Текст книги "Викарии Христа: папы Высокого Средневековья. С 858 г. до Авиньонского пленения"

Автор книги: Елена Майорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Сначала в Барселоне, а затем у арабов, в Кордове и Севилье, Герберт изучал медицину, математику и естественные науки, а также магию, астрологию и алхимию. По возвращении это был уже совсем другой человек. Рассказывали, что он мог войти в доверие к любому лукавцу; ему подчинялись бессловесные твари; с этого времени и до самой кончины его окружал таинственный ореол волшебника и некроманта.

В 969 г. граф Боррель направился в паломничество в Рим. Он взял с собой Герберта и представил папе Иоанну XIII. Познания Орильяка в математике и музыке (тогда музыка была частью математики) поразили папу. Эти науки, если можно так выразиться, были почти забыты в Италии. Оценив таланты молодого монаха, папа рекомендовал его императору Отгону I в качестве наставника для наследника. Таким образом, француз по рождению, Орильяк успел послужить и на родине, и в Италии, долгое время жил при немецком дворе, хорошо знал Средиземноморье и Испанию, владел почти всеми европейскими языками и понимал душевное устройство различных народов.

Разностороннее образование разительно выделяло его теоретические воззрения из общего уровня тогдашней науки. Он, например, не разделял обычного взгляда, что теология – величайшая из наук, а философия – ее служанка. Самые образованные люди в то время считали именно так. Но определенное свободомыслие не мешало Герберту быть убежденным сторонником неограниченной власти пап задолго до того, как он сам взошел на кафедру св. Петра.

Отгон II направил Герберта в Реймс к архиепископу Адальберону, который сделал Герберта преподавателем в школе при соборе. Адальберон был, прежде всего, человеком дела. Его набожность не имела ничего созерцательного; она претворялась в дела и преобразования. Прелат поручил Герберту управление соборной школой, где тот провел около десяти лет, и именно там приобрел репутацию первого ученого своего времени. Но, несмотря на романтический ореол, окружавший его, «первый ученый» был практичен и хорошо знал жизнь. «В практических делах, – говорил он, – самое большое значение имеют человеческие свойства и стремления».

Адальберон и Орильяк близко сошлись на почве общности мыслей и склонностей.

Герберт испробовал силы и в политике.

В 983 г. Отгон II назначил необыкновенного клирика настоятелем аббатства Боббио. Но монастырь был столь беден, что Герберт предпочел вернуться в Реймс. Вместе со своим другом архиепископом Адальбероном он включился в политическую борьбу и сыграл немаловажную роль в интригах, предшествовавших свержению власти последних франкских Каролингов и избранию королем Гуго Капета. Крупнейшие бароны королевства легко признали сюзеренитет Гуго, но не дали ему вассальной присяги и не несли службу, поэтому его власть имела во многом формальный характер.

После кончины Адальберона казалось, что у Герберта есть все шансы получить должность архиепископа Реймсского. Он утверждал, будто усопший Адальберон с одобрения всего духовенства, епископов области Реймса и некоторых рыцарей перед смертью назначил его своим преемником (что весьма вероятно). Но Герберт сам погубил себя, ведя двойную игру. Перед тем как вступить на путь, который должен был сделать его примасом Франции, он хотел убедиться, что в случае необходимости сможет достичь и в империи равноценного положения. Из Германии, по-видимому, от императрицы Феофано, Герберт получил более или менее ясные предложения, но он хотел твердых гарантий, как это явствует из его ответного письма. Он уверял, что предпочел бы служить Отгону III, нежели Гуго Капету. И, хотя предложения французского короля были выгодны и очень соблазнительны, писал Орильяк, он обещал пока ничего не предпринимать. Однако Герберт жестоко заблуждался насчет доброжелательности Гуго (или сознательно ее преувеличивал), поскольку появился другой кандидат на место архиепископа Реймсского. Это был Арнульф, внебрачный сын Каролинга Лотаря, который предал ради этого своего дядю Карла и передал узурпатору Гуго Капету его столицу город Лан. В награду он жаждал заполучить великолепное Реймсское архиепископство. У Арнульфа нашлись сторонники, да и Гуго Капет видел в подобном назначении превосходное средство разъединить оставшихся Каролингов.

Приближенные Гуго подобострастно одобряли его мудрое решение. Лишь епископ Верденский, чей авторитет, видимо, Гуго ценил, написал ему письмо, в котором отговаривал поручать Реймсскую церковь – «главу королевства франков», – «злодею, предателю, дурню» (такими словами он охарактеризовал Арнульфа). Но, может быть, он тоже был пристрастен: Орильяк, хотя и ненавидел занятие медициной, все же назначил старому прелату, страдавшему от камней в почках, отличное лечение и лекарства.

Тем не менее реймсскую кафедру получил Арнульф. Казалось бы, очевидная неудача должна сломить Герберта и он тут же покинет город, ставший свидетелем его унижения. Но ничего подобного не произошло. Этот удивительно ловкий человек и при Арнульфе продолжал исполнять те же обязанности учителя богословия и секретаря, которые исполнял при Адальбероне. Он сумел завоевать расположение молодого архиепископа и очень скоро полностью подчинил его своему влиянию. Он рассчитывал от имени Арнульфа управлять Реймсской областью и вести политику, которой придерживался его друг Адальберон.

На посту советника Арнульфа Орильяк проявил себя выдающимся человеком своего времени. Необычайно амбициозный, готовый к будущим преобразованиям, он страстно желал разом очистить Церковь, восстановить ее первоначальные порядки и вырвать ее из сетей феодализма, который со всех сторон проник во все ее структуры.

По правде сказать, в какой-то момент Герберт засомневался в законности королевской власти Капетингов. Известно его послание, в котором он называл Гуго и его сына Роберта захватчиками. Возможно, его объективности в немалой степени способствовала обида; это же чувство снова привело его на сторону империи. Герберт оказался настолько ловок, что сумел втянуть в имперскую партию Арнульфа, сына покойного франкского короля. Тот, получив вожделенный архиепископский престол, ощутил жалость к своему дяде Карлу, с которым поступил по-предательски. Кровь Каролингов взыграла в молодом человеке. Вместе с дядей он выступил против Гуго Капета. Карл не забыл о роли, сыгранной Орильяком в передаче власти Капету. Герберт оказался в заточении, у него отобрали все ценности, но вскоре сочли целесообразным отпустить. Сначала Герберт помышлял покинуть Реймс, но вдруг резко переменил точку зрения, неожиданно став ревностным сторонником Карла, и назвал Гуго узурпатором. «Единокровный брат божественного и августейшего Лотаря, наследник престола, из королевства изгнан. Его преемники, по мнению многих, избраны королями на время. По какому же праву законный наследник лишен своего наследства?» Эта внезапная перемена – самое загадочное место в биографии Герберта. Все осуждают эту перемену, но нет никого, кто бы смог ее объяснить.

Известно, что колебания Орильяка были непродолжительными, и в 990 г. он снова примкнул к партии Гуго Капета.

До сих пор его политическое лавирование не приносило ему ощутимой выгоды.

Переполняемый горечью от неудач, Герберт, едва перевалив сорокалетний рубеж, чувствовал себя состарившимся и, без сомнения, задавался тревожным вопросом: что же с ним будет дальше. Он страдал от лихорадки, и болезнь способствовала упадку его всегда бодрого духа и росту беспокойства за свое будущее. Видя слишком очевидное безразличие к своей персоне, он возвысил голос и позволил себе, впервые за пять лет, пожаловаться. Герберт напомнил о своей непоколебимой и столь мало вознагражденной преданности, просил какого-нибудь знака внимания, указывал на постоянство, с которым он сохранял преданность Феофано и ее сыну; он жаловался, что дыра, где его оставили, является позором для тех, кому он служил, и утешением их врагам. Он умолял, чтобы ему позволили быть верным и не отбрасывали его в другую партию.

Однако дела поправились не в империи, а как раз во Франции. Вскоре Гуго сместил Арнульфа и вернул кафедру Герберту. Там ему довелось стать учителем наследника французского престола Роберта I.

Передача кафедры привела к конфликту, потребовавшему вмешательства римских пап. В итоге в 995 г. Иоанн XV признал назначение Герберта незаконным и возвратил Реймсскую митрополию Арнульфу. Снова потерпев афронт, отставной архиепископ понял, что его борьба за реймсскую кафедру из драмы превращается в комедию. Решительно порвав с французскими надеждами, он отправился ко двору молодого германского императора Отгона III, с которым у него давно установились дружеские отношения.

Герберт обладал на удивление открытым умом в сочетании с безграничной интеллектуальной любознательностью. Эти качества не могли не привлечь симпатии молодого императора. В 998 г. Орильяк был сделан архиепископом Равенны, а год спустя после смерти Григория V по инициативе Отгона был избран папой, став первым французом – наместником св. Петра. Император преклонялся перед гением своего учителя и делал на своих письмах к нему надпись: «Мудрейшему Герберту, увенчанному в трех родах философии».

Тот идеальный союз между папством и империей, которого Оттон III надеялся достигнуть через своего двоюродного брата Григория V, теперь, при Сильвестре, мог быть осуществлен.

Наконец ученость, таланты и дарования Орильяка получили признание! Благодарный Герберт превозносил Отгона как «нового Константина» и даже взял себе папское имя Сильвестр II в память о папе Сильвестре I, занимавшем апостольский престол при византийском императоре Константине Великом.

Решив основать всемирное могущество Римской церкви, Сильвестр II рассчитывал на юного императора. Тот жаждал славы, грезил идеалами древнего величия и мечтал начать новую эру империи. Отношения умудренного опытом учителя и его преисполненного романтизма ученика были замечательны еще и потому, что их стремления в своих основах исключали друг друга. Сильвестру II, быть может, недоставало глубокого благочестия, и император был набожнее своего учителя. Но папа лучше Отгона понимал свое положение; недостаток религиозности он возмещал политическим тактом и дипломатической ловкостью. При нем Св. Престол начал заметно возвышаться. Он заговорил даже о вооруженном отвоевании Св. гроба. Эта была существенная часть той программы, исполнение которой позже доставило торжество папству.

«Оттоновским возрождением» называют подъем культурной жизни Германии в последней трети X и начале XI в. В это время Оттон III, следуя примеру Карла Великого, стремился способствовать распространению грамотности и сделал королевский двор одним из крупнейших культурных центров империи.

Сильвестр и Оттон стремились создать в Западной Европе единую христианскую монархию с императором в качестве светского владыки и папой в качестве религиозного лидера.

Папа благословил венгерского правителя Вуйка на царствование, и тот стал Стефаном, первым королем на венгерском престоле, впоследствии канонизированным. Папа много сделал для организации первой архиепископской епархии на территории Польши, хотя и воспротивился идее Отгона III признать Болеслава Храброго полноценным королем. Однако противодействие королей Англии и Франции, князей и епископов Германии помешало им осуществить план создания всемирной абсолютистско-теократической империи.

Оттон III был вполне подходящий человек для настойчивого проведения церковной реформы, и папа принялся за нее чрезвычайно решительно. Императору и Сильвестру II удалось претворить в жизнь многие церковные нововведения, направленные на очищение морального облика священнослужителей. Были осуждены симония и сожительство священников с женщинами (конкубинат). Епископами могли становиться только люди с безупречной репутацией.

Как в старое время, Сильвестр пытался воздействовать на своего французского ученика, Роберта, «короля франков, аквитанцев и бургундцев». Возможно, под его влиянием Роберт расстался с Бертой и заключил брак с Констанцией, дочерью графа Гильома Арльского.

Но в Риме папу постигла неудача. В 1002 г. бунт местной аристократии заставил спасаться бегством и юного императора-мечтателя, и необыкновенного папу. Их совместной власти оказалось недостаточно, чтобы удержать римлян в узде. Они изгнали того, кто мнил себя римским императором, и кого они считали саксонским тираном. Одновременно в Германии бароны восстали против короля.

Молодой правитель, утративший реальные владения в погоне за призрачной властью, предпринял два неудачных похода против повстанцев. Во время третьего похода в 1002 г. он тяжело заболел. Малярия или отчаяние милосердно оборвали его жизнь? Сильвестр причастил императора, и он умер на руках своих друзей 23 января 1002 г., не достигши 22 лет.

Его смерть подорвала и могущество папы. Сильвестр бежал в Равенну и вскоре добился возможности вернуться в Рим, но спустя год скончался, не имея уже никакого влияния.

Папа Сильвестр остался в истории не только как религиозный и политический деятель, но и как видный ученый-экспериментатор своего времени. Он создал уникальный гидравлический блок, вновь завез в Европу абак и сделал описание астролябии. Ученость папы была непонятна одичалому Риму. За успехи в области обработки металлов некоторые недоброжелатели даже подозревали его в колдовстве и связи с дьяволом[31]31
  Эти слухи дошли до наших дней. М. Булгаков в своей знаменитой книге «Мастер и Маргарита» писал, что обнаружение в Москве рукописей папы Сильвестра II заставило приехать в СССР мессира Воланда, а первого посла США в СССР Уильяма Буллита – предоставить 24 апреля 1935 г. Спасо-Хаус для проведения «весеннего бала полнолуния».


[Закрыть]. Сильвестр прослыл в народе магом, который продал душу темным силам. Ему приписывали обладание арабской книгой заклинаний и бронзовым оракулом в виде головы, которая могла на задаваемые вопросы отвечать «да» либо «нет». Полагали также, что Герберт заключил договор с демоницей Меридианой, поспособствовавшей ему занять папский престол (по другой версии, он выиграл папский титул в кости у дьявола). Согласно договору, если бы Сильвестру довелось служить мессу в Иерусалиме, дьявол явился бы за его душой. Быть может, по этой причине папа отменил паломничество в Иерусалим. Однако после того как Сильвестр отслужил обедню в церкви Святой Марии Иерусалимской, он серьезно заболел. Перед смертью папа якобы попросил кардиналов разрубить его тело на куски и раскидать по городу. По другой версии легенды, дьявол напал на папу прямо во время службы, выцарапал глаза и отдал их для забавы демонам. Раскаявшись, Сильвестр повелел отрубить себе руку и вырвать язык.

Сильвестр II был захоронен в часовне Святого Иоанна.

Личность папы Сильвестра в некоторой степени послужила прообразом легендарного доктора Фауста.

Но настоящие дьявольские папы появились только после его смерти.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ПАП-ИТАЛЬЯНЦЕВ

Не прошло и трех недель с момента кончины Отгона III, как уже 15 февраля 1002 г. итальянским королем был избран Ардуин Иврейский. Сын графа Дадо, он с 990 г. правил своим маркграфством Иврея. Остается неизвестным, опирался ли он при этом на какие-то наследственные права или пробивался при помощи силы. Тем не менее он сумел склонить на свою сторону канцлера Италии, архиепископа Петра из Комо. Однако скоро против Ардуина обозначилось скрытое противостояние, которое он разжег своим якобы грубым и бесцремонным поведением. Впрочем, критика Ардуина происходит от современных ему хроникеров – сторонников Германии.

Там после ранней смерти молодого императора разыгралась борьба за верховную власть. Вся система общественной жизни замыкалась так или иначе на правителе, поэтому самым главным на текущий момент был вопрос, кто займет престол.

На корону могли претендовать герцог Оттон Каринтийский, внук Отгона I, пфальцграф Эццо, шурин усопшего императора, муж его сестры Матильды, а также сильный маркграф Экгард Мейссенский, никак не связанный с правящей династией. Но наиболее велики были шансы Генриха, герцога Баварского, правнука Отгона I.

Генрих действовал решительно: перехватив караван, сопровождавший тело Отгона III в Германию, он овладел священными инсигниями. Затем организовал захоронение внутренностей покойного императора в Аугсбурге, а его тело предал погребению там, где царственный мечтатель и желал упокоиться: в Аахене, рядом с его кумиром Карлом Великим. Генрих Баварский заручился поддержкой подданных своего герцогства и двух авторитетных родственниц: сестер Отгона Софии и аббатиссы Адельгейды Кведлингбургской.

Что происходило дальше, не знает даже самый осведомленный человек эпохи Титмар Мерзебургский: Экгард Мейссенский был убит, а Генрих Баварский получил престол как немецкий король Генрих II.

Новый король ни в коем случае не был согласен с идеей Герберта Орильяка о воссоздании Великой Римской империи. Пока он только размышлял о возможности сохранения немецкого господства в Италии. В Тоскане и Верхней Италии представители епископата все еще оставались приверженцами германской короны, считая немецких монархов единственной силой, способной обеспечить законность и порядок в очагах нестабильности на итальянских землях.

С первых дней своего правления Генрих II преследовал в итальянской политике иные цели, нежели его предшественник. Он сосредоточился на проблемах Северной Италии и поддерживал пап в стремлении защитить церковное государство и подавить растущее влияние распущенной городской элиты Рима. Род Кресченциев не только захватил власть в городе, но прибрал к рукам княжества Сполето, Камерино и Сабина и назначал папами своих ставленников.

О личности и обстоятельствах избрания папы Иоанна XVII (6–12.1003), сменившего Сильвестра II, мало что известно. Он носил мирское имя Секко, или Сикконе, и умер, пробыв на престоле св. Петра всего пять недель.

Его преемник Джованни Фазано, взявший имя Иоанн XVIII (1.1004–7.1009), сын римского священника Лео, родился в пригороде Рима. До избрания он носил сан кардинала. Принято считать, что Фазано был избран папой под давлением партии Кресченциев.

Пятилетнее правление Иоанна было довольно спокойно и ничем особенным не примечательно. Генрих Баварский занимался укреплением своего положения, не выпуская из вида папское государство. Король Ардуин царствовал в полную силу и притеснял сторонников немецкого короля всеми возможными способами. Папа вынужден был балансировать между семьёй Кресченциев и королями немецким и итальянским.

Иоанн не поддерживал кандидатуру Генриха Баварского на немецкий престол, но когда тот, уже коронованный как Генрих II, в 1007 г. стал искать связи с папой, чтобы договориться об основании епископства в своем любимом городе Бамберге, понтифик прислал королю очень дружественный ответ. Одновременно он принял бамбергскую епархию под свое покровительство.

В 1005 г. умер, не оставив наследников, герцог Нижней Лотарингии Эд (из французских Каролингов), вместе с которым окончательно сошла с исторической сцены каролингская династия. Генрих II назначил новым герцогом графа Готфрида, главу верного ему рода Арденнов. С той поры лотарингские герцоги стали играть огромную роль не только в жизни империи, но и в итальянской политике, и часто определяли выбор и судьбу римских епископов.

В последний год понтификата Иоанн XVIII получила завершение давнишняя любовная история французского короля. В Рим прибыли Роберт и Берта Бургундская. Роберт намерен был принести извинения понтифику, чьему авторитету был нанесен серьезный ущерб на синоде в Орлеане. Дело в том, что король приговорил к сожжению как еретиков тринадцать или четырнадцать клириков, среди которых были и уважаемые каноники, и преподаватели, и даже духовник королевы. Заступничество папы осталось без внимания. Теперь Роберт проявлял готовность любым способом загладить свою вину. На самом деле, демонстрируя раскаяние, король надеялся получить разрешение отослать Констанцию и вернуть Берту. Но папа не намерен был потакать беззаконию и разврату и разрешения не дал.

Летописец, описывающий этот эпизод, заключил его такими словами: «С тех пор король полюбил Констанцию».

Понтификат Иоанна был омрачен эпидемией бубонной чумы. Эта страшная болезнь периодически вспыхивала в Вечном городе. Чуму переносили крысы и другие грызуны. Как писал один немецкий священник, в Риме «жара невыносимая, вода гнилая, пища грубая и сырая; воздух там можно ощупать руками, и он кишит москитами; всюду множество скорпионов; народ грязен и отвратителен, полон злобы и бешенства. Под всем Римом выкопаны пещеры, и из катакомб, наполненных змеями, подымается ядовитый и смертоносный туман».

По повелению папы были приняты обычные для того времени меры: карантин, сжигание зараженных лачуг, захоронение умерших в общих могилах и засыпание могильников известью и т.п.

В это время сарацины не составляли, как прежде, единого мощного государства. Но отдельные разрозненные банды регулярно совершали набеги на Рим. Забота защищать своих овец от злобных волков тоже ложилась на плечи пастыря.

Несмотря на множество местных проблем и обязанностей, Иоанн XVIII стремился к расширению влияния католической Церкви и поощрял миссионерство среди славян.

Его смерть, по-видимому, наступила от естественных причин.

Следущий за ним папа Сергий IV (31.7.1009–12.5.1012), в миру Пьетро Мартино, родился в Риме, сделал карьеру благодаря поддержке клана Кресченциев и принял имя в честь Сергия III. Он тоже не оставил глубокого следа в истории и известен главным образом из-за необычного прозвища «bucca porca» – «свиное рыло».

Его трехлетний понтификат был продолжением правления предшественника. Запомнился Сергий IV благодаря своей глубокой озабоченности захватом Святой земли мусульманами.

Историки прославляли его простоту и набожность. Но, несмотря на восхваления его пастырских достоинств, может быть, традиционные, не исключена вероятность, что он был убит противниками дома Кресченциев.

После смерти Сергия IV в Риме разгорелась борьба между двумя могущественными кланами – Тускулумским домом и семьей Кресченциев. Григорий Тускуланский приходился внуком знаменитому Альберику, род которого был вновь возвышен Отгоном; в руки этого Григория и перешло правление городом. Как глава рода, он добился избрания папой собственного сына.

Бенедикт VIII (18.5.1012–7.4.1024), или Теофилакт, как звали до избрания папу, был вторым сыном Григория, графа Тускулумского, и его супруги Марии. Эта партия победила ставленника Кресченциев, мало кому известного Григория VI (1012). И хотя тот тоже был избран, но бежал в Сабину, пригород Рима, и вошел в историю как антипапа.

Григорий VI отправился в Германию, надеясь получить поддержку императора, которая должна была оказаться в этом споре решающей, но Генрих II высказался за графов Тускулумских, и дальнейшая судьба этого антипапы в истории не прослеживается.

Примерно в то же время брат папы Альберик принял титул консула и герцога Рима.

Бенедикту VIII, как ранее Иоанну VIII и Иоанну X, было присуще политическое понимание, благодаря которому папство, замкнутое предшественниками Бенедикта в пределах узкой деятельности, было снова поднято на степень политической силы Италии.

Человек прямой и порядочный, новый папа не был религиозным деятелем в прямом смысле слова. Выходец из знатной тускулумской семьи, он, возможно, и вовсе не принадлежал к духовенству до момента своего избрания на папский престол. В течение двенадцати лет своего пребывания папой он проявил себя, прежде всего, политиком и человеком дела, чьи усилия были направлены на укрепление связей папства с Западной империей и освобождением Италии от всех других притязаний. Бенедикт восстановил папскую власть в Кампании и Тоскане, заключил союз с Пизой и Генуей; он стремился сделать Рим политическим центром Италии. Цели были определены, и средства для их достижения использовались самые разные. В целом способ его правления не отличался гуманностью. Более того, враги обвиняли его в звериной жестокости.

В Риме после отъезда императора в 1014 г. коалиция патрициев вновь захватила власть. Сначала Бенедикт настоятельно просил Кресченциев исполнять волю императора в части передачи его пожалований верным клирикам. Когда они не вняли увещеваниям, он назначил трибунал, желая решить дело полюбовно или осудить их формально. Однако Кресченций презрительно удалились в свои владения.

В ответ Бенедикт начал осаду крепости Букиниа, куда укрылся Кресченций, и захватил ослушника. Взяв обещание явиться на заседание трибунала, он освободил его. Но, несмотря на трехкратное приглашение, Кресченций не соизволил предстать перед судом.

Тогда папа продемонстрировал твердость. Он вновь осадил крепость, где укрывался Кресченций с братом Джованни, и взял обоих в плен. На состоявшемся процессе братьев лишили собственности и отправили в ссылку.

В начале 1016 г. папа Бенедикт VIII и прогермански настроенная партия тускулумцев утвердили свою власть в Риме.

Но радость победы оказалась недолгой. На Центральную Италию неожиданно обрушились грозные враги – арабы из Испании и с острова Сицилия. Они напали на Сардинию, и лишь благодаря стойкости воинов из Пизы и Генуи, поддержанных римскими отрядами, были разбиты. При этом понтифик лично принимал участие в сражении. В знак одержанной победы Бенедикт послал Генриху II драгоценное ожерелье жены вождя сарацин.

Предводитель мусульман отправил папе суму, полную каштанов, давая понять, что на следующий год приведёт с собой против Рима такое же количество солдат. Ответ папы не заставил себя ждать. Сарацинский князь получил в подарок мешок проса – столько воинов-христиан собрался выставить папа в случае очередной агрессии на христианские земли. И первый, и второй урок пошли на пользу миру: сарацины воздержались от нового нападения.

Между тем Кресченции подготовили переворот. Как они сумели, находясь в изгнании, собрать мощное войско, с которым вступили в Рим, остается загадкой. Им удалось навязать папе свои правила игры, и в Вечном городе снова воцарилась власть патриотической партии.

Еще одна угроза нависала над римским понтификатом – занимавшая области Южной Италии Византия не желала уступать свой статус единоличного главного представителя Христианской Церкви.

Некий знатный уроженец города Бари по имени Мелос в 1018 г. поднял в Апулии восстание против византийского господства, распространившееся по всему югу полуострова, но затем подавленное греками. Мелос бежал в Рим, где папа Бенедикт, который благодаря своей энергичной политике являлся ключевой фигурой в событиях на Апеннинском полуострове, протянул ему руку помощи. Он не только поддержал антивизантийское восстание в Апулии, но и распространил свое влияние на лангобардские княжества Салерно, Капую и Беневент, служившие своего рода буфером между Западом и Востоком. Однако поражение собранного им войска во главе с Мелосом привело к еще большему усилению позиций Византии на полуострове. Лангобардские князья были вынуждены признать верховенство греков. Возникла реальная угроза того, что Рим попадет под власть византийского императора.

Бенедикт VIII оказался в весьма затруднительном положении. В 1016 г. он лично повел армию против сарацин и всеми силами поддерживал южноитальянских правителей Мелоса и Даттуса в их борьбе против византийцев, дважды договариваясь с настоятелем монастыря Монте-Кассино о предоставлении убежища Даттусу в башне Гарильяно.

Тем более неожиданной оказалась весть о том, что Монте-Кассино, эта неприступная твердыня Католической церкви, бескровно перешел в руки греков. Папа с горечью обнаружил тщету всех своих усилий и неожиданное укрепление позиций Византии. Дезертирство Монте-Кассино было особенно серьезным ударом – хотя, возможно, наиболее объяснимым, если знать, что аббат монастыря Атенульф был братом Пандульфа Капуанского, который незадолго до этого приобрел при загадочных обстоятельствах большое имение около Трани в византийской Апулии.

Опасность греческого нападения была как никогда реальна. Балканские войны, которые так долго отвлекали грозную силу императора Василия II и принесли ему титул Болгаробойцы, теперь закончились. Папская область представляла собой лакомую добычу. Предвидя крупные неприятности для папы, непримиримые враги графов Тускулумских, Кресченции, изготовились.

Тогда-то Бенедикт VIII, подобно своим предшественникам, и обратился за помощью к правителю Германии. Уже 150 лет папы не посещали земли к северу от Альп. Но после того как известие об измене Монте-Кассино дошло до него, Бенедикт больше не колебался. В начале 1020 г. он отправился в Бамберг, чтобы обсудить новость со старым другом и союзником Генрихом II.

Считается, что между императором и папой установились гармоничные отношения сотрудничества, что пошло на пользу миру в Европе. Причем многое могло бы сложиться иначе, если бы Бенедикт был императором, а Генрих – папой.

Генрих Святой полностью оправдал свое прозвище, хотя едва ли заслуживал канонизации: поводом для нее стало главным образом унылое целомудрие, которое он соблюдал в отношениях со своей женой. Впрочем, не исключено, что эта добродетель являлась вынужденной, – будущий святой имел слабое здоровье и жестоко страдал от почечных колик. Его набожность была щедро приправлена суевериями, но он глубоко веровал и имел две главные страсти в жизни – строительство церквей и религиозные реформы.

Невзирая на постоянное вмешательство Генриха в церковные дела, он и Бенедикт были друзьями с 1012 г., когда Генрих, тогда еще только король Германии, поддержал Бенедикта на папских выборах против его соперника из семьи Кресченциев. Их дружба укрепилась после того, как Бенедикт, в свою очередь, поддержал Генриха и в 1014 г. короновал его императорской короной вместе с его королевой Кунигундой Люксембургской.

Перед коронацией, на паперти собора Св. Петра император Генрих II дал обет верности папству, ответив на вопрос, специально составленный Бенедиктом VIII для этой торжественной церемонии: «Готов ли ты хранить мне и всем папам, будущим моим преемникам, верность во всём?» Когда император ответил утвердительно, папа вручил ему сделанное из золота яблоко, украшенное двумя пересекающимися кругами драгоценных камней и увенчанное золотым крестом. Это яблоко, ставшее императорской державой, символизировало мир, который папа передавал императору; господствующий над миром крест – Католическую церковь, а драгоценные камни – украшающие этот мир христианские добродетели. Генрих II был польщен, однако не оставил у себя драгоценный подарок, а передал его аббату Одилону Клюнийскому на хранение в его монастырь.

Император остался верен клятве, данной им в Риме: он всегда поддерживал папу. Позже в основу этой дружбы легли политические взгляды папы и религиозные императора. Тогда еще почти ничего не предвещало ту долгую и изнурительную борьбу, которая вскоре началась между империей и папством.