Текст книги "Странствия по мирам"

Автор книги: Елена Хорватова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 16

Роман Лунин, презрев все суетные московские дела и обязанности, собрался в путешествие в иные миры. Конечно, поделиться своими планами он не мог практически ни с кем из знакомых – по Москве тут же прошел бы слух, что у Лунина окончательно съехала крыша, что он злоупотребляет наркотиками или впал в белую горячку, вообразил себя средневековым испанским рыцарем и, как Дон Кихот, намерен сражаться с ветряными мельницами.

Не каждый в состоянии адекватно отнестись к информации, что популярный гитарист и исполнитель латиноамериканских песен и вправду живет в этом мире не первую сотню лет, и что он скорее испанский рыцарь, чем кто-то еще, под кого ему позже приходилось маскироваться, и что отдельные эпизоды романа «Дон Кихот» основаны на действительных событиях его собственной жизни. По крайней мере со злобным великаном, притворявшимся ветряной мельницей, сражаться ему как-то довелось, а жители окрестных деревень, удивленные столь странным обстоятельством, распускали потом нелепые басни, даже не подозревая, какой страшной опасности избежали…

Вот и теперь он отправлялся в полную неизвестность, готовясь к подвигам во имя Прекрасной Дамы по имени Маргарита.

Вокруг этой дамы началась такая странная возня (в которой сошлись интересы самых разных представителей магического сообщества), что Роману уже стало казаться, что отправка Маргариты в сопредельные миры – это чья-то злокозненная интрига… А неприятнее всего была мысль, что он и сам невольно втянулся в эту интригу, изначально не желая молодой ведьме ничего, кроме добра.

Нельзя, нельзя было отпускать девочку одну в Камелот, принимая во внимание репутацию его нынешнего правителя. Мерлин был известен как человек слабой воли, поддающийся чужим влияниям, к тому же весьма женолюбивый… Но он по крайней мере не был ни злобным, ни мстительным. А вот его сестрица, фея Моргана, грезившая о власти в королевстве…

Она считалась величайшей из всех живших когда-либо ведьм. И не то чтобы очень злой, но настолько могущественной, что всегда творила все, что приходило ей в голову, и разница между ее злыми и незлыми чарами порой становилась неощутимой.

Нет, отправить Маргариту в это сомнительное место было большой ошибкой… Он, видимо, голову потерял, если легко согласился на столь рискованный шаг! Если еще не заподозрить, что старая Нининсина подпустила дурманящих чар.

Теперь его долг разыскать Маргариту, чтобы убедиться в ее полной безопасности!

Так, с собой надо взять меч, доспехи… Во всяком случае стальной нагрудник и шлем. Еще не помешают плащ, высокие ботфорты, кое-что из магических атрибутов. А вот бритву, пожалуй, можно оставить и не затруднять себя в странствиях такой прозой, как бритье, – трехдневная щетина нынче в моде. А если он и задержится в Камелоте подольше, просто-напросто отпустит бородку. Когда-то ему очень шла небольшая эспаньолка.

Сделав еще одну попытку наладить сферу эзотерического общения с Камелотом, чтобы передать через этот канал Маргарите ободряющее послание и сообщить о своих планах, Роман снова не преуспел в столь обыденном деле и, махнув рукой, вышел во двор своего дома.

Мгновенный вихрь, взметнувший белую пургу, – и на покрытом сугробами газоне, где Лунин только что стоял, не осталось даже следов пребывания человека, лишь вольно раскинувшаяся снежная пелена…

Через пару минут вихрь закрутился уже очень далеко от дома Романа, на окраине Москвы, где проживал хитроумный цверг Эрик Витольдович Буртининкас. И из этого вихря выпал странный молодой человек в высоких сапогах и рыцарской амуниции, полускрытой темным плащом. В руках он держал шлем с перьями и нечто вроде дорожного мешка. Это был Роман, готовый к странствиям и подвигам.

Однако на лице его играла невероятная растерянность, и оглядывался он с большим удивлением – дома старика Буртининкаса, возле которого Лунин по собственным расчетам должен был оказаться, на месте не было.

Сперва Роман решил, что промахнулся и пролетел мимо нужного объекта – такое иногда случалось, попробуй-ка при столь высокой скорости перемещения тормознуть так, чтобы попасть тютелька в тютельку.

Но очень скоро он понял, что попал именно туда, куда надо: вот Ленинградское шоссе с павильончиком троллейбусной остановки, вот старые вязы тянут черные мокрые ветви, вот забор детского садика… А блочной башни, в которой обосновался Эрик Витольдович, на месте не оказалось. Она исчезла со всеми своими жильцами, старым цвергом и его волшебным подземельем.

Там, где прежде высился огромный многоквартирный дом, теперь был внешне ничем не примечательный пустырь, который тем не менее обладал собственной отталкивающей силой. И эта сила не давала Роману ступить на землю пустыря или хотя бы приблизиться к ней…

Так, кто-то мешает мне разыскать Маргариту, подумал Лунин, усаживаясь на брошенный деревянный ящик и извлекая из складок плаща небольшую дорожную тетрадь с самыми необходимыми заклинаниями. Если узнаю, что это штучки цверга, голову оторву… Нельзя задерживать героя, спешащего на встречу с судьбой. Хотя на Эрика это непохоже – он не лишен благородства и доброты. Неужели это чары Моргана? Да, придется еще повоевать со старым пиратом!

Листая страницы с записями, Роман пытался подобрать хоть что-то подходящее к случаю, но как-то ничего не попадалось. Что и говорить, случай был «нетиповой»…

Между тем к ночи похолодало, а амуниция Романа была рассчитана на теплый климат Камелота, а вовсе не на московский морозец. Стальной шлем, застывший на холоде, оказалось трудно держать в руке, и Лунин опустил его прямо в снег у своих ног… Нагрудный панцирь, именуемый в среде рыцарей кирасой, тоже был выкован из металла и тоже доставлял мало приятного. Конечно, человеку, испившему эликсир бессмертия, глупо волноваться из-за возможных последствий воспаления легких, но как уроженец юга Роман плохо переносил холод…

Чтобы не впасть в анабиоз на почве переохлаждения, пришлось творить согревающее заклинание. Горячая волна прошла по телу, и сразу стало немного легче. Но надолго такого тепла не хватало.

И вдруг прямо перед Романом как-то из ниоткуда выскочил автомобиль на полном ходу… Похоже, водитель, который едва не сбил присевшего на безлюдном пустыре рыцаря, и сам был шокирован подобной ситуацией. И от шока сразу начал орать, взвизгнув тормозами и приоткрыв дверцу:

– Ну ты и козел, блин! Читатель! Расселся прямо на дороге и сидит, читает! Грамотный типа! Ты что, козел, не видишь, что тут выезд со двора?

– Да ты сам-то что, не видишь, что это псих? – поинтересовалась у водителя его спутница, сидевшая на пассажирском сиденье. – Он же вон в доспехах рыцарских, это по морозу-то! Из консервной банки небось смастрякал… И с мечом игрушечным. Наверное, из этих… Из толканутых, которые Толкиена обчитались… Дружков ждет, сейчас тут начнут на мечах рубиться, гоблины! Поехали, пока они тебе машину не попортили…

Роман не возразил ни слова – то, что думали водитель машины и его дама, мало волновало чародея. Важным представлялось лишь одно – «тут выезд со двора», кричали они. Стало быть, и двор, и дом на месте, надо лишь разрушить дурманящие чары…

Начертив на снегу древний символ из трех соединенных треугольников, именуемый в магии «глаз дракона», Роман произнес древнее латинское заклинание, высвобождающее силу «дракона» и разрушающее магическое наваждение:

 
Cum saxum saxorum
In duersum montum oparum da,
In aetibulum
In quinatum – Draconis!
 

Пелена рассеялась, безлюдный пустырь исчез, и перед Романом возник шестнадцатиэтажный дом, окна которого уютно светились в сгущающихся зимних сумерках.

Подхватив свой шлем с засыпанным снегом плюмажем и дорожную суму, Лунин бегом кинулся к подъезду… В Камелот следовало проникнуть поскорее хотя бы потому, что там всегда тепло!

Побеседовав с беоритом, Маргоша узнала много нового про племя человеко-медведей. Недаром говорят, что странствия по миру (а вернее, по мирам) расширяют кругозор.

Когда-то человеко-медведи были любимым племенем Одина, мечтавшего вывести новую породу воинов – сильных, бесстрашных, могучих и не боящихся никаких лишений. Но эти вольные дети севера не угодили чем-то Фрейе, вечно подчеркивавшей свою полную независимость перед Одином (не хватало еще, чтобы ваны безропотно покорялись асам!)… Чтобы уберечь беоритов от проклятий и мести своенравной богини, Один спрятал своих любимцев в ином мире, создав для них остров в бескрайнем океане. Зеленые равнины, высокие горы, чистые реки, плодородная земля и синее море вокруг – что еще нужно было для жизни гордого племени?

Изначально и беориты, и сам Один верили, что это лишь временное убежище, и надеялись на скорое возвращение в большой мир. Но увы, северные боги оказались смертными… Гибель богов изменила все в этом мире. Возвращать беоритов в родные места больше было некому. Да они уже и не желали этого – век проходил за веком, многие поколения человеко-медведей не знали другой родины. Лишь в смутных древних преданиях говорилось о какой-то иной прекрасной земле, где обитали предки беоритов, но в нее мало кто верил – сказки они и есть сказки…

А в иных мирах появлялись иные боги, имевшие свои виды на всю Вселенную. Однажды утром беориты, проснувшись, обнаружили на своем острове чужой город, перенесенный сюда волей неведомых им богов. Пришельцев встретили настороженно, но вступить с ними в бой не пожелали: новички были умелыми бойцами, а беориты, много веков ни с кем не воевавшие, лишь номинально считались героями и воинами. Они ушли в горы, откуда спускались редко, лишь в самых крайних случаях.

Однако жизнь на острове плечом к плечу стала непростым испытанием для двух народов, столь различных по своим традициям и взглядам, – конфликты между двумя племенами множились, стычки казались неизбежными, и беориты быстро вспомнили боевые навыки своих предков…

Однажды чужой город сам собой исчез так же внезапно, как и появился. Человеко-медведи праздновали победу. Но, как оказалось, прежде времени: славянский город вновь возник на острове со всеми своими жителями, домами, храмами, торжищами и большим морским портом. Война между двумя племенами то затухала, то возобновлялась с новой силой, и в конце концов к ней все привыкли как к естественному фактору островной жизни… Вроде как без войны невозможно, а враги, они на то и враги, чтобы их ненавидеть.

Беорф, принадлежавший к числу идейных теоретиков беоритских партизан, был пойман арконцами и посажен в острог, но сумел бежать и укрыться в сопредельном мире. И теперь патриотический долг звал его назад, на родной остров, где воцарилось непрочное перемирие и обе противоборствующие стороны страдали вялотекущей манией боеготовности…

Нельзя сказать, что подобные сведения делали путешествие в Аркону в глазах Маргариты еще более соблазнительным: она никогда не увлекалась экстремальным туризмом. Но… тем, кто желают считаться могучими магами, не пристало бегать от опасностей. Может быть, Маргарите удастся помочь двум народам понять друг друга. Это было бы первое серьезное, настоящее дело, которое начинающая чародейка могла бы занести в свой актив. Во всяком случае, именно поиск приключений говорит о том, что человек готов жить настоящей жизнью, а не прозябать за библиотечным компьютером.

Договорились так: Маргарита, использовав чары личины, помогает Беорфу изменить внешность, чтобы он мог вернуться в свой мир без риска подвергнуться немедленному аресту, а он помогает ей адаптироваться в новом для нее мире, который ему очень хорошо знаком.

Сэр Гарольд, не слишком доверявший Беорфу, настаивал на своем праве сопровождать даму в опасном путешествии. Ну что ж, его помощь тоже может оказаться нелишней.

Маргарита, обсудив все практические вопросы, отправилась к себе, чтобы поскорее уснуть, – встать надо было на рассвете. Покинуть замок Мерлина ей хотелось по возможности незаметно: в конце концов, уходить не прощаясь – в старых английских традициях, и Мерлину они должны быть близки. А возможность избежать очередной встречи с полоумной Морганой была бы большой удачей.

На площадке перед лестницей нечто остановило ее внимание. Это была крошечная еловая веточка с торчащими зелеными иголками. Маргарита удивилась остроте собственного зрения – надо же, в полутьме, едва разгоняемой факелами, разглядеть на полу хвоинку всего-то в пару сантиметров длиной. В мелком мусоре не полу не было бы ничего необычного: веточка в лесу зацепилась за чью-то одежду, и этот человек принес ее в замок, где и обронил, даже не заметив… Но… в королевстве Мерлина не было елей!

Сознательно ли не допускали их местные правители в свои пределы или здешний климат им не благотворствовал, но Маргарита ни разу не видела ни одной елки (даже трудно представить, что же бедняжки-камелотцы делают на Новый год; наверное, используют сосны – из всех хвойных пород именно они представлены тут в изобилии).

Надо полагать, что еловую веточку принес на своей одежде кто-либо из земляков Маргариты, уж в ее-то мире елки водились в изобилии. К примеру, на Лысой горе, где имели привычку собираться ведьмы, елей было великое множество.

Да откуда бы эта ель ни появилась, свидетельствует она лишь о том, что Камелот – не такое уж недоступное для выходцев из других миров место. Похоже, целые толпы народа шляются туда-сюда… Вот и ей, Маргоше, не стоит тут задерживаться.

Она положила голову на подушку и тут же крепко уснула, даже не успев помечтать о грядущих приключениях.

ГЛАВА 17

Когда Роман появился в доме цверга, Эрик Витольдович только руками всплеснул – от холода и усталости рыцарь чуть не падал с ног. Лицо его было белым как полотно, нос – красным от холода, а руки – совершенно синими, видимо по той же причине. Надо сказать, вид у него был весьма патриотичный, поскольку на московских просторах именно бело-сине-красная гамма ассоциируется с патриотизмом.

Впрочем, у этого испанского гранда вечно что-нибудь не так. Бывает же такое хроническое невезение, которое длится веками!

Выслушав рассказ о его приключениях и самым решительным образом отмежевавшись от любых подозрений в причастности к наведению злых чар на собственный дом, цверг предложил дону Раймундо задержаться хотя бы на одну ночь, чтобы прийти в себя и восстановить силы.

Цвергу невольно пришлось покривить душой – не сознаваться же, в самом деле, что пришлось пустить в ход немножко отводящих чар. После всех мучений Раймундо мог понять это превратно. Но чары были направлены не против идальго, а против всего человечества в целом. А то слишком уж много «несанкционированных» странников вдруг стало проситься в Камелот. Эрик Витольдович оказался в сложном положении.

Во-первых, неизвестно, как прореагирует Мерлин на появление чужаков в своих владениях. У него была договоренность с цвергом не слишком широко распахивать двери в благословенную страну даже для представителей магического сообщества. И во-вторых, цвергу просто-напросто не нравилось, когда его дом превращают в проходной двор! Вечно притащатся без разрешения, отвлекут от важных дел, натопчут в коридоре грязной обувью, очищающих чар на всех не напасешься…

Но благородному дону Раймундо было не до того, чтобы задумываться над этими тонкостями.

– Я не могу медлить, старик, – повторял идальго, клацая зубами. – Морган затеял игру, чтобы втянуть Маргариту в свой клан. У меня теперь нет ни минуты покоя. Я с ума схожу – как она там одна в этом жутком измерении?

– Ну-ну, друг мой, не надо воспринимать все столь трагично. Камелот – не такое уж плохое место и, во всяком случае, не самое последнее, где можно укрыться от Моргана и его клана.

– Он сказал, что знает, где она, и даже знает, что она там поделывает. Рядом с Маргаритой шпионы Моргана. Мой долг – помешать этому человеку.

– Благородно, благородно, не спорю. Но не надо с такой безграничной верой воспринимать все, что скажет Морган. Он всегда любил немножко приврать… Исключительно из тактических и стратегических соображений. Умело дестабилизировать психику противника – значит выиграть половину дела…

– Но я не смог установить с ней контакт. Поймите, связь с Маргаритой оборвалась, и я, в отличие от Моргана, не знаю, где она и что с ней, – горько вздохнул Роман.

– Ну-ну, не печальтесь, это дело поправимое. Контакт не контакт, а посмотреть, что с ней, мы можем в любую минуту. Неужели вы полагаете, что я брошу девочку без всякого присмотра? Сейчас я продемонстрирую вам изобретение, которым особенно горжусь. Даже, признаться, подумываю, не стоит ли наладить промышленное производство таких штучек для нужд магического сообщества. Но надо просчитать экономический эффект, прежде чем пойти на возможный коммерческий риск. Теоретически эта вещь должна пользоваться спросом, но ведь маги так консервативны, так туго привыкают ко всему новому. Веками пользуются стандартным набором чародея и не хотят ничего другого… А проводить в магическом сообществе широкую рекламную кампанию – дело архисложное. Но вы, благородный дон, гляньте на это чудо. Мне есть чем гордиться!

И Эрик Витольдович с гордостью продемонстрировал гибрид монитора и магического хрустального шара. Включив свой необыкновенный прибор и поколдовав с клавишами, цверг добился, чтобы в центре шара появилась картинка.

– Ну вот вам наша красавица, – похвалился Эрик Витольдович. – Очаровательно, правда? Сюжет, достойный кисти великих мастеров. Контрастность изображения пока слабовата, но я над этим работаю.

На самом деле он вызывал образ Маргоши с некоторым душевным трепетом – мало ли что за изображение могло возникнуть в хрустальном шаре? Вдруг они увидят, упасите милосердные боги, страстный поцелуй с влюбленным Мерлином (недаром же Нининсина мечтала о таком повороте событий!) или еще что-нибудь, вовсе не подходящее для глаз дона Раймундо…

Что ж, в конце концов, судьба сама знает, как распорядиться обстоятельствами жизни. Если бы Маргарита паче чаяния ответила согласием на предложение короля Камелота и испанский гранд, претендующий на особую роль в жизни молодой ведьмы, убедился в этом своими глазами, значит, в этом был бы перст судьбы, а с ней не поспоришь. Но два чародея увидели Маргариту, сладко спавшую в полном одиночестве на огромном помпезном ложе. Сюжет, достойный кисти великих мастеров…

Эрик оживился:

– Надеюсь, вы немного успокоились, благородный дон? С девочкой все в порядке, она отдыхает. Вот и вы отдохните, прежде чем перейти в иной мир. Дорогой мой, ну зачем вам там, в ином измерении, простуда, принесенная из зимней Москвы? Убить не убьет, тем более вас, но жизнь осложнит, поверьте. Вы, дон Раймундо, внушили себе ложное чувство защищенности по причине своего феноменального долголетия. А это ошибочное чувство! Вам, батенька, надо больше заниматься иммортологией[5]5
  Иммортологня – наука о бессмертии.


[Закрыть], а не доверяться безоглядно субъективным ощущениям. В вашем возрасте пора уже следить за здоровьем. Даже если вам по виду не дашь более тридцати пяти, годы-то все равно не скинешь! Да, вы когда-то приняли эликсир бессмертия, но действие его со временем могло и ослабнуть. Такое иногда бывает.

Роман кивал, слушая торопливую скороговорку цверга, и чувствовал, что годы и вправду давят и что нужно немного отдохнуть…

– Я предложу вам диван, теплое одеяло, грелку и парочку замечательных целебных зелий, – продолжал суетиться цверг. – О, это что-то необыкновенное! Исключительный по своим лечебным свойствам набор трав и кореньев, и при этом крепость зелья не менее сорока градусов… Завтра будете как новенький! Вы же лучше меня знаете: там, в Камелоте, у всех одни турниры на уме, им бы только мечом помахать или пикой потыркать, – и пришлому рыцарю следует быть в хорошей физической форме на случай, если придется с кем-нибудь драться. А что-то подсказывает мне, что тамошние лорды не отдадут вам нашу девочку просто так, без боя. Или они уже совсем дураки?

Странно было бы, если бы цверг между делом не сказал что-нибудь неприятное о рыцарях. Так сложилось, что чародеи и рыцари плохо ладят друг с другом. Первые считают всех рыцарей сборищем кровожадных идиотов, которым, хлебом их не корми, лишь бы вызвать кого-нибудь на поединок, чтобы заколоть; причем драться и думать одновременно рыцари конечно же не умеют, что фатально сказывается на их умственных способностях, атрофировавшихся без употребления… Рыцари, со своей стороны, тоже не испытывают теплых чувств к сообществу полубезумных людей, которые имеют крайне неприятную привычку то появляться, то исчезать и вечно бормочут себе под нос какие-то заклинания с непредсказуемыми последствиями.

Конечно, на свете существовали и такие исключения, как Луллий, объединяющий в своем лице и рыцаря, и чародея. Но зато его ни те, ни другие не считали до конца своим.

Когда Роман, пригревшись под одеялом и приняв пару стаканчиков целебного зелья, крепко уснул, цверг осторожно подошел к своему магическому компьютеру, включил его и набрал на клавиатуре короткое сообщение:

«Луллий направляется в Камелот».

Никакой адрес это сообщение не сопровождал, но, похоже, оно и само прекрасно знало, куда идти, и быстро ушло восвояси.

Маргарита спала крепко, но недолго. Среди ночи ее разбудил осторожный стук в дверь.

– В чем дело? – вскинулась она.

Нужно же было узнать, что случилось. Вдруг в замке начался пожар или на королевство напали интервенты и пора готовиться к осаде… Но из-за двери раздался сдавленный шепот:

– Откройте, моя королева, я сгораю от любви!

О боги, этого еще не хватало!

– Убирайтесь! – бросила Маргоша, вновь падая на подушки.

Она редко пользовалась подобными категоричными формулировками (слишком уж грубо по отношению к собеседнику они звучали), но на этот раз ответ был еще относительно любезным. Если бы кто-нибудь мог догадаться, о чем она думает про себя, он бы это понял.

Маргариту в ее покоях навещали лишь немногие, и в этот момент она не желала видеть никого из них, а тем более из тех, кто взял бы на себя смелость обратиться к ней с любовными призывами…

– Вы знаете, с кем говорите, леди Маргарита?

– Нет. И мне это безразлично.

– Это я, Мерлин Пятый, ваш король и жених.

– Ваше величество, вы обещали, что не допустите компрометации моего имени. Уходите, вас могут увидеть у моих дверей.

– О, как вы жестоки! Не будьте же такой неприступной, моя леди! Я уже вполне оценил вашу добропорядочность и жажду насладиться иными достоинствами!

– Я завтра же покину ваш замок!

В чем в чем, а в этом Маргоша не соврала, чуть было не проговорившись о собственных планах. Пора прикусить язык, пусть сивый Мерлин думает, что она намерена всего лишь переехать в дом к старой фее и поселиться там согласно решению короля…

– Надеюсь, у вашей приятельницы феи мне будет спокойнее. Полагаю, она придерживается строгих нравов.

– О, леди, вы – воплощенная холодность! Что ж… После того как вы нанесли моему самолюбию болезненные увечья, остается только удалиться. Прощайте, жестокая!

Удаляющуюся фигуру короля проводили взглядами две служанки, прятавшиеся в темной нише – не дай бог попасться на глаза королю и дать ему понять, что у его позора были свидетели.

– Как его королевское величество убивается около этой пришлой девки, – вздохнула одна. – Своих тут, что ли, не хватает?

– Он с самой первой встречи ходит за этой рыжей как привязанный, – согласилась ее товарка. – Тут какая-то волшба задействована, не иначе. Эк его величество разобрало на нежные чувства ни с того ни с сего.

– Да, леди Моргана недаром злобствует. Она волшбу носом за версту чует.

После неприятного объяснения с королем Маргарита так и не уснула и задолго до того, как рассвело, была уже полностью готова к бегству.

На рассвете прошел дождь. Обычный теплый дождик, благотворный для посевов, огородных культур и садов, почему ему и было позволено свободно изливаться в стране с контролируемым климатом.

Выходить из дома в дождь, правда, не очень-то хотелось, но приключения есть приключения.

Заспанный Беорф и сэр Гарольд поджидали ее под сводами галереи. Они стояли рядом и молчали, но казалось, что даже совместное молчание было недоброжелательным, полным взаимного недоверия. Маргарита на секунду задумалась: стоило ли вообще приглашать Гарольда в иной мир? Ему самое место здесь, в Камелоте, а она не так уж и нуждается в защитнике: в крайнем, критическом случае всегда можно воспользоваться силой кольца Бальдра.

Но, с другой стороны, так приятно ощущать себя дамой, находящейся под рыцарственной защитой благородного кавалера! Маргарите в собственном мире редко удавалось побыть в роли слабой женщины, которую оберегают и лелеют… Хотя Роман тоже был не чужд подобных настроений! Роман… О нем сейчас лучше не вспоминать, а то захочется именно в Москву, а вовсе не в какие-то неведомые миры.

Что ее там ожидало, в этой Арконе? Предсказывать будущее Маргарита пока толком не научилась. А если бы она могла хоть с какой-то степенью точности определять грядущие события, то наверняка осталась бы в постели.

Полусонные стражники выпустили трех путников из замка, перекинув подъемный мост и не особо задумываясь, кто, куда и зачем идет, – в конце концов, господа покидали замок, а не рвались в него извне. Конечно, странно, что рыцари с дамой отправились куда-то пешком – как-то оно не по благородному манеру выходило, положено им было путешествовать верхами, вот и путешествовали бы; но у гостей его величества каких только идей не рождалось! Кто-кто, а стражники ко всему были привычны…