланы вдруг начали исчезать. Через минуту норка была пуста.
– Да куда ж они все подевались!? – недоумевала Светлана, проведя ладонью по пористым стенкам норы. – Чудеса!
– Ничего чудесного. У них нет скелета, и они просачиваются из одной емкости в другую как вода или песок. Вот, смотри.
Найт согнула указательный палец колечком, оставив едва заметный просвет, и посадила на него зверька. Нащупав быстро двигающейся пуговкой носа спасительную щелочку, он мгновенно “протек” в нее и мохнатой каплей шлепнулся на подставленную Найт ладонь. Ухватив зверька за задние лапки, она подвесила его вниз головой. И тот начал вдруг вытягиваться, превращаясь в тряпочку, в жгутик, в веревочку...
– Ой, мамочки! Да разве ж такое бывает?
– У нас тут и не такое бывает, – заверила ее Найт.
– Теперь понятно, как удалось улизнуть от нас Плуту. А ты ведь знала, что он уйдет, да?
– Конечно знала, – усмехнулась Найт и, бросив зверька в норку, вытерла об себя руки.
Они не прошли и десяти метров, когда Светлана снова уловила какой-то звук: – Мне кажется, или я слышу журчанье воды?
Ничего не ответив, Найт шагнула в боковой рукав, и в следующее мгновение они оказались на берегу самой настоящей подземной речки, медленно катящей черные лакированные воды.
– Нам на тот берег. Разувайся, – скомандовала Найт.
– Да ни за что! – Светлана попятилась. – Смотри, какая она черная! Откуда я знаю, что там.
– Речка как речка. И не черная, а прозрачная. И в этой части совсем не глубокая. Я ее изучила, как собственное отражение.
– А это, случайно, не канализация?
– Совершенно случайно, нет, – со злым ехидством ответила Найт. – А то ведь какую только пакость вы на нас не спускаете и в каких количествах! Целые реки зловонных нечистот, ядовитых химических отходов и прочей дряни. Вы – цивилиза-ция, которой в природе быть не должно. Так говорит отец, и я с ним абсолютно согласна. Вы – миллиардноголовый монстр, пожирающий собственный дом – нашу планету. От вас один вред и беспокойство. Грохот, смрад, мусор. От вас пахнет смертью и опасностью.
Светлана ошарашенно уставилась на Найт. Сколько ненависти было в ее внезапной тираде, в ее агатовых глазах!
– Но вам уже не долго измываться над нами, – не унималась Найт. – Отец говорит, очень скоро сама Земля за все с вами расквитается... Ну чего пялишься? Я не Земля. Я тебе мстить не собираюсь. Да снимай же свои дурацкие босоножки!
И, не глядя больше в ее сторону, Найт скинула легкие плетеные сандалии и храбро вошла в подземную речку. Вода, едва достигнув ее колен, продемонстриро– вала свою абсолютную прозрачность. Светлане ничего не оставалось как последовать примеру Найт, хотя и не столь безоглядно. Больше из страха остаться одной по ту сторону реки. Она села на каменистый берег, спустила ноги в воду – под светом ее короны стало видно гладкое дно.
– Совсем не холодная! – удивилась Светлана. – А чистая-то какая!
– Наши реки грязными не бывают, – наставительно изрекла Найт. – Если, конечно, вы не вмешаетесь. Это очень вкусная питьевая вода. Можешь попробовать.
Светлане как раз хотелось пить и, зачерпнув полную пригоршню, она с удовольствием утолила жажду. Найт не обманула, вода была действительно наредкость вкусной, не в пример московской хлорированной мути, текущей из крана.
– Ну хватит, вылезай, – командовала Найт. – Нас ждет еще премиленькое местечко.
С трудом пробравшись по узкому, неровному проходу, такому низкому, что приходилось беречь корону и голову, Светлана неожиданно очутилась в сказочно прекрасном дворце, какой может разве что привидеться во сне. “Дворец” переливался всеми мыслимыми и немыслимыми цветами, от глубоких насыщенных тонов до нежнейших взаимопроникающих оттенков. С уходящих в недосягаемую высь сводов тяжело и монументально свешивались гигантские, причудливо переплетенные каменные гирлянды, “люстры”, подвески, собранные в складки “занавесы”. А навстречу им с неровного бугристого пола тянулись бесформенные пни, конусы, колонны, напоминавшие огромные, оплывшие воском свечи.
–Красотища какая! – прошептала зачарованная Светлана, прижимая к груди закоченевшие пальцы. – В жизни не видывала ничего подобного.
– То-то же, – удовлетворенно усмехнулась Найт с таким видом, будто все, что их окружало, было ее безраздельной собственностью.
– Сталактиты и сталагмиты одновременно.
– Чего-чего? – не поняла Найт.
– Те, что свешиваются со сводов, сталактиты, а которые тянутся к ним с пола – сталагмиты.
– Дурацкие словечки, – фыркнула Найт. – Какая мне разница, как вы их называете. Они возникли здесь задолго-задолго до основания Москвы и растут себе потихонечку, капля за каплей, столетиями.
– Наверняка никто в Москве даже не подозревает о существовании этих пещер.
– Их счастье. – Найт сверкнула глазами. – Пусть попробует кто-нибудь сюда сунуться. Убью на месте. Это мои владения! Отец подарил их мне. Хочешь знать, как они называются? Дворец принцессы Подземного царства. Вот как!
Светлана опасливо покосилась на нее: дурачится или всерьез?
– Эти колоссы мои друзья. Я разговариваю с ними, доверяю им свои тайны. Они живые.Я знаю. И они слышат и понимают меня, только ответить не могут... А может и отвечают, да я не слышу. Их жизнь не похожа на нашу. Она протекает медленно-медленно. Вся моя жизнь для них – падение одной капли. Я ненавижу их за это. И уважаю. А знаешь, сколько здесь таких пещер? Им нет числа. И одна другой краше. Настоящее Царство Вечности.
Вдруг едва различимая тень проскользнула между двумя сталагмитами.
– Смотри! Что это там?!. – испуганно вскрикнула Светлана.
– Да что там может быть, – с наигранной беспечностью отозвалась Найт. – Небось головой качнула, тени и переместились. Посмотри лучше на ту каменную арку. Ни за что не поверишь, что ее сделала природа, а не человек, правда?
Два сталагмита, склонившись друг к другу, соприкоснулись вершинами, образовав остроконечный свод, и так застыли на тысячелетия, влажно искрясь пурпурно-лиловыми блестками.
– А можно под ней пройти? – воодушевилась необычным явлением Света.
– Запросто.
Сделав несколько осторожных шагов, Светлана ступила под арку, намереваясь взглянуть на нее с противоположной стороны. Споткнувшись о выступ, она слабо вскрикнула и растянулась во всю длину. Корона на ее голове погасла. Вязкая жуткая тьма, будто только того и ждавшая, в миг сомкнулась над нею черными водами бездонного омута. И этот омут, как огромное живое существо, вдруг ожил, зашевелился,задышал, уставившись на нее десятком пар тускло мерцавших глаз – огоньков. Помигав, словно бы в нерешительности, глаза-огоньки медленно двинулись к поверженной Светлане.
Она лежала на спине, окаменев от ужаса, не в силах не то что встать, но даже пошевелиться. Воздух давно кончился в легких, а ей никак не удавалось сделать вдох. Вот сейчас ее схватят, уволокут в вечный мрак и она...
–Эй! Где ты там? Спряталась что ли? – раздался, наконец, голос Найт, которого, как ей казалось, она никогда уже не услышит.
Светлана хотела ответить ей, но не могла вымолвить ни слова. А парные мигающие кружочки были уже совсем близко. И Светлана уже не сомневалась, что это глаза. Но чьи?!. Кто-то дышал ей прямо в лицо и вслед за тем – еле ощутимые торопливые прикосновения, будто ее трогали и ощупывали чьи-то липкие и шершавые лапы.
Она закричала, испугавшись собственного голоса, таким неузнаваемым, истошно-визгливым получился исторгнутый ею крик. Лицо обдало ветром, как от шарахнувшейся в разные стороны стаи птиц. Появившаяся Найт светом своей короны разогнала эту жуткую многоглазую, многорукую тьму.
