Текст книги "Россия и становление сербской государственности, 1812–1856"

Автор книги: Елена Кудрявцева

Жанр:

История

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Назад к карточке книги

Елена Кудрявцева
Россия и становление сербской государственности. 1812–1856

* * *

Памяти бабушки и дедушки, Елены Михайловны и Александра Павловича Тункиных, посвящаю

Введение

Когда мы говорим: Россия и Балканы, Россия и православный мир юго-востока Европы, то в первом случае имеются в виду прежде всего отношения, обусловленные политическими и экономическими интересами. Вторая же связка лишний раз подчеркивает этническую, культурную и религиозную общность, объединяющую народы этих регионов. Своеобразный мост Россия-Балканы возводился на протяжении веков, укреплялся сходством внешнеполитических интересов и интенсивным культурно-религиозным взаимопроникновением. Тесное переплетение рациональных политических расчетов с имеющей давнюю историю идеей православной, а затем и славянской солидарности делает невозможным определение, что было «первичным» и что «вторичным» в мотивах, побуждавших Россию вставать на защиту единоверных и единоплеменных с нею народов на Балканах.

Геополитическая важность русско-сербских связей доказана их многовековой историей. Еще в XVIII в. сербы оказывали помощь русским войскам, а православная церковь в Сербии получала поддержку Святейшего синода. С тех пор политико-стратегические интересы России и сербов в основном совпадали, чему немало способствовала защита державой-покровительницей сербской национальной конфессиональной идентичности. В связи с этим, правда, следует заметить, что православные верующие на Балканах подвергались гонениям не только в XVIII–XIX вв. и не всегда со стороны турок-мусульман. В недавнее время преследования православных сербов возобновились на части территорий бывшей Югославии (прежде всего в Косово и Метохии) при прямом попустительстве, если не сказать поддержке, Запада.

В настоящее время вновь в повестке дня политической жизни Европы стоят такие проблемы, как образование новых самостоятельных государств на Балканах, решение вопросов о приоритете права наций на самоопределение или принципа нерушимости государственных границ, о правомочности международного сообщества «дозволить» создать государство или, наоборот, не разрешить этого. И снова становятся актуальными для небольших стран опора на покровителей, поиск сильных союзников, а для мирового сообщества – проблема соблюдения баланса интересов великих держав в регионе. Изучение истории балканских народов, особенно недавнего их прошлого, должно способствовать если не разрешению конфликтных ситуаций на Балканском полуострове, и сегодня остающемся «пороховым погребом» Европы, то хотя бы более обстоятельному пониманию исторических корней этого конфликтного противостояния.

Воссоздание независимых славянских государств на Балканах в XIX в. стало возможным как в результате складывания предпосылок внутри национальных сообществ, долгое время находившихся под турецким гнетом, так и значительного ослабления самой Османской империи, потерявшей возможность контролировать политические процессы в своих провинциях, зачастую опережавших метрополию в социально-экономическом развитии. Упадок феодальной Османской империи, развернувшиеся с новой силой освободительные движения подвластных ей народов и усиление борьбы великих европейских держав за преобладающее влияние в ней породили целый комплекс международных проблем, носящий название Восточный вопрос. К началу XIX в. оказалось проблематичным само существование Османской империи, имевшей в своем составе славянское население, которое по численности превосходило турецкое.

Сохранение отсталой Османской империи – этого «реликта» средневековых многонациональных образований – являлось значительным тормозом на пути социально-экономического и политического развития славянского населения Балкан, подвергавшегося притеснениям и крайне жестокой эксплуатации со стороны своих поработителей. Кризис турецкой военно-феодальной системы с особой силой обнаружился в первой трети XIX в. Углубление общественного разделения труда, повсеместное распространение товарно-денежных отношений подрывало основы феодального строя, создавая условия для развития нового капиталистического уклада. Это, в свою очередь, способствовало подъему национально-освободительных движений. Капитализм на Балканах зародился много позже, чем в передовых странах Европы, его развитию препятствовало сохранение значительных феодальных пережитков в хозяйственной, социальной и политической жизни. Складывание государственности и распространение капиталистических отношений были для Балкан явлениями взаимосвязанными и взаимообусловленными.

Одним из наиболее развитых в социально-экономическом отношении регионов Османской империи был Белградский пашалык, что в немалой степени объяснялось его близостью к Австрии. Исторически сложившийся тип отношений центральной власти с Сербией допускал существование там некоторых органов местного самоуправления. Уже с XVI в. ряд внутренних административных функций выполняло Печское патриаршество. В XVII–XVIII вв. отдельные районы Сербии пользовались автономией[1]1
Достян И. С. Борьба сербского народа против турецкого ига. XV – начало XIX в. М., 1958. С. 47–54.

[Закрыть]. Султанский ферман 1793 г. предоставлял Белградскому пашалыку ограниченное самоуправление[2]2
Достян И. С. Борьба сербского народа против турецкого ига. XV – начало XIX в. М., 1958. С. 147.

[Закрыть]. В дальнейшем оно послужило основой для более сложной и развитой системы автономии. Обретение самостоятельности во внутренних делах стало важнейшим этапом на пути национального освобождения Сербии, превращения ее из Белградского пашалыка, управляемого турецкими чиновниками, сначала в княжество, а затем в независимое национальное государство.

Требования предоставления автономных прав стали основными в ходе двух сербских восстаний начала XIX в. Первое из них (1804–1813) окончилось поражением сербов ввиду недостаточной зрелости капиталистического развития региона и, соответственно, буржуазии, неспособной стать во главе восстания и объединить силы сербского общества, в котором к этому времени усилились противоречия интересов его верхушки и демократических низов. Второе сербское восстание 1815 г. осуществлялось по-иному. Новый сербский вождь Милош Обренович не стал опираться на народное движение. Массы были отстранены от непосредственного участия в решении политических вопросов. При поддержке крупных сербских земельных собственников, разбогатевших купцов и торговцев, стремившихся к ликвидации турецкого гнета с целью упрочения своей власти в стране, Милош избрал тактику лавирования и заигрывания с турецкими властями. К тому времени он являлся крупнейшим землевладельцем, сосредоточившим в своих руках доходы от многих промыслов, и выражал интересы верхушки сербского капитала. Таким образом, дело свержения турецкого феодального гнета, утратив свой общенародный революционный характер, продолжилось в форме постепенных буржуазных общественных преобразований.

Складывание автономного сербского государства к концу первой трети XIX в. явилось результатом глубинных перемен в экономической и социально-политической жизни сербского общества. Немаловажную роль в процессе государственного строительства сыграли внешние факторы, которые способствовали освобождению славянского населения от векового османского ига. Здесь прежде всего следует отметить активную поддержку национально-освободительной борьбы сербского народа со стороны такой крупной внешнеполитической силы, какой являлась Россия.

Стремление России закрепиться – если не территориально, то политически – на Балканах и борьба с Османской империей имели своим объективным следствием содействие созданию в этом регионе национальных государств. После победы над наполеоновской Францией и образования Священного союза Россия считала своим долгом следовать его основным внешнеполитическим принципам, заключавшимся в противодействии революционным и освободительным движениям в Европе. Эти принципы, выражая интересы реакционной правящей верхушки европейских держав, ограничивали самостоятельность внешней политики России, тогда одной из сильнейших европейских стран. В полной мере политика «европейского равновесия» и «баланса сил» противоречила интересам России в Османской империи и, в частности, на Балканах. Поддержание status quo на Балканском полуострове, по мнению европейских партнеров России, должно было воспрепятствовать укреплению ее позиций в этом регионе.

Основной целью южного направления внешней политики России было закрепление в бассейне Средиземного моря двояким путем: с одной стороны, получив в результате войн или заключения соответствующих договоров с Портой гарантию беспрепятственного прохода торговых и военных судов через Проливы; с другой – установив преобладающее влияние среди христианских народов Балканского полуострова. В Средиземноморье Россия имела давнего союзника – Неаполитанское королевство, упрочить ее позиции здесь могло бы создание ряда независимых славянских государств, обязанных своим существованием России и в силу этого дружественно к ней расположенных.

Основными противниками усиления России в Средиземноморье и на Балканах выступали три европейские державы – Англия, Франция и Австрия. Англия в это время противилась стремлению России закрепиться в районе Проливов, которые она рассматривала как стратегически важный для себя объект на Ближнем Востоке. Франция, давняя покровительница североафриканских провинций Османской империи, была обеспокоена перспективой усиления позиций России в Средиземноморье. Что касается российских интересов в Сербии, то наиболее опасным соперником здесь была Австрия. Между ней и Белградским пашалыком существовали давние и развернутые торгово-экономические, политические и культурные связи. Югославский историк А. Филипович небезосновательно утверждает, что ориентация части сербских старейшин на Австрию в значительной степени зависела именно от хозяйственных контактов[3]3
Филиповић А. Право трговања у обновљеноj Срби jи до 1835 године // Архив за правне и друштвене науке. Кн. V. № 5, 6. С. 513.

[Закрыть]. В ходе Первого сербского восстания сербские старейшины нередко обращались к австрийским властям за материальной помощью и дипломатической поддержкой. И хотя австрийские власти не решались открыто встать на сторону повстанцев, они и не отказывали сербам в помощи, рассчитывая получить преобладающее влияние на них в будущем.

Русско-турецкие отношения в первой половине XIX в. прошли ряд этапов – от военного противостояния до заключения политического союза. Их основным содержанием была проблема Проливов, решив которую Россия могла бы добиться беспрепятственного прохождения российских судов из Черного моря в Средиземное. Безусловно, Россия, в силу географического положения и сложившихся политико-экономических связей с Турцией, была наиболее заинтересована в обеспечении свободы навигации в Проливах. Стремление землевладельцев и купцов юга России найти выход на европейский рынок вело к неизбежным конфликтам с Турцией.

Крепнувшие русско-югославянские связи имели в своей основе антиосманскую направленность. При их успешном развитии Россия получала в недрах Османской империи верных союзников в лице православных славян, а Порта – политически нестабильный многомиллионный контингент подданных-славян, ориентированных на помощь державы-покровительницы. Таким образом, развитие русско-югославянских связей имело конечной целью разрушение Османской империи и образование на ее месте дружественных России государств. Однако, выстраивая свою внешнеполитическую стратегию в отношении Турции, российские власти постоянно должны были учитывать интересы своих европейских партнеров, которые не намерены были равнодушно взирать на рост русского влияния в регионе. Вековая мечта о захвате Константинополя и Проливов постоянно подвергалась корректировке российского правительства и в результате активного европейского противодействия не была реализована в рассматриваемый период. Но определенные шаги к ее осуществлению – как решительные, так и более робкие и политически взвешенные – предпринимались российским руководством постоянно.

Образование независимых Балканских государств отвечало интересам России. Пользуясь большим влиянием среди православных славян – подданных Османской империи, – российские власти могли рассчитывать на его сохранение при создании новых национальных государств на Балканах. В то же время всего лишь возможность того, что часть вновь образованных государств может оказаться в ареале влияния Англии или Австрии, удерживала российских политиков от решительных шагов в этом направлении. Кроме того, не исключалась вероятность прямого военного противодействия западных держав чрезмерной, по их мнению, активности российского партнера.

Россия, занимавшая важное место в европейской системе международных отношений, была связана с великими державами целым рядом как формальных союзов, так и нигде не зафиксированных, но реально существовавших негласных договоренностей. Слабым звеном этой системы была Османская империя, в которой в первой половине XIX в. произошло резкое усиление центробежных тенденций. Заинтересованность всех без исключения европейских держав в решении проблемы Проливов и судьбе турецкого «наследства» заставляла российское правительство с большой осмотрительностью строить отношения с православными подданными империи и не допускать, чтобы их стремление к независимости входило в противоречие с интересами внешней политики России. Свои практические шаги оно часто объясняло «политической целесообразностью», с которой следовало считаться и европейским державам, если они были заинтересованы в сохранении европейского «равновесия сил», существенно зависимого от обстановки на Балканах.

Сербы первыми среди балканских славян получили право на автономию в Османской империи, поэтому именно в Белграде в 1838 г. было открыто первое российское консульство. Безусловно, политические и культурные связи, которые были установлены как правительством, так и общественными кругами России с народами Балканского региона, отнюдь не ограничивались Сербией. В сфере российских интересов находились также Черногория, Болгария, Босния и Герцеговина. Однако контакты с этими регионами Османской империи были крайне затруднительными, информация, получаемая оттуда, – разноречивой и нерегулярной. Стоит отметить и то, что у российского правительства отсутствовала сколько-нибудь разработанная концепция поведения в отношении балканских народов, в которой учитывалась бы их роль в реализации наиболее важных задач международной политики России.

Между тем влияние балканских славян на положение дел в Европе было крайне незначительным. Если в первой половине XIX в. в Сербии уже появились политические представительства европейских государств, то сербских дипломатов в Европе пока еще не было. Обретя после 1830 г. ограниченную государственность, Сербское княжество оставалось частью Османской империи. Правда, судя по тому, с какой оперативностью в Сербии стали появляться дипломатические миссии великих держав, можно судить о значении, придаваемом этому провозвестнику южнославянской независимости правящими кругами европейских стран.

Данная работа призвана исследовать русско-сербские связи в период, когда вслед за греками другие народы Балкан начинают появляться на европейской сцене в качестве субъектов международных отношений. Первым среди славян это удалось сделать сербам, их вновь воссозданное княжество, добившись статуса государственной автономии, получило дипломатическое признание ряда европейских государств. Целью работы является изучение русско-сербских политических отношений в ходе продвижения сербского народа к независимости, а также помощи со стороны российских властей, которая была оказана Сербии на этом пути. Основные задачи исследования состоят в том, чтобы рассмотреть развитие русско-сербских отношений с 1812 г. до окончания Крымской войны в 1856 г. и определить роль российской дипломатии в поддержке сербских требований о предоставлении автономии; использовать конкретные документы, относящиеся к предоставлению сербам государственности, которые были подготовлены российскими представителями в Константинополе; рассмотреть миссии российских консулов в Белграде после 1838 г.; выявить взаимосвязи между изменениями во внутренней политике Сербии и ее внешнеполитической ориентацией, а также проследить влияние общеевропейской международной обстановки на тенденции в балканской политике России.

Хронологический период, охватывающий время от Бухарестского мира 1812 г. до окончания Крымской войны, является наиболее важным в становлении сербской государственности. Данный период характеризуется зарождением и развитием так называемой Венской системы международных отношений в Европе, сохранявшейся вплоть до Восточной войны 1853–1856 гг. Он характеризовался лидирующим положением России в европейском «концерте» держав и успешным претворением в жизнь самых смелых планов ее внешнеполитического ведомства. Это касалось и русско-сербских отношений. Их изменения, обусловленные, в частности, ростом политического самосознания сербской нации, достаточно очевидны и свидетельствуют о влиянии на взаимоотношения двух государств как внешних, так и внутренних факторов.

В монографии впервые делается попытка комплексного исследования русско-сербских отношений на протяжении почти полувекового периода. Кроме того, русско-сербские связи рассматриваются на широком фоне общеевропейской международной жизни. Достаточное внимание уделяется также сложной внутриполитической ситуации в Сербском княжестве, выявляются причины ее изменения с приходом к власти уставобранителей. В работе подробно исследуются задачи российской внешней политики в первой половине XIX в. и определяется место, которое занимали в ней Балканы, и в частности Сербия.

Политико-экономические и культурно-просветительские связи между Россией и Сербией отражены как в опубликованных документальных изданиях, так и неизданных материалах, хранящихся в российских архивах. Основные источники находятся в Архиве внешней политики Российской империи российского Министерства иностранных дел. К наиболее полно отражающим проблемы русско-югославянских связей первой половины XIX в. следует отнести фонды: Канцелярия, Главный Архив (СПб.), Посольство в Константинополе, Генеральное консульство в Белграде и Отчеты МИД.

Материалы, сосредоточенные в них, дают возможность проследить развитие русско-сербских связей на протяжении всего исследуемого периода. Особое значение имеет переписка управляющего Министерством иностранных дел К. В. Нессельроде с российскими по сланниками в Константинополе – Г. А. Строгановым, А. И. Рибопьером и А. П. Бутеневым.

Важные сведения о развитии русско-сербских отношений можно извлечь из официальной переписки российских государственных деятелей с сербскими старейшинами, ежегодных Отчетов МИД по Азиатскому департаменту, донесений российских консулов из Белграда и посланников из Константинополя. В делах архива в изобилии представлены такие документы, как обращения православных подданных Порты к российскому правительству с просьбами о «покровительстве» и защите от османского гнета, памятные записки, содержащие статистические сведения, проекты преобразований различных регионов Османской империи.

Официальные документы представлены инструкциями российского МИД своим дипломатическим представителям за рубежом, докладными записками посланников и консулов России, содержащими подробный отчет о ходе русско-турецких переговоров и внутриполитическом положении Османской империи и Сербии. Все эти документы отражают внешнеполитический курс России на Балканах, а многочисленные ноты российского правительства Порте, протоколы конференций российских посланников с турецкими министрами создают достаточно полную картину напряженной дипломатической борьбы по вопросу о статусе будущего славянского государства[4]4
Архив внешней политики Российской империи (далее – АВПРИ). Привлекались фонды Канцелярия, Отчеты МИД, Главный Архив (СПб.), Посольство в Константинополе, Генеральное консульство в Белграде.

[Закрыть].

Помимо архивных документов в работе широко использовались и опубликованные материалы. Для исследования внешнеполитических сюжетов первостепенную важность имеет многотомное издание «Внешняя политика России XIX и начала ХХ века»[5]5
Внешняя политика России XIX и начала ХХ века. Документы российского МИД (далее – ВПР). Сер. I–II.

[Закрыть], содержащее документы о международных акциях российского правительства, а также публикация «Политические и культурные отношения России с югославянскими землями в первой трети XIX века»[6]6
Политические и культурные отношения России с югославянскими землями в первой трети XIX века. М., 1998.

[Закрыть], в которой собраны разного рода свидетельства, отражающие развитие русско-югославянских связей; центральное место в публикации принадлежит русско-сербским отношениям.

Источниковедческое значение имеет и мемуарная литература, которая представлена в работе «Запиской» К. В. Нессельроде[7]7
  Записка канцлера графа К. В. Нессельроде о политических сношениях России // РА. 1872. № 2.

[Закрыть], воспоминаниями об императоре Николае I его родственников и ближайших друзей[8]8
  Николай I. Муж, отец, император. М., 2000.

[Закрыть], известным трудом Ф. Ф. Вигеля[9]9
  Вигель Ф. Ф. Записки. М., 1892.

[Закрыть], а также близкими ему по манере изложения «Очерками» П. Долгорукова[10]10
  Долгоруков П. Петербургские очерки. М., 1992.

[Закрыть]. Использованы малоизвестные в научной литературе записки участников русско-турецкой войны 1828–1829 гг. Михайловского-Данилевского, Н. Н. Муравьева-Карского[11]11
  Шильдер Н. К. Адрианопольский мир. По рассказу Михайловского-Данилевского // РВ. 1889. Т. 203; Из записок Николая Николаевича Муравьева-Карского // РА. 1895. Кн. 1. № 2.

[Закрыть] и написанный на основе дневниковых заметок генерала Ф. К. Гейсмара очерк его сына о боевом пути отца[12]12
  Гейсмар В. Барон Федор Клементьевич Гейсмар. Биографический очерк. 1783–1848 // РС. 1881. Т. XXXII. № 12.

[Закрыть]. Особо отметим интереснейшие воспоминания А. И. Рибопьера – дипломата, служившего четырем российским императорам[13]13
  Записки графа А. И. Рибопьера // РА. 1877. Кн. 4–5.

[Закрыть], а также фундаментальную работу участника Босфорской экспедиции 1833 г. Н. Н. Муравьева «Дела Турции и Египта в 1832 и 1833 годах»[14]14
  Муравьев Н. Н. Русские на Босфоре в 1833 году. М., 1869; Он же. Дела Турции и Египта в 1832 и 1833 годах. Дипломатические сношения. М., 1870.

[Закрыть]. Привлеченная мемуарная литература позволяет уточнить характеристику описываемых событий и воссоздать живую картину происходившего по сведениям непосредственных участников. По этим материалам можно составить портреты исторических персонажей эпохи – как самого Николая I, так и его ближайшего окружения – К. В. Нессельроде, А. Ф. Орлова, Г. А. Строганова, А. И. Рибопьера.

Большой вклад в изучение непосредственно русско-сербских отношений внес Н. А. Попов, автор двухтомной работы «Россия и Сербия»[15]15
Попов Н. А. Россия и Сербия. Т. 1–2. М., 1867.

[Закрыть]. Он проследил становление и развитие русско-сербских политических связей на протяжении длительного отрезка времени, доведя изложение до Свято-Андреевской скупщины 1858 г. Н. А. Попов использовал как русские, так и сербские источники, опубликовав наиболее интересные из них в приложении к основному тексту исследования. Ему же принадлежит издание выдержек из переписки князя Милоша Обреновича с российским посланником в Константинополе Г. А. Строгановым[16]16
Он же. Переписка барона Гр. А. Строганова с Милошем Обреновичем в 1817–1826 годах. М., 1867.

[Закрыть].

Современные отечественные историки исследуют внешнюю политику России в широком контексте международных отношений, обращая в то же время пристальное внимание на проблемы внутренней жизни страны, изменения в ее социально-экономическом укладе. Рассматривая проблематику Восточного вопроса, советские историки уделяли большее внимание периоду, предшествовавшему становлению сербской автономии (конец XVIII – начало XIX в.). Интерес именно к этому времени объясняется той важностью, которую приобрел Восточный вопрос на рубеже веков, когда на повестку дня было поставлено само существование Османской империи и судьба ее европейских провинций. Указанному времени посвящены работы И. С. Достян, В. В. Зеленина, Н. И. Казакова, А. Л. Нарочницкого, В. Г. Сироткина, освещающие балканскую политику России, многочисленные планы создания славяно-сербского государства на обломках Османской империи. Методологические аспекты проблем национально-освободительного движения сербского народа рассмотрены в работах А. Л. Нарочницкого и В. Г. Карасева[17]17
Нарочницкий А. Л. О характере Первого сербского восстания 1804–1813 годов и его месте в истории революций конца XVIII и начала XIX века // Jугословенске земље и Русиjа за време првог српског устанка 1804–1813. Београд, 1983; Карасев В. Г. Первая национально-буржуазная революция на Балканах (конец XVIII – 70-е годы XIX в.). М., 1986.

[Закрыть]. Их исследования имеют принципиальное значение для определения характера сербской революции, о чем в югославской историографии до сих пор ведутся дискуссии. Современные исследования данной тематики представлены в основном обобщающими трудами по проблемам внешней политики России на Балканах – коллективными монографиями ведущих ученых-балканистов и международников: «Формирование национальных независимых государств на Балканах. (Конец XVIII – 70-е годы XIX в.)», «Международные отношения на Балканах. 1815–1830 гг.», «Международные отношения на Балканах. 1830–1856 гг.», «История внешней политики России. Первая половина XIX века», «Россия и Черноморские проливы»[18]18
Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII – начало ХХ века. М., 1978; Формирование национальных независимых государств на Балканах (конец XVIII – 70-е годы XIX в.). М., 1986; Международные отношения на Балканах. 1815–1830 гг. М., 1983; Международные отношения на Балканах. 1830–1856 гг. М., 1990; История внешней политики России. Первая половина XIX века. М., 1995; Россия и Черноморские проливы. М., 1999; Очерки истории Министерства иностранных дел России. Т. 1. М., 2002.

[Закрыть].

Отечественная историография уделяла значительное внимание проблемам международных отношений в Европе первой трети XIX в. В ряде работ рассматриваются перипетии сложной политической борьбы западных держав и России вокруг проблемы преобразования Османской империи. К их числу относятся труды Н. С. Киняпиной, А. В. Фадеева, В. И. Шеремета, Л. А. Зака, В. Н. Виноградова, В. А. Георгиева, А. М. Зайончковского, Н. А. Дулиной[19]19
Фадеев А. В. Россия и Восточный кризис 20-х годов XIX века. М., 1958; Шеремет В. И. Турция и Адрианопольский мир 1829 г. М., 1975; Он же. Революции 1848–1849 гг. и Османская империя // Революции и реформы на Балканах. М., 1994; Киняпина Н. С. Ункяр-Искелесийский договор 1833 г. // Научные доклады высшей школы. 1958. № 2; Она же. Внешняя политика России первой половины XIX в. М., 1963; Она же. Внешняя политика Николая I // НиНИ. М. 2001. № 1, 2; Зак Л. А. Монархи против народов. М., 1966; Георгиев В. А. Внешняя политика России на Ближнем Востоке в конце 30-х – начале 40-х годов XIX в. М., 1975; Виноградов В. Н. Великобритания и Балканы: от Венского конгресса до Крымской войны. М., 1985; Он же. Британский лев на Босфоре. М., 1991; Зайончковский А. М. Восточная война 1853–1856 гг. Т. 2. СПб., 1912; Дулина Н. А. Османская империя в международных отношениях (30–40-е годы XIX в.). М., 1980.

[Закрыть].

Сербская тематика является основным предметом исследования в публикациях И. С. Достян, К. В. Никифорова, Е. Ю. Гуськовой, Е. П. Кудрявцевой[20]20
Достян И. С. Россия и Балканский вопрос. М., 1972; Она же. Русская общественная мысль и балканские народы. От Радищева до декабристов. М., 1980; Она же. Миссии русских государственных деятелей и военных в Сербском княжестве после прихода к власти уставобранителей // Национальное возрождение балканских народов в первой половине XIX века и Россия. М., 1992; Она же. К вопросу об англо-русском соперничестве в Сербском княжестве в 30-е годы XIX в. // Советское славяноведение. 1966. № 6; Она же. Австро-русское соперничество на Балканах в 30-х годах XIX в. и Сербское княжество // «Дранг нах остен» и историческое развитие стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. М., 1967; Никифоров К. В. Сербия в середине XIX в. Начало деятельности по объединению сербских земель. М., 1995; Гуськова Е. Ю. Социально-экономическое развитие Сербии в период правления уставобранителей (1842–1858). Автореф. канд. дис. М. 1980; Она же. Балканы в планах России в первой половине XIX в.: территориальная экспансия, политическое влияние или благотворительность // Югославская история в новое и новейшее время. М., 2002; Кудрявцева Е. П. Россия и образование автономного сербского государства (1812–1833 гг.). М., 1992; Она же. Россия и Сербия в 30–40-х годах XIX века. М., 2002.

[Закрыть]. Изучение русско-сербских отношений невозможно без знакомства с обстановкой в других регионах Османской империи, населенных прежде всего православными подданными Порты. Этой тематике посвящены труды видных историков-славистов: С. А. Никитина, В. Д. Конобеева, В. Я. Гросула, Н. И. Хитровой, Ю. П. Аншакова, И. В. Чуркиной, А. М. Станиславской, Г. Л. Арша, О. Б. Шпаро[21]21
Никитин С. А. Вук Караджич и Россия // Очерки по истории южных славян и русско-балканских связей в 50–70-е годы XIX в. М., 1970; Конобеев В. Д. Национально-освободительное движение в Болгарии в 1828–1830 гг. // Ученые записки института славяноведения. М., 1960. Т. ХХ; Гросул В. Я. Реформы в Дунайских княжествах и Россия (20–30-е годы XIX в.). М., 1966; Он же. Польская политическая эмиграция на Балканах в 40-х – начале 50-х годов XIX в. // БИС. Ч. 2. Кишинев, 1970; Хитрова Н. И. Черногория в национально-освободительном движении на Балканах и русско-черногорские отношения в 50–70-х годах XIX в. М., 1979; Аншаков Ю. П. Становление Черногорского государства и Россия (1798–1856 гг.). М., 1998; Чуркина И. В. Михаил Федорович Раевский и его записки о национальном движении южных славян в 1848–1849 гг. // Революции и реформы на Балканах. М., 1994; Станиславская А. М. Россия и Греция в конце XVIII – начале XIX века. М., 1976; Арш Г. Л. Каподистрия и греческое национально-освободительное движение. 1809–1822. М., 1976; Шпаро О. Б. Освобождение Греции и Россия (1821–1829). М., 1965.

[Закрыть]. В работах этих исследователей рассматриваются как внутриполитическое развитие отдельных подвластных Порте народов, так и их внешнеполитические связи.

Сербские и югославские историки уделяют достаточное внимание становлению своего национального государства. Первое и Второе сербские восстания, дипломатическая борьба за предоставление автономии, внутриполитическая история Сербии и взаимоотношения сербов с турецкими властями не раз становились предметами специального изучения. На работы сербских историков долгое время оказывала влияние их приверженность к одной из двух правящих династий – Карагеоргиевичей и Обреновичей, что зачастую вело к тенденциозности в освещении проблемы восстановления сербской государственности.

Наиболее значительная работа, посвященная непосредственно интересующей нас теме, принадлежит перу Михаила Гавриловича. В его фундаментальном труде «Милош Обренович» детально анализируется ход борьбы – военной и дипломатической – за освобождение Сербии от турецкого владычества[22]22
Гавриловић М. Милош Обреновић. Београд, 1908–1912. Књ. I–III.

[Закрыть]. Гаврилович высоко оценивает помощь России сербам, строя свое исследование на документальных материалах европейских архивов – сербских, австрийских, французских и русских. Значительное место в книгах посвящено внутриполитическому и экономическому положению Сербии. Все это делает работу Гавриловича незаменимой при изучении данной эпохи, именно на ней основываются последующие исследования югославских историков.

Межвоенная и современная историография Югославии также уделяет большое внимание изучению социально-экономического развития Сербии, воссозданию ее государственности, развитию форм местного самоуправления. В работе академика Васы Чубриловича прослеживаются изменения в хозяйственной и социальной структуре сербского общества на протяжении XIX в., анализируются причины перемен в характере освободительного движения[23]23
Чубриловић В. Историjа политичке мисли у Срби jи XIX века. Београд, 1958; Он же. Истори j а Београда. Београд, 1974. Књ. 2.

[Закрыть]. Как и другие югославские историки, Чубрилович положительно оценивает помощь России сербскому национально-освободительному движению. Однако, несмотря на достаточно единодушное мнение по данному вопросу среди современных исследователей, имеется целый ряд суждений, уточняющих некоторые аспекты русской помощи сербам. В. Стоянчевич считает, что вмешательство России имело и негативные последствия для развития сербской государственности. Автор утверждает, что российские власти не были заинтересованы в осуществлении многих требований, выдвигаемых сербским руководством[24]24
Стоjанчевић В. Милош Обреновић и његово доба. Београд, 1966; Он же. Кнез Милош и источна Срби j а. 1833–1838. Београд, 1957.

[Закрыть].

В последние годы тема становления сербского автономного государства нашла отражение в работе Р. Люшича «Княжество Сербия. 1830–1839»[25]25
Љушић Р. Кнежевина Срби j а. 1830–1839. Београд, 1986.

[Закрыть]. Основное внимание автор уделяет внутриполитическому развитию Сербии, созданию институтов государственного управления. Касаясь внешнеполитической тематики, автор отмечает особую заинтересованность России в решении балканского вопроса и подчеркивает важность для Сербского княжества тех международно-правовых гарантий, которые были обеспечены ему договорами России с Османской империей. Этот важный аспект всего дальнейшего развития сербской государственности порой игнорируется историками, что приводит к искажению сути русско-сербских связей. Исключение международного контекста из исследования взаимоотношений двух народов затрудняет понимание причинно-следственной связи многих явлений, происходивших в политической жизни сербского общества[26]26
Гузина Р. Кнежина и постанак србске буржоаске државе. Београд, 1955; Кандић Л. Положаj Сов j ета по уставним проjектима и уставима у првоj половини XIX века до уставобранитеља // Истори jски гласник. Београд, 1972. № 1.

[Закрыть].

Югославские историки уделяли большое внимание изучению уставобранительского движения в Сербии, связям княжества с ближайшими соседями-югославянами, а также внутренним процессам, которые происходили в сербском обществе после завоевания автономии[27]27
Страњаковић Д. Влада уставобранитеља. 1842–1853. Београд, 1932; Jакшић Г., Страњаковић Д. Срби jа од 1813 до 1858 године. Београд, 1935.

[Закрыть]. Работы Д. Страньаковича, В. Вучковича, Г. Якшича посвящены сложной внутриполитической обстановке в княжестве в период становления государственности. Продолжая исследование этого процесса, Р. Люшич предпринял попытку комплексного изучения первой внешнеполитической программы сербского правительства. В своей работе «Книга о “Начертании”» автор проводит сравнительный анализ сербского внешнеполитического документа с более ранними проектами подобного рода, подготовленными деятелями польского освободительного движения[28]28
Љушић Р. Књига о Начертаниjу. Београд, 1993.

[Закрыть].

Комплексный подход к изучению становления и развития югославского государства демонстрирует в своей фундаментальной работе «Создание Югославии. 1790–1918» М. Экмечич[29]29
Екмечић М. Стварање Jугославjе. 1790–1918. Кн. 1. Београд, 1989.

[Закрыть]. Автор рисует картину развития каждого из югославянских народов, подчеркивая особенности их пути к единому государству. Экмечич широко использует статистические данные при анализе внутриполитического положения того или иного региона будущей Югославии. Международный аспект проблемы, присутствующий в работе, делает ее особенно ценной при исследовании интересующей нас тематики.

В то же время положения, появляющиеся в некоторых современных трудах югославских авторов, зачастую требуют более серьезно обоснованной аргументации. В недавно вышедшей югославской работе «Россия, Сербия, Черногория», написанной авторским коллективом[30]30
Kurjak J., Popović O., Obradović, Suković М. Rusia, Srbija, Crna Gora. Beograd, 2000.

[Закрыть], содержится критика внешней политики России. Упрек авторов заключается в том, что Россия на Балканах «отстаивала собственные политические интересы», что не может, по их мнению, согласовываться с «дружескими отношениями с Сербией и Черногорией». Критический анализ внешнеполитических акций России в годы европейских революций занимает значительное место и в книге Душана Берича «Сербский вопрос в политике Австрии и России. 1848–1878»[31]31
Берић Д. Српско питање и политика Аустроугарске и Русиjе. 1848–1878. Београд, 2000.

[Закрыть], в которой автор обвиняет российское правительство в невыполнении им сербских требований.

О том, что тема становления национального сербского государства далеко не исчерпана, свидетельствует вышедший в последнее время ряд исследований югославских авторов, посвященных годам сербской революции. В книгах В. Стоянчевича «Сербия и освободительное движение на Балканском полуострове в XIX в.» и «Из истории Сербии периода Второго восстания и власти князя Милоша. 1815–1839» прямо говорится о том, что многие аспекты истории Сербии середины XIX в. требуют дальнейшего изучения[32]32
Стоjанчевић В. Србиjа и ослободилачки покрет на Балканском полуострову у XIX веку. Београд, 1990; Он же. Из историjе Србиjе Другог устанка и кнез Милошеве владе. 1815–1839. Београд, 1995.

[Закрыть]. Обе работы посвящены детальному исследованию внутреннего положения Сербии: взаимоотношениям с другими балканскими народами, развитию капиталистических отношений в сербском обществе, учреждению новых государственных служб и т. д.

Назад к карточке книги "Россия и становление сербской государственности, 1812–1856"