Текст книги "Поверить в чудо-3 (СИ)"
Автор книги: Елена Сарафанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
– Отвечаю. Для безопасности мне не нужно больше охраны, но есть одна проблема, которую именно ты можешь помочь мне решить.
– Слушаю, – подобрался Дым.
– Я хочу, чтобы кто-то из ваших людей, кто занимается кожаными изделиями, изготовил для меня браслет или пояс, а может, и то, и другое, я ещё не решила. Главное – кожа должна быть натуральной и окантована или прошита железом, как заклёпки на джинсах, но эти заклёпки или другое металлическое украшение, должны соединяться в единую цепь, как в замкнутый круг. Ты сможешь это устроить? Ведь все те куртки и жилеты, что носят байкеры, вы у кого-то заказываете? Или шьёте их самостоятельно?
– У нас есть своя мастерская, так что изготовить можно быстро. Не понял только, как браслет или пояс тебя защитят? И почему они должны быть прошиты железом в замкнутый круг?
– А мне один знакомый "чёрный" эту красоту заколдует, металл почему-то легко поддаётся наговору, легче, чем камни или другие материалы. Этот "чёрный" амулет нейтрализует яркость "белой" ауры и я перестану бросаться в глаза всем, имеющим силу. Это и будет моей лучшей защитой.
– Ещё раз охренеть, – выдохнул Дым.
– А по поводу кабинета массажа... Я там буду целенаправленно расходовать свою силу, в больнице с этим светиться нельзя, опасно, а разряжаться мне нужно регулярно, иначе караул! Взорвусь! – И девушка от души расхохоталась. – Ты чего это побледнел? Ничего со мной не случится! Если силы много, я просто разряжаюсь впустую, а это не есть хорошо. Это – не по по-Божески. Раз уж Он дал мне возможность лечить людей, я обязана использовать силу по назначению и кабинет массажа – очень удобное прикрытие.
– Да-а, – выдохнул Сокора. – Интересная у тебя жизнь.
– Ага, знал бы ты, как иногда мне хочется сбежать от этих "интересов". Но не могу. Долг.
– Оля, я рад, что ты мне открылась, спасибо. И постараюсь оправдать твоё доверие. Единственное, с мастерской придётся обождать до окончания Рождественских праздников. Все ребята разъехались...
– Ничего, я подожду, – и Ольга заговорщицки улыбнулась. – А теперь, дорогой товарищ, прошу вернуться в комнату и раздеться.
– А? – вытянулось лицо у Дыма.
– Правильно, что не улыбаешься в предвкушении. Никаких глупостей! Я просто буду приводить тебя в порядок.
– Может сейчас не нужно. Всё-таки праздник.
– Нужно-нужно. Я же вижу – у тебя болит нога, да и голова раскалывается, и спина тянет, так что поднимайся и пошли.
В комнате, постелив на пол плед, Ольга уложила Сокору лицом вниз. «Теперь дыши носом и получай удовольствие», – пробормотала, и начала массаж. Спустя двадцать минут, Дима перестал шипеть от боли и застонал от удовольствия. Крепкие девичьи руки так ловко размяли его спину, что каждая мышца и связка, обмякнув и расслабившись вначале, потом словно ожили и наполнились новой силой и энергией.
– Это был простой массаж, – прокомментировала Ольга. – А теперь будет лечение, так что продолжаем лежать и не дёргаться.
Она приложила пальцы к вискам мужчины и привычно занырнула внутрь чужого естества. Убрала головную боль, сняв высокое давление, вызванное шампанским и сумбурной ночью, всюду на теле, где заметила воспаление после массажа, обезболила и успокоила мышцы, а потом основательно занялась ногой.
– Да уж, – вздохнула, – нашим хирургам памятник нужно ставить. Собрать из осколков целую ногу... Ты просто счастливчик! Так, переворачивайся.
И когда Дым улёгся на спину, Ольга приступила к лечению колена.
– Рано ты от трости отказался, – пожурила. – Нога в районе колена воспалена, мышцы, словно тряпки, напряжения не выдерживают. Так что мой приказ – кончай выпендриваться и верни трость обратно. Сейчас зима, скользко, ходить и здоровому-то человеку сложно, а уж тебе с больной ногой вообще опасно. Мало того, что перенапрягаешься, так ещё и поскользнуться можешь, ведь от падения никто не застрахован, когда кругом лёд.
– Да я уже это понял, – сознался Сокора, – просто надеялся, что может...
– А не может, – отбрила Ольга. – Хочешь окончательно выздороветь – приказываю до весны пользоваться тростью.
– Разве ты своей силой мне помочь не можешь?
– Я помогаю, глупый. Ведь голова уже не болит, правда?
– Не-ет, – удивлённо согласился Дым. – Да и колено тоже...
– Вот, – кивнула девушка. – Но есть вещи, в которые вмешиваться не следует. Они должны идти своим чередом. Например, сращивание переломов и заживление костей. Понял?
– Да.
– Или ты думал, я сейчас щёлкну пальцами и ты снова станешь молодым и здоровым?
– Нельзя?
– Нельзя. А сейчас вставай и марш в ванную. Чистое полотенце найдёшь на полке.
Прощаясь, Ольга договорилась с Сокорой о следующей встрече, во время которой они вместе подъедут в мастерскую, где девушка оговорит условия своего заказа.
– Увидимся через неделю, – кивнула на двери Ольга. – Так что спасибо за визит и ...проваливай.
Дым от неожиданности расхохотался такому "вежливому" "до свидания".
– Почему через неделю?
– По качану. И нечего выпытывать, я этого не люблю.
– Да понял я, понял. Оля, спасибо, что не прогнала вчера с порога, что уступила свой диван, а потом полечила. Твой массаж – это что-то невероятное.
– Да? И сколько, думаешь, мне брать за такие услуги в массажном кабинете? Я, честно говоря, в затруднении.
– Не знаю, сколько стоит обычный массаж в салонах Киева, но за лечебный можешь смело умножать эту цифру на 3, хотя, думаю, возвращение человека к здоровому образу жизни без больниц и лекарств – бесценно.
– Я подумаю над твоими словами, – пообещала Ольга. – В общем, до встречи. Я тебе позвоню.
– А я тоже могу?..
– Нет. Не обижайся, но...
– Понял. Мешать не буду.
В лифте, уставившись на кнопки этажей, Сокора счастливо вздыхал.
"Я почти рядом. И от меня больше не шарахаются. Тарас был прав – на Ольгу нельзя давить, тем более, преследовать или пытаться командовать. Она очень независима, что и немудрено с её-то необычным даром... "Белая". Надо же? Хорошо, хоть не ведьма... А какая красавица, прям сердце щемит ...Всё-всё, никаких соплей и слюней. Двигаюсь вперёд маленькими шажками и там, Бог даст, у нас всё получится".
Глава 6.
За два дня до Рождества очередное дежурство Ольги оказалось хлопотным. В отделение привезли двоих лыжников, умудрившихся врезаться друг в друга во время спуска с горного склона.
– Откуда в Киеве лыжные трассы? – недоумевала Ольга. – Кругом одни поля, плоские до горизонта.
– Ошибаешься, дорогая, – наставительно поднял палец Валерий Петрович. – Горы, пусть и небольшие здесь есть, особенно по правому берегу Днепра. А ещё несколько лет назад в Протасовом Яру была обустроенная горнолыжная трасса с подъемником и снегогенераторами.
– Это если нет снега...
– ...то генераторы его наколдуют лучше натурального. Там катается много народу, так что за новогодние праздники киевские больницы и травм пункты обзавелись достаточным количеством новых пациентов. Даже до нас добрались, как видишь, хоть мы и на другом конце города.
Во время вечернего обхода, приготавливая свою "паству" ко сну, Ольга зашла в палату, где лежали Миша Мироненко и его начальник Сергей Коньков. Отношения с этими пациентами у девушки сразу установились по-дружески тёплыми. Парни ещё в первую неделю своего пребывания в отделении, рассказали Ольге откуда её знают.
– Стоим на перекрёстке, ждём "зелёный" свет, – улыбался Миша, – как вдруг ты выходишь на "зебру", вся такая классная...
– Вся такая красная, – поправил водителя Сергей. – В смысле, в красных шортиках и топе. Вид просто потрясающий!
– И так ручкой помахиваешь всем, словно на "оскаровской" дорожке со зрителями здороваешься, ага, – добавил Мишка.
– Так ведь водители вокруг стали гудеть, то есть, давить на клаксоны, – засмеялась Ольга. – Не бежать же мне с перепугу, пришлось соответствовать.
– И правильно!
– Это ещё не все, – продолжил Миша. – Я ведь не удержался и выскочил из машины, сдуру решил задержать вас с подружкой – жалко стало, что вы уходите. А ты вдруг обернулась и глянула так, что у меня язык отнялся.
– Подтверждаю, – хмыкнул Коньков. – Мой разговорчивый водитель онемел на добрую минуту, а потом назвал тебя, Оля, ведьмой. Прости.
– За что простить? – не поняла девушка.
– Так за "ведьму" же, – объяснил порозовевший от смущения Михаил. – Вот с тех пор, каждый раз проезжая по этому перекрёстку, мы с шефом стали выискивать тебя, вдруг где покажешься.
– Ну и зря, я там случайно оказалась.
– По крайней мере, ты теперь знаешь, почему я так отреагировал при нашей следующей встрече.
И вот сегодня, зайдя в палату к «своим знакомым», Ольга поделилась с парнями последними новостями о поступивших пациентах.
– Как же не вовремя мы с Мишкой обломались, – огорчился Сергей. – Я тоже катаюсь на горных лыжах и планировал с друзьями на Новый год съездить в Буковель...
– Да по сравнению со мной, шеф, вы почти здоровы.
– Завтра мне гипс снимают, – похвалился Коньков
– Прекрасно, – улыбнулась Ольга.
– Буду дома расхаживать ногу и, по возможности, приезжать сюда навещать Мишку.
– Не надо, – отмахнулся водитель. – Ко мне и родня ездит, и с нашей работы навещают, да и телевизор есть, так что я не скучаю.
Лыжники «поломались» знатно. У обоих оказались сломаны руки, повреждены ноги, но больше всего пострадали головы. «Если бы не горнолыжная экипировка, мужики бы просто убили друг друга, – заметил Валерий Петрович. – А сейчас их лица – одна сплошная гематома. Посмотришь?»
– Как обычно, после отбоя, – заверила Ольга.
Когда в отделении затихло, они с Петровичем наведались к новеньким. Их распределили по разным палатам, «иначе родня тут же бы между собой передралась», – объяснил Ольге заведующий.
– Почему? – удивилась девушка.
– Так они же ищут виноватого. И каждая сторона утверждает, что именно их родич ехал верно, по маршруту склона, а в него врезался нарушитель.
– А вы что думаете?
– А ничего. Но сразу же распорядился проверить кровь обоих мужиков на наличие алкоголя. Теперь вот думаю, какой я молодец!
– Интересно! – девушка остановилась у палаты, где лежал один из пострадавших. – Я так понимаю, что один положительный результат лаборатория получила? Или оба?..
– Один, – напарник кивнул на двери. – Заходим. И будь осторожна.
Палата-люкс, ещё недавно полная родственников, сейчас пустовала. Лишь у койки, упакованного в гипс бедняги, сидела красивая женщина средних лет и листала журнал.
– В чём дело? – она встревоженно встала, поправляя белый халат. – Что случилось?
– Нам нужно осмотреть вашего мужа, – сказал заведующий. – Я попрошу вас выйти в коридор.
– Что тут за порядки, – возмущённо фыркнула дама. – Почему я не могу присутствовать? В конце концов, вдруг вы что-то сделаете не так?..
– Вы разбираетесь в медицине, мадам? – разозлился Петрович. – Или обвиняете нас в некомпетенции? А может в злостном вредительстве?
– Нахал, – женщина возмущённо фыркнула и выскочила за двери.
– Зря связался, – вздохнула Ольга. – Такие дамочки способны на всё.
– Переживу. Не впервой.
Обойдя кровать, девушка приступила к диагностике.
– Переломы сложены верно и срастутся хорошо, – она запнулась на минуту. – Но у мужчины барахлит левая почка и это не от удара, видимо, давнее заболевание. Теперь лицо, – и Ольга затихла, а потом легко огладила щёки спящего под снотворным пациента. – В нижней челюсти трещина.
– Да? – удивился Петрович. – А почему снимок не показал?..
– Не знаю, но нужно срочно фиксировать, иначе через пару дней больному станет трудно говорить и больно кушать. Остальные гематомы, думаю, рассосутся быстро.
– Понятно, когда мы закончим осмотр, я распоряжусь, – кивнул заведующий. – Не повезло мужику, это ж сколько времени ему теперь питаться жидкой пищей.
– Да пару недель всего, переживёт, – и Ольга наклонилась к лицу пострадавшего, принюхиваясь. – Это он выпил, да?
– Он.
– Судя по жене и палате-люкс, могу предположить, что возмущённая родня при первой же возможности перевезёт своего "лыжника" в "Борис".
– Да на здоровье, нам проблем меньше, – отмахнулся Валерий Петрович.
– Тогда совет – спрячьте понадёжнее анализ на алкоголь. Возможно, на вас станут давить и качать права, а ещё будут обвинять другого лыжника во всех грехах. И как бы вообще не затеяли судебную тяжбу.
– У нас в больнице работает опытный юрист, пусть воюет.
Ольга шагнула к двери, но вдруг развернулась и вновь склонилась над больным.
– Что? – спросил Петрович.
– Сейчас, – отмахнулась девушка, а потом тихо позвала. – Эй, вы ведь не спите?
И глаза мужчины медленно открылись. Взгляд был полон боли, но осознанный и понимающий.
– Я давно не сплю, не могу.
– И всё слышали?
– Да.
– Ясно, – девушка обернулась к напарнику. – Мне нужно тут задержаться, а вы уведите отсюда жену.
– Понял.
Когда заведующий вышел, Ольга присела у кровати, так, чтобы "лыжник" мог её видеть, и начала разговор.
– Я задаю вопросы, вы отвечаете. Кратко.
– Да. Трещина в челюсти.
– У вас нелады со снотворным? Кивните, если понимаете, о чём я. Ага, нелады, значит. А предупредить вы не могли...
– Был в отключке.
– Но обезболивающее действует?
– Плохо.
– Где болит больше всего?
– Всюду.
– Понятно. Жаль, что ко всем болячкам добавилась ещё и челюсть, но мы должны её зафиксировать, так что придётся потерпеть.
"Лыжник" скривился и кивнул.
– Ваши "полёты" под воздействием алкоголя нас не касаются, – предупредила Ольга. – Но если жена или другие родственники начнут давить...
– Нет, – ответил мужчина, – я знаю, что виноват.
– А другой пострадавший?..
– Компенсирую.
– Это хорошо. Так всем будет проще. За это вам приз, – и девушка, встав в изголовье, коснулась пальцами висков пациента. – Выспитесь до утра без кошмаров и боли. Спокойной ночи.
Второй лыжник оказался не таким тяжёлым. Перелом руки и ключицы, сильные ушибы ног, но вот лицо... Лицо составляло сплошной синяк, особенно в районе глаз, которые от отёка было и не разглядеть. Рядом с кроватью, на стуле, притулилась молодая девчонка лет 17, шмыгающая носом, и Ольга, выведя её в коридор, строго спросила.
– Ты ему кто?
– Дочь.
– А здесь чего сидишь?
– Так ведь папа... – девушка всплеснула руками. – А вдруг ему что-то понадобится?
– Твой папа под лекарствами проспит до утра. И ты ему ничем не поможешь. Лучше приезжай утром после обхода. Привози бульон, негазированную воду, лимон, чтобы эту воду подкислить и пока всё. А теперь собирайся, я тебя провожу до выхода.
– Куда я пойду ночью? – стала возражать девчонка, давя на жалость. – Мне добираться на другой конец города. Да и с родственниками я договорилась, что отдежурю сегодня ночью. А бульон мама привезёт, я ей сейчас позвоню.
– И собираешься тут просидеть на стуле до утра?
– Пожалуйста, не гоните меня. Я же всё равно дома не засну, так переживаю. Очень вас прошу.
– Ох, – вздохнула Ольга. – Я то, может, и не возражаю, но вот заведующий...
– Да пусть сидит, Оля, – отозвался Петрович, подойдя бесшумно со стороны ординаторской. – Если что, поспит на диванчике в коридоре.
– Ладно, Валерий Петрович, вы побеседуйте пока с девушкой, а я сейчас.
Проверив, как спят остальные пациенты палаты, Ольга занялась гематомой на лице пострадавшего. Девушка постаралась максимально убрать отёки вокруг глаз, иначе утром он будет, как слепой, и улучшила проходимость носовых пазух для более свободного дыхания.
– Пока всё, – пробормотала и, выйдя в коридор, обратилась к заведующему. – Я на пост, к вам зайду попозже.
Они пили кофе в третьем часу ночи. Ольга и Петрович. Красивая девушка в голубом форменном костюме и высокий седой мужчина в светло-зелёном больничном халате. В отделении стояла уютная сонная тишина и только пробегавшие по тёмному потолку пятна фар от проезжавших мимо машин, свидетельствовали – большой город не спит.
– И куда они все едут в это время? – спросила тихо Ольга, провожая взглядом очередное пятно.
– Кто куда, – ответил Петрович. – Фуры завозят ночью товары на склады, ездят такси и милиция, а ещё многие выезжают из города по делам или в командировки, пока дорога свободная, да мало ли... – Он зевнул, – Ладно, пойду прилягу. Вроде всё у нас разрешилось благополучно, так что можно отдыхать.
Заведующий кивнул и бесшумно зашагал к своему кабинету, лишь задержавшись у дивана, на котором ворочалась Алина, дочь второго "лыжника".
– Спи, ребёнок, – пожурил тихо девчонку Петрович и подмигнул Ольге, на что девушка понятливо кивнула головой, давая знать, что сейчас подойдёт и усыпит гостью.
Утром, сдав дежурство, Ольга зашла в больничную церковь, чтобы поприветствовать отца Ивана. Он как раз закончил заутреннюю службу и провожал немногочисленных прихожан у дверей церкви. Девушке он неприкрыто обрадовался и сразу же предложил чаю.
– Мороз сегодня с утра знатный, – покивал головой. – Градусов двенадцать, а может и больше, вот и погреемся.
– Спасибо, чаю не хочу, всю ночь кофе пила, с меня хватит, – отшутилась девушка. – А зиму я люблю, особенно такую, как сейчас, холодную и снежную.
За прошедшие два дня Киев окончательно засыпало, превратив столицу в подобие огромного торта-безе. Городские службы, невзирая на праздники, активно убирали снег с проезжей части и тротуаров, но немногочисленный в праздничные дни транспорт проезжал пока тяжело, часто буксуя на скользком от льда асфальте.
Подождав, пока Ольга помолится у иконостаса, отец Иван усадил девушку на лавку у стены с тёплым радиатором и принялся за расспросы.
– Ты встречалась уже с монахами?
– Нет, только по телефону пообщалась немного. У них праздничные службы, все готовятся к Рождеству, так что мы договорились встретиться уже после Крещения.
– Возможно, это и к лучшему, – согласился святой отец. – Только я всё-таки не пойму их настойчивость. Зачем ты им нужна? Да, спасла священника, так ведь, Оля, ты же медик, профессионал. Монахи поблагодарили, это правильно и по-христиански, но ещё-то раз зачем встречаться?
Ольга молча отвела взгляд, а сама, тем временем, стала размышлять, стоит ли церковный священник её доверия. "Сказать или не сказать? Поверит ей или будет сомневаться? Ладно, рискну".
– Я хочу исповедаться, отец Иван. И на исповеди отвечу на все ваши вопросы. Но мне нужна неделя на подготовку, я ведь с лета...
– Оля, – пожурил девушку священник. – Тебе готовиться не нужно. Или, думаешь, я не знаю, что Бог всегда с тобой? Ты -светлая душа.
– Откуда вы знаете?
– Просто чувствую. Возможно, приход у меня и небольшой, но в людях я разбираюсь хорошо и ложь, лицемерие и пустоту в человеке ощущаю сразу.
– Это профессиональное? – улыбнулась Ольга.
– И личное тоже, – ответил отец Иван. – Так что слушаю тебя, дочь моя.
– Я "белая" от рождения, святой отец, – начала девушка. – Но дар мой проснулся лишь к восемнадцати годам. И тогда же я начала лечить людей с помощью своей силы. Лишь близкие и родные знали правду обо мне, потому что я старалась таиться, чтобы не привлекать к себе внимания. Спасала и возвращала здоровье людям... пока меня не захотел уничтожить сумасшедший «чёрный» колдун. Он несколько раз пытался подобраться ко мне, даже присылал убийц, но Господь уберёг меня, а вот мужа моего не смог... Виктор погиб сразу же после свадьбы, несчастный случай ...но я точно знаю, что это был откат от волшбы «чёрного». Оставаться в родном городе больше не смогла, переехала в Киев и теперь продолжаю своё дело здесь, в больнице.
Когда произошёл тот случай с отцом Ионой, мне был зов. Бог поднял меня среди ночи и привёл туда, где умирал монах, чтобы я спасла его. И я спасла. Хотя было очень тяжело. Его товарищ, отец Михаил, тоже «белый», и он увидел след от моей руки. Это, когда я пыталась завести сердце Ионы, используя силу, вместо электрошока. Так монахи и поняли, что я «белая» и теперь их интересуют мои возможности.
– Понятно, что интересуют, а ты что думаешь?
– Я не отказываю в помощи, батюшка, но делаю это на своих условиях. Иначе не могу, нельзя мне идти на поводу чужих желаний, пусть и из лучших побуждений. Я знаю, что обязана сама делать выбор. И я выбираю. А сегодня мой выбор – вы, поэтому и доверилась.
Она говорила тихо и решительно, но не замечала, что по её лицу текут слёзы, как два тонких ручейка печали. И отец Иван, не выдержав, обнял Ольгу и крепко прижал к своей груди.
– Поплачь, Оленька, поплачь, и тебе полегчает. Это ж какая ноша на твоих плечах.
Он дал девушке выплакаться, а потом, отодвинув от себя, сунул ей в руки носовой платок.
– Вытрись уж, чудо.
– Ох, сама не понимаю, отчего расклеилась, – прошептала Ольга. – Вроде бы всё нормально, живу привычной жизнью, работаю, а начала говорить, вспомнила покойного мужа и...
– Это горе, милая. Оно то отступает, то вновь возвращается. Хотя, слава Богу, со временем человеку становится легче, но вот ты... Почему ты чувствуешь себя виноватой? – спросил священник.
– Если бы Виктор не связался со мной, вероятно, до сих пор был бы жив.
– Это не нам решать, – строго ответил отец Иван. – Мы делаем выбор, как поступать в ту или иную минуту, но всё решает Всевышний. Поэтому не казни себя, Ольга, и отпусти боль. Тогда душа твоего мужа освободится, да и тебе полегчает. – Священник вздохнул. – Я подозревал, что ты непростая девушка, но услышать такое... «Белая» сестра, надо же? Спасибо, что доверилась.
Он вскочил на ноги и зашагал по кругу возле церковного иконостаса, изредка поглядывая на Ольгу, а та, прикрыв глаза, затихла, вслушиваясь в мерно стучавшие шаги отца Ивана. "Почему так тихо кругом? – подумала. – И никто не заходит в церковь... А как хорошо пахнет ладаном, успокаивающе". Неслышно подкралась усталость после ночного дежурства и красавица неожиданно зевнула.
– Ох, простите...
– Ты ведь после ночи, – отмахнулся священник. Он вновь присел рядом на лавку и решительно заговорил. – Сейчас не время, но однажды я хочу услышать все подробности.
– И ты, Брут...
– И я, – улыбнулся отец Иван. – А теперь наставление. Ты слишком серьёзно воспринимаешь свой дар...
– Что? – открыла рот Ольга.
– Да-да, слишком серьёзно и ответственно. Это, конечно, похвально, но ведь ты – молодая женщина, и должна улыбаться, любить и быть любимой. Понимаю, что история с мужем тебя подкосила, но пора, милая, подниматься из пепла и возрождаться к новой жизни. Ведь мир вокруг нас прекрасен и кому, как не тебе, делать его лучше. Бог благословил тебя, Оля, великим даром. Ты – "белая", а мы, церковники, знаем, как тяжёл ваш путь. И похвально, что ты осознаёшь свой долг...
– Знаю, хотя этот долг – тяжелее горы.
– Понимаю, но хочу, чтоб и ты осознала – "белые" должны лечить не только тело человека, но и его душу, то есть, нести людям добро, лёгкость и благодать. Особенно – благодать. А в твоём случае начинать нужно с себя. Как же ты сможешь облегчать чужую боль, когда сама кровоточишь?
– Ну, всё не так трагично, – смутилась Ольга. – Мне на самом деле уже легче, просто иногда вдруг как накатит из прошлого... как сейчас.
– А ты отпускай боль и переключайся. Пытайся быть легче, веселее, попробуй вновь довериться людям. И главное – ничего не бойся. Концентрируйся на хорошем, ищи в себе лёгкость и благодать. И тогда это проявится в глазах, в жестах, походке... И однажды ты взлетишь как птица.
– Ну да, птица-курица, – вдруг хихикнула Ольга.
– Вот ещё! – вскинул бровь священник. – Я тут ей о высоком...
– ...полёте в прыжке?
Отец Иван не выдержал и рассмеялся.
– Знаешь, а такой дерзкой ты мне больше нравишься.
– Так это я и есть, настоящая, когда без утрат, боли и долга.
– Но то, о чём я говорил, о душе и благодати...
Ольга посерьёзнела.
– Я сама много думаю об этом в последнее время и стараюсь понять, как жить дальше. Хочу снова любить ...и боюсь. Может моя судьба – одиночество?
– Нет, – покачал головой отец Иван.
– А доверить свою тайну новому человеку и тем самым подставить его под удар – разве не опасно? Я ведь не за себя переживаю.
– И зря. Доверившись, ты дашь возможность человеку сделать свой выбор. Дальше всё будет зависеть уже только от него. Родные и близкие люди нужны всем, Оля, ведь они нас хранят. А уж тебя любящий человек будет беречь, как зеницу ока, так что послушай совет опытного человека – начинай разрушать стены Иерихона, что ты возвела вокруг своей души. Тебе же самой потом станет легче.
Ольга встала со скамьи, сделала шаг к иконостасу, молча прошептала молитву и перекрестилась, а потом, повернувшись к отцу Ивану, уточнила:
– Значит, радость, лёгкость и свобода?
– Одним словом – благодать, – улыбнулся священник. – Подойди ко мне, благословлю. – Он накрыл девушке голову епитрахилью и прошептал слова отпущения грехов. – Всё, иди отдыхай. Когда мы вновь увидимся? Может, придёшь сюда в ночь на Рождество?
– Не могу, я специально отдежурила на Новый год, чтобы Святой вечер провести с родными. Так что зайду к вам вечером 8-го, к вечерней службе.
– Храни тебя Бог, дитя. И с праздником минувшим и наступающим.
– Вас также. До свидания.
Глава 7.
Ольга любила встречать Рождество в Стусове у бабушек. Они с мамой загодя приезжали в село, нагруженные продуктами и подарками, украшали ёлку в гостиной (бабушки Новый год не праздновали) и два дня готовили ужин на Святвечер – ровно двенадцать постных блюд, где основным угощением была кутья, борщ с пампушками, вареники и взвар. А ещё на стол выставлялись капуста тушёная с черносливом, острая фасоль, голубцы с грибами, рыба во всех видах – от селёдки до заливной, и различная консервация – маринованные грибы и помидоры, солёные огурцы и квашеный чеснок. Десерт – различные виды печенья – никто уже осилить не мог, так все объедались, и он оставался на завтрак. Из алкоголя женщины предпочитали шампанское, зато утром все любили пить крепкий горячий чай и лишь Ольге бабушки разрешали варить кофе, ворча, что уж в такой-то праздник можно было бы от него отказаться.
– Вы же знаете, – укоряла их внучка, – у меня по утрам низкое давление, а кофе помогает встряхнуться.
– Понимаю, – кивала баба Надя, – тебе силы нужны, поэтому и разрешаю, но уж поворчать-то мне можно?
– Конечно можно, вон и баба Мария поворчит с тобой дуэтом, а мы с мамой послушаем, – хохотала Ольга.
В этом году традиция встречи Рождества не изменилась, только теперь женскую часть рода Коляда – "Просто рождественская фамилия какая-то", – шутила девушка – надёжно "разбавили" отчим Василий Васильевич и бессменный привратник старушек Борис Малёванный. Борис, уволившись из охранной фирмы три года назад, навсегда переехал в Стусов к сестрам Коляда. На нём была вся мужская работа по дому и во дворе, ещё он следил за многочисленными посетителями, приезжавшими сюда на лечение. А в прошлый свой приезд Ольга узнала новость – Малёванный нашёл в Стусове невесту и после Пасхи собирался играть свадьбу.
– Жить я буду у жены, – объяснял он девушке, – а работать, по-прежнему, тут, у бабы Марии и бабы Нади. Они же мне роднее всех родных.
– Получается, ты мне тоже родня? – лукаво улыбалась Ольга.
– А как же, считай меня названным братом, ведь из такой передряги вытащила, как вспомню – жуть берёт.
Вечером, накрыв праздничный стол, всей семьёй сходили в церковь на службу, а возвращаясь, полюбовались на огромный молодой месяц, нависший над горизонтом. «Словно нас разглядывает и улыбается, – прошептала баба Надя. – Освещает округу лучше всяких фонарей». И действительно, село, покрытое снегом, словно окутало снежной белизной, отчего было ясно, как днём, и лишь у высоких заборов залегли синие тени, бегущие по дороге до самой околицы, к дому Коляда.
После ужина, когда мужчины разошлись спать, женсовет Коляда слушал отчёт Ольги о том, что происходит в её жизни, а также планы девушки на будущее.
– Свой кабинет – это хорошо, – резюмировала Зоя, – ты сможешь легально работать силой, а как же твой Салон тут, в городе?
– Не брошу и обязательно буду приезжать, чтобы принимать самых тяжёлых пациентов, – ответила матери Ольга. – Но, сама понимаешь, моя жизнь сейчас – в Киеве и менять я её не намерена.
– А вот это плохо, – грозно заявила баба Мария. – Я не о работе говорю, а о личной жизни. Почему ты махнула на неё рукой? Три года миновало после смерти Виктора, пора бы уж задуматься о новой семье и о детях.
– Поддерживаю, – вскинулась мать, – я хочу внуков. Неважно, мальчиков или девочек, но хотя бы одного можно же родить для начала?
– Девочка нужна обязательно, чтобы силу рода продолжить, – добавила баба Надя, – и не тяни с этим, пока ты молодая и здоровая, внучка. Не хочешь замуж – ладно, сейчас такое время, что штамп в паспорте для рождения ребёнка – не главное...
– Нет, – решительно заявила Ольга, – у меня всё будет правильно, то есть, вначале брак, а затем ребёнок. Я хочу, чтобы у маленького были и мама с папой, и дом, и вы все.
– Так мы ж об этом и говорим, – кивнула, улыбаясь, Зоя. – Рассказывай, кто это? ...Молчишь? Я ведь уже поняла, что у тебя кто-то появился. Кто?
– Он ещё не появился, но пытается изо всех сил, – хмыкнула Ольга. – Я пока думаю.
– Хочешь погадаю? – предложила мать.
– Не нужно, я вообще по жизни фаталистка, если Богу угодно, чтобы этот человек стал для меня кем-то важным, так оно и будет.
– Только не тяни долго, – вздохнула Зоя, – а то неопределённость убивает чувства очень быстро.
Киев встретил заторами. Уже на окружной, медленно двигаясь в крайнем ряду, Ольга вздыхала. «Все возвращаются после праздников, вот и пробки. А я ведь могла ещё вчера приехать, но так хотелось лишний день побыть с родными, вот теперь ползу». Дома девушка оказалась спустя лишь два часа, недовольная и уставшая. Закинула бельё в стирку, разложила продукты в холодильнике, которые мать и бабушки еле впихнули в багажник (а что же еде пропадать, столько наготовили) и нырнула в ванную. Уже перед сном набрала номер Дыма Сокоры и договорилась о совместной поездке в мастерскую за поясом.
– Чем занималась в эти дни? Отдыхала? – поинтересовался Дима.
– Если объедание можно назвать отдыхом, то да.
– Не понял...
– Святой вечер, Дым, как не понять?
– А-а, – отозвался. – В нашей семье это было не принято. Родители – коммунисты и убеждённые атеисты, к вере относились сугубо отрицательно. Правда, после смерти отца мама свои взгляды на церковь поменяла и начала посещать ближайший храм, а я вот так и остался недоучкой. Пытаюсь верить, но... это сложно – верить в то, что не понимаешь и не можешь объяснить.
– Плохо, – убеждённо отозвалась Ольга. – Не пытайся анализировать то, что анализу не может поддаваться априори. Бог – это вера разума и чувства, Он – начало всех начал.
– Мне проще воспринимать Его, как мировой сверхразум.
– Так Он же это и есть, глупый, – засмеялась Ольга. – Изначальный мировой разум.
– Но я пытался читать Библию. Там такая заумь! Ничего не ясно.
– Какую именно Библию?
