Текст книги "Tea Flower (СИ)"
Автор книги: Елена Ингверь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Тсунаёши напоследок проверила почту, не нашла там ничего интересного, кроме пары мелких заказов, которые можно было перепоручить девочкам. На безрыбье она занималась самолично всем подряд, но сложившуюся ситуацию скорее можно было назвать ухой, в которую чья-то не в меру щедрая рука накидала ещё раков, кальмаров, осьминогов (вот уж за кого спасибо!), каракатиц, устриц, мидий… короче, всевозможнейших морских гадов и царя морского в придачу. Так что обойдутся излишние клиенты без высококлассной помощи.
Потом девушка решительным жестом допила чай, ещё более твёрдой рукой вымыла кружку и вышла из кафе с чёрного хода.
Реборна она нашла дома, как и ожидала. Окрылённый новой кошмарно идиотической идеей, он ослабил свой тотальный контроль над Рю, и тот с радостью этим воспользовался, свалив куда-то с утра пораньше и от дома подальше, чтобы вернуть утерянное было труднее. Ну, это же хорошо – меньше народу будет путаться под ногами, мешая жить и работать всем.
Вообще-то Тсуна с куда большим удовольствием пошла бы к кому-нибудь другому, к тому же Фонгу, например, но с учётом последнего разговора…
– День добрый. – Сказала она киллеру.
– Мы с вами сегодня уже здоровались.
Ага. Даже два раза. Ей ли не знать.
– Разумеется. Извините, что так быстро ушла, у меня были дела.
– Господи, да как будто я запрещаю тебе куда-то уходить! – Лицемерно возразил он. – Гуляй на здоровье.
Ну ничего себе.
– Во-первых, мы с вами совсем не знакомы, и я бы попросила обращаться ко мне на «вы». – Сообщила она ему.
Киллеров надо воспитывать с самого начала. Ночью она, конечно, момент проворонила… ну да ладно. Воспитывать никогда не поздно. Если уж родители не научили, как говорится…
– Тсунаёши, ты знаешь, во сколько раз ты младше меня? – Завёл он весьма популярную среди не самых воспитанных людей шарманку.
Вот же противный.
– Знаю. В… – Девушка быстро посчитала в уме. – Примерно в десять и одну третью раза. Но это не повод не уважать собеседника.
По лицу Реборна девушка поняла, о чём он сейчас думает. О том, что она обнаглевшая, зарвавшаяся малолетка, опьянённая внезапно свалившийся с неба силой. Что с ней будет очень трудно справиться. Что Рю, при всей его мерзости и невоспитанности, так не говорил и не делал, и вообще его боялся. Что… да много чего ещё.
И не сказать, чтобы он был неправ… Просто он ещё не понял, что кто кому репетитор – вопрос на рассмотрении.
– Тсунаёши, милая, я-то как раз тебя уважаю. Но ты сейчас ведёшь себя неприлично и невежливо по отношению ко мне. Я не понимаю, у тебя такая хорошая мама, неужели она не научила тебя в детстве, как надо разговаривать со взрослыми?
О, на маму переход пошёл…
– Реборн, а вы понимаете, что я, простите, немножко не ребёнок? Будь мне семь лет, или даже десять, или, с натяжкой, правда, двенадцать, вы ещё могли бы так сказать, и ваши претензии были бы вполне обоснованы. Но сейчас… Вам не кажется, что вам следует улучшить свои знания хотя бы биологии?
– Тсунаёши. Немедленно извинись.
Радость-то какая…
Человек, ругающийся просто так, без глубокой задней мысли, решил бы, что такие идиотические и вызывающие омерзение и ярость фразочки являются признаком скорого поражения и капитуляции оппонента, и как следствие, собственной победы. Тсуна тоже так решила. Только про победу, а не про поражение. А так… она знала, что Реборн скорее повесится, чем сойдёт со своей позиции, какие бы разумные доводы ему бы не приводились. Как же, он, лучший в мире киллер, и уступит какой-то наглой малолетке в обыкновенной перепалке!
Девушка поняла, что всё-таки пойдёт на переговоры к Фонгу как к наиболее приличному из бывших Аркобалено. Наверное.
Но доругаться же было надо! Просто святое дело для каждого уважающего себя не очень умного человека!
– Нет. Это скорее я желаю получить ваши извинения, так как ваше поведение оскорбительно. Причём, заметьте, вы оскорбили не только меня, но и мою маму, хотели вы того или нет.
– Я не оскорблял твою маму. Я лишь констатировал тот факт, что ты очень невоспитанная девочка.
– Ещё раз желаю вам повторить анатомию. И законодательство, кстати, тоже, если не японское, то хотя бы итальянское, там по этому поводу почти одно и то же сказано, только на разных языках. Я бы вас очень попросила вспомнить, сколько мне лет, не называть меня ребёнком, девочкой или какими-либо другими словами, имеющими тот же смысл в данном контексте. Если вы считаете, что, говоря о моей невоспитанности, ничем не оскорбляете мою маму, то я могу не бояться случайно оскорбить вас и констатировать, как вы выражаетесь, тот факт, что ваши родители не воспитали вас в той мере, которая была бы достаточна для того, чтобы уважать окружающих и не думать, что вы чем-то лучше, умнее или выше их.
Тсунаёши почувствовала, что начинает выходить из себя, и срочно выровняла дыхание. Не хватало ещё ей сорваться, честное слово. Для собственного успокоения и также демонстрации отсутствия страха она прошла мимо Реборна, поставила чайник, взяла ситечко и начала смешивать чай.
– Во-первых, Тсунаёши, ты сейчас ведёшь себя не только не так, как полагается ребёнку, но и не так, как полагается подростку, если ты об этом. Во-вторых…
– Кем полагается?
Но этот невинный вопрос должного эффекта не произвёл.
– Обществом. Во-вторых, ты ведёшь себя не так, как полагается… подростку женского пола, если тебе не нравится слово «девочка».
Приехали.
Как много, оказывается, она не знала о Реборне… А, нет, знала, он же Киоко не взял. В любом случае, интересный разговор.
– Не думала, что вы делаете различия между полами.
В ситечко пошла корица.
– Теперь задумайся. О том, что они вообще есть, если ты и об этом не знала. Ты ведёшь себя не просто противно с точки зрения разницы наших возрастов, но ты ещё и неженственна и ведёшь себя…
– Как я могу быть неженственной, если я женщина? – Фыркнула девушка. – Оксюморон какой-то получается.
Гвоздика. Тсуна поймала себя на том, что выбирает из баночки те лепестки, которые более похожи на полосатые. Вот же Бьякуран… дурно влияет. Но ведь правда же.
– Ты слишком грубая и ведёшь себя по-мужски. – Проигнорировал киллер её фразу. – И даже говоришь по-мужски*. Это противно видеть и слышать, понимаешь?
– Реборн, не путайте, пожалуйста, слова «противно» и «непривычно». Если вы ещё не настолько выучили японский, чтобы понимать их значения, то лучше подтяните лексику, а не изображайте из себя всезнающего. Плохо получается. Это во-первых. Во-вторых, неужели вы серьёзно думаете, что меня интересует ваше мнение по поводу того, как и что я говорю? Мне, уж поверьте, гораздо важнее не ваше мнение, а оскорбление, которое вы мне сейчас наносите.
Хризантема. Белая. Ну да, правда.
…Определённо, надо меньше общаться с Бьякураном…
– Тсунаёши, твой безграмотный феминизм не менее неприятен, чем твоё нежелание уважать старших.
– Реборн, ваш безграмотный сексизм и не менее безграмотный эйджизм ещё более неприятны, чем ваша завышенная самооценка, плавно переходящая в манию величия.
Тсуна добавила ещё и мяты, уже не «по Бьякурану», а просто по вкусу. Ну какое тут подозрение, всё с ним и так предельно ясно…
– Тсуна, я, наверное, попрошу твоего отца плотнее заняться твоим воспитанием. Он скоро приедет, ты не знала?
Сказала же придурку, как она к отцу относится…
– Знала, в Намимори живёт крупный информатор… если вы этого не знали. Буду очень благодарна за повод пристрелить любимого папочку, как собаку.
– Значит, ты умеешь стрелять? – Сузил глаза Реборн. Сказала же про якудза…
Тсунаёши кинула в кружку ситечко, налила туда кипятка, поставила в шкафчик баночку с гвоздикой, выхватила оттуда пистолет.
Выстрел, выстрел, выстрел!
Первым была сбита шляпа, вторым – разбиты часы на руке, третья же пуля отскочила от ременной пряжки.
Девушка обернулась и спокойно доставила баночки в шкаф.
И только потом сообразила, что Реборн остался сидеть спокойно.
– Вы отлично прошли проверку, Тсунаёши. Я бы даже сказал, блестяще.
И она повелась??!
Комментарий к Часть 51 *В Японии стиль речи женщин сильно отличается от стиля речи мужчин. В других странах, конечно, тоже... но в Японии прям очень.
====== Часть 52 ======
Девушка постаралась сделать вид, что так оно и должно быть, и что она этого ожидала. Спокойно доставила банки, спокойно взяла чай и спокойно села за стол. Реборн благородно сделал вид, что её шока не заметил.
– Я рада. Кстати, чаю?
– Нет, спасибо.
Киллер снял поломанные часы и спрятал в карман. Но если он надеялся пробудить этим девушкину совесть, то ему это не удалось. Во-первых, сам виноват, нечего доводить ситуацию до подобного, во-вторых, на убаюкивание капризного дитя всегда найдётся какой-нибудь Бьякуран.
Интересно, а что бы было, если бы она стреляла не по часам и пряжке, а, допустим, по пальцам, по кистям рук… по животу, груди, голове? Для этого ей надо было быть всего лишь чуть менее уравновешенной, или же чуть менее ценящей человеческую жизнь, что как раз абсолютно нормально в их обществе. Или, кстати, для этого ей надо было быть чуть менее меткой – дрогнула рука, и нет Реборна. И с такого расстояния… если бы он хотел чем-нибудь закрыться, увернуться, выбить из её рук оружие, сделать ещё чего-нибудь, чтобы предотвратить её акцию… Он бы успел это сделать, если бы предпринял что-нибудь, как только она достала пистолет. Дальше – уже нет.
Просчитал?
Но они ведь нормально контактировали сейчас в первый раз. Но ведь она показала уверенность, бескомпромиссность, нетерпимость, но никак не мягкость, никак не уважение к чужой жизни. И эти качества, наоборот, в людском сознании очень часто являются чуть ли не синонимами жестокости, злобы или чего-то подобного. Нет, сознание Реборна, конечно, людским не назовёшь, и дурацкими стереотипами он не мыслит. Но знать, что она его не убьёт, он не мог.
Интересно, насколько уместно сейчас будет задать этот вопрос?
А пусть.
– Почему вы так хотите умереть?
Реборн не шелохнулся.
Вот оно, оказывается, как… А она-то смеялась…
– Сама подумайте. Мне давно пора в Ад… только не хватает смелости уйти туда самому.
– Ада нет. – Ответила Тсуна. Странно, чтобы Реборн с его. профессией действительно во что-то верил, кроме пули и курка.
– Какое у вас вероисповедание?
– Атеистка… воспитанная под значительным культурным влиянием синтоизма.
– А я атеист, воспитанный под значительным культурным влиянием христианства. Только знаете… чем больше теней за мной идёт, тем больше я верю в Бога. Но это совсем не важно, на самом деле, я привык. Проблема в том, что я всё-таки Аркобалено. Не то чтобы я хочу умереть, но жизнь для меня больше не имеет вкуса.
Девушка лишь пусто промолчала, так, как это всегда и бывает. Только подумала, что надо с этим что-то сделать, зажгла белое кольцо и выпустила тоненько-тоненько, почти не заметно, маленькую капельку пламени Дождя. На всякий случай, лучше просто ничего не придумала. Может, это хоть чем-то и будет полезно… но, в любом случае, не навредит.
– А почему ты не стала меня убивать?
Почему…
Тсуне всегда была противна сама мысль об убийстве. Почему? Потому, что человек, какой бы он ни был – это мир. Целый мир. И пусть глупая Ария беспокоится о том, что Бьякуран будет уничтожать миры… её собственные люди делают это постоянно. Все делают это постоянно. Был человек… если размышлять практично и рационально, то людей лучше не убивать, а сажать, допустим, в тюрьму, или просто куда-нибудь, как пленников, потому, что от трупа ты уже ничего не добьёшься. Живые полезнее и как источники информации, и как орудие для каких-либо махинаций… Если рассуждать чуть более романтично, то человек – это не только информация. Это его мысли, чувства, эмоции, это влияние его мира на наш, глобальный мир. Труп – это как тупик на железнодорожном пути, как оборвавшаяся нить, как внезапно образовавшаяся пустота в мире и в душе. Труп – это… это труп. И даже если верить, что человек не умер, а просто ушёл в иной, лучший мир… место-то всё равно пусто. Мира-то всё равно нет. И каким бы злейшим врагом, и какой бы страшной тварью ни был этот труп… у него всегда будет мир. У него всегда будет место, которое для кого-то опустеет и никогда больше не заполнится. У этого трупа всегда будет, допустим, пять горячо любимых и любящих дочерей, или жена, или мама, которая будет любить его, несмотря ни на что, или старый друг, понимающий его или его недостатки. И если этот человек, гадина и мразь, вдруг перестаёт существовать, и неважно где, на войне ли, не угодив ли кому-то, достаточно богатому и достаточно бессовестному, или просто в катастрофе, или просто от старости… никто уже никогда не узнает, почему он гадина и мразь. Почему он таким стал, чего он хотел, что и кого он любил, что он думал… ничего никто никогда никак нигде не узнает. Тело зароют под землю, а на ней воцарится пустота. И никогда не заполнится.
Поэтому не надо убивать. Поэтому дальше мыслей об убийстве, дальше угроз уходить нельзя. Опускаться нельзя.
Ой…
Кажется, своим полным объяснением она ему ещё и добавит.
– Я посчитала, что мне более интересна ваша реакция, чем ваша смерть. – Сказала девушка.
– Понятно. – Кажется, киллер посчитал ответ приемлемым. – Вы меня даже порадовали.
– Всегда пожалуйста. Может, всё-таки чаю?
– Нет, спасибо.
Они помолчали. Этот вопрос пора было закрыть.
– О чём вы хотели со мной поговорить?
Понятно было, о чём. Они же не идиоты. Эта фраза нужна была скорее потому, что перестроиться на деловой лад иногда бывает не очень легко.
– О тебе..
====== Часть 53 ======
– И что же вы хотели узнать обо мне?
– Всё.
– Боюсь, не получится. – Улыбнулась девушка.
– Я догадываюсь. Давайте так. Я задаю вопросы, а вы будете на них отвечать. Только честно, хорошо? Не можете честно, лучше не надо вообще ничего говорить.
Похоже, ему приглянулся формат диалога с информатором.
Или он о чём-то догадывается и хочет проверить?
Да нет. Девушка одёрнула себя. Не хочет. Не может. Да что он вообще может… Теперь ей стало понятно, почему он почти не обращал на неё внимания – ему не хотелось. Если это не входит в его работу – то зачем?.. Незачем. Не будет он в таком состоянии чего-то там ещё хотеть.
– Хорошо. Задавайте.
– Итак, Тсунаёши… Как давно ты лично знакома с информатором Tea flower?
Оу… Интересно, кто придумал этот вопрос? Хотя… может и он. Он же пытается…
– Лучше вообще не буду ничего говорить. – Сказала девушка. – Могу я узнать, с чего такие… догадки?
– Tea flower слишком… ярко рассказывала о тебе. Так, как будто ей кто-то, например ты или Ямамото Такеши, твой хранитель, сам рассказывал о произошедшем. А такое можно рассказывать информатору… только за дружескими посиделками с чаем. Да и чайный цветок… я даже могу предположить, что с кафе и таким паролем твоя идея была.
– Вы ещё скажите, что я Tea flower. – Фыркнула девушка.
Ложью это не было.
– Не буду. – Он улыбнулся. – А какие у тебя отношения с кланом Хаяма?
Ну сказала же ему…
– Ну так… Иногда захожу к Ямамото-сану в суши-бар, разговариваем о чём-нибудь…
– О делах клана?
– О разном… обо мне тоже, о моих хранителях… о новостях, например. О любом бреде, честное слово, о чём можно вообще с друзьями поговорить?
– С друзьями или с семьёй?
А, вот он о чём…
– С друзьями. – Твёрдо ответила девушка.
– Хорошо… А как насчёт Вонголы? Я слышал, ты была бы не против её возглавить.
Слышал он. Какая хорошая формулировка…
– Я ещё думаю над этим. – Ответила Тсуна.
На самом деле, вот об этом-то подумать она всё время забывала – другие дела, они такие постоянные и навязчивые... Вот когда её чётко поставят перед выбором, и на принятие решения будет несколько секунд, вот тогда да, тогда она впервые об этом задумается.
– А когда придумаете?
– А не знаю.
– А когда узнаете?
– А не знаю.
Какой интересный диалог, однако. Информативность зашкаливает.
Реборн, видимо, подумал так же.
– Тсунаёши, а если серьёзно? – Спросил он.
Тсуне эта фраза показалась почти что жалобной, но, возможно, это новое шокирующее знание произвело на её восприятие такой эффект.
– Сказала же – не знаю. У меня слишком много проблем в последнее время возникло, и слишком многое может повлиять на моё решение.
– Понятно. – Ответил он. – А… Тсунаёши, такой вопрос. А что вы сделаете со своим отцом, когда он приедет?
– М-м-м… Если честно, когда приедет – ничего. Это потом я попытаюсь его из Вонголы… куда-нибудь выкинуть, желательно в тюрьму.
– Вы же сказали, что пристрелите? – Удивился киллер. – Я, конечно, понимаю, что вы вообще много чего сказали, но всё же.
И как бы ему не сказать реальной причины… не сказать, не сказать, как бы не хотелось. Хоть и обещала правду говорить…
– Вы знаете, я не очень люблю убивать людей. Неприятно это. – Сказала девушка с самым спокойным видом из возможных.
– Понятно. – Вздохнул Реборн.
Девушка допила чай, встала и поставила чайник заново, думая, что разговор будет долгим. Смесь в ситечке менять не стала – зачем?
– Может, всё-таки чаю?
– Вы меня уже в третий раз об этом спрашиваете.
– Я знаю. Но вы же вполне можете передумать, не находите?
– Пока не передумал. – Снова неправильно усмехнулся он.
– Ясно… – Сказал он. – А как вы относитесь к тому, что, если вы дадите отрицательный ответ, во главе Вонголы встанет ваш младший брат?
– Отрицательно. Лучше Занзас. Да, я думаю, он и встанет, Рю – такая склизкая сопля, как бы он ни пытался казаться соплёй засохшей… Ну, я думаю, это вы и сами понимаете.
– Занзас не станет капо. – Покачал головой Реборн. – Кольца действуют избирательно, а он Тимотео не родной.
– Родной. – Возразила девушка. – Просто старому капо очень не нравится Занзас целиком, его воспитание, его поведение, его последний роман особенно, его… всё. Роман, кстати, уже давно кончился… не без вмешательства дона и Гокудеры Бьянки как наёмницы, но дон не планирует менять своего решения. Дневники были подделаны, Занзас… дон Тимотео хороший манипулятор, смог очень точно подвести сына к их прочтению. Ему бы в Серые идти, даже Tea flower так не умеет.
– Откуда?
– Ну, я же дружу с Tea flower.
Ещё бы она с собой не дружила.
– Понятно… а что за девушка?
– Мари Миладель, я думаю, вы знаете.
Девушка по имени Мари с псевдонимической фамилией Миладель была довольно известным киллером, Реборн должен был знать. Имела пламя Тумана, но довольно слабое, и с масштабными иллюзиями у неё всё было очень плохо. Поэтому она отработала до идеального автоматизма одну вещь – переносы. Мукуро даже так не мог. То есть, мог, конечно, но слишком медленно и не со стопроцентной точностью. А Миладель могла. Почти мгновенно. Только вот её это не спасло…
Подробностей их с Занзасом романа Тсунаёши не знала – зачем ей всякая любовная мура, если информация эта никому не была нужна, а действия этих персонажей ей предугадывать не требовалось. Но девушку было жалко. И как киллера, и как человека, хотя Тсуна её лично не знала.
Именно поэтому она не любила смерть.
– Миладель? – Он удивился. – А что с ней случилось?
– Отравилась в каком-то кафе. Но яд опознать не удалось… он был чисто пламенный и чисто облачный, и, видимо, работал по излюбленному механизму Гокудеры-старшей – крупицы размером, наверное, с протон водорода, раздувающиеся до крупных игольчатых кристаллов. Учитывая, что у неё было обильное внутреннее кровотечение в разных областях тела, ткани были повреждены равномерно и очень тонко, а в еде ничего не содержалось… я думаю, вы поняли. Но это данные Tea flower, на уровне Вонголы расследование прикрыли настолько быстро, насколько это было вообще возможно.
– Царство ей Небесное… – Пробормотал киллер. – А Занзас об этом… как?
– Я думаю, догадывается. Не знаю, любил ли он её вообще, равно как и она его, наверное, всё-таки скорее нет, чем да, но такое для него должно было быть…
– Я понимаю.
Наверное, всё-таки любил. Только виду не подавал. Наверное, всё-таки страдает. Только виду не подаёт. Такой он.
Тсуна спохватилась, что чайник вскипел, а она этот момент совершенно наглым образом проигнорировала. Поэтому она встала и залила в кружку кипяток, поболтала в воде ситечко. Реборну на этот раз не предложила.
Сказала:
– Но до смерти дона Тимотео мы никак не сможем даже намекнуть на то, что править будет Занзас, так что вы пока лучше тренируйте Рю, и ему полезно будет…
Реборн лишь вздохнул.
Ничего, ему тоже полезно… обрести некоторую задачу и её выполнять.
– А Занзас вам… прямо нравится как будущий капо, или всё-таки вы считаете, что новый капо должен иметь какие-то другие качества?
– Всё имеете в виду меня? – Поняла девушка. – Сказала же, не уверена.
– А тогда какие у тебя другие планы на будущее?
– Доучиться…
– Как будто ты действительно всегда примерно ходишь в школу.
– Хорошо, получить аттестат.
– Ладно, а дальше?
– Поступить в университет…
– Что, и уже знаешь, кем хочешь стать?
– Ну, я в детстве хотела быть переводчиком-синхронистом, и с тех пор как-то ничего умнее не придумала.
На самом деле, нет, но девушка всегда отчего-то считала это самым лёгким из того, что она могла бы делать. Если вдруг закончатся ей информаторские хлеба, а прикрывающая кафешка вдруг перестанет существовать (как такое вообще возможно, да ещё одновременно??), то почему бы и нет… хотя вообще-то насмотревшаяся разных жизненных ситуаций девушка справедливо полагала, что в таком случае ей придётся упасть куда ниже, например, до девочки по вызову. Или вообще в этот милый христианский Ад, он же у них вроде под землёй.
– Да? И какие же ты языки для этого знаешь?
– Ну, английский, итальянский, испанский, французский, латышский, русский, китайский, корейский… ну, и японский, естественно.
Кажется, он удивился. Ожидал четырёх-пяти, да и то от силы… да, Тсуна любила изумлять людей.
– А латышский-то зачем?
Так и знала, что спросит, за что она так с латышским.
– Да так, слышала когда-то, понравился очень. Он же красивый… правда, не тогда, когда на нём говорю я… – Честность – наше всё.
– Ладно...
– Допрос окончен?
– Если честно, я хотел спросить что-то ещё, но забыл. Потом вспомню, доспрошу, хорошо?
– Хорошо.
И допрос в кои-то веки был окончен. Наверное.
====== Часть 54 ======
– Ах да. – Вспомнил внезапно Реборн, когда девушка уже встала и собралась уже уходить, с кружкой чая в руках, разумеется. – А какие у вас планы или идеи насчёт хранителя Грозы?
Первой мыслью Тсунаёши было порывисто сказать «не Верде», но она быстро одёрнула себя и ответила нейтрально:
– Я пока не знаю.
– Рекомендации принимаете?
Кажется, Реборн что-то понял. Ну, или не захотел «резких движений». Или решил, что его распрекрасные коллеги сделают всё и без него, а он так, просто спросит.
– Принимаю. – Неожиданно сказала девушка. – Не факт, что учту их в своём решении, но с превеликим удовольствием послушаю.
– Понятно всё с тобой. – Вновь натянуто улыбнулся он.
Тсуна машинально кивнула, взяла чашку и ушла в свою комнату. За кофтой – ей показалось, что на улице собираются какие-то тучи и, судя по свистяще-шумящим деревьям, сильный ветер. Ещё она подумала, что неплохо бы пообедать, но не хотела оставаться дома с Реборном. Ну, бывает так, что вроде и человек неплохой, и отношения с ним нормальные, а пересекаться вот не хочется. Поэтому девушка решила пообедать у Ямамото-сана в баре – тоже вкусно, тоже хорошо, да и поговорить с ним всё-таки было надо.
Девушка подождала, пока Реборн выйдет и отправится, наверное, искать Рю, ну, или Вайпера, который мог бы помочь найти Рю, и собиралась уже пойти, как вдруг у неё возникло странное желание, или чувство, обычно называемое интуицией, включить ноутбук и посмотреть одну важную вещь.
Что Тсунаёши и сделала. Теперь она могла не беспокоиться о том, что Реборн понаставил в её комнату камер – поговорив с ним и узнав его чуть-чуть лучше, она могла смело довериться своей интуиции и радоваться жизни, ни о чём таком не беспокоясь.
И открыла она канал файлов, приходивших с давно взломанной веб-камеры на ноутбуке отца. И ткнула вроде бы и наугад, а вроде бы и очень точно и осознанно, в одну конкретную запись, стоявшую в списке то ли шестой, то ли седьмой по счёту.
Такие моменты, когда её проклятый дар буквально вёл её, неосознаваемо направляя и не давая свернуть с пути, девушка в шутку называла трансом и очень любила, когда это происходило. Ой, только вот не помнила она, когда такое в последний раз было…
На экране оказался её отец, разговаривающий с кем-то на итальянском и бурно жестикулирующий при этом, что было ему свойственно.
– Да нет же, что за чушь?! Наоборот, этого носителя надо убрать поскорее!
– И где ты после этого будешь скрываться от разъярённых новых Аркобалено? – Вопросил другой голос, казавшийся принадлежащим более старому человеку, но вместе с тем более твёрдый. – Они будут несказанно рады новому проклятию!
Тсунаёши голоса не узнала, но подумала, что это мог быть дон Тимотео.
Кажется, Емитсу немного задумался. Вряд ли над тем, что носителя Кольца Света убивать не надо, скорее над тем, что бы такого ответить, чтобы казаться умным.
– Убрать – не обязательно убить! – Гордо и пафосно заявил он.
– Взять в заложники и шантажировать?
По лицу Савады-старшего было заметно, что эту мысль он, заявляя, не додумал, и был очень рад, что развивать её ему не пришлось. Но заметно было немного, так что всё было в порядке.
– Вполне.
– Сложно. – Задумчиво сказал другой голос. – Аркобалено ни на шаг не подпустят.
– Ничего, мои спецы…
– Не зарывайся, твои спецы не чета бывшим Аркобалено! – Жёстко отрезал голос. – Да и всё это просто слухи, а ты уже такой бардак развёл.
– Ну ладно. Я еду в Японию. – Было видно, что Емитсу зол, но старается не зарываться при общении с непосредственным начальством.
Впрочем, Тсуна давно и прекрасно знала, насколько противна Вонгола.
– Ты и так в неё едешь. – Неуловимо-презрительно и немного лениво отозвался его невидимый собеседник.
– Я сдал билет. И купил на завтра.
– Ещё оставались места? – Тоненькая издёвочка.
– Хорошо. Получил билет на завтра.
Ясно… очень ясно.
– Молодец. – Сказал, уже без сомнения, дон Тимотео.
Тсунаёши досматривать не стала – транс кончился, как только её отец сказал, что сдал билет. А значит, дальше ничего интересного и не было.
Выключила видео, закрыла окно, посмотрела на дату. Вчера в шесть ноль три вечера. Вчера Савада старший сказал, что купил билеты на завтра. Завтра – это когда?
Тсуна залезла в Интернет и посмотрела, что сегодня самолётов из Палермо в Японию летело три. Один рейс в Киото, вылетающий в двенадцать ноль пять, и два рейса в Токио, вылетающие в девять тридцать и в шестнадцать двадцать пять. Лететь примерно двенадцать часов, и таким образом в первом случае он прибывает…
Стоп, а зачем она этой дурью мается, если можно взломать и так посмотреть?
Ради этого надо было сделать ещё чаю, который, как обнаружила девушка, она уже выпила (и когда успела?!), и ей пришлось спуститься. А там мама позвала обедать, и Тсунаёши пришлось ещё потратить время на еду.
– Мам, у меня плохие новости. – Сказала она, отвлёкшись от содержимого тарелки.
– М?
Исчерпывающий ответ.
– Отец изменил своё решение и приезжает… я ещё не до конца выяснила, когда, но либо сегодня вечером, либо ночью, либо утром.
Женщина тихо и более-менее привычно выругалась, позволив себе при дочери такую небольшую слабость.
– И что же мне делать? – Озадаченно спросила она.
– Хм… Я думаю, лучше будет продолжать вести себя также, как и сейчас. Бывшие Аркобалено в курсе, что у меня есть пламя, но я надеюсь, что по результатам переговоров… которые я ещё не провела, но скоро проведу, они ему ничего не скажут. – Ответила Тсунаёши. – Я его потом как-нибудь тихо уберу, после Конфликта, я думаю… я понимаю, что ты ничего сейчас не понимаешь, но суть в том, что скоро разберусь. А пока лучше не сходить с начатого пути.
– Понятно… А они в курсе о твоей маленькой… подработке?
– Нет.
– Хорошо.
Дальше они обедали молча.
Поев, Тсуна сделала-таки себе чай с корицей в большом количестве, гвоздикой, лемонграссом, лепестками хризантемы и перечной мятой, и снова поднялась наверх к себе.
На взламывание сайта у девушки ушло, по её представлениям, чуть больше часа и примерно полтора литра чая.
Савада Емитсу летел рейсом в Киото, вылетающим в двенадцать ноль пять и прибывающим в полпервого ночи. Как мило. Полпервого ночи… Киото… Таким образом, дома он появится чуть позже, чем в час ночи…
…Как же мерзко ждать отца домой как врага в атаку…
Понятно.
Тсунаёши глянула в окно и осознала по едва заметным, уже почти начавшимся сумеркам, что уже скоро стемнеет. Стоп, как это вообще? Она же всего чуть больше часа с обеда просидела. Только вот когда был обед?...
Так, ладно. Сейчас на часах было почти восемь. Как, вопрос отдельный. Девушка поняла, что ещё успеет сходить к Ямамото в бар. Они, правда, уже закрылись, что к лучшему, и уже наверняка почти доприбрались, что к ещё лучшему. Тсунаёши никогда не была фанатом безвозмездной помощи близким, ага. Особенно, если эта помощь заключалась в труде физическом.
Девушка допила чай и спустилась из комнаты. Увидев маму за готовкой, сказала:
– Отец приедет примерно в час ночи.
– Я буду спать. – Ответила она.
– Я думаю, я тоже. Но если по дороге он успеет поднабраться, или ещё чего-нибудь откинет, зови меня, хорошо?
– Хорошо.
Тсуна накинула тёплую кофточку, благо вечером и так было не тепло, да ещё и ветер гулял, и тучи какие-то гонял, и вышла из дому.
Калитку как раз открывали Рю и Реборн, которого Тсунаёши поприветствовала фразой:
– Савада Емитсу уже ночью будет здесь. Вы знали?
– Нет. – Удивлённо ответил Реборн, давая лёгкий (смотря, конечно, для кого…) подзатыльник открывшему было рот Рю. – С чего бы? Он ничего такого мне не говорил, да и вообще довольно давно не звонил.
– Слухи о том, что в Намимори завёлся носитель Кольца Света заставили его срочно отправиться в Японию.
– Откуда ты это знаешь?
– Знакомая позвонила.
– А… Понятно.
– Так я вот о чём. Можно, меня зовут не Тсунаёши?
Киллер некоторое время удивлённо смотрел на неё, потом его лицо прояснилось.
– Можно, конечно, не буду мешать. И другим скажу.
– Спасибо.
– Реборн, что вы тут за моей спиной затеваете?! – Воскликнул Рю.
Тут же получил подзатыльник посильнее. Обиженно заткнулся.
Они вошли внутрь, Тсуна – наружу, в сторону суши-бара Ямамото, зябко пряча руки и печально размышляя, почему же ей так холодно.
====== Часть 55 ======
Постепенно стало темнее, тучи как будто опустились ниже, придавливая воздух вниз, бесшумно закрапал дождь, незаметно превратив асфальт сначала в пятнистый, а минуты через две и вовсе в тёмный. Тсунаёши не торопилась, так как дождь ей не был неприятен, а даже, наоборот, приносил удовольствие и успокоение, и, когда она подходила к бару, была уже совсем промокшая.
