Текст книги "Зависимый-2. Я тебя верну (СИ)"
Автор книги: Элена Макнамара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 7
Метнув взгляд на Спартака, снова вижу, как его лицо искажается гримасой ярости. Не самый удачный момент выбрала Алиса, чтобы говорить об отце.
Хотя любой момент будет для этого неудачным… Ведь это же Андрей! Тот, кто довёл Спартака до ручки шесть лет назад.
Правда, на месте Андрея мог быть кто угодно. Спартак всегда быстро воспламеняется. А я больше не хочу и не должна быть его огнетушителем.
– Пойдём переодеваться, Лисёнок, – поднимаюсь с колен, стряхиваю невидимые пылинки с брюк. – Я думаю, нам надо серьёзно обсудить это твоё странное увлечение боксом, – силюсь улыбнуться, а заодно и перевести тему.
– Нет, мам! Мне нравятся эти занятия! – всегда спокойная дочь неожиданно начинает бунтовать.
Мы направляемся в раздевалку, и мне приходится практически тащить Алису за руку. Открываю её шкафчик, достаю вещи.
– Давай дома поговорим об этом, ладно? – заглядываю в зелёные глаза в надежде найти понимание.
Не хочу обсуждать её тренировки при Спартаке. Для него и так было сюрпризом, что дочка выбрала именно этот спорт. А уж для меня-то каким это стало сюрпризом!..
Это произошло буквально за несколько минут, когда она увидела возле дороги яркий баннер, на котором две девочки, сжав кулаки, стояли в стойке. И призывную надпись: «Научись побеждать!»
Алиса читать хоть и умеет, но пока ещё путает слоги. Мне пришлось прочитать лозунг по просьбе дочери, и она буквально загорелась…
Научиться побеждать!
Ничто в ней не вызывало столько эмоций. Ни рисование, ни танцы. Разве что походы в зоомагазин можно было сравнить с занятиями боксом по накалу эмоций у Алисы.
– Переодевайся! – смотрю на дочь с нарочитой строгостью. – Мы обсудим всё дома!
Она смиренно плюхается на лавку и стягивает кроссовки. Развернувшись, выхожу из раздевалки и подхожу к ожидающему в коридоре Спартаку.
– Да! Это твоя дочь! – неожиданно для себя выпаливаю я.
Конечно, чёрт возьми, его! Полностью! Алиса – его точная копия! Даже упрямство, с которым она вновь и вновь забирает в свою комнату Тайсона – это генетика Спартака.
Вроде бы и нет в этом ничего такого – любить животных. Но это вызывает гнев у Андрея. И я не уверена, что в следующий раз рядом окажется Захар и спасёт меня и мою дочь от беды.
Прошлым вечером Андрей очень быстро испарился из гостиной, одарив напоследок и меня, и Захара испепеляющим взглядом. А потом не выходил из кабинета до глубокой ночи.
Мой секьюрити не стал отвечать ни на один из моих вопросов.
Какого чёрта происходит?
Почему он вдруг встал на мою защиту?
И что ему теперь за это будет?
А через час просто ушёл, оставив меня вариться в неведении и непонимании.
Я весь вечер провела в комнате Алисы. Там и уснула, свернувшись в позу эмбриона на краю её кроватки. Утром, когда мы встали, мужа уже не было дома…
Спартак самодовольно ухмыляется от моих слов. Ухмыляется, чёрт возьми!
– Теперь ты не отрицаешь…
– Теперь – нет!
Бросаю на него сердитый взгляд исподлобья. Вижу, как он тянет ко мне руку, и тут же отступаю на безопасное расстояние.
– В общем-то, Алиса хорошая девочка, – зачем-то начинаю оправдываться. – Такое случилось впервые. И мне не хочется, чтобы она проявляла признаки агрессии ещё когда-нибудь. Этот спорт всё-таки не для девочки…
– Зато она всегда сможет постоять за себя, – скрестив руки на груди, поигрывает бицепсами Спартак.
Заворожённо смотрю, как натягивается ткань спортивной кофты на его предплечьях.
– Бокс – не самый худший выбор, Тась.
– Для мужчины – да, возможно. Но она девочка, и ей всего пять лет.
К тому же Андрей не знает!
Я уговорила дочку молчать… А заодно и врать! Для него мы приходим в комплекс на занятия по парной йоге.
Однако слова застревают в горле, ведь я не могу сказать об этом Спартаку.
Надо притормозить.
Успокоиться.
Рядом с ним я становлюсь какой-то другой… Агрессивной, что ли. Спартак словно заряжает меня своей яростной энергией.
Несколько раз глубоко вдыхаю и выдыхаю, опустив взгляд в пол. А когда поднимаю его, вижу, что зелёные глаза мужчины прожигают дырку на моей груди. Мне сразу хочется прикрыться, словно я обнажена перед ним…
– Я сам мог бы тренировать Алису, – говорит он неожиданно. На его лице – сомнение, будто он сам удивлён и ещё пару секунд назад не собирался этого предлагать. – Да, точно! Для начала скажешь ей, что я новый тренер. Частный тренер.
– Тренировать… – повторяю с тяжёлым вздохом. – Для чего? Мы же не собираемся отправить её на настоящий ринг, верно?
Говорю вроде бы в шутку, а потом сама и смеюсь, чтобы заполнить неловкую паузу.
– Хочешь всё сделать быстро? Валяй, – выплёвывает Спартак, злясь на меня за этот смех. – Иди и прямо сейчас сообщи ей, кто я такой.
Нет…
Я лишь качаю головой и, бросив взгляд через плечо, смотрю, как там Алиса. Она уже почти закончила переодеваться.
– Ты прав, не стоит торопиться, – стараюсь немного смягчить его, став сговорчивее. – Приходи завтра в центральный парк… Мы гуляем там по вторникам и четвергам.
– Время?
– Около двенадцати.
К нам подходит дочка и тут же нетерпеливо сжимает мою ладонь своей маленькой ручкой.
– Я готова, мамочка, – с привычной кротостью шепчет она.
– Пойдём, – произношу я сдавленно. Однако продолжаю стоять на месте и, не моргая, смотрю на Спартака.
– Я приду, – обещает тот одними губами.
И теперь я не знаю, правильно ли поступаю. Быть может, всё это станет моей роковой ошибкой…
– Кто это, мамочка? – шепчет Алиса, когда мы с ней спускаемся на первый этаж.
– Это… – быстро обернувшись, убеждаюсь в том, что Спартак за нами не идёт. – Это твой новый тренер, Лисёнок. Знаменитый чемпион по боям без правил. И ты должна понимать, что папе о нём знать нельзя…
– Всё в порядке, Таисия Сергеевна? – участливо интересуется наш водитель.
Он уже минут двадцать с видимым беспокойством поглядывает на меня через зеркало заднего вида.
– Да, в полном, – отвечаю поспешно и как-то даже резко.
Меня всё ещё потряхивает от встречи со Спартаком и от того, что завтра он придёт в парк. Получается, я вновь пляшу под чужую дудку, как и тогда, шесть лет назад. Глеб попросил меня познакомить Спартака с дочерью. Пойти с чемпионом на мировую. И вот я послушно подчинилась!
Марионетка! Вот кто я!
Однако такое решение намного лучше, чем если бы Спартак действительно забрал Алису силой. Не знаю, почему он сменил гнев на милость… Но спокойный и рассудительный Спартак – это такая редкость… Даже как-то не верится, что наша встреча закончилась именно так.
– Приехали, мамочка, – подаёт голос Алиса, вырывая меня из мыслей.
Посмотрев в окно, я киваю дочке. Она, не дожидаясь разрешения, сама отстёгивается от кресла и, распахнув дверь, выпрыгивает из машины. Несётся к калитке с радостным воплем:
– Бабушка!!
Я перевожу взгляд на водителя, потому что снова чувствую его тяжёлое внимание через зеркало. Раз уж мы остались одни, решаюсь поговорить.
– Зачем Вы рассказали Андрею про морскую свинку? – выпаливаю то, что меня беспокоит.
– Я не рассказывал, – отзывается он спокойно.
– Тогда как он узнал?
– Не могу этого знать, Таисия Сергеевна.
– Где Захар? – почти выплёвываю второй вопрос.
Отсутствие охранника меня тоже беспокоит. Вчера он защитил меня от Андрея, а сегодня не появился в нашем доме. Вдруг с ним что-то случилось?
– Этого я тоже не знаю, – вновь спокойно отвечает Иван.
Это бесполезно!
Мне никто ничего не говорит. А зачем? Марионеткам не следует засорять мозги ненужной информацией. Залог успешного и полного подчинения – неведение. Так?
Тяжело вздохнув, тоже выбираюсь из машины. Алиса уже забежала во двор небольшого, но уютного домика, и я слышу, как она хохочет. Иду на этот звук по мощёной дорожке сада.
Все цветы здесь обрезаны, потому что на дворе октябрь. Хотя погода стоит на удивление солнечная.
На крыльце дома вижу дочку. Она качается на широких качелях. Это что-то новенькое. Ещё две недели назад этих качелей здесь не было.
Свекровь стоит ко мне спиной, но я слышу, как она причитает, чтобы Алиса была осторожнее.
– Привет, – медленно преодолеваю три ступеньки крыльца. – Красивые качели.
Она оборачивается, встречая меня холодным взглядом. Не здоровается.
Свекровь никогда со мной не здоровается. Кивок головы, надменно вскинутые брови, иногда ядовитая ухмылка – это всё, чего я удостаиваюсь.
Ведь это я повинна в том, что её мальчик стал калекой на всю жизнь. Вот её правда. Другую она не воспринимает. А также искренне верит, что Алиса – её родная внучка. Даже вроде как любит девочку. Насколько вообще способно любить чёрствое сердце этой женщины.
Я привожу дочку сюда раз в две недели. Делаю это не потому, что Андрей этого хочет, а потому, что у Алисы нет других бабушек. Так же, как и дедушек. А здесь полный комплект. Свёкор у меня тоже имеется. Он, в отличие от своей жены, ко мне более благосклонен.
– Качели… Мы поставили их для Алисы, – говорит Марта Захаровна бесцветным голосом и сухо интересуется: – Оставишь её и по делам поедешь?.. Или посидишь?
– Посижу, – отвечаю ровным тоном. – Мы ненадолго.
– Как и всегда, – тихо ворчит себе под нос. Подходит к Алисе и протягивает ей руку: – Пойдём в дом, милая. Я купила твои любимые конфеты.
Дочка нехотя сползает с качелей и берётся за сухую ладонь Марты.
– С орешками? – уточняет с улыбкой.
– С орешками, – утвердительно кивает свекровь, и они заходят в дом.
Тяжело вздохнув, плетусь за ними. Нужно выдержать лишь час. Обычно дольше мы не засиживаемся. Ровно через час Марта перестаёт обращать внимание на внучку и поднимает тему увечий своего сына.
Сначала в меня летят лишь мелкие камни в виде: «Ушла бы с ним в тот день – и он бы не пострадал». А потом булыжники покрупнее: «Твой хахаль избивал моего мальчика, а ты просто смотрела. А значит – тоже виновата!»
Однако сегодня я очень хочу избежать подобных разговоров, свидетелем которых приходится бывать Алисе. Хоть она и занимается в этот момент своими делами – рисует или играет в куклы… Да и свекровь, бросая эти бесконечные обвинения, шипит негромко… Но мне всегда кажется, что дочка всё слышит. И понимает.
Сегодня нам нужно обсудить юбилей Андрея. До него осталось несколько дней, а мы так и не определились с подарком. Точнее, я так и не успела убедить свёкра и свекровь, что их презент в виде романтического путешествия во Францию только для нас двоих с мужем, мягко говоря, неуместен.
Во-первых, между нами нет романтики. А во-вторых, я ни за что не оставлю с ними свою дочь.
У родителей Андрея мы засиживаемся намного дольше, чем обычно. Потому что именно сегодня наш разговор выходит за рамки приличия…
Воспользовавшись тем, что свёкор увлекает Алису игрой в шашки, я уверенно пересекаю гостиную и торопливо выхожу из комнаты, подальше от ушей дочери. Марта, к счастью, идёт за мной.
– Почему ты так сопротивляешься? – гневно цедит свекровь. – Почему ты не можешь просто взять и родить Андрею ещё одного ребёнка? Как-то наладить вашу жизнь, в конце-то концов. Я же тоже женщина… И прекрасно вижу, что у вас с моим сыном не всё гладко. Поездка в романтическое место настроит вас на нужный лад. Да и Алиса наверняка будет рада братику или сестрёнке.
Боже…
Как объяснить матери своего мужа, что её сын – мой муж лишь формально? Что если и было между нами немного романтики поначалу, то всё очень быстро закончилось. Наш брак – это сделка! Для меня – так точно. А ведь Андрей когда-то клялся мне в чистейшей любви… Но я так её и не разглядела. А потом всё слишком далеко зашло…
– Нам не нужен ещё один ребёнок, – отвечаю как можно спокойнее.
Но мой ответ просто взрывает Марту.
– Говори за себя, Таисия! Это тебе не нужен ребёнок! Андрея ты не спрашивала. Что тебе вообще нужно? – она понижает голос до угрожающего шёпота. – Деньги моего сына? Комфорт? Возможность не работать? Послушай меня, девочка… Я его мать в первую очередь. И только потом бабушка и свекровь. Я всегда буду на стороне своего единственного сына. И я вижу, как он несчастлив с тобой.
Да мы оба несчастны!
Но почему-то сегодня я чувствую это особо остро.
Однако знаю, что Андрей меня ни за что не отпустит. Потому что верит в свою выдуманную любовь ко мне… Ну или по какой-то другой причине.
Поворачиваюсь к Марте лицом и, глядя ей в глаза, тоже шепчу:
– Андрей несчастлив потому, что сам загнал себя в рамки собственной ущербности.
Сначала я слышу свист от рассекающей воздух руки, а потом чувствую, как начинает гореть щека от звонкой пощёчины.
Не могу поверить, что свекровь меня ударила… Отказываюсь верить в это!
Затравленно отступаю и хватаюсь за щёку.
– Тася… – женщина протягивает ко мне руки. На её лице на миг проступает сожаление, но оно тут же меркнет. – Ты не должна так говорить о моём сыне!
– Ущербный! – выплёвываю я, словно подстрекая. – Ваш сын себя таковым считает! Он – так считает!
Как же я устала… Так устала, что хочется сбежать на край света, прихватив с собой Алису.
В целом мире у меня не осталось никого, кроме неё… Эгоистичное желание, чтобы моя мама сейчас была жива хотя бы для того, чтобы вступиться за меня перед свекровью, рвёт мою душу на части.
Но за меня никто не вступится…
Иногда мне кажется, что Алиса выбрала именно бокс, чтобы не быть похожей на меня. Я – слабачка в её глазах. Такой она быть не хочет.
Машинально задаю себе вопрос: а что бы сделал Спартак? И представляю, как он испепеляет Марту убийственным взглядом своих зелёных глаз. А свекровь видит лишь то, как эти глаза похожи на глаза её внучки.
Эта информация наверняка способна убить. И я почти готова признаться в нашей с Андреем лжи, чтобы Марте стало больнее, чем мне от её пощёчины.
Но я молчу. Молчу и невольно улыбаюсь, представив её лицо, узнай она правду.
– Что тут смешного? – фыркает она, заметив мою неуместную улыбку.
– Нет, мне совсем не смешно, – покачав головой, отступаю к двери. – Скорее уж грустно, что всё вот так. Ваш сын несчастлив. Вы недовольны выбором его спутницы. А я просто молчу, потому что не могу сказать правду.
– Какую правду?
– В этом и проблема, Марта. Я не могу Вам эту правду озвучить.
Распахнув дверь, подзываю Алису:
– Лисёнок, одевайся. Нам пора.
Свёкор помогает ей одеться и обуться, искоса поглядывая на меня. Наверняка замечает пунцовую щёку, но никак это не комментирует.
Он побаивается свою жену и часто прячется за её спиной, словно не имея собственного мнения.
– Так в чём правда, Тась? – допытывается Марта, пока я дожидаюсь дочь на улице.
Я устало качаю головой. Как только Алиса выходит и прощается с бабушкой, сразу покидаю крылечко, крепко ухватив дочку за руку. Мы выходим за калитку и садимся в машину.
В голове словно эхо звучит недоверчивый голос свекрови: «В чём правда?..»
А правда в том, что я дала своей матери умереть, когда в самый первый раз отказалась выйти за Андрея. А потом не дала умереть Алисе, всё-таки согласившись на брак с ним. Вот в чём чёртова правда!
Глава 8
Спартак
Я пришёл в этот парк ещё час назад. Притаившись в тени деревьев, лениво облокотился на ствол столетнего дуба, изображая из себя полную расслабленность. Однако я ни черта не расслаблен.
В голове господствует паника перед встречей с дочерью. В душе – хаос. В руке зажата игрушка – белый плюшевый мишка.
Я ни черта не разбираюсь в детях и в их предпочтениях. И конечно я понятия не имею, что может нравится моему собственному ребёнку. Может ей вообще не понравится этот дурацкий медведь!
Твою мать… Пульс усиливается и начинает барабанить в глотке.
Шесть лет я словно был неандертальцем вдали от цивилизации. Погружённый в собственные мысли… раскаяние… злость. Я был зол постоянно.
В тюрьме, пытаясь отпустить прошлое и научиться контролировать свой гнев, сам попросился в одиночку. И стал невидимкой. А сейчас окружающий мир вокруг звучит чертовски громко. Оглушительно!
Радостные вопли детей… Повторяющаяся по кругу музыка на карусели… Призывные приглашения через громкоговоритель посетить кафе-мороженое…
Не получается у меня расслабиться!
Однако появление Таси я замечаю сразу. Её машина останавливается напротив центрального входа в парк, и девушка медленно покидает салон. Потом оттуда выходит и моя дочь. Тася берёт её за руку, и они неторопливо заходят в парк. Машина отъезжает и паркуется на стоянке.
Я не спешу покидать своё укрытие. Наблюдаю за Тасей и Алисой, пока те идут по узкой дорожке прямиком к кафе-мороженому, которое так усердно рекламируют в граммофон. Сквозь большие окна вижу, как они садятся за столик. Тася всё время оборачивается, окидывая парк внимательным взглядом.
Именно здесь, в этом парке, шесть лет назад она согласилась стать моей. Этот эпизод моей жизни засел в память так прочно, будто это случилось вчера. Она просто пожалела меня в тот вечер. Для неё я был парнем, не умеющим контролировать свой гнев. И она искренне хотела помочь, невзирая на то, что я пугал её до чёртиков.
А мне это и было нужно. Найти хорошую девочку. Заставить подчиняться. Заставить полюбить меня таким, какой есть. И на фоне неё стать таким же хорошим для окружающих.
Карьера в боях без правил висела на волоске и моя команда придумала этот хитроумный план. Сейчас я сомневаюсь, что он был хитроумным. А тогда мне казалось, что я полностью владею ситуацией. Да, возможно я заставил Тасю полюбить меня в итоге. Вот только и она слишком крепко уже держала меня за сердце. А потом я шесть лет пытался избавиться от этих тисков, но не уверен до конца, что у меня получилось.
Любовь – это боль… сумасшествие. А я знаю всё и о том и о другом…
Наконец отдираю себя от дерева. Пряча мягкую игрушку за спиной, шагаю к кафе. Пока Тася снимает курточку с дочери и не обращает на меня внимания, прохожу в самую глубь зала и заказываю кофе. Присев за одиночный столик, впериваю взгляд в Тасю, которая в этот момент снимает пальто и откидывает светлые волосы за плечи. Её локоны сразу ловят лучи солнца, бьющее через окна, и начинают золотисто переливаться.
Такая красивая…
Чёрт! Ненавижу! Себя ненавижу за то, что её миниатюрная фигура, волнистые светлые волосы и голубые глаза ослепляют меня похлеще солнца!
Тася открывает меню и с улыбкой показывает его Алисе. У девочки загорается взгляд от вида всех этих разноцветных шариков мороженого с различными посыпками. Кажется, малышка готова заказать всё, что есть в этом меню. Они обе негромко смеются, и мои губы тоже дёргаются в улыбке.
Смех Алисы пробирает меня до мурашек. Смех Таси – заставляет сердце барабанить по грудной клетке.
Мне приносят кофе, но я к нему не притрагиваюсь, хотя в горле просто засуха.
Чёртов медведь всё ещё в моей руке, и я постоянно стискиваю его своими онемевшими пальцами. Меня рвёт на части от того, как нестерпимо хочется подойти к их столику… Но в то же время моё тело словно оцепенело, и я не могу сдвинуться с места.
Тася делает заказ, и минут через пять Алисе приносят огромную креманку с разноцветными шариками. Себе Тася ничего не заказывает и с улыбкой наблюдает, как дочка лакомится.
Я подзываю их официанта и расплачиваюсь за свой кофе и мороженое Алисы. После чего поднимаюсь и иду к выходу. Остановившись у двери, намеренно пристально смотрю на Тасю, и она в конце концов замечает меня. Между нами пробегают невидимые искры. Коктейль из её страха и моего предвкушения. Меня колбасит от градуса этого коктейля…
Напротив кафе нахожу свободную лавочку и присаживаюсь на неё. Проходит полчаса, прежде чем Тася с дочкой выходят, наконец, из кафе. Эти полчаса кажутся мне вечностью. Намного длиннее, чем шесть лет, проведённых в тюрьме.
Тася берёт Алису за руку, и они неспешно идут к лавочке. Но в каждом шаге Таси – напряжение и страх. Капитуляция перед необратимой встречей и желание этой встречи избежать.
Не выйдет… Я вернулся, чтобы вернуть тебя себе!
Как бы мучительно её ни ненавидел… Всё ещё люблю… Чертовски сильно.
И навсегда от неё зависим…
Я порывисто поднимаюсь с лавочки. Игрушка в моей руке не остаётся без внимания Таси, и её взгляд немного теплеет и становится почти радушным. Но в той же степени жалостливым.
Да, я выгляжу чертовски жалким, потому что растерян перед встречей с Алисой.
Когда демоны внутри меня спят, наружу выползают сожаления и здравый смысл, который не позволяет мне быть психом при ребёнке. Рядом с ней мне хочется наконец побороть своих демонов.
– Привет… – тихо выдыхает Тася, останавливаясь в метре от меня. Переводит взгляд на дочку. – Лисёнок, познакомься… Это Спартак, я тебе о нём говорила.
Алиса недолго смотрит на плюшевого медведя, потом её взгляд ползёт вверх и сосредотачивается на моём лице.
– Вы и правда чемпион? – немного деловито интересуется она.
Я почти улыбаюсь от её важного тона. Присаживаюсь на корточки, чтобы наши лица были на одном уровне.
– Я когда-то был чемпионом.
– А сейчас?
– А сейчас…
Тяжело вздохнув, ощущаю какое-то жжение в груди. Неужели действительно сожалею о минувшей славе?
Нахожу в себе силы ответить ровным голосом:
– А сейчас чемпионом стал кто-то другой.
– Жаль, – совершенно искренне говорит Алиса. – Я бы хотела подружиться с чемпионом.
Всё-таки не удерживаюсь, расплываясь в улыбке от её детской непосредственности, и протягиваю медведя.
– Ты примешь подарок от бывшего чемпиона?
Затаив дыхание, жду, как она отреагирует.
Девочка не двигается. Её взгляд прикован к медведю, но она не спешит взять его в руки.
Чёрт… Как же глупо!
Наверняка её не интересуют мягкие игрушки!
Наконец Алиса начинает шевелиться и, отпустив руку матери, делает шаг ко мне. Её миниатюрная ладошка робко прикасается к игрушке, а потом она забирает медведя из моих рук и прижимает его к груди.
– Спасибо, – шепчет с благодарностью.
Я сглатываю ком, образовавшийся в горле. Выстрелив взглядом в Тасю, замечаю на её лице боль.
Знаю о чём она думает – я их бросил!
А сейчас просто не имею права ни на дочь, ни на саму Тасю…
– А тренироваться у бывшего чемпиона будешь? – вновь смотрю на дочку.
– Буду, – живо кивает Алиса. – Только мама сказала, что папе об этом лучше не знать…
– Алиса! – одёргивает её Тася, не давая продолжить.
В моей груди начинает разгораться пламя. Болезненное напоминание о том, что у Алисы уже есть отец, скручивает внутренности в тугой узел. Мысль о наличии мужа у Таси – как бензин, которым поливают эти внутренности…
И вот теперь Алиса просто поднесла чёртову спичку. Всё вспыхнуло. Я горю и задыхаюсь одновременно.
Скрипнув зубами, порывисто поднимаюсь с корточек и сдавленно выдыхаю:
– Что ж… значит, мы ему не скажем…
Посмотрев на Тасю, замечаю в её взгляде испуг. Наверняка думает, что сейчас я сорвусь и начну крушить здесь всё.
И я чертовски близок к этому! От безысходности! Не имея возможности что-то изменить в прошлом…
Зажмуриваюсь, сжав переносицу двумя пальцами. Задерживаю дыхание, чтобы потушить пожар в груди. А потом слышу, как Тася говорит дочери кротким голосом:
– Лисёнок, хочешь посмотреть на лебедей?.. Тогда беги пока к озеру. Хорошо?
Открыв глаза, вижу, что Алиса уже убегает в направлении водоёма, а Тася неторопливо следует за ней. Я догоняю её и просто иду рядом.
– Ты её пугаешь… – говорит она негромко. – Каких отношений ты с ней хочешь? – строгий взгляд девушки прожигает дырку на моём лице.
– Я хочу, чтобы она считала меня отцом, – признаюсь ей честно.
Тася с грустью усмехается.
– Спартак… – произносит неуверенно и на секунду замолкает. Вглядывается в моё лицо так, словно хочет найти в нём ответы на неизвестные мне вопросы. А потом отворачивается и, вперив взгляд себе под ноги, всё-таки заканчивает фразу: – Где ты будешь её тренировать?
Я почти уверен, что это не то, что она хотела сказать.
Пожав плечами, отвечаю:
– В своей квартире. У меня там оборудованный зал.
– В квартире? – Тася вновь выстреливает в меня взглядом.
Её носик брезгливо морщится, а губы сжимаются в тонкую линию.
– Моя квартира вполне приличная, Тась. И других женщин там не будет.
Щёки девушки вмиг покрываются румянцем. Она даже не догадывается, что я знаю о её недавнем визите…
О степени благопристойности моей квартиры она так и не высказывается. Не буду скрывать, мне бы хотелось увидеть в Тасе хоть немного ревности.
Дальше мы идём молча. Подходим к озеру к тому момент, когда Алиса, уже насмотревшись на лебедей, болтает с какой-то девчонкой примерно своего возраста. Та просит у неё мишку, но Алиса не отдаёт и показывает игрушку из своих рук.
Мы с Тасей облокачиваемся на ограду и молча наблюдаем за дочерью. Я придвигаюсь чуть ближе, и наши руки соприкасаются. Невесомо провожу большим пальцем по её ладони, и Тася вздрагивает.
– Так ты приведёшь Алису завтра ко мне? – от напряжения мой голос звучит хрипло.
Она не смотрит на меня. Вообще не двигается. И руку не отдёргивает, позволяя мне водить по своей ладони подушечкой пальца.
– Завтра?
– Да, завтра.
Беру её ладошку в свою руку. Успеваю сжать…
– Хорошо, пусть будет завтра, – быстро отвечает Тася и, выдернув руку, прячет её в карман. – Нам уже пора…
Повернувшись лицом к озеру, сжимаю холодный металл ограждения до белизны костяшек пальцев. Однако согласно киваю, позволяя им уйти.
