Текст книги "Викарии Христа: папы Высокого Средневековья. С 858 г. до Авиньонского пленения"

Автор книги: Елена Майорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Может быть, и своим возвышением, и папской тиарой он был обязан влиянию дома Орсини. Во всяком случае, он принял имя в честь Николая III и, став папой, продолжал его политику. Однако скоро перешел на сторону гибеллинов и в особенности на сторону семьи Колонна. Папа поддержал их против слишком возвысившегося дома Анибальди и как епископ Палестрины, их родового владения, чрезвычайно с ними сблизился. Джованни, брата своего друга кардинала Колонна, он сделал ректором (правителем) Анконской марки; племянника Пьетро возвел в кардиналы Св. Евстахия, а Стефано – в сан графа Романьи. Как политик Николай оказался практически полностью под властью семейства Колонна. На карикатурах того времени папа изображался в виде колонны (символа этого рода), из которой торчит голова, увенчанная тиарой.

В первый год правления Николая IV в Риме было спокойно, пока партийные раздоры не заставили его весной 1289 г. уехать в Риети, где он любил проводить лето. Здесь папа короновал Карла II в короли Сицилии. Освобожденный из испанского плена стараниями Эдуарда Английского и папы при посредничествк королевы Констанции, сын Карла Анжуйского прибыл к Николаю для коронования, но, будучи человеком чести, чувствовал себя крайне неловко. Он считал себя обязанным выполнять условия соглашения с арагонскими принцами. Однако под влиянием курии вынужден был возобновить борьбу за возвращение Сицилии. Он документально признал себя вассалом Церкви, поклялся соблюдать статьи подготовленного папскими юристами договора и обязался не принимать на себя ни в Риме, ни в Церковной области звания сенатора или подесты. Такое соглашение стало возможным, поскольку сын страшного Карла I не отличался той железной жестокостью и неумолимостью, с которой его отец крушил все препоны на своем пути.

Папа приставил к нему кардинала легата, чтобы направлять поведение короля в соответствии с пожеланиями Св. Отца.

Арагонская партия смотрела с негодованием на возвеличивание фамильного врага, и между испанцами и французами нередко возникали стычки. Но волнения в Риме скорее порождались взаимным соперничеством знатных родов.

Николай IV направил много усилий на примирение Франции и Арагона. Но он проявил то же упрямство, что и его предшественник, и требовал полного подчинения Св. Престолу Альфонса Арагонского и его брата Хайме. Он был обеспокоен возрождением гибеллинов в Центральной Италии и не пожелал выслушать арагонских послов, пытавшихся объяснить ему, что восстание на Сицилии было законным протестом против угнетения и произвола французов.

Эта война истощала участников; все уже устали воевать. Альфонс Арагонский постепенно пришел к осознанию того, что владение Сицилией является тяжелым обременением для метрополии. Он готов был пожертвовать далеким островом ради процветания Арагонского королевства. После смерти Альфонса от внезапной лихорадки его брат Хайме вступил на престол Арагона и вынужден был обороняться против Франции, поскольку Мартин VI дерзнул даровать суверенное государство Арагон в качестве папского лена сыну французского короля Карлу Валуа. Но возвращать анжуйцам Сицилию, что могло бы положить конец французской агрессии, Хайме отказался. Он назначил младшего брата Федерико (получившего имя в честь прадеда, императора Фридриха II Гогенштауфена, столь ненавистного папам) своим наместником на острове, хотя и не королем.

Хайме II оказался в том же положении, что и Альфонс; Сицилия обходилась ему слишком дорого. Он намекнул папе, что за соответствующее вознаграждение готов отказаться от прав на неудобный остров. Вслед за тем (февраль 1291 г.) Николай IV способствовал прекращению конфликта между Францией и Арагоном.

18 июля 1289 г. Николай издал конституцию, согласно которой коллегия кардиналов получала половину доходов Св. Престола и принимала участие в управлении папским финансами. Таким образом, существенно возросла роль этого административного органа в делах церкви и Папского государства. Финансы требовались, поскольку Николай IV ревностно заботился о постройке и реставрировании римских церквей.

Понтифик чаще всего пребывал за пределами Вечного города, в разных краях Италии – большей частью в Сабине, в Умбрии или в Витербо – и не имел никакой власти над Римом. Он принужден был допустить, чтобы римляне вели ожесточенную войну с Витербо, отказавшимся от вассальной службы городу Риму. Папа выступил посредником при заключении мира.

В период его понтификата положение христианских государств в Святой земле стало критическим. Папа попытался организовать крестовый поход. Он смог снарядить двадцать транспортных судов, но поддержки среди европейских государей, занятых внутренними проблемами, не нашел. Вскоре сарацины захватили последний оплот сопротивления крестоносцев – Аккру (1291). Армия мамелюков взяла ее штурмом и истребила всех, не желающих принять ислам. После Аккры сдались Тир, Сидон, Бейрут.

Эра Крестовых походов окончилась.

В то же время Николай IV не отказался от идеи более широкого распространения католицизма. Он направил легата – францисканца Иоанна из Монтекорвино – в Индию и Китай, где благодаря его деятельности позднее, в 1305 г., возникла первая епархия в Пекине. По инициативе папы были основаны университеты в Лиссабоне и на базе первого в Европе медицинского факультета, школ права, философии, теологии и изящных искусств – в Монпелье.

Летом 1291 г. сошел в могилу король Рудольф, так и не успевший надеть императорскую корону. Но династия Габсбургов прочно и на века (с небольшими перерывами) утвердилась на престоле Священной Римской империи.

Спустя год и Николай IV скончался в Витебро, в выстроенном им для себя дворце. Он предназначил себе простую скромную гробницу и был похоронен в римском соборе Санта Мария Маджоре.

В 1574 г. кардинал Феличе Перетти ди Монтальто (впоследствии – папа Сикст V) приказал возвести там в его честь монумент работы Доменико Фонтана.

После смерти Николая IV из-за подкупов, шантажа, непрочных временных альянсов среди членов коллегии кардиналов папский престол оставался вакантным (sede vacante) 27 месяцев. Длительность периода, когда должность папы оставалось незанятой, свидетельствует о тех противоречиях, которые существовали среди кардиналов, уполномоченных избирать главу Католической церкви.

Политическая обстановка, далекая от стабильности, способствовала неустройству в священной коллегии.

Правивший в Арагоне король Хайме II отказался от Сицилии в пользу Анжуйской династии. Но сицилийцы не приняли Карла II и объявили королем брата арагонского короля Федерико (II). 25 марта 1296 г. он короновался сицилийской короной в Палермо согласно воле народа. Сицилия фактически стала независимым государством. Однако Карл II Салернский предпринимал новые и новые попытки захвата острова. Война продолжалась с переменным успехом. И только 31 августа 1302 г., уже в понтификат Бонифация VIII, был заключен мирный договор, по которому Карл Салернский признал королем острова Сицилия Федерико II. Королевство на острове Сицилия стало называться – «королевство Тринакрия».

КАТАСТРОФА

Противостояние партий на юге Италии достигло небывалого накала. Распри светских правителей вовлекали в свою орбиту прелатов, которые в отсутствие понтифика владели частью его полномочий. Особое влияние на всю последующую историю папства, включая выборы папы, оказала борьба семейств Орсини и Колонна за главенство в Риме. С другой стороны, не уменьшалась зависимость папского престола от Анжуйской династии.

Глава Церкви был необходим, но кардиналы желали слабого папу, который бы был марионеткой в их руках. Каждый из-за меркантильных интересов стремился не допустить к власти компетентного, волевого человека. Поэтому путь к папскому престолу властолюбивому, энергичному кардиналу Бенедетто Каэтани, поддерживаемому в борьбе за тиару сильной группировкой, был закрыт.

Наконец, летом 1294 г. папой был избран Пьетро Анджелари да Мурроне под именем Целестин V (ок. 1210–5.7.1294–13.12.1294).

Появление на престоле понтифика такого человека, как Пьетро да Мурроне, можно объяснить только странным стечением обстоятельств.

Принято считать, что святой отшельник Пьетро да Мурроне направил послание коллегии кардиналов-выборщиков, в котором грозил, что если в течение четырех месяцев они не изберут папу, то Господь сурово накажет Церковь. После того как послание было оглашено, один из кардиналов – Латино Малабранка – импровизированно предложил избрать папой самого Мурроне, который даже не был священником.

Согласно другой версии его неожиданного избрания, Орсини, глава партии кардиналов – сторонников анжуйцев, на конклаве летом 1294 г. внес идею о том, что святой отшельник Пьетро дель Мурроне в силу своей аполитичности может выступить в качестве компромиссного папы. Заинтересованный во влиянии на римский престол Карл II отправился к Пьетро и убедил того согласиться принять тиару. Затем король на конклаве в Перудже упомянул имя Пьетро Мурроне в качестве кандидата на вакантное место. Это привело к его выборам «через вдохновение» (through inspiration), то есть «по наущению Св. Духа».

Многие утверждали, что Карл, угрожая оружием, настоял на избрании Целестина вопреки воле выборщиков. Возможно, что и демонстрировать оружие не понадобилось, поскольку избрание происходило в принадлежащем королю замке Кастель Нуово в Неаполе.

Не исключено, что Карлу действительно импонировали набожность, крайняя простота и наивность бывшего отшельника. Целестин предпочитал разговорам с дельцами курии трогательные беседы с птичкой, с облаком, пролетевшим над ним, или с распускающимся цветком. Избранный папой, он скромно въехал в Вечный город на осле.

Пьетро дель Анджелари, который уже разменял восьмой десяток, родился, вероятно, в деревне Сант-Анджело-Лимозано, в семье простых крестьян. Известно, что около 1230 г. он постригся в монахи-бенедиктинцы в монастыре Святой Марии в Молизе и скоро отправился оттуда в Мурронские горы, чтобы стать отшельником. Там он основал аббатство Святого Духа Мурронского и с тех пор стал известен как Пьетро да Мурроне.

Одновременно Пьетро наладил отношения со спиритуалами из ордена францисканцев, стремившимися к такой же святой жизни, как благочестивый основатель их ордена.

Около 1240 г. будущий папа двинулся на восток и основал новый монастырь Святого Духа Майеллы, где образовал общину пустынников по типу цистерианцев, которую папа Григорий X признал конгрегацией в составе ордена Св. Бенедикта. Община имела весьма строгий устав: настоятель спал на каменном полу, а изголовьем ему служили камень или полено.

Хотя Пьетро не обладал богословским образованием, его отличала практическая смекалка. Ему удалось стать умелым руководителем небольшого сообщества монахов. Стараниями Пьетро у общины появились богатые жертвователи, и известность монастыря распространилась от Абруццо до Рима и Апулии. Орден получил одобрение папы Урбана IV, а Пьетро да Мурроне был назначен аббатом. Уже при жизни Морроне орден насчитывал тридцать шесть монастырей, где проживали шестьсот монахов.

Это было время, когда мистические и апокалипсические ожидания охватили все слои общества. Широко распространялись слухи о том, что Пьетро обладает даром исцелений и чудотворения. Это привлекло внимание не только курии, но и правителей Неаполя и Сицилии – Карла II и его сына Карла Мартелла.

Не исключено, что анахорет в самом деле был необыкновенный человек, если он мог, как утверждает его биограф, у всех на глазах повесить в воздухе свою монашескую рясу на солнечный луч.

Как ни странно, именно в понтификат этого святого человека глава секты апостольских братьев Сегарелли был снова схвачен и, несмотря на свое отречение, сожжен в 1300 г.

К несчастью, все замечательные качества соседствовали в Целестине с невежеством и некомпетентностью, что впоследствии сказалось на судьбе Пьетро роковым образом. Кардиналы, просвещенные, образованные и тонкие люди, с брезгливым удивлением смотрели на претендента, который явился перед ними как простой крестьянин, не обладающий достоинством, не имеющий ни дара слова, ни умения держать себя. Он даже не мог служить мессы, поскольку недостаточно хорошо владел латынью. Его присутствие на троне Иннокентия III могло восприниматься только как нестерпимое уродство.

Однако части клира это избрание внушало надежду, что столь одухотворенная личность поможет возродить и объединить Католическую церковь, и восьмидесятичетырехлетний Пьетро да Мурроне стал папой Целестином V. Его помазание и коронование состоялось в городе Л'Акуила.

Было ясно, что каждая группировка внутри кардинальской коллегии будет стремиться воспользоваться неосведомленностью Целестина в вопросах церковного управления и навязать ему свое видение европейской политики.

После интронизации папы Карл II воспрепятствовал его переезду в Рим и отправил понтифика в Неаполь, где тот оказался полностью под влиянием анжуйской партии.

Стоит отметить, что новый папа был восторженным почитателем цистерцианского монаха Иоахима Флорского. Под воздействием эсхатологических ожиданий Иоахима о предстоящей эпохе Святого Духа, которая одновременно должна была стать Веком Монашества, Целестин рукоположил двенадцать новых кардиналов – по числу апостолов. Здесь, очевидно, сказалась воля Карла II Анжуйского, иначе трудно объяснить, каким образом семеро из них оказались французами, сформировавшими партию большинства в священной коллегии.

Кардиналы, как французы, так и итальянцы, пользовались недостатком необходимого образования и управленческих способностей у папы, и в Римской курии пышным цветом расцвела коррупция.

Простодушный папа на самом деле не стремился к власти, не старался соответствовать высокому положению, и вскоре стало очевидным, что у него не хватает ни знаний, ни умений, а главное – воспитания и образования, чтобы справиться со своей священной должностью. Престарелый отшельник приходил в ужас от навалившихся трудностей и тяжести взятой на себя ответственности. Кроме того, Целестин опасался за свое духовное спасение. Незримый голос настойчиво повелевал ему не подвергать опасности свою душу и уступить место более достойному. Неудивительно, что у папы появилась мысль об отречении.

После неудачной попытки сформировать временный совет в составе трех кардиналов Целестин назначил заместителем наиболее сведущего в церковных делах каноника кардинала Бенедетто Каэтани и публично объявил о желании удалиться от дел. Не сразу согласившись на этот беспрецедентный акт, Каэтани подготовил юридическое обоснование отказа папы от сана. Кардинал Маттео Россо Орсини составил для Целестина проект конституции об отречении[67]67
  Профессор Доминиканского университета в Иллинойсе Д. Перри, проанализировав тексты отречений Целестина V и Бенедикта XVI, нашел в них много смыслового сходства.


[Закрыть]. Однако Каэтани и Орсини не скрыли от папы негативные стороны подобного поступка: небывалое отречение понтифика могло повергнуть в ужас Церковь, а Карла II должно было встревожить возможностью утратить свое влияние.

Несмотря на эти предупреждения, на очередном заседании консистории 13 декабря 1294 г. Целестин V сложил с себя папские регалии, намереваясь вернуться к жизни отшельника. Согласно новой специальной церемонии с понтифика сняли папские одежды и облекли в грубое монашеское одеяние.

Таким образом, Целестин стал первым папой, добровольно ушедшим в отставку, а его место занял кардинал Каэтани под именем Бонифаций VIII.

После отречения бывший папа возвратился в Мурронские горы, но уже очень скоро посланцы Бонифация VIII переправили его в Апулию. Оттуда он, подобно некоторым францисканцам-спиритуалам, которых сразу же после его отречения стали с новой силой преследовать более многочисленные и либеральные представители ордена, попытался бежать в Грецию. К несчастью, корабль с бывшим папой на борту сел на мель недалеко от города Виесте. Пьетро арестовали анжуйские власти и переправили его в мае 1295 г. в город Ананьи, где находилась резиденция Бонифация. Опасаясь, что Целестином могут воспользоваться его враги, Бонифаций настоял, чтобы отрекшийся папа не покидал пределов хорошо охраняемого монастыря Кастель Фаоме недалеко от Флоренции. Там его сторожили шесть рыцарей и тридцать воинов.

Эта история и последовавшие за ней события не могли не обрасти слухами и вымыслами. Согласно старым преданиям, Мурроне наконец прозрел в отношении «друга»-Каэтани и сказал ему пророческие слова: «Ты пришел, как лисица, будешь править, как лев, и умрешь, как собака». Может быть, старый отшельник и не говорил ничего подобного, но афористичность предсказания заслужила того, чтобы остаться в истории.

Когда Целестин 19 мая 1296 г. скончался в возрасте восьмидесяти шести лет, скорее всего, по естественным причинам, папа Бонифаций устроил ему великолепные похороны, объявил святым и установил день его ежегодного чествования.

Свой последний покой отрекшийся папа обрел в целестинианской церкви Св. Марии в городе Л'Аквиле.

Целестин был прославлен 5 мая 1313г. папой Климентом V в Авиньоне. Но в 1969 г. его имя было убрано из каталога святых, и с тех пор Целестина почитают только на родине в области Абруццо-Молизе. Днем поминовения святого является 19 мая. Каждый год 28–29 августа в Аквиле проходит праздник «Perdonanza Celestiniana» в память о папской булле Целестина V, которая даровала полное отпущение грехов всем, кто пройдет через святые врата базилики Сайта Мария ди Коллемаджио в годовщину его интронизации.

«Ангельский папа» («papa angelicus»), о котором так мечтали спиритуалы того времени, оказался не способным совладать с монолитом Западной церкви на вершине ее могущества. С восшествием на престол св. Петра кардинала Бенедетто Каэтани, как впоследствии оказалось, пришел конец светской власти папства. Но в момент его торжества о таком невозможно было и помыслить.

Каэтани стал папой Бонифацием VIII (24.12.1294–10.1303) в конце декабря 1294 г.

Бонифаций VIII – последняя крупная личность в ряду пап Высокого Средневековья. Отлично образованный человек, доктор гражданского и церковного права, тонкий дипломат и красноречивый оратор, Каэтани служил каноником в Париже и Лионе, исполнял в Риме обязанности папского адвоката и нотариуса. Величественная внешность, образованность, располагающие манеры, дипломатичность – все предвещало ему блестящую карьеру. Папа Мартин IV возвел его в кардинальский сан, а папа Николай IV сделал легатом в Англии.

Бонифаций обладал большим служебным опытом, но по своему характеру скорее годился для светской, чем для духовной власти. Ему были совершенно чужды черты, которые характеризовали пап-отшельников, пап-аскетов. Он отличался крайним властолюбием, обожал торжества и помпу. Шумными и пышными были его въезды в родной город Ананьи и в Рим. После посвящения в сан Бонифаций предстал перед римлянами, восседающим на белоснежном иноходце, покрытом попоной из кипрских перьев, с короной св. Сильвестра на голове, облеченный в торжественные папские одежды. По обеим сторонам от него, держа под уздцы коня папы, ехали одетые в красное два вассальных короля – Карл II и его сын Карл Мартелл.

Представителей своего семейства Бонифаций поставил на первые места в Церкви и государстве. Ходили слухи, что он растратил 500 тысяч флоринов церковных денег, покупая земли для родственников. Вскоре после интронизации Бонифация король Карл II сделал его брата Лоффредо графом Казертским. Сыновей Лоффредо, своих племянников, папа тоже не забыл и назначил Франческо – кардиналом, Пьетро – латеранским пфальцграфом и даровал ему большие владения в Тоскане. Этот счастливый родственник стал потом наследником своего отца, графа Казертского, и родоначальником княжеского владения. Дом Каэтани возвысился средствами Церкви, подобно роду Конти при Иннокентии III, и римская аристократия увеличилась еще одним честолюбивым и богатым родом, грозящим затмить другие старинные фамилии.

Из этих аристократических родов не было ни одного более древнего и могущественного, чем род Колонна. В их лице папа получил сильную оппозицию. Когда стало известно его коварство по отношению к Целестину, кардиналы Джакомо и Пьетро Колонна объявили ему, что не считают его избрание законным. Им удалось выяснить, что таинственный голос, призывавший прежнего папу отречься, принадлежал изобретательному кардиналу Каэтани, вещавшему через специальное акустическое устройство.

В ответ Бонифаций не побоялся расправиться с противниками радикально. Он не только лишил их кардинальского достоинства, но и отлучил от Церкви вместе со всем семейством, проклял грядущих потомков этого знаменитого рода, наложил арест на его имения и превратил в развалины принадлежавшие фамилии Колонна дворцы. После разрушения их главного города, Палестрины, Бонифаций приказал пройтись с плугом по развалинам и собственноручно засыпал борозды солью в знак того, что на этом месте не будет больше расти даже трава.

Циничный, вспыльчивый, категоричный, легко черпающий энергию из собственного недовольства, понтифик не церемонился и с коронованными правителями. Бонифаций принимал короля Германии Альбрехта Габсбурга, сидя на троне, одетый в императорское облачение, вооруженный и опоясанный мечом, с Константиновой диадемой на голове, со словами: «Я сам Цезарь, я сам император!»

Надежда Карла Анжуйского удержать папу в Неаполе не сбылась. Он не состоял в дружеских отношениях с Бонифацием VIII, но они зависели друг от друга: король нуждался в папе по поводу Сицилии, а папа – в короле, чтобы обороняться от своих ненавистников.

Папа назначил Хайме Арагонского главным военачальником Церкви и вооружил его против брата Федерико, правящего Сицилией. В награду он даровал Хайме Сардинию и Корсику – острова, на которых понтифику не принадлежало ни одной пяди земли.

В это время Францией правил король Филипп IV Красивый. Такое прозвище он получил недаром. Высокий, стройный, с прекрасными шелковистыми волосами, бело-розовой кожей и проницательным взглядом, он слыл идеалом рыцаря. Его набожность была искренней: он добровольно налагал на себя различные епитимьи, дабы умерщвлять плоть, и даже носил власяницу. Как заметил епископ Памьерский Бернар Сессе, Филипп «действительно был самым очаровательным мужчиной в мире», но за его безупречной внешностью скрывались бездумность и легкомыслие. Он «не умел ничего другого, как уставиться на человека своим неподвижным взглядом, словно сова, которая хоть и выглядит неплохо, но птица бесполезная». Это злое и несправедливое высказывание епископа стало широко известно и впоследствии привело к его аресту. Современные историки считают Филиппа более сложной фигурой, но тоже малопривлекательной – «капризная, въедливо-педантичная, любящая нудно морализовать, лишенная чувства юмора, упрямая, агрессивная и мстительная личность, к тому же постоянно опасавшаяся последствий своих мирских деяний для спасения собственной души».

Сильное влияние на политику Филиппа, пропитанную идеологией абсолютизма, оказывали его советники, выбранные из нового сословия, не связанные обязательствами ни с Церковью, ни с титулованной знатью, чье влияние в обществе целиком определялось самим монархом. Это были образованные юристы-разночинцы, называемые легистами (от лат. legis – закон).

Рассчитывая на лояльность папы, Филипп представил на его третейский суд свои раздоры с английским королем. Он был недоволен дерзким поведением Эдуарда I, который являлся его вассалом за герцогство Гасконь. Эдуард же, официально избранный и утвержденный главой будущего крестового похода, считал себя лидером среди католических монархов. Экономическая и политическая мощь Англии, как и прочное положение на троне самого Эдуарда, позволяли ему противостоять агрессивной политике Капетингов, проводимой Филиппом IV. В результате вспыхнула война между Францией и английским союзником Фландрией.

Военные действия требовали огромных расходов, которые опустошали казну. Оба монарха решились добыть средства путем повышения церковного налога. По установившейся традиции повысить подати духовенства мог только папа, но английский и французский короли дерзнули на этот шаг.

Бонифаций стремился примирить враждующие стороны, поскольку хотел прекращения военных действий. Роль арбитра Бонифацию удалась плохо – он был слишком предвзят, властолюбив и авторитарен для принятия справедливых решений. Временное перемирие между Францией и Фландрией было установлено благодаря посредничеству Эдуарда I. Но добрые или по крайней мере деловые отношения между странами быстро разрушились. И Франция, и Англия наращивали военную мощь. Королевская власть в обоих государствах продолжала притеснять духовенство.

В 1296 г. Бонифаций издал буллу «Clericis laicos», в которой угрожал моментальным отлучением любому, кто облагает духовных лиц налогом без папского разрешения.

Английское правительство покорилось, но Филипп не отреагировал. Его легисты отвечали понтифику официальным языком законов Королевства Франции: «Вольности Церкви не могут помешать королю принимать меры, необходимые для защиты его государства… клирики такие же подданные короля, как и светские лица».

Из-за развития конфликта с Фландрией расходы становились поистине огромными, и Филипп Красивый решил изменить политику в отношении Церкви. До сих пор Капетинги порой ссорились с Римом по личным мотивам, но почти никогда – по принципиальным вопросам. Англия и Священная Римская империя впустую тратили энергию и силы в сражениях с Церковью, но Франция сделала очень мало таких попыток. Когда папы вынуждены были бежать от неуступчивых императоров, они всегда могли рассчитывать на помощь Франции.

Однако теперь Филипп IV пошел на открытый конфликт с папой. Он начал с запрета на вывоз из королевства золота и серебра. Это сократило существенную часть папских доходов в тяжелый для Бонифация момент, поскольку в это время началось его противостояние с римской знатью из враждебных роду Каэтани кланов.

В борьбу не на жизнь, а на смерть вступили два деятеля, полностью лишенные нравственных принципов.

Сделав над собой огромное усилие, папа вынужден был пойти на компромисс и выступить с примирительным жестом – канонизировать Людовика IX, что было мечтой королевского дома Франции. Более того, он позволил облагать налогом французское духовенство для войны с Фландрией. Но эти уступки выводили Бонифация из себя и увеличивали его природную раздражительность.

В 1299 г. римский первосвященник отказался утвердить императора Альбрехта Габсбурга в его сане, поскольку тот осмелился принять корону без папского утверждения. Он был объявлен папой изменником и вызван на суд. К тому же женой Альбрехта была сестра несчастного Конрадина Гогенштауфена. Приводятся слова, будто бы сказанные папой: «Да не будет ему утверждения, пока жива Иезавель!» Лишь убедившись в полной покорности Альбрехта, папа вручил ему корону.

Обычай Древнего Рима праздновать начало нового столетия торжественными церемониями и играми в христианскую эпоху вышел из употребления. Бонифаций решил восстановить языческую старину и извлечь из нее все возможные выгоды для Св. Престола. Он объявил Юбилей, или Святой год празднования XIII столетия Рождества Христова. Булла от 23 февраля 1300 г. возвещала, что все посетившие в течение этого года римские базилики Св. Петра и Св. Павла получат полное отпущение грехов; исключение составляли только поименованные противники Бонифация.

Тысячи паломников прибыли в Рим, наполнив папскую казну. Папа был преисполнен счастьем от этого свидетельства власти Святого Престола. Теперь он смело смотрел в будущее. Хорошие доходы получал папа и от «Домика Девы Марии». Однажды он заявил, что ангелы, явившиеся к нему, обещали перенести из Палестины в Далмацию (Хорватия) домик, в котором родилась Дева Мария. К появившемуся в Далмации домику потянулись паломники. Но из-за отдаленности святыни от Италии доходы были незначительны, и тогда ангелы перенесли домик в город Лорето, где поместили в церкви, специально построенной для реликвии.

Священные предметы культа давно превратились в орудие обмана, в грубое средство выманивать деньги у простодушной толпы. Гвозди от Креста Христова продавались пудами. Современники говорят даже о таких невероятных «реликвиях», как перо из архангельского крыла или сено из вифлеемских яслей.

В юбилейный год в Папской курии царили оптимистические настроения – там верили, что Иерусалим скоро снова перейдет под власть христиан. И такие расчеты имели веские основания – по крайней мере в первой половине 1300 г., когда сарацины были изгнаны монголами из Сирии и Палестины. Однако этот оптимизм оказался преждевременным – уже на следующий год неверные вернулись.

Сочетая уверенность в собственных силах с финансовыми поступлениями, Бонифаций был готов вновь вступить в борьбу с французским королем.

Повод представился в ноябре 1301 г. Французского епископа Бернара Сессе (того самого, который нелицеприятно отзывался о короле Филиппе) судили за различные преступления – богохульство, колдовство, ересь, государственную измену и возмутительную безнравственность – королевским судом. Однако священники подлежали только суду церковному, на что немедленно отреагировал Бонифаций. Он использовал обычные папские угрозы. В ответ Филипп применил новое оружие: как никогда высокий престиж королевской власти и французский патриотизм.

Для римского первосвященника все еще существовал единый христианский мир, объединенный наследием Римской империи, общим для всех латинским языком, единой Церковью во главе с непогрешимым понтификом. Господствуя над душами, он хотел владеть и телами, физической силой и сокровищами христианского мира. Но, стремясь к такой цели, папа приходил к внутреннему противоречию с сущностью своей власти, утрачивал духовный авторитет и умалял нравственное влияние на общество. Народы стали сознавать, что наместник Христа на земле злоупотребляет своим положением, прикрывая именем веры мирские человеческие, часто эгоистичные цели.

Филипп Красивый смело начал агитацию против Бонифация, всего лишь иностранца, не-француза, обвиняя его во всевозможных преступлениях. Французское духовенство, в большей степени зависящее от короля, чем от папы, ревностно демонстрировало патриотизм. Возможно, в тот момент папа и уступил бы королю. Но в июле 1301 г. французы понесли поражение от фламандцев в битве при Куртре, и понтифик с радостью осознал, что уступить придется Филиппу.

Папа в своей булле «Unam sanctam» от ноября 1302 г. объявил наместника св. Петра на земле обладателем высшей духовной и светской власти, которому должны быть покорны все человеческие существа, наделенные духовным началом. Отрицающие это – еретики. Ни один папа до Бонифация не делал таких прямолинейных и властных заявлений. В лице Филиппа IV этот папа нажил себе непримиримого врага, после того как в двух своих буллах запретил обложение налогами французского клира и объявил о присвоении себе высшей судебной власти, превышающей власть короля.