Текст книги "Записки прохожего (СИ)"
Автор книги: Елена Солнечная
Соавторы: Анастасия Малина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
– Что-то важное? – спросил Отори, как только Хикари вернулась обратно.
– Просто одна очень надоедливая личность, ничего особенного, – девушка продолжила свою работу...
Стрелки часов показывали семь вечера, на двери зазвенели колокольчики, и внутрь вошла Мизуки: "Здравствуйте, а Хикари здесь?"
Хосокава вышла из кухни и улыбнулась подруге: "Мизуки, как я рада тебя видеть. А что ты здесь делаешь?"
– Ты почему трубку не берешь? – Такаи сверлила ее осуждающим взглядом.
Хосокава виновато потупила взгляд: "Ведь ничего же не произошло, ведь так?"
– Этот идиот по-прежнему ждет тебя... Я понимаю, что у вас "особые отношения", но на день рождения-то можно прийти...
Хикари закусила губу и, наконец, начала понимать что к чему: "У него сегодня день рождения?"
– Вот-вот, он до сих пор стоит у входа, Такаши хотел его в клуб потащить, но бесполезно, уже три часа тебя дожидается, беспокоится, и как баран уверен, что ты придешь...
Отзвук каблучков ритмично звучал в ушах... А в голове звучало одно: "Быстрее... Быстрее..." Улицу освещали вечерние фонари, и большинство народа плавно двигалось в сторону своих домов, город жил. У театра стояла одинокая фигура, его поникшая голова изредка поднималась вверх, оглядывая проходящих мимо людей. И вот он уловил звук приближающихся каблучков, молодой человек снова устремил свой взор на очередного прохожего, перед ним стояла запыхавшаяся Хикари, ее две косы были немного растрепаны, а щеки слегка красноватыми после пробежки.
Парень тяжко выдохнул и внезапно обхватил ее в свои объятия: "Слава Богу... Я думал: с тобой что-то произошло..."
Кано отпустил ее: "Пойдем..."
Хикари послушно проследовала за ним внутрь. Сайондзи провел ее в большой зал, обычно здесь играли представления кабуки и буйо* (национальные танцевальные представления)* Девушка окинула взором все вокруг. Огромное помещение было рассчитано примерно на полторы тысячи зрителей...
– Послушай... – засомневалась она, – а нам можно тут просто так разгуливать? Не думаю, что это правильно...
– Все давно оплачено, – Сайондзи улыбнулся и снова застыл в ожидании.
– Странный способ отметить день рождения... – пробормотала она, оказавшись рядом с Сайондзи, затем немного посомневавшись, протянула ему пакет, – Держи... Это подарок...
Кано взял его и, решившись, сказал: "У меня есть одно желание..."
– И о чем же мечтает властелин? – усмехнулась она.
– Потанцуй... со мной, – Кано взглянул в ее глаза, – один раз... Потанцуй со мной.
Хикари стояла как вкопанная, она впервые видела его таким... безмятежным и умиротворенным, не было восклицаний, не было указов, он ждал как ребенок, надеясь на чудо...
– Я плохо танцую...
– Я хорошо веду...
– Снова вальс?
– Молен Руж, El tango de Roxane... Я уверен на сто процентов: ты знаешь о чем я... – Сайондзи подошел к ней вплотную, – прошу тебя...
– Только не жалуйся потом, что тебе досталась такая нерадивая партнерша...
– Я потерплю, – парень улыбнулся и, повернувшись в противоположную сторону, щелкнул пальцами.
Легкие звуки скрипки словно ножом пронзили сердце девушки. Как часто она слушала эту мелодию раньше? Игра фортепиано придавала струнному инструменту особое звучание, томное, манящее, готовое поглотить тебя и закружить в водовороте страстей. И как раньше, когда она бывала в театре, слова из мюзикла всплывали в голове: "В Буэнос-Айросе танцуют танец! Он рассказывает... О проститутке! И о мужчине... который влюбился... в нее..." И вот напряжение нарастает... Первый шаг... А в голове все также звучит голос Джэйсека Комана: "Сначала! Желание... Потом... Страсть!!! Затем – подозрение... Ревность! Гнев! Предательство! Когда любовь продается – не может быть доверия! Без доверия не может быть любви! Ревность!!! Да, РЕВНОСТЬ!!! ОНА СВЕДЕТ ТЕБЯ С УМА!!!!!!!!!" И вот она в руках "врага", доверяя ему полностью, каждое движение девушки, каждый поворот был в его власти, она подчинилась... (Роксана... Почему мое сердце рыдает... Роксана, чувства свои обуздать не могу... Ты можешь бросить меня, только не смей мне изменять. Поверь, когда говорю, что люблю...) То приближаясь, то отдаляясь друг от друга, волнение обоих нарастало до предела. Безумный плач скрипки сводил с ума. Время остановилось, пространство исчезло, мелодия закончилась, но ни он, ни она не отошли друг от друга.
– Ты прекрасна... – шепнул он, – ты восхитительна, но мне больно смотреть, как ты мучаешься...
– Что...
Сайондзи притянул ее еще ближе: "Ты как русалочка, потерявшая голос... Но неужели... ты не хочешь вырваться из этого плена? Я верю, что ты однажды запоешь... Не знаю, для него или нет... Та девочка, которая под страхом смерти не побоялась мне прекословить, не должна никому подчиняться, если сама этого не желает..." Хикари резко отпрянула и обрела невозмутимый вид: "Мне пора..."
Сайондзи схватил ее за руку: "Ну что?! Что сейчас я сказал не так?!"
– Ничего! – Хикари попыталась вырваться, но тщетно.
– Неужели я настолько тебе противен?
– Нет... не в этом дело... нет, – замялась она, не зная, что еще сказать.
– Тогда что не так? – на Сайондзи стало больно смотреть, в его взгляде отражались горечь и страдание.
– Я схожу с ума... – констатировала она уже в полном спокойствии.
Сайондзи немного был напуган такой переменой настроения, он отпустил ее и пораженно следил за ее действиями. Хосокава придвинулась ближе: "Кажется... я все-таки мазохистка". Кано не успел среагировать, как почувствовал "вкус" ее сладких и нежных губ, ее руки сомкнулись на его шее, и девушка полностью отдалась на волю чувствам, одновременно пугающим и будоражащим всю ее сущность. Кано же растаял под ее нежными ласками, попросту забыв обо всем на свете...
Глава 16
Кто-то мечтает о деньгах, а кто-то о счастье, кто-то мечтает о всемирной славе, а кому-то просто хочется жить... Наши мечты такие разные, но понять какие из них по настоящему важны, получается далеко не всегда, как жаль, что часто мы осознаем это только тогда, когда нас постигает несчастье...
– Да съешь ты его уже! – не выдержал Кудзе, – сколько можно любоваться?
– Честно? – не отрывая взгляда от своего подарка, ответил Кано, – готов смотреть на него вечность...
– Ну, все! – Такаши вскочил со своего кресла и, схватив небольшой тортик, метнулся в противоположный угол комнаты, – тогда это сделаю я.
– А ну не тронь! – Кано спрыгнул с дивана и рванулся спасать свое лакомство.
Кудзе увернулся от его хватки и, ликуя свою победу, уже собирался откусить кусочек. Сайондзи, молниеносно среагировав, сделал подсечку и перехватил торт, в то время как его соперник красочно свалился на пол. Спустя мгновения оба друга заливались смехом.
– А я бы так не смеялся, – войдя в комнату, прервал их смех Ичиро. Он с серьезным видом подошел к ним обоим и протянул газету Кано, – думаю, тебе будет интересно...
"СВИДАНИЕ В НАЦИОНАЛЬНОМ ТЕАТРЕ. Наследник крупной корпорации в день своего девятнадцатилетия устроил грандиозное мероприятие для своей возлюбленной. Сайондзи Кано, как утверждает информатор, выложил немалые деньги за аренду Национального театра в Чийода-ку*(район)*, отменив, таким образом, несколько крупных представлений. Один из работников театра утверждает, что предметом воздыхания именинника является девушка европейской внешности, но никакой подробной информации о ней не известно".
На развороте пестрела их фотография, снимок был сделан издалека, поэтому он был не четким.
– И что? – с безразличием ответил он.
– Кано, ты ведь вроде бы далеко не дурак, но иногда наивен до невозможности, – в глазах Гендзи читалось осуждение, – такие случаи нельзя проглядывать, это не должно было попасть в прессу.
– Эта девушка моя, мне не к чему скрывать что-либо.
Такаши недовольно скривился: "Зато у нее есть на то причина..."
– Не забывай о репутации, – продолжил Гендзи, – Буквально недавно было объявлено об ее помолвке... Повезло, что никто не знает кто с тобой на фотографии. Хотя... Не так уж и сложно догадаться...
Хикари находилась в некотором разочаровании, ее попытка начать разруливать сложившуюся ситуацию сегодня не увенчалась успехом. Каташи с утра пребывал в хорошем настроении, он постепенно отходил от болезни, прошла бледность, Хосокава стал охотнее питаться. Прислуга диву давалась, их хозяин слушался семнадцатилетнюю девочку, без передряг и вовремя принимал лекарства.
– Я вижу ты что-то хочешь мне сказать, не тяни, – первым заговорил он.
– Насчет помолвки... – решилась она, – я думаю, стоит прекратить этот фарс сейчас, пока все не зашло еще дальше.
– То есть то, что я устроил тебе нормальное, обеспеченное будущее... Это ты называешь фарсом??? – возмутился Каташи, – Не неси чушь, все идет как надо.
– Но мне не давали выбора! – не выдержала девушка – ничего не будет, я сама поговорю с Рэном, он поймет...
Каташи взял себя в руки и спокойно, но четко ответил: "Разговор окончен..."
Хикари ждала его звонка, целый день, поглядывая на мобильный, но тщетно, Кано упорно не давал о себе знать.
"Завтра я позвоню тебе, только посмей не взять трубку, – этот герой никак еще не мог отойти от командного тона, но в этот раз девушка слышала вскользь нотки нежности в его голосе..."
И вот сейчас – ничего... Даже крохотного сообщения... На часах пробило девять вечера, а вестей от Сайондзи по прежнему никаких. Хосокава не хотела больше ждать и сама набрала номер.
– Да, – без тени эмоций прозвучал его голос.
– Кано, у тебя все в порядке?
– Лучше не бывает, – так же холодно ответил он.
– Просто ты обещал позвонить и...
– Я сейчас занят, – перебил Сайондзи, – потом...
Он сбросил трубку... Хикари дотронулась до сердца, вроде бы все в порядке, но почему так плохо...
Уроки закончились... Гендзи вальяжно оперся на перила и по обыкновению погрузился в свои мысли. Этот парнишка часто был большой загадкой. Первое впечатление о нем чаще всего обманчиво, не считая ум, конечно. По сути, он превосходный стратег, нельзя сказать, что он бездушная машина, ведь это будет ложью, но прочитать его эмоции и понять ход его мысли практически невозможно. Если Сайондзи официально считали главным авторитетом, то сам Кано порой подшучивал над Ичиро, называя его "темной лошадкой". Нет, он не претендовал на власть, как бы он не был хитер и умен, Кано ему все равно было не переплюнуть. По характеру он пошел в отца, даже являлся его точной копией, а просчитывать наперед научился от матери, его семья и друзья были, пожалуй, единственными людьми, с которыми он не пытается вести игру...
В голову пробился чей-то голос, сначала непонятный, затем четче, и вот парень уже вырвался из череды своих раздумий и заметил Хикари.
– Ичиро, – еще раз позвала она.
– Ммм? – отреагировал он.
– Я... – замялась она – ты не видел Кано?
– А что? – парнишка сделал удивленный взгляд.
– Просто...
– Он приболел, – серьезно заговорил тот, – со вчерашнего вечера небольшой насморк и горло болит.
Как же ему не нравилась вся эта ситуация: "Заморочил бедняжке голову, а теперь одни сплошные проблемы..."
Иногда люди стараются сделать так, как по их мнению будет лучше. Как жаль, что очень часто действуя из самых светлых побуждений, мы все только ухудшаем...
Хосокава отлично понимала что и к чему, быть в неведении и мучить себя девушка не считала нужным, эта игра должна была закончиться навсегда... Второй раз она стояла в этой комнате, в той самой, которую ей приходилось перемывать не один раз. Хикари приметила фотографии, стоящие на полке: на одной из них играли трое друзей, мальчикам здесь было лет по десять, на другой стоял Кано с каким-то взрослым мужчиной лет сорока – сорока пяти, его грозный и самоуверенный вид немного отпугивал, сильная личность – подумала девушка. Тут она перевела взор на следующую фотографию: на ней в кресле сидела молодая женщина, она не была красива, однако что-то в ней притягивало, мягкая улыбка внушала доверие, а от ее доброго взгляда становилось тепло на душе, рядышком с фотографией лежал камушек со странным рисунком. Хосокава взяла его в руки и начала рассматривать: это была руна... ее руна... все в точности, как и на ее камушке...
– Тебя не учили, что брать чужие вещи не хорошо?
Девушка дернулась и уронила камушек, сзади подошел Сайондзи и поднял свою вещицу: "Видимо нет... Что ты здесь делаешь?"
Хикари возмутила его реакция на ее визит: "Знаешь что! Ты идиот – вот диагноз. Я не плюшевый медвежонок, с которым, когда хочется – играешь, а когда надоедает – кладешь обратно на полку!" Она полезла в сумку и вытащила фирменную коробочку: "Я благодарна тебе за кулон..."
– Как ты узнала?
Она не отреагировала на его вопрос и продолжила: "За пир на весь мир, за то что не дал меня убить... За многое..."
– Как ты узнала?! – парень был выбит из колеи.
– Но знаешь, повторюсь еще раз по слогам – Я НЕ ИГ-РУШ-КА!!! – она протянула ему коробочку – забирай обратно.
– Это твои серьги, – отчеканил он и демонстративно отошел на шаг.
Девушка ехидно хмыкнула и поставила их на кофейный столик.
– Стой! – заорал он, – Стой, кому говорят!
Но ей было все равно, она целеустремленно двигалась к выходу... Внезапно, ее дернули обратно и обхватили крепкими руками.
– Да сколько же можно?! – выкрикнула она на родном русском.
– Ты думаешь мне легко?! – повысил он голос, – понимать что ты принадлежишь мне! И в то же время осознавать, что ты помолвлена с другим! Если журналисты все узнают, начнутся проблемы!
– С каких это пор тебя волнует, что о тебе же и говорят? – Хосокава перестала дергаться, но все равно еще была в напряжении.
– Мне плевать, что говорят обо мне другие, я пытаюсь не навредить тебе. Есть возможность поступить эгоистично, растоптать твою репутацию напрочь, зато держать под боком! Хочешь?!
– Я не твоя вещь, Сайондзи, и принадлежу только себе. Нет причин оберегать меня... – в ее глазах проступили слезинки, – отпусти...
Он отрицательно замотал головой: "Ты первая, понимаешь..."
Его голос задрожал, ему стало трудно дышать: "Первая... настоящая... Ты моя первая и настоящая любовь..."
Эти глаза... Сейчас эти "хитрые глазюшки" были совсем другими: нежными, ласковыми и полными осознания вины. Эти глаза – глаза женщины с фотографии, глаза его матери...
Глава 17
Как говорится от любви до ненависти один шаг... Некоторые дополнят: «От ненависти до любви тоже»... А что бывает, когда наступает замкнутый круг? Истину Эрих Мария Ремарк в своем известном произведении «Триумфальная арка» видел по-своему: «Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец...» И все же... Говорить однозначно, уверенно... Не надо пытаться найти ответ, когда придет время, вы узнаете его...
В машине было тихо, вечер окончательно склонил солнце за горизонт, а желание уйти, вернуться обратно все никак не появлялось, томное дыхание и родные объятия, а внутри, словно пламя разгорается с большим усердием и силой... И пора бы отпустить, но больно... Больно расставание, когда приходит чувств рассвет...
– Тебе пора... – с сожалением шепчет он.
– Скажи еще раз... – умоляюще просит она.
– К чему слова, неужели не ясно?
– Ясно, но все же...
Еще один поцелуй, еще один взгляд и нежные руки, душе родимый аромат...
– Пора... Иначе еще сложнее будет отпустить тебя...
Открылась дверца, и вот когда его любовь почти исчезла из объятий, он прошептал прощальные слова: "Я хочу слышать твой голос... Надеюсь, при следующей встрече ты, наконец, споешь для меня...".
Если у вас есть друзья – это хорошо, самые лучшие в мире друзья – отлично. Но в любом случае на первом месте должна быть только семья, любящая и поддерживающая друг друга во всем, единая и самая близкая сердцу. Такой, что никто и никогда даже в мыслях не сможет быть с ней на одном уровне, а тем более выше...
Кудзе Такаши понемногу начал замыкаться в себе, и хотя на людях он старался вести себя как обычно, его друзья чувствовали неладное. Его образ "печального клоуна" стал еще заметнее, вскоре Гендзи спросил: "Что же произошло?". Но парнишка только вновь "примерил" улыбку и отмахнулся очередной шуткой. Уже прошло три дня, как в нем произошла перемена, но раскрывать карты он так и не решался, по вечерам Кудзе приходил в кафе Отори Коору, делал очередной заказ... Хосокаве казалось, что ему хочется выговориться, но к сожалению, он уходил, не оставляя ни единого намека... Вечером первого ноября Такаши заявился пьяным и, шатаясь, подошел к прилавку: "Дороггг...я Мыя!".
– ООО, – подумала девушка, – отлично... Уже и лыко не вяжет.
– Я таааак скучл по теее...
– Отори, Отори!!!
– Что? Что? – выскочил начальник из подсобки, – аааа, ясно, готовенький.
– Можно я сегодня пораньше уйду, а то боюсь, как бы он чего-нибудь не учудил....
Гость с довольным выражением лица осматривал Хикари своими посоловевшими глазами: "Да.. Отпуситтти еем.. Я прада таааак сучал".
– Он тебя хоть не тронет? – недоверчиво покосился начальник на Кудзе.
– Все будет хорошо...
– Ну, смотри мне, – все так же сомневаясь, сказал Коору...
Хосокава на такси довезла Такаши до его дома, благо собеседник не пырхался и слушался ее как преданный щенок. Девушка закинула его руку себе на плечо и довела до лифта.
– Слава Богу, ноги нормально перебираешь, дальше хоть доберешься?
– Побудь со мной, – уже четче заговорил он...
Хосокава провела с ним весь вечер, Кудзе немного протрезвел и, набравшись смелости, выложил все как на духу. Последнее время он был не в себе из-за отца, а вернее из-за его так сказать юной спутницы жизни, ее внезапно сменившееся к нему отношение насторожило его не на шутку, излишняя забота и внимание ему стояли поперек горла. А вскоре в отсутствии отца появились недвусмысленные намеки, на которые он старался не реагировать...
– Я настолько неотразим? – Такаши заигрывающее повел бровями.
– На вкус и цвет, – усмехнувшись, ответила Хикари.
– Между прочим, охотниц на меня раза в три больше чем на твоего дружка, – покривлялся он.
– Как скажешь, – подыграла она ему и засмеялась, но вскоре стихла, – только... Ты мне объясни вот что, неужели из-за каких-то намеков напиваться надо было?
Паренек приуныл, но не пытался уйти от темы: "Она в оборону пошла... Предложила отношения без обязательств, просто ничем необременительные интрижки. Видимо любовников на стороне ей недостаточно, она уже и до сына законного мужа добраться решила".
– А что отец?
– А что отец... Сегодня он должен был припоздниться, просил подождать. Я после ее заявления опешил, не дала в родительском доме спокойно посидеть, чай попить, а эта змея еще ко мне полезла... Вот в такой момент он нас и застал, я и сбежал оттуда по-быстрому. Звонил он и не раз, только я не отвечаю, уже знаю, что он скажет. Та гадюка ему наплетет всего, все с ног на голову перевернет. Не хочу...
– Тебе придется с ним поговорить, ты убегаешь от проблем, чем дольше будешь убегать от них, тем их больше будет становиться.
– А со своей разобралась?
– Ты о чем?
– Ну как же, а принц твой, Кацураги. Долго еще бедняга в неведении будет?
– Еще днем, я сказала ему сегодня днем...
Теплый кофе в руках, опущенные глаза и молчание, тишина поглотила обоих. Никто не решался нарушить сложившееся напряжение, боясь сделать только хуже. Девушка расстегнула серебристую цепочку на левой руке и протянула ее кавалеру. Он робко взял ее и крепко сжал в ладони: " Это твое окончательное решение?".
Девушка тяжко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза: "Это лучшее решение, не только для меня, но и для тебя...". Рэн облокотился на спинку кресла и оглядел каждую черточку ее лица: "Сказать, что я в тебя безумно влюблен, и твое решение разбило мне сердце... Нет... Но гордость мою это задело... Неужели все из-за того самовлюбленного глупца?". Хикари промолчала...
– Ты ведь отлично понимаешь, что эти отношения обречены, – пораженно продолжил молодой человек, – он только сделает тебе больно...
– Я люблю его, впервые в жизни я люблю по-настоящему. И даже если наши отношения ни к чему не приведут, с ним я готова на это...
Если же думать о том, что же произошло поздно вечером, то здесь сложно не догадаться, Хосокава Каташи был в ярости. Хикари другого и не ожидала, в конце концов, сама виновата, нечего было тянуть кота за хвост. Терпеливо она выслушала все возмущения, после взяла его за руку и спокойно ответила: "Я справлюсь, Йоши был хорошим отцом, именно благодаря нему я терпелива и всегда стремлюсь к намеченной цели. Я сама всего добьюсь". Каташи присмирел и уже тихо прошептал: "Не смей меня разочаровывать, я запрещаю...".
Время всегда идет вперед, а от того что было остаются лишь воспоминания. Дорожите каждым кусочком жизни, каждой минутой, секундой, время так быстротечно, что оборачиваясь назад, не веришь, что зашел уже настолько далеко...
Наступила середина ноября, и дыхание приближавшейся зимы едва затронуло столицу, череда сменяющих друг друга событий казалось ничем не влияла на сложившуюся идиллию, разве что в действительности произошло одно событие, повлиявшее, по крайней мере, на судьбу троих людей. После случая с мачехой, Кудзе решил плыть по течению, но каково было его удивление, когда отец впервые не встал на сторону этой женщины. Когда он, наконец, встретился с сыном, то просто обнял его крепко-крепко: "Такаши... Как я скучаю по твоей маме... Возвращайся домой...". И больше не надо было слов, ничего не надо... Если говорить о Мизуки, за прошедшее время она как-то притихла, ее немного настораживало отвлеченное состояние Гендзи, он постоянно витал в облаках, что же касается Хикари и Кано, их отношения только набирали оборот, но обоим казалось, что это навсегда...
– On a dark desert highway cool wind in my hair warm smell of colitis rising up through the air. Up ahead in the distance I saw a shimmering light my head grew heavy and my sight grew dim. I had to stop for the night, – голос девушки дрожал, а затем она снова притихла.* (песня группы Eagles – Hotel California)*
Сайондзи легонько улыбнулся и нежно провел пальцами по ее щеке: "Уже лучше... Еще немного позаниматься и ты снова сможешь петь на публику".
-А почему так? – спросила Мизуки, усевшись в кресло, – с чего это у тебя началось?
Москва... Отчетный концерт... Все ребята стоят на ушах, бегают из угла в угол, скоро должен быть ее выход, почти пора...
Незнакомый мужчина подошел сзади: "Хи.. хкр...Хикари эээ Хосокава?"
– Да, а вы кто?
– Я следователь, дело в том, что ваша семья попала в аварию и ...
Вдруг кто-то из ребят хватает ее за руку: "Тебе пора, давай быстрее". Ее дружно выталкивают на сцену. Девушка выходит в центр, ее разум помутился, скрипач начал игру, за ним вступил пианист, затем наступает ее очередь, Хикари пытается запеть, но тишина, голос исчез. Игра замешкалась, инструменты притихли, народ в зале зашептал. Скрипач подал знак, и снова все сначала, вот опять подходит ее очередь, но ни звука у нее не вышло. Пианист прекратил игру и, переглянувшись со скрипачом, шепнул: "Кажется, у нее голос пропал..."
И как итог посреди очередных будней на шахматной доске жизни появился еще один человек, сыгравший, пожалуй, роль, отложившую глубокий отпечаток как минимум в судьбах двух людей. Рюи Сайондзи вернулся домой с командировки на пару дней раньше, чем задумывалось. Он по обыкновению сразу же вошел в комнату к сыну, но к своему удивлению застал его не одного, тот страстно целовал незнакомую юную девушку европейской внешности, молодые сразу же подскочили как ошпаренные и поклонились в приветствии, на щеках красавицы проступил красный румянец, она от смущения не смела поднять глаза.
– Мацумото! – позвал глава дома своего преданного слугу, – приготовьте нашей гостье машину, пусть водитель отвезет ее, куда она потребует.
Затем обратился к незнакомке: "Прошу извинить меня, я давно не виделся с сыном. Вы можете провести с ним свое время в следующий раз".
Хикари ничего не ответила и вышла за дверь. Кано метнулся за ней, но старший Сайондзи преградил ему путь: "Я ведь ясно сказал не водить домой любовниц".
– Она не любовница! – огрызнулся сын.
– Сядь, – гневно процедил сквозь зубы Рюи.
Казалось, внутри младшего разгорается борьба, но он не осмелился перечить отцу и послушался.
– А теперь по порядку. Если не любовница, то тогда кто? – с неподдельным интересом продолжил он.
Рюи не перебил Кано ни разу, но создавалось впечатление, что он ничего не слушает, а когда все было выложено, всего лишь насмешливо хмыкнул.
– Что? – растерявшись спросил Кано .
– Она тебе не подходит.
– Это не тебе решать.
– С чего вдруг мой сын стал со мной препираться, не забывай, кто я, а кто ты. Если я сказал что-то, то так оно и должно быть. Она не подходит тебе, она даже не японка, мне претит твое состояние, веди себя как полагается.
– Я люблю ее.
– Кого? – повысил голос Сайондзи Рюи, – эту пешку, никчемную и никому не нужную куклу? Да, она внучка Хосокава Каташи, но только на бумагах, когда эта девочка станет совершеннолетней, ее выкинут из дому, а мне оборванка, к которой ты якобы питаешь чувства, не нужна, не хватало еще и кровь помешать... Расставайся с ней, кончай эти бессмысленные игры в любовь.
– Ты думаешь, что из-за твоего решения я откажусь от своих чувств? Я только и делаю всегда, что подчиняюсь твоей воле, но сейчас извини, ничего не выйдет.
Парень встал и хотел уйти, но отец продолжил: "Я ведь тебе ничего не сделаю, а ей всю жизнь испорчу. Ты этого желаешь?"
– Забыл, кто у нее в родственничках ходит? – довольно ответил Кано.
– Забыл, что я никогда не угрожаю, если мои угрозы бесполезны?
Недавняя улыбка Кано исчезла с его лица, и только паника отражалась в глазах...
Глава 18
Меня предали, – говорил разум, – я никогда и ни за что не прощу. Сердце отвечало: «Нет, я прощу, я не буду держать обиду, просто теперь я забуду этого человека, и никогда и ни за что не подпущу к себе снова...».
Вечер опускался на землю, окутывал закоулки, поглощал все вокруг, они стояли напротив друг друга в старой аллее, где играла музыка шестидесятых. Он молчал, ожидая гнева, надеясь на злость, мечтая получить хотя бы удар, но нет... Всего лишь единственное: ПОЧЕМУ? Ни оскорблений, ни ненависти, лишь: ПОЧЕМУ... Не любишь – люблю... Другая – нет, только ты... Почему...
– Ты мне не подходишь, не моего уровня...
Она не верила своим ушам, а он, не осмелившись больше ничего сказать, пошел обратно к машине. Кано сидел на заднем сиденье со спокойным выражением лица, Сайондзи Рюи обернулся к сыну: "Это ведь намного проще, чем казалось...". Тут он увидел маленькие капельки в уголках глаз сына. Впервые за много лет увидев его слезы, отец не придал случившемуся никакого значения...
Хикари так и не поняла куда шла, просто медленно брела вниз по улочке, сердце сильно сжималось в груди, а когда немного отпускало, с большей силой давало о себе знать. Небо покрылось тучами, а она все также брела в неизвестном направлении, желтая листва шуршала под ее ногами, после чего ветер вновь поднимал их ввысь. Закрапал мелкий дождик, но девушка не обращала на него внимания, даже когда он усилился, Хосокава не замечала ничего вокруг, ее волосы намокли, взгляд стал еще более мутным, все казалось серым и тоскливым. Сбоку послышалась знакомая мелодия: в витрине старого магазинчика играл граммофон. Девушка подошла к стеклу и вслушалась: Луи Армстронг с его известной песней "What a wonderfull world"... Сердце медленно успокоилось, и вспомнились слова: "Я вижу голубые небеса и белизну облаков, погожий блаженный день, темную божественную ночь, и я думаю о том, как прекрасен этот мир...".
Рядом открылась дверца, и пожилой мужчина позвал девочку внутрь.
– На улице такой дождь, – возмущался он, закрыв дверь, – так и заболеть не сложно, у вас есть деньги на такси?
– Да... – медленно протянула она.
– Я закажу машину по телефону, можете переждать здесь, такая молоденькая, не хватало еще воспаление легких подхватить.
– Спасибо...
После расставания Кано и Хикари вся школа стояла на ушах, особенно злорадствовала Судзуки Чио, теперь те, кто носил маски, вновь открыли свои лица. Лишь Мизуки, которая и раньше выделялась из этой толпы, все еще была с ней. Подруга сама сейчас переживала не лучшие времена, перемена, произошедшая с Гендзи, поглотила ее мысли, часто он словно погружался в свой собственный мир и абстрагировался от остальных. Кано снова ходил с важным высокомерным видом, а Такаши наоборот, словно прирученный все чаще зависал с Хосокавой и вел себя словно беззаботный мальчишка.
– Эй, Кано!!! – Кудзе с разбегу подлетел к Сайондзи и завалившись на его плечо, начал теребить его за щеки, – как настроение у моего плюшевого медвежонка?
"Плюшевый медвежонок" явно был не рад своему неожиданному званию и, набычившись, отпихнулся: "Мне сейчас не до игр..."
– Я же вижу, почему ты такой...
– Что? – не понял Кано.
– Я предупреждал тебя... даже если влюбишься, то упустишь, проигнорируешь, тогда я украду ее у тебя и не отпущу...
Сайондзи замер, услышав данные слова, словно оказавшись в оковах, он боялся пошевелиться: "Зачем ты говоришь мне это?"
Возникшее напряжение исчезло моментально из-за Мизуки, которая вся в слезах пробежала мимо.
– Что это с ней? – волнение отразилось в глазах Кано.
– Вина за ее слезы лежит на мне, – прервал их размышления появившийся Гендзи, – я улетаю третьего декабря во Францию на два года...
Ни Кано, ни Такаши не могли поверить, никто и не думал, что Ичиро собирался уезжать, раньше не было даже малейшего намека, но если ребята простили ему такую выходку, то Мизуки след простыл, она почти не появлялась в школе, а попытки Гендзи встретиться с ней не увенчались успехом...
Накануне отъезда состоялся прощальный вечер, а точнее светский прием, все высшее общество собралось в особняке Гендзи: бизнесмены, звезды шоу бизнеса, модели. Несмотря на громадные размеры жилища, Хикари казалось, что он полностью был забит людьми. В отличие от большинства дам, которые предпочли одеться более пышно, она решила последовать знаменитому совету Коко Шанель и выбрала свое "маленькое черное платье", волосы были собраны в высокий хвост, а единственным украшением стали бриллиантовые серьги, подаренные Кано. Девушка стояла с бокалом шампанского, к которому так и не притронулась. Мизуки сегодня не пришла, поэтому ей было немного не по себе. Сзади прозвучал знакомый голос: "Рад снова видеть тебя. Как жаль, что нам для встреч так необходимы светские рауты".
