Текст книги "Семь кругов адского рая"

Автор книги: Елена Малахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Миниатюрная коробка, которую Ник сжимал в руке, собираясь вот-вот достать, осознанно скользнула обратно на дно кармана.

– … и, конечно же, так оно и будет... – рассеянно промямлил он, чувствуя на себе удивленные взгляды.

Софья с ухмылкой смотрела на брата и ждала ненавистной минуты, когда появится нежеланная родственница. Но речь Ника закончилась совсем иначе.

– … Прости, я настоящий растяпа и сегодня пришёл без подарка. Но обещаю, впредь буду предусмотрительней. Эля, с днем рождения!

Такого поздравления: бессвязного и бестолкового, от возлюбленного Эли гости никак не ожидали. Они переглядывались в удивленном недоумении, не зная, что сказать. Тяжело дыша от злости и обиды, Эля сидела с надутыми губами, стыдливо пряча глаза от кислой мины обескураженной подруги. В сверкающих глазах именинницы появились заметные капилляры, придавшие взгляду болезненный вид. Разочарование её было на лицо, и каждый из друзей, кроме Миланы, позлорадствовал в тайниках души, что земля слишком круглая, чтоб оставаться постоянно безнаказанной за высокомерие. Остро предчувствуя их злорадство, Эля с каждым мгновением становилась краснее, а взгляд бегал по столу, не останавливаясь. Сама не сознавая до конца, что именно породило внутри непримирительную досаду – отсутствие подарка или предложения о замужестве – она презирала Ника за унизительное положение, в которое тот поставил её перед отборной публикой и благодарила себя, что сдержала язык за зубами, не растрепав гостям о скорой свадьбе.

В воздухе повисло молчание, напряженное и длящееся, казалось, целую вечность. Небольшая аудитория ещё трезвых друзей не знала, как себя вести.

– Да уж! – протянул Максим, утоляя глотком минеральной воды взыгравшую жажду. – Сокол – непревзойденный талант делать сюрпризы.

В подобном состоянии Грановский не скрывал эмоций и любого мог зацепить излишней откровенностью и прямотой. Обидные слова, которыми он всегда находил случай швырнуть налево и направо, могли бы составить целый пасквиль; лишь потому в его телефонном справочнике значилось только два настоящих друга, которые смиренно его терпели.

Ситуацию снова спасла Милана.

– Друзья, я бы хотела…

И она, разливаясь в сладостных комплиментах, стала нахваливать достоинства подруги, но та совсем не улыбалась.

Ник внимательно патрулировал взглядом только барную стойку. У него напрочь отбило аппетит и желание пить. На мгновение Женя скрылась в дверном проёме, ведущем на кухню, и показалась снова, толкая перед собой стальную тележку. На верхнем ярусе красовался изумительный торт. Направляясь к столику, она приостановилась возле сцены. Тучный певец с добродушным лицом и длинной бородой шагнул к ней навстречу, и они перекинулись парой словечек. Не сводя зачарованных глаз с девушки, Ник безмолвно ликовал всей душой. «Не может быть, это же действительно она!» – мысленно подытожил он, разглядывая приятные черты бледного личика, которое теперь вспыхнуло в памяти с максимальной отчетливостью, будто все те линии на её лице он выводил собственными руками и кистью. Он был безумно счастлив. Ему почудилось, что всё это время он провел в тёмном подвале, где нет ни света, ни тепла, а теперь его рука будто открыла окно в райские сады, наполненные жёлтым ослепительным светом, откуда его черноглазая богиня протянула ему руку, чтобы спасти его из мира адских душевных страданий. Перед ним пронеслись полгода смиренных надежд на встречу; усталость, благодаря которой он предавался сну, хотя всякий раз подумывал поработать над портретом незнакомки чуть дольше обычного; вспомнил, как бесцельно и скучно он жил в квартире Эли, и мысль о том, что она целовала его и обнимала, была ему противна как никогда. Он смотрел и не мог наглядеться.

Пока Ник, окрыленный экзальтацией тела, совершенно отрекся от мира, люди уставились в свои тарелки с остатками салата, а тем временем официанты подали горячее.

– Здорово ты её проучил! – тихонько посмеялась Софья, ставя блюдо перед братом. – Не знаю, почему ты не сделал задуманного, но я безмерно рада!

Фоновая музыка внезапно утихла. Налаживая аппаратуру, певец приспосабливался на сцене, где мерцали разноцветные кружки светодиодного диско – шара. Женя подошла вплотную к столу, выпрямилась, смотря на виновницу торжества и с выражением произнесла:

– Элеонора, разрешите от лица нашего дружного коллектива поздравить вас с днём рождения и подарить этот замечательный торт. Пусть ваша жизнь распустится миллионами прекрасных цветов, а мечты станут реальностью, ломая на пути все немыслимые препятствия!

Гости зааплодировали. Стараясь держать глаза нараспашку, Грановский применил усилие, чтоб повернуться в кресле лицом к хозяйке заведения, когда та завершала поздравительную речь. Тело его, будто напичканное транквилизаторами, обмякло и не поддалось мозговым командам. Он осознал, что перед ним та самая негодяйка, превратившая дорогущую машину в полированную сковородку. Распахнув глаза пошире, он с превеликим трудом встал на ноги и громко возмутился.

– Очень интересно, кто позвал сюда эту кошку драную? Ну-ка, топай отсюда!

Он небрежно замахал руками, и совершенно неожиданно контролируемая жестикуляция сменилась ощущением пронзающей боли в носу. Не понимая, что произошло, Грановский лежал на полу, раскинув руки, как морская звезда. От случившегося все пришли в замешательство, а Женя незаметно проскользнула на кухню, давая шанс буйной компании разобраться самостоятельно. Галина Ивановна не на шутку перепугалась первого случая драки и умоляла Женю вызвать полицию, поскольку охранники подходили значительно позже. Ведь такого каламбура хозяйка заведения никак не рассчитывала увидеть на банкете приличных, на первый взгляд, людей.

– Что за день?! Надо же, какое совпадение! – сказала вошедшая на кухню Даша. – Второй раз за день увидеть этого ненормального. Он даже в трезвом состоянии неадекватен, а про пьяного и говорить нечего!

Женя хотела вылить целую тираду эмоциональных слов, но её отвлек звонок телефона.

– Лариса Эдуардовна, что-то случилось? – безмерная тревога проникла в хрупкое тело Жени.

Та никогда не звонила ей без веской на то причины.

– … Хорошо, я скоро буду.

Окончив разговор, Женя бросилась в раздевалку.

– Дашуль, мне срочно нужно уехать. Ты остаёшься за главную! Софье скажи, чтоб позвонила охраннику. Надеюсь, к моему возвращению кафе не постигнет судьба Помпей.

Женя чмокнула растерянную Галину Ивановну в колпак, где в беспокойной голове, пока она сидела у стола, сложив руки, представилась несчастная юдоль запеченной форели. По её умозаключению именно она полетит со стола первой, когда вздорный нахал от легкой артиллерии закусок перейдёт к тяжёлой артиллерии горячих блюд в объёмных посудинах. Эта кошмарная мысль заставила Галину Ивановну беспомощно вцепиться в колпак и сбросить его с головы на столешницу.

– Столько трудов ради одного скандала, – промямлила она.

– Нам ничего не остаётся, как продолжить оборону, – посмеялась Даша, когда Женя ушла.

Глава 12

– Не держи меня, он перешёл все границы! – кричал разъяренный художник.

Сергей пытался удержать Ника, заслоняя мужественной грудью путь к пострадавшему. Илья поднял с пола в конец опьяневшего Грановского, абсолютно не понимающего, как из уверенного вертикального положения принял строго горизонтальное. Капли алой крови с его носа падали на кафель, создавая этюд абсурдной картины «Концепция пространства, ожидание»⁷. Эля зарыдала, закрыв дрожащими руками побелевшее от испуга лицо. Милана обняла подругу и отвела в сторону, уговаривая успокоиться. Таня принесла ей воды, а Настя нависла над барной стойкой, требуя лёд для побитого парня.

– Да что он вообще о себе возомнил?! – кричал Ник. – Я прошу тебя, отойди!

Он ещё долго оказывал другу сопротивление, но Сергею удалось-таки затолкать разгоряченного защитника в мужской туалет.

– Дружище, да что ты творишь?! – Сергей хорошенько встряхнул Ника за грудки. – Остынь, наконец!

Лихорадочный озноб постепенно отступал, расслабляя сжатые кулаки Никиты. Он повернулся к зеркалу. Распаленные глаза светились нездоровым блеском, от пунцовых щек исходил неистовый жар, и могло показаться, что тот перенёс на ногах тяжелый грипп. Открыв кран, он умылся, а вместе с убегающей холодной водой покидала и овладевшая им злость. Ник расхохотался истерично, со злодейскими переливами в голосе, продолжая созерцать несвойственное ему отражение в зеркале. Сергей настороженно посмотрел на друга.

– Слушай, Ник, заступиться за оскорбленную девушку – поступок весьма благородный, но обязательно было учинять разбирательство на кулаках? Можно для начала провести воспитательную беседу.

– Серый, это она… Понимаешь?! Она! – бредил Ник, продолжая истерично посмеиваться.

– Не понимаю. Кто?

– Моя незнакомка! Это моя незнакомка! Я должен с ней поговорить! – сказал он, направляясь к выходу. Но проницательный Сергей и не думал на том заканчивать, потому остановил его рукой.

– Ник, ты осознаешь, что сейчас разбил нос Максиму Грановскому? Он ведь не только твой друг, а ещё и непосредственный начальник – самый вспыльчивый человек, которого я знаю! Соответственно, что из этого вытекает?

Спрятав руки в карманы, Никита стоял напротив товарища и молча переваривал непомерной сложности информацию для окрыленного тела.

– … а то что двери «Design and Style» отныне для тебя закрыты. Считай, ты уволен – это во-первых, – Сергей продолжал загибать пальцы. – Дружбе вашей конец, это во-вторых. И не обижайся, будь он трезв, тебе бы пришлось несладко, это в-третьих. Я не спрашиваю, почему ты не сделал Эле предложения – теперь итак всё ясно, но ты испортил девушке праздник, поступив с ней ничуть ни лучше, чем Макс с твоей незнакомкой.

– Дружище, ты как всегда прав. Но я не стану извиняться перед Максом! Его неадекватное состояние не оправдание хамству. Пойми, я полгода старался забыть её – не получалось. Я искал – и не находил. И, наконец, когда отпустил ситуацию, смирился и даже решился на брак с самовлюбленной пустышкой, которую выносит лишь родной отец – она сама пришла ко мне! А какой-то дикарь, богатенький ублюдок, в которого превратился наш друг, оскорбляет девушку моей мечты. Неизвестно, что он мог позволить себе, не останови я его. Я не стану преклоняться только потому, что я перед ним в долгу из-за работы. А насчёт Эли... Так было задумано. Теперь наши отношения можно считать официально расторгнутыми. Ведь после такого позора перед своими друзьями она меня и близко к себе не подпустит. А разочарование поможет не страдать из-за разлуки. Всё-таки ужаленное самолюбие куда важнее её чувств ко мне…

Вбежала перепуганная Софья, запыханная и бледная, как мел.

– Ники, ты в порядке?

– Соф, между прочим, ты зашла в мужской туалет! – Никита громко рассмеялся.

– Да какая разница! Всё нормально?

Она обхватила ладонями его лицо и стала осматривать на наличие повреждений.

– Не переживай. Скажи лучше, кто та девушка, которая подарила торт?

– Это Евгения Жукова – хозяйка кафе, – удивленно промямлила Софья, не понимая какое сейчас это имеет значение. – А что?

– Ты можешь позвать её? Я нашёл свою незнакомку, и зовут её Женя!

Оторопев, Софья приложила пальцы к губам.

– Наша Женя? Серьёзно? Та, из-за которой ты убивался – наша Женя?! – небесные глаза Софьи округлились. – Она каждый день была со мной, а ты считал её без вести пропавшей! Ну дела! А я как раз хотела вас познакомить. Я ей говорила, что брат придёт на банкет в качестве гостя. Но, к сожалению… она уехала по срочному делу.

– Второй раз срочные дела разлучают нас... – улыбнувшись, Ник весело подмигнул сестре. – Но ничего, теперь-то я её не потеряю!

Глава 13

Банкет кончился, толком не успев начаться. Пока трое вели беседу в туалете, Илья погрузил в салон пьяное тело Максима Грановского, и машина скрылась за стеной проливного дождя.

Эля даже вообразить не могла такого сценария организованному празднику. Разочарованная и грустная, она сидела, выпивая залпом один бокал шампанского за другим. Однокурсницы развлекали её воспоминаниями о студенческих годах. Но ей было не интересно. Она выпятила вперёд губы, а на каменном лице под глазами появились чёрные подтёки косметики. Плакать в свой день рождения Эля, безусловно, не собиралась, но судьба уготовила ей иную роль. Роскошь внешнего вида именинницы испарилась ровно как хорошее настроение. И только одна Милана, сознавая почему подруга в таком трансе, понимающе смотрела на неё. Эля старалась не встречаться с ней взглядом. Ей было стыдно за неоправданное хвастовство.

В конце зала показался силуэт Краснова, а следом за ним вышли Никита и Софья.Ник подошёл к Эле сзади и обнял ее. В зале воцарилось напряженное молчание. Эля гордо выпрямила спину, и глаза моментально увлажнились.

– Прости, я не хотел, чтоб так вышло…

Она ничего не ответила и, смахнув побежавшую по щеке слезу, положила ключи от своей машины рядом с тарелкой Миланы.

– Отвези меня, пожалуйста, домой.

Эля накинула норковое болеро и вышла на улицу, а следом за ней удалились Милана и разочарованные гости.

Ник потер гладкий подбородок, наблюдая в окно, как стремительно удаляется красный Lexus.

– Теперь она навсегда забудет меня!

Глава 14

Ник ошибался. То взыграло пьяное самолюбие, которое выветрилось утром вместе с запахом алкоголя. Сергей добродушно приютил друга у себя на ночь. Ник проснулся рано утром в прекрасном настроении и принял душ. Дома никого не было. Телефон спокойно лежал на столе. В левом уголке моргал индикатор. Светились девятнадцать пропущенных звонков от Эли и несколько смс с текстами следующего содержания:

«Перезвони, нам надо поговорить!»,

«Значит, вот чего я стою в твоих глазах? Зачем ты так со мной?!»,

«Ну и отправляйся на все четыре стороны, надоело бегать за тобой! »,

«Любимый, прости, ты просто позвони, мне очень плохо...»,

«До чего ж ты бессердечный, ненавижу тебя!»,

«Ник, не изводи меня, прошу поговори.».

А также голосовое сообщение от стационарного мобильного офиса Грановских:

«Уважаемый Никита Андреевич, ждём вас в часы работы бухгалтерии за расчетной заработной платой и в отдел кадров за трудовой книжкой.»

Похоже, инцидент обернулся непоправимыми потерями, превращая лучших друзей в кровных врагов.

Звонком предупредив Сергея, что оставит ключи у консьержки, Ник вышел из дома. Первым делом в списке запланированного было забрать свои вещи от бывшей возлюбленной.

Квартира Эли находилась в элитном районе Благодатска на Георгиевской улице. Ник поднялся на девятый этаж и, подойдя к двери, хотел открыть своими ключами. Но дверь оказалась незапертой. Он разулся в богато отделанной прихожей в светлых тонах и проследовал в гостиную. Безукоризненная чистота радовала глаз, создавая впечатление нежилого, но невероятно ухоженного помещения. Весь бездыханный интерьер смотрел на Ника нежностью пастельных тонов. На изумрудного цвета стенах, отделанных белыми панелями в виде причудливых квадратов, красовались два шедевра великих художников.

Одной из них была работа Сальвадора Дали «Постоянство памяти»⁸. Ник вспомнил, как подолгу, сидя на диванчике сбоку, разглядывал репродукцию. Она навивала тоску по безвозвратно потерянному времени, которое стирало всё на своём пути, оставляя лишь мимолётные воспоминания, но даже те не смогут задержаться в памяти навечно… Изображенные мягкие часы на песчаном плато картины в его понятии указывали на зацикленность рода человеческого на данной величине. Люди целиком зависимы от времени. Они постоянно куда-то спешат и за этой спешкой не замечают, порой, самого главного; назначают встречи на определённый час, думают не о сей минуте, которую проживают, а о том, что было на прошлой неделе, и что будет через день; или куда отправятся утром в пятницу или вечером в четверг. В столь своеобразном произведении искусства, которое никак не вяжется со здравым смыслом, было столько болезненного абсурда, что лишь некоторые могли увидеть в изображенной аллегории целостный этюд того, как выглядит человеческий разум на самом деле, со всеми его парадоксами и особенностями, тесно связанными с процессом мышления. Странные мысли и ассоциации часто не имеют начальных истоков. Они возникают спонтанно только потому, что человек так устроен; возникают у всех без исключения. Только одни люди делятся ими с окружающим миром, а другие хорошенько прячут на самых дальних полках разума. Безусловно, замысел картины, придуманный Дали, не имел ничего общего с представлениями Ника об экстравагантном полотне. Но в том, наверно, и состоит главная прелесть искусства: автор предоставляет право безграничной фантазии зрителя разгадать самостоятельно все недосказанности и тайны, сокрытые в произведении.

Другой репродукцией, висящей на стене, была картина эпохи Возрождения «Любовь небесная и Любовь земная»⁹. Никите нравилась эта картина, но в отличии от художественных критиков, лично для себя он не видел в ней загадки. Однако, сейчас, когда он стоял на перепутье двух дорог, на одной из которых стояла красавица Эля, а на другой – луноликая Женя, в произведении Тициана Никита увидел отражение этих самых дорог: надменно сложенные губы венецианки, сидящей на колодце, ассоциировались с высокомерной Элей; а богиня, спустившаяся с небес, напоминала о совершенстве его любви к Жене.

Он оторвался от картин и продолжал осматривать обстановку, в которой провел несколько месяцев. Предметы мебели и сам интерьер относились к винтажному вычурному стилю. Он обратил внимание на журнальный столик – на прозрачном стекле столешницы не было ни единого пятна, что показалось ему очень странным. Керамическая статуэтка Афродиты сверкала лоском. Нику вспомнилось, как он подарил её Эле во время путешествия по загадочной Греции. Афродита поражала густотой белокурых волос до пят, развивающихся по ветру. Откровенные места соблазнительной фигуры прикрывала ткань из россыпи чистого золота. Скрестив ноги, богиня грациозно стояла на открытой стороне ракушки с изящно поднятой вверх рукой. Удивительная красота загорелого лица и строгий взгляд напомнил ему ту самую изюминку в чёрных глазах Жени, которая украла его сердце. Он невольно улыбнулся, отрывая взор на три ночных светильника по разным углам комнаты, где также отсутствовала пыль. Ник всегда удивлялся, зачем столько света, когда человек не увлекается чтением на сон грядущий?! Что говорить о классике, когда даже к коротким статьям в журнале у блондинки отсутствовал интерес, а картинки по ночам она не разглядывала.

Никита смотрел на пышность этой комнаты с циничным равнодушием. Достаточно было одной ночи, проведенной дома у Сергея Краснова, чтобы понять насколько королевские хоромы Эли для него чужие. Ведь возвращаясь в них, на душе не становилось теплее, и поговорка «дома и стены лечат» никак не подходила под те ощущения, которые он испытывал в трехкомнатной золотой клетке. Чувство некой свободы господствовало в душе при мысли, что он больше не увидит эту клетку. Ему показалось, он не был здесь целую вечность, и от каждого предмета мебели веяло холодностью, духом заточения. Быть может, тому виной те скучные вечера в компании Эли, когда она без умолку раздражала его пустой болтовнёй. Или потому, что он не сразу привык складывать вещи в отдельной гардеробной и принимать ванну то в одной, то в другой комнате. Но как бы там не было, Никита был рад своему возвращению в тесную съемную квартиру, для которой хозяину не удалось найти надёжные руки. Он не желал искать более просторное жилье, ибо надеялся на скорый переезд Жени к нему. В маленькой коморке они бы не смогли надолго терять друг друга из виду.

И всё-таки Ник терялся в догадках, почему дверь была незаперта, и кто навёл весь этот лоск в квартире? Эля неряшлива и ленива и всегда вызывала домработницу из дома отца раз в три дня. Чтобы окончательно убедиться в идеальной чистоте, он подошёл к картине Дали и провел по раме пальцем: на ней не было ни частички пыли. А ещё позавчера приступ утомительного чиханья на аллерген надоедливо мучил его аккуратный нос.

Мысли Ника оборвались охрипшим голосом Эли.

– Я наняла горничную. Она только что ушла. Отец подарил нам две путёвки на Карибское море, кто-то должен убирать в квартире, пока нас не будет...

Никита молчал.

–… я не сержусь, и подарки мне от тебя не нужны. Но ты мог бы хотя бы ответить на звонок или сообщение? – Эля вдохнула. – Ладно, забыли… У нас очень мало времени на сборы, вылет уже завтра.

– Эль, я пришёл за вещами, – холодно отрезал Никита.

Элю пошатнуло в сторону.

– Ты что меня бросаешь? – она мгновение помолчала, взвешивая те ужасные слова, что так громко произнесла. Они звучали, как зачитанный судом приговор подсудимому, и в ней заговорило отчаяние. – Но почему? Ведь у нас всё было хорошо! Мы вместе просыпались, обнимали друг друга ночами. Всё было так здорово! К тому же я люблю тебя, а ты любишь меня, зачем?

Ник обернулся. В глазах Эли, опухших от слез, читалось недоумение, а синеватые круги под ними лишь подчеркивали болезненную красноту глаз. Её худенькое тело тонуло в розовом шелке пеньюара. Расчёска со вчерашнего дня не касалась светлых волос, и те небрежно свисали прямыми спутанными прядями. Никогда ещё эта красивая блондинка не выглядела так жалко. Ник растерялся. Они редко ругались; Ник не любил женских истерик, потому старался тщательно их избегать, не провоцируя на большой скандал. Её вид настолько поразил Ника, что его сердце напомнило о себе нудным стоном. Он сразу вспомнил, какие мучения перенёс за последние полгода, и поэтому смягчил тон.

– Я не бросаю тебя, мы расстаемся. Пойми меня правильно, я не тот, кто тебе нужен. Я смогу доставить тебе только боль.

Ник прошёл мимо Эли в гардеробную – она была увешена дорогими платьями, костюмами, юбками – и, взяв свой чемодан, собрал свою одежду, затем проследовал в спальню, где ещё недавно эффектная блондинка грела его своим обнажённым телом. В комнате кофейно-бежевый интерьер и метод его расстановки вторили интерьеру гостиной. Никита открыл шкаф и стал собирать вещи в чемодан.

– Почему ты уходишь? Что во мне не так? Если хочешь, я научусь готовить и перестану говорить о платьях и моде? Хочешь даже буду рисовать? Я научусь! Правда! Я стану такой, какой ты пожелаешь! Я ради тебя готова на всё! Только не уходи!

Никита молчал. Он не знал до конца, как вести себя дальше. Неимоверная жалость точила его изнутри, но он должен был поставить точку в пустых отношениях.

– Эль, дело не в тебе…

– Тогда в чём дело?!

Он не ответил, продолжая накидывать вещи в чемодан.

– Скажи, почему ты вчера ударил Грановского? Ты что знаешь эту девушку?

– Нет.

– Тогда почему? Тебе нравится надо мной издеваться?

Собрав остатки парфюма из ванной, которая выходила из спальни, Ник закрыл чемодан.

– Грановский вел себя, как свинья, – ответил Ник.

– А ты? Ты не вёл себя, как свинья? Ты испортил праздник, который я почти год готовила! Ты растоптал меня на глазах моих гостей. Зачем ты так со мной? Ты влюбился в другую?

– Эль, я очень тебя прошу, услышь меня. У нас ничего не выйдет. Мы слишком разные, чтобы воссоздать в жизни нечто грандиозное...

Взяв с туалетного столика наручные часы, случайный взгляд Ника остановился на фотографии в декоративной рамке. Она хранила в себе тёплые воспоминания их совместной поездки в Рим. На фоне старинного Колизея – два счастливых лица. Белоснежные улыбки въелись в бледные губы Никиты и Эли, которые весело гримасничали, делая в обнимку удачный кадр. Он отчётливо припомнил тот день, когда они купались в лучах щедрого солнца Европы, без устали посещая античные достопримечательности. Тогда Никита думал, что обрёл свою половину, и, казалось, их лица выражали подлинную радость. Но как же сильно он ошибался…

Ник положил часы в боковой карман чемодана и молча покинул спальню. Эля побежала за ним и, опередив его в прихожей, кинулась на шею.

– Прошу, не оставляй меня. Без тебя я умру!

Уверенность покидала Ника. Он не нашелся, что ответить, пытаясь расцепить крепкие объятия блондинки. Из её зелёных глаз брызнули реки слез великой горечи.

– Ненавижу тебя, Соколов! Ты скотина, кровопийца, подонок! Уходи на все четыре стороны! Ты испортил мне всю жизнь! Меня нельзя бросить, понимаешь? Нельзя! Я ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Элю охватила настоящая истерика. Она стучала кулаками по груди Никиты, продолжая во весь охрипший голос сыпать проклятиями. Ник поймал её руки. Он выглядел растерянным, и в то же время его ужаснуло поведение той, с которой ещё вчера навеки вечные хотел связать свою жизнь. Она, словно неразумное дитя, требовала, чтоб её желания непременно исполнили. И только сейчас его осенило: та разыгранная трагедия никак не связана с тем, что любимый человек уходит навсегда; это следствие раны задетого самолюбия. Она не могла простить себе, что бросают её, причём не имея на то причин; не могла смириться, что её будут терзать вопросом о расставании знакомые и друзья. Ей было стыдно сознаться в неоправданных надеждах.

Ник прижал её к себе, она долго сопротивлялась. Рыдая во весь голос, её руки были крепко сжаты в кулаки. Затем истерика превратилась в бесконечные всхлипывания и судорожные передергивания тела. Он чувствовал жар, исходящий от роскошного тела, который так заводил его в начале отношений, а теперь он поражался тому, что прелесть отточенной фигуры его ни капли не интересовала. Он чувствовал себя подлецом, и теперь пятилетняя разница в возрасте между ними ощущалась весьма остро. Внешне Эля выглядела рядом с Никитой ровесницей, но в душе она была ещё капризным ребёнком.

– Эль, ты безумно красива. Я бы даже сказал: самая красивая девушка на свете, – нежно успокаивал её Ник, поглаживая рукой по спутанным волосам. – Поверь, ты найдёшь своё счастье. В мире полно достойных парней. Собери вещи и езжай отдохни! Морской воздух точно пойдёт тебе на пользу.

Он постепенно отстранялся. Боясь показать проявленную слабость, он не глядел ей в глаза. Сочувствие переполняло его душу. Неистовые рыдания и женские слезы могли манипулировать им, но он отчаянно боролся сам с собой. Когда Ник ехал за вещами, он хотел порвать с Элей хладнокровно, что было бы куда эффективней. Увы, на деле все оказалось ни так просто, как показалось сперва… Она смотрела в пол безжизненным взглядом. Жалостливо скривив брови, он поцеловал её в макушку, отвёл сочувственный взор, затем медленно отошёл к ключнице, повесил ключи и вышел, оставляя убитую горем Элю наедине с ужаленным самолюбием.

Глава 15

Улицу оживили капризы весны. Набухшие зеленые почки пробивались сквозь озябшую кору. Деревья воскресли от долгой мерзлоты и тянулись все выше и выше к раскаленному светилу, беспощадно слепившему глаза. Люди, наивно покупаясь на фальшивую теплоту, оставляли головные уборы дома, на полках. Они, точно кроты, вылезли глотнуть свежего воздуха, заполняя парки и скверы, мостовые, набережную и лужайки на Тихих Заводях.

Ник приехал в кафе в начале десятого. В зале царили чистота и порядок, ни что не выдавало признаков неудачного банкета. Сверху барной стойки торчала рыжая голова Даши и три закрытые коробки. Женя стояла у бара, в точности как на авторском полотне Никиты под названием «Закат» – грациозная стать и волнистые пряди волос непреодолимо тянули его.

Он подошёл ближе и поздоровался. Голос его задрожал, как у мальчишки на первом свидании. Женя, не меняя положения тела, держалась за коробки растопыренными пальцами. Бесцельный взгляд Ника упал на ее руку. На безымянном персте золотым блеском отливало обручальное кольцо.

– Простите, мы ещё закрыты, – добродушно произнесла Женя и понесла верхнюю коробку на кухню. – Приходите к десяти, мы будем очень рады вас обслужить!

Утро у неё не задалось. На лице отпечатались глубокие следы усталости, намекая на бессонно проведенную ночь.

– Братишка, как здорово, что ты пришёл! – изрекла обрадованная Софья, выходя из раздевалки. – Даш, помнишь Никиту? Мы учились в пятом классе, когда он выпускался из школы.

Даша заулыбалась. Огонёк в голубых глазах, идеально гармонируя с ярким цветом волос, одарил Никиту пикантными нотками открытого флирта. Она редко позволяла себе заигрывать первой, ибо скромность значительно преобладала в её характере. Однако, от Ника пахло соблазном и устоять было невозможно.

– Не помню... Скорее всего мы не виделись, а так бы я точно запомнила… Я Даша.

– Очень приятно познакомиться.

– Здорово ты вчера вмазал этому хаму!

Ник натянуто улыбнулся.

– Сонь, я пойду… Ещё встретимся, – он глянул на рыжую воздыхательницу добрыми глазами. – Пока, Даша.

– Покааа… – протянула Даша, оттопыривая пальцем нижнюю губу.

Софья побежала вслед за братом. Ник уже открыл дверцу машины и собирался уехать.

– Ники, подожди, ты куда? Я тебя с Женькой не успела познакомить.

– В том больше нет нужды. Она сказала, кафе закрыто.

– Ты чего раскипятился, как чайник? Твоя непредсказуемость меня пугает!

Ник отпустил дверцу и оперся спиной на кузов авто. Его руки нырнули в глубокие карманы джинсов.

– Она замужем, довольна? Я видел обручальное кольцо на пальце.

– И что в этом такого?

– А то! Неужели ты думаешь, что она предпочтет меня своему мужу?

– Ник, ты ведь даже не попробовал.

Никита метнул на сестру взгляд непримиримого осуждения.

– Ты всё знала! Знала и молчала…

Софья осторожно положила руку ему на плечо.

– Ник, я познакомлю вас, и всё образуется, поверь!

– О чём ты говоришь? – он резко освободился от её руки. – Она даже не посмотрела в мою сторону!

– Она сегодня ни на кого не смотрит, ходит сама не своя... Не уезжай! – Никита открыл дверцу, – погоди! Ник! Давай всё спокойно обсудим!

– Пока, Сонь. Увидимся.

Он сел в машину, и через минуту клубы пыли вихрем поднялись с асфальта в воздух.

– Вот ведь упрямец! А ещё говорит на отца не похож!

Софья вошла внутрь. За столиком у входа с чашкой кофе трепались Даша и Женя. Конечно, она прекрасно знала о семейном положении начальницы, но в отличии от брата не видела в том ничего криминального. Муж ни разу не появлялся в стенах заведения, ни разу не довозил её в кафе и не дожидался после работы. Можно ли назвать такие безответственные отношения крепкими узами двух любящих сердец? Определённо, что супруг не интересуется жизнью любимой женщины и не волнуется за неё, когда та возвращается ночью одна. Тогда есть ли право на существование у такого брака?

Софья напрягла память, вспоминая бывших девушек Никиты. Мягкий склад характера и самолюбивые принципы не позволяли ему разбивать влюбленные парочки голубков или ходить в любовниках. Но его чувства к Жене не походили на те, что он испытывал ранее. Потому его поведение Софья никак не могла взять в толк. Эх, мужчины… Как же легко они сдаются!