Текст книги "Поверить в чудо-3 (СИ)"
Автор книги: Елена Сарафанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
– Больше так делать не будем, – ворчал заведующий. – Мне пришлось дежурить в коридоре и я ничего не видел ...хотя результат, конечно, впечатляет, ты – молодец. А пока что предлагаю методично обойти всех в больнице, кто пребывает в подобном состоянии, и попробовать их разбудить.
Но, к сожалению, больше им не повезло.
– Знаете, Петрович, – размышляла потом Ольга, – кома напоминает мне погружение в воду на глубину. Того, кто только начал тонуть, вытащить ещё можно, но тех, кто уже на дне, то есть давно пребывают в таком состоянии, вытащить, практически, невозможно. А слишком глубоко нырять опасно, я сама могу не вернуться.
– Боже избавь, – перекрестился Петрович. – Даже не вздумай.
Через неделю подопечным Ольги стал сам Валерий Петрович, согласившийся на операцию по удалению аденомы простаты. Анна, жена Петровича, ужасно волновалась, повторяя, что врачи всегда переносят операции тяжелее обычных пациентов, но девушка заверила её, что поводов для беспокойства нет и она лично присмотрит за «особым больным» в первые, самые трудные дни, а уж потом передаст этот пост родственникам.
Операция прошла успешно. Ольга, по договорённости с главным урологом, продежурила у постели Петровича две ночи, тщательно следя за самочувствием напарника, и основательно поработала не только с последствиями операции, но и со всем организмом заведующего, особенно с его натруженными почками, и с лёгкой душой отправилась отдыхать. Быстрое выздоровление своего пациента не только обрадовало, но и удивило хирургов, так как заведующий травмы после недели больничного, вновь вышел на работу и чувствовал себя при этом просто отлично.
– Даже не знаем, как тебя благодарить, – со слезами на глазах говорила Анна, придя к Ольге на очередное вечернее дежурство. – Ты столько для нас сделала. Сначала вылечила меня, потом Валеру...
– Вы здоровы, этого достаточно, – отмахнулась девушка. – Большего мне не нужно.
– Скажу лишь одно – для нас ты теперь член семьи и мы всегда готовы прийти на помощь, только скажи.
– Спасибо.
– Нет, это тебе спасибо, Оля.
Понемногу график «походов» по сложным больным выстроился таким образом. Валерий Петрович за неделю собирал самые интересные случаи заболеваний в больнице, потом они с Ольгой определяли пациента и в одно из ночных дежурств совершали «акцию». Пока заведующий (при надобности) отвлекал от напарницы внимание, она разбиралась с больным, стараясь, по возможности, быстро его продиагностировать, а потом и вылечить.
– Доктор Хаус мне бы позавидовал, – шутил Петрович. – А то в сериале он и бригада умников ломают головы над диагнозом, делая десятки анализов и процедур, а с тобой, Оля, ничего этого не нужно, красота!
– Так-то оно так, – хмурилась девушка. – Но меня огорчает, что большинство случаев я вытягиваю на чистой интуиции. Вижу воспаление, определяю больной орган и лечу, а ведь часто виной болезни выступает совсем не физическое заболевание ...и с этим я уже ничего поделать не могу.
– Ты о чём? – не понял заведующий.
– Можете не верить, но большинство своих болячек человек "зарабатывает" не наследственностью, возрастными изменениями или вследствие несчастного случая, а неправильными мыслями и чувствами.
– Объяснись.
– Наши мысли, Петрович, они материальны. Злость и зависть, тщеславие и высокомерие, жажда власти и эгоизм – это страшные качества. А многие глупые люди часто желают ближнему зла, и такие ужасные мысли и чувства, в последствии, вызывают у них массу заболеваний. Злость – язву желудка, зависть – больную печень, обида на мужа – женские проблемы, хотя хуже всего, я считаю, это когда человек себя жалеет.
– Да? – удивился напарник. – А как по мне, в этом нет ничего страшного.
– Вы не понимаете, – вздохнула девушка. – Вот представьте. Живёт себе мужчина и все его мысли лишь о том, что он стоит лучшей жизни, но жена его не любит, начальник не ценит, приятели нос воротят ...а ведь должны! То есть, любить, ценить и привечать. Такая внутренняя настройка человека, который считает себя несчастным, недооценённым и нелюбимым, приводит, в последствии, к раковым заболеваниям.
– Ого!
– Именно. Так что возвращаясь к началу нашего разговора ...меня огорчает, что если тело больного я вылечить могу, то душу и мысли нет. А это означает, что однажды болезнь вновь вернётся.
– Знаешь, Оля, – заметил на это заведующий. – Побывав за гранью (а ведь именно таких пациентов ты лечишь), люди многое переосмысливают и их шкала ценностей сильно меняется.
– Не у всех.
– У многих, поверь. Так что работаешь ты не зря, девочка.
– Хочется верить.
Глава 2.
Ноябрь в этом году выдался холодным. Да и снег пошёл рано, залепляя кое-где не облетевшие листья грязновато-белыми комками, отчего деревья казались странными пациентами городской травматологии, все в бинтах и гипсе.
"Да уж, странные у меня теперь аналогии", – хмыкнул Дмитрий, выходя из автомобиля, неловко прижимая к себе локтем новую подругу – трость. Он долго выбирал её, просматривая всевозможные каталоги, склоняясь к современной раскладывающейся модели, но остановил свой выбор, всё же, на традиционной деревянной трости. Хотя помощь от неё была незаменимой, особенно в скользкую погоду, мужчина мечтал поскорее избавиться от "подруги", чтобы окончательно почувствовать себя полноценным человеком. "Не переживай, пап, ты всё равно девушкам нравишься, – подначивал его Олег. – Этакий киевский лорд Байрон". Но Дмитрий лишь отмахивался. Какие девушки? ...Или женщины ...или тётки и иже с ними. С недавних пор в его сердце единолично властвовала лишь одна красавица – спасительница Ольга, синеглазое чудо, которому он был, к сожалению, совершенно не интересен.
Их знакомство состоялось после её триумфального возвращения из отпуска, когда больные просто осыпали девушку комплиментами, чередуя их жалобами на боли, травмы, медперсонал и больничную скуку. Правда, лично Сокора после перевода в палату (VIP, для одного человека) совершенно не скучал. Добившись разрешения у заведующего пользоваться интернетом, он все дни проводил за ноутбуком, проводя переговоры или совещаясь с персоналом, изучая новые дела и принимая посетителей. Тарас, не раз ругавший друга за чрезмерное трудолюбие, однажды не выдержал и, вытащив из рук Димы ноутбук, пообещал разбить чёртову машину, если этот бедлам не прекратится. Но Сокора лишь посмеялся, успокоив товарища, что, чем сходить с ума от безделья, лучше будет заниматься делом.
"Клиент не должен ждать". Его любимый слоган стал девизом любимого детища – фирмы, оказывавшей юридические услуги компаниям и жителям столицы, так что, даже пребывая в больнице, Дмитрий не обделял свою клиентуру вниманием. Его упрямство заставило Тараса (испросив разрешение у Ольги) рассказать другу страшную теорию девушки о случившейся аварии.
Дима хохотал, ругался и не верил, язвительно доказывая Тарасу, что медсестра просто пошутила над ним, но друг, ткнув ему в руки ноутбук, просто посоветовал:
– Можешь не верить, спорить я больше не буду, но когда уйду, вспомни по датам, что плохого случилось с тобой за последний год и сопоставь с делами, которые ты вёл. Завтра поговорим.
Перед сном, уже заканчивая просматривать очередные изменения в юридической жизни столицы, Сокора ради смеха, решил проверить теорию красавицы-Ольги, которая, кстати, совершенно не покупалась на его комплименты, уклоняясь от любых личных вопросов, и вывел на экран свой ежедневник. Привычный вести записи встреч, а также многословно комментируя их результаты (ведь не известно, какая мысль, впоследствии, окажется важной), Дмитрий знал, что легко сможет сопоставить свою личную жизнь и те дела, которые в это время вёл. И для точного отсчёта решил начать с памятной даты – Нового года. Он в то время как раз страшно простудился, лежал в горячке и даже бредил. "Так, интересно, а что я должен был делать на работе?" Дневник продемонстрировал, что накануне он выиграл в суде скользкое дело о наследстве. "Грязная была история, и я знал, что с завещанием нечисто ...злился, пил и сам не понял, когда заработал пневмонию ...Получается, по теории Ольги, меня наказали за неправое дело? Глупости!"
Вздохнув, мужчина продолжил листать страницы дневника и зацепился за дату – 15 мая. В тот день он чуть не погиб. В одиозном Печерском суде, славившимся "справедливыми" решениями, один обвиняемый, доведенный до бешенства лживостью дела и всего суда, смог разоружить охранника и начал беспорядочную стрельбу. Мужика вскоре скрутили, а Сокора сидя на полу у стены, выковырял из складок пиджака пулю, срикошетившую в него на излёте.
"Чем я тогда занимался? ...Ага, громкое было дело. Донецкие ребята совершили рейдерский захват торгового дома и были очень довольны моей работой ...А Тарас дома набил мне морду. Да я и сам бы себе набил (спасибо, друг постарался). Но тогда фирме очень нужны были деньги, да и вообще ситуация складывалась не очень хорошо. Впоследствии я, конечно, выкрутился, но... Чёрт!"
И тут Сокора понял, что вызвало его теперешнюю аварию. Ему предстояло вновь работать на донецких и отказаться он не мог, зная нравы этих ребят. Как раз накануне он должен был в суде представлять их интересы в тяжбе за ещё один торговый центр. Дело было слеплено кое-как, но судья уже был куплен с потрохами, да и противоположная сторона (сильно избитая) не возражала... Всё естество Дмитрия протестовало от мерзости происходящего, он ненавидел и клиентов, и самого себя, но инстинкт самосохранения твердил уступить. "Всё равно будет так, как хотят братки. Не я, так другой выступит в суде".
"Спасла" Диму авария. Чудо, что он вообще жив остался. Тарас потом рассказывал, что донецкие даже приезжали в больницу, чтобы проведать своего адвоката и были страшно разочарованы – Сокора выбыл из их рядов надолго, если не навсегда.
"Как там говорила Ольга? – вспомнил мужчина слова Тараса. – Ты сам знаешь, когда наступаешь себе не горло – когда дело не нравится, а терпишь, когда чувствуешь себя неуютно, а делаешь вид, что всё хорошо, когда хочется наказать клиента, а вынужден защищать".
Значит не только за неправое дело его наказывает судьба или Господь Бог. Он, Дима, сам себя наказывает, когда в душе отлично понимает, что поступает не по закону или просто не по-людски.
И его лимит исчерпан.
Ещё один такой случай – и всё, конец, его не пощадят.
Он не спал до утра. Листал ежедневник, пытаясь понять и просчитать свою жизнь за последние годы, и убеждался – Ольга права, хотя согласиться с этим было сложно, да и просто страшно. «Как же живут те, кто убивает, грабит, насилует? – мысленно спорил Сокора с девушкой. – Почему их не наказывает Господь?» Ответ нашёлся лишь к утру – всему виной совесть. Она у него ещё есть и поэтому он осознаёт, когда выступает на стороне зла. «Значит, меня наказывает совесть, пытаясь отвести подальше от несправедливых решений?»
"Мне нужны ответы, – понял мужчина. – Когда там дежурит Ольга?" Хотя самому себе он не хотел врать, график работы красавицы Дима отлично знал. "Ладно, подожду до завтра, а потом уж Ольга не отвертится".
Она заглянула к нему поздним вечером, помня, что Сокора просил о серьёзном разговоре, и уже догадывалась о чём пойдёт речь. Девушка, как обычно, проведала все палаты и, уложив свою «паству» спать, отправила отдыхать напарницу Галину, а сама, прихватив кружку с крепким кофе, пошла вразумлять упрямого пациента. Дима, увидев её, сразу же закрыл ноутбук, пригласил сесть и с ходу выдал:
– Почему именно я? Чем моя жизнь так отличается от других людей? В конце концов, я стараюсь жить честно и считаю себя порядочным человеком. А сколько кругом подонков, пьяни, наркоманов, отморозков, убийц и насильников... Почему их не наказывает судьба? Это несправедливо ...если, конечно, твоя теория имеет место быть.
Ольга вздохнула.
– Имеет.
– Объясни, я хочу понять. Раз уж мне придётся менять свою жизнь, то я хочу знать, что делаю не так и как это изменить.
– Дима, я не знаю, что вы делаете не так.
– Пожалуйста, говори мне "ты", я ведь не церемонюсь.
– Но вы старше...
– Оля, 15 лет разницы – это не так уж и много.
– Хорошо. Будем на ты.
– Отлично.
– Теперь о том, что ты спрашивал. Человек приходит в наш мир, сродни ангелу, без плохих мыслей и дел, но у каждого есть свой код-судьба ...это, как штрих-код на торговых марках – чёрная полоса, белая, чёрная, белая.
– Я понял.
– Человек взрослеет, изменяются его мысли, убеждения и дела, и соответственно им каждый день, час и миг делается выбор. Этот выбор и определяет каким будет код-судьба. Сделает человек добро – и белых штрихов станет больше, совершит зло – код почернеет. Это, конечно, очень условное объяснение...
– Зато понятное, продолжай.
Девушка, отставив чашку с кофе, ненадолго замолчала и принялась переплетать свою белую косу, которая всегда удивляла Сокору своим несоответствием молодой внешности красавицы. Дима понимал – эта седая коса не от хорошей жизни, но даже не пытался интересоваться подробностями её появления. "Не сейчас, рано, возможно, как-нибудь потом".
– Мы все – разные, – вздохнула между тем Ольга. – И на каждого у Бога свои планы. Хотя есть люди, которых и людьми-то назвать нельзя, это те, о которых ты упоминал – изгои и отбросы общества. Их главная особенность – отсутствие души, это, когда в жизни преобладают лишь инстинкты – еда, спаривание и борьба за выживание, то есть насилие. Так ведут себя звери. А как можно наказать животных? ...Наверное, я не очень хорошо объясняю, – нахмурилась девушка.
– Почему же, очень понятно, – возразил Дмитрий. – Кроме вопроса, почему я?
– Дима, я пытаюсь объяснить, что, вероятно, у Бога на тебя были большие планы. То есть, это не значит, что ты должен был стать каким-то великим человеком или значительной фигурой, нет. Обычные люди ведь тоже могут вершить большие дела, тем более адвокат – такая уважаемая профессия. Ведь адвокат может защищать не только сильных и богатых, но и слабых, бедных или несправедливо обиженных, быть стражем закона и порядка. – Ольга криво улыбнулась. – А ты, вероятно, в последнее время часто делал неверный выбор, предпочитая клиентов совсем другого плана, отчего твой штрих-код сильно потемнел, вот чаша терпения Господа и переполнилась. Он ведь намекал тебе не раз, что так жить нельзя, но ты не слушал.
– Как я мог? Я же не знал...
– Возможно. А ведь душа щемила, правда?
– Было такое, – согласился Сокора.
– И не нужно оглядываться на других, – попеняла ему девушка, – есть кому и за ними присмотреть. И каждому воздастся за его дела, рано или поздно. А тебе нужно думать о себе и своей жизни, потому что авария – это уже не намёк, а последнее предупреждение.
– Вот теперь я понял. Буду думать.
– Отлично, – девушка встала и, протянув руки, коснулась висков мужчины. – А пока отдохни, завтра подумаешь.
– Что... – глаза Сокоры закрылись и он провалился в сон.
– Ну а я, наконец, спокойно посижу и почитаю, – Ольга выключила свет в палате и ушла на пост.
Многое пришлось передумать Дмитрию, пока осознавал всё, что с ним случилось. Он часто беседовал с Ольгой, особенно на её ночных дежурствах, и всё больше удивлялся необыкновенной мудрости девушки, убеждаясь, что её знание и понимание людей выходят за пределы обычной логики или психологии. Однажды он в лоб спросил Ольгу, откуда у неё это чутьё, на что девушка ответила:
– Это сила моего рода, а ещё – вера.
Потом она перевела разговор на другую тему и Дима понял – другого объяснения не будет и очень жалел, что по-прежнему остаётся для красавицы лишь одним из многих пациентов, а ему хотелось быть единственным.
Два месяца больницы изменили взгляды Сокоры на жизнь. И немудрено, побывав за чертой, люди часто меняют приоритеты, тем более, когда речь идёт о самом для них дорогом – жизни. Он понемногу свернул адвокатскую практику, перенаправив клиентов к друзьям-конкурентам, и позаботился о персонале, подобрав каждому новую работу. С ним осталось лишь двое самых преданных и сообразительных ребят, отказавшихся уйти в престижные юридические фирмы.
Коля и Толя – юристы-заочники, молодые парни, прослужившие в милиции три года, оказались его подчинёнными совершенно случайно. Он вытащил их из неприятной истории, в которую парни вляпались благодаря своей честности и неподкупности, и защитил в суде, полностью вернув репутацию порядочных ментов, а потом предложил работу следователей в своей юридической фирме. Ребята согласились и не пожалели.
Когда Сокора попал в аварию, Коля и Толя сделали всё от них зависящее, чтобы виновник, сынок-наркоман большой шишки из киевской мэрии, не смог уйти от наказания. А когда встал вопрос об их переходе на новую работу, ребята пришли к шефу в больницу для серьёзного разговора.
– Что вы собираетесь делать дальше? – задал вопрос Толя, когда все приличия были соблюдены и больной рассказал о своём здоровье, обсудил с парнями погоду, новинки сериалов и последний футбольный матч.
– По-прежнему буду адвокатом, – хмыкнул Дмитрий. – Но изменю клиентуру, сосредоточившись на уголовных делах, где пострадавшими будут выступать, как правило, малоимущие граждане, нуждающиеся в профессиональной юридической помощи.
– А-а, тогда вам будут нужны и следователи, – обрадовался Николай. – Так что мы с Толиком остаёмся с вами и это не обсуждается.
– Парни, я ведь не знаю, сколько буду зарабатывать, – предупредил подчинённых Дима, – и сколько смогу вам платить.
– Ничего, мы привыкли обходиться малым, – успокоил шефа Николай. – Семей у нас ещё нет, а если бы даже и были... В общем, я не думаю, что вы нас обидите в этом вопросе.
Мужчины обменялись рукопожатием и Сокора лишь выдохнул:
– Спасибо.
И вот сегодня, когда в Киеве уже вовсю хозяйничали холода, Дима приехал к Тарасу, своему лучшему другу, чтобы в очередной раз посидеть-потрепаться обо всём на свете, хотя оба знали, что дело тут в другом.
Сокора тосковал.
Тосковал, потому что Ольга категорически отказывалась с ним общаться. И немудрено, она ведь понимала, что Дмитрий испытывает к ней совсем не дружеские чувства.
– Привет, – Тарас, открыв другу двери мастерской, кивнул за спину. – Проходи, раздевайся, руку не подаю, грязная.
– Да твои руки всегда грязные, я уже привык, – хмыкнул Сокора и последовал за побратимом в его кабинет. – Что сидишь в одиночестве?
– Во-первых, сегодня суббота, выходной, – ответил Тарас. Он вымыл руки и уселся напротив в большое кожаное кресло. – И хотя мы обычно по субботам работаем, ещё вчера ребята у меня отпросились. У них гонка на "Чайке" (автодром под Киевом). Ну и во-вторых, я ведь знал, что ты приедешь, поэтому всё равно всех разогнал, чтобы мы могли спокойно поговорить.
Дмитрий кивнул и молча выставил на стол бутылку коньяку.
– 0-о? – удивился товарищ. – А по какому поводу?
– Поводов много.
– Ну-ну, начинай перечислять.
– Я официально зарегистрировался в коллегии, как частный адвокат Сокора и с понедельника приступаю к работе.
– Поздравляю.
– Спасибо.
– А ещё?
– А ещё я хочу хорошенько выпить, чтобы попрощаться с несбывшейся мечтой. Имя называть?
– Не нужно.
Они дружно выпили, закусив лимоном, а затем Тарас сделал два огромных бутерброда и выпивать стало легче, по крайней мере, Дмитрию, отвыкшему за последние месяцы от алкоголя. Но вскоре его развезло и, уже не скрываясь, он начал сетовать, зачем вообще встретил в своей жизни Ольгу.
– Влюбиться в 42 года – это ж старость почти! – так глупо и нелепо, – бормотал Сокора. – Чувствую себя мальчишкой ...и уже не один вечер сижу в машине под её окнами, дурак.
Тарас лишь молча подливал коньяк другу, понимая, что сказать тут нечего. Но когда Дмитрий, окончательно разозлившись, начал ругать Ольгу за то, что задурила ему голову, за то, что сбила с пути, перевернув жизнь вверх тормашками, за то, что заставила поверить во всякую чепуху и чертовщину – этого Тарас уже стерпеть не смог и тихо сказал:
– Заткнись.
Его тон и взгляд были такими ...Дима даже протрезвел немного, отодвинувшись от товарища подальше.
– А что такое? – вызывающе поинтересовался. – Может, скажешь, я не прав?
– Ты сам это знаешь. Как у тебя вообще язык повернулся сказать подобное? Ольга ведь спасла тебе жизнь.
– Подумаешь, – вскинулся Сокора. – Она просто выполняла свои служебные обязанности, ни больше, ни меньше.
– Дурак!
– Согласен на все сто! – зло отозвался Дима. – Я дурак, поверивший в сказки красавицы-шарлатанки. Удивляюсь, как она ещё деньги с меня не стребовала за свои "ценные" советы.
– Достаточно! – подхватился на ноги Тарас. – Мне это надоело. Так и быть, Фома неверующий, думаю, теперь уже можно рассказать тебе то, чего ты не знаешь ...и что происходило в ту страшную ночь на самом деле.
– Да? И что же? – ехидно скривился Сокора.
– Тон смени, а то не посмотрю, что увечный...
– В морду дашь? – Дмитрий потёр лицо ладонями и вздохнул. – Ладно, прости. Я тебя слушаю.
И Тарас заговорил. По мере рассказа, когда друг детально описывал действия Ольги на ночном дежурстве, Дмитрий подобрался и окончательно пришёл в себя, стараясь не упустить ни слова из услышанного.
"...Пока Ольга была в палате, к нам подошёл смешной дедок – местный старожил и рассказал много чего интересного об этой девушке.
...Я видел, как она кружит вокруг тебя и делает что-то непонятное, словно снимает с тела невидимую паутину.
...Ты не знаешь и никто не знает, что в ту ночь у тебя остановилась почка.
...Ольга сказала, что вторую операцию ты не переживёшь.
...и часами сидела, вытягивая через дренаж сгустки спекшейся крови.
...Она настолько выложилась, что свалилась на пол от усталости и нам с Олежкой пришлось её волоком вытаскивать в коридор.
...Отдохнув, Ольга вновь продолжила.
...Долго сидела, обхватив тебя руками, думаю, лечила по-своему.
...И почка вновь ожила! Это было чудо и такое облегчение!
...Уже под утро, когда стало понятно, что ты выкарабкаешься, Ольга озвучила версию о причине твоей аварии и знаешь, мы с Олежкой как-то сразу ей поверили".
Тарас решил не рассказывать товарищу, как девушка целовала Олега, чтобы добавить себе сил, слишком уж опасался острой реакции влюблённого Сокоры.
– Теперь понимаешь, дурной, ЧТО для тебя сделала Ольга? Да ты бы не выжил, если б не она. Так что не смей поносить девочку!
– Я в шоке, – Дима потянулся, чтобы вновь налить себе коньяку, но сразу же опустил руку. – Нет, мне нужно всё хорошенько обдумать и, желательно, на трезвую голову.
– Вот-вот, – буркнул Тарас, – думай и соображай. Я тут вообще себе все мозги сломал, чтобы понять, чем и как можно помочь Ольге, в случае чего ...ведь она одна несёт такую ношу. И ей точно не до серьёзных романов, поэтому не кисни – девочка к себе не подпускает не только тебя, никого.
– Я знаю, – вздохнул Сокора.
– Знаешь? – подозрительно спросил друг. – Неужели своих Колю-Толю поднапряг? Ты взгляд-то не отводи, адвокат хренов.
– Понимаю, что сглупил, – забормотал Дмитрий. – Просто хотел удостовериться ...а вдруг она совсем не такая белая и пушистая?
– И что?
– Такая, успокойся. Ничего за ней не числится, в том числе, и никаких мужчин ...к сожалению.
– Не понял...
– Мне бы так было легче её разлюбить.
Друзья помолчали, переглядываясь, и вдруг Тарас расплылся в улыбке.
– Знаешь, думаю, мы делаем большую ошибку, воспринимая Ольгу, как серьёзную, строгую, пожилую директрису.
– Теперь я не понял, – хмыкнул Дима.
– Вот смотри, девочка делает великое дело и да, избегает ненужных ей контактов, потому что и на работе этого хватает, но...
– Что "но"? – подобрался в кресле Сокора.
– Мы забываем, что Оля – молода и красива. И ей нужно отдыхать и развлекаться, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя беззаботной и легкомысленной (в хорошем понимании этого слова). Думаю, тот, кто заставит её смеяться и кто сделает жизнь девушки лёгкой и приятной, будет иметь гораздо больше шансов, чем юрист-зануда с серьёзными намерениями. Ну, а дальше жизнь покажет...
Дима вытаращил глаза, внимательно всматриваясь в улыбающегося товарища, а потом встал и начал одеваться.
– Спасибо. Вот именно за это я тебя люблю и уважаю, что ты можешь взглянуть на проблему под совершенно другим углом. Всё, я пошёл думать.
– Топай, – Тарас хлопнул друга по плечу и потянулся к телефону. – Сейчас вызову такси и мы постоим на улице, подышим, а то я за последние дни толком и не выходил отсюда. (Тарас жил на втором этаже своей мастерской).
Усаживаясь в подъехавшую машину с шашечками, Дима пожал другу руку и сказал:
– Ещё раз спасибо ...Думаю, со второй причиной моего визита ещё не всё закончено. Хочу побороться с судьбой.
– Одобряю, – улыбнулся Тарас. – Вот теперь это ты, а то развёл тут сопли...
Глава 3.
«Ноябрь нынче холодный», – вздыхал отец Иван, привычно провожая и благословляя прихожан после вечерней службы. Он вышел на порог церкви, поёживаясь от зябкости, и неожиданно замер. К нему навстречу шёл давно ожидаемый посетитель – отец Михаил (тот, что справлялся об Ольге в «Поверить чудо-2»). Рядом с ним выступал крупный мужчина, также, как и отец Михаил, одетый в чёрную рясу. «Вероятно, это священник, которого спасла Ольга», – отец Иван пошире распахнул двери церкви и пригласил монахов заходить.
Когда с приветствиями было покончено, отец Иона (спасённый), усевшись на боковую лавку у иконостаса, поинтересовался:
– Значит, Ольга сегодня работает?
– Да, она как раз должна принимать дежурство, – кивнул больничный священник. – Так что я посоветовал бы вам пока не торопиться, девушка всё равно будет занята какое-то время.
– Ничего, мы подождём, – хмыкнул отец Михаил. – А пока ...что вы знаете о ней?
– Так вроде я уже всё рассказал.
– Ещё расскажите, пожалуйста, – попросил Иона.
– Ну, хорошо. Ольга работает у нас три года. До этого она работала в больнице где-то в Житомирской области, откуда и сама родом. Я не знаю подробностей, но девушку заставила переехать в Киев беда.
– Какая? – встрепенулся отец Михаил.
– Муж Ольги погиб сразу же после свадьбы, несчастный случай. Оставаться дома она больше не могла и родственники помогли ей перебраться в столицу. У девушки своя квартира и машина, но ведёт она себя скромно и много трудится. Больные Ольгу любят и очень уважают. Кстати, о своём вдовстве она не распространяется, потому что не хочет, чтоб её жалели.
– А личная жизнь?
– Этого не знаю, но похоже, от своего вдовства девушка понемногу отходит ...по крайней мере, так мне показалось, когда она вернулась из отпуска. Ольга ездила в Вильнюс повидать отца и впервые познакомилась с тамошней роднёй.
– А раньше их не видела? – удивился отец Иона.
– Я не спрашивался.
– Что ещё можете рассказать?
– Больше ничего ...Зато у меня есть встречная просьба. Не нужно афишировать ваше знакомство на всю больницу. Мне почему-то кажется, что девушка будет совсем не рада такой популярности.
– Я тоже об этом думал, – кивнул крупной головой Иона. – Но как тогда с ней увидеться? Возможно, вы поможете, отец Иван? Пригасите Ольгу сюда в церковь, ненадолго. Я вас очень прошу.
– Хорошо, я поговорю с ней. Ждите меня здесь... хотя, что это я?
Под смешки монахов священник быстро накинул на себя длинное тёмное пальто и растворился в ранних сумерках ноября.
Увидев отца Ивана, взмахом руки призывающего её выйти в коридор, ведущий на лестничную площадку, Ольга поняла, что это неспроста. Священник, поздоровавшись, плотно прикрыл за собою двери и выдохнул единственное слово, которое сразу всё объяснило:
– Пришли!
– Ага, – хмыкнула Ольга. – Понятно.
Они заговорщицки переглянулись и дружно вздохнули.
– Тебе нужно поговорить с ними, – сказал священник.
– Придётся, – согласилась красавица.
Она ждала этого визита. Отец Иван, беспокоившийся о девушке, рассказал ей о визите монаха и устроил форменный допрос, выясняя подробности происшедшего. "Что случилось? Как? Что ты сделала?". Так что Ольге прошлось "отчитываться" о спасённом священнике и они с отцом Иваном долго обсуждали, что делать и как следует поступить, если у этой истории будет продолжение.
– Я понимаю, что тебе не хочется усложнять свою жизнь, – напутствовал девушку больничный священник, – но игнорировать монахов неправильно и просто нехорошо. Ты должна с ними встретиться.
– Придётся, – согласилась недовольная Ольга, – но я не хочу, чтобы эти отцы... без обид, ладно? ...заявились в отделение. Зачем мне шумиха? Тем более, что я не собираюсь никому ничего объяснять.
– Обещаю задержать их и выступить посредником, – улыбнулся священник. – Но если они, минуя мою церковь, сразу пойдут в больницу, тут уж не обессудь.
– Галя, – Ольга заглянула в манипуляционную, – мне нужно отлучиться на пол часа. Прикроешь?
– Конечно. А что случилось? Ты далеко...?
– Отец Иван попросил зайти к нему в церковь. Зачем – не знаю.
– Хорошо, беги, но потом всё расскажешь.
– Обязательно.
Она появилась незаметно – невысокая хрупкая фигурка в темном пальто с капюшоном. Отец Иван, прикрыв за собою двери церкви, кивнул и ушёл в ризницу, деликатно оставив их наедине, а девушка, сделав несколько шагов к монахам, подняла руки и сбросила капюшон.
– Пресвятая Богородица! – ахнул тихо отец Михаил.
– Вы мне льстите, – улыбнулась ему красавица и повернулась к отцу Ионе.
– Здравствуй, спасительница, – он встал с лавки и протянул руку девушке.
– И вам не хворать, – пожав его ладонь, она серьёзно поинтересовалась. – Как вы себя чувствуете?
– Молодым и здоровым, – потянув Ольгу к лавке, монах пригласил её сесть и представился. – Меня зовут отец Иона, а это – отец Михаил, мой близкий друг и...
– "Белый" брат, я поняла, – отозвалась девушка.
– А ты знаешь, что светишься словно солнце? – Михаил, пододвинув стул к ним поближе, тоже присел.
– Мне говорили, – хмыкнула Ольга.
– Мой ангел-спаситель, – отец Иона вновь взял её за руку. – Огромное спасибо за то, что вытащила меня с того света. Я ведь понял, что умираю. Как тебе это удалось, и почему мои больные печень и почки вдруг оказались вновь здоровыми, мы обсудим в следующий раз, ведь у тебя мало времени и нужно возвращаться на работу. А пока скажу лишь, что в ту ночь ты спасла не только моё бренное тело, но и мою душу, а главное – веру.
Ольга замерла, внимательно всматриваясь в глаза отца Ионы, а потом вдруг улыбнулась и положила ладошку на грудь мужчины.
– Ваша вера всегда с вами, никогда не сомневайтесь в ней. Он всё видит и испытывает нас, чтобы помочь понять предназначение и определить дальнейшую судьбу... А то, что случилось... – Ольга хмыкнула, – это сигнал о неверном повороте в вашей жизни, так что делайте выводы.
– Это я уже понял, спасибо. За всё спасибо. Я надеюсь, у нас ещё будет возможность поговорить о том, что случилось.
– Хорошо, но не ждите от меня слишком многого, особенно в вопросах веры. Это слишком личное ...даже, если я говорю об этом со священником в церкви.
