Текст книги "Не время для вечности (СИ)"

Автор книги: Елена Кречман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Это зависит от того, что ты хочешь обрести. Одни жаждут решения их материальных проблем, другие ищут покой, третьи мечтают найти ответы на вопросы, а четвертые ищут абсолютную истину, – на этих словах монах слегка прикрыл глаза. – Так чего желаешь ты?

Некоторое время Ясон молчал. Оглядев глазами окружающие их предгорья, покрытые густой и пышной зеленью, он ответил:

– Пожалуй, пока я жажду только ответов на свои вопросы. На большее я не готов.

– Ты получишь ответы. Все, что ты читал в Книге, связано с твоими видениями, и скоро ты поймешь почему.

– Когда я нашел книгу, на меня набросилась собака...

– А, Пес Времени... – с задумчивой улыбкой проговорил монах. – Это счастливый случай. Большая милость от Вселенной.

– Меня спасла Иша, – сказал Ясон, и монах глубоким взглядом посмотрел на нее.

Глядя в лицо монаху, Иша почувствовала, что пространство быстро сплющилось вокруг его глаз, а затем снова разгладилось. Это состояние сопровождалось ощущением слабого электрического разряда.

– Да, это должно было произойти. Вы уже не первую жизнь вместе, и ваши сердца сплелись в тугой кармический узел. В этой жизни у вас есть шанс развязать его.

– Кармический узел? – удивленно спросила Иша, но монах не стал ничего отвечать, а просто прикрыл глаза и погрузился в медитацию.

Ей хотелось спросить его еще раз, но Ясон знаком показал, что этого делать не нужно.

Некоторое время они просто сидели на прогретом дощатом полу перед храмом, где все вокруг дышало спокойствием и размеренностью.

Монахи, в дань уважения Будде, не спеша обходили храм по часовой стрелке, крутя жестяные барабаны с мантрами, расставленные справа от входа в храм.

Повинуясь неясному внутреннему порыву, Иша встала и пошла обходить храм вслед за ними, задумчиво крутя барабаны.

После трех раз, она сбросила обувь и вошла внутрь. Слева от входа стоял громадный алтарь, на котором возвышался величественный золотой Будда.

Казалось, что на его лице играет живая, умиротворенная и сладкая улыбка, а от глаз исходит удивительное сияние. Она поклонилась и почувствовала, как сердце затопило необычное чувство признательности и любви.

Ясон не стал заходить в храм. Он сидел снаружи, обхватив колени руками и задумчиво глядел куда-то в затуманенную горную даль.

Прагматичная часть его ума хотела расставить события последних дней по полочкам, упорядочить все. Сделать кадр ситуации, вставить в рамку и хорошенько рассмотреть его.

Мысли путались, и он сам не знал, как привести их в порядок: картина Иши, повторяющиеся видения, узел кармы, странная встреча с монахом – крутились в уме, словно беспорядочные куски одного большого паззла, который пока еще только предстояло собрать.

– Ты не хочешь сходить поужинать? – подойдя сбоку, Иша решилась выдернуть Ясона из его размышлений. Он посмотрел на нее как человек, внезапно очнувшийся ото сна, но встретил предложение с энтузиазмом:

– Конечно, пойдем, сходим в тибетский ресторанчик. Поедим момо. Похоже, я сильно проголодался.

Пройдя извилистой улочкой вдоль обрыва, пока на западе разгоралась беззвучная симфония растянутого на полнеба ошеломительного заката, путающегося в перистых облаках, они вышли к небольшому ресторанчику.

Внутри нужно было снять обувь, а затем сесть на деревянный пол, застеленный выцветшими ковриками. Для удобства на полу были разложены небольшие подушки.

В уютном зальчике уже сидела небольшая компания молодых иностранцев. Иша обратила внимание на девушку, которая находилась в центре. Обнимая гитару, она весело рассказывала что-то, пока все остальные внимательно слушали.

Загорелая, с длинными вьющимися светло-русыми волосами, которые небрежно рассыпались по плечам, она излучала особую энергию и была необыкновенно привлекательна и юна. Однако минут через десять знакомства Иша убедилась, что девушка эта гораздо старше и мудрее их всех.

– Привет! – воскликнула она, увидев Ясона с Ишей. – Садитесь с нами, мы сейчас будем петь, – говорила она на чистом русском языке. – Как вас зовут? Меня Марго.

– Меня зовут Ясон, а это Иша.

– Очень приятно Ясон, Иша. Знакомьтесь, это Марк, – она указала на смуглого юношу, который выглядел очень приветливо и мило, – это Рой и Дженни. – Рой походил на шведа, мускулистый и светловолосый, он широко улыбнулся новым знакомым, а Дженни – бледная блондинка, хотя и улыбалась, но как-то рассеянно, и Ясону показалось, что даже немного грустно.

– Я сразу поняла, что вы русские. Вы понимаете по-английски? Сейчас мы будем говорить на английском, чтобы всем было понятно.

Когда Ясон с Ишей познакомились со всеми, к ним подошел молодой тибетец-официант:

– Скажите, у вас есть вегетарианские момо? – спросил Ясон. Ответ был утвердительным. – Тогда порцию вегетарианских момо и масала-чай, пожалуйста. А ты что будешь, Иша?

– Мне то же самое.

– Тогда две порции вегетарианских момо и два масала-чая, – тибетец кивнул и ушел в сторону кухни.

– Марго, спой, пожалуйста, – попросил Марк. Марго взяла в руки гитару, провела по струнам и запела глубоким голосом с небольшой хрипотцой:

На золотистый светлый день наползает злая тень,

Я смотрю в твои глаза, вижу в них горит тоска,

И поэтому сейчас буду мантру воспевать

Ом маанее падме хууум

Ом маанее падме хууум

Много боли много зла видели твои глаза,

Я хочу тебе помочь, видишь, наступает ночь?

И поэтому сейчас буду мантру воспевать

Ом маанее падме хуум

Ом манеее падме хуум

Ее глаза прикрыты, она целиком погружена в процесс. В конце Марго начала петь просто: Ом манеее падме хуум.

– Давайте со мной! – остальные присоединились к ее пению, но через некоторое время она остановилась и с лучезарной улыбкой обратилась к Ясону:

– Откуда вы, ребята?

– Из города, который иногда называют Северной Пальмирой, – ответил Ясон. – А ты хорошо говоришь по-русски.

– Я жила в Америке, но у меня бабушка из России. Она учила меня русскому языку и любви к вашей стране. Но сейчас я кайфую в Индии. Продала машину и уехала. Хочу жить здесь и никогда не возвращаться.

– Да, она реально помешана на Индии, – засмеялся Марк, – Приходится ее здесь оставлять. Мне кажется, однажды я приеду, а она превратилась в настоящую индианку с тикой на лбу и красным пробором.

– Здесь такое тихое местечко... – Ясон хотел продолжить фразу и спросить, не скучно ли Марго в таких местах. Ему она показалась очень активной девушкой, совсем не привыкшей сидеть спокойно на одном месте. Но Марго опередила его:

– Это внешнее. Здесь тоже нужно быть осторожным. Недавно вечером здесь изнасиловали монаха, затащили в канаву... Ужас. Я была в шоке, когда узнала, но говорю как есть. А вообще я постоянно разъезжаю в разные места, если ты об этом.

Иша задумчиво жевала момо, но чувствовала, что в ней растет неприязнь к Марго и желание поскорее уйти из этой компании. Это чувство неприятно подтачивало ее где-то внутри, и она попробовала отогнать его. Но неприязнь упрямой собакой возвращалась снова.

Ей очень хотелось провести время с Ясоном наедине и поговорить о том, что они услышали от монаха. Сейчас это было невозможно из-за нового, шумного знакомства.

Поужинав и выпив по несколько чашек пряного масала-чая, компания высыпала в прохладу горного вечера и пошла вниз по улице.

Иша кинула взгляд на Ясона, но он был занят веселым разговором с Марго, непринужденно положившей гитару на правое плечо. Какое-то тяжелое чувство прикоснулось холодными пальцами к ее сердцу.

Тогда она сдалась и сказала по-английски, чтобы все поняли:

– Ребята, спасибо большое за ужин, за вечер. Я очень рада знакомству, но устала и хочу лечь пораньше. Поэтому пойду. Всем пока.

– И тебе спасибо, Иша. До встречи, – сказал Рой. Марк помахал ей рукой, а Ясон и Марго, казалось, даже не заметили ее. Это снова больно кольнуло Ишу, и она пошла в сторону гестхауза.

'Горы вдали: темное на темном и в седце темно'.

Вдруг кто-то окликнул ее. Оглянувшись, она увидела улыбчивого Роя, а рядом с ним молчаливую Дженни:

– Мы решили проводить тебя. Особенно после рассказа о монахе.

– Спасибо, буду рада, – искренне ответила Иша, и они молча зашагали по дороге, которая неуловимо приобретала все больший наклон вверх. Иша ощущала ногами выпирающие из бетонных плит камешки и представляла, что идет по шкуре громадного горного змея. Потихоньку эти мысли начали сами собой оформляться в картинку, и ей захотелось поскорее дойти до номера, чтобы сделать набросок. Когда они дошли до гестхауза Иши, оказалось, что ребята живут неподалеку.

– Ну ладно, если позволишь, мы пойдем, погуляем еще.

Они попрощались, а Иша зашла в свой номер, чтобы заняться тем, что лучше всего отвлекало от грусти, – рисованием.

Сначала она открыла скетчбук и сделала быстрый эскиз: хрупкая девушка стояла на большом змееподобном драконе. Похожий красовался на ее чашке, купленной в магазинчике шумного делийского Мэйн Базара.

Для вдохновения она немного полистала на планшете графические работы Бердслея, без откровенных интимных деталей, а потом достала начатый утром лист и японский черный линер, который купила год назад в гипермаркете Стокгольма.

Иша начала аккуратно обводить слегка намеченные карандашные линии. Где-то подправляя или дорисовывая то, чего не было в изначальном наброске.

Начиная рисовать, Иша почти никогда не знала, каким будет конечный результат. Идея приходила в общих чертах, не как математическая константа, но, скорее, как гибкая и пластичная переменная.

Для Иши это был магический процесс: абстрактная фантазия подчинялась осязаемому инструменту в руках и начинала вольно и неукротимо гулять по листу бумаги, оставаясь там в линиях, цветовых пятнах, изящных, но мастерски нанесенных штрихах.

Иша впервые решила нарисовать большую историю, а затем попробовать издать ее в виде книги, и эта идея сильно занимала ее.

Она представляла готовую книгу: артхаусный комикс 'Механический город' в стиле стим-панк.

Ей доставляло удовольствие продумывать в деталях, каким будет этот мир и его персонажи. Начала она с заглавного листа, попутно в дорожном 'молескине' делая наброски персонажей: ангелы с механическими крыльями, поезд-змея с металлической головой слона, хрупкая на вид девушка с железными протезами вместо рук и множество других удивительных деталей.

Линер с удовольствием заполнял белые промежутки сочным черным цветом, а Иша не замечала, как пролетает время. Под утро она отложила три зарисованных листа.

3

Когда она с трудом открыла глаза было уже позднее утро и какое-то время Иша просто лежала, смотря в окно. Ей хотелось понять, что она сейчас чувствует. Мысли сразу вернулись ко вчерашнему вечеру. Она села на кровати и увидела, что около двери лежит сложенный пополам листок бумаги.

Сердце почувствовало, что это послание от Ясона и сильно забилось в груди, предчувствуя нехорошее. Иша подбежала к двери, подняла листок и развернув его, стала читать.

'Иша, мы узнали нечто такое, что нужно обдумать. Возможно, мое решение глупо, не обижайся, пожалуйста, но я решил проверить. Если то, что он сказал, правда, то мы так или иначе встретимся снова еще до отъезда из страны. Я уехал в неизвестном для тебя направлении, просто слушая свое сердце и, возможно, ты тоже примешь решение поехать дальше. Прошу тебя, просто следуй и ты за своим добрым сердцем.

Вчера утром я увидел в видении то, что изображено на картине, которую ты подарила мне на выставке. И теперь я просто хочу понять, что происходит с нами. Мне нужно время.

Если честно, я чертовски устал от всех этих непонятных вещей в моей жизни. Видения, странная книга, слова монаха...

Я хочу взять тайм-аут и просто забыть на время обо всем.

Поеду вместе с Марго и Марком, а дальше видно будет. Они хотят показать мне одно интересное место.

Мой друг был прав, когда говорил, что Индия место между небом и землей. Я верю, что если все, что сказал монах, правда, то мы встретимся с тобой. Давай испытаем нашу судьбу.

P.S. Оставил тебе эту книгу – она у хозяина гестхауса. Почитай, пожалуйста.

Рой и Дженни позаботятся о тебе, если ты конечно не против.

Обнимаю.

Плохой Ясон'.

Прочитав послание, Иша вышла из своей маленькой комнаты на террасу, залитую солнечным светом. Постояв немного под ласковым солнцем и задумчиво оглядев умиротворенные предгорья Гималаев, она зашла обратно и стала собирать вещи.

Удивительно, но Иша почувствовала облегчение, хотя еще вчера ужасно ревновала Ясона к Марго.

В дверь постучали, это был хозяин гестхауза: маленький, круглый индиец с небольшими усиками и белоснежными зубами. Улыбаясь, он спросил:

– Уже уезжаете?

– Да, – ответила Иша, улыбаясь в ответ на его открытую доброжелательность, – только пока точно не знаю куда.

– О, я думаю вам нужно ехать в Бодхгаю. Это вери-вери интрестинг плэйс, – при этом он картинно закатил глаза.

Видя, что Иша заинтересована, он начал объяснять, как добраться до этого места, а затем сказал, что вызовет такси, которое отвезет Ишу на вокзал.

Ее друг, который отбыл на рассвете, уже заплатил за комнату, и такси также будет для нее бесплатным.

– И вот книга, – он бережно передал фолиант Ише.

Как только хозяин ушел, в дверь снова постучали.

– Да-да?

Дверь отворилась, и она увидела немного смущенного Роя:

– Ты знаешь, твой друг, он уехал с Марго и Марком, а мы собирались ехать в Бодхгаю. Это место такое. Считается, что именно там Будда обрел просветление. Ты поедешь с нами?

– Да, с удовольствием. Забавно, но мне только что сказали, что это очень интересное место.

– Хорошо, тогда давай соберем вещи, сходим позавтракать, а затем поедем.

– Отличный план, – Иша была рада, что все решалось само собой.

Быстро уложив вещи в рюкзак, она села на край кровати и открыла книгу.

'Мудрец Кашьяпа вошел в покои жены, которая лежала на белоснежном ложе бледная, словно луна. Ее черные волосы рассыпались на подушке, а на лбу блестели крупные капли пота, которые служанка время от времени промакивала полотенцем.

Дити слегка постанывала, и когда зашел ее муж, хотела приподняться, но тут же бессильно опустилась обратно, закатив глаза от боли, подступивший в области живота.

– Дити, я только что говорил с Гаргой, и он, сделав астрологические расчеты, предрек тебе сложную и тяжелую беременность длиной в пятьдесят лет. Сейчас внутри тебя происходят необратимые процессы.

Два наших сына – ужасные братья-близнецы – находятся в зачаточном состоянии, но они будут расти день за днем и год за годом, пока не выйдут из твоей утробы. Это настоящие демоны. Много горя принесут они в этот мир. Насилие для них будет так же естественно, как дыхание... С неба будут падать камни, и кровавые ливни прольются на землю. Много трагичных потрясений будет ждать людей, пока твои сыновья не будут убиты Божественными Героями.

Дити молчала, но из глаз катились крупные, горячие слезы.

– Ты смиренная душа и сожалеешь о том, что мы с тобой совершили зачатие в неподходящее время и в запрещенном месте, поэтому твой внук будет необыкновенным святым. С его рождением успокоится и потухнет пламя ненависти.

Когда его демонический отец будет убит, на Земле и во всей Вселенной снова воцарится процветание и благоденствие. Все будут любить, и почитать эту необыкновенную личность, и он станет царем новой эпохи.

Когда мудрец Кашьяпа говорил об этом, на губах его жены появилась слабая, но блаженная улыбка.

Проходили месяцы, затем годы. Всю планету сотрясали стихийные бедствия. Дити лежала на постели. Ее чрево, как и все тело, разрослось до невероятных размеров. Внутри утробы билось два могучих сердца'.

Иша закрыла книгу, убрала ее во внешнее отделение рюкзака и пошла сказать хозяину, что такси нужно будет вызвать после завтрака.

У тибетцев

Женщины в ярких сари, сидящие боком на чопперах и обнимающие водителей за талию: их одежды развеваются на ветру, а губы сами собой складываются в приветливые улыбки, когда взгляд черных, игривых глаз падает на человека с необычно светлой кожей.

Женщины, несущие на своей голове громадные тазы с камнями: словно лодки, они грациозно плывут по тихой глади дороги.

Женщины с бордовой чертой пробора, точкой на лбу и серьгой в носу: их волосы покрыты отрезом сари.

Волнующие, чистые, красивые.

Ясон сидел на заднем сидении джипа, несущегося по дороге, по которой они ехали вместе с Ишей в Дхармасалу. Теперь он стремительно уезжал от нее. Всего через три часа он окажется в новом месте, которое выбрала для него Марго.

Он чувствовал, как озноб пробирается в уставшее тело: 'Наверное, пора заболеть чем-нибудь экзотическим в конце концов, как предрекали народы'. До отъезда знакомые бесконечно твердили, что он обязательно заболеет в Индии ужасными, неизлечимыми болезнями. Ему даже показалось, что им бы хотелось этого.

Когда они приехали, Ясон был приятно удивлен умиротворением, царившем в деревушке, но тело неприятно ломило.

– Друг, ты выглядишь неважно, – заметил Марк, когда они вышли из машины и расплатились с водителем.

– Мне кажется, я заболел, но это неважно. Думаю, скоро пройдет – акклиматизация. Просто мне нужно немного отдохнуть.

Ясон огляделся. То, что называлось тибетской деревушкой, предстало небольшим квартальчиком добротных двухэтажных домов из бетона, которые стояли в долине, окруженной зелеными предгорьями. Вдали величественно выглядывали черно-белые склоны Гималаев.

На главной улице были магазинчики и кафе, а в центре высился большой буддистский храм. Слева от него, чуть внизу, стояло три ряда домов, за которыми начинались нежно-зеленые поля, уводящие взор далеко в туманную дымку, к холмистым очертаниям, заслоняющим горизонт.

Справа от храма, если подняться выше, находился небольшой дом, похожий на сказочный терем. Там иногда гостил духовный учитель буддистов.

– Пойдем, остановишься пока у наших знакомых тибетцев. Хозяйка художница, рисует буддистские танки. У них есть свободная комната. Чуть позже, если захочешь, сможешь поселиться в помещении ближе к храму. Там сейчас живет один наш знакомый, но он собирается съезжать.

Они прошли по узкой улочке почти до конца и постучали в дверь одного из домов. Открыла приятная пожилая тибетка. Она выглядела живописно: глубокие морщины лучисто расходились по коричневатому лицу, а глаза, казалось, хитро спрятанные в узких прорезях, на самом деле смотрели приветливо и доброжелательно.

Ясон чувствовал себя все хуже, но формальности были быстро улажены, за массивным столом, в столовой на первом этаже.

Его комната находилась на втором, слева от лестницы. Справа была по-европейски сделанная туалетная комната с большой ванной, душем, унитазом и раковиной. Стены и пол, изящно выложенные кафелем, удивили Ясона столь высоким уровнем комфорта в глуши.

На этаже было еще две больших комнаты: в одной проводились занятия по рисованию, во второй службы и поклонение Будде, дальше вела лестница на плоскую крышу, где хозяйка сушила белье. Совсем сбоку была небольшая комната с красивой одноцветной картиной на ткани: вздымающиеся графичные волны, в центре которых вращался стилизованный символ в виде колеса, а от него расходились в разные стороны громадные листья и цветы.

Кровать, шкаф и тумбочка составляли обстановку, и Ясону пришелся по вкусу минимализм комнаты. Он бросил рюкзак, дал хозяйке небольшой задаток и, когда Марго с Марком ушли, снял верхнюю одежду, забрался под одеяло и заснул, чувствуя, как озноб переходит в жар, разливающийся по всему телу.

Вечером Ясон открыл глаза и с удивлением обнаружил, что чувствует себя хорошо. Он лежал какое-то время, наслаждаясь тишиной и покоем своего временного пристанища, пока в дверь не постучали:

– Ясон ты там? – это была Марго.

– Да, подожди немного, я оденусь.

– Хорошо, мы тебя подождем здесь.

Ясон быстро нашел в рюкзаке свежую футболку и брюки, а еще серую плотную толстовку с капюшоном – вечером становилось прохладно.

– Мы идем в гости к нашим друзьям, пойдешь с нами? – спросил Марк, когда Ясон вышел к ним и запер за собой дверь.

– Да, конечно. С удовольствием прогуляюсь, – Ясон был рад возможности завести новые знакомства и немного отвлечься от своих мыслей.

Они вышли из дома, свернули налево, прошли одно большое здание, потом еще одноэтажный вытянутый дом с несколькими комнатами и наконец подошли к большому двухэтажному строению на краю деревни. Дальше начинались поля индийских крестьян.

На террасе дома сидело три фигуры.

В удобном кресле располагался мужчина в возрасте: у него были седые волосы и благородные черты лица. На вид ему было лет пятьдесят. Его яркие голубые глаза смотрели внимательно и изучающе. Рядом сидела женщина примерно одного с ним возраста.

Она приветливо смотрела сквозь большие прозрачные очки. Ее длинные волосы были рассыпаны по плечам, накрытым индийским пледом – она выглядела тепло и уютно.

Как бы в стороне от них сидела молодая девчонка, курящая сигарету. Она была одета в старый свитер и черты лица имела самые прозаические, хотя по ее виду можно было определить, что себя она считает важной персоной. Девчонка почти не затягивалась, но часто стряхивала пепел прямо на мраморный пол.

– Привет, вот привели вам интересного гостя. Это Ясон, фотограф. – сказала Марго. Марк и Ясон тоже поздоровались.

Мужчина ответил на их приветствие и обратился к Ясону:

– Меня зовут Лис, это моя жена Нина и непокорная дочь Нэнси.

– Отец, может не надо хотя бы при гостях! – раздался недовольный голосок Нэнси. Ее рот раздраженно искривился.

– Ну а что, если ты совсем не слушаешься и куришь здесь? – спокойно ответил Лис, даже не поворачиваясь в ее сторону и, словно предвосхитив ее нервное желание сказать что-то опять, бросил:

– Мы поговорим об этом позже.

И он снова обратил свой взор на Ясона, с интересом разглядывая его.

– Ничего, – сказал Ясон с улыбкой. – Мне кажется, что в молодости я тоже был таким.

– А вы интересная личность, Ясон. Что привело вас в Индию? – мужчина улыбался, пока его взгляд прощупывал собеседника.

– Желание разобраться в себе. Я почему-то поверил, что именно это место на Земле поможет мне найти ответы на все мои вопросы.

– Да, это верное понимание. Вы попали в правильное место. Это результат проявленной заботы о вас, – говоря так, Лис выглядел очень серьезно.

Ясону захотелось сделать его портрет. Это было бы черно-белое изображение: на лицо падает призрачный свет, но задний план утопает во тьме.

– Забота... Но от кого? – Ясон не удивлялся, но решил уточнить, что мудрый Лис имеет в виду.

– Мы верим, что Будда заботится о Творении. Это похоже на то, как ток свободно проходит по проводам и электричество поступает к подключенным объектам. Понимаешь? – Ясон кивнул, а Лис немного помолчал, глядя на него, и сказал:

– Тебе не нужно быть здесь долго. В этой деревушке. Побудь немного и уезжай.

– Спасибо за совет, я прислушаюсь.

Лис улыбнулся:

– Когда люди понимают друг друга, то нет необходимости говорить много.

Стемнело, и вместе с тьмой пришла горная прохлада – ее свежесть пьянила Ясона, но девушки стали зябнуть и Лис предложил перейти в дом. Небольшая, почти пустая комната ярко освещалась лампой без абажура, которая свисала с беленого потолка.

Все расселись полукругом на потертом ковре.

Марго о чем-то шепталась с Нэнси, и Ясон увидел, что та смеется, поглядывая на него. Марк спрашивал Лиса о том, когда приезжает их учитель.

– Совсем скоро. Возможно, послезавтра. Ясон, я бы хотел, чтобы ты поехал на встречу с нами. Как тебе эта идея? – Лис своим спокойствием и разумностью нравился Ясону, поэтому он ответил:

– Да, я с удовольствием.

После этого кто-то отметил, что уже довольно поздно, и компания разошлась.

Ночью Ясону приснилась Иша. Ее распущенные волосы струились в воздухе словно в воде и сквозь них светило теплое солнце. Справа от нее стояла Йогиня, с широкой улыбкой, а справа Марго. Она выглядела серьезно и держала на руках огромную живую рыбу. Вдруг Марго четко и громко сказала Ясону: 'Ну что ты смотришь? Дай воды!'

Раздался грохот, произошло что-то похожее на обрушение пола и он летел вниз, а затем оказалось, что это верх. Все смешалось, и было совсем ничего не понятно, пока он не оказался в комнате с телевизором. На экране рябили серые полосы.

Прочертив сияющий прямоугольник, из воздуха возникла дверь, и Ясон открыл ее...

В Бодхгае

1

У Роя и Дженни билеты были куплены заранее, поэтому Иша оказалась в другом вагоне. Она сразу залезла на свою верхнюю полку и не планировала слезать с нее до конца поездки.

Напротив лежал молодой индиец. Целый день он посматривал на нее с милой улыбкой, а потом на плохом английском поинтересовался, куда она едет.

– В Бодхгаю. То есть в Гаю, – ответила Иша.

В ответ он рассказал, что будет служить в индийской армии и учит английский язык. После этого он достал розовую косметичку, извлек оттуда блестящую расческу и стал увлеченно причесываться. Ише это показалось очень забавным, но она не подала виду.

Она достала небольшой скетчбук, купленный в Дхармсале. Его жесткая обложка, приятные на ощупь шероховатые странички с запрессованными прожилками цветов – все было сделано вручную из хлопка. Красной гелевой ручкой Иша сделала запись:

'Может быть, ты тоже сидел на самой верхней полке в дешевом вагоне индийского поезда?

Под потолком вентиляторы, а на окнах решетки – мне нравится, что здесь все так просто. Мне нравится зарисовывать эту чудесную, незатейливую жизнь.

Мы прорезаем сутки на корабле, стучащем железными колесами по облизанными солнцем рельсам.

Скоро я буду там, где еще никогда не была, где сияющий Будда обрел вечную ценность – безграничное счастье.

Индийцы разговаривают, смеются, читают газеты на хинди и на английском, ореховую скорлупу кидают прямо под ноги. Торговцы чаем кричат, разнося горячие чайники с жижей молочно-кофейного цвета, острые самосы в корзинах на голове... Индийцы пьют из бутылок, не касаясь горлышка губами. А я нет'.

Она закрыла скетчбук и, перевязав его приклеенной к задней обложке красной ниточкой, убрала обратно в рюкзак.

А потом отвернулась к стене и задремала, но через некоторое время почувствовала, что кто-то трясет ее за плечо. Оглянувшись, она увидела того самого индийца-'солдатика':

– Этот поезд не идет в Гаю, вам нужно слезать.

Иша пыталась понять, о чем он говорит, но вдруг увидела, что к ней идет Дженни:

– Слушай, Иша. Там авария на путях случилась, этот поезд в Гаю не пойдет. Нам нужно слезть на следующей станции в Патне, а там мы пересядем на местную электричку и часа за три доедем до Гаи. Мы с двумя индийцами забавными познакомились, они сказали, что помогут нам.

– Хорошо, поняла тебя, – Иша полезла за своим рюкзаком, но индиец опередил ее:

– Тяжелый, я помогу тебе выйти. Твоя станция. Сейчас подъезжаем.

Он очень мило улыбался, такой хороший мальчик. 'Господи, неужели он станет крутым солдатом?' – подумала Иша, вспоминая его розовую косметичку.

Поезд подъезжал к станции, народ собирал вещи, кто-то вынимал тяжелые тюки, готовясь на выход. Она стояла рядом с пожилым индийцем, на голове у него был тюрбан. Кто-то сплевывал в окно кровавую жевательную смесь. На заплеванных путях у станций вальяжно валялся мусор.

'Солдатик' вынес Ише рюкзак и пожелал доброго пути. Она с улыбкой ответила ему тем же.

Обернувшись, она увидела Роя и Дженни, которые шли к ней по переполненной платформе, а рядом с ними шагала карикатурная парочка: неестественно громадный индиец – оказалось, боксер – и второй, маленький, щупленький, похожий на добрую крыску с внимательным взглядом черных глаз.

– Через полчаса подойдет поезд. Нам нужно будет в него залезть. Мы поможем.

Как только странная парочка отошла, чтобы купить перченные огурцы, вокруг ребят столпились мужчины, которые сурово смотрели исподлобья на белокожих пришельцев. У Иши возникло ощущение, что местные на этой станции туристов видят не часто.

Однако, как только Боксер с Крысой, так мысленно назвала их Иша, вернулись, недовольные мужчины отступили, но не перестали коситься на них издалека.

К станции подходил поезд. Нетерпеливая толпа быстро хлынула на платформу, ребята стали подходить к краю, но народ уверенно оттеснял их. Поезд остановился, и вход в вагон оказался прямо напротив. Боксер, оттеснив могучей рукой рвущихся в вагон индийцев, скомандовал:

– Гоу!! Вперед! Быстро!!

Иша, Рой и Дженни стали протискиваться в вагон, чувствуя, что за руками Боксера волнуется настоящее людское море. Внутри все уже было занято индийцами, которые, словно куры в курятнике, сидели на всем что можно: от самого пола до потолка не было свободного места, куда можно было бы кинуть взгляд, не встретивший бы ответного взгляда.

Еще несколько часов лениво тащился поезд, показывая за окном соломенные пейзажи: небольшие хижины, облепленные сухими лепешками из коровьего навоза; длинные поля, заросшие желтой, высыхающей под солнцем травой или цветами разных оттенков; мычащие, задумчивые коровы; худенькие женщины в цветастых, дешевых сари с кипами из хвороста на головах, с большими тазами на головах, с камнями и кувшинами на головах – они столько всего носили на своих чудесных, изумительных головах!

Европейцы взирали на эту удивительную практичность с восторженным недоумением, а Ише очень нравились простые индианки.

И те, что сидели в вагоне: доброжелательные женщины с добрыми лицами. На ногах колокольчики, багровые проборы на головах и стопы, подкрашенные красным, серьги в носах, открытые улыбки на губах, светло-карие глаза, подведенные черной сурьмой. Эти глаза смотрят на белую кожу Дженни – она совсем бледная, на чуть более темных Роя с Ишей и смеются: 'White milk!', – для них это диковинка.

Вечером, когда солнце начало затухать, они добрались до Гаи. Иша очень устала и почти ничего не замечала вокруг себя.

Она только поняла, что они запрыгнули на моторикшу, которая с ветром в волосах добросила их до Бодхгаи. В резко сгустившейся темноте Иша ничего не видела, кроме тумана и пыли, из которых смутно вырисовывались огни мотоциклов и машин. Она только чувствовала, что шла вдоль асфальтовой дороги, покрытой большими выбоинами.

Где-то справа неясно вырисовалось колесо обозрения. Пыльная тропка вела вглубь, и там, в одном из небольших гестхаузов, Рой договорился о номерах:

– Здесь недалеко от храма, удобно. И по цене недорого. Предлагаю бросить вещи и сходить прогуляться. Вы как, девчонки?

Дженни сразу согласилась.

– Иша, ты пойдешь?

– Пожалуй, да. А потом поесть и спать.

Каждый поставил вещи в свой небольшой номер с двумя кроватями, стоящими рядом друг с другом.

Встретившись в холле, они вышли и пошли сквозь легкий туман. Рой хорошо ориентировался в темноте и уверенно вышагивал впереди.

Пройдя торговые ряды и маленькие магазинчики, они вышли к большой территории древнего храма. Здание с резными стенами выглядело словно древняя инопланетная ракета. Широкое у основания, оно сужалось вверху, где покоился многослойный купол.