Текст книги "Спаси меня, папа-доктор (СИ)"
Автор книги: Елена Верная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Глава 19
– Я устала, давай поговорим потом, – моя попытка уйти от разговора мужчину не впечатлила.
– Потерпишь, – Женя злится. Вернее, он был уже зол, а сейчас всего лишь достиг той точки, когда мог нагрубить. – По твоей милости я совершенно случайно узнал о дочери. Я увидел собственного ребенка, когда она, заплаканная, сидела перед медсестрой на кушетке, а та думала, как ее сбагрить побыстрее. Ты знаешь, не слишком уж приятное зрелище.
– Ну, извините! – я тоже разозлилась. Просто слишком живо представила Катюшу и ее испуганно зареванные глазенки, так, что у самой ком в горле встал от слез. Как же малышка испугалась, наверно. Надеюсь, она не запомнит это событие. – Что мы с дочерью помешали тебе жизнью наслаждаться, но я тут не по собственной воле оказалась.
– Нет, по собственной! – обрывает меня бывший муж. – Ты не имела права скрывать от меня дочь! Я должен был знать. Должен! Что бы между нами ни произошло и в чем бы ты меня ни обвиняла, но о ребенке ты должна была мне сказать.
– Да что ты говоришь! У тебя уже есть ребенок! Зачем тебе мой? – я даже скривилась от его слов. – А ты не имел права мне изменять!
– Я тебе и не изменял! У меня нет детей, кроме Кати. И Катя не твой ребенок, а наш! – Евгений кричит, и на нашу ссору в палату заглянула медсестра, но, увидев мужчину, тут же выскочила.
– Женя, я устала, – мне было очень тяжело физически, и от этой ссоры сил у меня не прибавлялось. – Это бессмысленный разговор. Ты можешь хоть сто тысяч раз мне твердить, что у тебя нет любовницы, детей, и ты мне не изменял, но я все видела своими собственными глаза, и я им верю.
– Лиза, я не знаю, что ты видела, и ты упорно не желаешь мне этого говорить, но я говорю правду. Ты разрушила семью, оставила ребенка без отца. Да из-за твоих махинаций чуть дочь в детский дом не угодила! – мужчина смотрит на меня, и я не вижу в его взгляде любви. Лишь холод, от которого по спине мурашки ползут. Он разлюбил меня, а теперь сыпет обвинениями.
– Жень, раз тебе в подробностях нужно рассказать, что я видела, то пожалуйста, – и я в красках и с едкими комментариями рассказала и описала все, что тогда произошло. Я описала все практически по минутам, так как каждая деталь врезалась в память и оставила там свой след. Я бы хотела забыть, но не могу. Бывший муж стоял и смотрел на меня пораженный. Тогда, два года назад, я описала ему девушку и сказала, что она показала мне видео, доказывающее его измену. И по реакции Жени было очевидно тогда, что он понял, кого я описывала. Тогда мне было очень больно и мерзко, и я не стала окунаться в эти помои и не рассказала все в деталях. А зря. На душе наступило какое-то опустошение, но не то, после которого хочется с моста прыгать, а наоборот. Словно я выкинула из души камни. лишний груз, который тянул меня вниз и заставлял пригибаться. Надо было сделать это еще тогда. Жаль. Сколько времени в пустую.
– Лиза, – Женя сел на стул перед моей кроватью и, упершись локтями в колени, взъерошил руками волосы, – я никогда не рассказывал тебе о своей личной жизни до тебя. Мне казалось, что оно должно остаться в прошлом. Я дурак и думал, что прошлое никогда нас не коснется и не сможет причинить вреда,и потому не стал тебя посвящать в него.
– Что ты хочешь этим сказать? – я напряглась. Сердце испуганной пташкой забилось где-то в груди, словно предчувствуя что-то. Что-то плохое. Что в корне перевернет мое восприятие этой ситуации.
– До того, как я познакомился с тобой, у меня была девушка. У нас было все серьезно, и мы хотели пожениться. Вернее ни у кого и мысли не могло возникнуть, что мы не поженимся. Мы выросли вместе, она – дочь друзей семьи. Сколько себя помню, она всегда была рядом. Мы планировали свадьбу, но она попросила меня дать ей время, чтобы подумать. Так сказать, оценить, не привычка ли это. Или, может, наши родители так усиленно сводили нас вместе, что мы их желание приняли за свое. Мне было больно и неприятно, но я согласился, и она уехала за границу. Мы договорились, что у нее будет три месяца, за которые она поймет, скучает ли она по мне, хочет ли всю жизнь жить со мной или, может, это все привычка, которую мы приняли за чувства. Она просила полгода, но я согласился на три месяца. Я даже подумал, что это, наверное, к лучшему. У меня сложная учеба и мне надо как можно больше времени уделить этому, а не личной жизни. В общем, даже в этом нашел плюс, – Женя замолчал на мгновение. Я боялась вздохнуть, и в голове было множество вопросов, но я молчала. – Она вернулась спустя полтора месяца и сказала, что дурочка, раз не поняла, какой я замечательный и как сильно ее люблю, и он хочет стать моей женой. Мы стали готовиться к свадьбе, которую она хотела сыграть как можно быстрее. И тогда она сказала, что беременна. Лишь потом я понял причину такой спешки. Кстати, именно это признание ты и видела на том видео. Я был безмерно счастлив. И плевать, что мы не планировали сразу заводить детей. Что у нее, что у меня родители не бедствовали и хотели нам помогать, и потому ребенок не ломал ничьих планов. Все было замечательно, когда за день до свадьбы она заявила, что не любит меня и ребенок этот не от меня. Был скандал, в результате которого выяснилось, что пока она была за границей, успела влюбиться и забеременеть. Вот только ее избранник предложил ей сделать аборт и был совершенно не рад ее беременности. Тогда она решила вернуться в Россию и, выждав какое-то время, порадовать меня беременностью.
– А почему призналась? Совесть замучила? – я сглотнула ком.
– Нет. Просто этот мужчина, видимо, навел справки и понял, что отшил довольно состоятельную невесту, и прилетел за ней, – бывший муж горько хмыкнул.
– Зачем ты так? – я нахмурилась. Неужели он до сих пор ее любит? Или его сама ситуация настолько задела? – Может, он ее искренне любил.
– Как только ее отец объявил ему, что не будет помогать ни ей, ни ему ни в чем, мужчина улетел обратно. А Алиса сделала аборт.
– Аборт? – я была просто в шоке.
– Отомстила, так сказать, – Женя выпрямился и в упор смотрел на меня.
– Кому отомстила? – я не могу переварить услышанное.
– Своему отцу, – уточнил бывший муж. – Она винила отца в том, что Марко бросил ее. Ее отец очень хотел внуков, но не хотел, чтобы дочь использовал какой-то охотник за приданым. Если бы он убедился, что мужчина серьезно настроен по отношению к ней, то, естественно, растаял бы. Но Марко решил не рисковать и бросил Алису.
– Подожди, – я растерянно заморгала. – Но ты же врач, ты не знал срок беременности?
– Ты знаешь, я был так счастлив, что не проверял ее медицинские документы. У нее все было хорошо со здоровьем, и потому не было никакого беспокойства и необходимости в моем вмешательстве, – объяснил мужчина.
– Подожди, но девушка, что приходила ко мне, была беременна, – я растерянно заморгала. – Неужели это все был маскарад?
– Не знаю, но думаю, что живот был накладной. Алиса до сих пор не замужем, и у нее нет детей, – Женя посмотрел в сторону, видимо, погружаясь в воспоминания. – После всего, что тогда случилось, после аборта и отъезда Марко, она предложила мне сойтись. Сделать вид, что ничего не было.
– А ты? – я понимаю, почему бывший муж не хотел рассказывать об этой ситуации. Очень она неприятная и мерзкая. Но ни я, ни Женя не могли и предположить, что прошлое вернется и станет настоящим.
– А я не мог простить ее, – мне даже показалось, что мужчина сморгнул слезу. Он перевел взгляд на меня, и я увидела, насколько сильно ему было плохо, ведь отголоски былой боли до сих пор плескались в его глазах.
– Измену? – я сама еле сдерживала слезы. Мне было больно за него и за себя. Из-за капризной избалованной девчонки я лишила свою дочь отца, разрушила наши жизни и теперь лежу на больничной койке, а дочь чуть не отправилась в детский дом. Теперь-то все встало на свои места, и я жалела, что тогда не поговорила с Женей и не рассказала все.
– Может, ты посчитаешь меня тряпкой, но не измену. Измену я, наверно, смог бы простить и даже забыть. Я не мог простить аборт, – бывший муж вскочил и отошел к окну. Видимо, сложно ему было держать эмоции внутри себя, но и мне показывать все, что с ним творится, не хотел. Я хотела бы подойти к нему, обнять, но я калека с перебитым позвоночником, и не то что подойти, я даже встать не могу. – Она убила нашего ребенка.
– Прости меня, – я уже не сдерживалась, и по щекам текли слезы. – Я тоже виновата перед тобой.
– Нет, – Женя вернулся на свое место и, порывисто схватив мою руку, прижал к своим губам. – Это я должен был все рассказать. Я же сразу тогда понял, что ты говоришь про Алису, и даже сестре позвонил узнать, где она. Но та заверила меня, что она улетела из страны и не возвращалась. Я должен был не давать тебе развод. Я должен был найти тебя и поговорить нормально. Я не знаю, почему этого не сделал. Повел себя как дурак, – мужчина порывисто целует мои пальцы и как в горячке шепчет мольбы о прощении. – Лиза, давай попробуем все сначала? Если меня разлюбила, разочаровалась, то давай попробуем ради Кати.
– Это шутка? – я криво улыбаюсь. – Решил так отомстить изощренно?
– О чем ты? – мужчина растерянно смотрит на меня, а я уже жалею о своих словах.
– Женя, у меня травма позвоночника, я инвалид! – последние мои слова срываются на крик.
– Это не приговор, – до бывшего мужа доходит, о чем я говорю. – Здесь работал хороший нейрохирург, и уверен, если его попросить, то он возьмется поставить тебя на ноги.
– Ты же сам сказал, что он работал, а сейчас уже нет, – в душе загорается искра надежды, но я боюсь дать ей возможность разгореться сильнее. Больно будет потом разочаровываться. Очень больно.
– Да, если ты позволишь, я все организую, и его примут на работу. Да, в конце концов, я частную клинику открою, только чтобы тебя на ноги поставить! – запальчиво говорит мужчина, а я не могла не улыбнуться в ответ на его слова.
– Я не могу принять этот от тебя, – как бы мне ни хотелось сказать да, но я не хочу, чтобы со мной жили из жалости или ради ребенка.
– Но почему? – Женя смотрит на меня растерянно. – Я уверен, ты еще любишь меня. Я разговаривал с Екатериной Тимофеевной, я расспрашивал о каждом дне, что ты прожила после того, как ушла от меня. Не лги мне, я знаю, ты любишь меня.
– Вот именно, – я тоже не могла сдерживать чувств и эмоций. – Я люблю тебя. А ты?
– Больше жизни, – мужчина произнес это так тихо, что я сперва даже не поверила, что он это сказал. Я подумала, что это слуховая галлюцинация какая-то, которая выдала желаемое за действительное.
– Что ты сказал? – я сжала его руку, чтобы мужчина посмотрел мне в глаза и я в них увидела ответ на свой вопрос.
– Я сказал, что люблю тебя больше жизни, – повторил Женя, глядя мне в глаза. – Эти два года стали самыми ужасными в моей жизни, потому что в них не было тебя.
– Но… – я попыталась что-то возразить, но слова застряли в горле.
– Никаких «но», – Женя не дает мне возможности придумать возражения. – Прошу тебя, давай попробуем все сначала. Без тайн и секретов, без призраков прошлого. Прошу тебя, скажи «да».
– Да, – пусть я поступаю глупо, но я так хочу быть счастливой. Я хочу, чтобы меня любили, чтобы у нашей дочери был отец, который любит ее.
– Клянусь тебе, ты не пожалеешь, – мужчина запальчиво целует мои руки, а я улыбаюсь. Я, наверно, эгоистка, но я верю в лучшее.
Глава 20
Женя.
Прошло уже несколько дней с того разговора, но я видел, что Лизу что-то тревожит. Нет, это не касалось ее состояния. Она всецело доверилась мне, и я подключил все связи, что имел, чтобы организовать за ней должный уход. И ее начали готовить к операции. Времени было в обрез, и потому я попросил отца помочь финансово. Родители поняли все и поддержали меня как финансово, так и морально. С помощью отца в больнице появились кое-какие дорогие аппараты, которые впоследствии должны будут остаться в качестве спонсорской помощи. А в качестве ответной услуги в штат приняли Родиона Петровича. Когда я к нему обратился, обрисовав ситуацию, он, ни минуты не думая, согласился на время восстановиться в должности. В общем, все бюрократические проволочки решали мой отец и наш адвокат. Самуил Абрамович решил все вопросы с матерью Лизы и, найдя на нее рычаги давления, сделал так, что она не лезла к дочери, и нам не пыталась создать проблем. При этом я заметил, что он за эти несколько дней уже несколько раз виделся с тетей Лизы, Екатериной Тимофеевной. Видимо, все же у хитрого адвоката появилась дама сердца, хоть и рано об этом говорить. Так что он работал по этому делу как никогда оперативно. Вот что значит личная заинтересованность.
Сегодня я официально стал отцом Катюши и, забрав ее из детского отделения, хотел зайти к Лизе, а после чего отвезти ее к себе домой. Пока все не устроится, то за девочкой будет присматривать Екатерина Тимофеевна. Мы решили, что пока не решится вопрос с Лизой, вернее с ее выпиской, мы с Катей пока поживем в моей квартире. Но отец уже дал задание своим подчиненным искать квартиру для нас. Я обрадовал его новостью, что скоро снова женюсь. Родители отнеслись к этому философски и поздравили.
– А вот и мы! – Катя аж взвизгнула от восторга, увидев мать. Я посадил девочку рядом с Лизой на постель, а сам сел на стул, чтобы застраховать на всякий случай ребенка и она не упала. – Я сейчас отвезу Катю к себе домой. До вечера с ней будет Екатерина Тимофеевна.
– Спасибо, – бывшая жена улыбнулась, но как-то грустно. Она вообще последнее время все время о чем-то напряженно думала и грустила. – Получил документы?
– Да, – показываю свидетельство о рождении, где в графе отец значились мои данные. – Спустя год с небольшим у Кати появился отец.
– И у нее теперь твоя фамилия? – Лиза удивленно вчитывалась в бумагу. – Лихо, – вижу, что девушке это не очень понравилось.
– Скоро и у тебя будет моя фамилия, – беру бывшую жену за руку. Я не хочу на нее давить, но ее недоверие меня задевает. Но не устраивать же ей допрос с пристрастием, в самом-то деле!
– Скажи, а я была заменой Алисы? – Лиза всматривается в мое лицо, и до меня доходит, что в тот нашем разговоре я, видимо, был слишком сух, и потому девушка решила, что я хотел забыться с ней, а сам любил Алису.
– О чем ты? – смотрю на нее испытывающе. Я хочу понять, правильно ли я понял ее вопрос и то, что она хотела сказать.
– Когда мы встретились, ты искал во мне утешение? Хотел забыться? – Лиза отводит взгляд, но я вижу набежавшую влагу в уголках глаз.
– Не скрою, когда мы познакомились, я еще думал об Алисе. Но нет. Ты уже буквально после первого свидания вскружила мне голову, и я понял, что Алиса была именно привычкой. Ты же – как глоток свежего и чистого воздуха. Ты совершенно другая. Настоящая. Я знаю про тебя все: что ты любишь груши, но совершенно не переносишь мягкие яблоки, что ты любишь, когда солнце играет на стекле и смотреть на дождь в окне. Любишь ездить в поездки на машине и терпеть не можешь самолеты. Я бы даже сказал, боишься их. Любой красивой и эффектной одежде ты предпочитаешь удобную. Ты смеешься, когда тебе смешно, и не будешь общаться с человеком, который тебя раздражает. Ты искренняя и настоящая. И нет, я не утешался тобой. Ты научила меня жить по-настоящему и радоваться всему, что видишь. Я люблю тебя. И не думай, что я с тобой из жалости, чувства долга или ребенка. Я с тобой, потому что хочу быть с тобой. Ты мне веришь?
– Верю, – у девушки дрожит подбородок, она пытается сдержать слезы, чтоб не пугать ребенка. – Прости меня.
– Я не виню тебя ни в чем, – качаю головой. – Да, не скрою, хотел тебя прибить, как только все узнал и осознал. Но сейчас понимаю, что моей вины во всем этом не меньше.
– А почему ты сказал, что Алиса убила «вашего» ребенка? Это же был ребенок от Марко, – Лиза смотрит, как дочь старательно играет с ее волосами.
– Потому что Алиса подумала, что забеременела от Марко. Но впоследствии, уже после аборта, выяснилось, что это был наш с ней ребенок, – вспоминаю те события и снова переживаю ту опустошенность, когда я после скандала и отмены свадьбы, признания про беременность и измену, я залез в ее медицинские документы и высчитал срок беременности. Это был мой ребенок. А эта дура даже и не подумала о том, что такое может быть. Она была уверена, что Марко – отец, и потому даже мысли допустить не могла, что была уже беременной, когда изменяла мне с ним.
– Но как же так? – Лиза растерянно хлопала глазами.
– Вот так, – я криво усмехнулся. – Когда я ее нашел, то выяснилось, что она уже выпила таблетку и процесс необратим. Ладно, не будем о грустном. Я узнал насчет Катюшиного лечения.
– Да, – Лиза встрепенулась и переключилась на дела насущные. Уверен, она еще обдумает все и прокрутит этот разговор в голове. Но, надеюсь, я ответил на все вопросы, чтобы у нее не возникло никаких сомнений в моих искренних чувствах к ней. – И что там?
– Врач выписал кое-какие лекарства. Это состояние особо не лечится, но с возрастом, скорее всего, перерастет. Эти приступы сна зачастую будут возникать после стресса или сильных душевных переживаний. Так что переживать пока не стоит, но наблюдаться и мониторить нужно все время, – я посмотрел на озорную девочку, которая совершенно оправилась после стресса, что пережила. Она привыкла ко мне и радовалась моему появлению не меньше, чем матери. – Нам уже пора, – я посмотрел на время.
– Уже? – Лиза расстроенно сморщила лицо. – Я буду очень скучать.
– Да, режим есть режим. Даже Екатерина Тимофеевна отметила, что со строгим режимом Катя стала лучше себя чувствовать, – я подхватил девочку на руки, и та обняла меня за шею. – Говори маме «пока». Мы придем к ней завтра проведать.
– Я буду ждать, – Лиза улыбнулась и послала нам воздушный поцелуйчик, а Катюша неумело попробовала повторить за матерью, чем вызвала улыбку у нас с Лизой.
Глава 21
День операции я помнила смутно. Нервничала ужасно, и потому все было словно во сне. Я еще и не понимала многих манипуляций, и не спрашивала. Если честно, было страшно. Боялась, что накручу сама себя и все, испуг сделает свое дело. А я в психосоматику верила. Потому решила ничего не знать и довериться Евгению.
Я все ждала, что в больницу придет мама, но она словно не знала о том, что я оказалась в таком состоянии. Я даже спрашивала о ней у Жени и тети Кати, но они как-то странно себя вели. Потому я выпросила свой телефон и решилась позвонить ей. Через час придет анестезиолог, и мне будет не до болтовни. Так что, можно сказать, у меня последний шанс поговорить с матерью. Операция сложная, прогнозов никто не дает. Хоть я и гоню от себя паршивые мысли, но они нет-нет да заставляют меня напрячься. В общем, я решилась на звонок. Гудки идут, а нервное напряжение становится все сильнее.
– Алло, – отвечает мать, а я пытаюсь взять себя в руки. Старалась быть спокойной, но все равно накрутила себя, и теперь в ушах стучит от прилива крови, и я стараюсь отдышаться. – Лиза, что ты молчишь? – мама, как всегда, недовольна. Я уже начинаю жалеть, что позвонила ей.
– Привет, мам, – голос скрипучий, в горле пересохло. Нервы, всему виной нервы.
– Ну, здравствуй, – мне кажется, я даже вижу ее лицо в этот момент. – Что ты хотела?
– Просто поговорить, – я ожидала, что мать будет холодна, но не думала, что она будет откровенно враждебной.
– О чем? – ощущение, что я очень отвлекаю маму от чего-то важного. – О чем нам с тобой говорить, Лиза?
– У меня сегодня операция, – чувствую, как по щеке стекает одинокая слезинка. Не думала я, что мне по-прежнему так важны материнские слова, ее плечо и поддержка. Думала, отболело все, прошло. Но нет. Я снова чувствую себя ребенком, выпрыгивающим внимания от матери, которой нет дела до него.
– Мне тебя поздравить или посочувствовать? – и столько язвительности было в ее словах, что всхлип вырвался сам по себе. – Что ты снова плачешь? Что ты от меня хочешь?
– Мам, я чуть не умерла. Меня чудом спасли, неужели тебе ничего не хочется мне сказать хорошего? Поддержать, подбодрить, спросить про твою внучку? – голос срывается.
– У тебя там полно тех, кто тебя поддержит, – язвит мать. – И у Кати отец появился, насколько мне известно.
– Мам, ну зачем ты так? – становится еще больнее из-за того, что родительница не может банально порадоваться за меня.
– Лиза, да не мама я тебе, не мама, – голос женщины какой-то уставший. – И Катя твоя мне никто.
– О чем ты говоришь? – я растерялась от ее слов. Ожидала чего угодно, но не этого.
– Ты не моя дочь, – слова женщины, которую я всегда считала матерью, режут по живому. – Твой отец притащил тебя в наш дом. Нагулял и поставил условие: или я стану тебе матерью, или качусь на все четыре стороны. Я удивлена, что он только тебя прижил. Таким же кобелем был.
– Ты врешь! – вытираю слезы. – Ты обижена на меня и поэтому хочешь задеть, – я не хочу верить в то, что слышу.
– Нет, Лиза, не вру, – чувствую, что этот разговор начинает раздражать мою собеседницу. – Можешь у муженька своего бывшего спросить или у Катьки. В общем, не звони мне больше. Знать ничего о тебе не хочу, – и Любовь Олеговна нажала отбой, и в трубке раздались короткие гудки.
Я смотрю на телефон и пытаюсь переварить и усвоить то, что сейчас услышала. Слезы непрекращающимся градом текут из глаз.
– Что случилось? – Женя, как только вошел в палату и увидел меня в таком состоянии, подскочил ко мне. Он увидел телефон у меня в руке и, видимо, сразу же понял причину моих слез. – С матерью говорила?
– Она мне не мать, – слова режут слух. Все внутри сопротивляется этому, не хочет принять и смириться.
– Я знаю, – бывший муж обнимает меня за плечи и прижимает к себе. – Не плачь, все будет хорошо.
– Она сказала, что ты и тетя Катя знали, – мои слова звучат как упрек. – Почему мне не сказал?
– Именно поэтому и не сказал, – мужчина вытирает слезу у меня со щек. – У тебя сложнейшая операция впереди, в ней многое зависит от врача, но еще больше от твоего внутреннего настроя. А ты расстроенная, вся в слезах.
– Я сейчас возьму себя в руки. Но прошу, пожалуйста, на будущее: ничего от меня не скрывай. Хорошее или плохое, я хочу знать, – заглядываю в любимые глаза и вижу в них беспокойство за меня, я бы даже сказала, страх.
– Обещаю, – отвечает мужчина.
– Мы семья и все горести разделим. И они не будут такими большими, – эти слова всегда говорил мне папа.
– Главное, чтобы ты помнила об этом, – Женя убирает мои волосы за ухо и с нежностью целует в нос.
– Я люблю тебя, – очень необычно произносить эти слова после столь большого перерыва.
– И я тебя люблю, – отвечает муж и обнимает меня. Так мы и сидим, обнявшись, пока в палату не вошел анестезиолог. Мужчина начал шутить, что не так уж он и плох как врач, что мы уже прощаемся. Его немного плоские шутки разрядили атмосферу и помогли мне взять себя в руки. Ну и что, что Любовь Олеговна мне не мать. Она воспитала меня достойно. Да, не дала той любви, что мне хотелось, но здесь уж ничего не поделаешь. Главное, что и не обижала, как могла бы. В общем, я ей благодарна. А насильно мил не будешь. Этот алгоритм работает не только с партнером, но и с другими людьми. Перед тем как меня повезли на операцию, я попросила у Жени свой телефон и написала матери сообщение, где говорила ей спасибо за все. Не стала дожидаться ответа или проверять, прочла ли она сообщение, отдала телефон Жене.
– Я готова, – теперь я уверена, что все будет хорошо. Я встану на ноги.
