Текст книги "Странствия по мирам"

Автор книги: Елена Хорватова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 26

Кто бы мог подумать, но высшие чины Арконы действительно обратились к Маргарите с нижайшей просьбой разделить бремя власти. Она поначалу отказывалась, пыталась объяснить, что ее пребывание в Арконе будет недолгим и брать на себя такую ответственность ей сложно, но князь и бояре оставались непреклонными, просили и умоляли, не принимая никаких возражений (видимо, решение было уже принято вне зависимости от возможного ответа Маргариты).

Ей даже в самой почтительной форме намекнули, что искренне надеются – Царевна Лебедь настолько умна, что не станет помышлять о том, как бы ускользнуть от столь почетных обязанностей и сбежать из города. Конечно, такая могущественная волшебница, как она, вправе сама решать, что ей нужно делать, но вот ее свита… Не найдя однажды свою правительницу, избранную всем миром, арконцы могут от отчаяния сорвать злость на ее свите. И мало тогда никому из приезжих гостей не покажется.

Пришлось временно приступить к обязанностям правительницы неопределенного статуса – для себя Маргарита решила считать собственную должность всего лишь «советником и помощником великого князя», но местное общество пыталось ей внушить, что ее положение несравнимо выше.

Ее и ее спутников вновь окружили невероятным почетом, старясь предугадать каждое желание пришельцев. Надо признать, исполнялись эти желания своеобразно, как-то по-дурацки, но это, вероятно, происходило от излишнего усердия арконцев.

Узнав, что Маргарита с друзьями ночует на постоялом дворе (а где еще можно было устроиться чужакам, не имевшим в Арконе ни родных, ни близких?), представители высшей власти пришли в ужас и стали наперебой предлагать собственные хоромы, умоляя, чтобы заезжие чародеи оказали им великую честь, почтив своим присутствием их дома…

Маргарите не хотелось никого стеснять, но постоялый двор со средневековыми условиями жизни и вправду был не самым комфортным пристанищем. Конечно, в домах бояр тоже трудно было рассчитывать на ванную комнату или хотя бы душевую установку, но все же там было гораздо удобнее. Однако у Маргариты были основания подозревать, что гостеприимные приглашения, которыми ее осыпают, не совсем искренни…

Новоявленная Царевна Лебедь долго колебалась, не решаясь воспользоваться гостеприимством княжеского окружения, но неожиданное и крайне неприятное происшествие ее к этому подтолкнуло.

Ранним утром ее разбудили дикие крики. Выглянув из своего окна, Маргарита увидела, как из дверей постоялого двора спиной вперед вываливается человек. Причины столь оригинальных действий стали очевидными, когда он, издав горлом булькающий звук, упал у порога на спину. В груди у него торчал метательный топорик. Следом из дверей вылетело копье и воткнулось в землю чуть поодаль. Ни в кого из проходивших по улице людей, похоже, не целились, просто в обеденном зале постоялого двора кипел настоящий бой. Время от времени оттуда выпадали чьи-то тела, но шум не стихал.

После того как в перила воткнулась пущенная из лука кем-то и в кого-то стрела, Маргарита с неприличным визгом ринулась обратно в комнату, стараясь при этом не задумываться, что как раз в этот самый момент может послужить мишенью для очередного выстрела. Тут же к ней подтянулась свита.

Оказалось, что никто из ее спутников давно не спит. Более того, мужчины пребывали в полной боевой готовности и держали руки на рукоятях мечей, хотя принять личное участие в побоище им еще не довелось. (Да и неизвестно, смогли бы они полноценно драться плечом к плечу в одной команде, потому что после ссоры в памятное утро исчезновения Маргоши отношения между Гарольдом и Беорфом испортились окончательно; хорошо хоть к Зое, рискнувшей влезть в их разборку со связывающими чарами, Беорф особого зла не питал.)

– Что там происходит? – спросила Маргоша у Жанны, нервно следившей, чтобы ее обожаемый Персик не наделал бы глупостей, вздумав демонстрировать обществу удаль молодецкую.

– Что-что? – огрызнулась та. – По твою душу бандиты заявились. Наверное, рэкетиры здешние…

– То есть как? – опешила Марго.

– А вот так. Не уверена на сто процентов, но, по-моему, они хотят тебя выкрасть, чтобы потом вернуть за большой выкуп. Ввиду твоей необыкновенной ценности для этого дурацкого города. Во всяком случае, какие-то дикие орды с колющим и режущим оружием штурмуют наш постоялый двор, требуя выдать им тебя.

– Но почему же вы меня не разбудили? Я бы приняла меры.

– Меры, говоришь? На колечко свое рассчитываешь? Не суетись, и без тебя меры приняли. А твоя магическая бижутерия, когда к ней обращаются за помощью, выкидывает всякие непредсказуемые сюрпризы. До сих пор забыть не могу, как меня против воли в лебедя обратили. Хорошенькое дело! Мы, видите ли, должны были служить тебе защитой! Да еще в лебедином оперении! Просто чудо, что нашу стаю не превратили в мишень для стрел! Так что лучше действовать старыми добрыми проверенными способами. Мальчики наши за мечи схватились, хотели героически сражаться с превосходящими силами противника. Но я отговорила. Нападающие имеют обыкновение калечить защитников своей жертвы, а то и убивать. А нам это надо? Я напустила на бандитов проверенное средство – чары распри. На славянскую душу такие вещи действуют безотказно. Видишь, что творится? Теперь каждый из тех, кто желал взять в плен тебя, озабочен прежде всего тем, чтобы этого не сделали другие. И на тех, кто с боем продвигается хоть на шаг ближе к цели, то есть к тебе, оголтело бросаются их же собственные коллеги. Скоро они перекромсают друг друга на ближних подступах и самоликвидируются. Недурно, правда? У нас на телевидении я частенько пользуюсь этим приемом. Правда, там обходится без сечи на мечах, но тоже не без жестокости и некоторых неизбежных жертв…

А кровавая потасовка уже выплескивалась во внутренний двор. Свирепые бородатые мужчины насаживали друг друга на ножи, рассекали мечами, рубили топорами, проламывали скамейками головы и душили. Стражники, подтянувшиеся к постоялому двору, в потасовку не вмешивались – они имели обыкновение вступать в драку только тогда, когда на их стороне был численный перевес. Зато толпа зевак вовсю наслаждалась зрелищем – судя по всему, денек нынче выдался нескучный…

Гарольд и Персиваль с интересом спортивных болельщиков наблюдали за происходящим. Наибольший интерес у них вызывали не те, кто уже отошел в лучший мир, а те, кто оказался в бессознательном состоянии, – судя по всему, это были матерые бандиты и опытные кабацкие бойцы, и можно было уверенно сказать – в тот момент, когда эти люди очухаются, лучше рядом с ними не находиться.

– Можно перерезать им глотки, – задумчиво предложил Гарольд, словно речь шла о деле вполне заурядном.

Юный сэр Персиваль выразил недоумение от подобной кровожадности – он привык поднимать оружие на врага лишь в рыцарских поединках и не только практически, но и теоретически не знал, как взяться за перерезание глоток лежачим и бесчувственным людям. Нет, что ни говори, а такие действия связаны с множеством моральных и трудовых затрат…

– Мне кажется, лучше доходчиво разъяснить им недостойность их поведения и отпустить восвояси, – деликатно заметил он, на всякий случай стараясь не пробуждать в собеседнике его жестокие инстинкты.

– Идея оригинальная, но непрактичная. Очнувшись, они вновь схватятся за оружие и сорвут злость на тех, кто будет рядом. В частности на желающих что-либо доходчиво объяснять. А с нами дамы, и мы несем за них ответственность.

Персиваль подумал, что излишнее рвение Гарольда в деле истребления врагов объясняется чувством ответственности за жизнь слабых женщин (хотя на самом деле не так уж они и слабы).

Каждому рыцарю известно, что драться надо честно и поверженных не добивают, но те, кто своей главной целью считает сбережение жизни прекрасных дам, обычно творчески подходят к применению этих правил. И все же чрезмерную жестокость поощрять не следовало, даже если она была вызвана самыми возвышенными порывами.

Через час к постоялому двору были вызваны несколько возчиков с телегами. На них возложили обязанность увезти со двора сложенные рядком тела убиенных бандитов, а также и выползающих за ворота полуживых.

Хозяин наскоро отмыл обеденный зал, присыпал песочком въевшиеся в пол кровавые следы, расставил вместо разбитых в щепки лавок запасные, принесенные из сарая, и слабым голосом спросил гостей:

– Завтракать будете в общей трапезной или прикажете в комнаты яства доставить?

После такого потрясения трепетная московская Царевна Лебедь не могла оставаться на постоялом дворе, и компания ведьм вместе со всеми сопровождающими перебралась в хоромы боярина Вышаты, где у Маргариты наконец-то появилась своя, отдельная, спальня. Одно это можно было считать большой удачей – у новоявленной правительницы вдруг оказалось столько обязанностей, что каждый час отдыха, а тем более сна, был для нее на вес золота.

А ее свита искала для себя какие-нибудь интересные дела, чтобы жизнь не казалась слишком скучной.

Зоя закрутила роман с гостеприимным хозяином.

– Этот Вышата очень даже ничего – значительный человек, аристократ, но при этом простой, с такой провинциальной славянской непосредственностью и детской душой. Может, для кого-то он и староват, а для меня в самый раз. Для него я девочка, даже и чарами личины затрудняться незачем…

Анна нашла в Арконе благодарную аудиторию для своих просветительских чаяний. С утра у терема Вышаты собирались люди, алкавшие знаний, и ждали, когда из окна светлицы второго этажа выглянет мудрая женщина с двумя дополнительными стеклянными глазами и расскажет им что-нибудь интересное…

Жанна, коротавшая почти все время в обществе Персиваля, все же старалась помочь Маргоше на новом поприще. В меру своих сил, конечно… Идей у нее было множество, и каждый день она выдавала что-нибудь оригинальное.

– Надо бы устроить тут твою презентацию.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Маргарита.

Презентация – это было какое-то несопоставимое с их нынешним существованием понятие. Где презентации, а где затерянный в бесконечных мирах древнеславянский анклав, сохранивший «заветы старины»?

Но у Жанны было свое представление о жизни, основанное на собственном опыте.

– А как ты думаешь? Прием для здешнего высшего общества с целью пропиарить тебя в качестве новой правительницы. Богатый банкет – лучшая реклама. Поверь, я знаю, о чем говорю.

Беорф, судя по всему, с головой ушел в политическую деятельность: к нему приходили какие-то люди, о чем-то шептались, что-то приносили и прятали, что-то тайно уносили… Маргарита ничего не могла поделать с этим и даже не знала, чем именно он занят. Единственное, что пришло ей в голову, – взять с беорита слово, что он не будет готовить террористические акты и кровавые перевороты (ведь у всех сепаратистов это любимое развлечение!). Теперь приходилось верить ему на слово, хотя случалось, что Беорф возвращался откуда-то сильно помятым и слегка окровавленным.

Гарольд, впрочем, был уверен, что Беорф ведет двойную жизнь и что он не случайно внедрился в окружение московской феи. Казалось бы, беориту надо было просто вернуться из вынужденной эмиграции в Аркону под надежным прикрытием. Ну вернулся – и что? Пора бы уж удалиться восвояси, в отдаленные медвежьи селения, и заняться собственными делами. Нет, он прибился к компании Маргариты, и палкой его не отгонишь!

Наверняка какие-то враги его заслали с целью вынюхивать и выведывать все, что только возможно. И кто это к нему теперь тайно шастает? Посланцы беоритов или посланцы могущественных чародеев, злоумышляющих против молодой и трепетной феи Маргариты, не способной на ответные черные чары? Впрочем, в злонамеренности Гарольд подозревал всех подряд.

Он даже не искал никаких развлечений, а согласно добровольно взятым на себя обязательствам на зависть всем сопровождал Маргариту везде, где бы она ни пребывала, старался ей помочь советом и делом, а если надо – и защитить, время от времени выразительно хватаясь за рукоять меча.

Маргарита удивлялась, как же ей повезло: встретить бескорыстного и преданного человека – большая удача в любом из миров.

Она и сама сочла за лучшее снять с ожерелья-минимизатора бабушкин магический меч и носить его на поясе на виду у всех. Нельзя сказать, что тяжелая штуковина, болтающаяся на боку и время от времени больно хлопающая по коленке, оказалась удачным украшением, тем более меч был туповат, и в тот единственный раз, когда Маргарите пришлось использовать его по прямому назначению, а не в символических обрядах, особого воинского мастерства ей выказать не удалось. Мерзкий чародей Ремиз спровоцировал Маргариту вступить в поединок на мечах, и, если бы не помощь друзей, ей пришлось бы плохо… Но с декоративной функцией меч вполне справлялся.

В Арконе, где была в чести грубая сила, вооруженный человек пользовался несравнимо большим уважением, чем безоружный. И Гарольд тоже уверял, что в тот момент, когда у девушки, казавшейся хрупкой как цветок, из складок одежды выглядывает вполне пригодный (по виду) к употреблению боевой меч, окружающие будут с ней более почтительными. И это была не единственная разумная рекомендация, данная верным рыцарем.

В конце концов Гарольд стал кем-то вроде «советника и ассистента по административным вопросам» для самой Маргариты. Ей, по понятным причинам, пока еще не доводилось разрабатывать программы реформ даже для небольших государств (хотя своему родному правительству в России практически каждый гражданин может объяснить, что именно министры делают не так; жаль, что никого об этом как-то не спрашивают…). Поэтому дружескими советами Гарольда, неравнодушно относившегося к делу, пренебрегать не приходилось. Тем более прикомандированный к ней в качестве советника от боярской думы законник Мал (поговаривали, что по совместительству он служит еще и в Тайном приказе) особой деловой хваткой не отличался. Маргарите иногда даже казалось, что он нарочно саботирует все ее начинания.

ГЛАВА 27

В один из первых же дней новоявленной вице-правительницы на новом поприще Мал огорошил ее сообщением:

– Для того чтобы отдавать распоряжения и приказы, тебе, о Царевна, необходима личная именная печать.

Маргариту несколько коробила поначалу привычка арконцев обращаться ко всем подряд на «ты», но люди здесь воспринимали такие категории, как единственное и множественное число, буквально: если человек один, говорить ему надо «ты», а если говорят «вы», значит, собеседников много.

– Ну так закажи для меня печать поскорее, – ответила она Малу, не подозревая, что и здесь ее ждут проблемы.

– Мы уже заказали, матушка. Я напоминаю о печати просто из вежливости.

Маргарита вздохнула с облегчением. Но, как оказалось, совершенно преждевременно.

– Дело в том, что для изготовления печати нужна заявка за подписью князя, к тому же утвержденная в Тайном приказе, – пояснил Мал. – Подобные работы и подобные расходные материалы подвергаются строгому учету.

– Ну я думаю, получить разрешение князя несложно.

– Без сомнения. Пергамент с заявкой уже передан княжеским тиунам. Входящий номер документа – 2333/456. Если учесть, что в настоящий момент на рассмотрение князю переданы номера 2180/222 – 2180/322, ждать придется не так уж и долго.

– Какой кошмар! – ужаснулась Маргарита, представив себе эти бесконечные пергаментные свитки с многозначными номерами. – А сколько времени займет изготовление печати, после того как разрешение будет получено?

– Полагаю, немного. Заказ-то срочный… С княжьей кузней уже достигнута предварительная договоренность. Если заказ поступит не позднее ближайшего понедельника, начальник кузни обещает сделать все за месяц, в крайности за полтора. А если мы не успеем оформить разрешительные документы к понедельнику, то все может затянуться: кузня примет другой срочный заказ, ждать-то впустую никто не желает…

– А нельзя поторопить их?

– Кого?

– Ну всех… И этих, как их там, тиунов, и кузнецов, и вас… То есть тебя, Мал.

– Я делаю все, что могу.

– Так, мое терпение кончилось!

В конце концов, если уж тут решили пробудить в ней ведьму, пусть потом не ропщут! Маргарита почти бегом направилась в просторную теремную палату, именовавшуюся престольной, где заседал князь совместно с ближним кругом бояр. Вероятно, князю следовало подавать челобитную, на которую тиуны поставят номер и пустят по инстанции установленным порядком, но Маргарита решила обойтись без бюрократических сложностей.

– Князь, у меня проблемы из-за отсутствия именной печати! Нельзя ли ускорить этот процесс?

Неизвестно, каким именно образом чары взаимопонимания донесли до князя слова «проблемы» и «процесс», но, судя по всему, он прекрасно понял, о чем говорила вице-правительница.

– Царевна, не серчай! Что поделать, волокита в делах – это наш бич. Все княжеские службы в ней погрязли! Но других верных слуг у нас нету…

– Князь, мне важно получить твое принципиальное согласие на то, чтобы я обзавелась собственной печатью.

– Я не возражаю. Но установленная процедура…

Маргарита повернулась к главе Тайного приказа и прочим боярам:

– Вы слышали? Князь не возражает! Стало быть, не взыщите!

И приготовила волшебную палочку…

Бояре от ужаса зажмурились: к чему привело использование этого предмета в прошлый раз, всем было памятно. Боярская дума гадала, кого Лебедь нынче наградит рогами: князя, главу Тайного приказа, нерадивых исполнителей ее повеления или всю думу чохом…

Но рогов ни у кого на голове так и не произросло.

Просто какой-то предмет, невесть откуда взявшись, повис в воздухе и с легким стуком свалился к ногам Маргариты.

Это была большая круглая печать. Ее украшало изображение плывущего лебедя в короне (такой лебедь в виде фарфоровой статуэтки производства Дулевского завода фарфоровых изделий имелся в хозяйстве у Марго-шиной бабушки, не той, которая была потомственной ведьмой, а той, которая была просто потомственной бабушкой; вот этого зацепившегося в детских воспоминаниях лебедя Маргарита невольно и воспроизвела на рисунке печати). Вокруг лебедя тянулась старославянская вязь со словами: «Быть по сему. И.о. Царевны Лебеди Маргарита из Москвы».

Может быть, над текстом и рисунком следовало бы поработать более вдумчиво, но для вещицы, созданной в порыве раздражения, все же получилось неплохо.

– Ну вот, – удовлетворенно заметила Маргоша. – Печать у меня теперь есть. Можете зарегистрировать ее, если это требуется, но только ускоренным порядком. А я пойду готовить план необходимых реформ.

Едва она покинула престольную палату, князь внушительно переглянулся со своими приближенными.

Пора было переходить к плану «буки»…

ГЛАВА 28

Реформирование государственного устройства – дело вообще непростое. Но в Арконе оно было непростым вдвойне. Одной из самых болезненных проблем оказался вопрос о содержании армии, или, как здесь говорили, рати. Для казны Арконы прокорм и вооружение ратников стало непосильным бременем, но как сократить военные расходы и нужно ли их сокращать вообще, никто не знал…

Поскольку ратниками в Арконе становились практически все юноши, достигшие призывного возраста, в случае военной опасности в строй ставили всех, кому в данный момент нечем было заняться. А так как каждый норовил найти какое-нибудь важное занятие именно в тот момент, когда князю требовалось пополнить свои дружины, дьяки из Тайного приказа загоняли на ратную службу всех арконцев, кто только подворачивался им под руку в нужную минуту.

И если уж тебя приказные замели в дружину – хочешь не хочешь, а два года службе отдай и не жалься… Единственное, что немного примиряло витязей с горькой судьбиной, – надежда, что им доведется патрулировать улицы Арконы и можно будет набить карманы легкими деньгами за счет отловленных беоритов.

– Вам не кажется, что напряженная обстановка в отношениях с беоритами поддерживается искусственно? – поинтересовалась Маргарита на заседании «ближнего круга». – Не лучше ли установить прочный мир на острове и сократить численность армии, то есть княжеских дружин. Хотя бы вдвое… Молодых, здоровых мужчин лучше использовать в народном хозяйстве, а не в бессмысленных военных стычках, не говоря уж о том, что семьям без них трудно. Итак, в числе первых мер, которые необходимо принять как можно скорее, будет сокращение числа витязей, пребывающих на ратной службе.

Политическая элита Арконы, зная давнее недовольство казначея военными расходами, могла бы предположить, что он ухватится за это предложение, но казначей только отрицательно покачал головой.

– Ни в коем случае. Это приведет к упадку и разорению нашего княжества.

– Но великий князь уже согласился свернуть политику экспансии и установить с беоритами мир, и вам больше незачем содержать такую огромную армию, – напомнила Маргарита.

Казначей смерил ее уничижительным взглядом. На лице у него играло странное выражение – как у утопленника, которому сразу после спасения из пучины предложили выпить стаканчик воды.

Синхронный перевод его ответной речи на современный русский звучал приблизительно так:

– Если мы разом выбросим на рынок труда толпы бывших воинов и одновременно сократим ратные расходы, то получим массовую безработицу. А голодные люди, лишившиеся своего места в жизни, да к тому же прошедшие военную школу, имеют неприятную склонность восставать против тех, кто ими правит, то есть в данном случае против нашего великого князя и всех нас. Я думаю, вы согласитесь, что с учетом долговременных последствий значительное сокращение состава княжеских дружин будет не самым мудрым решением.

– К тому же нельзя забывать о проблемах внутренней политики, – заявил вмешавшийся в дискуссию воевода с жаром, который сподвижникам прежде удавалось наблюдать у него только во время разработки планов сражения. – Представьте, десять тысяч праздных, зудящих от долгого безделья рук, каждая из которых, чуть что, тянется к мечу… Половина наших витязей готова вцепиться в глотку другой половине. Древняя родовая вражда, ничего не поделаешь. Неудивительно, что в лагерях дружинников царит нервная обстановка. А что будет, если половину рати распустить по домам и оставить без всякого присмотра? Нет! Лучше уж пусть ратники будут объединены одной целью – уничтожать общего врага.

– А такая во всех смыслах животрепещущая проблема, как боевые единороги? – вскинулся казначей. – Единорогов никак нельзя сбрасывать со счетов! Сейчас они обеспечены фуражом за счет казны. Но если проводить масштабное сокращение рати, придется сократить и численность табунов единорогов. И что же, прикажете их забить или выпустить на волю, чтобы они разнесли пол-Арконы? Веками лучшие, специально обученные ловцы, рискуя жизнью, отлавливали этих опасных животных в горах, проводили отбор и селекцию, дрессировали, вырабатывали у них навык поведения в боевых условиях – и что же, пустить всю работу многих поколений единороговодов на ветер?

– Как хотите, Царевна, но это невозможно, – поддержал его воевода. – Резко сократить арконскую рать представляется нереальным. Тем не менее мы можем добиться кое-какой экономии за счет естественной убыли.

– Естественной убыли?

Применительно к вооруженным силам это звучало зловеще.

Оказалось, имеется в виду не скоропалительное истребление арконской рати в боях местного значения, а крайне медленное и постепенное сокращение освобождающихся должностей. Если кто-то из ратников уйдет по своей воле, нового можно на это место уже не брать. Вот так, потихоньку да полегоньку, число ратников и уменьшится.

– И вы объявите, что все желающие из числа витязей могут демобилизоваться? – с надеждой спросила Маргарита.

– Да что ты, матушка Царевна, как можно? Ты, надежа-заступница, не неволь нас на этакое дело, – низко кланяясь, ответствовали бояре. – Коли объявить – воля, дескать, вам, касатики, вышла, – так все сразу и разбегутся. Вот ежели кто по хвори или по возрасту домой запросится, тогда мы его прошеньице-то и рассмотрим-Может, кого и отпустим.

– Так, может быть, есть смысл перейти на комплектование войска на добровольной основе? И никого не надо будет принуждать и насильно удерживать? – внесла очередное предложение Царевна Лебедь.

– Но того, кто добровольно просится в дружину, надо всерьез проверять. Либо набедокурил и от Сыскного, а то и Тайного приказа скрывается, либо с головой не дружит. Одно из двух.

Провожавший Маргариту с заседания боярской думы Мал сказал нечто, прозвучавшее в ее ушах примерно так:

– Нас все считают злодеями-бюрократами, но ведь мы не имеем никаких реальных полномочий что-то изменить. Мы можем разве что дать рекомендации тем, кто такие полномочия имеет. И тут приходится либо подсластить пилюлю, либо слегка подправить факты, чтобы они соответствовали тому, что желают услышать власть предержащие, либо запутать все до такой степени, чтобы сам черт не разобрался в наших делах, – иначе может получиться, что вместо программы предложенных нами изменений сочтут за лучшее заменить нас самих.

Надо думать, перевод с арконского на современный русский был достаточно точным…

Но Мал так и не успел развить свою мысль, когда из-за пузатой витой колонны, поддерживающей своды терема, вышел князь Путята.

Мала тут же словно ветром сдуло.

– О моя Лебедь! – простонал князь, протягивая руку и хватая Маргариту за запястье. – Я теряю голову от любви!

Растеряться в такой ситуации – значит ввергнуть себя в ненужные проблемы. А Маргоша именно это и сделала.

– Судьба предназначила нас друг другу, – продолжал Путята. – Я жажду тебя, Царевна. Я хочу тебя, хочу твое тело.

Тут князь так стиснул Маргариту в объятиях, что ей нетрудно было представить, что она оказалась в щупальцах крупного и голодного осьминога.

Да, то, что принято называть «ушатом холодной воды», князю было просто необходимо.

– К сожалению, ничем не могу помочь, – пробурчала Маргоша, пытаясь выбраться из цепких объятий. – Свое тело я, знаете ли, активно использую и уступить его никому не могу. Самой нужно. Мало ли, кто что хочет.

– Я тебя обидел, – горько вздохнул князь. – С моей стороны было дерзостью домогаться любви такой красавицы. Но все же не отвергай меня бездумно – тебе не найти более достойной пары…

«Да что же это такое, – подумала Маргарита. – Во всех параллельных мирах какие-то сексуально озабоченные и при этом совершенно холостые правители, которые так и бросаются на приезжих женщин. Надо было путешествовать в образе старой карги, это куда как спокойнее!»

Пожалуй, можно считать, что между нами уже устанавливаются дружеские, доверительные отношения, подумал князь. Неплохое начало! Она набивает себе цену отказами, но у баб так принято…

– Говори, моя госпожа, что ты желаешь в дар от князя. – Путята решил проявить ошеломляющую щедрость, ведь любую бабенку, по его мнению, можно купить подарками. – Говори, не бойся! Тебе ни в чем отказа не будет!

– Спасибо, князь. Мне ничего не нужно, – отмахнулась Маргарита. – А впрочем…

«Клюнула! – радостно екнуло княжеское сердце. – Ну теперь она моя – куплю за золотые побрякушки…»

– Отдай мне говорящего кота, князь, – попросила потенциальная невеста.

Эта Лебедь и без того казалась князю странной, но столь нелепой просьбы он не ожидал даже от нее. Он мог ее озолотить от княжеских милостей, наделить казной, хоромами, челядью, а она просит какую-то дрянь вроде этой глупой болтливой скотины… Похоже, девка совсем дурочка, под стать коту, вот и выбрала себе «подарочек»!

– Зачем тебе этот мерзкий кошак, моя госпожа? Толку в нем нет, пользы тоже, одних злоязыких речей наслушаешься… Возьми лучше златом червонным да жемчугами.

– Князь, ты говорил, что мне ни в чем отказа не будет. А я желаю получить кота!

– Ну что ж, слово князя как кремень. Желаешь вместо чего доброго эту тварь мерзопакостную – получай! Хоть мне оно и не по нраву! – И князь хлопнул в ладоши: – Эй, вы, там, холопья! Ну-ка доставить мне кота говорящего, что на Лукоморье на цепи сидит! Да живее!

Совет волхвов, колдунов и чародеев Арконы переживал не лучшие времена. Это можно было заключить даже по вывешенным на дверях колдовского домика объявлениям, что заказы на приворотные зелья и любовные чары принимаются со скидкой, а каждая третья порча насылается бесплатно.

Кое-кто из коллег, призванных к князю в хоромы в тот роковой момент, когда на голове властителя Арконы выросли ветвистые рога, буквально чудом спасся от неминуемой расправы, поскольку избавить князя от жуткого украшения волхвы не могли, даже если бы и очень захотели. Теперь, не дожидаясь, как дело повернется, они пустились в бега и укрылись где-то в горах, чуть ли не у диких беоритов. Колдовской совет наполовину обезлюдел.

И то, что глава Тайного приказа намерен посетить Дом волхвования и побеседовать с лучшими специалистами магического цеха, положения нисколько не улучшало, скорее напротив.

Главный из волхвов, несмотря на высокий пост, никогда не блистал особыми способностями в области предвидения, но сейчас эти способности так и запульсировали в его голове, соединяясь в дотоле не задействованные цепи, и будущее предстало перед волхвом явственно, словно в открытой книге…

Под ложечкой у него засосало. Пожалуй, в данных обстоятельствах правильнее всего было бы купить коня… такого быстроногого и сильного коня… покинуть Аркону и по примеру беглых волхвов укрыться где-нибудь в горах… правда, там полно беоритов… но с ними легче найти общий язык, чем с главой Тайного приказа… Однако барышники, торгующие лошадьми, тут же поставят осведомителей из Тайного приказа в известность о его покупке. И получится только хуже.

С отчаянием человека, которому нечего терять, он созвал в Дом волхвования весь цвет арконского магического сообщества, из тех его представителей, кто еще оставался в городе.

Проблема была в том, что волхвы и чародеи Арконы, некогда очень сильные в магии, оказавшись в изоляции от большого мира, где циркулировали магические потоки, из века в век утрачивали чародейские способности. Почерпнуть знания им было негде, кроме как у старших товарищей по ремеслу либо из книг.

Но книги в Арконе никто не собирал и не хранил, и они исчезали с лица земли прежде, чем люди успевали ознакомиться с представленной на их страницах премудростью, а опытные волхвы не имели привычки отдавать ученикам все накопленные знания. Так, учили кое-чему, а основное мастерство ревниво берегли и уносили с собой в могилу, мечтая остаться в памяти людской непревзойденными волшебниками.

Но как только не оставалось на свете людей, помнивших об этих великих чудесах, имя волшебника напрочь стиралось из памяти следующих поколений…. Вот разве что в анналах Тайного приказа можно было узнать о делах и поисках прежних волшебников, но к летописям Тайного приказа посторонних не допускали, и магическое прошлое Арконы медленно умирало в закрытых архивах на поедаемых мышами пергаментах…