Текст книги "Черная валькирия (СИ)"
Автор книги: Елена Милютина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 17
Обен.
Геллерт пришел в себя сразу по окончании наркоза. Вначале не понял, где он и что с ним. Потом в его памяти возник образ стреляющей по дикарям Элеоноры и их панические крики:– «Черная Валькирия! Смерть»! Летящий в девушку нож, попытка загородить ее собой, резкая боль в груди и беспамятство. Сразу возник вопрос, чем все закончилось? Судя по всему, нож, попавший в спину, убрали, раз больших повязок нет, удар был не опасен. Он попытался приподняться, но сильные руки удержали его.
– Тише, – сказал хриплый, непонятно чей, голос, – лежи спокойно! Рано еще ворочаться! Что не помнишь ничего?
– Помню, в Элеонору бросили нож, попали в меня, дальше все, очнулся здесь, где я?
– На крейсере, в медблоке, в палате. Сейчас доктору сообщу, что очнулся. Она и скажет, что можно, что нельзя. Пить хочешь? – Гелл кивнул, ко рту поднесли какую-то посудину с носиком, дали сделать два глотка. Вроде сухость во рту уменьшилась. Хлопнула дверь, кто-то вошел.
– Показатели в норме, давление держит, повязки сухие, оттока по дренажам почти нет. Воздух еще выходит, но уже меньше. – Докладывал кому-то тот же низкий голос.
Геллерт с интересом оглядывал помещение. Белые стены, видимо, пластик, какие-то аппараты, издающие монотонные звуки. Он никогда не был ранен так сильно, что требовалось помещать его в госпиталь, так, царапины. Сейчас же, скорее всего, что-то серьезное! Перед глазами появилось лицо женщины неопределенного возраста, одетой, как врач. Спросила:
– Как самочувствие, боли в груди есть?
Он прислушался к себе, и уверенно ответил:– Нет, только трубки мешают.
– Ну, трубки потерпеть придется, без них пока никак. Вставать нельзя, потом, завтра, оперировавшие врачи осмотрят и скажут, что можно начинать делать. А пока лежать.
– Меня оперировали?
– Пришлось, кинжал легкое пробил, почти до сердца дошел, так что зашивать пришлось и легкое, и внешнюю оболочку сердца. Все серьезно.
Геллерт помолчал и решился: – А чем все закончилось?
– Чем, чем, повязали всех, Говорят, Элеонора застрелила вашего главного злодея. Прямо в лоб. Железные нервы у девчонки. Вся в отца!
– Она не пострадала?
– Нет, единственный удар ты на себя принял. А медицина у вас здесь такая, что пришлось нас всей бригадой срочно с Элланы везти. Хорошо, Эктор со своей экспериментальной яхтой за сутки домчал, А то могли нас и не дождаться, пришлось бы Паулю самому пытаться что-то сделать, он-то всю грудь бы тебе распахал, несколькими швами бы не отделался. А так, аппараты привезли, быстро справились. Отдыхай. Сестер слушаться без возражений. Ладу, старшую, даже император слушался, когда у нас лежал! И до завтра все дела только лежа, утку принесут, если надо, понятно?
Было неудобно, но он кивнул. Вспомнил Элеонору, ей тоже приходилось помогать раненым! С мыслью о ней, он уснул. Проснулся от громких разговоров. Пятеро врачей, четверо мужчин и одна, уже знакомая женщина. Что-то громко обсуждают. Один, черноволосый, с аккуратной бородкой обернулся, посмотрел на Геллерта, и привлек внимание коллег:
– Разбудили! Давно пора, почти сутки прошли, здорово ты, Пауль, его загрузил. Мне наркоза-то пришлось чуть-чуть добавить, только для релаксации.
– Так ожидал вас через двое-трое суток, боялся, дернется и все, сердце пропорет! А идти на открытую торакотомию не хотелось, уж очень травматично, да и помощников нет. Местные эскулапы в прошлом тысячелетии застряли. Каменный век!
Геллерта засыпали вопросами о самочувствии, попросили пошевелить руками, потом сесть помогли, при этом смотрели не на него, а на экран какого-то прибора.
– Ну что, реакция на нагрузки адекватная, дренаж перикарда сухой, я его извлекаю, с моей стороны, как закроется отверстие после извлечения, может вставать. – высказался пожилой строгий мужчина.
– С моей стороны дренаж в нижней части плевральной полости тоже уберем, там все сухо, воздушный еще подержим, пусть бронхи покрепче зарубцуются. Левое легкое уже почти расправилось, пока форсировать не будем, опять же из-за поврежденных бронхов. Тоже может вставать, но пока без прогулок – до туалета и обратно, с сопровождающими. И пищу принимать можно сидя. Вообще, для легких, сидячее положение лучше всего, застоя не будет. И, Пауль, противокашлевые препараты еще два дня, потом ревизию проведем через отверстие для дренажа, там решим, можно ли дыхательную нагрузку давать! Пока только упражнения для тела, вспомогательную дыхательную мускулатуру тренировать, – подхватил его коллега, более молодой, чуть полноватый шатен.
– Пауль, перевязку поможем сделать, дренажи извлечем сами, а дальше ты один, опыта хватит! Поехали в перевязочную! Можно на кресле!
Поездка в перевязочную прошла спокойно, часть трубок убрали, на швы положили новые наклейки. Но голова к концу поездки сильно кружилась, устал, так что после посещения туалета больше на подвиги не тянуло, хотелось полежать. Подошла женщина – врач, уже знакомая, представилась Валентайной Грогг, реаниматологом. Объяснила, что головокружение и слабость – это следствие препаратов, которыми его накачал доктор Пауль, что бы он смог дождаться приезда бригады с Элланы. Рассчитывал на три дня, а они приехали раньше, потом присоединился наркоз, так что голова будет тяжелая еще пару дней. А так он счастливчик, лезвие пару миллиметров до сердца не дошло, костюм погасил энергию, а если бы он носил еще и жилет, как положено, то вообще бы ничего не произошло, хотя, конечно, таскать такую тяжесть не всякий сможет. Правда, Эльриана костюм несколько раз спасал, но от самого страшного покушения защитить не смог, в полет такое не надевают. Представила ему ту самую старшую сестру Ладу, здоровенную тетку, это ее бас он слышал в первый день. Организовали обед, в палате у стены имелся столик. После обеда потянуло снова в сон, проснулся уже вечером, перед ужином. В коридоре около палаты раздавались голоса.
– Знакомое место, – сказал мужской голос, – я здесь в себя приходил, после того, как Эльриан меня с Обена вытащил. Знаешь, Эви, как-то неправильно у нас медовый месяц проходит! Ладно, хоть в Петербург на белые ночи слетать удалось, а из Арре нас сразу же вытащили, так на озеро и не попали.
– Ничего, теперь вернетесь, и съездите.
– Так Эктор хочет на Терру лететь, запускать двигатель в серию. Только не на саму Терру, а на Селену, на завод Лански-Грасс.
– Тогда поступайте просто, летите на Терру, в Кейптаун. Там такая же долина с озером имеется, так сказать, оригинал. Мишель свою именно с нее скопировал! Я с дедом и бабушкой договорюсь, вас в их поместье примут, на мыс Доброй Надежды съездите.
Ну что, молодые люди, – раздался бас Лады, – пойду, посмотрю, как там пациент, пора будить, ужин скоро!
– Скажите, Лада, а это нормально, что он так спит? Вон, Ронгвальд уже на второй день прыгал, в постели не удержать было.
– Так это во второй раз, после плановой операции, а в первый все гораздо хуже было. Здесь Пауль перестарался, в искусственную кому ввел, что бы спокойно дождаться специалистов. Там же лезвие в миллиметрах от сердца стояло, пошевелился неловко, и все. А крейсер – это не наш госпиталь, там бы и сердце заштопали, и запустили бы заново. Вот и перестраховался. Ты же Нора сама рассказывала, в каком состоянии медицина на Обене. Пауль все клиники обзвонил, пытался хотя бы помощников найти, все шарахались – тяни, мол, кинжал так, а там как Бог на душу положит. А так хорошо все вышло, аккуратненько. Эльриан уже пообещал нашим новый аппарат, последней модели, а этот здесь оставят. Доктора Юрген Торвальдсен и Жюстен Андре` обещали врачей с Обена обучить, как ими работать. Вон, сегодня поехали кого-то оперировать.
У Геллерта в груди радостно трепыхнулось спасенное сердце. Элеонора, пришла проведать! Надо подняться, пусть Лада поможет! Но на просьбу помочь переодеться и сесть, изложенную шепотом богатырша покрутила пальцем у виска:
– Вы, молодежь, совсем без мозгов! – у Геллерта глаза полезли на лоб, но Лада тут же разъяснила, тоже шепотом, – ты ее от ножа закрыл? Закрыл. Значит, она тебе благодарна? Благодарна. Так зачем показывать, что ты уже так хорошо себя чувствуешь, что и сидеть можешь, и за своей внешностью следишь. Ты сейчас должен только-только вырвавшимся из ледяных объятий смерти выглядеть. Почти что умирающим лебедем. Говорить тихо, как будто сил совсем нет, руки поднять не можешь. Ужин принесут, захочет с ложечки покормить – соглашайся, да все не лопай, две-три ложки, а на остальное сил нет! Я потом настоящий ужин принесу. Понял? Знаю я, как она тебя переносила с трудом, в начале знакомства. А сейчас, пусть проникнется!
– Но это же нечестно?
– Что нечестно? Вот ты сейчас усядешься, покажешь удаль, она и решит, что ничего страшного, обошлось, а ты после ее ухода свалишься без сил реально, только никто этого уже не увидит! А то, что на два миллиметра глубже, и ты бы даже так, как я тебе рассказываю, общаться бы не мог, лежал бы весь в проводах и с искусственным водителем ритма! Да и не пускали бы к тебе никого! И дышал бы через стому в трахее за тебя аппарат. Знаю, видела такое на своем веку. Поэтому, хочешь девушку привлечь, слушай старую Ладу, дурного не посоветую! Нору я с детства знаю, сердце у нее доброе, только эта доброта за семью бронированными дверями закрыта, до нее достучаться надо! Понял? Знаю я твою историю, армейской науке научили, а житейской – нет, и крутись, как хочешь! Так что ложись, и в нужный момент дай покрывалу сползти немного, пусть на дренаж полюбуется! Кузина у нее почти врач. Она ей объяснит, что она сама не поймет, и лучше бы пострашнее, чем на самом деле! – И она пригласила гостей войти.
– Гелл! – Шагнула через порог Элеонора, – как ты? Я так испугалась, когда в тебя этот кинжал, от которого ты меня загородил влетел! Мы быстро, не будем тебя утомлять! Просто мне ничего не рассказывают, вот я и решила все сама узнать. Познакомься, это моя кузина, Эвелина, она в медицинском учится, ее муж, Ронгвальд, принц Итонии. Мы решили сами все узнать. Ронгвальд откроет твою историю болезни, он на IT– технологиях учится, Эвелина прочтет и мне перескажет! Рон, Эви, это Геллерт, старший брат Габриэля, сейчас он взял управление Обена в свои руки.
– Нора, – перебила ее кузина, пока ее муж копался в терминале компьютера на отдельномстолике в палате, – а почему прямо не сказать, что он король Обена?
– Да Гелл пообещал народу референдум о типе правления, пока королем именоваться не хочет.
– Так, еще один приверженец демократии. Хорошо, что бы эти игры не кончились, как для Рона!
– В это время Рон подал голос: – Готово, Эви, читай! – Эвелина отошла к компу.
– Я тебе после расскажу, что с Ронгвальдом случилось! – Шепнула Элеонора, поправляя одеяло, укрывающее Геллерта, – как ты себя чувствуешь?
– Сносно, расскажи, что произошло, после того, как я свалился? Ты действительно пристрелила Каруса?
– Да, у меня получилось, я почему к тебе сразу не кинулась, он у меня прямо в прицеле был, только он за спинами прятался, а как выскочил на свободное место, у ворот, думал уже, что ушел, ухмылялся, вот тут я ему и попала в самый лоб!
– Ты вообще очень профессионально стреляла, прямо снайпер!
– Так я снайпер и есть. У меня много побед за стрельбу, но из бытового оружия, из боевого только небольшая практика, на военной кафедре, я же военный психолог!
В этот момент Нору тронула за рукав Эви: – Нора, мы пойдем, а то нас слишком много, я потом тебе все объясню, не при Геллерте.
– Жаль, мне бы тоже хотелось узнать подробности, – Гелл улыбнулся вымученной улыбкой, – а то все темнят, что-то скрывают. Ты, Элеонора, сразу не уйдешь? – просьба прозвучала довольно жалко, Геллу даже стало стыдно.
– Нет, что ты, посижу, пока не выгонят! Знаешь, мне объяснил твой Джон, почему меня эти дикари обозвали Валькирией и ведьмой. Это дикий народ Вельхе`ньян, живут где-то в лесах на северо-западе материка, язычники. Их здорово подкосила засуха, они скотоводы и добытчики поделочных камней, из которых потом фигурки режут. Скот у них дохнуть стал, люди болеть, они в деревню поехали, продать камни, купить зерна, а у них никто ничего не купил. В деревне тоже все голодают, ждут помощи. Вернулись ни с чем. И тут к ним приехали какие-то люди, богатые, видимо, знатные, сообщили, что в столице раздают голодающим зерно, им тоже выделили, но их соседи, с которыми они враждуют, Новyде`рьян, выехали вперед и хотят все зерно получить только для себя. Вот они и рванули отбивать свое! А у них есть поверье, что если они неправое дело совершат, то Верховный бог отправит свою дочь, черную деву Валькирию их покарать! Дева с черными волосами, одета в черное, и с огненной дубинкой в руках! Оказалась, я похожа!
– Похожа, ты вся такая красивая была, с развевающимися волосами!
– Ты заметил!
– Я только на тебя и смотрел, поэтому и увидел, как этот псих в перьях в тебя кинжал метнул!
– Я тебе так благодарна, я так испугалась, когда ты упал! Тебя из-за меня ранили! Та же меня собой заслонил!
– Сам виноват, мне твой отец костюм космодесантника выдал, велел носить, а я только часть надел, без жилета, он уж слишком тяжелый был!
– Ой, да этот костюм только отец носить и может! Это же тяжесть такая!
В это время дверь в палату отворилась и Лада внесла поднос с едой.
– Ужин, – провозгласила она, выразительно посмотрев на девушку, – придется прервать вашу беседу. Вставать больному еще нельзя, так что буду кормить сама.
– А можно я? – неожиданно робко попросила Нора, – я умею, я же в госпитале тоже кормлю лежачих!
Лада выразительно посмотрела на смутившегося Гелла, и снисходительно разрешила.
– Только постель не запачкай!
Словарик для перевода с медицинского на человеческий.
Пневмоторакс – повреждение грудной клетки, или легкого, при котором воздух проникает в плевральную полость. Может быть открытым и закрытым, опаснее всего – когда воздух поступает и не имеет выхода. Это грозит смещением органов в противоположенную сторону и нарушением их функции. Смертельно опасно.
Торакоцентез – небольшой разрез в межреберье, для проникновения в грудную клетку эндоскопом, или введения дренажа – трубки для выведения содержимого.
Плевральная полость – пространство внутри одной половины грудной клетки, выстланное тонкой оболочкой – плеврой. Обычно заполнено легким.
Эндоскоп – прибор для осмотра или хирургического вмешательства в полостях человеческого тела. Может быть диагностическим и хирургическим. Обычно транслирует картинку на экран монитора, но иногда можно смотреть и просто глазом в окуляр.
Торакоскопия – осмотр плевральной полости через эндоскоп.
Торакотомия – хирургическое вскрытие к грудной клетки, что бы получить широкий доступ к органам, там находящимся, обычно достаточно травматичный, так как часто необходимо вмешиваться и на костях (грудине, ребрах).
Трахеостомия – хирургическое открытие окна в трахее, чаще всего при невозможности нормального дыхания через гортань, сложностей при интубации, или необходимости долго поддерживать искусственное дыхание через аппарат.
Интубация – введение трубки через гортань в трахею, для аппаратного дыхания при наркозе, или нахождении больного в глубокой коме. В последнем случае, через 3–5 дней рекомендовано наложение трахеостомы и дыхания через нее, для предупреждения травмы голосовых связок.
Межреберье – промежуток между ребрами, где расположены дыхательные мышцы и сосудисто-нервный пучок.
Главные бронхи – бронхи 1-го прядка, идущие от трахеи каждый в свое легкое, всего их два – правый и левый.
Ателектаз – спадение, сжатие легкого, когда из него выходит воздух, как из сжатой губки. Обратим. Легкое снова может заполниться воздухом.
Гемодиализ – «искусственная почка» служит для удаления вредных шлаков и посторонних токсических веществ из крови.
Гемосорбция – облегченный и «точечный» вариант гемодиализа, направленный на удаление определенной группы веществ из организма, не требует большего количества донорской крови.
Глава 18
Обен.
Лада вышла, Элеонора подошла к кровати и растерялась. Она не знала, как изменить ее положение, приподнять изголовье. В госпитале Обена приходилось с усилием крутить ручку, а здесь? Гелл заметил ее растерянность и спросил, что случилось.
– Глупость такая. Я не знаю, как поднять изголовье кровати. Она какая-то суперсовременная. А вообще, тебе можно сидеть?
– Сказали, даже нужно, полезно для легких, только пока долго не получается, голова кружится!
– Это из-за наркоза, или кровопотери?
– Из-за того, чем меня Пауль накачал, что бы я дождался бригады с Элланы, Он не хотел сам кинжал извлекать, у него оборудования не было. И рассчитывал он на трое суток, а бригада прилетела за один день, никто же не знал о новом двигателе!
– Да, дядя Эктор удивил! Так как кровать управляется?
Вон, справа, на стойке изголовья пульт, им и управляется. Там, по команде и столик из-под нее выезжает! Посмотри, там все кнопки обозначены!
Элеонора быстро разобралась с управлением, приподняла изголовье, достала столик, установила перед Геллом, принесла тарелку.
– Слушай, давай я сам поем, не такой уж я инвалид, – запротестовал Геллерт, однако, есть в положении полулежа было трудно, почему-то дрожала рука, голова слегка кружилась, поэтому после пары попыток Нора взяла кормление в свои руки и умело скормила ему кашу с фруктами, Геллерт, по совету Лады хотел отказаться от десерта, но молочное желе, которое Нора обозвала «паннакотой», выглядело так аппетитно, что он съел и его, и запил все фруктовым напитком. Нора привела все в порядок, убрала стол, изголовье кровати трогать не стала, по просьбе Геллерта. Оставила в приподнятом состоянии. Воцарилось немного неловкое молчание. Нора искала тему для разговора, что бы не уходить подольше, и нашла!
– Гелл, – спросила она, – отец привезет Габриэля, он задержался из-за него, ждал, пока он подаст документы в Технический Университет. Ты же не будешь против, если он будет учиться на Эллане?
– Конечно, не буду, мне уже поздно учиться, так пусть хоть брат получит образование! И какую он специальность выбрал, ты не знаешь?
– IT– технологии, это он на Ронгвальда насмотрелся. Рон хороший программист. Он даже Габи кое-что показал, у того получается.
– Нора, послушай, я Габриэля совсем не знаю, расскажи, какой он вырос, скажу честно, меня волнует, что его воспитывала Альмира, то есть Ванесса, после пострига. Кого она вырастила?
– Боишься, что он тебе завидовать и противостоять будет?
– Ну, не совсем боюсь, но опасаюсь. Не за себя, Просто Обену сейчас никакое противостояние между последними Гродтонами не выдержать, А Габриэль слишком молод, да и не примут его всерьез. Так что власть ему передавать нельзя. Альмира прочно ему голову забила, что он король?
– Хорошо, раскрою чужие секреты! Альмиру Габи терпеть не может, раньше боялся, теперь почувствовал поддержку нашей семьи, перестал. Он, после того, как его от похитителей спасли с моим участием, как-то мне сразу доверять стал, много рассказывал. Мы с ним по интернету общались. Так вот, он очень переживал, что ответственность за Обен на него свалится. Считал, что не готов к этому. Очень просил тебя найти, хотя отец прямо сказал, что вероятность очень мала, Менее 10 процентов. Отец Альмиру сразу просчитал, и на место поставил. Понял, что она из себя представляет. Так ей и заявил, что из-за ее амбиций Габриэля чуть не убили, отправил ее обратно, на Обен, приказал не мешаться. Так что Габриэль рад будет, что первый претендент на корону – ты.
Заметив странное выражение лица Геллерта, Элеонора удивленно спросила:
– Гелл, ты что, не рад, что Габи тебе не конкурент?
– Я, может, тебя разочарую, Нора, но я надеялся, что через пару лет, когда на Обене будет порядок, передать власть Габриэлю, или вообще, провозгласить республику. Я серьезно. Надеялся, что удастся немного просто пожить, без волнений, без ответственности за других! Но сначала Джон твердо сказал, что бы не надеялся, сейчас Обену республика противопоказана, а теперь еще и Габриэль учиться захотел. Придется тянуть планету самому. Жаль, но от долга не спрячешься!
– Я думала, что ты с самого начала готовился принять планету, после изгнания Каруса!
– Понимаешь, ты сочтешь меня слабым, но у меня до сих пор, собственно, с 10 лет, жизни, как таковой не было. Сначала бабушке Наире с отцом помогал, ну и прятался, соответственно. Потом, когда меня с подачи Альмиры, вышвырнули вон, тоже пришлось за каждым словом и жестом следить, боясь, что разоблачат. О том, что было после смерти старика Орински, вообще говорить не хочу. Эти воспоминания хочется забыть навсегда, да не получается, часто лезут в голову, особенно во сне, в кошмарах. Потом, генерал Штраббе гонял, учил, даже танцевать учил, говорил, пригодиться. Он прекрасно понял, кого к нему прислали, в отличие от Джона. Тот только Габриэля увидев, и услышав о седых волосах, понял и зачем мне краска для волос, и многое другое. Догадался, кто я на самом деле. После смерти генерала пришлось армию тянуть, тоже одни проблемы, теперь, вот, корона на голову валится, и ведь не убежишь! Ладно, что-то я раскис и разнылся, утомил, наверное. Это, видимо, еще препараты Пауля в крови гуляют, на откровенности тянет. Ты и так обо мне была не самого лучшего мнения, а я еще больше его порчу!
Элеонора никак не могла найти подходящих слов, что бы ответить на, фактически, исповедь Геллерта. Она жалела Габриэля, выросшего в приюте, в котором управляла его жестокая бабушка, и только теперь поняла, что на его долю не выпало и десятой доли того, что пришлось пережить его старшему брату. Подумаешь, высекли несколько раз за шалости и плохие отметки, так у них, в Кадетском Корпусе, только при Эльриане порку отменили! А там учились не беспризорники с улицы, а дети высшего дворянства, и поднимать руку запрещалось только на членов императорской фамилии! А тут в 10 лет детство закончилось, а в 12 и семьи лишился. А что с ним было, когда его продали, подумать страшно! Она решилась. Взяла руку Геллерта, лежащую поверх одеяла, сжала в обеих ладонях, и проговорила:
– Гелл! Спасибо. Что был со мной откровенным! Знаешь, мне теперь стыдно, за то свое поведение. И ты нисколько не упал в моем мнение, а наоборот, поднялся. Пройти через такое, и не сломаться, не потерять себя, на это способен только очень сильный и мужественный человек. Так что прав твой Джон, без тебя им не справится. Так что отдохнуть тебе еще не скоро удастся. Только, когда порядок на планете наведете. К сожалению. Тебе надо с моим отцом поговорить, ему-то планета на шею свалилась в 19 лет, через месяц, в 20, короновался. Так что может опытом поделиться! Вот, сейчас у него все налажено, толковые помощники имеются, может иногда расслабиться. А раньше, я сейчас удивляюсь, как у него на нас, детей, время находилось. Он же отцом в 22 года стал. Надо было династию восстанавливать! Так что что-то схожее у вас есть. Это вон, Ронгвальду проще, поругался с отцом, отказался стать наследником, еле уговорили все-таки вторым номером после дяди стать, и занимается, чем хочет, к чему душа лежит. Правда, тут его отец очень перед ним виноват, видимо, он его так до конца и не простил. Но об этом лучше с ним самим поговорить, пусть сам свою историю расскажет, заодно, как на Обене побывал.
Они немного помолчали. Элеонора только хотела предложить Геллерту лечь, как появилась Лада, отдала тарелки сопровождавшему ее роботу, и своим громоподобным голосом заявила:
– Так, все, заканчиваем посиделки! Нора, тебе завтра на работу, Геллерту отдыхать пора, и капельницу ему на ночь опять назначили! Койку я сама в нужное положение приведу. Прощайтесь, пошла капельницу готовить. – Лада вышла, Элеонора вздохнула, – Я завтра только совсем поздно смогу, после девяти часов. Меня перевели на график 12 через 24, зато послезавтра у меня весь день свободен. А потом отец прилетает, Габриэля привезет, ты с ним знакомиться будешь, я с отцом объясняться, – Нора вздохнула. В коридоре что-то загремело.
– Давай прощаться. Но завтра я обязательно загляну, хоть и поздно! – Она помедлила, потом спросила: – Ты позволишь? – Не дожидаясь ответа, девушка наклонилась и поцеловала Геллерта в щеку. Быстро выскочила из палаты, не дожидаясь его реакции.
Тут же вошла Лада. Оценила ошарашенно-счастливое выражение лица молодого человека, усмехнулась про себя:– «Я, кажется, становлюсь просто штатной императорской свахой! Сначала Эвелина с Ронгвальдом, теперь этот мальчик с Элеонорой! Я уж думала, что ее ничем не проймешь, уж больно горда! Но права оказалась я, а не психолог с образованием Аннабель. Она-то считала, что Элеоноре нужен кто-то мягкий, подчиненный, а я сразу поняла, что она с таким ребенком, как этот Габриэль заскучает через год, или меньше! Ей равный нужен, но тот, кто умеет компромиссы находить! Этот, похоже, умеет. Жизнь научила»!
Пока Лада налаживала капельницу, Гелл думал, чем ему заняться, пока она капает. Решил, пока есть свободное время, изучить пару вопросов, прошедших мимо него. Попросил Ладу принести ему из библиотеки крейсера книгу об истории и составе правящих семей галактики. Надо закрыть этот пробел, что бы в будущем не попасть впросак. Книга была в электронном виде, Лада скачала ее на планшет для чтения, принесла. К своему удивлению, Гелл читать не смог. Буквы расплывались, двоились. Он и увеличивал шрифт, и менял яркость фона, но ничего поделать не мог. Только заболела голова. Вернулась Лада, он попросил ее спросить у Пауля, может ли быть такой Эффект у его препаратов, и когда он пройдет. Та, ворча, сделала какой-то укол, болезненный, Потом заменила закончившуюся капельницу на новую, спросила, когда он закончил ужин, что-то подсчитала в уме, шевеля беззвучно губами. Принесла тубу с какой-то пастой, серой, не аппетитной, и какой-то безвкусной, сунула ему в рот пару ложек и дала сразу запить.
– Что за гадость? – спросил Гелл.
– Сорбент, – коротко и непонятно пояснила медсестра. Потом сбоку из-под кровати достала что-то вроде корзинки, со стоящей в ней противной уткой и пояснила:
– Тебе зачем-то назначили мочегонное, так что в вену будем раствор вливать, а он естественным путем выливаться будет, причем, достаточно резко, здоровый человек может до туалета не успеть, а ты тем более. Ты уже достаточно оклемался, так что с прибором сам справишься, позовешь, когда полная будет. Где кнопка, знаешь, и я заглядывать буду, капельницы менять! Похоже, нам полночи так развлекаться придется. Мне ничего не объяснили, не спрашивай, Придет Валентайна, или Пауль, разъяснят! – Озабоченно покачала головой и вышла.
Предупреждение Лады он оценил минут через 15, когда еле успел схватить утку. Причем, делать это пришлась еще раз пять за час, а потом вызывать медсестру. Еле дотерпел, пока принесут новую. Старую, с содержимым, на удивление, не стали выливать, а унесли. Следующий час все повторилось. Геллерт не понимал, зачем такие издевательства, но сообразил, что неспроста. Еще через час позывы стали реже, но капельницу новую все же поставили. Гелл задремал, но его разбудили и всунули еще две ложки той гадости, что назвали «сорбент». Тут же появились Пауль и Валентайна Грогг, в сопровождении еще одного доктора, седого и в очках, как выяснилось, личного невропатолога старика Ингвара. Он посветил Геллу в глаза, велел попасть пальцем в кончик носа, стукнул пару раз молоточком в разных местах, потом притащили еще один прибор, одели ему на голову, подержали пять минут и сняли. Вышли все вместе, ни объяснив не слова. Геллерт начал злиться. Что за тайны Мадридского двора?
И тут вновь появились Пауль и Валентайна. Присели на стулья у кровати, посмотрели друг на друга и Валентайна начала рассказ!
– Значит так, Геллерт, у нас осложнения. Наконец разговорили того гада в перьях, что кинжал швырнул. Три дня молчал, как рыба, вчера получили разрешение, и вкололи сильный психотропный препарат. И он заговорил! Барьеры слетели. Стал хвалиться, что «приспешник» девы-смерти, принявший на себя удар, все равно умрет, спасти не смогут, так как кинжалу лет 400, изготовлен он великим шаманом их племени, предсказавшим и голод, и появление Черной Валькирии. Для того, что бы уничтожить божественную деву он изготовил заговоренный кинжал, который передавали от вождя к вождю все это время. И ему пришлось им воспользоваться, что бы спасти своих воинов. Наши безопасники в заговоры не верят, а вот то, что кинжал мог быть отравлен, поняли. И отправили и нож, и ножны на экспертизу. Тем более этот вождь пояснил, что шаман, для поддержания силы велел каждые 10 лет выдерживать нож в уваренном отваре грибов «ваденра-пьятто», вроде так произносятся. Но последние 100 лет эти грибы перевелись, они были известный галлюциноген, наркоманы все подчистили. Поэтому они варили «Бразо-тотто», тоже галюциноген, но гораздо слабее, его отвар сами шаманы пьют для входа в транс и предсказаний. Так вот, проверили нож, на нем нашлись остатки яда. Сильнейший нейротоксин. Именно в нем причина твоих головокружений, дрожи в руках, сонливости. К счастью, видимо, со временем, его действие ослабло, а использованные не те грибы извратили действие, ну и препараты для наркоза и снотворные, тоже. Но отравление есть. Нейротоксин у тебя в крови. Так что мы не зря издевались над тобой всю ночь. Часть яда вывели. Сегодня пару часов отдохнешь и повторим. А там император должен с собой привезти аппарат для гемосорбции, им и выведем остатки! Хотели гемодиализ подключить, но здесь аппараты в таком состоянии, кровь для них почти не проверяют, можно только навредить хуже этого полудохлого токсина. Все ясно?
Геллерт молча кивнул, но потом опомнился, и попросил начать пораньше, что бы успеть закончить самое неприятное до восьми вечера, до прихода Элеоноры. Врачи пообещали.
