Текст книги "Я чувствую (СИ)"

Автор книги: Елена Ласт-Сумерка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Я чувствую
Елена Ласт-Сумерка

1. Я за тобой пойду во тьму

Я за тобой пойду во тьму-

Мне только шанс оставь пойти.

Конец тебе – конец всему.

Остаться, чтоб потом уйти?

И я тебя жестоким не назвала.

Мы не совпали, и кого винить?

Ты пропадешь, уйдешь, я знала,

Но все же попыталась сохранить...

Я спутником потерянной планеты

По-прежнему вращаюсь по орбите

И пусть пропал ты, пусть и нету

Ты остаешься в сердце, мой губитель.

И словно памятью я скована навеки:

Благодарю за счастье в считанные дни.

На расстоянии космических парсеков

Убей мыслями, накажи меня, казни.

И может быть в другой счастливой жизни

Нормальной стану, прошенной, желанной.

В пространстве времени влечение зависнет

А здесь я буду верной, в меру странной.

Мне важно: существует ли он? Дышит?

Мне важно помнить, усмирив свою гордыню.

И может кто-нибудь когда-нибудь услышит

Глас вопиющего в желтеющей пустыне...

Я, уже в который раз, проснулась с воплем и резко включила свет. Готова поклясться, что здесь кто-то был. Раньше меня не посещали такие сны, но с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать (а мне исполнилось пятнадцать ровно две недели назад), они навещают меня каждую ночь.

Я взглянула на часы и с ужасом поняла, что придется снова засыпать. Стрелка показывала два часа ночи. Воспоминание последней картинки перед пробуждением погнало меня в ванную, где висит огромное, во весь рост, зеркало. Я судорожно ощупала лицо, шею и руки, ища признаки нападения, но, конечно же, ничего не обнаружила. Только пара царапин на руке, но я отлично помню где их получила.

Присев на край табуретки, я зажала пальцами переносицу и немного потерла, приводя нервы в относительный порядок.

–Вита, все хорошо, успокойся, – пробубнила я себе под нос и, нехотя, отправилась в постель, но уже не стала выключать лампу, при свете чувствуя себя в большей безопасности.

Мой кошмар связан с  детскими воспоминаниями. Когда мне было пять лет, папа впервые повел меня в зоопарк. Может кому-то это покажется удивительным, потому что я живу в маленьком городке Майами, штат Аризона, цифра постоянного населения  которого не дотягивает даже до двух тысяч. Конечно, тут бывает много туристов, но тогда еще оставалось очень много до начала сезона отпусков, а в это время, как правило, найти развлечение для себя и своих детей практически невозможно. Так вот, мы бродили между загонами и клетками, поедая сахарную вату и мороженое. Зоопарк был приезжим и потому, никаких крупных животных, вроде слонов и прочего, не наблюдалось. Папа встретил свою знакомую и разговорился. А вокруг оставалось так много того, чего мы еще не видели! Я дергала папу за подол пиджака, но он лишь отмахивался, увлеченно продолжая беседу. Ничего удивительного, что я отправилась к приглянувшейся клетке сама, незаметно ускользнув.

Большая пятнистая кошка сидела возле цельной задней стены и смотрела на меня по-человечески умными глазами. Я сунула руку между прутьями, желая угостить киску мороженым, но в этот момент меня подхватил на руки отец и пообещал, что больше никогда в жизни не поведет в зоопарк. Тогда я расплакалась, объясняя ему, что всего лишь хотела покормить животное. Самое ужасное то, что он исполнил свое обещание: через два дня его нашли в сточной канаве со свернутой шеей и он действительно уже никогда не сводит меня в зоопарк. Убийцу обнаружить не удалось и мама ушла в себя, напрочь забыв о моем существовании. И вот уже 10 лет, как я живу самостоятельной жизнью при матери, постепенно теряющей рассудок.

Завтра опять буду ходить как вареная макаронина из-за этого дурацкого сна. Мне снится все та же кошка, а если быть точной, ягуар, только там нет решетки, там вообще ничего нет, будто кроме меня и него ничего больше и не существует вовсе. Ягуар по-прежнему смотрит на меня разумными глазами, ничего не предпринимая, а стоит мне подумать, что в этот раз все обойдется, как он бросается на меня, раздирая в клочья лицо и руки, а в последнюю очередь – хватает за горло.

Когда я распахнула глаза, на улице уже светило солнце. Сегодня первое июня, официальное начало сезона отпусков, а значит в городе появится много новых людей, о которых я не знаю всей подноготной вроде того, с кем спит наша соседка тетя Джуди и почему Том из пятнадцатого дома не смотрит на девушек. Начало лета означает так же, что наступили школьные каникулы и в городе, помимо новых людей, появятся и новые развлечения.

Я спустилась вниз и приготовила завтрак. Мама, в последнее время, совсем не хочет есть и я просто ношу ей свежевыжатый, как написано на пакете, сок. А еще, из вредности, усаживаюсь завтракать прямо в ее комнате, в  надежде, что у нее появится аппетит. Однако, сегодня этого не случилось, а мне остается надеяться, что мама поест завтра. Не будь я такой самостоятельной, меня уже давно бы забрали представители органов опеки, а так они совершенно ни о чем не догадываются, предполагая, что моя мать – просто замкнутый человек. Я, конечно, уговаривала ее обратиться к психологу, но она просто расплакалась.

–Мам, я сегодня пойду с друзьями на пляж. Если что, я оставлю ключи тете Джуди, она присмотрит за тобой.

Зная, что она ничего не ответит, я чмокнула ее в лоб и унесла поднос с остатками завтрака, плотно прикрыв за собой дверь. Мама не любит, когда в комнату просачиваются посторонние звуки, вроде звона посуды или музыки.

На самом деле, я не собиралась идти на пляж, тем более с друзьями. Не люблю шумных вечеринок, а мои подруги – Клариса и Мия – вовсе не умеют просто гулять по парку. Наверное, не стоило обманывать маму, но, думаю, даже если бы я сказала, что иду работать в стриптиз-клуб, никакой реакции не последовало бы. Просто мне иногда кажется, что мамино выражение лица немного меняется, когда я говорю, что собираюсь бродить где-то одна. Лицо немного вытягивается, а губы совсем чуточку сжимаются, будто она стискивает зубы.

Я посмотрела в зеркало, висевшее в холле возле входной двери, немного поправила волосы и выскользнула на улицу, затворив дом на ключ. Нет, я вовсе не думаю, что мама сбежит, просто сегодня в городе окажется много незнакомых людей, и кто знает, что может произойти. В обычные дни я бы не стала запирать маму.

Тетя Джуди работала во дворе, состригая садовыми ножницами лишние ветки с любимого куста акации. Я громко поприветствовала ее и попросила об услуге, на что она любезно согласилась. Она единственная знает, что у моей мамы не в порядке с психикой, но не распространяется об этом. Я отдала ей ключи и двинулась вверх по улице, рассматривая свое движущееся отражение в окнах домов, машин и витринах магазинов.

Уже перевалило за полдень и солнце пекло так, будто хотело зажарить всех людей Майами заживо. Хорошо, что я захватила с собой шляпу и солнечные очки – верные атрибуты любого местного жителя. Туристические автобусы целыми стаями осаждали улицы города и, я, наверняка, попадала в кадры сотен вспыхивающих фотоаппаратов. Кстати, это еще одна причина, по которой я ни за что не пойду на пляж. Дефилировать в купальнике перед, пускающими слюнки, туристами совершенно не входит в список моих излюбленных занятий. Уж лучше загорать тогда, когда сезон отпусков закончится. Клариса и Мия, конечно, не в восторге от этого, но все же соглашаются. Это совсем не значит, что они ходят на пляж только со мной, так что я не лишаю их радостей от внимания приезжих. Найти свободный лежак на пляже сейчас совершенно невозможно, а что мне еще делать, как не загорать, если я не умею плавать?

Я зашла в кафе, чтобы перекусить. В конце концов, я бродила по улицам уже несколько часов и изрядно проголодалась. Салат из шпината, чашка кофе и две порции маленького десерта обошлись мне в 17 долларов. Я всегда считаю деньги, потому что наша семья считается малообеспеченной. Отец, как единственный кормилец, погиб, а мать уже давно не работает. Других родственников у нас не было и, поэтому, государство взяло нас под свое крыло, а органы опеки навещают каждую неделю, при этом выжимая из моей матери силы, накопившиеся с прошлого визита. Иногда она даже улыбается, правда не обнажая зубов и как-то натужно.

Пока я осматривала счет и отсчитывала деньги, в кафе появилось новое лицо. Парень, довольно симпатичный, лет эдак восемнадцати, оглядывал толпу (именно толпу, кафе забито туристами), высматривая кого-то. Думаю, он просто потерял родителей, с которыми приехал или, например, младшую сестру. Я оставила лишних 20 центов Алисе на чай и стала осторожно пробираться к выходу, стараясь никого не задеть. Парень скользнул по мне взглядом и принялся оглядывать всех с еще большим усердием.

–Ты кого-то потерял? – он стоял в проходе и, потому, я не могла выйти, не толкнув его.

Он перевел взгляд на меня и, скривив губы, ответил:

–Точно не тебя.

Его рука неестественно дернулась и он протянул мне желтую розу, которой я раньше и не заметила. От удивления, я приняла ее, понимая, что не должна была этого делать, учитывая, что он только что нахамил мне.

–Хм... Интересно, – пробормотал он. – Сколько тебе лет?

–Пятнадцать, – машинально ответила я.

–Но должно быть по-другому, – бурчал он, уходя прочь.

Я выскочила следом, но его уже и след простыл. На улице стемнело и я съежилась. В темноте я не чувствую себя в безопасности.

2.

Ночь окутала меня темной дымкой. Стрелка часов показывала девять, но для Майами это означало, что скоро стемнеет, но не более. Я взглянула на небо. Серые тучи заволокли небо, мешая закатному солнцу осветить мне дорогу домой.

Дорога от кафе до дома занимает около 30 минут, но я сойду с ума, пока доберусь. Делать нечего, придется идти. Освещение еще не включили, так что выбирать между дворами и мощенной улицей  не приходилось. Для меня и там, и тут одинаково опасно.

Я пробиралась дворами уже около пятнадцати минут, и мне казалось, что из-за каждого угла и каждой подворотни кто-то смотрит на меня  и ждет, что я допущу ошибку. Ускорять шаг смысла не было, но я все же старалась перебирать ногами как можно быстрее и, вскоре, выскочила на проспект, по которому ехал один-единственный автомобиль. Сначала в голову закралась идея выбежать на проезжую часть и попросить водителя довезти меня, но заметив, что он едет слишком медленно, вполне возможно, высматривая жертву, на корню задушила эту мысль. Я притаилась в тени домов, ожидая, когда машина проедет мимо, но водитель заглушил двигатель буквально в пятидесяти шагах от моего убежища. Прямо перед его носом, я рванула через дорогу, ныряя под арку местного парка. Ночью мне совсем не нравится этот парк, хотя днем я обожаю бродить по его окрестностям. Однако, сейчас выбор стоял между потенциальной угрозой со стороны человека и просто моими ощущениями, когда я бегу среди деревьев под покровом темноты.

Забравшись уже почти в середину парка, я остановилась, пытаясь привести дыхание и мысли в порядок. Шума погони слышно не было, скорее всего, я опять преувеличила опасность. Мне всегда кажется, что вокруг одни маньяки и извращенцы и все нацеливаются именно на меня. Может, после смерти отца и я начинаю сходить с ума, как моя мама? Отчетливо слышно журчание реки впереди. Парк делится на две равные половинки небольшой, но очень глубокой, рекой. Течение в ней быстрое, но случайно свалиться туда нет никакой возможности, потому что высокий мост, ведущий на другую сторону, снабжен крепкими перилами, достающими мне почти до груди. Я выбралась на берег. Вода немного отсвечивала, благодаря, пытающимся пробиться сквозь тучи, лучам красного солнца. Чтобы ступить на мост, нужно было пройти всего несколько метров в сторону от того места, где находилась я. Осторожно смотря под ноги, чтобы не упасть, я сделала несколько шагов, а потом все-таки подняла голову. На мосту вырисовывалась фигура человека. Я затаила дыхание, надеясь, что меня не заметят. Человек перелез через ограждение и до меня донесся неясный шепот «Так должно быть». Он прыгнул. В стороны полетели холодные брызги. Я съежилась, не в силах что-либо сказать. Барахтающегося человека понесло вниз по течению. Я шагнула к краю берега, сделала глубокий вдох и нырнула. Ноги свело судорогой и я даже успела подумать, почему вода была здесь холодной? В конце концов, это ведь Аризона, один из самых теплых штатов США. По коже побежали мурашки, я изо всех сил колотила руками по воде, но меня все равно тянуло ко дну. О чем я только думала, когда прыгнула следом? Я ведь совсем не умею плавать. Судорожно заполняя легкие воздухом при каждом удобном случае, я старалась удержаться на воде. Течение несло меня вниз, своими силами добраться до берега не представлялось возможным. В какой-то момент, не позволив мне вдохнуть, река кувыркнулась, утягивая меня под воду. Холодная жидкость полилась внутрь через рот и ноздри. Я расслабилась, чувствуя, что умираю. Под ногами уже прощупывалось дно, покрытое чем-то скользким. Сквозь толщу воды выглянул закат, удачно поборов злые тучи, призывая и меня бороться, но я закрыла глаза и ушла в небытие...

Мысли путались и еще мне было очень холодно. Пульс в висках и заложенные уши мешали  прислушиваться к неясной возне недалеко от меня. Легкие были заполнены и мне очень хотелось откашляться, но я боялась боли, которая обязательно даст о себе знать. Нужно набраться смелости и, хотя бы, открыть глаза. Возня стала складываться в отдельные слова и я различила, как минимум, два мужских голоса. Один показался мне знакомым, но кто знает. В голову постепенно закрадывались мысли о том, что я все же нарвалась на маньяков и сейчас мне причинят боль. Я невольно дернулась, заставляя голоса замолчать.

Ты откачал воду из ее легких? – спросил знакомый голос через некоторое время. О, нет, меня продадут на органы! Им нужны мои легкие!

–Нет, я думал ты уже все сделал.

–Интересно, когда бы я успел! – язвительно прошипел все тот же голос. – Займись ею, я сейчас...

В этот момент мои веки залило красным. Звериное рычание раздалось едва ли не над моим ухом и я дернулась, залившись невыносимым кашлем, который отдавался болью в груди. Я разлепила глаза и увидела стоящего надо мной парня. Лицо разглядеть не удалось, так как закат позади него резал глаза, но зато потрепанные спортивные штаны и кеды на шнурках многое успели сказать мне о нем.

Парень присел рядом на корточки и, вместо того, чтобы спросить, как я себя чувствую и все ли в порядке с моими легкими, как подобает незаконному продавцу органов, сказал:

–Ты больная? Скажи сразу, а то я в этом году пропустил прививку от столбняка!

Я сжала руками грудь, пытаясь выдавить из себя звуки. В горле першило, а язык отказывался повиноваться, поэтому вышло что-то вроде «сантыыхакхой». Он откинул мои руки в стороны, как вареные сосиски для хот-дога, и пребольно надавил на грудь. Моя шея выгнулась и я окатила его фонтаном воды, «из глубины души» так сказать. Парень тихо выругался и пошел к берегу. Пока его не было, я потренировалась с нормальным выговором и у меня почти получилось. Он вернулся с майкой в руках, с которой струями стекала вода. Солнце уже совсем зашло, только края облаков чуть-чуть розовели. Теперь я смогла разглядеть его: темные волосы, высокий лоб, большие голубые глаза с мохнатыми, немного вздернутыми, бровями, широкое добродушное лицо с чуть заостренными скулами, почти греческий нос, просто слегка приплюснутый, и невероятно красивые губы – верхняя вздернута, образуя складочку. На вид чуть больше двадцати, в любом случае слишком стар для меня. Поймав себя на мысли, что думаю о нем, как о парне, я смутилась и заметно покраснела.

–Чего вылупилась? Я с тобой всю ночь нянчиться не собираюсь, – он выжал майку и влажную надел на себя.

Я неуверенно села, потревожив натянутые, как струнка, мышцы. Промокшая одежда ближе прильнула к телу, заставляя меня вспомнить о холоде.

–Я замерзла, – хриплым голосом пробормотала я.

– Замечательно. Я тоже.

Сзади кто-то громко рыкнул и я оглянулась. Деревья раскачивались из стороны в сторону, мешая разглядеть источник звука.

–Что это там, в кустах? – вопросительно уставилась я на него.

–Что? Я ничего не слышал, – парнишка пожал плечами. – И вообще, мне пора идти.

–А я? – тупо спросила я, вздернув брови.

–И тебе тоже пора идти, – он оглянулся, ища что-то глазами, – Родители, наверное, переживают и вообще.

–Но я боюсь темноты.

–Знаешь, тебе не кажется, что помогать девушке дважды за день – это перебор?

–В смысле? – опять тупо уставилась я на него.

–Я, между прочим, тебя из воды вытащил, если ты не заметила.

–Не заметила. А того, второго?

–Кого?

–Ну, следом за которым я прыгнула.

Парень расхохотался. Я непонимающе нахмурила брови.

–Ты... Ты меня хотела спасти? – сквозь смех выдавил он.

–Это не ты прыгал, – возмущенно начала я, но он меня перебил.

–Откуда тебе знать, здесь темно, хоть глаз выколи.

–Нет, – упрямо повторила я.

Он присел рядом и, опустив ресницы, твердо ответил:

–Да.

–И спасал тоже не ты, – я заметила, как его плечи напряглись, а ноздри раздулись, как у разъяренного быка.

–Ну все, мое терпение кончилось. Еще никогда не встречал таких неблагодарных девиц, – он поднялся на ноги и пошел прочь.

–У тебя штаны сухие, – проговорила я вслед, – И кеды тоже.

Он повернулся и напряженно заговорил:

–Я  же не дурак, как некоторые, в одежде прыгать.

–Тогда, наверное, ты и трусы снял?

–Хочешь пощупать мои трусы?

–Не отказалась бы.

Мы уставились друг на друга, сверля глазами. Деревья зашевелились, нарушая тишину. Наконец, он заговорил:

–Хорошо, я тебя провожу. Кстати, меня зовут Роберт, можно просто Роб.

–Вита, – ответила я и протянула руку.

3.

–Только давай без глупых вопросов, хорошо?

–Глупых не будет, – я поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела в сторону моста, от которого меня значительно унесло течением.

Роб шагал рядом, бесцеремонно разглядывая меня. Наверняка, я выгляжу ужасно в мокрой, грязной одежде, с которой свисают водоросли и другая зеленая гадость.

–Знаешь, а тебе идет эта прическа.

Я вздохнула, представив свою шевелюру, и молча выругалась. Вот чего мне стоило собрать волосы перед выходом?

–Я серьезно. Особенно вот эта зеленая прядка... – он вытянул из моих волос длинную водоросль и ойкнул. Я хихикнула.

Впереди уже виднелся мост, я ускорила шаг настолько, насколько могла, находясь в таком состоянии. Я была не одна, но все же темнота пугала. Что-то первобытное наблюдало за мной из-за деревьев, бесшумно двигаясь следом. Мне нужно было как-то отвлечься от этих жутких мыслей, и поэтому, превозмогая боль в горле, я заговорила:

–Ну, так ты скажешь, кто это был?

–О чем ты? – парень безупречно сымитировал удивление.

–Я не дура! – возразила я, повышая голос.

–А я и не утверждаю. Так только, предположение, – мне невыносимо захотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым, но мое моральное воспитание не позволяло. Да и, судя по мускулам Роба, мне бы все равно не удалось.

–Хорошо. Зайдем с другой стороны. Я слышала два голоса.

–О, ну что я могу сказать... У тебя двоится в ушах!

–Ага. А сейчас ты скажешь, что у тебя раздвоение личности. Твое второе «Я» думало, что первое «Я» меня уже откачало, и вы жутко поспорили, обвиняя друг друга в бездействии.

Он молчал, прикусив нижнюю губу. Как только я ступила на мост, зажглось местное освещение. Думаю, они опоздали с этим на часик-другой.

Спустившись с моста, я споткнулась и едва не упала. Роберт подхватил меня и презрительно фыркнул.

–Под ноги научись смотреть!

Я смутилась и промолчала. Остаток парка мы так и не сказали друг другу ни слова, а на выходе я мотнула головой в сторону своего дома и, смутившись, проговорила:

–Спасибо. Вот мой дом.

–Пожалуйста, – буркнул он в ответ и, развернувшись, ушел в, освещенный фонарями, парк.

Я посмотрела ему в след и удивилась, что он не пошел в обход, как сделала бы это я, если бы не тот злосчастный автомобиль.

Окна дома тети Джуди были задернуты шторами и я сделала вывод, что она уже легла спать. Так и не решившись ее разбудить, чтобы забрать ключи, я вошла в калитку своего дома и с удивлением заметила, что в холле горит свет. Я неуверенно постучала, но дверь мне никто не открыл. Моя комната расположена на втором этаже и окна в ней всегда распахнуты настежь. В Майами температура никогда не падала ниже 15 градусов и, потому, воздух здесь очень теплый и влажный. Мне как-то пару раз приходилось забираться домой через свое окно, для этого когда-то давно мама очень удачно посадила дерево. Очень давно, когда ее еще заботили такие вещи.

Я неуклюже поползла вверх, цепляясь за ветки руками и ногами. Усталость отдавалась во всем теле, мешая сосредоточиться на подъеме. Поравнявшись со своим окном, я попыталась дотянуться ногой до подоконника и, едва, не упала. Пришлось применить другую тактику и, уцепившись руками за карниз, я все же влезла в окно, которое, как никогда раньше, показалось мне слишком маленьким. Поспешно нащупала выключатель на стене и свет загорелся. Я прошла в мамину комнату, проверить как она там, но кровать оказалась пуста и сердце сжало нехорошее предчувствие. Бегом спустившись по лестнице, я оглядела холл в поисках мамы. Она сидела в кресле возле телефона, держа руку на трубке. Губы потрескались, а под глазами виднелись синяки, но это ее обычное состояние, а вот мокрые дорожки на щеках – это что-то новенькое.

–Мам, все в порядке? – неуверенно спросила я, все еще стоя на последней ступеньке.

Она молча подняла голову и мне стало стыдно за то, что я считала ее ко всему равнодушной.

–Где ты была? – голос прозвучал, как никогда, твердо.

–Мам, ну я ведь говорила, что пойду на пляж с Мией и Кла...

–Я им звонила, – перебила она меня.

–Интересно, с каких это пор ты запоминаешь имена моих подруг и, тем более, знаешь их номера телефонов? – язвительно заметила я. Она молча указала на записную книжку, лежащую на столике около телефона, – Хорошо, я гуляла по городу.

–Одна? – опять такое же выражение: немного вытянувшееся лицо и чуть поджатые губы.

Я скукожилась под ее взглядом, лихорадочно соображая, что бы ответить.

–Нет, мам, конечно нет. Я гуляла... эм... с Робертом.

–В твоей книжке нет ни одного Роберта, – ее брови встретились на переносице и поприветствовали друг друга. Я вытянулась в струнку и быстро ответила:

–Я знаю его номер наизусть, – а сама думала лишь о том, чтобы она отказалась от идеи звонить парню в два часа ночи, так как я вообще ничего о нем не знаю, не то что номера.

–В любом случае, кем бы ни был твой Роберт, думаю, что в пятнадцать лет приходить домой в два часа ночи – это слишком, – ну кто же знал, что именно сегодня мама придет в себя. Хотя... Если мое отсутствие возобновляет ее деятельность, стоит задерживаться почаще.

–Мам, давай я помогу тебе подняться. Уже поздно.

Я взяла ее под руку, помогая встать. Ноги ее не слушались, норовя уронить свою хозяйку. Стоило маме подняться с постели, как она падала, поэтому ее руки и ноги были покрыты синяками, а на обеих коленках зияли раны под коркой запекшейся крови. Я вдруг подумала о том, как она самостоятельно спускалась по лестнице со второго этажа, чтобы обзвонить моих подруг, и мне стало вдвойне стыдно.

–Мам, я люблю тебя.

–И я люблю тебя, детка, – мне показалось, что она улыбнулась, и я даже увидела краешек зубов, но видение быстро исчезло, оставляя после себя все ту же тридцатидевятилетнюю старуху.

С большим трудом поднявшись по лестнице, мы свернули в левый коридор, в конце которого находилась мамина комната. Она была очень маленькой, но я совсем не удивилась, что мама переехала в нее после смерти отца. Это единственная комната в доме, которая не напоминает о нем, потому что они, будучи счастливыми молодоженами, так и не придумали, как ее оборудовать и под что приспособить. Двухэтажный дом в центре Майами – это едва ли не роскошь. Большинство домов в моем городе одноэтажные и несут в себе дух Дикого Запада, но маме с папой повезло. Ведь они приехали сюда, устав от многолюдных улиц и ярких огней Нью-Йорка, штат Вашингтон, почти богачами. Однако, найти достойную работу, как оказалось, в таком маленьком городке слишком сложно, и, потратив почти все деньги на покупку и обустройство этого дома, им пришлось отказывать себе в еде и одежде. Мама устроилась продавцом в местном магазинчике, и вскоре ушла в декретный отпуск, а папа, будучи инженером-строителем по образованию, продолжил расширять площадь города, став бригадиром, а потом и заместителем директора строительной фирмы.

Я открыла дверь и уложила маму в постель.

–Вита, а Роберт – это твой парень? – я смутилась. Раньше маму не интересовали такие вопросы и я не знала, как нужно реагировать в подобных ситуациях.

–Нет, мам. Он просто друг.

–Может, ты пригласишь его к нам? Я бы хотела познакомиться с твоими друзьями, – это мне уже совсем не понравилось. Ну где я, по-вашему, должна искать Роба?

–А какой смысл, если завтра ты опять впадешь в спячку? – я стояла над ее кроватью и смотрела, как любимое лицо исказилось от боли и раскаяния.

–Прости, детка. Я обещаю, что больше никогда... – я вскинула руку, заставляя ее замолчать. По щеке матери скатилась слеза и я поспешно утерла ее кончиком пальца. Уже совсем забыв, каково это, когда тебя любят родители, я легла рядом с ней и свернулась клубочком, сдерживая подкатывающий к горлу комок.

Мама принялась гладить меня по голове, как маленького котенка. Нестерпимо захотелось крепко-крепко обнять ее, но я побоялась. Слишком уж много новых эмоций птицей колотилось в груди. Я могу нечаянно задушить ее в объятиях или переломать ребра, учитывая как сильно она похудела за последние две недели, хотя и до этого здоровым телосложением не отличалась.

–Это что? – в голосе проскользнула заметная нотка удивления и я осторожно повернула голову. Мама сжимала худыми пальцами кончик длинного шнурка. Я потянулась к лампе и включила свет. Водоросль уже подсохла и поэтому напоминала декоративный узорчатый шнурок.

–Сейчас так модно, – выдала я и пожала плечами.

–Кажется, я многое пропустила, – вздохнула мама, – Котенок, выключи свет. Пора спать.