Текст книги "Щукинск и города"

Автор книги: Елена Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Щукинск

Растаяло, подморозило, опять растаяло, ночью опять подморозит. Улицы превратились в сплошной каток, люди скользят и падают, ломают руки-ноги. Таня ходила в Интернет-кафе, смотрела сайты разных вузов, теперь возвращается домой. Чтобы не упасть, продвигается медленно и осторожно, мелкими шажками, как заправская старушка…

На фасаде музея вывесили здоровенный плакатище: «Щукинску – 250 лет!» Даже художники перевелись в этом городе, ну вообще! Она и то лучше нарисовала бы щукинский герб – медведя, выходящего из реки. Медведь должен нести в каждой лапе по рыбине, а этот явно собрался топиться, стоит по пояс в воде, морда перекошена, короче, явно не жилец. А рыбы где?! У него в лапах должны быть щуки, а получились какие-то кильки худосочные, их вообще не видно, если не знать… да, прикол. А что, этот герб даже больше подходит для города, даже медведю тут тошно, да и рыба измельчала…

Из рыночной арки бодро выскочила сухонькая бабка и тут же свалилась, поскользнувшись на ледяном наросте водосточной трубы, но вроде ничего не повредила… а некоторые старики смешно приспособились – носят мешочек с песком и посыпают впереди себя. На остове собора тоже прилепили плакат – «Щукинск – младший брат Санкт-Петербурга», это ж надо… и дальше про то, что этот собор представляет собой почти точную копию Петропавловского собора, только шпиль чего-то там… а, меньше на пару метров, и где тот шпиль? Молчали бы уже… она была с мамой в Питере, там проходил какой-то фестиваль кукольников. Питер классный, хоть и облезлый… в Щукинске не так. Все старинные дома перекошенные, с обвалившимися балконами и обсыпавшейся лепниной… Приезжие думают, что Щукинск разбомбили фашисты, а он сам развалился, просто не ремонтируют, и всё… Вот вроде кусок женского торса, кариатида, наверное… а может, и ваза… непонятно, как раньше всё выглядело. Эта пожарная каланча стояла в ремонтных лесах, когда Таня ещё в садик ходила… Куда ни посмотришь, ни одного дома приличного… и людишки копошатся среди этих ошметков, как тараканы на чужой кухне, ну да, судя по открыткам, дореволюционный Щукинск – просто красавец… К Надьке сегодня заходить неохота… вот тоже ещё квартирка у Надьки, одна половина трехэтажного дома давно обвалилась, другая скособочилась и полы под таким углом, что мебель приходится приколачивать к стенам, иначе съезжает. А канализация все равно хронически забита… нет, хорошо, что она живет в собственном доме. Лучше жить с туалетом во дворе и без телефона, чем так…

Надо сваливать отсюда как можно быстрее, не важно уже, в какой институт… хоть в Ярославль, пока мозги не усохли… только на что жить – непонятно. Кроме этого несчастного дома, у Тани ничего нет… ну не сдохнет же, продаст дом, на год жизни ей хватит, а потом будет подрабатывать… И пора уже покончить с девственностью, но в Щукинске это нереально… в кого тут можно влюбиться?

А дому наплевать, что Таня считается его хозяйкой. Все зеркала занавесили, чтобы не испугать мамину душу, странный обычай… Повсюду пылятся ажурные салфеточки, расстроенное пианино служит подставкой для фаянсовых статуэток, лысые ковровые дорожки ведут из комнаты в комнату… тихо и гулко. Как будто тут живут призраки, а не она… Бабушкино кресло продавлено, от ног вытерлась краска на полу… возле маминого трюмо пахнет пудрой, гримом, какими-то мазями, и все ящички забиты косметикой… шкаф поскрипывает-похлопывает дверьми от малейшего сквозняка, петли совсем уже расшатались… пыльные тапочки… кажется, что вот-вот появится бабушка и сядет перебирать фасоль или будет раскатывать тесто и позовет Таню помогать, а Таня с ходу придумает отговорку…

Дом опустел и сразу же ощетинился на Таню своими вещами, в детстве она все это любила… вот этих мерзких фаянсовых хорьков, и репродукции картин в пышных «золотых» рамах… выбросить? Или позвать соседей, пусть забирают все эти цацки, а мебель можно и продать, хотя бы за бесценок. Пока болела мама, Таня не обращала внимания на дом, ну дом и дом, свой, привычный. А сейчас хочется отсюда бежать… но придется продать. Нельзя не продавать, как только узнают, что уехала, обязательно залезут… тут и брать-то особо нечего, но могут поселиться бомжи…

Квартирантов в Щукинске не найдешь, у почтальонши живут студенты-заочники, это редкое везение… а если переманить их к себе? Кстати, неплохая идея! Они там какие-то опыты проводят, а почтальонша всем рассказывает, как это ужасно, любимая тема у нее… конечно, им лучше жить без хозяев, пусть спокойно душат своих крыс. Надо зайти к ним и познакомиться… можно, например, спросить, сколько стоит снять комнату в Москве, какие там цены на продукты…

Но как же зябко, эта сырость вползает в самые кости… на ней уже надето два шерстяных свитера, толстые носки, надо бы протопить печку… но неохота. Таня набрасывает на плечи пуховый платок, закуривает. Первый раз она закуривает в доме. Это классно! Желтый дым впервые клубится в гостиной, даже мама здесь не курила… а со стены смотрят черно-белые родственники, все-все-все мертвецы. Она теперь одна. Татьяна Петровна Золотова, дочь какого-то Петра, который и понятия не имеет… мама ничего не рассказывала об отце, вообще была запретная тема… наверняка какой-то гастролёр, может даже знаменитый. Таня часто об этом думала, перебирала разных актёров Петров, искала сходство… но мама ведь могла записать её Петровной для отвода глаз, так что лучше не париться…

Вот дедушкина родня… все лица мутные, черты расплылись от увеличения, Таня совершенно не разбирается в этих людях… если вдуматься, что она о них знает? Или о бабушкиной линии? Мало, почти ничего…. ведь это даже неприлично, а если она выбьется в люди? Неприлично не знать свою родословную, мало того, что отец не пойми кто…

Таня устраивается на диване, накрывается пледом, снова закуривает… даже интересно. Она пытается вспомнить, что рассказывала бабушка… Бабушка местная, из купеческой семьи… всех расстреляли большевики, а её сдали в приют… с дедом они познакомились на фронте… хотели жить в Ленинграде, но почему-то не вышло, поселились в Щукинске. Таня не помнит деда, когда его унесло на льдине, ей было два года. А если продать Орлову? Автограф подлинный, есть же коллекционеры… мерзкая бабища, вот же были у людей вкусы…

А что тут еще ценного… стенные часы? И дедушкины карманные часы на цепочке, вроде золотые… ещё несколько маминых колец можно сдать в скупку… есть пожелтевшая фарфоровая посуда с какими-то полустертыми подписями… как их… клейма? Надо будет узнать в музее, вдруг что-то стоит…

Столько рухляди в доме и всё советское… единственный старинный буфет бабушка пустила на дрова, Таня хорошо его помнит – резной красавец со множеством маленьких ящичков, с какими-то башенками, с деревянным орлом наверху… бабушка не любила старую мебель, стыдилась купеческого происхождения… а такой буфетик дороже всего этого дома… хотя фиг его знает.

*

Вернулась домой, а куда ей ещё? Даже не то, что она сюда возвращалась, просто подумалось о доме, и вот, пожалуйста… уже тут. Перемещаться стало гораздо проще, достаточно одной мысли, вернее, желания… такого направленного, ясного… взгляд тоже работает, но им лучше пользоваться на близких расстояниях. Была у подружек, и в театре, и дома у Стасика, такая тоска… ревновала его к жене… понятно, если видеть её каждый день без косметики, ничего уже не захочется… В Москве была, но устала. Впала в забытье где-то между Новым и Старым Арбатом, а знакомых никого так и не нашла… да, лет тридцать прошло… и, в общем-то неинтересно. Всё чужое… может быть, поэтому в Москве и было так тяжело… ничего не притягивало, воздух стал вязким, как кисель… думаешь со всей силы – хочу в Маяковку, хочу на Таганку, хочу, хочу… и ни с места. Даже во МХАТ не попала, а там ведь Лизка Трофимова… Петя, оказывается, умер… надо было, наверное, всё рассказать Тане, но чего уж теперь… матушка у него такая милая оказалась, квартира большая… глупо. Родная всё-таки внучка…

Здесь очень хорошо видно, и можно сфокусироваться на любом предмете, обычно не так… всё вокруг теперь затянуто мутно-серой дымкой… причем не важно, день или ночь… и какая на улице погода… хотя по ночам лучше видно. И дышится намного легче, и самочувствие… больше сил. А дома всё как будто по-прежнему, она различает даже цвета. Или она их слишком хорошо помнит, поэтому? Нет, тут что-то другое… ну допустим – мебель, ковры, шторы… но зеленый свитер, который только что надела Таня! Она же не знала про свитер заранее… и вот пачка сигарет… ага, «Полет», всё четко… Таня курит? Понятно… по телу разливается теплота, как будто у неё появилась кровь… да, в доме удивительно спокойно. Но не торчать же здесь всё время… а где тогда? Это вопрос…

Казалось бы – нет преград, хоть Америку смотри, хоть Японию… а почему-то не хочется… ну, только теоретически. Вот повидала Женьку в Америке, думала побыть там еще немного, осмотреться, а не вышло – потянуло назад в Щукинск… только и успела увидеть лесистые горы и какое-то красивое ущелье, всё мельком… почему так? Тянет и тянет в эту дыру, как магнитом. Там у них колибри, река эта… как же её… а, Миссисипи… ещё долина кратеров, он писал… да и вообще, интересно же… А Нью-Йорк увидеть? А Париж?! Ладно Париж, на море была всего два раза и перед смертью постоянно о нём вспоминала… и то неохота. Центр тяжести какой-то здесь, что ли…

Это же анекдот, если кому рассказать… всю жизнь мечтала вырваться отсюда, и даже теперь не получается… Щукинск поймал ее душу и никаких перемен… ужас. А Таня? Неужели ей не удастся уехать? Жалко девочку… могла бы учиться в институте, а работает на консервном заводе… всё из-за этой проклятой болезни, так не вовремя… Бабушка есть, квартира… хотя кто её знает? С виду-то она симпатичная, а вдруг стерва? Унижаться перед ней… Галя с кладбища просила передать своим детям, чтобы её… нет, кажется, детям мужа… а, не важно, главное, просила передать! Значит, это возможно? А как же это сделать… вот как?! Попробовать опять поговорить с этой Галей… а она ничего не соображает, твердит одно и то же… и этот запах холода, и тяжесть от неё, неприятно… а может, ещё кто-нибудь встретится? Из новых… Да… сглупила. А просто ей было на всё наплевать… а сейчас прямо трясти начинает, как подумаешь, что дочка может навсегда тут остаться… вот именно, что навсегда. Выходит, так. Интересно, о чем она сейчас думает? Сидит уже так долго на диване… Таня!…Таня!! Та-а-ня! Иногда даже посматривает в эту сторону, но не видит, конечно… и так хорошо вдыхать сигаретный дым… опять начинается это забытье, как в Москве… похоже, мёртвые спят… а что, если прилечь на свою кровать? Да… дома хорошо…

Булспрингз

[28 feb 2006 | 15:17 pm]

Про любовь

Поговорим о любви. Я стал полным импотентом – не возбуждают меня ни женщины, ни мужчины, ни даже Бог. Нормально отношусь только к животным (не в смысле, что я извращенец). Наш местный проповедник утверждает, что у животных нет души, а сам – вылитый бульдог. Он держит меня мертвой хваткой – звонит, заезжает «на пару минут», передает приветы, записочки и дурацкие брошюры через жену, а вчера прислал анкету, там были такие вопросы:

«Как ты относился к Иисусу в детстве и как теперь?»

«Ты любишь Иисуса?»

«Ты чувствуешь, что Иисус любит тебя?»

«В какие моменты ты вспоминаешь об Иисусе?»

«Хочешь ли ты любить вечно, без разочарований и страданий?» и т.п.

Если не знать, что Иисус – это Бог, можно принять за рекламу порносайта. Так и выходит – в этой баптистской церкви заседают одни уродливые бабы. Им на всех хватает одного Иисуса. Впрочем, все бабы в нашей округе кажутся мне уродливыми. Кроме некоторых девочек лет до тринадцати. Но, к сожалению, я не педофил. Бабы поют псалмы и любят Иисуса по воскресеньям, а в будние дни насилуют своих мужей. Они объясняют им, где и как их нужно трогать, чтоб довести до оргазма. В крайнем случае удовлетворят себя сами. Перед телевизором. Не знаю, как там у вас, а на Старом Юге очень похотливые бабы. И много жрут. В основном они похожи на свиней, а в старости – на бегемотих или облезлых овец. Или гусынь. Однажды мне пришлось заезжать за моей Кэт (свиньей) в эту церковь, и я видел, как бабы распевают под клавесин. Одна старуха с кислородной трубкой в носу старалась больше других, у неё по лицу текли слёзы. Так что любить Бога можно в любом возрасте и в любых количествах, и даже если уже не стоит.

Вы любите Бога, друзья? И как он, по-вашему, выглядит? Напишите об этом.

Вообще-то многие люди похожи на животных. Животные себе такого не позволяют… скажем, моя лошадь Тия совершенно не похожа на человека. И пёс Джамбо не похож, хотя он явно умнее проповедника. А я вот с годами всё больше смахиваю на собаку. На пожилую полноватую суку, которой не дают витаминов. Но я ведь собирался говорить о любви. Когда я был молод и жил у моря, то очень сильно любил одну девушку, художницу. Мне нравилось в ней буквально всё. И секс был потрясающим. Это так возбуждало, что я даже начал рисовать. Мог бы, наверное, стать художником… Мы занимались любовью где попало – в парке, на пляже, в подъездах, в гостях. Мы научились делать это даже в море, кончать в воду невыносимо приятно… Что-то я увлёкся.

Так вот. Я сильно ревновал её к мужу и поэтому быстро ей наскучил. Чего мне не хватало? Однозначности отношений. Я был безумно влюблён. Она была опытнее и осторожнее. С тех пор я никого уже не любил, а только трахал собственную жену. И в моей жизни наступила полная однозначность. Нет, хуже.

Оказалось, что у моей жены имеется пособие по траху. Кэт его очень ценит, ещё с юности. Она точно знает, как правильно вставить, в какие стороны водить и с какой силой. И многое другое.

А я постоянно сбивался с нужного ритма, но Кэт мне подсказывала и даже считала вслух или щелкала языком. Потом нашелся выход – она купила дорогой вибратор, а я уединялся в ванной. Первое время представлял мою потерянную любовь, потом и это надоело. Сейчас я просто люблю полежать в тёплой ванне (градусов 40–45, не больше), могу там даже вздремнуть. А как у вас обстоит с любовью? Пишите, друзья, не стесняйтесь. Ваш Чиг

post comment

Он не успел даже подписаться, как заорала под окнами жена. От неожиданно-пронзительного визга прямо подбросило в кресле. Что за бред, куда сбежали…

– Джек!! Бараны сбежали, Джек!!! Иди скорей сюда!

Джек спускается вниз, и правда странно… Трейси говорит, что они спокойно лежали в загоне, и вдруг как с цепи сорвались, снесли забор и были таковы… Трейси мечется по дому и винит его в том, что до сих пор не подключил электрическую ограду, а в промежутках пытается дозвониться на радио. Зачем давать объявление? Не могли же бараны уйти в другой штат. Где-нибудь у соседей они ошиваются… да, непонятно. Или их опять погнал Джуббет, а Трейси не заметила… Вроде после кастрации пёс успокоился. Или взбесились? Но чтобы так сразу… хотя с баранами всегда проблемы. Вот как в июле, например, – заболели и сдохли все в один день, не пойми отчего… трупы ветеринару так и не показывали, потому что дорого…

– Джек, надо что-то делать!

– А ты уверена, что они не на участке? Может, спрятались где-то…

– Да говорю тебе, я уже всё обошла!

– Все тридцать акров?

– Джек!!

– О’кей, тогда заводи грузовик, я принесу лассо…

.............

Сначала проверили пересохшее русло Косого Ручья, мало ли… однажды сюда уже свалились два молоденьких барашка, переломали ноги. У соседей Уилкинсонов баранов не оказалось. У Свенов тоже. Где их искать? Не могло же исчезнуть десять голов… следы теряются на каменистом склоне… а сквозь серые камни пробиваются крокусы, некоторые уже раскрылись…

– Джек, у тебя такой спокойный вид, как будто тебе всё равно!

– Я думаю.

– Но ты даже не смотришь вокруг!

– Я веду машину… Слушай, а может, они на той стороне? Перебежали дорогу, как думаешь? Давай-ка проведаем старушенцию.

Из соседей поблизости осталась только пожилая вдова Рилли, весьма бодрая особа. Она с утра до вечера объезжает свои владения на белой кобыле, а работают двое мальчиков – подростков, которых супруги Рилли усыновили пару лет назад… и почти сразу же умер от рака мистер Рилли, очень удачно вышло, ей одной могли бы не дать детишек… если бараны там, их точно уже заметили.

– Я вообще не понимаю, зачем мы купили столько молодых баранов… Мы же не занимаемся овцеводством, а так… на шашлык трёх-четырех вполне бы хватило. Тем более, у нас ещё есть три беременных овцы.

– А ты уже забыл, сколько это стоило? Кто тебе продаст баранов по тридцатнику? Я жалею, что всех тогда не взяла… просто не надо передергивать! Если бы ты вовремя установил ограду… смотри! Это же она!

И правда. Джоан Рилли скачет по дороге прямо на них.

– Привет! Баранов ищете? А я вас ищу, мальчики загнали их в старый хлев, больше некуда было… так что жду приглашения на плов! Кстати, там один парень увяз у моста, поможете? Раз уж вы на колесах, о’кей? Вытащите беднягу, а потом погрузим ваших баранов… а то он меня просил, а у меня только пикап на ходу, пикап не потянет… трос есть у вас?

– Да нет проблем, конечно, вытащим! А что бараны? Много было с ними возни?

– Это не бараны, просто ангелы. Стояли спокойненько на дальнем пастбище, такие симпатяги… но я решила – лучше закрыть вас от греха подальше, друзья, а то слишком уж далеко вы забрели от дома… ну вот, мальчики встали с двух сторон, и те пошли как миленькие, просто как первоклассники…

– Надо же! Ни черта не понятно… наверное, их кто-то испугал. Трейси видела – сорвались с места, сломали ограду…

– Сам момент я не видела, я услышала шум, когда они уже убегали, а до этого они лежали спокойно. Дело в том, что раньше их постоянно гонял Джуббет, он же охотник, нет, с этими баранами всегда проблемы, это точно… у нас так вот, мы на днях кастрировали Джуббета, и он стал гораздо спокойней, а то цыплят убивал и футболил туда-сюда, у него такая куча энергии, но я не уверена, что это пёс виноват, вот если бы Джек подключил нашу ограду…

– Трейси! Понимаешь, Джоан, если б ты не появилась, через пару минут она ещё и меня бы кастрировала, всё шло к тому… хотя чего? Я и так довольно спокойный.

– Слишком спокойный!

– О’кей, там человек ждет, поехали…

Потому что сейчас Трейси начнет развивать новую тему, вернее, свою любимую. О том, что в их церкви уже многие пары совершили этот обряд – обновили клятву супружеской верности, так советует проповедник… что Уилкинсоны и Адамсы и Фелтоны и ещё хрен знает кто, а её муж почему-то не хочет… и что у всех наступил ренессанс, прямо как в юности, ну, ты понимаешь, Джоан, о чем я…

.............

Джек заглушил мотор, ну да, вот и он, ишь, какой гусь… в черном костюме, с седым хвостом… но тут слишком крутой склон, придется объезжать по грунтовке, а это крюк мили в две, не меньше. В любом случае, надо спуститься вниз, вдруг мужик уже дозвонился до службы спасения, и помощь не требуется… хорошо бы. Деньги у него имеются, это факт… тёмно-вишневый BMW, самый навороченный, семьсот двадцатый… прямо как из каталога нарисовался в этой канаве… не повезло машине. Странно, как же его угораздило… в этом месте довольно крутой поворот, но его трудно не заметить, куча знаков к тому же, заснул он, что ли? Если так, нормально ещё отделался, сам вроде цел…

– Привет! Меня зовут Джек. Проблемы?

– О, привет! Я – Билл Шоугер… вот, такое дело. Проскочил поворот, понимаешь, задумался на пару секунд…

По склону вьется маслянистый след, всё ясно – пробит картер, тут полно острых камней… Джек обошел машину. Впереди тоже сюрприз. Из радиатора горделиво торчит здоровенный рогатый сук, повезло так повезло. Съехать и напороться на единственную корягу, застрявшую на берегу… дыра сквозная, заварить не удастся, придется ему менять и радиатор, и поддон… ну и, понятно, помялся капот, разбита передняя фара…

– Ну как, что скажешь? Серьезно, да? Я плохо в этом разбираюсь… когда эта ветка воткнулась, оттуда жидкость полезла, с шипением, знаешь… как пена…

– Это вытек антифриз. Потому что ты пробил радиатор. В общем, дальше не поедешь, надо вызывать эвакуатор… у тебя к тому же картер пробит, смотри, всё масло вытекло.

– Да? Этого я не заметил, надо же… а тут поблизости есть какой-нибудь сервис?

– Какой-нибудь есть… но за такую машину они вряд ли возьмутся. Тебе надо в Литл-Рок. Короче, вызывай эвакуатор.

– Так вот я и пытаюсь, но ужасная связь – то занято, то пойдут длинные и опять сорвется…

– Да, это точно, связь тут хреновая, особенно в этой яме. Я мог бы попробовать из дому… слушай, Билл, скоро уже стемнеет, давай тебя хоть на дорогу вытащу… а вообще-то предлагаю заехать к нам. Кэт… тьфу ты, Трейси приготовит ужин, заночуешь у нас, места достаточно, а утром решишь свою проблему… Так как?

– Спасибо, Джек! Ты настоящий брат! Но это… зачем я буду вас стеснять, я же могу остановиться в любом мотеле, ты отбуксируй меня, пожалуйста… но только не бесплатно! Я так не могу, я обязательно хочу заплатить…

– Понимаешь, Билли, сейчас я немного занят, до темноты мне надо забрать своих баранов, а до ближайшего мотеля в Булшоалз отсюда двадцать пять миль, есть ещё пара мотелей на рыболовном курорте, но это не намного ближе… тут же край непуганых идиотов, ты не понял еще? Тут даже магазинов нормальных поблизости нет, не то что… Я за ножами для газонокосилки езжу в Миссури… А ещё у нас сухой закон, Билли, здесь даже пиво не купишь, надо тащиться в Бакстер или в Миссури опять же… а я могу угостить тебя виски, так что решайся.

– Я понял, Джек, спасибо огромное… а я могу быть чем-то полезен с баранами?

– Благодарю, Билл, я справлюсь.

С ножами в Миссури явно перебор, ножи для газонокосилки и прочую хозяйственную дребедень сейчас уже можно покупать в Харрисоне, но тоже двадцать миль на минуточку… Почему-то вдруг ему захотелось заполучить домой этого франта, хоть разнообразие… покажет ему музей в конце концов, а то уже пару лет никому не показывал. Только этой дуре Пэм из Мичигана.