Текст книги "Беглянка с секретом (СИ)"
Автор книги: Елена Счастная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Беглянка с секретом – Елена Счастная
Глава 1
– Вы чего-то нынче, как былинка, качаетесь, офате Делериш, – я так и почувствовала, как взгляд служанки Реби кольнул затылок.
Наверняка подозрительный и чуть насмешливый.
Я стояла, придерживая перекинутые через плечо волнистые волосы, и руки уже немели от неудобного положения. Меня покачивало каждый раз, как служанка затягивала шнуровку платья на спине. Солнце, уже поднявшись над горизонтом, ползло по бледно-зелёному льняному подолу вверх и скоро обещало начать меня поджаривать. За ушами намокли и завились волнами мелкие прядки.
– А ты нарочно дёргаешь посильнее, – парировала я, чуть обернувшись.
Так и есть – служанка смотрела исподлобья, каждый раз отмечая мою реакцию на её неосторожные движения. Вот же гадина. Как будто для меня выбрали самую несносную помощницу. Только пять дней назад я приехала в малую королевскую резиденцию Пьятра Гри, а жизнь уже значительно подпорчена.
– Что вы, – от голоса Реби аж стало приторно на языке.
Да огрызаться снова не хотелось – силы за весь день понадобятся. После бала-смотрин для принца Венцеля и его соратников многие ещё только поднимались с постелей. Закончилось веселье далеко за полночь, и будущим амантам, а по сути – наложницам наследника и его приспешников, запрещено было покидать приём слишком рано. Теперь ноги зудели от бесконечных танцев, а боль в скулах напоминала о вечной улыбке, которую приходилось удерживать на губах.
Колыхнулся воздух в чуть душной комнате. Покачнулись прозрачные кремовые занавески, тонко вышитые цветами.
– Доброе утро, Йоланта! – звонкий голос моей подруги Донаты, вместе с которой мы приехали из пансиона Рассветной Матери, рассёк плотный воздух. – А ну-ка, Реби! Иди, лучше приготовь нам чая и тех вкусных крендельков принеси, – она пощёлкала пальцами. – С глазурью из… Всё время забываю.
– Из бер-альбы, – подсказала служанка.
– Да-да.
Реби тут же перестала мучить меня и степенно вышла, достаточно громко хлопнув дверью. Я присела на диванчик в стороне от солнечного пятна, что падало из окна. Расправила волосы по плечам.
– Ты должна мне помочь, – вдруг совершенно другим, серьёзным и даже встревоженным тоном заговорила Доната. Она подхватила меня под локоть, снова поднимая на ноги, и оттащила к дальней стене, где стояло светлое резное трюмо из тиса.
– Что с тобой? – я выдернула руку из её крепких пальцев и потёрла там, где остались от них ощутимые болезненные следы.
– Ты должна мне помочь, – повторила подруга, понижая голос. – Сейчас советник Миклош спит. После красного Гроуросского. Да и после снотворного. А как проснётся, у него ко мне появится много вопросов.
Я уже догадалась, конечно, что Доната провела эту ночь в постели молодого и перспективного мага-Cобирателя и друга принца Натана Миклоша. И даже успела поразиться её хватке: не стала ждать, пока кто-то её выберет. Сама присмотрела себе приятного наружностью мужчину и решила обозначить первые узы. Да вот подоплёка этого грозила открыться только сейчас.
– Что ты натворила? – я обхватила шею ладонью, чувствуя, как сердце подпрыгнуло к горлу.
Связываться с магами любых классов опасно. Особые силы порой делают их неуравновешенными и резкими. А уж если чем-то разозлить…
– Сначала скажи, что ты мне поможешь! – подруга поймала мою кисть. Её ладонь была влажной и холодной.
– Прости, но нет. Пока ты мне не скажешь, в чём дело!
Доната прикрыла веки, запрокинув голову в показном мучении. Да не на ту напала, чтобы я не глядя раздавала опасные обещания.
– Я украла у него карту Колодцев. Магических Колодцев, если ты понимаешь…
– Ты с ума сошла?! – я вскочила, но не успела уйти далеко.
Доната поймала меня за шитый серебряной нитью пояс и встала за спиной. Торопливо распустила шнуровку и принялась затягивать вновь. Зайди кто в комнату – увидят просто обычные прихорашивания девиц.
Конечно, я понимала, о чём она говорит. Об источниках, что давали силы магам, нам много рассказывали в северном пансионе Рассветной Матери. Но где они находятся, можно было знать только некоторым из приближенных короля Рокуша Пятого или его старшего сына Венцеля. А уж о том, чтобы кому-то из посторонних прикоснуться к недозволенному – о том и думать страшно.
– Выслушай… – шепнула подруга.
– Тебя казнят, если поймают, – я дёрнулась прочь, но Доната держала крепко.
– Если поймают, – она склонилась ближе к моему уху. – Сейчас много внимания будет приковано ко мне. И если они не найдут у меня карту, то скоро отвяжутся. А ты пока сумеешь ускользнуть из замка. У меня всё подготовлено. Я знаю, как выйти.
– Зачем тебе эта карта? Для женщин она бесполезна.
– Я хочу её продать. И тогда денег мне хватит, чтобы уехать далеко и устроить жизнь. А не стать подстилкой для какого-нибудь пузана из Совета. Если ты поможешь мне, мы разделим всё поровну. Денег хватит для обеих. Ты ведь тоже не хочешь застрять здесь, пока не надоешь принцу и его прихлебателям? Пока тебя не обрюхатят в угоду Короне.
Я закусила губу, слушая её торопливое гневное бормотание. Конечно, мне не хотелось становиться амантой, как бы эту мысль ни втолковывали в пансионе. И вынашивать ребёнка для кого-то из магов в надежде, что тот родится с одной из трёх рун между лопаток, которая означала бы, что он тоже маг. А если нет? Мало кому из женщин-амант удавалось понести такое дитя за последние пятьдесят лет. Значит, исход один: в случае неудачи амант зачастую отдают магам для исследований. Нет, они не умирают. Вернее, не все. Судьба же других весьма туманна.
– Соглашайся, – задушевным шёпотом надавила на мои сомнения Доната.
Больше всего на свете я мечтала убраться из Пьятра Гри. Уехать подальше – а там будь, что будет. И руну пуртат, которая говорила о том, что я могу выносить дитя самого сильного мага, аж жгло. Никогда я не ощущала её так ясно.
– Если соглашусь… Когда придётся бежать? – я еле выдавила слова из пересохшего от волнения горла.
– Сегодня.
Высокая дверь в мои покои распахнулась, и Реби вошла внутрь с широким подносом, на котором поблескивали золотой росписью фарфоровый заварник и изящно изогнутые чашки.
– Это же надо так криво зашнуровать, – нарочито громко проговорила Доната, поглядывая на служанку и завязывая ленту на моей спине аккуратным бантом. – Надо бы тебе, Йоланта, обратиться офэми кир Ворниш, чтобы она поменяла тебе прислугу, – она ясно выделила последнее слово, – Не то скоро сама станешь на неё похожа.
Порой Доната была язвительна и злословна до неприличия, за что не раз получала от наставницы в пансионе пыльной тряпкой по губам. Но такое случалось только по отношению к неприятным ей людям. Со мной и другими девушками, что были нам близки, она всегда оставалась приветливой.
Реби покривилась, вздёргивая подбородок. Прошла до залитого солнечным светом стола у окна и с грохотом поставила поднос на него.
– Ваш чай, – словно камнем уронила.
– Спасибо, – я взмахнула рукой. – Можешь идти.
– Его высочество просил предупредить всех, чтобы не задерживались за сборами, – с долей мстительности ответила та. – Он и другие господа маги будут ждать всех амант за завтраком.
Как только служанка вышла, мы с Донатой расселись в строгие кресла с высокими резными спинками. Сидеть в них было бы вовсе не удобно, если бы не мягкие подушечки, уложенные на сиденья.
– Сама, наверное, не раз подол перед магами задирала, – проворчала я тихо. – А смотрит на нас, словно на шлюх.
– Мы хотя бы привилегированные шлюхи, – горько фыркнула Доната.
Я покачала головой подтягивая к себе чашку ближе. Вот этого как раз и не хотелось. До того, что ночью порой доводилось просыпаться от кошмаров, в которых меня лапали чьи-то настойчивые, обжигающе горячие руки. Трогали в самых постыдных местах, а я не могла воспротивиться, словно связанная.
Подруга, то и дело настороженно поглядывая на дверь, налила мне и себе чай.
– До завтрака мы ещё успеем что-то обсудить.
Она потянулась за хрустящим крендельком, которые с горкой наполняли высокую вазочку. Их покрывали липкой глазурью из редкой белой ягоды, которая давно уж не росла в лесах просто так: её теперь выращивали нарочно. И только под присмотром магов-садовников. Обычным людям такое лакомство было недоступно. Лишь в самых дорогих пекарнях изредка можно было ухватить баночку джема или выпечку с ней. Говорили – может быть, и врали – что бер-альба оказывает на женщин, отмеченных руной пуртат, странное воздействие: они становятся охочими до любви. И внутри них всё подготавливается нарочно для того, чтобы зародилось дитя. Для остальных же это просто дорогое удовольствие, которым можно прихвастнуть на праздничном столе.
Кто знает, куда ещё, кроме этих пресловутых крендельков, добавляли драгоценный сок бер-альбы, но пока я никакого особого эффекта не заметила. Как ни много было на вчерашних смотринах привлекательных мужчин – да и сам принц Венцель. Уж он-то слыл самым завидным красавцем во всём королевстве. А всё равно при виде него аж дурнота к горлу подступала. Особенно если представить, что к нему, возможно, когда-то придётся лечь в постель.
– Я ещё не дала согласия, – я отпила горячего ароматного, сдобренного мятой чая. – Расскажи мне лучше, куда ты дела карту и как в случае чего собиралась бежать из нашпигованного стражей замка.
Доната неопределённо покачала головой. Видно, эти мысли беспокоили её побольше моего.
– Нужные люди рассказали мне о некоторых тайных ходах, через которые можно выйти за стену, – она снова покосилась на дверь, за которой слышался гулкий шум голосов и шаги.
Малая резиденция просыпалась после бала и вновь наполнялась жизнью.
– Почему тогда ты не выберешься сама? – я чуть наклонилась к ней, вглядываясь в насыщенного зелёного цвета глаза.
Доната была просто обжигающе красивой: вовсе не удивительно, что именно ею прельстился вчера этот советник Миклош. Её шоколадного цвета волосы сейчас были присобраны на затылке и мягкими волнами падали на слегка открытые в широком вырезе плечи. Идеально правильного мягкого изгиба губы горели бледно-алым от волнения, а полная грудь тревожно вздымалась.
По сравнению с ней меня, наверное, можно было назвать молью. Невысокая, худощавая – сколько бы меня ни кормили в пансионе, стараясь “нарастить фигуру”. Из гордости – лишь серебристо-белые волосы до пояса и большие голубые глаза, которые вчера на балу не отметил только немой или смертельно пьяный. Хотя нет, пьяные тоже отмечали – только приходилось прислушиваться, чтобы разобрать комплимент.
– За мной сразу отправят погоню, – пояснила Доната. – А так я пока отвлеку на себя всех, кто пожелает отыскать карту. Буду водить их за нос, сколько смогу. А ты выйдешь через ход в город. У таверны “Белая утка” тебя будет ждать повозка. Она отвезёт тебя…
В дверь постучали громко и настойчиво.
А после она отворилась.
– Офате Флоари! – окликнула Донату одна из экономок малой резиденции офэми кир Ворниш. Её звонкий сильный голос не забыть теперь вовек. А ещё немыслимые взбитые кудри, которые она только едва закалывала на затылке. – Вас ждут внизу. В южной галерее.
Доната так и побелела вся. Прикусила губу и неловко поставила чашку на поднос. Та покачнулась и плеснула мне на колени, на счастье, уже остывшим чаем.
– Уже иду! Иду.
Экономка кивнула и скрылась за дверью, не дожидаясь её. Пока я пыталась стряхнуть мгновенно впитавшийся напиток с подола, она схватила моё запястье и задрала длинный рукав. Холодный обруч впился в кожу, словно он был остро заточен. Я дёрнулась от неожиданно неприятного ощущения.
– Что ты делаешь?! – попыталась выдрать руку, но та будто онемела. – Убери!
– Вечером надень самое неприметное платье, что у тебя есть, – торопливо зашептала подруга. Хотя в том, что дружбу нам удастся сохранить, я уже начинала сомневаться. – Собери самые необходимые вещи прямо сейчас. Чтобы после не терять время. Этот браслет спрячь. На ужин лучше не ходить и прикинуться захворавшей, чтобы про тебя ненадолго забыли. Вот… – она сунула мне в обхваченную холодным браслетом руку два клочка бумаги. А в другую – железный ключ. – Одна карта – выход из замка. Вторая – путь до “Белой утки”. Ключ от замка – поймёшь, какого. Нам пока лучше не разговаривать больше. Встретимся в Одиине. На постоялом дворе “Одинокий бук”. Его хозяин знает о моём прибытии. Назовёшься Габи Иллеш. Оттуда отправимся дальше вместе. Жди меня там.
Она поспешно встала, поправляя подол, и ушла, оставив в моей голове кучу вопросов, что бились бестолково, нагоняя страшное смятение. Я ведь не дала окончательного ответа. Не успела ничего решить – и вот на моей руке широкий, явно мужской браслет – правда, уже старомодный, таких давно не носят в свет. Но выглядел он всё равно как обычное украшение. И кто бы сказал, что это карта Колодцев? Видно, лишь маги могут с одного взгляда это определить. Или почувствовать.
Я посмотрела на дверь, за которой скрылась Доната и, отложив в сторону ключ и пока не развёрнутые карты, с виду больше похожие на огрызки бумаги, другой рукой дотронулась до браслета. Хотела просто снять и внимательнее рассмотреть узоры на нём, витиеватые, явно древние: с переплетёнными стеблями невиданных трав и головами незнакомых мне животных. А может, и вовсе чудовищ. Но стоило только коснуться кончиками пальцев ледяного золота, что почти обжигало мне руку холодом, как обруч вдруг сжался сильнее. Я тихо вскрикнула, боясь, что меня услышат. Попыталась сдёрнуть браслет с запястья, но тот сдавил его до боли, а после вдруг начал растекаться по коже, словно расплавился. Тонкие нити его протянулись по ладони, между пальцами и сомкнулись с тыльной стороны в подобии ажурной митенки. Боль становилась всё невыносимее. Кожа буквально готова была расползтись лохмотьями. Но, заковав мою кисть в кокон, золото начало пропадать, вплавляясь в неё. По всему телу с кровью метнулась короткая вспышка жара и опала, оставив меня сидеть у стола всю мокрую от пота с головы до ног, растерянную и напуганную. Это что – навсегда?! Кто-то сможет извлечь из меня эту карту или я так и останусь с ней под кожей?
Когда за мной пришла Реби, я уже успела прийти в себя, переодеться в чистое и даже умыться, желая избавиться от тягостного ощущения того, что меня измочалили о шершавую каменную стену.
Пришлось спускаться к завтраку. Жизнь в резиденции после бала, шумно прошедшего накануне, пока текла вяло. Две девушки из амант, что были отобраны в другом пансионе Рассветной Матери – на юге королевства – и вовсе не пришли. И отчего-то брало подозрение, что они тоже провели ночь отнюдь не в своих комнатах. Возможно, они уже связаны с теми, кто их выбрал. Такое случается во время первой близости. Когда руна пуртат сплетается с руной мага, образуя совсем другой знак, который проявляется, только когда они вместе.
Кого-то устраивала такая жизнь – наложницы, на которой, если ты не из высокого рода, никогда не женится никто из приближенных к королю или принцу магов. Но о них заботятся до поры, купают в роскоши – пока не родится первый ребёнок. А там уже участь их зависит от того, какие способность он в себе заключит.
Девушки сидели за завтраком тихие и настороженные: уж каким бы буйным ни было вчерашнее веселье, щедро сборенное вином, а с утра всё равно всем вновь стало неловко в присутствии всех этих мужчин самого высокого происхождения и самой большой силы. Тут были и молодые советники самого короля, которые лишь недавно вступили в права. И соратники принца с самой юности. Все они то и дело скользили острыми ощупывающими взглядами по четырём девушкам, что сидели за другой половиной длинного стола.
В светлой, наполненной рассеянными занавесками на окнах лучами солнца столовой поначалу раздавался только мерный стук приборов о тарелки. Мы с Донатой старались даже взглядами лишний раз не пересекаться. И до жути хотелось узнать, что за встреча была у неё в южной галерее. Раз она тут, а не томится до выяснения правды в подземельях замка, то ничего страшного не случилось. Но Доната всё равно выглядела бледной и чуть напуганной.
Помалу мужчины, не слишком тревожа девушек, начали переговариваться, ничуть не стесняясь обсуждая прошедшие смотрины, от которых остались, признаться, смешанные впечатления. Кажется, всё было вполне прилично – со стороны. И даже спокойно и степенно поначалу. Да вот только все прекрасно знали, что кроется за всем этим показушным приёмом. Впрочем, маги выглядели довольными – и как-то унизительно было их веселье, словно они сходили на гуляние в публичный дом.
Правда, по виду молодых мужчин никто не сказал бы, насколько бурно прошёл их вчерашний день и как поздно он закончился. Принц Венцель и вовсе сиял, словно серебряный кубок. Одетый в лёгкую белоснежную рубашку с небрежно закатанными к локтям рукавами, в плотный, тесно облегающий его грудь и узкую талию камзол до середины бедра – он выглядел свежим и хорошо отдохнувшим. Надо думать, тут не обошлось без какого-нибудь хитрого снадобья, которым его одарил один из приближённых. Даже его пепельно-русые волосы нестерпимо, слишком глянцево сияли, ловя рассеянные лучи солнца, что лились на его голову и плечи из окна сбоку. На груди поблескивал хрустальный, тончайшей работы, собирающий сосуд, который стягивал энергию по каналам от ближайшего открытого Колодца к нему. Такие полагались всем магам, кроме Видящих. Принц был настолько нереально безупречен, что аж оскоминой всё во рту сковывало. И любоваться бы, да я всё отводила взгляд, словно от слишком усердно начищенной медной монеты, которая слепит глаза. Остальные мужчины явно меркли на его фоне, хоть и старались изо всех сил ни в чём ему не уступать.
Да только и светлый, почти безмятежный взгляд его высочества потускнел, а мягкие, но всё же не лишённые мужественности черты лица заострились от неудовольствия, как только вальяжный разговор с гостями свернул в неожиданное русло.
– Зря Альдор де ла Фиер не приехал. Многое упустил, – окинул девушек масляным взглядом худощавый и высокий смотритель королевских алхимических мастерских Валер де ла Стан. Он-то, видно, и преподнёс Венцелю то самое снадобье, что быстро вернуло ему бодрость после затянувшегося веселья. Он откинул от лица тёмные прямые волосы, и улыбнулся чему-то – как будто приятному воспоминанию.
– Зря? – фыркнул принц Венцель. Возмущённым жестом он бросил на стол вилку. – Да радуйся, что этот надменный ублюдок – простите, милые офате! – остался в своём каменном коробе рядом со своим калечным братцем. Мне пришлось звать его из обязательств. Из его статуса. Да я только рад, что он не приехал. Иначе своей кислой физиономией он испортил бы весь вечер.
Красиво изогнутые чёрные брови принца сошлись к переносице. Он вновь взял со стола прибор и зло воткнул его в хрустящий лист салата. Соратники его многозначительно переглянулись, никак не комментируя столь явное неприятие единственного не приехавшего на бал гостя. Но, видно, что-то случилось между Венцелем и этим загадочным Альдором, раз в каждом слове его сквозила едва не ненависть.
Девушки тоже озадаченно обменялись взглядами, но на их лицах всё же отразилось некоторое понимание. Да и не удивительно. Мало кто не слышал фамилию де ла Фиер. Крупные попритеры (Попритер – землевладелец, аристократ, имеющий высокий статус при дворе, прим. автора), им принадлежала целая провинция на севере королевства, границы которой заканчивались только недалеко от Пьетра Гри. Богачи, владеющие глубокими рубиновыми копями в Некларских горах. От их рода сейчас остались двое сыновей – а вот о них я знала мало. В пансионе о братьях де ла Фиер рассказывали неохотно, как будто они сами не слишком-то распространялись о своей жизни. Слышала только, что младший ещё очень молод, едва не ребёнок, а старший – один из завиднейших женихов королевства – вовсе не отбивается от наседающих со всех сторон невест. Может, страшен, как взор прислужника Закатной Матери? Я его не видела, потому и представить не могла.
Но его демонстративный отказ приехать на обязательный для самых сильных магов бал наделал в Пьятра Гри немало шума.
– А может, вы боитесь, ваше высочество, что он составил бы вам неплохую конкуренцию? – не удержался от колкости чуть опоздавший на завтрак унбар Мариан Шербан.
Гнева его высочества он, видно, не боялся. Потому как был приближен к самому королю. И складывалось впечатление, что считал встречу всех этих молодых выскочек несерьёзной забавой. У него-то, говорили, были совсем другие цели.
Венцель заметно взвился на его слова, но всё же сохранил ещё какое-то самообладание.
– Вы придержали бы своё ехидство, унбар Шербан, – нарочито ласково проговорил принц. – Кому он мог бы перейти дорогу, так вам в первую очередь. Да и мало приятного вообще общаться с де ла Фиером. Он, как змея, отравляет всё вокруг себя. Будто вы не знаете.
Мариан неопределённо пожал плечами, с лёгкой усмешкой на губах вновь опуская взгляд в свою тарелку.
– В малых дозах яд змей для некоторых весьма полезен, – всё же добавил он.
Но молчаливым велением принца разговоры об Альдоре де ла Фиере были прекращены.
Воцарилось смущённое молчание. Мужчины чуть поумерили вдохновлённую взбудораженность, всё больше теперь помалкивая. Лишь один раз за оставшееся время завтрака, когда ощутимо начало давить на всех взволнованное напряжение, Венцель разомкнул губы, чтобы обратиться к будущим амантам:
– В ближайшие дни мы объявим о своём решении относительно вас, милые офате, – он улыбнулся даже, но, кажется, не слишком уже был доволен тем, что должно было случиться.
Словно всё обдумал ещё раз и омрачился некой посетившей его мыслью. Ведь вряд ли невеста, которая ждала его в столице, будет рада узнать, что у наречённого появится новая любовница едва не раньше, чем состоится свадьба. Но такова уж участь аристократок, не отмеченных рунами. Они могут становиться жёнами самых высших магов, но не могут родить от них наделённых силой детей. А потому им приходится мириться с тем, что в жизни возлюбленных и мужей рано или поздно, возможно, появится ещё одна женщина – без особых прав и высокого происхождения – но которая так или иначе будет занимать его мысли.
– Каким образом вы дадите нам знать? – не удержалась я от вопроса, глядя прямо в ореховые глаза принца. – Снова устроите приём? Огласите во всеуслышание?
Он усмехнулся слегка, будто только что меня заметил. И обижаться не на что: вчера он больше присматривался к Донате, пока та не улизнула с Натаном Миклошем, которого, к слову сказать, за столом ещё не было. Видно, крепкое зелье добавила ему подруга в вино.
– Из первых уст, – почти шепнул он, меряя меня заинтересованным взглядом. – Вы всё узнаете из первых уст, милая офате. Уже очень скоро.
Разделили значит. Интересно, они обсудили кто кого из девушек присвоит себе, кроме тех, что уже присвоены? Или всё это случится по принципу “кто первый”? Отчего-то мерзко стало на душе. От очередного осознания, на каких правах мы все тут появились, как бы это ни было обставлено. Какой бы высокий смысл всему этому ни придавался. Нас привезли в замок для молодых мужчин, словно корзину созревших яблок, и в неё уже потянулись руки в стремлении ухватить то, что порумянее.
Наконец завтрак закончился, и остальной день я, стараясь не слишком задерживаться на прогулках или в разговорах с другими девицами, всё возвращалась в свою комнату и, пользуясь мгновениями, когда за мной не приглядывала мерзкая Реби, принималась собирать вещи в дорожный мешок. Большой, сшитый из плотного, подбитого и укреплённого по швам кожей сукна. Он на своём веку повидал уже немало моих переездов. Сначала из родительского дома в пансион, куда меня продали за неплохую сумму, выразив надежду, что я стану жрицей Рассветной Матери. Затем в один из многочисленных замков, что принадлежали королевской семье, где временно собрали всех девушек, на теле которых проявились руны амант и которые по возрасту уже подходили для отбора. А затем уж в малую резиденцию Пьятра Гри, окружённую густыми полудикими садами и окольцованную широкой лентой реки Пьятра.
Доната не появилась на обеде. От неё не пришло больше ни одной весточки – и это заставляло едва не потом покрываться с головы до ног от одной мысли, что вот-вот кто-то может прийти и за мной. И что я совершенно не готова к тому, что должно случиться и к тому, во что меня впутали. В такие мгновения под кожей снова проносилось пламя, снова жгло всю кисть от кончиков пальцев до запястья. Я тогда просто присаживалась на софу в своих покоях, чтобы переждать это парализующее ощущение. Но сложнее пришлось, когда вместе с другими девушками-амантами мы собрались на обычные посиделки за рукоделием. Без работы – хотя бы не слишком сложной – нас здесь никто не желал оставлять. И экономки Пьятра Гри следили за тем очень строго. Всё же достоинство женщин и девиц не только в красоте. А достоинство амант – видно, не только в возможности родить мага. Этого недостаточно.
Товарки негромко говорили о чём-то неинтересном. Их порой восторженные обсуждения мужчин, с которыми в изобилии довелось познакомиться накануне, вовсе не казались приятными. От них только горечь на языке становилась невыносимее. А сегодня ещё и внезапные приступы жжения в руке портили и без того скверное настроение. В такие моменты я невольно замирала, опустив руки на колени. Давила подступающие к глазам слёзы и старалась дышать ровно, задыхаясь от боли. Больших усилий стоило не выдать себя. И было тревожно до душной тяжести в груди. Как я вынесу всё это дальше? Что делать, и поможет ли мне хоть кто-то избавиться от карты?
– Слышали? – заговорила черноволосая Сильда, коротко оглядываясь на дверь просторной светлой комнаты, нарочно предназначенной для таких вот посиделок за чаем, рукоделием или чтением. – У советника Натана Миклоша пропала какая-то ценность. Может быть, даже связанная с магией. Как раз после ночи с Донатой. И её-то как раз подозревают…
Все девушки одновременно посмотрели на неё, а потому мой напряжённый взгляд не выделялся среди остальных. Хоть мне хотелось просверлить им дырку в голове болтухи и тем заставить её замолчать. Сейчас поползут догадки и сплетни. Благо у магов хватило ума сохранить в тайне, что именно пропало у Натана.
– Да куда ей, – усмехнулась Ория, молчаливая обычно и всем недовольная девица из южного пансиона. – В голове только ветер один. Да жаль. Может попасть в неприятности – и всего-то оттого, что оказалась в его постели так скоро.
Я тихо, но не слишком скрываясь, фыркнула, но Ория предпочла это не заметить. Она-то сегодня как раз пропустила завтрак одна из немногих – так что лучше бы помалкивала. Сама ведь о том, кто именно её задержал, решила пока не говорить. Но то, что от неё теперь исходила неровными потоками некая особая сила, говорящая о возникшей с тем магом связи, я чувствовала отчётливо. Да и остальные, верно, тоже. Она сама загнала себя в ловушку – да, может, тому и рада?
– Стащить что-то у мага никому из нас не под силу, – добавила я ровным тоном. – Они слишком хорошо охраняют свои секреты. Так что скоро все поймут, что она не виновата.
Девушки согласно закивали, тихо переговариваясь.
– Но всё же её будут допрашивать. И кто знает… – Сильда зловеще помолчала. – Что будет дальше.
Она права, никто не знает. И вряд ли знала сама Доната, хоть и была уверена, что, не обнаружив карты, её тут же отпустят. Пожалуй и впрямь пора улепётывать отсюда, пока пожар не разгорелся в полную силу. Потому я едва высидела необходимое время вместе с остальными и решила вплотную заняться своим спасением.
