Текст книги "Игра природы (СИ)"

Автор книги: Елена Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Окончание интернатуры решили отмечать всей группой. Институтские друзья собрались в недорогом ресторане в центре города, чтобы рассказать друг другу о себе, поделиться впечатлениями, а кто-то и разочарованиями. Вчерашние интерны – сегодняшние специалисты веселились от души. Они уже вкусили все прелести врачебной практики и уже более менее знали, какая судьба их ждет.

Кто-то предложил тост "за будущее", и сразу же все подхватили – за головокружительную карьеру, за достойную зарплату, щедрых и благодарных пациентов. Тосты звучали, бокалы опустошали бутылки. Егор особо не налегал на спиртное, но как-то так вышло, что когда однокурсники отправились по домам, ему захотелось остаться в ресторане и еще немного посидеть в одиночестве. Однако уединение его было вскорости нарушено. Школьный приятель Каменькова Аркадий праздновал день рождение и, заметя старого знакомого, настоятельно пригласил присоединиться к его веселой компании. Егор немного попротестовал, но быстро сдался и присел за большой стол именинника. Компания оказалась крайне шумной и заводной. Аркадия чествовали и поздравляли до глубокой ночи, и когда администрация ресторана намекнула о закрытии, решено было отправиться на дачу к одному из гостей именинника и продолжить празднество. Каменьков поехал вместе со всеми.

Дача оказалась в двадцати километрах от города, в небольшом поселке. Каменный коттедж из красного кирпича окружал редкий садик и глухой железный забор.

Присоединяясь к незнакомым людям, Егор не обратил внимания, насколько неоднородная подобралась компания. Да и приятеля он своего не видел чуть ли не десять лет, понятия не имел чем тот занимается и как живет. Он даже имя хозяина дома не знал, впрочем, он такой был не один, чужих и случайных гостей было больше половины. Забыв повод встречи, народ уже не веселился, а попросту шумел и буянил. Хозяин дачи не раз успел пожалеть о необдуманном гостеприимстве и был нескончаемо рад долгожданному наступлению утра. Ближе к обеду дом опустел полностью. Хозяин вместе с соседом дальнобойщиком собирали мусор и прибирались на участке.

– Тут у тебя гость завалялся, – крикнул сосед, удивляясь случайной находки под кустом смородины.

Мужчина нагнулся и потормошил парня за воротник светлой ветровки. Никакой реакции. Тогда он приподнял и хорошенько встряхнул засоню. И опять в ответ никаких признаков сознания.

– Что за чертовщина, – пробубнил под нос дальнобойщик и позвал хозяина.

Тот первым делом проверил пульс.

– Вроде дышит, – молвил сосед с большим сомнением в голосе. – Кто это?

– Я по чем знаю, – недовольно огрызнулся владелец коттеджа. – Вчера со всеми был. И что теперь с ним делать?

– Может водой холодной окатить.

– Лучше в скорою позвонить, водой тут, похоже, не обойдешься, – решил хозяин и достал из кармана мобильник.

Но его остановил сосед.

– А если он того, – резонно заметил тот. – Подожди звонить, те же в полицию сразу сообщат. Тебе нужны проблемы?

Хозяин покачал головой.

– Неси воду, – решил он.

Но чтобы они не делали с парнем, тот оставался в бессознательном состоянии.

– С ним явно что-то не то, – признал, наконец, очевидное владелец коттеджа. – Понять бы что и из-за чего.

– Дышит, значит живой, – начал размышлять сосед. – Либо в глубоком обмороке, либо в коме. Может он накурился чего?

– Откуда мне знать? – хозяин посмотрел на молодого человека с отвращением и вполголоса выругался.

– Ладно, давай затащим его в дом, если к вечеру сам не очухается, будем думать, – предложил сосед.

– Нечего ему в доме делать, в сарай давай, – возразил владелец коттеджа и недовольно подхватил ноги загостившегося незнакомца.

Мужчины оттащили парня под навес за гаражом и решили не трогать до вечера.

Однако с заходом солнца состояние молодого человека не улучшилось. Пульс прощупывался, но был замедлен.

Сосед заглянул, когда на улице совсем стемнело. Потормошив парня, он взял его руку, завернул рукав и осмотрел.

– Да не, – протянул хозяин, внимательно наблюдая за действиями соседа. – Не похож он на наркомана.

– Мало ли что, – возразил дальнобойщик. – Что вчера отмечали-то?

– День рождение одного знакомого.

– Хорошо повеселились, ребята, – вздохнул мужчина. – У нас, как правило, все гулянки милицией кончаются. Ветер в поселке, что ли такой раздольный. То драки, то кражи, то отравления. Звони медикам, пусть забирают, а то помрет еще.

Хозяин призадумался, нервно ища другой выход. С полицией ему никак нельзя было связываться. У тех могли ниточкой потянуться вопросы иного характера. Он и так ходил по грани дозволенного.

– А если я его в больницу отвезу и оставлю у дверей, – вслух раздумывал владелец коттеджа.

– Ты прямо как ребенок, – подивился сосед. – Он в себя придет и его первым делом спросят, где был, да с кем пил. Не приведи господь, если что серьезное с ним окажется, тебя же засудят.

– А если не придет в себя? – из чистого интереса спросил хозяин.

– Тебя посадят, – коротко ответил дальнобойщик и, угадывая следующий вопрос, произнес: – А тебя, потому что ты последний кто общался с ним, да и в твоем доме с ним такое случилось. Одним словом – не хочешь проблем, избавляйся от улик.

– От него что ли, – хозяин зло посмотрел на лежащего парня. Сколько же проблем он ему доставил. – Ну и что ты предлагаешь? Не убивать же его?

Дальнобойщик с опасением посмотрел на молодого соседа.

– Нет, конечно. У меня завтра утром рейс, давай я его с собой заберу и в ближайшем городке выгружу, скажу, что на трассе подобрал уже таким. Если и начнут выяснять, когда еще до тебя дойдут, а ты и скажешь, дескать, не знаю ничего, уехал со всеми, больше ты его не видел.

Хозяину такой исход очень понравился. Он с облегчением передал своего проблемного гостя соседу, пообещав, что в долгу не останется.

Только доехать до ближайшего провинциального городка удалось нескоро. С утра пришлось задержаться на базе из-за ошибки в транспортных документах, на выезде из Новосибирска случилась небольшая поломка. Оказавшись, наконец, у ворот больницы мужчина полез за "находкой". Парень в полусидящем положении был размещен среди огромных ящиков с грузом. Неуправляемый пронзающий страх охватил водителя, когда он прикоснулся к холодному вялому телу молодого человека. Как безумный выпрыгнул дальнобойщик из фуры и, бросившись к кабине, рванул машину с места. Выехав на трассу, помчался прочь. Как можно дальше от города, людей и полиции.

Ругая себя за глупую помощь, водитель никак не мог понять, зачем он связался с соседом и его полумертвым гостем. Лихорадочно думая как быть дальше, дальнобойщик проехал в нестерпимом напряжении больше сотни километров. За стеклом властвовала глубокая ночь, тихая и безветренная. Фура съехала с магистрали и медленно поползла по узкой земляной дороге, уводящей в гущу необъятного сибирского леса.

Остановившись у поворота и не заглушая двигатель, водитель вылез осмотреться. Дорога резко сворачивала вправо возле самого обрыва. Низина была неглубокой, но довольно обширной. Решив, что лучшего места не найти, мужчина выволок парня из машины, подтащил к краю, и, перекрестившись, перевернул его в темный мрак. Не представляя, как будет жить с этим дальше, дальнобойщик перекрестился еще раз и поспешил покинуть зловещее место. Шум двигателя не позволил услышать, как прошел спуск по крутому скату.

Он бежал по дороге, и главное было скорее добраться до родных. Не следовало забираться в такую даль, нужно держаться своих, иначе нельзя. Когда на дороге замелькали фары, он торопливо скрылся в низине и не спеша стал пробираться сквозь кусты, минуя пни и коряги. Машина загрохотала над самой головой, но он тихо и осторожно продолжал маршрут по окружности низменности. То, что на него что-то летит, он почувствовал слишком поздно, чтобы увернуться. Вес человеческого тела придавил его к земле и последнее, что он смог разглядеть – это звезды – яркие и далекие огни на темном огромном небе. Глаза закрылись, и он даже не осознал, что спас жизнь человеку, смягчив собой его падение.

4.

Старенький автобус шустро бежал по дороге, весело гремя железом на ухабах.

Ирина смотрела в окно на однообразные сельские пейзажи и улыбалась. Бабушку она не видела с прошлого лета. Та жила в деревне в половине дня езды от города, практически в полной изоляции от цивилизации. Инфраструктуры кроме электричества в поселении не было. Зато автобус исправно бегал в обе стороны каждую субботу утром и вечером. Так же раз в неделю приезжала "Чудо-лавка", магазинчик на колесах, снабжающий сельчан самым необходимым – хлебом, крупами и специями. Бабушка Ирины, прирожденная якутка, переехала в глушь Новосибирской области вслед за мужем, да так и прожила всю жизнь на одном месте, привыкнув и к местности и к жителям, коренным сибирякам. Сейчас в деревне насчитывалось не больше десятка дворов. Основу населения составляли древние старики, старожилы здешних земель.

Родители Ирины, получившие еще в советские годы квартиру в Новосибирске, всячески уговаривали старушку переехать в город, но старая женщина была непреклонна. А после того как к ней на постоянное жительство перебрался внучатый племянник мужа, разговоры о переезде сошли на нет.

Помимо Ирины в автобусе ехало двое стариков и супружеская пара среднего возраста, видимо навещающая родителей.

Сойдя на остановке в центре деревни, девушка отправилась к крайней улице. Бабушка жила у самого леса. Огород выходил к самому его подножию.

Дом в четыре окошка возвышался на исправном фундаменте и казался особняком на фоне повалившийся лачуги соседей. Крылечко, судя по всему, тоже недавно подлатали, пороги еще пахли свежими досками.

Не успела Ира постучаться, как дверь открылась, и на пороге показался Василий. Двадцати девяти лет от роду, крепенький, невысокий, со светло-серыми глазами и немного заросшей челкой.

– Ну здравствуй, красавица, – растянулся троюродный брат в приветственной улыбке. – Бабушка Нюра тебя с утра заждалась, хлопочет всё и хлопочет. Что стоишь-то, проходи.

Василий забрал сумки и тяжело затопал по деревянному настилу коридора.

– Что-то мне кажется, в том году ты мельче была, подросла никак, – Василий говорил нарочито с местным говорком, всем видом показывая, что уже прижился и съезжать не собирается.

Не так давно он жил в областном городе, окончил училище, да так и не нашел стоящей работы, которая могла бы обеспечить его жильем, хотя бы съемным. Возвращаться к родителям и их быту ему не хотелось, в городе тоже не на что было жить, вот он и вспомнил про родственницу, а та приютила, не выгнала.

– В моем возрасте не растут, а старятся, – засмеялась Ира, пригибаясь в дверном проеме.

Потолки в доме казались низкими, а задняя не столь просторной как в детстве. И всё же Ира почувствовала, что вернулась в детство. Этому сопутствовали и запахи из печи и со стола, который бабушка каждый раз накрывала к её приезду, и полвики домотканые на полу; старые часы с маятником наполняли комнату привычным равномерным тиканьем. Пахло затопленной печью, горячим чаем, тушеным мясом и старой деревянной мебелью. Ирина крепко обняла бабушку. На скулистом желтоватом лице заблестели слезы.

– А меня обнять, – обиделся Василий, размахивая руками.

Ирина похлопала родственника по плечу

– В город тебе надо, затворник ты этакий, там-то найдется с кем пообниматься.

– Не, – протянул троюродный брат. – Я от бабы Нюры никуда. Это сколько ж тебе лет стукнуло, что ты так повзрослела?

– Хочешь сказать, что уже состарилась? – засмеялась Ирина, забирая у Василия сумку.

В подарок бабушке она привезла красивую скатерть и набор прихваток.

Баба Нюра от души поблагодарила внучку и достала из большого комода белый сверток.

– У меня для тебя тоже дар имеется, правда я его еще зимой связала, к твоему девятнадцатилетию, да так и не привезла.

Ирина развернула сверток. Тонкая шерстяная шаль пурпурного цвета была сделана с искусным мастерством и любовью. Ира накинула подарок на плечи и поклонилась бабушке в пояс, потом рассмеялась и крепко обняла старушку.

Сели за стол. Бабушка Сайнара никогда не навещала родных в Якутии, не имея такой возможности, но старательно соблюдала все традиции своей семьи. В день приезда родственников или гостей готовила национальные блюда. Молитвы читала только на своем языке, и рассказывала внучке сказки своего народа.

Ира с детства обожала бабушкины молочные угощения. Она могла съесть несчитанное количество чехона*, напрочь забывая о хлебе.

– Как Васька поживает, – расспрашивала Ирина у бабушки во время обеда о домашних и дворовых питомцах. – Гулька во дворе тявкал, я его слышала, когда к дому подходила.

– Ушел Васенька, прошлой осенью ушел. Да и стар он был, – отвечала бабушка, подкладывая в тарелки всё новые лакомства.

– Не выдержал конкуренции, – уточнил троюродный брат. – Два Василия в одном доме – перебор. Победил сильнейший, – рассмеялся он.

Ирина кивнула и продолжила свой веселый расспрос; она осведомилась о курочках, коровке и утках, которых бабушка выращивала на протяжении десяти с лишним лет.

Удостоверившись, что помимо ухода кота в хозяйстве всё по-старому, Ира стала рассказывать о себе, о родителях, об учебе в медицинском училище, о том, что получила диплом фармацевта, и теперь будет работать в аптеке.

– А Максимка как поживает? Давно звонил? – волновалась бабушка за внука, старшего брата Ирины.

Максим, будучи еще в Новосибирске получил ученую степень и его пригласили на постоянную работу в Германию. Немного посомневавшись, он принял предложение, теперь работал в Мюнхене, в научном университете.

– Максим звонит регулярно каждую неделю, мы общаемся по компьютеру,– уточнила Ира, не вдаваясь в подробности видеозвонков онлайн. Бабушка и компьютер то видела два раза в жизни, когда гостила у них. И то боялась подойти, не понимая как можно управлять телевидением и останавливать фильмы во время вещания.

– Не собирается жениться? – справилась бабушка, вздыхая, – эх, на правнуков поглядеть хочется, пока глаза-то глядят, да ноги держат.

– Есть у него любимая девушка, немка правда, – с улыбкой рассказывала Ира, – он нас с ней знакомил по скайпу. В телевизоре мы её видели, – упростила она, заметя, как бабушка хмурится, усиленно стараясь понять новое слово.

– До детишек у них не скоро дойдет, – встрял в разговор Василий. – Она немка, у неё на первом месте карьера будет. Да и далековато они. Если и надумают, пока ребенок не подрастет, всё равно не приедут. Долго ждать придется, баба Нюра. Либо вся надежда на тебя, Ириш. От женихов-то поди отбоя нету?

– Ага, все переубивались, ни одного не осталось, – засмеялась Ира в ответ.

– Разве ж ей до женихов было, училась она, профессию получала, – бабушка стала убирать со стола.

Вечерело.

– Пойду, прогуляюсь немного, – решила Ирина, доставая из сумки тонкую трикотажную кофту.

– Сходи, подыши, – согласилась бабушка. – А я пойду, корову подою.

– Помочь? – спросила Ира, хотя с детства не любила это занятие.

– Не надо, что я сама с Буренкой не справлюсь, чай не первый год она у меня. Да и не умеешь ты толком со скотиной управляться, не обижайся, непривычная ты просто.

– Сама избаловала, – упрекнула Ирина, при этом тепло улыбнувшись бабушке.

– Пойдем, и я с тобой погуляю, – предложил Василий, нацепив на голову кепку с козырьком.

Ира кивнула, восторга не высказывая. По неизвестной ей самой причине недолюбливала она Василия. Ей было не по себе в его присутствие. И вроде вел себя прилежно, при ней никогда не выражался, шуток недопустимых не отпускал, пьяным она его видела крайне редко, и то по уважительным случаям, вроде личных драм на любовном фронте. Однако его манера казаться старше своих лет, была непонятна Ире. Василий косил под сельского мужика, хотя и возраст и воспитание противоречили этому. Было в нем нечто неуловимое, но неприятное. Будто он вынашивал некий глобальный план и боялся, что его могут разоблачить раньше времени. И эта его напускная простота начинала выглядеть навязчивой и бросаться в глаза.

– Нравится в деревне? – спросил Василий, по-свойски беря Ирину под руку.

Девушка мягко высвободилась и замедлила шаг. Они шли в сторону лугов к лесу.

– Я выросла здесь, почти каждое лето жила.

Вечер выдался душным. Солнце клонилось к кромке леса, озаряя облака нежными розово-оранжевыми тонами.

Ирина остановилась, развернулась лицом к домам, охватывая взглядом всё, что осталось от когда-то процветающей деревни.

Картины природы, богатые на краски и фактуру никак не хотели вязаться с маленькими покосившимися домиками, крохотными остатками от былого поселения. Природа словно пыталась скрыть следы человеческого пребывания. Молодой лес занимал зону лугов, луга давно забрались на территорию бывших наделов. Пройдет пара десятков лет, не станет последних жителей, и сибирская тайга войдет полноправной хозяйкой в эти земли, навсегда стирая следы старого селения.

Ирине взгрустнулось и, стряхивая с себя незваную печаль, она зашагала к сосновому подлеску.

– Ух, какая ты скорая, – пожаловался Василий, едва поспевая за троюродной сестрой.

– Так не иди, – ответила Ирина. – Я всё детство лазила в этом лесу, не заблужусь.

Ирине хотелось остаться одной и немного помечтать, вспомнить прежние годы, когда они с Максимкой бегали по утрам к старенькому мостику, и, споря кто храбрее, переходили по шатким доскам. Милые были годы – светлые и беззаботные.

– Ага, оставлю я тебя, а тебя авдошка заберет, – ехидно засмеялся Василий, снова беря девушку под руку.

– Авдошка? – переспросила Ирина. – Леший что ли?

– Угу, леший, – громче засмеялся родственник. – Ростом под три метра и лохматый как черт. Места у нас тут дикие, одичалые, людей нет почти. Леса никто не беспокоит. Йети и гуляют, где им вздумается. Так-то вот. В лес одна не ходи! Утащит.

Ирина рассмеялась.

– Зря заливаешься. В краях наших девушек молодых давно не было. Ты для них в диковинку. Приглянешься, не открестишься.

– Так их много? – переспросила Ира, вытирая глаза. От смеха в уголках скопилась влага. – У нас тут что, царство снежных людей?

– Царство не царство, а несколько особей бродят, – таинственно ответил Василий.

– И ты у них за старшего? – вновь засмеялась Ира.

– Как же, – фыркнул Вася, – они к себе никого не подпускают. Такого страха нагонят, еле ноги унесешь.

– Так ты видел кого? – заинтересовалась Ира всерьез.

– Может и видел, – напустил туману Василий. – Пойдем, скоро смеркаться будет, нечего по темну в лесу делать.

И у самой границы леса они повернули обратно.

Бабушка поджидала их в доме, занимаясь приготовлением чехона из свежего молока.

Бабушка Нюра, как её прозвали в деревне или Сайнара, как назвали родители при рождении, единственная кто еще держала корову. Все старики немногочисленной деревни обеспечивались молоком и молились за её здоровье, ибо у самих сил на рогатую скотинку уже не было. С продуктами в деревне дела обстояли проблематично. Огородами обходиться не позволяло здоровье, магазин на колесах привозил минимум, без которого нельзя было жить. Кого-то кормили дети, привозя продукты из города, кого-то угощали те, кому привозили. Так и жили старики – тяжело, но сплоченно, никак не желая покидать родные просторы.

– Как погуляли? – спросила бабушка Сайнара, доставая из печи традиционные якутские лепешки.

Но было поздно. Ира словно пятилетний ребенок раздобыла ложку и, не дожидаясь хлеба, вовсю лакомилась чехоном.

– Нормально, – ответила внучка, виновато отодвигая пиалу при виде лепешек. – Вася пытался запугать меня снежными людьми, утверждая, что они тут у вас за коренных жителей.

– Ничего и не пугал, – возразил троюродный брат. – Предупредил лишь, что в лесу одной делать нечего.

– И правда, – согласилась бабушка.

– Ты веришь в сказки о йети? – удивилась Ирина.

– Отчего же сказки. Вася этой зимой видел одного. Из-за деревьев, да далече, но видел ведь. Да и лесу хозяин нужен. Раз людям не до земли-матушки, о ней силы природы заботиться начинают. Так что, милая, ты поосторожничай, побереги себя. Существа эти неизведанные, что за ум-разум у них, никто не знает.

– Бабушка, ты серьезно? – не поверила Ирина, позабыв о чае и любимом лакомстве. – Снежных людей не бывает. Йети – миф. Сказка кинематографии. Вася, поди, медведя видел, испугался малость, вот ему и показалось. Что же мне теперь дома сидеть. Я приехала, чтобы природой надышаться. На работу выйду, до отпуска приехать не смогу. Ты же знаешь, в далекий лес мы с Максимом никогда не совались. Вы нам с дедом хорошо объяснили, что такое тайга и что праздно шатающихся она не любит. Я не уйду далеко. Разве как обычно до моста, и обратно.

– До моста она собралась! – отчего-то недовольно насупился Василий. – Там-то как раз невидаль я и видел. Не пускай её туда, баба Нюра.

И он недобро глянул на девушку. Ирине стало не по себе от этого взгляда. Будто она на его частную территорию без приглашения лезла.

– Ладно, говор говорить не дело делать, – примирительно улыбнулась бабушка-якутка. – Иришка, устала верно, с дороги. Иди спать.

Ирина улыбнулась, пожелала родственникам спокойной ночи и прошла в переднюю.

Большая комната четырьмя окошками выходила на запад. Узкая кровать приткнулась в правом углу близь окна. Стол стоял, как и положено, по центру. У одной стены возвышался старинный высокий буфет с посудой и книгами, у другой диван на высоких ножках и с большой мягкой спинкой. В углу стоял полкомодник, на нем телевизор.

Ирина по привычке прошла к кровати. На краю лежал чистый постельный комплект. Приготовившись ко сну, девушка погасила свет и легла. Не смотря на легкую усталость, спать не хотелось. Она слышала, как возилась за стенкой бабушка, как шуршал газетами Василий. Сон не шел. Через час пришла бабушка и разместилась на диване.

Старушка будто почувствовав, что внучку одолевает бессонница, заговорила приятным убаюкивающим голосом.

– Хорошо, что ты образование получила, работа будет, хлеб будет. И не расстраивайся, что в институт не поступила. Женщине не обязательно университеты заканчивать. Твоё дело великое – матерью быть, женой заботливой, верным другом для мужа своего. А профессия у тебя тоже хорошая, не врач, что ж теперь, зато лекарства знаешь, основы врачевания. Аптекарем будешь.

– Да, – в темноте улыбнулась Ира, – аптекарем. Меня берут в сентябре в аптеку, недалеко от дома. Там женщина в декрет уходит. Им сменщица нужна. На три года работой буду обеспечена.

– Бог в помощь, милая. Не успеешь оглянуться, самой нянчиться надо будет.

– Да я и замуж пока не собираюсь, – напомнила внучка, глядя в темное ночное окошко.

– Пока не собираешься, глядишь и засобираешься, – мрак ночи не позволил Ире увидеть бабушкин взгляд, но она была уверена, что бабушка может сказать больше, чем хочет.

– Бабуль, – позвала Ира, – ты мне не погадаешь?

– Еще чего, – возмутилась старая якутка, – грех это. Чего удумала.

– Но ты же общаешься со своими духами, – настаивала внучка.

– То природные духи, они тебе судьбу не скажут. Советом помогут, ежели обратишься, а шутить с ними нельзя.

– Нет, так нет, – Ирина сменила тему беседы: – как думаешь, кого Вася видел в лесу?

– Так он же тебе рассказывал.

– И ты веришь, что это был снежный человек? – не унималась девушка.

– Иринка, – бабушка помолчала. – Спи, давай.

Несколько минут они пролежали молча, затем вновь послышался голос бабушки Сайнары.

– Если Хозяин навестил наши края, значит беда близко, – старушка тяжело вздохнула и продолжила вслух как бы сама с собой. – Лихие времена могут прийти. Прогневали мы природу, провинились перед ней.

– Бабуль, ты о чем? – встрепенулась Ира и, не утерпев села на кровати, чтобы лучше видеть бабушку.

– Ты чего еще не спишь? – удивилась пожилая женщина. – Расселась тут, а ну спать!

– Я ведь не отстану. Почему беда должна быть и кто пришел?

– Любопытная, как маленькая, – проворчала бабушка. – Ну слушай тогда. Мне еще дедушка мой в детстве рассказывал, что замечено было, когда Чучуна близко к селениям подходил и людям показывался, нехорошие вещи случались – землетрясения, пожары, ветра буйные. Без крыши родимой люди оставались, либо болеть начинали, что целые деревни вымирали.

– А кто этот Чучуна, что за нечисть такая?

Якутка строго посмотрела на внучку. Ира даже в темноте почувствовала её недовольный взгляд.

– Чучуна – снежный человек, йети, так понятнее тебе? И не смей плохо говорить об этом божьем создании. Он Хозяином земли считается, потому что природу как никто чувствует. Мы, люди грешные, за злобою своей мир не ощущаем, варясь в обидах и недовольствах. Он же светел и открыт перед вселенной. И приходит всегда загодя, чтобы предупредить людей, обезопасить, а мы на него охоту тут же начинаем, понять не можем. А он беду предвидит, предотвратить старается.

– Бабуль, а сама ты видела его? – спросила Ира.

Она уважительно выслушала бабушку, но верить не спешила. Присущий всем медикам скептицизм присутствовал и в характере девушки. Одно дело погадать да посмеяться, другое поверить в предания малограмотных народностей. Она с детства любила сказания якутского народа, но это были для неё лишь сказки.

– Нет, сама не видела, а вот отец с дедом видели, и мне сказывали.

Ирина не знала что ответить. Скорее бабушке рассказывали, когда она ребенком была, и то только с целью позабавить, подобно как забавлял её сегодня Василий.

Старая якутка тоже замолчала, видимо что-то вспоминания и обдумывая. Недаром имя её с якутского значило "мыслящая".

5.

С момента приезда девушки в деревню прошло четыре дня. Всё это время Ирина гуляла по почти заброшенному селению, помогала по хозяйству, а по вечерам читала привезенную с собой книгу.

Наступил очередной вечер, подозрительно тихий и светлый.

Книга закончилась на самом интересном месте, как оказалось, она была серийной. Бабушка ушла на соседнюю улицу, проведать больную подругу. О способностях Сайнары к целительству слухи начали ходить с момента появления её в деревне. Да и не были эти слухи просто слухами. Бабушка якутка действительно отлично разбиралась в травках, пользовалась различными заговорами, переданными мудрой матушкой, могла вылечить захворавшую скотинку, да и людям в помощи никогда не отказывала. А с тех пор как в их селении закрыли пункт медицинского работника, Сайнара стала, чуть ли первым человеком на деревне.

Василий тоже куда-то ушел. За те четыре дня, что Ира провела в гостях, она ни разу не видела Василия за делом, он уходил ранним утром в лес и пропадал там до позднего вечера, отмахиваясь тягой к уединению и промысловым занятиям. Однако промысел его был невелик, пару рыбинок за весь день девушке казалось мало и это в реке, где должно быть полным полно рыбы. Но Ирина не собиралась выяснять, где и с кем пропадает Василий.

Решив, что пора проведать излюбленные с детства места, Ирина накинула трикотажную кофту и вышла из дома.

Слабый ветерок приятно трепал распущенные волосы. Дышалось на редкость легко и вкусно. Ирина направлялась к любимому мостику. У реки её ожидал сюрприз. На месте старого прогнившего моста красовался новый. Хорошо отполированные доски золотились на солнце. Мост был сделан качественно – крепко и аккуратно. Девушка не понимала, кто и зачем мог построить его. Но ей очень захотелось перейти на другой берег и погулять под соснами.

Река у деревни бежала неширокой журчащей лентой, огибала лес, и за оврагами становилась шумной и быстрой. Берега в тех местах были крутыми, обрывистыми, течение стремительным, а вода холодной. Рыбачить либо купаться там было несподручно. Края считались дикими и в давности, когда деревня кипела жизнью и людскими судьбами, а теперь и вовсе казались первозданными, мистическими.

Ирина села на бережку и стала рассматривать мостик. Сколотили его, судя по доскам, прошлым летом. Делали на совесть, не шутки ради. Значит, он для чего то нужен стал, и им, судя по всему, регулярно пользовались.

На горизонте красно-оранжевым покрывалом стелился закат. Нагретая за день солнцем земля теперь делилась теплом с травами и цветами. Ира раскинулась на траве и забыв о времени принялась мечтать о будущем. Задремала она всего на пару минут, и проснулась в легком испуге. Прохлада вечера предусмотрительно напоминала о позднем часе. Девушка села и обнаружила возле себя четыре небольших яблока. Не прикасаясь к подношению, она огляделась вокруг. Однако в поле зрения никого не возникло. Плоды были с дикой яблони, Ира даже догадывалась с какой именно. В двух километрах от деревни находилась лесная опушка. В детстве она с братом часто бегала туда за яблоками – сладко-кислыми, с особым ароматом. Взяв фрукт и протерев ладонями, Ирина надкусила. Незабываемый вкус. В магазине такого не найдешь. Забрав с земли остальные, девушка поднялась на ноги и поспешила на противоположный берег. Домой вернуться надлежало до наступления ночи, иначе бабушка могла забеспокоиться.

Василий нагнал Ирину в лугах.

– Чего так припозднилась, красавица? – осведомился он требовательно.

– Гуляла. Не знаешь, кто мост сделал?

Колючий недовольный взгляд родственника насторожил Ирину, и она непроизвольно увеличила расстояние между ними.

– Я построил. А ты чего там забыла? Тебе же сказали не соваться туда.

– Да говорю же, гуляла. Яблоки ты мне оставил?

Вася посмотрел на фрукты в руках Ирины.

– Мелкие какие-то, – заметил он, явно видя их впервые. – Не вздумай больше болтаться по лесу. И у моста тебе нечего делать. Приехала к бабке и сиди подле, корову лучше дои да птиц корми.

Враждебный тон Василия рассердил Иру.

– С чего это мне тебя слушаться, командир нашелся, – ответила она твердым голосом.

– Не спорь, лучше послушайся, – тихо молвил родственник над ухом девушки.

Он не угрожал, но и не любезничал.

– Я задела твои интересы? – напрямик спросила Ирина, не подразумевая ничего конкретного.

– Верно, – довольно улыбнулся Вася, разговор ему начинал нравиться, – сообразительная девочка. Можно рассчитывать на послушание с твоей стороны?

– Меня не касаются твои дела, но и ты ко мне больше не подходи, – Ирина ускорила шаг и, поднявшись на крыльцо, с силой захлопнула дверь.

Прелесть вечера исчезла бесследно, зато остался неприятный тяжелый осадок после разговора с троюродным братом. Что он скрывал в лесу, чем занимался. Ире стало не по себе. Она решила рассказать о случившемся бабушке.

Сайнара выслушала внучку внимательно и серьезно.

– Нехорошо Вася повел себя, – согласилась она, когда Ирина замолчала. – Чего это он так ревностно к лесу стал относиться. Молодец, что сказала мне. Пригляжу за ним. Ты не беспокойся, захочется прогуляться, прогуляйся. Бояться тебе в моём доме нечего.

– Я не боюсь, – с теплотой улыбнулась Ирина и крепко обняла бабушку.