Текст книги "Зависимый-2. Я тебя верну (СИ)"
Автор книги: Элена Макнамара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 9
Я чувствую себя злоумышленником… Или беглянкой! И, конечно, обманщицей…
Да ещё и дочь заставляю врать постоянно.
Сначала она врала Андрею, что мы занимаемся йогой в спорткомплексе. А теперь Алисе пришлось сказать ему, что мы на весь день пойдём гулять в торговый центр, потому что её мама, то есть я, до сих пор не выбрала платье. А ведь день рождения мужа уже в это воскресенье.
Но самым большим потрясением стало то, когда прошлым вечером за ужином, Алиса усадила нового плюшевого медведя на соседний стул. У дочки полно игрушек, но почему-то именно подарок Спартака стал особенным.
Андрей, к счастью, никак не прокоментировал наличие игрушки за столом. Он со мной не разговаривает, выбрав позицию обиженного на весь мир. Его задело то, что я пялилась в телевизор, пока там показывали Спартака. И теперь муж решает вопросы со мной через Алису. Очень по-взрослому, чёрт возьми!
Хотя этой ночью он всё-таки пришёл в спальню и лёг рядом. Долго молчал, разглядывая потолок, а потом произнёс стальным голосом:
– Что бы ты там себе не навыдумывала, ничего не выйдет, Тась. Ты – моя жена. Алиса – моя дочь! Вы обе – мои! Не строй воздушных замков. Я с лёгкостью их разрушу.
Сейчас, когда мы с Алисой в спешке купили платье… то, красное, которое я уже примеряла несколько дней назад… и покидаем торговый центр через задний выход, слова мужа всё ещё звучат в моей голове.
Мне кажется, что Андрей знает о каждом моём шаге. И просто позволяет немного поиграть в самостоятельность. А потом мои замки действительно рухнут, и случится что-то ужасное.
Андрей стал очень скрытным. Захар больше не появлялся в нашем доме. Глеб тоже не выходил со мной на связь. Но ощущение, что за мной постоянно наблюдают, не отпускает ни на секунду. И вчера в парке, и сегодня утром в школе Алисы, и потом в торговом центре…
Даже когда мы с дочкой едем в маршрутке, мне кажется, что как минимум трое мужчин наблюдает за каждым нашим шагом. Один из них выходит на нашей остановке, и моё волнение усиливается.
Зачем я это делаю? Зачем везу Алису к Спартаку? Зачем вновь заставляю врать?!
Словно собственноручно рушу её размеренную жизнь… Ведь я с самого рождения старалась огородить дочку от всего, что могло причинить ей боль. А теперь поступаю нелогично. Будто и правда вновь подчинилась Глебу, как раньше подчинялась всей команде чемпиона…
– Мамочка, почему мы так бежим?
Алиса запыхалась. С трудом успевает перебирать своими маленькими ножками, чтобы поспеть за мной. Всё это время я шла быстро и тянула её за руку, стараясь оторваться от того подозрительного мужчины из маршрутки.
Обернувшись, нигде не нахожу его взглядом, и мне тут же начинает казаться, что я сама себе всё придумала. Сбавляю шаг и с улыбкой говорю дочери:
– Это у нас с тобой пробежка сейчас была. Разминка перед тренировкой…
В её глазах появляется сомнение, и взгляд вновь становится очень взрослым и вдумчивым.
Я поспешно отворачиваюсь и вновь смотрю вперёд. Нужный дом всего в нескольких метрах, и мы доходим до него размеренным шагом. Подойдя к подъезду, нажимаю на верхнюю кнопку на панели. Буквально через мгновение щёлкает замок, и я распахиваю дверь.
– Я же не взяла свою форму! – вдруг спохватывается Алиса, когда мы поднимаемся на третий этаж.
– Она тебе не понадобится, – успокаивающе сжимаю её руку.
Сегодня я намеренно надела на дочку спортивный костюм, потому что брать сменную одежду в торговый центр было бы ну очень глупо. Наш водитель вряд ли стал бы задавать вопросы, но мне не хотелось привлекать к себе никакого лишнего внимания. И всё должно было выглядеть вполне обыденно. Иван высадил нас возле входа в центр и должен вернуться, чтобы забрать, лишь по моему звонку. Когда мы якобы нагуляемся и устанем.
Когда преодолеваем последний лестничный пролёт, замечаю Спартака. Он встречает нас возле двери в квартиру. Ту самую, до которой я так и не дошла, увидев мужчину сразу с двумя девушками. И похоже, он заметил меня тогда…
Что он подумал?
Что это была ревность? Что это она заставила меня убежать?
Надеюсь, Спартак не считает, что между нами хоть что-то возможно? Да, у нас с ним общая дочь, но на этом всё. Больше нас ничего не связывает!
– Здравствуйте, – смущённо здоровается с ним Алиса, когда мы переступаем порог квартиры.
– Привет.
Спартак опускается на корточки, намереваясь помочь дочке снять обувь. Пока развязывает шнурки на её кроссовках, поднимает взгляд вверх и смотрит мне в глаза.
– Здравствуй, Тась.
– Да… привет, – нервно облизываю пересохшие губы, стараясь не смотреть в бездонные глаза чемпиона.
Там можно утонуть… Я сто раз тонула в них раньше.
Неуверенно переминаюсь с ноги на ногу. На сгибе моего локтя болтается пакет с новым платьем, а я совсем позабыла об этом. Стягиваю пиджак с плеч, и пакет неминуемо падает на пол.
Спартак поднимает его с пола, вертит в руках, потом протягивает мне.
– Что это? – спрашивает, всё ещё сжимая край бумажного пакета в пальцах, даже когда я уже хватаюсь за ручки.
Не хочу отвечать. Любая моя случайная оговорка может привести к тому, что всё же выяснится, кто мой муж. И тогда нам с Алисой лучше быть подальше отсюда.
– Да так… Мы были в торговом центре, – бросаю непринуждённо.
– Мама купила новое платье, – внезапно заявляет Алиса. – Она в нём очень красивая.
Дочка уже самостоятельно сняла куртку и без стеснения проходит из просторной прихожей в гостиную.
– Что ж… платье, – выдыхает Спартак, отпуская пакет.
Мужчина как-то немного растерянно проводит пятернёй по коротким волосам на макушке. Его вмиг потемневший взгляд скользит снизу вверх по моей фигуре, лицу. Задерживается на губах… А потом Спартак резко разворачивается и уходит вслед за Алисой.
Оставив пакет с платьем в прихожей, тоже прохожу в гостиную. Она оказывается очень просторной и светлой. У дальней стены стоит огромный кожаный диван кремового цвета. Перед ним большая плазма на низкой тумбочке. И пушистый ковёр на полу, тоже кремовый. Это всё, что есть в комнате. Спартак всегда любил минимализм, и я вижу, что его вкусы и теперь не изменились.
А ещё он никогда не любил ходить вокруг да около. Предпочитал говорить прямо о своих интересах и желаниях. Ему претило тратить время впустую. Называл этот процесс – топтаться на месте. Я даже сейчас помнила, как он на всего лишь третьей нашей встрече чётко обозначил свою позицию. Я была ему нужна. И отказ не принимался.
Но сейчас я не понимаю, что ему в действительности нужно.
Алиса? Я? Мы обе?
Наверное, он мог бы стать отцом для нашей дочери… когда-нибудь. Когда научится контролировать гнев. Если научится!
Ну а наша с ним история давно закончилась. Она полна ложью и предательством. Даже вспоминать не хочется…
– Мам, посмотри! Здесь как в спортзале! – слышится восторженный голос Алисы, и я тут же иду на него.
Из гостиной есть выход в коридор. Справа замечаю уютную кухню, потом дверь ванной комнаты. Ещё через несколько метров – распахнутая настежь дверь в спальню. Там, в отличие от всей квартиры, царит лёгкий беспорядок. Смятые простыни, разбросанные подушки…
– Зал не там, Тась…
Хриплый голос Спартака звучит рядом с моим виском, и я практически подпрыгиваю от неожиданности.
Неужели и правда замерла на пороге его спальни?
Резко отступаю и от комнаты, и от мужчины. Смотрю в указанном им направлении и тут же вижу последнюю дверь. Должно быть, там и находится зал, где тренируется бывший чемпион. Направляюсь туда, но Спартак ловит мою руку и не даёт сдвинуться с места.
– Я думал, что ты давно меня не боишься, – шепчет он с каким-то надрывом. – Но ты дёргаешься каждый раз, когда я подхожу чуть ближе, чем следует. Думаешь, тюрьма сделала меня ещё большим психом?
– Не знаю… Ты мне скажи!
Задрав голову, бесстрашно смотрю в лицо Спартака. Сейчас я отвечаю за Алису и поэтому могу требовать от мужчины, чтобы он немного прояснил картину. На что он способен теперь, если гнев возьмёт над ним верх? Может ли он обидеть нашу дочь?
– Я не псих, понятно? – тихо рычит Спартак, сдавливая мою ладонь своей огромной ручищей. – Меня просто бесят обстоятельства…
– Какие?
Я пытаюсь выдернуть руку, но он не отпускает. Хватает ещё и за вторую. Наступает, прижимая меня к стенке. Припечатывает к ней мои руки. Мы практически боремся, но делаем это беззвучно, чтобы не услышала Алиса. Точнее, я пытаюсь бороться с этой горой мышц и бездной ярости.
Бесстрашная и глупая… Ведь на самом деле я пытаюсь побороть внутри себя тот ноющий трепет, который вызывают все его прикосновения.
Ненавижу себя за это!
И его! За то, что использовал и бросил!
– Обстоятельства, в которых ты ложишься в койку к другому мужику, – шипит Спартак с болезненной гримасой на лице прямо в мои губы.
Так вот в чём дело! Он всё ещё считает, что имеет права на меня!
Шесть лет назад я была его собственностью. И шага не могла ступить без позволения чемпиона или его команды.
Хватит! Это всё в прошлом!
– Этот чужой мужик – мой муж, – бросаю безапелляционно.
И тут же получаю убийственный выстрел зелёных глаз. Спартак наваливается на меня всем телом, упирается лбом в мой лоб и молча прожигает меня взглядом.
Я зажмуриваюсь, потому что уже успела утонуть в этих глазах…
– Ты намеренно меня провоцируешь? Хочешь прощупать границы моей вменяемости? Так вот лучше не стоит, Тась! Я сам не знаю, насколько меня хватит. Любое напоминание о существующей действительности просто убивает меня!
После этих слов, произнесённых сдавленно и глухо, я резко распахиваю глаза. В его взгляде застыла боль, и моё сердце сжимается. Оно вновь реагирует на чемпиона. Как и шесть лет назад, мне по-прежнему жаль его.
– Но ты можешь быть уверена, – Спартак наклоняется ещё ниже, его горячее дыхание опаляет мои губы, – нашей дочери я вреда никогда не причиню…
После чего мужчина отпускает меня и, резко отпрянув, идёт в сторону спортзала. В этот момент оттуда выглядывает Алиса. Она уже сняла кофту и даже напялила маленькие детские боксёрские перчатки.
– Ты готова? – Спартак невесомо проводит по её макушке ладонью. Алиса живо кивает. – Тогда начнём!
И они оба скрываются за дверью…
А я стою, прижавшись к стене, не чувствуя своих ног. Боюсь, они не удержат меня, если сделаю хотя бы шаг. Всё моё тело дрожит. И помнит… Помнит прикосновения чемпиона. Который когда-то… пусть и недолго… пусть и не взаправду… но был моим!
* * *
– Можешь меня не щадить, – с улыбкой заявляет Спартак, опускаясь на колени перед Алисой.
Та встаёт в стойку, прикрыв лицо перчатками, и готовится бить по лапам, которые Спартак надел на свои руки.
Около часа он объяснял ей, что нужно делать. Как стоять, дышать, наносить удары… Кажется, она понимает его с полуслова. Поверить сложно, но наша пятилетняя дочь буквально нашла себя в этом суровом виде спорта! И явно получает удовольствие от процесса.
Просто безумие!
Я не знаю, что и думать. Надеялась, что она быстро наиграется, поняв, что бокс – это занятие совсем не для девочки. Но теперь я убеждена, что Алиса и не подумает отступать.
– Итак… бей! – командует Спартак, выставляя лапы перед собой.
Алиса наносит удар, потом ещё один.
– Сильнее!
И дочка бьёт сильнее. И ещё… Спартак водит лапами из стороны в сторону, заставляя Алису двигаться. Потом начинает легонько отвечать на её удары, вынуждая закрываться.
От того, что наша дочь всё делает правильно и не по возрасту умело, в глазах Спартака вспыхивает что-то сродни восторгу, гордости.
Что скрывать, я тоже наблюдаю за ней восторженно. Расположившись на матах, веду себя тихо как мышка, стараясь не мешать процессу.
– Отлично! Ты молодец! – подбадривает Алису Спартак. – Давай! Ты почти меня победила! – глухо хохочет своим хриплым смехом, задевая все струны в моей душе.
Никогда ещё я не видела Спартака таким. Счастливым, искренним. И я точно знаю, что сейчас он не притворяется, как когда-то со мной…
– А теперь финальный удар!
Он закрывает лапами лицо, и Алиса бьёт со всей силы. Слишком сильно… Явно переоценив свои возможности, она летит вперёд вслед за рукой и почти падает на пол. Спартак ловит дочку, умудрившись молниеносно отбросить лапы.
Вскочив с матов, я подлетаю к ним и опускаюсь на колени возле дочери. И тут же выдыхаю, когда слышу, как она хохочет от собственной неуклюжести и от того, что Спартак щекочет её за бока.
– Вот это удар! – поддевает он дочку. – Ты сама себе устроила нокдаун, ты знаешь?
Она не может ответить, смеясь и извиваясь от щекотки.
Смотрю на них с улыбкой. Потом ловлю короткий взгляд Спартака на своём лице. И неожиданно остро ощущаю, как между нами пробегают искры. Поспешно стираю с губ улыбку, а он перестаёт щекотать Алису.
– Вставай, Лисёнок, – произносит мужчина, и я вижу, что он сам не ожидал, что назовёт её именно так.
Алиса тут же прекращает смеяться. А когда встаёт на ноги, всматривается в лицо чемпиона каким-то совершенно новым взглядом. Внезапно протянув руку, хочет дотронуться до его лица, но вспоминает про перчатки – и её рука разочарованно падает вниз.
Дочка нервно кусает губы, явно не решаясь высказаться. А я почти не дышу. Застываю в ожидании того, что именно хочет сказать Алиса.
И Спартак молчит, глядя в глаза дочери. Сейчас он кажется особенно открытым и от этого – уязвимым.
– У тебя такие же глаза, – наконец произносит дочка смущённо. – Такого же цвета, как у меня, – а повернувшись ко мне, практически требует моей поддержки: – Ведь правда, мамочка?
Боже…
Я с трудом сглатываю горький ком в горле и выдавливаю:
– Да… такого же цвета.
– А у папы глаза серые, – продолжает Алиса выдавать какие-то свои детские умозаключения.
А может, не настолько они и детские?..
– Так, ладно… На сегодня достаточно! – резко поднимаюсь с колен. – Нам уже пора.
Бросив взгляд на запястье, сверяюсь с часами. Мы уже больше часа здесь. А ещё нужно добраться до торгового центра. Позвонить Ивану…
– Ну, мамочка… – протягивает Алиса, надувая губки. – А когда мы ещё придём?
Я смотрю на Спартака и ищу в его взгляде поддержку. Прямо сейчас он должен отпустить нас. Алиса пока не готова к правде, да и я тоже.
– Завтра, – отзывается Спартак, снимая перчатки с дочери. – Вы можете прийти завтра.
– Правда? – дочка с мольбой смотрит на меня.
– Не знаю… Завтра?
Кусаю губы. Объяснять Алисе при Спартаке, что завтра суббота, и её папа весь день будет дома, мне не хочется.
– Ну пожалуйста! – взмаливается дочка, сложив ладошки вместе.
– Мы попробуем, – бросаю я неопределённо.
– Попробуйте, Тась, – Спартак проникновенно смотрит мне в глаза.
Я этого не выдержу… Нужно срочно уходить.
– Пойдём, Лисёнок.
Разворачиваюсь и иду к выходу из спортзала. Когда оказываюсь в коридоре, Алиса хватает меня за руку. Я чувствую, как Спартак идёт вслед за нами. Мы проходим сквозь гостиную, попадаем в прихожую. Он помогает Алисе одеться. Всё делает так, словно у него в этом вопросе колоссальный опыт. Да и вообще, они прекрасно спелись за такое короткое время.
– И кто же твой муж, Тась? – неожиданно грозно рычит Спартак мне в самое ухо, когда мы почти выходим из квартиры.
Алиса переступает порог первая. А меня Спартак хватает за локоть, удерживая на месте.
– Я… Ты же не хотел знать, – без подготовки ответить на его вопрос не просто сложно, а почти нереально.
– А теперь – хочу! – отрубает он. – Меня беспокоит то, как он обращается с ней, – кивает на Алису. Говорит очень тихо, но как-то до мурашек устрашающе.
– Давай не будем всё усложнять, – наконец нахожу в себе силы ответить.
Резко выдернув руку, выхожу в коридор.
– Пока, Лисёнок, – добродушно говорит Спартак, глядя на Алису. Но когда его взгляд возвращается ко мне, из него летят искры недовольства и решительности.
И я почти уверена, что теперь Спартак всё выяснит сам!
Глава 10
– Я вот понять не могу, Тась. Так уж сложно купить чёртово платье?
Андрей рывком сдирает часы с запястья и бросает их на прикроватную тумбочку. Переводит взгляд на меня, и черты его лица ожесточаются.
– Я же сказала, что купила его! – отвечаю с несколько наигранным возмущением. – И объяснила тебе, что отдала его там же, в торговом центре, немного ушить. Оно мне велико.
На самом деле я просто забыла чёртово платье. В квартире Спартака! И теперь мне нужно как-то умудриться за ним вернуться…
– Ладно, будем считать, что я тебе поверил, – отмахивается от меня Андрей, словно не купился на мои выдумки. – Давай лучше спать. Завтра чертовски сложный день…
Оставляет свою трость возле кровати и, устроившись на ней, поворачивается набок, ко мне лицом. Я натягиваю одеяло под самый подбородок, чтобы муж не шарил по моей ночной сорочке похотливым взглядом.
Иногда с ним такое бывает…
Месяцами будто и не видит во мне женщину, а потом вдруг начинает зажимать по углам и вести себя крайне пошло. Совершенно забывая, что эту – интимную часть наших отношений – мы давно обговорили.
Да, по паспорту я его жена. И ношу его фамилию. И должна соблюдать чёртовы правила. Но всё остальное у нас просто не склеилось. Его желания на нас двоих было просто недостаточно.
Между нами повисает напряжённое молчание. Андрей не сводит с моего лица глаз, когда протягивает руку и прикасается к щеке. Невесомо проводит по ней подушечками пальцев.
– Сложный день? – спрашиваю у мужа немного нервно.
Щека горит в том месте, где он прикасается, и я пытаюсь отстраниться. Верчу головой из стороны в сторону в попытке сбросить его руку.
– Да, сложный, – задумчиво протягивает он, словно не замечая моих конвульсий. – Хочу провести несколько важных сделок, чтобы освободить неделю на отпуск.
– Отпуск?
Резко замираю. Кажется, начинаю задыхаться.
Андрей знает о подарке своей матери?
Муж медлит с ответом. Его рука ползёт к моему подбородку, и он сжимает тот двумя пальцами. Подаётся ко мне и прикасается губами к моим губам. Сначала невесомо… Однако не встретив сопротивления, углубляет поцелуй… Но не дождавшись от меня ответной реакции, резко отстраняется и с шумом втягивает воздух сквозь плотно сжатые зубы.
– Да, отпуск! – отчеканивает Андрей, возвращаясь на свою подушку. – Хочу, чтобы мы с тобой хоть ненадолго свалили из этого города.
– Я не оставлю Алису одну, – тут же заявляю непреклонно.
Резко сажусь и смотрю на него, не скрывая злости.
Неужели силой посадит меня в самолёт?
– Тась, – Андрей устало вздыхает, – Алиса будет не одна, а с моей мамой.
Да это ни черта не успокаивает!
– К тому же мы просто обидим мать, если не примем подарок. Она уже купила путёвки.
– Тогда давай полетим вместе с Алисой!
– Нет! – тут же отрезает Андрей. – Разве ты не видишь, что я пытаюсь наладить наши отношения. Наши с тобой! Алисе не место в этом путешествии. Неужели ты даже попытаться не хочешь, Тась? За что так меня ненавидишь? Я же помог тебе и твоей дочери! И маме твоей помог бы, будь ты более сговорчивой в самом начале.
Я кусаю губы, потому что мне нечего ему ответить. Швырять в него обвинения в том, что он своей помощью просто вынудил меня за себя выйти – не самая безопасная тема. Сейчас рядом нет Захара, который, в случае чего, мог бы меня защитить от разгневанного мужа. Теперь я не знаю, на что может пойти Андрей, учитывая перемены в его настроении в последнее время.
– Мы полетим во Францию! – вновь отрезает он, отворачиваясь от меня.
Нет!
Нет! Нет! И нет!
Кусаю губы с ещё большей яростью. Протест ядовито клокочет в горле, и я уже не могу сдерживаться. Но прежде чем открываю рот, чтобы обрушить весь свой гнев на мужа, до моих ушей долетает радостный лай Тайсона. И звучит он не с улицы, где ему положено сейчас находиться…
– Твою мать, она опять притащила собаку в комнату! – взрывается Андрей и молниеносно вскакивает с кровати.
Я тоже вскакиваю. Накидываю халат и едва поспеваю за ним, пока он, нещадно хромая, стремительно идёт по коридору к комнате дочки.
– Андрей!!
Возле самой двери успеваю перехватить его, вцепившись в руку.
– Что, Тась?! – резко развернувшись, смотрит на меня обвиняюще.
– Что ты намерен делать?
– Убрать чёртового пса из своего дома! Пса, которого тебе подарил Спартак! – выплёвывает муж мне в лицо.
Пропускаю его ядовитые слова мимо ушей и говорю как можно спокойнее:
– Я сама уведу его на улицу. Ты напугаешь Алису!
Чувствую, как меня начинает колотить от злости. Сама я могу стерпеть многое, расплачиваясь за помощь Андрея уже целую вечность. Но моего ребёнка не коснутся наши больные отношения!
– Сама она! Давно ли ты сама что-то можешь? – муж практически рычит мне в лицо и скидывает мою руку со своего запястья. Его кулак неожиданно врезается в стену возле дверной коробки, и я подпрыгиваю. – Ладно… – выдыхает Андрей, зажмурившись. – Иди сама! Но это последнее предупреждение.
Резко развернувшись, он идёт обратно в нашу спальню. Позабыв там трость, держится за стену и вновь выглядит жалким. Мне хочется выть от этого зрелища.
Спартак разрушил его жизнь, потому что был не властен над своим гневом.
А теперь?
Что сделает Спартак, когда узнает о том, что я вышла за Андрея? И дело не во мне, не в том, что я шесть лет принадлежу этому человеку… Наверняка Спартака раздавит то, что Андрей воспитывал Алису. И что именно его она называет отцом.
Муж исчезает в дверях нашей спальни, а я захожу к дочери. Ночник на прикроватной тумбочке неплохо освещает и мордашку Тайсона, выглядывающего из-под кровати, и испуганные глаза Алисы. Она натянула одеяла до самого носа и теперь не хочет вылезать.
– Лисёнок, Тайсону сюда нельзя, ты же знаешь, – присев на край её кроватки, медленно тяну за одеяло, но Алиса не отпускает. – Всё в порядке, я не буду тебя ругать, – уговариваю дочку. – Просто больше так не делай, ладно?
– Я напугалась потому, что вы с папой очень громко спорили, – наконец открывает лицо Алиса, спуская одеяло под подбородок.
Спорили… Дочка всегда это так называет. Мы редко с Андреем «спорим» на самом деле. В основном наши конфликты проходят в стенах спальни, после чего он всегда уходит, громко хлопнув дверью. А теперь вот напугали Алису своими криками.
– Папа просто не хочет, чтобы Тайсон был в доме. Он уличный пёс, Лисёнок.
– Он совсем не уличный, – упрямится дочка. – Он там замёрзнет.
Тяжело вздохнув, ложусь с ней рядом и обнимаю.
– Чтобы он не мёрз, мы что-нибудь придумаем, ладно?
Алиса поворачивается ко мне лицом и, раскутавшись, обвивает тоненькие ручки вокруг моей талии.
– Папа – злой, – тихо говорит дочка, уткнувшись носом в ворот моего халата.
Я молчу… На этот раз я молчу, а раньше всегда оправдывала поступки Андрея в её глазах. Но сейчас у меня нет для него оправдания. Собака ему, видите ли, помешала. Собака Спартака.
– Почему тот дядя играет со мной, а папа нет? – робко спрашивает Алиса.
И разрывает моё сердце на части своим вопросом.
– Тот дядя… он…
На языке так и вертится «папа». «Твой папа».
– Он хороший, – Алиса сама находит ответ.
Я вновь тяжело вздыхаю.
– Наверное, да, хороший.
Спартак не был хорошим шесть лет назад. А сейчас, глядя на то, как он относится к нашей дочери… Да, можно сказать, что он хороший. Мне хочется так думать.
– Спи, Лисёнок, – тихо шепчу я, поглаживая её по волосам.
– Ты полежишь со мной?
– Конечно…
Алиса покрепче меня обнимает, и уже через минуту её дыхание становится размеренным, а объятия слабеют.
Дочка засыпает, но я не ухожу, вновь и вновь проводя ладонью по её головке и плечам. Радость моя! Самая большая и важная в жизни радость.
За спиной раздаётся какой-то шорох. Повернув голову, замечаю глазки-пуговки морской свинки. Клубничка заинтересованно смотрит на нас с Алисой из своей клетки. Даже она будто понимает, что назревает что-то ужасное.
Появление Спартака в наших жизнях вызовет бурю, смерч. Всё то, что считалось нормальным, обыденным, взлетит в воздух и перевернётся с ног на голову.
Наверное, я готова к этому…
Осторожно выбираюсь из объятий дочери, укутываю её одеялом и нежно целую в обе щёчки. Встав с кровати, подзываю притихшего Тайсона, дважды похлопав себе по ноге.
Вообще-то, пёс очень воспитанный, и наверняка залаял просто от радости, что Алиса привела его в комнату.
Тайсон выползает из-под кровати. Его хвост того гляди оторвётся, так сильно он им виляет. А ещё он почти подпрыгивает на месте.
– Тише-тише, – пытаюсь его успокоить. Наклонившись, обнимаю за шею и чмокаю во влажный нос. – Пойдём, дружище, – направляюсь к двери, и он плетётся за мной.
Когда проходим по коридору, подмечаю, что дверь в нашу с Андреем спальню закрыта. Хочется верить, что он уже уснул, потому что у него же завтра «чертовски сложный день».
Сразу вспоминаю и про отпуск, и про неоконченный разговор с мужем. Никуда я с ним не поеду! А на банкете прямо откажусь от подарка свекрови. Или мы с Алисой совсем уйдём из их жизней. Точнее, сбежим, потому что просто уйти вряд ли получится…
Мы с Тайсоном спускаемся вниз по лестнице. Пёс намеревается сразу ретироваться к двери, но я его подзываю, символично чмокнув губами.
– Пойдём, я дам тебе что-нибудь вкусненькое, – поманив Тайсона рукой, прохожу в кухню.
Довольный, он залетает следом и, опережая меня, устремляется к холодильнику. Я припасла для него две котлетки, оставшиеся от ужина.
Вручив сразу обе, тереблю по золотистой шёрстке, а потом вдруг слышу негромкий голос мужа. Сначала напрягаюсь, потому что не готова к новой стычке. Ведь я всё ещё не выгнала Тайсона во двор. Но потом понимаю, что он говорит не со мной. Да и голос его звучит издалека.
Разговор по телефону? Так поздно?
Хотя это не моё дело!
Проглотив котлеты, Тайсон сам выбегает из кухни. Я тороплюсь за ним и успеваю увидеть, как он ловко открывает входную дверь, а потом исчезает во мраке улицы.
Я закрываю дверь и намереваюсь отправиться спать, напрочь отгораживаясь от того, что голос Андрея звучит всё громче, а тон становится злее.
Муж с кем-то говорит по телефону из своего кабинета – теперь я в этом уверена.
Практически неосознанно приближаюсь к кабинету, одновременно уговаривая себя уйти. Не совать нос не в своё дело. И почти успеваю уйти… как вдруг отчётливо слышу имя, выплюнутое ртом Андрея.
Спартак…
– Спартак уже давно не в форме, – говорит Андрей насмешливо. – Невозможно сохранить форму после шести лет тюрьмы. Да он наверняка сломан после стольких лет в одиночке.
Я ошеломлённо охаю и тут же прикрываю рот рукой.
Да за что его в одиночку посадили? Он же никого не убил, слава Богу! Не закоренелый преступник…
– Он уже давно не чемпион, а лишь история! – продолжает Андрей злорадствовать. Но потом его голос слабеет и звучит почти жалобно: – Я не хочу, чтобы она пострадала. Так ли нужно всё это?
Воцаряется тишина. Лишь только еле слышные шаги мужа говорят мне о том, что он выхаживает по кабинету и слушает… Слушает неизвестного мне собеседника, который говорит с ним о Спартаке и о том, что кто-то должен пострадать. Возможно, это я.
– Да, хорошо, – наконец произносит Андрей, как мне кажется, безжизненным голосом. – Раз другого выхода нет, я всё сделаю.
Его шаги приближаются к двери слишком неожиданно. Я едва успеваю отпрыгнуть в сторону и шагнуть на вторую ступеньку лестницы.
– Тася? Что ты здесь делаешь? – голос Андрея звучит взволнованно.
Оборачиваюсь. Медленно. С максимальной расслабленностью, на которое способно сейчас моё напряжённое тело.
– Отвела Тайсона на улицу! – всплеснув руками, старательно изображаю раздражение.
Муж замирает на пороге кабинета и тут же убирает телефон в карман брюк, которые успел напялить.
– Ааа… Хорошо. Собака должна быть на улице, Тась, – говорит он вполне миролюбиво. – И дело даже не в том, что это собака Спартака. Просто я старой закалки… и не понимаю всей этой ненормальной любви к животным. Может, нам Тайсона в свою постель позвать, раз ты его так любишь?
Не понимаю… То ли он пытается пошутить, то ли кольнуть побольнее. В любом случае я не реагирую на его выпад и собираюсь уйти. Андрей, кажется, угадывает мои намерения и примирительно выставляет руки перед собой.
– Подожди… Я уже остыл. Наговорил тебе столько, что и самому некомфортно.
Смотрит на меня с искренним сожалением.
О чём он сожалеет, чёрт возьми?
О том, что напугал Алису? Выгнал собаку? Или о том, что ещё только собирается сделать?
– Ты с кем-то говорил?.. По телефону… – откинув все его слова, пытаюсь аккуратно узнать об этом его позднем телефонном разговоре.
– Да… по работе.
Мне кажется, что Андрей снова начинает нервничать. Запирает дверь кабинета на ключ и приближается ко мне. Сжимает моё запястье, подносит к своим губам и целует тыльную сторону ладони. Втягивает носом воздух, вдыхая запах моей кожи, и шепчет:
– Ты так приятно пахнешь, Тася… И очень красивая в этой сорочке…
Второй рукой проводит по моему плечу. Оголяя его, сдвигает и халат, и бретельку ночной сорочки. И явно намереваясь прижать меня к перилам, практически наваливается всем телом.
Я давлю в его грудь рукой, неистово вырываясь.
– Не надо!
У меня получается выпутаться из его объятий, и я слышу, как он раздражённо вздыхает. Даже не посмотрев на Андрея, стремительно бегу вверх по лестнице.
Муж двигается очень медленно, когда у него нет с собой трости, поэтому вряд ли за мной поспеет.
Оказавшись на втором этаже, иду в конец коридора к комнате Алисы.
– Тася! – окликает меня Андрей, когда я уже хватаюсь за дверную ручку.
– Сегодня я посплю с дочерью, – бросаю, обернувшись. – Ты напугал её своими криками и ей не спится.
Кажется, он хочет возразить, но в последний момент смирившись, просто кивает в знак согласия.
Ни слов извинения. Ни обещания, что такого больше никогда не повторится.
Андрей словно очерствел за последние годы. Или просто продал душу Дьяволу, и теперь у него совсем нет души.
Муж не хочет отпускать меня, хотя мы оба несчастны в браке. У него есть пара постоянных любовниц, которые зачастую звонят ему вечерами, не стесняясь присутствия жены. Да мне и всё равно, если честно. Эти дамочки – его сотрудницы, и наверняка они выглядят намного эффектнее меня. Тогда почему бы ему просто не дать мне развод и не уйти к кому-нибудь из них? Или не найти кого-то ещё?
Под испепеляющим взглядом Андрея распахиваю дверь и захожу в комнату дочки. И лишь закрывшись там, чувствую себя более-менее спокойно.
Завтра мы вновь поедем к Спартаку, раз уж Андрей будет занят делами.
Мне нужно забрать своё платье. А также попытаться как-то поговорить со Спартаком о том, что я сейчас слышала.
И для начала мне нужно будет признаться в том, за кого я вышла замуж…
