Текст книги "Любовница. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Елена Звездная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Приятно? – скрывая улыбку, и снова касаясь губами моей ладони, спросил шеф.
Я невольно кивнула, как завороженная глядя на него.
– Вот видишь, – лорд Эйн скользнул губами выше, прикоснулся к тонкой коже на запястье, чувственно очень, так что я снова вздрогнула всем телом, – это удовольствие, причем лучшее из всех существующих удовольствий.
– А… а тортик? – слабеющим голосом, спросила я.
– Даже близко не сравнится, – заверил меня шеф, прикрыв глаза и продолжая целовать мою руку. Медленно, завораживающе, чувствительно. Так, что я растеряла все слова и потрясенно следила за его действиями, даже не подумав о том, чтобы это прекратить.
Прекратил сам лорд Эйн, опустив, но не отпустив мою руку, и вырисовывая незримый узор на моей безвольной раскрытой ладони, произнес:
– Твой вопрос.
Мой вопрос?.. Я как-то невероятным образом позабыла о чем вообще был разговор, и с трудом приводя мысли в порядок, попыталась вспомнить. Вспомнила. И задала вопрос:
– То есть став сэльдом, вы… вы…
– Уже не смогу прикоснуться к тебе, – глядя в мои глаза, тихо произнес лорд Эйн.
– И у всех сэльдов такой монашеский образ жизни? – поинтересовалась, млея от касаний его длинных пальцев.
Какой-то странный взгляд, словно лорд Эйн хотел что-то сказать и не решался, но вот на вопрос он ответил:
– Сэльд вступает в права власти в паре с супругой. Ее берегут льды.
– Ага, – я попыталась высвободить руку, но шеф удержал, – то есть нам нужно найти для вас жену в кратчайшие сроки, я правильно понимаю задачу?
Лорд Эйн разжал пальцы, выпуская мою ладонь из поистине упоительного плена, и глядя в сторону мрачно выдохнул:
– Ничего ты не понимаешь.
Он глянул на меня из-исподлобья, вздохнул, затем вдруг резким жестом сдвинул торт в сторону, придвинулся ко мне, отобрав ложку, взял обе мои руки в свои ладони, и глядя мне в глаза, произнес:
– Дай мне семь дней, это все, что у меня есть сейчас, Виэль. Дай мне эти семь дней и… ночей, чтобы я мог убедить тебя остаться в этом замке и подождать меня те несколько чудовищно долгих лет, пока я буду обязан держаться от тебя подальше.
– Что? – я, кажется уже ничего не соображала.
– Я должен доказать, что лучший, – взгляд шефа из снежного стал каким-то предгрозовым, – должен… Я не смогу уйти спокойно, осознавая, что ты с присущим тебе упорством возьмешься добиваться очередное ничтожество, которое вознамеришься назвать своим мужем.
Неожиданно в двери постучали. Я вздрогнула, попыталась вырваться из плена его взгляда, его ауры, его… собственно его, лорд Эйн же просто спросил:
– Что?
Дверь приоткрылась, но никто так и не вошел, а затем Охард произнес:
– Лорд Эйн, к вам представители всех родов и…
– Пусть проваливают.
Охард там помялся за дверью и несколько неуверенно произнес:
– Это по поводу сэльдины.
У меня сердце дрогнуло почему-то.
Но шеф, все так же не отводя от меня взгляда, ответил:
– Я не меняю своих решений. Главы рода уже были поставлены в известность, что выбирать сэльдину я не намерен. Если они явились с надеждой переубедить меня – совершенно напрасно. Это все.
– Да, господин, – и Охард закрыл дверь, так и не заглянув даже.
И бросив меня в плену не совсем вменяемого шефа. Да что там «не совсем» – невменяемого и точка.
– То есть главы родов в курсе? – тихо спросила я.
– Со времени моего перерождения прошли сутки, час назад они получили письма с новой информацией, несколько минут назад на их символах рода появился знак подчинения мне. Да, они в курсе. Не отвлекайся, Виэль, это все сейчас совершенно не имеет значения.
Значение судя по его взгляду имела я. И только я. И чувствовала я себя от этого крайне неуютно. И да, решила спросить:
– А если я откажу, вы измените свое решение и возьмете сэльдину?
Взгляд шефа стал каким-то вконец предгрозовым, но он мне все равно ответил:
– Нет, Виэль. Если ты мне откажешь, я мучительно проживу годы становления силы, а затем вернусь и докажу, как ты была не права.
У меня замерло сердце. Замерло, а затем ускоренно забилось.
А лорд Эйн, склонился ко мне и выдохнул:
– Шесть.
– Что? – переспросила, не понимая.
– Ты задала шесть вопросов, я ответил. Твоя очередь отвечать, Виэль.
У меня внезапно появилось стойкое ощущение нахождения в ловушке, причем стойкость ощущению придавало чувство, что я сама себя сюда загнала. Даже сказать мне было нечего, просто кивнула.
Лорд Эйн улыбнулся, протянул руку, поправил прядь моих волос, заправив за ухо и едва слышно спросил:
– Ты считаешь тортики лучшим из удовольствий?
– Да… – голос дрожал.
– Почему?
Идиотский диалог, но я ответила, и даже честно:
– Они сладкие.
На губах лорда Эйна заиграла загадочная улыбка, и подавшись ко мне, он произнес:
– Дай мне шанс, Виэль, и я докажу насколько мало ты знаешь о том, как бывает сладко. Насколько может быть сладко. И как мизерно ощущение сладкого на языке, в сравнении с ощущением сладости во всем теле.
И вот он же только сказал, а у меня внезапно сладко заныл почему-то живот. И если бы только он…
– Еще четыре, – произнес шеф.
– Что? – я уже ничего не соображала.
– Вопроса. Осталось четыре, – поставил в известность лорд Эйн.
У меня было какое-то предобморочное состояние, даже кивнуть сил не осталось. Я едва дышала, как завороженная глядя в его глаза не в силах отвести взгляд, и не могла даже пошевелиться.
Шеф же вновь протянул ладонь, провел пальцами по моей щеке, спустился и коснулся приоткрытых губ, вновь посмотрел мне в глаза и тихо спросил:
– Сколько мужчин прикасались к твоим губам?
Замерла, удивленно глядя на снежного лорда. Но честно ответила:
– Трое.
Его взгляд потемнел, словно тучи сгущались и грядет буря, но следующий вопрос прозвучал ровно:
– Тебе нравилось?
Внезапно захотела, чтобы все эти вопросы закончились! И все же ответила:
– Да. С одним из них.
В глазах лорда Эйна стало на порядок темнее, а вот вопрос он задал искушающе-тихо:
– Опиши ощущения.
Гулко сглотнув, попыталась быть честной, и в первую очередь сама с собой. Закрыла глаза, ответственно пытаясь вспомнить… Поцелуи были, но вот самым ярким из них для меня всегда оставался тот, после помолвки с Закари. Когда он провожал меня домой через городской парк, остановился возле кустов цветущих и дурманяще пахнувших роз, обнял, склонился к моим губам и… Ощущения?
– Счастья. Тихого, завораживающего счастья. Тепла в груди. Замирающего сердца. Словно стоишь на краю чего-то удивительного и неизведанного. Осознание правильности происходящего. Желания замереть и сохранить в памяти этот миг...
– Неправильные ощущения, – усмехнувшись произнес лорд Эйн.
Распахнув ресницы, недовольно посмотрела на него и в сердцах спросила:
– И почему это неправильные?
Но вместо того, чтобы ответить, снежный лорд, подавшись ко мне, прошептал:
– Закрой глаза, Виэль.
Кто бы мне объяснил, почему я подчинилась без слов, возражений и даже возмущенных мыслей. Просто сомкнула ресницы и вздрогнула, едва ощутила прикосновение к своим губам. Осторожное, чарующе-нежное, мимолетное, сменившееся ощущением теплого дыхания на занывшей от ожидания и предвкушения коже. И дрожь по телу, отозвавшаяся сладкой истомой, едва я почувствовала еще одно касание его губ к моим… Осторожное лишь в первый краткий миг, а затем ставшее решительным, уверенным, лишенным сомнений и лишающим дыхания. Прикосновение, спугнувшее все мысли, заставившее сердце забиться в неистовом темпе, вырвавшее стон и даже не один… и… вдруг ставшее вновь нежным, едва осязаемым.
– Как ощущения? – сквозь грохот моего сердца, донесся до меня голос лорда Эйна.
– Кккакие ощущения? – тяжело дыша, спросила я, и распахнула ресницы.
Он улыбнулся, и вновь склоняясь ко мне, прошептал:
– Правильные.
О, они были такие… правильные… но больше как-то упоительные, дурманящие, сводящие с ума, лишающие мыслей, ощущения пространства, реальности происходящего, лишающие всего… Лишь оглушающий грохот сердца, сильные руки на охваченном истомой теле, губы, отбирающие дыхание...
В двери не стучали – туда бились со всей силы и этот грохот в какой-то момент стал громче биения моего сердца и срывающегося дыхания лорда Эйна, который целовал, целовал и целовал меня так, что я давно и как-то совершенно естественно перетекла к нему на колени, и теперь таяла, сжатая сильными такими невероятно руками. И одного движения этих рук хватило для того, чтобы вновь позабыв обо всем на свете, я отдалась упоительным поцелуям снежного лорда. О он, задохнувшись от осознания моей готовности продолжать и не готовности останавливаться, резко выдохнул, стремительным движением уложил меня на постель, с нескрываемым восторгом взглянул в мои затуманенные происходящим глаза, и вновь приник к губам… О, какой же это был поцелуй! Поцелуй, от которого стало так сладко, так нежно, так здорово, что хотелось бы петь, если бы невероятная, страстная потребность продолжать, продолжать и продолжать… Таять от того, как он ласкает мои губы, возвращать в ответном поцелуе весь вихрь подаренной им нежности, выгибаться под шквалом неистовой страсти, самозабвенно целоваться и предвкушать продолжение, к которому шеф явно стремился, скользя пальцами руки, свободной от обнимания меня за талию с целью прижать к его телу посильнее.
И в этот упоительный момент двери слетели с петель!
Мы оба, тяжело дыша, повернули головы и узрели явившуюся в гневе и ореоле сверкающих искорок Юалию, которая явно пребывала в ярости. И вот эта яростная мегера открыла рот и…
– Третьей не берем! – слегка осипшим голосом произнес кто-то.
Лорд Эйн с удивлением посмотрел на меня и стало ясно, что отрицать очевидное бессмысленно, в том смысле что да, это я сказала и еще… еще…
– Ты самый красивый мужчина на свете… – прошептала я, откровенно утонув в его невероятных глазах цвета предгрозовых облаков.
– Правда? – с удивленной хрипотцой спросил он, теряя связь с окружающим миром.
– Правда… – ответила, тоже теряя мир и потянувшись к его губам, которые были неплохой заменой всем вселенным на свете.
И он потянулся ко мне, наши губы встретились, наше дыхание стало единым целым, моя рука вернулась к пропусканию прядей его волос между дрожащими пальчиками, его к ласканию моей щеки, и…
– Не сметь! – завизжал кто-то срываясь на фальцет.
А мы срывались в пропасть наслаждения, где не было, совершенно не было места посторонним. И лорд Эйн, вызвав мой протестующий прерыванием поглаживаний стон, протянул руку в сторону распахнутой двери… Завыл ледяной ветер, по воле его силы дверной проем начал стремительно обрастать льдом, закрывая нас от взбесившейся Юалии, которая опустилась до:
– Да как она смеет!
– Я твоя невеста, завещанная отцом…
– Ты клялся…
– Где мой Харнис?!
– Ты избил моего мужа!
– Ты должен жениться на мне, ты давал слово!
Она что-то явно еще кричала, но уже не было слышно, и видно тоже – на месте дверного проема находился вросший в стену айсберг, и снести его вряд ли кто-то вообще был способен, что меня в данный миг очень порадовало. Единственное что, ну просто не могла не спросить:
– Шеф, вы избили Харниса?
Он, вернув на место руку, которой полагалось гладить меня, а не отвлекаться на всяких истерящих диаметрально противоположными требованиями, провел пальцами от моего виска, по щеке, контуру подбородка, шее и ниже, так что я затаила дыхание, коснулся моей груди, взглянул мне в глаза и произнес:
– Забудь.
– Забыла, – с готовностью согласилась я.
Лорд Эйн просиял совершенно довольной улыбкой, за которой пряталось восторженное счастье и спросил:
– На чем мы остановились?
– Ты целовал, – прошептала я, – вот здесь… – и указала на губы.
Судорожно выдохнув, снежный лорд задал тихий вопрос:
– А могу я еще что-нибудь поцеловать?
– Оу… – я почувствовала себя заинтригованной. – А что же еще ты хочешь поцеловать?
И получила дико соблазнительный ответ:
– Тебя. Всю...
Нет, ну вот что можно сказать на подобное? Махнув рукой я расщедрилась на уверенное:
– Нет!
Пожав плечами, снежный лорд, приникая к моим губам, прошептал:
– А я настойчивый, Виэль.
– А я...я, – порываясь сказать в перерывах между улетными поцелуями, – я такая вредная…
– Знаю, Виэль, – обрадовал он, заставляя забыть обо всей моей вредности, одним своим поцелуем.
Одна проблема – он обо всей своей настойчивости не забывал ни на миг, и в какой-то момент я обнаружила, что вновь сижу на коленях лорда Эйна, а платье давно расстегнуто, и свисает где-то на уровне талии, и то обнаружила я это исключительно потому, что кто-то зацеловывал всю меня от шеи до груди и… и едва собственно дошел до груди, как осознание времени, пространства и того, что меня-то спросить забыли, канули куда-то в бушующий океан нежности, сметенные напористым шквалом страсти.
Проблесков сознания больше так и не случилось…
Понимание того, что меня соблазнили самым безжалостным образом, коварно заманив в спальню тортиком, длилось ровно минуту, пока Вальд расстилал постель, попросту стянув с нее покрывало, с остатками раздавленного в порыве страсти тортика. Я покраснела, вспомнив как с меня слизывали крем и решительно собиралась предаться страданиям и стыду, но тут шеф, покончив с расстиланием постели, вернулся к креслу, где оставил меня совершенно обнаженную, подхватил меня на руки, и через миг уложил на белоснежные простыни.
Безумие страсти перешло на новый виток, еще более головокружительный...
Под утро места для стыда, страха и сомнений уже не осталось. И именно в этот момент мой невообразимо настойчивый шеф, хрипло спросил:
– Можно?
На это, растерявшая весь голос от криков и стонов которых тут за ночь прозвучало столько, что будь они каплями воды, мы бы с лихвой наполнили море как минимум, а может даже и целый океан, прошептала поистине потрясенно:
– А, по-твоему, после всего, что здесь случилось, осталось еще хоть что-то, чего нельзя?!
Он улыбнулся самой невероятной улыбкой на свете и произнес:
– Я обожаю тебя, Виэль.
И перешел к самому интимному, оставив меня недоумевать по поводу, а что же тогда было все то, что он творил со мной эту ночь напролет. Недоумевание оказалось столь сильным, что я, проигнорировав мимолетную боль, коварно сопроводившую проникающее движение Вальда, все же спросила:
– А вот все эти часов шесть разврата… это что было?
Прервавшись, дабы наградить меня удивленным взглядом, лорд Эйн сообщил:
– Прелюдия.
То краткое мгновение, пока шеф нарочито медленно склонялся к моим губам, чтобы снова свести с ума, я напряженно думала, что ждет меня впереди, если все, что творилось до этого являлось лишь аперитивом перед основной трапезой…
***
Утро мы как-то пропустили.
Говоря откровенно, если бы не окна, в которые сначала забрезжил рассвет, а потом и ярко засветило солнце, мы бы это утро вовсе не заметили, просто в какой-то момент, остановившись на миг, Вальд тихо прошептал:
– Как же ты прекрасна в ореоле солнечных лучей.
Я бы что-нибудь ответила… нет, я бы точно что-нибудь на это ответила, но не осталось сил даже говорить, не то что шевелиться. Увы, лорд Эйн отличался впечатляющей неутомимостью… Или не увы… Отдаваться во власть его сильных рук, уверенных движений и умопомрачительных поцелуев оказалось невероятно восхитительно. А потом в какой-то момент из состояния «о, как же мне хорошо», я провалилась в блаженный и явно очень нужный сон, чем вызвала едва слышный стон сожаления шефа…
***
Утро началось с тортика в постель. Тортик был маленький, такой укуса на три, хрупкий, украшенный решеточкой из белого шоколада и алыми ягодками… Тортик был не один – рядом со смятой постелью находилось еще два столика на колесиках, заставленных пирожными, тортами, мороженным, фруктами… очень грустно посреди всего этого великолепия смотрелась одинокая маленькая чашечка чаю...
Эйна нигде не было.
Я подняла покрывало, там шефа не было. Подняла ближайшую ко мне огромную подушку – там тоже пусто.
– Окно, – раздалось собственно от окна.
Прищурившись, от туда все же свет бил, посмотрела на окно и обнаружила лорда Эйна в одних брюках и с чашечкой чая в руках.
– И что это вы делаете сидя на подоконнике? – поинтересовалась я.
– Любуюсь тобой, – последовал ответ.
И сказано было так, что я сразу поверила, и засмущалась, и покрывалом прикрылась посильнее. Шеф улыбнулся, оторвался от окна, подошел, забрался с ногами на постель, сел, скрестив их, и вернулся к медленному испитию чая, в процессе которого не сводил с меня пристального, изучающе-восторженного взгляда.
Затем вдруг сообщил:
– Ужинать пришлось одному, ты спала и отказывалась просыпаться.
Это ж уже какой сегодня день? Это второе утро с момента, как… как меня безжалостно соблазнили, заманив в спальню тортиком! Хмуро глянула на лорда Эйна, потом на тортики. Внезапно вспомнилось, что этот конкретный лорд предпочитает тощеньких. Не удержалась от язвительного:
– Учитывая ваши пристрастия, я думаю не слишком благоразумно с вашей стороны закармливать меня сладким. Растолстею ведь.
Шеф, собирающийся сделать глоток, глянул на меня, приподняв брови, усмехнулся и спокойно произнес:
– Виэль, я люблю тебя. Всю тебя. Неужели ты полагаешь, что меня может не радовать мысль, что тебя станет больше?
Все, на этом моя вредность объявила капитуляцию, зато возник новый вопрос:
– А поцеловать?
Вальд отрицательно покачал головой, вздохнул и тихо признался:
– Одним поцелуем я не ограничусь. Я ждал тебя всю ночь, и есть опасения, что сорвусь как только притронусь… Так что лучше поешь до поцелуя.
– Шеф, все поняла, – заверила я.
И выскользнула из постели. Одежды на мне не стало еще… да не помню уже когда, и одеть здесь было не чего.
– Никто не зайдет, – заверил меня лорд Эйн.
Это, конечно, радовало, но не успокаивало – его же я тоже стеснялась. Прикрываясь подушкой, сбежала в гардеробную, оттуда вернулась уже завязывая пояс халата. Потом сбежала в ванную. К слову выходить оттуда у меня не было никакого желания. Я в принципе с удовольствием полежала бы в водичке подольше, в идеале до тех пор, пока кое-кто не уйдет вообще из спальни… Хотя наивно думать что он уйдет, да?
И тут я вспомнила коронацию Юалии… коронку, которая оказалась в итоге на мне… Выбор льдов… Напрягла мозг по этому делу… Мозг взял и выдал парочку образов вчерашней ночи… Бесстыжими глазами посмотрела в зеркало на свое бесстыжее отражение. Улыбнулась. Даже не знаю почему.
– Виэль, – раздалось из спальни.
После чего дверь открылась, куда более бесстыжий чем я шеф вошел, подошел, остановился позади все так же обнаженной меня, рывком прижал к своей груди, ладонями провел от плеч вниз, улыбнулся и глядя мне в глаза через отражение, хрипло произнес:
– Я передумал, Виэль.
– Берешь меня обратно на работу? – живо поинтересовалась я.
– Нет, – теплые ладони скользнули по талии и ниже, – не позволю ни одному мужчине прикоснуться к тебе.
– Ааа… – почему-то мне совсем даже по поводу наготы стыдно не было.. что не удивительно после всего произошедшего, – а как же «выйдешь ззззамуж»?
– Передумал, – зло повторил снежный лорд.
– Какой ты… непостоянный, – протянула я.
Размышляя о том, что раз меня льды избрали, походу льды вообще продуманные очень, значит, получается… получается… хм!
– В общем так, – я накрыла его ладони своими, – я согласна не выходить замуж в твое вынужденное отсутствие, но только при одном условии – ты берешь меня обратно на работу!
– Виэль! – раздраженно произнес шеф, ну пока что будущий шеф, потому что точно не отвертится.
– Иначе выскочу за Охарда, – пропела я, радостно улыбаясь.
– Я на клочки порву Охарда, – прошипел Вальд.
– Тогда за Докерса, – почему-то я ощущала себя невероятно счастливой.
– Виэль, вы из разных биологических видов! – срываясь на рычание, напомнил он.
– Да ладно, Юалия как-то же справлялась, – нет, я положительно ощущала себя абсолютно счастливой.
Шеф себя явно нет.
Глядя на меня вновь совершенно красными зрачками потемневших от злости глаз, он холодно произнес:
– Я так понимаю, что в случае отказа ты назовешь еще с десяток персон на роль жениха, который гарантированно не доживет до свадьбы. Виэль, к тебе я прикоснуться и приблизиться не смогу, но к ним запросто!
Даже так. Я улыбнулась поправила растрепанные волосы, и перешла на новый уровень запредельной наглости:
– Вальд, возьми меня на работу.
Лорд Эйн, нет чтобы согласиться, взял и тоже новый уровень вредности открыл для себя, заявив:
– Нет!
– Ты чего такой упрямый? – вот серьезно, я лично не понимала причин. – Какая тебе разница, буду я на тебя работать или нет?
– Принципиальная, – мрачно ответил шеф.
– Выйду замуж!
– Не выйдешь!
Конфликт нарастал.
Конфликт нарастал ровно до того момента, как снежный лорд развернул меня к себе лицом, склонился к моим губам и я растаяла. Не знаю как на счет снежности, но вот тепла в его прикосновениях было столько, что он мог растопить все льды Зандарата не глядя. Так что этот раунд остался за шефом.
Но я не собиралась сдаваться.
А лорд Эйн не собирался выпускать меня из постели, видимо прекрасно отдавая себе отчет, что в этом месте я не в силах возразить ему ни в чем. В результате я для себя сделала несколько открытий:
1. торт – ничто, в смысле действительно сладко становится совсем от других вещей.
2. Сон – ничто, в смысле есть много гораздо более интересных занятий, нежели посапывать в подушку.
3. А поцелуи-то разные бывают…
4. Любовь – это когда лежишь в его объятиях, водишь пальчиком по его груди и думаешь, что ты совершенно, абсолютно и невероятно счастлива, настолько, что даже говорить ничего не хочется.
Нет, из постели мы все же выбирались – к примеру, чтобы позавтракать сидя на берегу моря – я закутанная в белую шубу под которой на мне вообще ничего не было, и он в одних брюках, потому что холодно ему не было, и уже вряд ли когда будет. И я пила чай, обнимая теплую чашку ладонями, а он, под шум набегающих на скалы волн, рассказывал мне древние легенды Зандарата – я готова была слушать Вальда часами. Пару раз мы ужинали на побережье какого-то тропического моря. Там, в горах, среди снежных вершин имелся выход из ртутного пути, с горы мы спускались используя воздушный поток, держась за руки бродили по улочкам портового городка, Вальд скупал мне забавные украшения из ракушек и жемчужин, потом мы выбирали ресторанчик у моря и ужинали, глядя больше друг на друга, чем на опускающееся за горизонт солнце.
Я совершенно потеряла счет времени, но в последнюю ночь как-то сразу поняла, что она последняя.
И за эти несколько пролетевших столь стремительно быстро дней, я уже влюбилась настолько, что собиралась обо всем рассказать, но… не хватило ни сил, ни слов. Ни даже возможности такой не было.
На рассвете он долго целовал меня, мои волосы, мои ладони, вновь меня. Потом прижал к себе и прошептал срывающимся голосом:
– Я справлюсь за год, Виэль. Я смогу. И я всегда буду где-то рядом, любимая. Я буду ветром, стучащимся в твое окно. Я буду изморозью, оплетающей замок. Я буду морозным холодом, мечтающим согреть тебя в объятиях. Я люблю тебя.
После чего встал, и не оборачиваясь ушел одеваться.
А я лежала, глотая слезы, и пыталась хоть что-нибудь произнести. Хоть как-то.
Вальд вернулся через минуту – светящийся в полумраке в своем алебастрово белом костюме, который ему даже не знаю когда успели пошить. Несколько секунд стоял и смотрел на меня так, словно хотел запомнить каждую черту лица, каждую деталь, сохранить мой образ. Потом наклонился, поцеловал, вложив в это прикосновение океан нежности, выпрямился, еще раз посмотрел на меня, развернулся и ушел.
Молча. Оглянулся у раскрытой им двери, хотел было что-то сказать, сдержался, и ушел уже окончательно.
Я полежала еще несколько секунд глотая слезы, потом быстренько их вытерла, вскочила и решила – все, с меня хватит, догоню и расскажу обо всем! Накинула халат, и завязывая пояс бросилась вслед за лордом Эйном.
Промчалась по спальне, выбежала в коридор и наткнулась на Охарда. Мой бывший жених стоял и явно ждал, причем явно меня. И еще у него был совершенно счастливый оскал на морде лица, и этот оскал говорил о том, что зеленомордый счастлив.
– Не сказала? – радостно спросил он у меня.
Из коридоров, комнат, с третьего этажа и даже с первого – отовсюду на меня заинтересованно глядела прислуга, учителя лорда Эйна и вообще все! Включая Докерса, который тихо угорал в бороду. И все ждали моих слов.
Скривившись, призналась:
– Нет.
– Я так и думал! – возликовал Охард. И заговорщицки добавил: – Это месть за коварное соблазнение тортиком, да?
– Охард, ты что подглядывал? – возмутилась я.
– Шутишь? – притворно вознегодовал он. И тут же гордо добавил: – Мы все подглядывали. И за романтическим ужином, который ты позорно провалила, и за за эпическим заманиванием Эйном тебя в спальню при помощи тортика. В спальне не подглядывали, увы, слишком уж Эйн в гневе страшен.
– Слов нет, – сказала я, и попыталась обойти Охарда.
– Ты куда? – придержал меня зеленомордый.
– К нему, рассказывать, – сообщила я.
И поспешила к лестнице.
Остановил меня… ну да, Охард, кто же еще, начав отчитываться:
– Коронацию по твоему сценарию подготовил, собственно она уже началась. Платье для тебя готово. Жреца сменить не вышло – тот ужастик он по этим делам в принципе единственный. Это будет феерично, Виэль, ты явишься к нему в платье сэльдины, с обеими коронами на голове… ты кстати тогда ту вторую забыла, а полагается обе носить. Так что давай одеваться, явишься в самый разгар коронации и сразишь всех наповал!
Я замерла.
На миг, на какой-то такой соблазнительный миг, захотелось последовать плану Охарда, но… но с любимыми так не поступают, а я отчетливо поняла, что люблю…
Оглянулась, улыбнулась зеленой мордашке бывшего жениха и отрицательно покачала головой.
– Что? – не понял Охард.
Я не ответила, я помчалась вниз по ступеням, надеясь догнать любимого мужчину.
***
Сбежала, скользя по ступеням в домашних тапочках, пронесясь менее чем за минуту по всем лестничным пролетам, выбежала в лужево-приемный зал и замерла, тяжело дыша.
Вальд был там. Статный, величественный, суровый, властный… Он стоял в окружении лордов, среди которых мне был известен лишь лорд Тай, и медленно уничтожал лужу за лужей, просто переводя взгляд с одного озерца в мир, на другое. И ртутные пути затягивались льдом под его взглядом. Он словно отсекал их, покидая замок. Его сопровождающие хранили торжественное молчание.
А затем, словно почувствовав меня, шеф стремительно, всем телом, повернулся к лестнице. У меня замерло сердце, он замер весь.
Но лишь на миг.
А затем, став снежным бураном за долю секунды перенесся ко мне. Застыл вновь став собой и вглядываясь в мои глаза, а затем… отступил на шаг.
– Тебе лучше уйти, – произнес едва слышно.
И только глаза, его глаза просили остаться, не уходить, быть рядом как минимум всегда.
– Вальд, я… – сделала шаг к нему и остановилась, увидев, как заледенел его взгляд.
– Остановись, – попросил он.
Сглотнул, глядя на меня совершенно несчастными, полными боли глазами, затем поднял руку и прикоснулся пальцами к стене… И в то же мгновение, от того места, где касались его пальцы, по стене, словно побеги дивного растения, протянулись узоры ледяной изморози. Не просто протянулись – смертоносными побегами захватили всю стену, и даже частично зацепили лестницу, заставив ее в секунду заиндеветь. Я отшатнулась, перепугавшись, лорд Эйн молча сделал еще шаг назад…
От чего-то хотелось расплакаться. Наверное от страха. Мне вдруг вспомнился тот первый раз, когда он стал снежным бураном… жутковато тогда было. И да, в какой-то миг я испугалась, но уже в следующий решительно шагнула к снежному лорду.
– Нет, Виэль, – он покачал головой, – уже слишком опасно, льды пропели мое имя, я с каждой минутой становлюсь опаснее. Уходи.
Я остановилась в шаге от него, на расстоянии протянутой руки. Я ниапострофа не знала о Зандаратских завихрениях, ну в плане чего там льды решили и не получу ли я сейчас обморожение всех конечностей, если сильно ошибаюсь и коронка еще ничего не значит. В общем и целом было довольно страшно и переживательно, но…
Но я собралась с силами и попросила:
– Обними меня.
– Что? – переспросил лорд Эйн. – Виэль, посмотри еще раз на стену со следами моего прикосновения, и подумай хорошенько, о чем просишь.
Я не хотела думать, я приблизилась к нему еще на один маленький шажок и попросила:
– Пожалуйста.
Вальд тяжело вздохнул, после чего нагнулся ко мне, с силой сцепив руки за спиной, и прошептал, глядя в мои глаза:
– Я люблю тебя. Безумно люблю, тем страшнее причинить тебе вред. Отпусти меня, Виэль, обещаю, я вернусь, как только смогу. Я вернусь и буду рядом всегда, обещаю. Но сейчас мне нужно уйти, пойми.
Он меня любит! Сердце радостно забилось, улыбка расцвела на моем лице, и слова они вырвались как-то сами:
– А я люблю на тебя работать!
Сказала... через краткий миг его изумления, гнева и разочарования, поняла что сказала, и поспешила исправиться:
– Я не это хотела сказать, я...
Улыбнулся, глядя на меня как на несмышленого ребенка.
– Я люблю тебя, – прошептала, чувствуя, как слабеют ноги и вообще колени подгибаются.
А затем, набрав побольше воздуха для храбрости, зажмурилась и единым махом выпалила:
– На коронации льды избрали не Юалию, льды почему-то дали коронку мне, вот почему Харнис взбеленился и начал строчить мне толпу любовных посланий, а я... я...
Я осторожно приоткрыла ресницы и посмотрела на шефа. Шеф стоял, осознавая сказанное, его глаза медленно, но неотвратимо краснели, то есть это я опять:
– Как же ты меня бесишь, Виэль! – ну да, опять его бешу.
– А почему на этот раз? – спросила я чувствуя, как улыбка против воли заиграла на губах.
– И ты молчала! – окончательно разозлился он.
Пожав плечами, откровенно не нашлась, что на это сказать А он, кажется, просто не мог поверить. Стоял, глядя в мои глаза, краснота в его собственных сменялась снежным сиянием, вокруг нас сверкал и переливался белым и алебастрово-голубым лед, искрилась изморозь на стене, в центре зала стояли заинтересованные лорды, на лестнице наверху сгрудилась еще более заинтересованная прислуга, а я... я улыбалась. Он улыбнулся тоже.
