Текст книги "Звездный дождь (СИ)"

Автор книги: Елена Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Каша в голове, словом. Из вопросов, картинок и непонятностей.

Звезда. Огненная гора. Какая-то беда. Какая?

– Долго объяснять. Но маги что-то сделали, все обошлось, и Синтарин как раз праздновал, когда что-то случилось…

Лиддия. Прибежище Ордена Опоры. Обитель бессрочных

– Да неужели? Что-то я сомневаюсь! – голос гостя был ленив и даже не очень ехиден – над Фронием ехидничали все кому не лень, и эта забава всем уже приелась. Марита, стараясь не вслушиваться, рассматривала возню птиц на ветке. Честно говоря, птички были страшненькие – перья у них росли как-то неровно, клочками, глаза обведены черной каемкой и казались чересчур огромными для небольшого тельца… словом, понятно, почему с этими пташками обычно сравнивали некрасивых невест…

Но сами птички с мнением о себе были не согласны. И, не подозревая о своем уродстве, нежно ворковали на ветке… Правильно, птички. Что вам мнение чужаков? Главное, что вы нравитесь друг другу…

– А я тебе говорю, что она отлично выдрессирована! Хочешь, прикажу ей… ну например… хочешь, она сейчас разденется?

– Фи, – скривила губки Инесса, гостья Фрония. Девица (если она девица) была из средней знати, и прекрасно сознавала свою значимость на этом лесной "прогулке". – Неужели вы способны думать только об этом? Вернее, об этой? – пренебрежительный взгляд в сторону Мариты. – А я считала, что вы пригласили на прогулку меня.

Благослови боже знатскую спесь…

Подвыпивший поводырь тут же забыл про все планы насчет подопечной и прикипел глазами к смугляночке с откровенным вырезом.

– Моя милле… – Фроний потянулся поцеловать как бы нечаянно открытое запястье красавицы, та кокетливо улыбнулась.

Ну-ну, посмотрим, как ты уговоришь ее «прогуляться» с тобой.

– Так все-таки, отче Фроний… – голос третьего "гуляющего" с поистине пьяным занудством возвратился к теме, – как ты докажешь, что хороший поводырь?

И чего им неймется? Роща, где остановились "на отдых" (а заодно на возлияния и что получится) так хороша, еда вкусна, смугляночка глазки строит так, что в них можно прочитать руководство по расшнуровыванию платья и правильному расположению юбок… Лежи на ковре и радуйся.

Нет, прицепились к дураку.

И ко мне…

Что им надо? Голова болит. Опять болит голова…

– Ну хочешь, она тебе будущее предскажет?

– На пять минут? Сам предскажу! Буду лежать тут и пить. Кстати, выпьем!

– А… – Фроний машинально хлебнул из кубка. – Ага…

– Я придумал! – радостно влез первый. – Сними с нее ошейник!

Поводырь оторопел. Марита тоже.

– Зачем?!

– В ошейнике любой послушается. А вот сними… и заставь оставаться тут, даже когда мы отойдем. Если мы вернемся и застанем ее тут, все, признаем тебя великим укротителем магов!

Не надо!

Марита сама не понимала, чего испугалась. Побыть без ошейника хоть нить, хоть немного! Это же мечта. Но если б она сейчас имела право говорить, то именно это бы и сказала: "Не надо". Что-то надвигалось. Что-то плохое, опасное… Не надо…

– А вот назовете! – Поводырь, качнувшись, встал, – А вы… милле Инесса… вы тоже поверите.

– Лучше, – мурлыкнула та. – Я вас послушаюсь. Мой укротитель.

Глаза парня заблестели:

– Помните, вы обещали.

Марита закрывает глаза, когда пальцы Фрония задевают ее шею. Не открывает, даже когда щелкает замочек, к которому она не могла даже прикоснуться. Кожу овевает ветерок – все? Все…

– Ты будешь сидеть тут! – пафосно возглашает Фроний. – Слышала?

– Но, хозяин…

– Ты будешь сидеть тут! Не двинешься!

– Да.

Конечно, не двинусь. Если у меня будет выбор. Что-то-плохо-что-то-плохо, что-то-будет-плохо. Что? Меня утащит кто-то из этих гостей? Зачем?

– Не смей… кха!

На лицо брызгает что-то теплое, почти горячее.

От неожиданности Марита открывает глаза. И цепенеет. Фроний смотрит на нее широко раскрытыми глазами и силится вздохнуть… вздохнуть… и не может. Из его груди торчит древко стрелы.

Нет. Нет… как же это… это же… Кто? Откуда?

Тихо-тихо на поляне. Лицо Фрония дрожит. Мучительно кривится рот.

– …бежать… – неслышно договаривает орденец, и кровавый пузырь вскипает на его губах. А потом он падает.

Четыре человека на поляне молча смотрят на тело… потом друг на друга.

– А-а-а-а! – первой не выдерживает смуглянка. И, придерживая юбки, кидается бежать. Гости-мужчины следом.

– На помощь! На помоооооооооощь!

Если ее найдут здесь, убьют. Не найдут – тоже убьют. Но у нее будет немного свободы. Марита закусывает губу. Неизвестный лучник может в любой момент выстрелить в нее, но она больше не чувствует угрозы. Ушел?

Марита хватает мешок с хлебом. Бросает туда же ломти мяса. С расстеленной скатерти подбирает флягу, вторую… Соль, сладкие пирожки… Торопливо скатывает две подстилки, на которых сидели гости – сойдет за одеяло.

И бросается в чащу.

Заброшенные земли на севере Лиддии. Развалины Синтарина.

Латке стало зябко. Солнце светило вовсю, в пахучей горечавке стрекотали кузнечики, и всей тени на пригорке – от ласточек в небе. А все равно было зябко. Оттого, что тогда – сколько лет назад? – на празднике в городе магов что-то случилось…

– А что приключилось-то?

– Сначала показалось, что это просто ошибка.

На площади и улицах бурлило веселье. Отовсюду неслась музыка, кружила на своих волнах, заражала радостью. Над синим бассейном прыгала по летучим ступенькам малышня. Промахнувшиеся мимо очередной ступеньки с хохотом падали в воду и, ничуть не расстроившись, снова карабкались на лестницу-башенку – начинали путь сначала. А самые упорные и расчетливые добирались-таки до цели – небольшой площадки в виде изумрудной птицы счастья. И там получали призы. Зрители азартно подбадривали маленьких игроков.

Архант-Ри с интересом присмотрелся к террасе у книготеки – там кружили искристые птицы и взлетали призрачные жар-птицы. Знак того, что вот-вот начнется представление иллюзионистов. А чуть дальше, у темно-голубых шаг-башен уже слышались хлопки и одобрительные голоса – там шли состязания молодых мастеров. Над площадью неторопливо взлетел водяной шар, медленно окутался туманной дымкой… и расцвел белой нежной розой. Дракон улыбнулся – белой розой обозначала свои выступления Литина Роза, девушка с Соленого острова в Северном море. Это он принес эту девочку в Синтарин. Тогда она была диковатой и в маги не собиралась, считая, что самое увлекательное на свете – ловить рыбу. А теперь ее водными статуями любуются все.

Да, нелегко сегодня будет выбрать, что смотреть. Ведь еще есть водные танцы, кошачий спектакль, эквилибристика…

Но сначала он все-таки посмотрит выступление Литины.

Архант-Ри проверил, правильно ли уложены крылья, и ступил под арку-формеру. Кожу закололо, потом она сильно зачесалась, будто по всему телу прорезались дополнительные крылья. Но это тут же пропало. И из-под арки вышел уже не дракон, а самый обычный человек, может только чуть повыше и пошире в кости. Архант с удовольствием повел плечами, вновь приноравливаясь к человеческому телу, и принялся одеваться. Хорошая дело – арка. Человеку на человеческом празднике куда уютнее. Не заденешь никого хвостом, не волнуешься о крыльях… не заревет малышня, требуя твою чешуйку поиграть. Дракона в нем, правда, все равно узнавали… Девушка-цветочница, например, сначала хотела вручить ему брошь-цветок в виде крохотного чайного дерева, но присмотрелась, рассмеялась и прикрепила к его халату огонек.

Дракон поблагодарил ее улыбкой и поднял голову, ища в ночном небе знакомый цветок. Роза чуть шевельнула лепестками, неуловимо вытянулась-качнулась… и над толпой поплыл парусный корабль. Он словно плыл к луне – светлый, сияюще-белый, и казалось, перед ним бежит серебристая волна. И все это – только вода. Удивительно. Сколько раз смотришь на это и все-таки не привыкнешь никак.

– Браво! Браво-о! – зрители были в восторге. – Еще-о-о!

А корабль уже снижался, на глазах превращаясь в огромную белую птицу, распахнувшую крылья…

– Потанцуем, Крылатый? – кто-то тронул его за локоть, и он невольно отвел глаза от водного чуда… Женщина была молода, и она тоже была измененной. Не дракон, кажется, гулон, разумная кошка. Немногочисленное, но гордое племя из Аурике, горной цепи. Это их родину сейчас пожирает лава из проснувшегося вулкана. Ну, не сегодня-завтра гору потушат – по слухам, Звезда уже готова к действию.

Архант протягивает женщине руку.

– Какой танец изберет моя госпожа?..

И в этот миг что-то случилось.

Кто-то вскрикнул. Потом еще раз – недоуменно и испуганно.

– О пропасть! – ахнула женщина-гулон. Архант торопливо поднимает голову…

Птица падала. То есть уже не птица. Вода, просто вода. Потерявшая форму, потерявшая цвет. Она прозрачной массой на миг зависла в воздухе, окуталась паром… и рухнула вниз. На людей.

– Нет… – выдохнул дракон. – Не может быть…

А в следующий миг женщина перед ними с криком упала на камни площади, зажимая обожженное лицо. И еще одна. И мужчина… Люди падали, корчились, пытались остудить пылающую кожу. Над площадью, перекрывая звуки музыки, взвился многоголосый крик.

– На помощь!

– Сюда! Сюда!

– Помогите!

– Гильермо, о боги!

Вода, по непонятной и недоброй причине ставшая кипятком, зацепила не всех, и многие успели закрыть лица, но это было так страшно и неожиданно здесь, на празднике, что в толпе началась паника… Кто-то кого-то толкнул, кого-то сбили с ног, где-то заходился в крике ребенок…

Музыка оборвалась, на миг затихли и крики… и в наступившей тишине все расслышали растерянный, хриплый от ужаса голос:

– Нет… Я не хотела… я не… Нет!

– Сначала все подумали, что это ошибка. Хотя Литина никогда не ошиблась бы так. Но праздник прервали и больше никто в ту ночь не чаровал. Потом те, что исцеляли обожженных, несколько раз ошиблись… потом ошибся еще кто-то, вместо дождя накликав огненный шторм с пожаром. И через два дня все поняли, что происходит что-то неладное. Ураган вместо обычного проращения семян, нападение полчищ мух вместо холода на сохранение припасов, обрушение дома вместо наложения временной иллюзии… И все это опытные, старательные, ответственные маги. Никто не понимал, что происходит… почему «ошибаются» не все, почему странная эпидемия сначала поразила молодых чародеев, а потом остальных. Почему маги, еще не исчерпавшие резерв, работали нормально, а пополнявшие его в ночь праздника и позже уже не могли предсказать результат своего колдовства.

Синтарин подавленно притих. На колдовство наложили временный запрет, для молодежи отменили занятия, в городе приостановили те работы, которые требовали магии…

Искали, что произошло. Что изменилось, почему у магов сбилось единение с энергией, как исправить… Искали и не находили.

А в Синтарин приходили недобрые вести. Похоже, странная эпидемия утраты единения захватила не только город магов. Лиддия, Рацея, Аурике, Амра, Дилея, Аранция… Где-то рухнула плотина, и наводнение залило треть страны, где-то наоборот – пустыня, веками сдерживаемая магами, рванулась в наступление. Беда следовала за бедой. Люди присылали за помощью, а маги не смели колдовать, чтобы не сделать хуже. Или решались… и тогда правда получалось хуже.

Все рушилось… а Звезда, на которую возлагали надежды, молчала. Может, с творцами что-то случилось? Может быть, из-за потери возможности чаровать они попали в беду и застряли в пути? Как им помочь, если так? "Шагать" маги не больше не пытались, а драконы не могли облететь сразу все "Ключ-места".

Маги сходили с ума, не в силах сидеть без дела. Не в силах ничего сделать…

И когда в Синтарине появился один человек с ошейником и заявил, что это устройство позволит контролировать магию, его предложение приняли.

– Как же… – не поняла Латка. – Неужто маги…

Дракон печально ворохнул крыльями. И в голосе его была тоска, будто птица с

– Они чувствовали себя виноватыми. Они видели, что люди начинают потихоньку ненавидеть магов… Они хотели помогать, ведь в этом был смысл их жизни. Если кто-то принес тебе средство снова спасать больных, спасать города, и для этого нужно всего лишь надеть себе на шею обруч, который поможет контролировать магию… неужто ты откажешься?

Лиддия. Прибежище Ордена Опоры. Лес.

Марита затравленно осмотрелась. Не почудилось ли?…

Нет. Он еще далеко, он пока сливался в неясный шум, но она столько раз слышала его на охоте, что не могла ошибиться…

Собачий лай.

Кажется, Рита, твоя свобода будет очень недолгой. Две нити, не больше…

А-а-а! Оглядываясь назад, она не посмотрела под ноги… а земля, словно того и ожидая, ушла из-под ног, ударила по коленям, по…

Божья пара!

Марита не поняла, закричала она или нет – на тропе, на тропе…

Яркое платье, кружевной шарфик на плече, потемневший от крови. Черные волосы, красивые и после смерти… Смугляночка, поддразнивавшая отче Фрония. Мертвая. Две стрелы, в горле и груди.

Недалеко она убежала.

Что же это такое? Кто ее?

Надо уходить!

Дар предвидения, та самая невыгодная способность, взвыл в голос, настаивая, приказывая, требуя бежать, исчезнуть отсюда. Не раздумывая, девушка наклонилась за отлетевшим узлом и замерла.

Совсем близко, на склоне холма, повисло, зацепилось за ствол бука второе тело.

Беги! Беги! Туда… Беги!

– Все четверо найдены мертвыми. Позднее других обнаружено тело мейра Ливонне. Убит стрелой в спину. Стрелок скрылся.

Невысокий, чуть полноватый душеспаситель отпустил проклятье и на пушинку отвернулся от собеседника – коренастого охранца.

– А беглянка?

– Не обнаружена. – охранец немного помолчал, как бы извиняясь за недостойный ответ. – Предположительно, стрелок увел ее с собой.

– Дарова задница, да кому она нуж… стоп. Неужели очередной падальщик? Ну-ка, Барес, быстренько прошерстите-ка окрестности на предмет наших собратьев-орденцев. Особо обратить внимание на лиц преклонного возраста и тех, кто поскромничал, не представившись опоре крепости и не уведомив о своем приезде.

Аранция. Река Интилья. Четыре мерки от крепости Лицита.

– Водник! Ррррыбий сын! Чтоб тебя!.. – Стимий почти рычал. – Парень, открой глаза! Ну же! Ты же крепкий, ты же молодой, здоровый, ну не мог же ты сразу сгореть… Очнись же ты…

Но Дан не реагировал ни на просьбы, ни ругательства. Не помогали ни пощечины, ни массаж, который устроил орденец. Кожа водника оставалась холодной, пульс едва прощупывался, а дыхание еле шевелило травинку, которую для проверки подсунул Клод.

"Может, попробуем отогреть?" – хотел спросить Клод, но в этот момент бескровные губы шевельнулись:

– Почему… рыбий?..

Хвала Дару! Клод тут же почувствовал, как оживился под его пальцами пульс – Дан возвращался… Рядом шумно вздохнул Тир – и тут же отвернулся, едва на него посмотрели.

– Злишева задница! – на этот раз Стимий не сдерживал своих чувств. Так что следующие пушинок двадцать мальчишки, кусты и сытые пиявки слушали мнение беглого орденца о придурочных магах, которые сначала морочат людям головы, строя из себя опытного, потом суют этих самых людей под воду, а потом еще и перенапрягаются до потери сознания!

– А если б ты раньше "уплыл"? Мы б тебя и выудить не успели бы – сразу ко дну пошли бы!

Дан снова шевельнул губами. Но голос, если он и был, напрочь заглушался плеском волн и шелестом листьев. Стимий замолк и подался поближе:

– Что?

– Почему – рыбий? – прошептал тот. – У меня что… хвост вырос?… А как же?…

– Что как же? – не понял Клод.

Потемневшие глаза прищурились:

– Это самое… мне что теперь… икру метать?..

Пушинки две все молчали…

– Тьфу на тебя! – наконец пробрало Стимия, который наконец сообразил, что негодный маг изволит пошучивать. – Ожил! И откуда ты взялся на мою голову, шутник? Нашелся мне икрометатель, твою ж…

Он не договорил, поскольку Тир, убедившись, что Дан вполне живой, двинулся к речке.

– Эй, а ты куда?

– Купаться, – не оборачиваясь бросил тот, – Надо поскорей выудить оттуда все, что может пригодиться. И ноги уносить.

– Ты спятил? Куда суешься, с твоим-то здоровьем? Да тебя сейчас даже водяная блоха потопит, если постарается!

Тир не отозвался. Аккуратно снял штаны, сбросил серую рубаху и пошел к воде. Худой, спина и ноги в залеченных шрамах, белесых, хорошо заметных на солнце. Тусклый обруч – как веревка. Очень прямые плечи…

Он ждет, что его сейчас остановят – понял Клод. И проверяет, как именно остановят – словами или хлестнут через ошейник.

Кажется, Стимий тоже это понял.

– И вот скажите после этого, что Злиша нету в мире, – буркнул он, – Стой, придурок! Стой, кому говорю! Нырять вместе надо. Клод, пригляди пока за этим своим… икрометателем.

Клод:

Конечно, в мешках все вымокло и многое придется просто выбросить… но попозже, когда они окончательно запутают следы и смогут остановиться на отдых.

А пока так.

Интересно, на что теперь годны его порошки… и травы… да и крупа, которую прихватил Стимий, вряд ли пригодится потом… если ее не сварить сейчас.

Хотя по правде сказать, Клод не чувствовал себя способным кого-то сварить. Или что-то. У него наоборот, было ощущение, что кто-то большой и довольно злобный варит на медленном огне его самого. Местные кровососы, тщетно скитавшиеся по лесам в поисках еды, наконец узрели ее совсем рядом и немедленно слетелись на праздничный пир.

Взмахи веток и хлопки отгоняли их на пушинку две, а потом все начиналось сначала. Чавканье болотной почвы под ногами (в Улеве нигде не было такой гадкой чавкающей грязи), мешок, натирающий плечи, и собственное тяжелое дыхание. И укусы. Мелкие жгучие уколы, противные… бесконечные. Измученному Клоду даже предстало что-то вроде видения: мошкуны-кровососы вооружаются крошками-вилками, кружат над ним и тыкают, выискивая кусочек поаппетитнее.

Злишево болото. Тяжело как…

Ты знаешь, что делать, чтоб стало легче.

Тихий шепоток откуда-то изнутри словно ядовитая примесь – чувствуешь, но не избавишься без противоядия. Он ведь и правда знал.

Нет-нет…

Ты знаешь. Ты уже умеешь… убивать. Это просто. Это всего лишь мошкуны.

Замолчи!

Отвлечься, отвлечься… Не думать. Ни про мошек, ни про то, как мертвеет под твоими руками тело человека. Не думать.

Одна радость – такая грязь надежно скроет их следы.

Но все-таки – тяжело.

Как же идут Тир и Дан? Они и так были без сил…

Дан.

Милейшее болото! Вода надежно скроет их след, даже магии добавлять не надо, ищейками и то не найдешь. Пусть ищут хоть до рождения нового бога! Единственный недостаток – мошкуны. Тварюшки успели залюбить его до одурения.

В Рацее он бы нашел травку, которая отпугнула бы тварюшек, но то в Рацее. А тут придется помаяться. Тьфу, в рот и то лезут. Ну, Злиш с ними.

Дальше-то что? Куда теперь? Из болота они вскоре выберутся. Передохнут в лесочке, отмоются, отоспятся… а потом? Аранция… Син или Марита? Или Лата? Та вроде пока в безопасности.

А пока стоит присмотреться к товарищам по несчастью.

Клод… Клод такой, каким и показался во сне. Надежный парень, чуток слишком традиционный, законопослушный, но надежный, не сподличает. Можно положиться. Тир… С этим, чувствую, нахлебаемся. Гонору по маковку, Вышний же, тем всегда командовать охота. А уж после темницы и штучек отче-орденцев Тир в лепешку расшибется, чтоб доказать себе и всем подряд, что он по-прежнему в силе. Эта мне знатская спесь! Сам еле на ногах держится, а туда же, нырять вздумал. Рыбий хвост! Хорошее присловье, запомнить надо.

А вещь в коробочке – это этот… Стимий. Дана невольно перекосило при виде серого браслета на руке орденца. С этим держать ухо востро. Может, Клод и прав, что тот человек неплохой, а в этом змеином кубле случайно… но Дан бы скорей поверил в помощь со стороны серой гадюки или этой самой мошкары. Так что, отче Стимий, я с вас глаз не спущу!

Теперь бы остальных вытащить.

Спросить Клода, как правильно сниться. Хочется поближе познакомиться с тем парнем, Сином. И с Латкой. Ну и с этой Вышней, Маритой.

Он никого не оставит в лапах Ордена. Ни одного не отдам, слышите, пиявки синие?

Будьте вы прокляты.

Стимий.

Ох и влип же я в смолу, божья пара! Поводырь, рука Ордена, предназначенная вести и направлять… и занесло же эту руку в Гнилую топь, да еще с таким грузом на шее. Три мага! Мальчишки, да в шестнадцать лет, да одуревшие от силы…

Попробуй их направь, как же.

Да легче трех рыб в тележку впрячь! Тир этот, рыцарь лиддийский… ошейник снять больше не требует, слова слушает, исполняет даже. А глаза не рыцарские, а разбойничьи – глянешь, и сразу недосып снимают. С таким рядом уснешь – проснешься с ножом в горле. На свободу рвется, а где ему теперь свобода? К прежней жизни возврата нет…

Вон с Даном чуть не подрались, решая куда идти. Поглядеть со стороны – драка двух пьяных ежиков. Оба усталые до шатания…

Дан тоже не посланец Дара. Ершист, пройдоха, да еще язык подвешен так, что даже Судьбиню уговорит подол приподнять… тьфу, Злишева скверна. Парни и сам Стимий опомнились уже в болоте, по дороге к горам. А ведь хотели на север идти. Нет, Дан начал что-то про юг Аранции… и вот, они идут на юг, причем считают, что сами так захотели. С этим водником надо поосторожней.

И Клод еще… Стимий вздохнул. Из-за Клода он и влип. Поводырь… рука ведущая. А поводыря взял да повел за собой мальчишка-лекарь, который даже не просил ни о чем.

Клод.

Что ж, к лучшему. Поганое это дело – магов на сворках водить. Поганое дело в людях видеть нелюдей. Пока на войне, да в приграничной крепости, так вроде и ничего… тоже дурь соплячья играла – как же, поводырь, да маг боевой на сворке. Да подвиги насовершаю… А после, как война кончилась, да пригляделся к собратьям орденцам… как понял, куда жизнь свою положил, к чему привязал – тошно стало.

И мага отобрали. Да скоро и угробили… случайно вроде как. Знаем мы такие случайности.

Долго потом никого не брал, заявку даже не подавал.

И вот…

Тир.

Тиру не думалось. Он пытался просчитать побег, пытался продумать, куда пойдет… но ему не думалось.

Он смотрел на синеющую далеко впереди гору и медленно поглаживал рукоять подобранного на островке ножа.

Он обязательно освободится.

Заброшенные земли на севере Лиддии. Развалины Синтарина.

– А потом? – Латка вдруг поняла, что в волнении смяла цветок, и расстроено накрыла его ладошкой – полечить.

– Потом все стало плохо… Как-то очень быстро люди с ошейниками образовали организацию. Сначала они назвали себя Орденом опоры и защиты. Ведь магами тогда уже многие были недовольны, и случалось, нападали даже на тех, кто в ошейниках. Магам надо было держать все, что держалось на их энергии, спасать своих, вдруг оказавшихся очень далеко и без помощи, бороться с бедами, искать пропавшую Звезду… и все больше их надевало ошейники. Лишь треть – ученые, обучители, и просто недоверчивые – остерегались отдавать свою магию под контроль людям. Тогда они еще не знали, что отдают не только магию, но и себя. Были уверены, что это бедствие – стихийное возмущение энергии, что скоро все наладится. Кто-то видел причину в небесной беде – мол, единение сбито тем метеоритом, который… ну это неважно. Кое-кто поговаривал, что дело в пропавшей Звезде, мол, что-то у них пошло не так, и если отыскать их в течение контрольного срока, то все еще не поздно исправить. Даже экспедицию собрали…

А потом Орден объявил себя защитником людей… ниспровергателем порождений зла – магов… и драконов. И оказалось, что ошейники контролируют не только магию, но и самих магов. Поняли, когда те стали убивать по приказам членов Ордена. Сбивать драконов и разрушать Синтарин.

Вот так…

– Так вот как появился Орден… – проговорила девушка. Ей почему-то хотелось плакать. То, что случилось с магами, случилось много-много лет назад, на развалинах чудесного города успели вырасти деревья… но это было, было! И это НЕСПРАВЕДЛИВО!

Комок земли, который Латка безотчетно сжимала в руках во время рассказа дракона, развалился в ладони, и в пальцах осталось что-то темное, изогнутое, холодное. Тускло блеснувшее под лучами полуденного солнца. Девушка отчистила ее от земли… Это была сережка. Такая же сережка, которая привиделась ей в ушке девушки-мага. Девушке, поливавшей землю самодельным дождем…

Здесь, по этим заросшим травой улицам ходили маги, здесь смеялись под теплым наколдованным дождем, здесь девушка в огнистых сережках, такая, как она сама, растила цветы, здесь прыгали по летучим камушкам мальчишки, похожие на ее братиков. Здесь летали драконы. Здесь лечили, спасали…

И все это теперь уничтожено. Потому что Орден так решил…

Это несправедливо.

Латка сжала сережку, камушек отозвался искристой вспышкой.

– Не плачь, деяница.

Разве она плачет? Плакать ведь некогда… Клод уже в крепости, Син и Марита тоже, Тира мучают… Если Латка ничего не сделает, то зря дракон ее уносил – ни на что она не годна.

– Архант… ты мне поможешь? Надо спасти остальных…

Аранция. Урочище близ Гнилой топи.

Когда злишево болото наконец кончилось, вымотались не только слабый после укрощения Тир и непривычный к грязи горожанин Клод, но и крепкий Дан, привыкший топтать дороги и тропы.

– Передохнуть…

– Ага.

– Пора. Но надо найти…ручей…

– К Злишам ручьи. Если я сейчас… если не сяду, то просто упаду.

– Нашел чем удивить. Ну падай… Хуже уже не будет.

И впрямь – куда уж хуже. Любуйся, случайный прохожий: по невысокому редколесью бредут среди сохлых деревьев четыре чудища. У чудищ кошмарный вид – зелено-коричневая пупырчатая кожа, горбатые спины и ноги, которые чавкают при каждом шаге. Встретишь такого кто-то – испугается до заиканья. И пить закается до конца жизни. Конечно, предполагаемому кому-то можно объяснить, что мерзко бугорчатая блестящая "кожа" – это болотная грязь, просто за день пути по этому растакому и разэтакому болоту они нападались в эту жижу до того, что уже и проклятья все кончились. Грязь залилась в сапоги, капала с волос, облепила и тела, и мешки, превратив их в одно целое. А потом они и с лиц ее стирать перестали, потому что с ней мошкуны перестали кусаться, то ли не в силах прокусить корку грязи, то ли брезгуя пачкаться. Правда, сил радоваться этому уже не было. Невольные болотопутешественники даже перестали различать друг друга по голосам – после дня пути голоса у всех были одинаковые: хриплые, каркающие. И какие-то полупьяные – то ли от усталости, то ли оттого, что поганцы-мошкуны ухитрялись кусать даже языки.

В конце концов путники просто повалились на ломкую приболотную траву и застыли.

Божья пара, как же они устали…

– Думаю, все, что в наших мешках, теперь смело можно выбросить…

После реки и болота? Да-а…

– Хлеб и крупу точно.

– Мясо вяленое тоже… хоть мясо можно попробовать пожарить. На костре…

– У меня мешочки просмоленные, они не промокают, – тихо пробормотал Клод.

– А что у тебя в них? – заинтересовался Дан.

– Травы…

Желающих питаться травами не нашлось, и все замолкли. Только голодно буркнул чей-то живот.

Тихий шорох никого не заставил пошевелиться – мало ли тут мелкой живности. Пусть шуршит, никому не мешает. А потом что-то скрипнуло. Подозрительно так. Как рычаг арбалета.

– Не двигаться, – напряженно сказал чей-то молодой голос.

Злишево копыто!

Клод быстро сел, в воздухе свистнул нож – Тир?! – и злой голос хлестнул спущенной тетивой:

– Лежать!

Женщина… или девушка. Лицо закрыто сеткой, не разберешь, одежда странная, все тело закрывает, и вместо юбки штаны.

В следующую секунду Клоду стало не до штанов – Стимий, посмевший шевельнуться, сдавленно вскрикнул. Метать ножи незнакомка умела не хуже Тира. Нож пригвоздил к земле полу куртки орденца, и девушка тут же отпрыгнула назад, наставив на них лук…

– Ты что творишь, дура? – прошипел Тир.

– Сам такой! Стоять!

– Так стоять или лежать? – вмешался новый голос. И девушка замерла.

Дан каким-то образом успел стереть с лица большую часть грязи и теперь солнечно улыбался, глядя на бесформенную, укутанную фигуру.

– Миленькая, а давайте остановимся на "лежать"? Поверь, у нас сейчас нет сил встать. И даже сесть… Можно, мы просто полежим, где мы есть?

– Лежите… – после короткой паузы отозвалась девушка.

– Спасибо от всей души, дорогая. Прости моего друга, а? Он недавно попал в плен к разбойникам. Спасти мы его спасли, но теперь, сама понимаешь… А у вас их нет?

– Э-э… – "дорогая" явно озадачилась.

– И не скажет ли добрая незнакомка, где усталые путники могут купить немного еды? – вот откуда в руке Дана взялось серебро? Клод готов был поклясться, что в кошель он не лазал…

Незнакомка откинула с лица сетку, открыв простое, довольно миловидное личико. И не поверишь, что ножиками кидается…

– Хм. Ну, может, чего и найдется… – нерешительно проговорила она.

– Даже если это будут прошлогодние сухари! – просиял Дан. – При взгляде на твое милое лицо, прекрасная незнакомка…

Что дальше нес Дан, Клод не слушал. Он с облегчением растянулся на траве, уже зная, что сегодня их никто убивать не будет…

Лиддия. Каменное поле.

Зрелище совершенно безумное.

Поле было большим, от холма до холма, и цветным, в три цвета – зеленый, желтый и сероватый, там, где не росла ни трава, ни плетучий дикий виноград. Будто желе. Только это желе кто-то ради шутки утыкал зубочистками и набросал вишневых косточек. "Зубочистки" – громадные синевато блестящие иглы, каждая толщиной с корову – торчали в разные стороны, будто их метал пьяный Злиш. "Косточки" тоже поражали необычностью. Они были белые, будто жемчуг, округлые. И почему-то гудели – тихо, еле слышно.

Необычное место. Проклятое…

Сюда не пойдет ни землевик, ни рыцарь… но для беглого мага это хороший приют. Будем надеяться.

Завтра надо поискать воду. Мало осталось. На умыванье жаль тратить. Пришлось обтереться мокрым платком.

Она разостлала одеяло. Достала из мешка краденую еду. И присела у ветвистого куста, по кусочку откусывая от подсохшего бутерброда из хлеба с сыром. Здесь было очень тихо. Тихо-тихо, только чуть слышно гудели округлые камни.

 
Настанет вечер ласковый…
 

– начала Марита – чтоб перебить эту необыкновенную тишину.

 
Приди, подружка милая,
Приди, моя желанная:
Тебя ждет ложница моя,
Где все есть для веселия.
Ковры повсюду постланы,
Сиденья приготовлены,
Цветы везде рассыпаны,
С травой душистой смешаны…
 

И заплакала.

Аранция. Урочище близ Гнилой топи.

Куда ушел Дан, никто даже не спрашивал. В избушке их приютили? Приютили. Накормили? Накормили. Одежду и ту выстирать помогли. Медоведка Ганна даже полотенца им дала – свои, самотканые, для жениха береженые. Отблагодарить надо. Стимий отдарился колкой дров, сам Клод подлечил отца и мать медоведки (официально травами, а на самом деле – наложением рук). Тира единогласно решили пока не трогать, Дан весь вечер пролазил по крыше, настилая новые пластины… а как настала ночь, исчез благодарить другим способом. Намекали ж старики, как им внука хочется. А жених у Ганны до свадьбы три недели не дожил…

Так что на чердак избушки они поднялись втроем.

И уснули сразу.

Клод! Клод! Ты меня слышишь, Клод? Отзовись! Клод!