Текст книги "Право на счастье"
Автор книги: Елена Звездная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Кати, закусила губу, стараясь не выдать охватившее ее отчаяние и панический страх, и распахнув ресницы, взглянула на императора.
– И что ты видишь, Катарина? – голос Яна был хриплым.
– Зверя, – едва слышно ответила девушка.
– И ты боишься? – теперь он шептал. – Да…
– Смотри на меня, Катарина, – Ян горько усмехнулся, – смотри внимательно, и запомни – так взирает не зверь, так на госпожу смотрит раб. И когда в глазах мужчины ты видишь желание, глупо испытывать страх, потому что в этот миг ты обретаешь власть, Катарина. Власть казнить или миловать, власть приказать, и приказ будет исполнен… Любой приказ!
– Тогда отпустите меня…
И он отпустил, отошел, скрестил руки на груди, с печальной насмешкой глядя на девушку. Кати внезапно ощутила пустоту и холод, какой-то странный холод, вынудивший зябко обнять плечи.
– Вас ждут, – почему-то виновато произнесла Катарина, – а вы тратите время на пустые разговоры со мной.
– Пустые… какое удачное слово ты использовала, Катарина… жаль, что не к месту… Это без тебя все разговоры пусты, как и моя жизнь… – он грустно улыбнулся и добавил. – Без тебя все пустое…
Холод в душе ознобом прошелся по коже, вот только… разве не признавался в любви Ранаверн, разве не был он нежен, разве не испытывала она желания прижаться к нему?.. Желала… Тогда ей казалось, что и она имеет право на счастье… Счастье превратилось в очередную насмешку судьбы…
«Хватит, – сама себе приказала Катарина, – с меня хватит!»
– Я не останусь здесь, – Кати, невольно сжала плечи чуть сильнее, – не буду скрывать – я планировала вернуться в Шарратас. Алиссин далеко не святая, но… я могу ей доверять, и свое слово королева Шарратаса всегда держит. Однако, ваше предложение, я, несомненно, имею в виду второй вариант, частично совпадает с моими планами, посему я с радостью приму его.
Ян отрешенно взглянул на нее, усмехнулся:
– Женщины… вы мыслите не разумом – чувствами… Катарина, попробуй на мгновение, хоть на мгновение, забыть о своем бесконечном упрямстве и обиде. И пойми одно – здесь тебя ждет жизнь в роскоши, тебя будет окружать уважение и преклонение… Катарина, у ног твоих будет сам император Ратасса и я… я готов дать клятву, что никогда не причиню тебе вреда. А там, несмотря на твои наивные ожидания, тебе придется испытать и боль, и отчаяние и… разочарование, Катарина. Разочарование в людях, в вере, в родных… Быть идолом, родная моя, это не дар, это проклятие.
– Я свой выбор сделала, – спокойно ответила Катарина, – а мое доверие вы утратили… навсегда.
Она несколько смутилась под его проницательным, полным грусти взглядом.
– Что бы я сейчас ни сказал, ты не слышишь меня, – медленно произнес император. – Жаль, Катарина, очень жаль… Я желал бы оградить тебя от предстоящего.
Хассиян мрачно усмехнулся и прошептал:
– Будь свободна, душа моя… Только помни, что в моих объятиях ты обрела бы свободу. Но ты… ты предпочла быть излишне гордой. Следуйте за мной… баронесса!
* * *
Катарина молчаливо шла вслед за императором, стараясь забыть его слова… Просто забыть, не думать, не чувствовать…
Они спустились в темную комнату предназначенную для заседаний доверенного совета. Здесь уже присутствовали князь Арнар, побелевший от ярости едва вслед за императором вошла Катарина, барон ассер Вилленский с надеждой взглянувший на дочь, лорд Анеро, пристально разглядывающий императора и еще семь лордов из совета.
Хассиян, не удостоивший Катарину более и взглядом, прошел и занял свое место во главе стола. Кати, несколько удивленная пафосом обстановки, повинуясь жесту отца, обошла овальный стол и села рядом с бароном. Ранаверну пришлось сесть напротив, и, судя по гневному выражению красивого лица, он уже осознал, что собрание имеет целью каким-то образом отнять у него супругу.
– Князь Арнар, – начал Хассиян, – мы рады приветствовать вас на территории империи Ратасса.
– Благодарен за предоставленную возможность, – тон Арнара был любезен, в отличие от взгляда, – однако я желал бы получить принадлежащее мне по праву, и мне несколько непонятна цель нашего… собрания.
Император усмехнулся, но не счел нужным отвечать.
Лорд Анеро поднялся, держа в руках стопку исписанных листов. Откашлявшись, взял слово:
– Нам поступило прошение барона Валентино ассер Вилленского о расторжении брака его старшей дочери Катарины ассер Вилленской и князя Гаоры Ранаверна Арнара…
– Какого демона?! – князь вскочил. – Я даже слышать этого не желаю. Брак был заключен на территории Ортанона, брак был консумирован, его законность вы отрицать не имеете права!
Повисшую тишину, нарушил ассер Вилленский:
– Я не дал благословения на брак, – ледяным тоном ответил барон, – это первое. И второе – ваш союз не был озарен счастьем продолжения рода. По законам княжества Ортанон, бездетный брак может быть расторгнут. А брак, как вы сами изволили заметить, был заключен на территории Ортанона!
– Союз может быть расторгнут лишь взаимном желании обоих супругов! – почти заорал Ранаверн. – Я же не желаю этого.
– Князь Арнар, – вмешался лорд Анеро, – ведите себя пристойно.
– Пристойно?! – снежный барс был бесподобен в своей ярости. – Барон, наш брак продолжался чуть более трех месяцев! А вы говорите о детях! Вы, человек, который сделал все возможное для того, чтобы Катарина не могла зачать!
Кати с удивлением взглянула на несколько смущенного отца. Проанализировав события, она пришла единственно возможным выводам и ее вопрос был скорее утверждением:
– Шамесс?
Барон лишь кивнул в ответ.
– Невероятно, – Кати усмехнулась, – видимо я столь привыкла к его вкусу в Шарратасе, что не распознала в Ортаноне. Но все же я благодарна… От самой страшной ошибки, вы, отец, меня уберегли.
Ранаверна передернуло от ее слов. Грань разумности, сдерживающая его бешенство, истаяла в пламени ярости:
– Шлюха! – этот крик отразился от стен, вернувшись отголосками. – Шлюха этой суки Алиссин! Довольна, да? Она умело ласкала тебя по ночам в лесу, а, Катарина? Ты стонала, да? Или ты сопротивлялась для приличия и ей тоже твердила свое излюбленное «да как вы смеете»?.. Я взял тебя, опозоренную и униженную, после того как тебя использовал едва ли не на глазах всех придворных Дариан, после того как ты спала с этой лассаранской змеей! А я взял тебя в жены!
Такого не ожидал никто, но Кати сумела сдержаться и даже ответить.
– Я не просила вас о милости! – отчеканила Катарина. – Вы молили ответить взаимностью!
Правда в данный момент была не тем, что он готов был принять.
– Сука! Безжалостная, лживая, подлая мразь! – проревел Ранаверн.
Вскочив, князь Арнар в ярости смотрел на супругу. Кати не отрывала глаз от стиснутых пальцев, едва сдерживая слезы.
– Не буду отрицать, – едва слышно ответила девушка, – видимо вы, тот единственный кто знает истину, считаете себя вправе… одаривать меня подобными эпитетами. Ваше право, князь.
Эти слова словно отрезвили его. Арнар тяжело опустился на стул, не сводя пристально взгляда с Катарины. Он видел, что все против него. Видел, понимал, отчетливо ощущал… но сдаваться не собирался. И снежный барс улыбнулся, но эта улыбка скорее напоминала оскал…
– На что ты надеешься, Катарина? – его голос теперь был нежным и добрым, звучал чуть приглушенно, словно бегущий под снегом ручей. – У тебя выбор небольшой, Кати, или я, или эта лассаранская шлюха. Ни она, ни я от тебя не откажемся… и ты знаешь, на что мы оба способны. Ты, как никто, знаешь об этом… Хочешь свободы? Я ее дам, любовь моя… на время… очень недолгое. Но когда будешь умолять о пощаде, сидя на цепи в моем замке, а таких сук как ты на цепи и следует держать… Тогда ты вспомнишь, что могла быть не подстилкой, а госпожой!
Присутствующие не могли поверить в услышанное! Не могла поверить и Катарина. Вскинув голову, она удивленно взглянула на супруга и в его глазах прочла приговор. Свой приговор! И все же…
– Ты мне угрожаешь? – скорее удивленно, чем испуганно спросила Кати.
– Угрожаю? – переспросил утративший сдержанность Ранаверн. – Я угрожаю?! Это не угроза, Катарина, это твое будущее! То самое, что ты только что предпочла статусу моей уважаемой супруги, шлюха!
Катарина вздрогнула, зная его одержимость и возможности, она понимала всю обоснованность угроз, но глаз не отвела, продолжая молча смотреть на супруга. Сказать ей было нечего. Катарина знала, что Арнар сильнее. Знала и то, что этот человек ни перед чем не остановится ради цели. Отчетливо понимала и то, что рано или поздно, она окажется у него в руках, потому что Ранаверн всегда держал свое слово. И в этой ситуации у нее действительно оставался лишь небольшой выбор – Алиссин или император Ратасса. В данный момент значительно разумнее было бы, воспользоваться защитой императора, и Кати задумчиво посмотрела на повелителя империи.
Хассиян ответил ей бесшабашной, совершенно счастливой улыбкой. Он отчетливо осознал – теперь выбора у княгини Арнар нет! Следовательно лорд Анеро оказался прав, что не могло не радовать. И указав кивком головы на Ранаверна, Ян, растягивая слова, с намеком произнес:
– А в Ортаноне ты будешь очень уязвима…
Кати заметно вздрогнула. Барон ассер Вилленский, нервно взглянув на императора, тут же вмешался:
– Катарина будет под моей защитой! После его слов, не сдержался Ранаверн:
– Да неужели, – язвительный тон Арнара, и его спокойное, – вы и себя были не в силах защитить…
Но их обмен гарантиями и намеками оставался неслышим двумя главными действующими лицами данного спектакля – Хассиян и Катарина продолжали смотреть друг на друга. Она – до конца не веря в подобный расклад, и в то, что император Ратасса вновь манипулирует ею, и он – донельзя довольный событиями.
Ян, ухмыляясь, добавил:
– Первый вариант, Катарина… Первый! Услышав подобное из уст человека, который никогда не бросает слов на ветер, а князь Арнар славится умением сдерживать данные обещания, стоит забыть обо всех сомнениях… Хотя… от идеи с ошейником, вынужден признаться, я в восторге…
Вот теперь император удостоился внимания всех присутствующих.
– И как это понимать?! – зверея, поинтересовался Арнар.
– Что именно? – тон Хассияна был полон любезности.
– Ваши намеки, Ваше Величество!
– Какие, Ваша Светлость? – искреннее изумление Хассиян продемонстрировал великолепно.
– Ваши намеки на связь с моей супругой! – Ранаверн подскочил, стул с высокой спинкой отлетел, с жалобным скрипом упал на пол.
Вежливая улыбка Хассияна сменилась выражением холодного презрения.
– Князь Арнар, – император произнес это тихо, но так… что Ранаверн мгновенно растерял всю ярость, и, поклонившись, сел на поданный слугой стул.
Хассиян величественно кивнул, затем обратился к доверенному:
– Лорд Анеро, достаточно развлечений. Данная процедура довольно неприятна для обеих сторон, посему поторопитесь завершить ее.
Лорд советник вновь поднялся, начал зачитывать заявление барона ассер Вилленского. Слушая пространные упоминания древнего свода законов Ортанона, Катарина взглянула на уже бывшего супруга. Ранаверн не сводил с нее пристального взгляда, и его ярко-зеленые глаза словно мерцали в сумрачном помещении.
– Почему, Кати? – едва слышно спросил снежный барс, но она услышала.
– Задай этот вопрос себе, Ран… – так же тихо ответила Катарина. – Потому что я до сих пор не могу на него ответить. Почему… почему ты так поступил со мной?!
Он на мгновение отвел глаза, но затем вновь посмотрел на нее.
– Ты осознаешь, что я не отступлю, Катарина? Девушка грустно улыбнулась, и так же шепотом ответила:
– В своей жизни я не совершила ничего плохого, Ран. Ничего, за что мне должно было быть совестно. Но если ты исполнишь угрозу… что ж, значит Пресветлый не ведает справедливости… Точно так же, как и ты не ведаешь жалости.
На какой-то миг ей показалось, что в зеленых глазах гордого снежного барса промелькнуло раскаяние… Но лишь на миг… В следующую секунду лорд Анеро завершил с зачитыванием решения о разводе, и Ранаверн в ярости затряс головой. Затем встал, прерывая весь этот фарс, и глядя на барона, с угрозой произнес:
– Подлость, Вилленский, вернется вам сторицей! Берегите сыновей!
Глядя вслед бывшему супругу, Катарина с болью вспоминала их первую встречу… Тогда он казался ей идеальным возлюбленным, сейчас стал идеальным врагом… Но когда из двух зол приходится выбирать меньшее – лучше зверя иметь врагом, чем господином…
Лорд Анеро все еще что-то зачитывал, затем все оставили росписи на решении Совета Лордов Ратасса, и только тогда отец протянул ей руку, помогая встать. Ее подпись не требовалась… только устное согласие.
– Катарина, дитя мое, вы хорошо себя чувствуете? – встревожился барон.
– Соответственно ситуации, – Кати поднялась, не глядя на императора, даже не желая повернуть голову в его сторону, направилась к двери.
– Баронесса ассер Вилленская, – окликнул ее лорд Анеро, – я просил бы вас задержаться.
Катарина резко обернулась, и поняла, что все лорды Совета уже покинули зал, но лорд Анеро и Хассиян не сдвинулись со своих мест.
– Могу я узнать причину вашей просьбы? – ледяным тоном осведомилась Катарина.
– Идем, Кати, – барон обнял плечи дочери и подвел к столу. Сели на этот раз значительно ближе к императору.
– Ознакомьтесь с договором, – лорд Анеро протянул ей несколько скрепленных лентой листов.
Тех самых листов, что Хассиян читал, когда Катарину привели в его кабинет. И девушка медленно коснулась договоров, уже не ожидая ничего хорошего.
Ян же недовольно взглянул на своего доверенного, и Анеро тут же исправил его оплошность:
– И со вторым так же просьба ознакомиться!
Катарина взяла и второй договор. Первым было соглашение о принятии империей Ратасса новых территорий именуемых княжеством Ортанон, в составе двух островов – Дакоер и собственно сам Ортанон. Десятки пунктов взаимных обязательств, очень расплывчатые формулировки по обязательствам Ратасса в оказании военной поддержки. Вот теперь стали понятны визиты императора в особняк Вилленских – Хассияну не один час потребовался, чтобы заставить барона подписать столь невыгодный договор. В конце соглашения уже стояла витиеватая роспись Вилленского, затем резкая, размашистая императора, и пустое поле, где значилось имя Катарина ассер Вилленская, глава ордена Девы Ортанонской.
Девушка пристально посмотрела на императора. Ей действительно очень многое стало понятно… Слишком многое. Не будь тех двух лет бумажной работы, которой ее заставлял заниматься Дариан, она, вероятно не поняла бы ничего, но сейчас!..
Хассиян не пошевелился под ее полным ненависти взглядом. Не дрогнул ни один мускул, но напряжение в его глазах, в позе, в сомкнутых губах ощущалась.
Кати еще раз посмотрела на договор, невесело усмехнулась и не пожелала молчать:
– Я не буду это подписывать, – отчетливо произнесла Катарина. – Видимо, в империи Ратасса принято использовать своих союзников, не дав никаких гарантий в защите.
Лорд Анеро оторопело опустился на стул, не понимая как быстро, а главное точно она осознала суть обязательств империи. Ян же довольно улыбнулся, ему сообразительность уже несомненно будущей второй супруги пришлась по душе. И лишь один человек был искренне возмущен:
– Катарина… – попытался вмешаться барон.
– Отец, вы это читали? – вот теперь в сдержанном тоне промелькнула ярость.
– Мы обсудим это позже… – начал Вилленский.
– Мы обсудим это сейчас! – Кати резким движение разорвала лист с подписями, затем, уже с нескрываемым наслаждением, и все остальные.
– Баронесса ассер Вилленская! – лорд Анеро вскочил, пораженный подобным произволом.
Кати не обратила на него внимания, с непониманием и яростью глядя на собственного отца.
– Сядь, – внезапно вмешался Ян, и лорд медленно опустился на стул, – Катарина, ознакомься со вторым договором. И читай не менее внимательно.
Девушка с раздражением взяла стопку на этот раз не связанных листов. О, да, в этом соглашении учитывались и торговые интересы Ортанона, и военные, и в качестве входящих территорий был добавлен третий остров Таон, что позволяло княжеству сохранить большую часть сельскохозяйственных угодий. Четко прописывалось, что Ортанон получает права провинции Ратасса, законодательство, налогообложение и военную защиту соответственно. Но в самом конце…
– Герцогиня Катарина тае Дартан?! – Кати ощутила, как на мгновение сердце замерло, словно обрываясь, но затем… – Да какого дьявола, Ян?
– Что вас не устраивает, баронесса ассер Вилленская? – он вежливо улыбнулся.
– Твой родовой замок носит имя Дартан!!! – она стремительно поднялась.
– Надо же, вы не только умны, но и отличаетесь великолепной памятью, баронесса… – Хассиян широко улыбнулся.
Ему было от чего быть довольным – теперь у нее не было выбора. Никакого! Впрочем, он знал об этом еще накануне, едва план Анеро был скорректирован императором и претворен в действительность. У княгини Арнар право отказаться несомненно имелось, а вот у баронессы ассер Вилленской выбора просто не было …
Катарина чувствовала что задыхается, а ненавистный корсет, положенный по этикету для дневного туалета леди, не давал вздохнуть… Голова мгновенно закружилась, и Кати была вынуждена вцепиться в плечи отца, чтобы не упасть.
– Катарина, – Ян стремительно поднялся, встревоженный ее состоянием, – вам нехорошо?
– Мне?.. – Кати дрожащими пальцами рванула шнуровку корсета. – Ну что вы, Ваше Величество, я прекрасно себя чувствую… ощущаю правда обманутой и использованной, но чувства… – наконец тесемки поддались, и девушка сделав глубокий вдох, обессилено опустилась на подставленный императором стул. И обмахивая горящее лицо веером, уверенно произнесла. – Я не буду подписывать ни один из предложенных договоров. Первый унизителен для моей родины, второй для меня!
Но даже произнося все вышесказанное, Катарина знала – она уже ничего не может сделать! Ничего! И в этом весь ужас положения…
Впрочем, это осознавали все присутствующие, включая барона ассер Вилленского, который не понимал упрямства старшей дочери. Младшая на подобное положение дел была более чем согласна.
Хассиян очень выразительно посмотрел на барона, и вежливо потребовал:
– Вы не могли бы оставить нас наедине? Лорд Анеро, вопрос и к вам.
Противиться воли императора не посмели. Едва дверь за ними закрылась, Ян сел рядом с Кати, наклонившись, ласково поцеловал завитки волос у шеи. Обнял вздрогнувшие плечики, и тихо прошептал:
– Выбор, Катарина, он был за тобой! Я свое слово сдержал, душа моя.
Девушка мрачно посмотрела на него, затем поднялась, завязывая тесемки корсета, вежливо ответила:
– Я не могу принимать подобные решения самостоятельно, мы с отцом обсудим ваше предложение, и…
– Сядь! – резкий приказ вынудил повиноваться.
Хассиян осторожно взял ее за подбородок, заставил смотреть на себя, и слегка наклонившись к девушке, начал говорить:
– Ты слышишь, но не слушаешь меня, Катарина. Я полюбил тебя, отрицать не имеет смысла, но… Но я не мальчик, я мужчина, бегать за тобой и просить о взаимности не буду! Далее, что касается договора. Ты превосходно понимаешь, что в первом соглашении должно было быть имя Елизаветы… и она бы подписала, но… Тут появилась ты… столь трогательная в своем желании быть сильной, и в то же время столь нежная, женственная и беззащитная. Поистине дьявольски привлекательное сочетание. И чтобы получить этот нежданный глоток юности, я пошел на многое. Как влюбленный мужчина я могу себя оправдать, как правителю мне оправданий нет. Сейчас, ты, как причастная к заговору против империи, должна была бы гнить в одной из камер, в обществе тех самых крысок, о которых я уже говорил, повторять не буду. Или я был обязан отдать тебя супругу, владеющему тобой в соответствии с законами и традициями… Но я не отдал! Пошел на конфликт с Гаорой, но не отдал! И что касается Ортанона – ваше княжество, несомненно, гордое и прекрасное, не представляет никакой экономической ценности, Катарина! Единственная причина, по которой я был готов принять эти территории в состав Ратасса, это стремление сделать Ортанон барьером на пути военной экспансии Дариана. И да, ты все правильно поняла из договора, в случае нападения Шарратаса, никаких военных действий со стороны Ратасса не последовало бы – терять войска ради территории в двадцати днях пути по океану? Я не идиот!
Кати перехватила его руку, вынуждая отпустить ее. Затем потянулась за вторым договором, и выразительно подняв его двумя пальчиками, поинтересовалась:
– Тогда как мне понять это?
– Дочитай! – Ян усмехнулся.
Девушка вчиталась в строки, следующие за тем самым упоминанием ее предположительно нового статуса, и с губ сорвалось:
– Очаровательнейшее решение! – она отшвырнула документы, – Действительно, Ортанон входит в состав империи лишь после перехода по прямому праву наследования! И это притом, что моего отца никогда не назовут преемником, без поддержки Ратасса!
Ян широко улыбнулся, не скрывая собственного чувства превосходства. Затем произнес, резко и насмешливо:
– Душа моя, ты, как старшая дочь, по линии матери, имеешь право наследовать Ортанон. До тех пор, пока ты являлась супругой Арнара, право наследования было у Елизаветы, но сейчас…
– То есть приняв имя вашего рода, я фактически передаю вам княжество?!
– осознание накатывало волнами, грозясь лишить остатков вежливости.
– Совершенно верно, – Хассиян торжествующе ухмыльнулся, – или вы, моя дорогая баронесса, были искренне убеждены, что я исключительно из чувства благородства, сообщил Арнару о вашем местонахождении? А что касается княжества… переход его во владения Ратасса ничего не меняет, данные территории не выгодно защищать, но выгодно собирать налоги.
– Сколь подло! – возмутилась Кати.
– Скорее разумно, – Хассиян протянул руку, касаясь ее щеки, но резко одернул, словно опасался самого себя. – Вернемся к обсуждению твоего выбора, Катарина.
– Вы мне его не предоставили!
Он тяжело вздохнул, устало посмотрел на девушку:
– Катарина-Катарина, там, за стенами моего дворца бродит разгневанный Арнар, который не привык отступать, и предугадать чем завершится твоя недолгая свобода совершенно несложно. Теперь рассмотрим выгоды твоего согласия с моим… скажем так – присутствием. Я не буду тебя принуждать ни к чему, так как у меня нет сомнений, что рано или поздно… и я уверен, что скорее рано, чем поздно, ты подаришь самой себе право на счастье.
– Но быть вашей официальной фавориткой, это унизительно! – Катарина вновь раскрыла веер. – Впрочем, осознавать, что вы столь расчетливо использовали меня не менее унизительно!
Тихий смех и сокрушенное:
– Катарина-а-а-а-а, ты меня слышишь, но не слушаешь… На твоем месте, душа моя, должна была быть Елизавета… Но меньше всего мне хотелось иметь в любовницах на столь длительный срок эту милую, но весьма недалекую девочку. Элиза хороша, но, боюсь, бесконечные разговоры о придворных, нарядах и драгоценностях, столь свойственные ее возрасту, вскоре превратили бы приятное времяпрепровождение в утомительнейшее занятие. Поэтому и был предложен вариант с возрождением культа Ортанонской Девы. Опять же я ничего не терял, но приобретал многое… включая массу неприятных моментов для Шарратаса.
– И когда же вы решили вернуться к первоначальному варианту?!
– Не припоминаешь? – Хассиян чуть склонил голову к плечу, с усмешкой поинтересовался. – Вы столь наивны, леди Катарина, или действительно считаете, что императоры помогают несчастным девушками исключительно из благородства?
Кати невольно кивнула.
– Да-а-а, – протянул Ян, – действительно святая наивность… Катарина, вы привлекли меня еще в нашу первую встречу, когда столь растерянно блуждали по моему городу с вашим серым четвероногим другом. Именно поэтому остальные стражи, помимо многострадально лейтенанта, не помешали вам сбежать с места, скажем так, событий. И я мог бы обладать испуганной девушкой уже тогда, да даже в темном проулке, когда вы рыдали над раненным животным, но я не насильник. Я сопроводил вас к Раенеру, отдал под его покровительство, прекрасно понимая, что вам некуда идти. К тому же старик привязался к вам, а ваши умения позволили бы вам стать его помощницей и преемницей. Но, увы, вы оказались баронессой ассер Вилленской, которая так стремилась воссоединиться с семьей. Должен признать, узнав о вашем исчезновении из дома лекаря, я отдал приказ разыскать прекрасную девушку с волком, но как оказалось, совершенно напрасно. Ну, а после нашей примечательной встречи в доме ваших родителей, я решил вернуться к первоначальному плану, ведь теперь я мог совместить приятное с полезным.
– Похвальное стремление, – однако, в ее ответе, показной за показной язвительностью скрывалась грусть.
Катарина действительно понимала, что, несмотря на гордость и нежелание, ей придется принять предложение императора Ратасса. Это было гораздо менее рискованное предприятие, чем возрождение давно забытого культа, с целью обрести над народом духовную власть и уже на ее основании строить светскую.
Она украдкой взглянула на Яна, и проницательному императору уже даже слов не требовалось, он лишь подстегнул ее решение:
– Прогулки по ночному городу, вечера вдвоем, и неизменность выбора за тобой, Катарина. Принуждать я не буду – пожелаешь после прогулки спать в своей постели, значит, будет именно так.
Она кивнула, и осведомилась:
– Достаточно лишь моей подписи?
– Это первый этап, – стараясь говорить спокойно, ответил Ян, – предстоит официальное представление ко двору, принятие нашего культа Пресветлой, и соответственно переход в мой род… Фактически ты станешь моей второй супругой, в давние времена имевшей почти равные с императрицей права…
– Вторая жена, – задумчиво произнесла Кати, – кто бы мог подумать.
– Ваш отец, – подсказал Ян.
– Да, действительно… – и как ни хотелось разорвать и эти бумаги, – пришлось взять себя в руки, и с полным осознанием происходящего, согласиться на ту видимость «выбора», что ей предоставили.
А он сидел, с ласковой улыбкой наблюдая за тем, как Катарина вновь берет договор, прочитывая его повторно, и сдерживал растущее в себе настороженное ощущение счастья… Она будет рядом! Тревожно-мучительное ощущение безграничного счастья! И очередной приказ самому себе: «Сидеть! Никаких резких движений!». Хассияну казалось, что сейчас каждая мышца натянута до предела, в стремлении вновь испытать прикосновение к ее телу.
«Рано… рано, не сейчас…»
И он следил, напряженный и собранный как хищник на охоте, следил за тем, как Катарина ставит изящную роспись, признавая за ним право владеть собой… И как сложно было не воспользоваться этим правом прямо сейчас, немедля ни мгновения, с рычанием хищника дорвавшегося до желанной добычи.
– Теперь я свободна? – Катарина положила на стол подписанное соглашение, недовольно посмотрела на императора и замерла, пораженная его взглядом.
– Свободна?.. – невольно повторил Ян, возвращаясь к жестокой реальности, где лавина чувств и желаний была абсолютно лишней… – Да, несомненно, – он не сдержал полной торжества усмешки, – до вечера, любовь моя… а едва стемнеет, я покажу тебе старый город в катакомбах.
Кати сдержалась с трудом. Затем, вспомнив о его словах про ее право решать, решилась на подлость:
– К моему искреннему сожалению, – ложь про сожаление была очевидна, – я откажусь от вечерней прогулки!
– Сомнева-а-а-а-аюсь, – ослепительная улыбка и насмешливое, – за тобой выбор по поводу… скажем так удовлетворения или неудовлетворения моих желаний, но став моей официальной фавориткой, и даже больше, моей фактически младшей супругой, вы, герцогиня, взяли на себя обязательства скрашивать императорский досуг… Следовательно…
Хассиян неожиданно для себя умолк. Он даже не ожидал, что сама мысль о том, что Катарина признала его право владеть собой, столь сильно повлияет на его ощущения. Нет, тела этой женщины он желал и ранее, но сейчас, когда он имел полное право владеть ею, желание стало почти невыносимым. И оказалось слишком трудным связно выражать мысли, представляя собеседницу без одежды и в весьма приглашающем к откровенным действиям положении. И Ян сдерживал себя с трудом, уже детально представляя совместное времяпрепровождение, и напряжение стало невыносимым.
«Еще рано… Слишком рано… не…»
Он не сумел выдержать этой сладкой пытки…
Резкое движение и Ян приник к полураскрытым от испуга губам, но опасаясь причинить вред, аккуратно подхватил за талию, опрокинул на стол…
Касание к ее щеке, скулам, и мучительно-возбуждающее к нежным губам… легкое, быстрое, почти невесомое… И с рычанием упереться руками в стол, страшась дать им волю… И целовать… нежно, бережно, стараясь вложить в каждый поцелуй нечто большее, чем просто страсть… Но видеть лишь страх в ответ! Безотчетный, панический страх и слабые, вызывающие умиление, попытки оттолкнуть его…
«Все, остановись… ты пугаешь ее! Стоять! Слишком рано, слишком быстро, слишком много неуемной страсти!»
И замереть, разглядывая дрожащую девушку, лаская взглядом каждую черточку ее лица и сжимая зубы пытаться взять эмоции под контроль… Смог, сдержал почти болезненное желание овладеть, и невольно улыбнулся, заметив ее прикушенную губу и зажмуренные от страха глаза.
Тихо рассмеявшись, император осторожно подул на ее испуганное личико, затем наклонившись, поцеловал в аккуратный носик и прошептал:
– Это маленькая месть, за то, что так долго думала над моим предложением.
Огромные карие глаза распахнулись мгновенно, и страх сменился яростью. Катарина была напугана происходящим, но в то же время поверить не могла в то, что Ян просто отступил и не продолжил начатое. Дариан никогда не останавливался, даже если она просила об этом… Ранаверн откровенно наслаждался ее сопротивлением, а правитель Ратасса не пожелал использовать ни свое право, ни свою силу.
Поднявшись, Кати так и осталась сидеть на том самом столе, с удивлением глядя на того, кто отныне был ее полноправным повелителем.
Хассиян, посмеиваясь, протянул руку, помогая встать, и улыбка стала лишь шире, когда Кати гневно проигнорировала его жест. Довольный собой и ее реакцией, император вольготно устроился на стуле, мысленно поздравив себя с победой над страстями и страхами. Страсти целиком и полностью принадлежали ему, страх его милой второй супруге. И Ян отчетливо понимал: отступив – он победил, абсолютно и безоговорочно. И ее гнев являлся прямым свидетельством того, что страх был вытеснен гордостью.
А дальше…
«Осталось лишь убедить ее в том, что власть надо мной принадлежит Катарине, – Ян невольно улыбнулся, – этот прием сработал даже с опытной тридцати четырех летней императрицей Ратасса, и нет сомнений, что нежная наивная Кати просто не устоит.»
Но Катарина видела лишь неприкрытое самодовольство и полагала, что причины были совсем иные.
