Текст книги "Типа в сказку попал"
Автор книги: Елена Плахотникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
33
– У тебя еще один слуга появился?
– Слуга?… Да вроде как.
Только-только с оберегателем своим базар закончил, Марла зашла. С тем же самым вопросом. И завтраком. На четверых, не меньше.
А пацан вцепился в плащ, аж пальцы побелели. Теперь, чтобы вернуть одежку мне, придется руки ему поотрывать. На фиг. Ну, Кранта бы это не остановило. Похоже, он из тех, кто выполняет приказ любой ценой, во что бы то ни стало, и до последней буквы. А размышлением и грызней с совестью пусть занимается нутер.
Кажется, были в прошлом веке такие пацаны, что устроили большой бардак на моей бывшей родине, а когда их к ногтю и к ответу – такую же отмазку придумали. Типа, мне приказали и я выполнял приказ…
– Есть хочешь?
Это я мальцу, гостю своему незваному.
Жратва на столе, ароматы по всей комнате, малек принюхивается и сглатывает, а у меня аппетита нету. Почему-то.
– Миной хочет, чтобы я разделил с ним еду?
Настороженно так спросил, будто тонкий лед пробовал: выдержит, провалится?…
– Тебя я просто угощаю. А завтрак, обед и постель делю с ней! – Кивок в сторону Марлы, что внимательно так к пацану приглядывается. – Мужиков я в постель не приглашаю и сам таких приглашений не принимаю. Понятно?
– Да, миной.
– Чего тебе понятно?
– Я ем еду миноя, выполняю приказы миноя, но не делю ложе с миноем.
– Все правильно. Умный малек.
– Это мое имя?
– Какое?
– М… малек…
– Ну-у…
До меня вдруг дошло, что я не знаю имени пацана. Одел, накормил, на службу взял, а как звать-величать не спросил. Не правильно это как-то.
Ну, спросил.
Оказалось, нету имени у пацана.
– А как тебя раньше звали?
Сказал.
Три слова.
Два из них матерные.
Третье тоже. Если верить Кранту.
Наехал я на него с утра пораньше. Какого, спрашиваю, посторонние предметы и личности в моей комнате валяются? А он, мол, ничего постороннего нет и не было… Тогда я на пацана показал. Это, типа, чего? Оказалось, что я сам дурак: принял подарок и забыл. А добрые люди принесли и на кровать положили. Аккурат перед моим приходом.
Пришлось напомнить кое-чего Кранту. Про опасные подарки в том числе. Что здорово укорачивают жизнь.
– Я знаю о таком, – отвечает. Спокойно и невозмутимо.
– Ну, и… Или хочешь сказать, что этот малек совершенно безопасен?
– Тени все опасны. А он подходит к перелому.
– Так какого ты его в комнату пустил?
– Он твой подарок. И его принесли.
– Один хрен! Этот подарочек мог глотку мне перерезать. Моим же ножиком. Или нет, скажешь?
– Мог.
– Ну, так?…
– Я был рядом и оберегал тебя.
– Из-за двери?!
– Да, нутер.
– А если б не успел?
– Такого не может быть.
– Ну да, не может. Отошел, там, по надобности, а меня в это время…
– Я знал, что у тебя омлакс.
– Кто?!
Оказалось, грелка. Одноразовая. Грелки тут разные бывают. Есть и живые. Не только для обогрева хозяина или его постели, но и для интимных услуг. Если у хозяина есть настроение. Живыми грелками рождаются и становятся. Одноразовыми – только становятся. С помощью крутого колдуна. Пошептал он и устроил кое-кому небольшую амнезию. В грелку во весь рост превратил. А попользовались грелкой по полной программе, память и вернулась. И пока омлакс своего хозяина не обидел, до смерти, с ним разбираются. Самым радикальным образом. Ножом по горлу и в колодец… Один из вариантов.
Такие вот правила и нравы.
А я, за каким-то хреном, эту одноразовую бомбу замедленного действия в слуги взял.
Плохо быть дураком. А пьяный дурак вообще опасное сочетание.
Малек ест – имя теперь у пацана такое, а я с Марлой разговариваю. Рядом Крант стоит-молчит. Надежный, как железобетонная стена. Что от ветра и пули защитит. И заботливый… как эта же самая… железобетонная. Чихнешь, и будь здоров от него не дождешься. Или пей, Леха, ралмуси, хоть залейся!… И ни словом про его побочные эффекты. Если бы ни Марла, я б так и считал, что обычным вином набрался. До розовых ежиков.
Пацан жует так, будто неделю жратвы не видел. Марла глянула на него и спрашивает. У меня.
– Ты приказал ему раздеться? Или он так, без покровов, к тебе и пришел?
Пришлось объяснять.
Малек под мои объяснения половину жратвы умял.
– Ты купил омлакс, чтобы сделать из него слугу?!
– Я его вообще не покупал!
То, что мне подложили пацана, это ей по фигу, а когда я его в слуги взял, – не специально, так уж получилось, – вот этому Марла удивляется. Странные бабы существа. В любых мирах.
– Зачем ты принял подарок, если он тебе не нужен?
– Да пьяный я был, пьяный! Не сообразил, что к чему.
– Ты не бываешь пьяным.
Вообще-то, бываю. Но мне и количество больше надо, и до состояния бревно упиться не получалось. Нет здесь водки Буратино, чтоб выпил и почувствовал себя дровами…
И вдруг такой конфуз.
Каким-то слабеньким винцом –и до полной потери соображения.
Первый раз со мной такое.
А Малек жевать перестал. Уставился на стол и катает недогрызеную лепешку. Пока о нем самом болтали, вроде как, по фигу было, а обо мне заговорили – у пацана ушки на макушке.
Марла первая заметила перемены.
– Прикажи своему слуге говорить, – сказала. Мне.
Ну, приказал.
Малек из-за стола выгребся, и ко мне. А Крант между нами стал.
Телохранитель… Как же, как же!
– Миной ралмуси пил.
– Зачем?! Он и без ралмуси хорошо может…
Марла так удивилась, что с Мальком говорить стала. Не со мной.
– Чего могу?
Сказала чего.
Ралмуси сильным возбуждающим средством считается. Вроде, нашей Виагры.
Н-да, попадалово…
Марла обошла меня, принюхалась. Потом Малька пару раз нюхнула. Потом Кранта. Тот даже порозовел чуть.
– Кто был с тобой в комнате?
Я сказал.
– А почему ты его не…
Не думал, что лапушка такие слова знает, и что русский – не самый великий и могучий.
– Почему, почему… Вот пусть Малек и отвечает. А я спал. И ничего не помню.
– Спал?! После ралмуси?
Крант тоже удивился, но промолчал.
– Ага. Наверно, перебрал я этого пойла.
Ну, Малек и ответил.
– Миной не нашел меня.
– Не нашел на своей лежанке? Она большая, но…
Они что меня за дурака держат? Слепого, к тому же?
– Да не было никого на кровати! Я б заметил.
– Если ты не отличаешь мужа от жены, когда на них нет покровов…
– Стоп, лапушка. Во-первых, до мужа этому еще расти и расти…
– Он родился мужем.
Малек одернул короткий плащ.
– А во-вторых, на нем была… были какие-то покровы. И совсем не мало, к тому же.
Пацан открыл рот и тут же закрыл его. С лязгом.
– Пусть говорит, – предложила Марла.
– Пусть.
После аукциона Мальку приказали раздеться и танцевать. Так уже было. И ни один раз. Потом его отпускали. Всегда. Но в этот раз он упал. Во время танца. Запутался в чем-то. И не увидел. Хотел подняться, освободиться, но только сильнее запутывался. Даже двигаться больно было. Потом еще и темно стало. А голос какой-то все говорил и говорил…
Крант схватил пацана за горло, поднял на вытянутой руке. Их глаза оказались на одном уровне.
– Убей и принеси… – захрипел Малек. – Убей и принеси…
Он стал бледнее нортора.
– Что принести тебе велели?
Не приятный все-таки голос у моего телохранителя. Царапает, как щетка для железа.
Пацан не ответил. И освободиться не пытался. Висел, как дохлая крыса, и не трепыхался.
– Он не помнит, – сообщил Крант.
– Ничего?
Это Марла такая любопытная.
– Его последний танец видели трое: прежний хозяин, кто-то с закрытым лицом и миной. С ним нутер был на аукционе.
Не знаю, Марле Крант отвечал или мне рассказывал.
– Мне убить его?
– Кого? – вырвалось у меня.
Крант тряхнул мальца. Молча. И тот не издал ни звука.
– Зачем?
– Он опасен?
Мы с Марлой спросили одновременно.
– Тени все опасны.
И опять непонятно, кому ответили.
– Тень может стать хорошим слугой.
Это уже Марла. Мне.
– Отпусти Малька, Крант. Он мой слуга.
– Он твой слуга, нутер.
И разжал пальцы.
Типа, брось кису, детка. И детка бросает. С размаху. И об стенку.
Пацан упал на четыре кости. Миг – и поднялся. Будто за нитки его кто потянул. Лицо, как у живого. В глазах настороженность. Чего это вы со мной делали?, типа.
А меня другое зацепило: кто нас подставить хотел?
– Нас?
Оказывается, я вслух думаю.
– Нас, Малек. Тебя и меня. На фига ты мне в подарочном варианте? Да еще под ралмуси? Я в такие игры не играю. Подстава была. В натуре, подстава!
– Потому миной и не стал искать меня?
Марла хмыкнула.
– Твой миной не знал, что ты в комнате. А то б обязательно нашел. Меня вот он всегда находил. Даже под лежанкой.
– Ла-апушка, не надо интимных подробностей. Я стесняюсь.
Умеет Марла смеяться так, что ставни ходуном ходят.
Малек посмотрел на нее. Снизу вверх. Потом на меня. Тоже снизу. И запахнулся в плащ. Не жарко все-таки в комнате. Хоть и солнце взошло. Латуа. То есть – Первое.
– Как ты на полу оказался? Крант говорит, тебя на кровать ложили.
– Я сполз, миной.
– Как это?…
В пакете все-таки был.
– Как змея.
– Больно было? – быстро спросила Марла.
– Очень, – вырвалось у пацана. Он тут же лязгнул зубами, но сказанного не вернешь.
– Тогда и упали с тебя невидимые путы? Отвечай! Я не враг твоему миною.
Малек покосился на меня. Я кивнул.
– Путы с меня снял миной.
– А потом дал тебе свой плащ.
– Да.
– Зачем?
– Чтобы служил ему и оберегал…
– Я не у тебя спрашиваю.
– У нутера уже есть оберегатель!
Это Крант вмешался. Непререкаемым таким тоном. И избавил меня от лишних объяснений. Хотел я пошутить – в миг желание пропало.
– Ладно, кончай базар! Меня сейчас тот интересует, кто подставил нас с Мальком.
Пацан вроде выше стал после этих слов. И старше.
– Он сам это придумал? По доброте душевной. Или подсказали ему? Тогда, кто и зачем. Вопрос понятен? Как выяснять станем?…
– Это приказ, миной?
– Это любопытство, Малек. Большое и горячее. Такой вот хозяин тебе попался. Любопытный.
Малек усмехнулся.
М-да. Не думал, что у четырнадцатилетнего пацана может быть такая усмешка. Как у хищного звереныша.
– Я бы тоже хотел поговорить с этим… содрелом.
Незнакомое слово. Скорее всего, матерное.
– Миной разрешает?
Миной, то есть я, кивнул.
– Давай. Может, ты его быстрее меня найдешь.
– Найду!
Кажется, мой слуга плохо забывает обиды. Блин, весь в меня!
– Миной знает, кого мне надо искать?
– Подозреваю я тут одного. Только подозреваю, но… Кажется, Фаруст его зовут. Или Фарумс? Короче, спросишь у Ранула. Он его кормил несколько дней. Или, может, ты запомнил. Танцевал ты для него после аукциона…
Пацан отвердел скулами. И словно кто-то другой посмотрел из его глаз. Много видевший. И мало прощавший.
– Я найду его, миной.
Даже голос у пацана изменился. Сиплым стал, низким. Наверно, ломается. В таком возрасте это обычное дело.
– Что мне потом с ним сделать?
– Без разницы. Хоть съешь. Но сначала узнай: кто и зачем. Понятно?
– Слушаю и выполняю.
Быстро повернулся. Плащ вздулся, задрался до пояса. А под плащом у пацана – ничего, кроме голого тела.
– Стоп, Малек! Держи!
Швырнул ему монету. В полсабира.
– Зачем?
Сначала поймал, потом спросил.
– Оденься.
– Как?
– Так, чтобы никто не подумал, будто ты сбежал с моего ложа.
Малек задумчиво нахмурился.
– Я могу одеться, как мой миной?
– Одевайся.
– Только без шарфа! – вмешалась Марла.
– Без шарфа.
Пацан кивнул.
Он был возле двери, когда Марла еще чего-то сказала. На незнакомом мне языке. Больше на рычание похожем.
Малек остановился. Даже плащ не скрывал, как напряжена его спина. Глянул на меня, подождал. Мне нечего было ему сказать. Вышел. И дверь за собой закрыл. Тихо. И плотно.
Марла подошла ко мне сзади, обняла и шепнула в ухо:
– А многоглупый миной знает, что его новый слуга старше, чем притворяется?
Крант старательно делал вид, что его нет в комнате. Даже дышал через раз.
Ладно, пусть остается. Мы ничем интимным, пока не занимаемся.
34
– Ты самый везучий муж из всех, кого я знаю.
– Да? Приятно слышать.
– И самый глупый.
– А вот это не так приятно…
Крант за дверью. Марла решила, что поговорить можно и без свидетелей. Потом.
Я не возражал. Ни против разговора. Ни против того, что было до него.
Перед уходом Крант вопрос задал. Мне, понятное дело, не Марле. Ее он воспринимает как… ну, не знаю, как что, но разговоры сводит к неизбежному минимуму. Когда сбежать некуда и отмолчаться не получается. Марла отвечает ему полной взаимностью.
Вопросец простой, но попробуй на него ответь. Так же просто. Да еще тон у моего оберегателя тот еще. Типа, ответишь – ладно, нет – не очень-то и надо.
– Нутер, зачем ты дал Тени монету?
Вот чего спросил меня Крант.
– Чтоб оделся. Не голым же пацану ходить?
– Он оденется. А монета зачем?
– Ну…
Еще пара вопросов, еще пара ответов, но главный: а монета зачем? – так и остался. Разговор с Меченым мне это напомнило. Когда я анекдот рассказать пытался, а он все спрашивал: а будить зачем?
– Короче, Крант, чего ты от меня хочешь? Чтоб я все бросил?… – Марла прижимается к спине, поглаживает меня по груди, слегка покусывает за ухо… Приятно, блин. – Вот прямо сейчас?! И все? И пошел отнимать монету у мальца, так?
– Нет.
– Тогда, какого тебе от меня надо?!
– Мне не понятно, нутер…
– Мне тоже кое-чего не понятно, Крант. Вот Мальку надо одеться?
– Надо. Ты приказал ему.
– А если бы не приказал? Он так бы голым и ходил?
– Он не голый. На нем твой плащ.
– Ладно, с одеванием замнем. Теперь с одеждой… Марла, лапушка, не гладь меня там. Я думать не могу. Спасибо. На чем мы остановились? Ага, на одежде. Она чего-то стоит?
– Да.
– Значит, Малек оденется и потратит на это деньги. Так?
– Нет.
– Почему нет?
– Тратить ты ему не приказал.
Приехали, называется. А если ему по надобности приспичит, малец тоже моего приказа ждать будет?
– Значится, тратить он не станет. Украдет, получается. А ко мне прибежит хозяин товара, обиженный в лучших чувствах…
– Нет.
– Чего нет? Не украдет или не прибежит?
– Тени не крадут…
– Уже легче.
– Тени берут.
– Чего берут?!
– Что нужно им или их хозяину. Не больше.
– Здорово! И им не мешают брать, потому что жуть как боятся. Так?
– Нет.
– Опять нет?
– Тень не боятся. Ее не замечают.
– Как это? Малек может стать невидимым?
– Нет. Незаметным.
– Как это незаметным? Я-то его вижу!
– Он твой слуга.
– И Марла его видит.
– Марла… она…
– Кра-а-ант-т…
Словно кошка мурлыкнула над ухом. Большая.
Обсуждать Марлу Крант не стал.
Ладно, потом разберемся.
– И ты видишь пацана.
– Вижу.
– Значит, и другие могут.
– Мало кто может.
– Почему?
– Врожденный дар нужен.
– Дар? Как у тебя?
– Да.
– Но одного дара мало, так ведь?
– Мало. Дар надо развивать. Тогда даже Мастера Теней увидеть можно.
– Да? А Малек у нас кто?
– Темная тень.
– А что есть и светлая? фыркаю насмешливо.
– Есть, – говорит Марла. И пятнистые есть.
Так что напрасно я насмешничал.
– Ну, и чего это значит? Темная тень?…
– Новичок, у которого Силы больше, чем опыта.
– Понятно. Значит, Мастер – это очень круто, так?
– Да.
– А ты видел его? спросил я у Кранта.
– Нет.
– Или видел, но не заметил.
Это Марла вмешалась. Жаль. Разговор только обороты начал набирать. Теперь Крант закроется, и в ближайшее время из него ничего интересного не вытянешь.
– Оберегатели умеют видеть и замечать, – сообщает.
Непонятно только, кому.
– Я слышала, норторы не верят в Мастера Теней.
– Оберегатели верят. Нутер, можно тебя спросить?
– Спрашивай.
Кажется, я знаю, чего он у меня спросит.
– Зачем ты дал Тени монету?
Точно, угадал. Надо было поспорить с кем-нибудь. На эту самую монету.
– Бывает со мной такое, Крант. Иногда. Внезапный приступ доброты, называется. Теперь понятно?
– Понятно, нутер.
– Тогда шагом марш из комнаты.
Крант без разговоров направился к двери, а Марла…
– Лапушка, подожди, я засов опущу. И не надо рвать одежду! Я сам сни…
Поздно, порвала.
И вот теперь оказывается, что вообще-то я дурак, только везучий. Хороший комплимент. Интересно, всем мужикам здесь такое говорят или только мне. Как особо везучему. Чтоб не расслаблялся слишком.
– Марла, то, чего Крант говорил, это правда?
– Он много чего говорил…
– Про тени и все такое…
– Он не очень ошибался.
– Ага. Значит, Малек может быть невидимым?
– Его не будут замечать.
– Ладно, пусть так. А почему он тогда не сбежал? Малек. Дожидался, пока его купит какой-нибудь извращенец…
– Куда бы он побежал?
– Ну, сначала на волю, а потом…
– Куда?
Блин, куда… Получается, мало от кого-то бежать, надо еще куда-то.
А Марла продолжает ликбез. Специально для меня безграмотного. Оказывается, все живое делится на разумных и нет. Разумные – на свободных и нет. Одни свободные бывают свободнее других. Как нутер и миной. То же самое и с несвободными. Слуги, рабы, грелки. Последние вообще считаются полуразумными. Вроде, собаки. Понимает все, но сказать не может. Почти всем грелкам отрезают язык. И еще кое-чего, по желанию хозяина.
– Подожди, подожди… А с Мальком как же? Язык имеется. И все остальное в наличии. Добрый хозяин был?
– Почему был? Его хозяин ты.
– А до меня? Или пацана мне с грядки принесли?
– До тебя был перекупщик и хранитель товара…
У меня сердце дважды дернулось. В холостую.
Хранитель. Забытое, едва знакомое слово.
– А я кто, лапушка? По твоей табели о рангах. Свободный или не очень?
– Сейчас не очень, – Марла прижала меня к кровати. – А еще ты глупый. Но тебя любит удача.
– И ты.
– И я.
– Тогда, почему я глупый?
– Много ошибок делаешь. Глупых. Умный муж после одной из них стал бы мертвым. Или несвободным. А ты…
– Что я? Конкретно.
– Ты не боишься нортора. И он называет тебя хозяином. Не боишься Тени. Не боишься меня…
– А я должен тебя бояться?
– Многие боятся.
– Меченый тоже?
– Меня опасается. А боится тебя.
– Меня?! С чего бы это? Я ведь белый и пушистый. А еще глупый…
– Ты не белый.
– Ладно. Серый я. Серый и теплый.
– А еще вкусный.
– Марла, не надо меня кусать. Ма…
О, блин! Хорошо, что у нее не акульи зубы. В несколько рядов.
А Меченый – придурок. Ему не бояться меня надо, а о доме думать. И о жене.
35
Обед мы схарчили в один момент. Мало показалось. Бывает со мной такое. Иногда. Жор просыпается. А Марла вообще жует столько, сколько здоровый мужик после конкретной работы. Да еще на холоде.
Того, чего оставил Малек, нам на один зуб хватило. Короче, по быстрому оделись и вниз – принимай Ранул голодных. Пока мы твоих гостей жрать не начали. Крант только глянул на меня с Марлой и за спиной затерялся. За моей. Тихий и незаметный. А сам чего-то о тенях болтал. Вот у кого Мальку учиться надо!
– Нутер, я могу с тобой поговорить?
Ранул.
И не на своем обычном месте, а в щель дверную шепчет.
Никогда этой двери не замечал. Сколько ходил мимо. Закрыта она была. А за широкой рануловой спиной и шкаф не сразу заметишь.
– Нутер…
Чего это с Ранулом? Поставил на свое место сына сестры, а сам прячется. Племяш здесь ближайшим родственником считается. Роднее собственных детенышей. Если кто озаботился собственных завести. Вот только морда у племяша мрачнее обычного. Не ладно чего-то в большом доме Рануловых. Тихо и малолюдно почему-то. В обеденную пору здесь обычно толпа народу, а сегодня – раз-два и обчелся. Да и те под стенками жмутся. А время-то самое обеденное!
Надо без Кранта на обед ходить. Чтоб не портить аппетит людям, а Ранулу торговлю. Вот и моего восточного друга не видно…
– …многоуважаемый, ты позволишь…
Позволю, Ранул, позволю. Только б не слышать, как ты голосом вибрируешь. Вроде, вусмерть напуганной малолетки.
– Идем, Марла?
Племяш чуть сдвинулся, пропуская нас, но Ранул покачал головой.
– Разговор только для тебя, нутер.
– Ладно. Лапушка, займи нам столик, пока свободные есть. И начинайте без меня. Вдруг я задержусь. Крант…
– Я с тобой, нутер.
Спорить я не стал. Не нутерское это дело, со своим оберегателем спорить. Да еще при свидетелях. К тому же, Крант чаще мои приказы выполняет, чем свои отдает. Для разнообразия можно и с его желанием согласиться.
Ранул без разговоров пустил нас внутрь. Тоже, наверно, решил, что спорить с нортором, как стену бетонную пинать. Босой ногой.
– Эта комната не подходит тебе, нутер. Прости…
Узкая, маленькая, косой потолок. Не комната – кладовка. Куда лежанку и табурет зачем-то впихнули. Да еще троих не очень мелких мужиков. Или четверых. Ранула за двоих можно считать.
– Ранул, ты меня не комнатой позвал любоваться. Давай ближе к делу.
– Да, нутер.
Мы присели на лежанку. Крант табурет облюбовал.
– О тебе спрашивали, нутер.
А совсем недавно я для тебя миноем был. А как нортор у меня за спиной нарисовался, так сразу нутером да еще многоуважаемым стал.
Тут ведь не каждый нутер может позволить себе такого охранничка. Я бы тоже не смог, если б Крант мне на халяву ни достался. Хоть оберегатель тела мне нужен, как воробью вертолет.
– Кто спрашивал? – прошелестел нортор, и будто сквозняком со всех щелей потянуло.
– Те, кого я не хотел бы назвать врагами. Надеюсь, многуважаемый нутер понимает?…
Признаться, ни хрена многоуважаемый не понимает, но то, что запахло паленым, начинает соображать.
– Мне лучше уехать, Ранул, так?
Молчание. Но очень многозначительное.
– Ясненько. Тогда собираем манатки. Когда нам лучше съехать?
– Лучше?…
Я говорил уже какие зубки у Ранула, а в оскале они вообще здорово смотрятся. Не дай Бог такая улыбка ночью приснится! Придется бабку искать, испуг выливать.
– До аукциона невест лучше бы.
– Невест? А…
Дошло. Надо сделать вчера, а еще лучше – неделю назад.
– Где они?
Нормальный вопрос. Нормального телохранителя.
– Здесь где-то…
Может, я поспешил насчет воробья и вертолета?
– А чего им надо, миной, ты случайно не в курсе?
– Что-то из твоего тайника, многоуважаемый. Прости, я не мог молчать.
– Да ладно.
Если с ним беседовал кто-то вроде Кранта – молчать бесполезно.
– Собери нам чего-нибудь в дорогу и… пообедать мы успеем?
Это я уже к нортору.
– Поесть тебе дадут. Уехать нет.
– Ладно, не очень-то и хотелось. Драться на полное брюхо вредно для здоровья.
– Ты хочешь с ними драться, м-м?… – захрипел Ранул. Словно горло ему передавили.
– А ты предлагаешь мне их друзьями назвать и за стол пригласить?
– У них нет друзей, – сказал Крант, пока кабатчик тряс головой. Вряд ли от восхищения мной остроумным.
– И врагов у них нет. Живых.
Добавил я. Кажется, слышал похожее в каком-то фильме.
– Это они так говорят, – усмехнулся мой оберегатель.
М-да, видел я похожую улыбочку. Тоже в кино. Про графа Дракулу. Блин, я что здесь единственный нормальный пацан?! Хотя, какой нормальный берет вампира в телохранители?
– Многоуважаемый, – Ранул говорит шепотом и на Кранта старается не смотреть. – А если отдать им то, зачем они пришли?
– Думаешь, они пожелают мне легкого Пути и уйдут? Крант, ты тоже так думаешь?
– Нет.
Коротко и предельно ясно.
– Значится, будем разбираться с этими крутыми…
– Нутер…
– Да?
– Я твой оберегатель.
– Ну и?…
– Это мое дело.
– Но ведь и тебя надо кому-то оберегать.
Крант встал и… поклонился. Ни разу не видел, чтобы он кому-то кланялся!
– Ладно, Ранул, мы пойдем. Я тебе должен не остался?
– Нет. Это я…
– На ремонт хватит?
– Да!
И голос нормальным стал, и соображение в глазах появилось. Любит мужик свою работу, ой как любит!
– Ладно, пускай остается. Это я так. На всякий случай. Крант, выходим. Ты первый или я?
