Текст книги "Бегущая за ветром (СИ)"

Автор книги: Елена Драгарадова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 38 ФЕКЛА И ИЖЕ С НЕЙ

Я вышла из «Веселого кабанчика» в приподнятом настроении. Все складывается пока хорошо. Следуя рекомендациям Никифора, повернула в переулок направо сразу за трактиром. Восьмой дом с левой стороны должен быть домом хозяйки у которой обитают наши будущие производители яиц и молока. Солнышко начало слегка припекать. Мне стало уже жарко в картузе и куртке. Но деваться некуда, надо терпеть. Хорошо, что мой ветерок прилетел на помощь и обдувал меня прохладой со всех сторон.

– Малыш, как ты там? – спросила у своего питомца.

Он что-то тявкнул невразумительное в ответ. Ему в его шубке, да еще и в сумке, явно хуже, чем мне. И не спросишь же. Дядюшка говорил, что в какой-то счастливый момент у меня с мажиком должна установиться ментальная связь. Не могу себе представить, как это может быть? Пока я его понимаю, конечно, но не слышу. Что-то мой пушистик не торопится со мной разговаривать. Невольный вздох вырвался у меня.

И в этот момент я услышала жалобный писк. Остановилась и прислушалась. Точно! Не показалось. Где-то в пыльных кустах за обочиной явно кто-то жалобно пищал или скулил. Прорвавшись при помощи посоха и моего ветра в самую гущу колючих кустов, я увидела совсем крошечного, беспомощно свернувшегося калачиком, щенка. Его длинная и когда-то белая с темными пятнышками шкурка висела грязными сосульками. Глазки были почти закрыты, и он плакал! Я явно увидела слезы. Какой кошмар! Какой же изверг его сюда засунул умирать?

Взяла его в руки и осторожно выбралась обратно на дорогу. Я не ветеринар, конечно, но догадалась, что у щенка явно уже начался процесс обезвоживания организма. Сапфир высунул из сумки свою мордочку и замер над нашей находкой. Я достала чашку и налила туда живой воды с нашего волшебного ручья. Щенок сначала ничего не понял. Пришлось ткнуть его мордочкой в воду. Он на мгновение замер, а потом начал потихоньку ее лакать. После того, как он напился, обтерла его волшебной водой и завернула в полотенце из Малушиного свертка. Щенок не сопротивлялся и беспомощно лежал в моих руках, завернутый в полотенце, вышитое красными петухами. Он смотрел на меня одним мутным глазиком. Второй так и не открылся. Большие треугольники ушей свисали по сторонам.

– Ну, значит, быть тебе Пиратом! – сообщила будущему охраннику дома.

Ответа не дождалась, конечно. Но щенок вдруг протяжно зевнул. Ничего умнее, как засунуть его за пазуху и потуже завязать пояс, я не придумала. Он поворочался немного и притих. Сапфир все это время сидел рядом и сочувственно смотрел на собачку. Как только я его спрятала за пазуху, мой малыш скрылся в сумке и мы продолжили поиски тетки Степаниды.

Шли недолго и дошли до большого подворья с деревянными воротами. За штакетным забором тянулся длинной полосой огород, и в глубине стоял крепкий добротный дом с высокой крышей. На столбе рядом с калиткой висел молоток. Я постучала им по железному листу. Через какое-то время калитка со скрипом открылась. Передо мной стояла не старая еще женщина с румяными щеками. Синяя косынка была повязана на любимый моей Домовушкой манер. Уголочки торчали надо лбом в разные стороны. Зеленоватые глаза под сурово сдвинутыми к переносице бровями с внимательным прищуром уставились на меня. Руки были уперты в бока. Внушительных размеров грудь могла соперничать своими размерами с берендеевой.

– Что надоть? – вполне себе не дружелюбно прямо в мой лоб полетел вопрос.

Я аж икнула от неожиданности. Сразу вспомнился любимый леший. «Что же меня все так агрессивно встречают?» – прилетела почти паническая мысль.

– Вы тетка Степанида? Здравствуйте!

– Кому тетка, а кому и нет! Здравствуй, коли не шутишь. Така чаво надоть?

От волнения добавлять хрипотцу в голос не пришлось. Он засипел:

– Я из Волынца. Меня отправила к вам мамка моя. Соседка наша тетка Иванна сказала чо можа козочку маленькую у вас купить. Или нет?

В этот момент я увидела воочию, каким образом противная гусеница превращается в прекрасную бабочку. Бровки разлетелись в разные стороны. Глазки уже почти ласково сощурились, сжатые почти в прямую линию губы растянулись в подобие улыбки. Руки слетели с крутых боков в разные стороны и приветливо распахнули калитку пошире:

– Можа, конечно, можа! Проходи во двор, не боись!

Я нерешительно переступила порог. Калитка с громким стуком закрылась сзади, отрезая пути к отступлению. Но тетка Степанида шустро развернулась и, не смотря на свои внушительные габариты, легко пошла вглубь двора прямиком к хозяйственным постройкам. Пришлось идти следом. Возле большого стога сена я увидела козу. Степанида прямым курсом направилась к ней.

– Иди сюда, моя маленькая. Ее Феклушей кличут!

Эта маленькая злобно смотрела на меня своим съехавшими в кучку глазками. Все четыре ноги копытами упирались в землю, точно так же, как только что упирались Степанидины руки в ее крутые бока.

«Боженька, как же я ее до Малуши доставлю-то?» – мелькнула еще одна паническая мысль.

Феклуша не сводила с меня своих желтых глаз.

– Пятнадцать сребней, – заявила Степанида. А Никифор говорил, что двенадцать, вспомнилось.

– Это козочка? – выдавила я из себя.

– А яко же! Она самая. Хорошая козочка. Молока много будет давать, – Степанида ласково потрепала это животное по голове между рогами.

– Хорошо, тетка Степанида! Я возьму. Только мне еще надо три цыпленка курочки и один петушок.

Степанида, кажется, не поверила своему счастью. Взмахнула своими руками, как крыльями и умиленно приложила их ладонями к своей необъятной груди.

– Така чаво жеж ты зараз усе на сказал мине?

То, что сказать мне не дали, я скромно промолчала. Коза не спускала с меня внимательных глаз.

– Счас принесу!

Тетка шустро скрылась за сараем. Оттуда раздалось недовольное квохтанье. Но через пять минут уже вернулась с ивовой корзиной в руках. В которой под крышкой я и увидела четыре пернатые разноцветные особи. Цыплятами назвать их было сложно, потому что они уже явно выросли. Петушок был огненного цвета с красным гребнем, свисающим набок, как кепка. Курочки были разноцветными пеструшками. Все смирно сидели, тесно прижавшись друг к другу.

– Тринадцать сребней! – оценила свое хозяйство птичница. Петушок, судя по всему, ценился дороже курицы.

– Но мне еще и котенок нужен! Сказали, что у вас есть лишний, – робко продолжила я. Если котенок окажется котом, куда мне его пристраивать-то?

Степанида, уже влюбленными глазами посмотрела на меня. Шустро развернулась и скрылась в сарае. Через несколько минут она торжественно выплыла оттуда и вручила мне в руки пушистый рыжий комок с зелеными глазками, который жалобно мяукал. Оторвала, наверное, от приема молока, догадалась я.

– Сколько за котенка?

– Мальчик. Дарю! – щедро заявила счастливая тетка Степанида. Она подошла к Фекле и привязала к ее ошейнику веревку. Коза склонила голову вниз и стала упираться всеми четырьмя копытами.

– Цыц, мне! – грозно прикрикнула на нее бывшая уже хозяйка. И Фекла покорно потрусила следом за ней ко мне.

Тяжко вздохнув, не удержавшись, я отсчитала положенные деньги и взялась за веревку. Котенка я отправила к Сапфиру. Разберется. Посох за спину, корзину взяла в одну руку, веревку в другую. И мы вышли за калитку, сопровождаемые довольной Степанидой. Как только оказались за порогом, калитка громко хлопнула за спиной и закрылась на крючок. Все. Обратного пути нет!

Глава 39 ПУТЬ ДОМОЙ

Я брела по пыльной дороге в сторону луга, сопровождаемая недовольным козьим беканьем и тревожным квохтаньем куриц в корзине. Фекла, натягивая веревку, упиралась, но покорно шла за мной. Щенок пригрелся за пазухой и притих. Котенок был под присмотром моего мажика. Все, в общем-то, хорошо. Сделала я оптимистичный вывод. Но радовалась я рано. Чем дальше мы отходили от дома Степаниды, тем больше коза стала волноваться и упираться, угрожающе поворачивая рога в мою сторону. Пришлось позвать на помощь Ветерок. Он воздушной метелкой стал подгонять Феклу сзади. Деваться ей было некуда, и она двигалась по дороге, иногда меня даже обгоняя. Я расслабилась. И снова рано. Фекла вдруг резко рванула вперед, я за ней. Веревка натянулась уже с другой стороны.

Но, видно, приметив в стороне от дороги небольшой стожок, коза резко сменила направление, и почти одним прыжком вправо достигла заветной цели. Уже я бежала следом за ней, держась за веревку. Куры в корзине тревожно всполошились. Упрямое животное резко затормозило перед стожком и, схватив в зубы клок сена, стала невозмутимо его пережевывать. Потом замерла, не сводя с меня сверлящих злых глазенок и улеглась, меланхолично уставившись на меня, не мигая. Она всем своим видом давала мне понять, что с места больше не сдвинется. Стоя над этой ходячей рогатой бедой и уперев руки в бока, как тетка Степанида, я размышляла над этой насущной проблемой.

Но выход пока не находился. Но козу все равно надо как-то же доставить к Малуше! Присев на корягу, валяющуюся рядом со стогом сена, как Аленушка на камне на картине Васнецова, я глубоко задумалась о способе транспортировки к месту назначения рогатой строптивицы. Решение пришло. Как и все гениальное, оно оказалось простым. Мы просто полетим. Перевезу козу так же, как корову транспортировали в каком-то старом фильме. На привязи по воздуху. "Мимино", кажется, называется.

– Раз не хочешь идти, то придется полетать! – радостно сообщила я козе, у которой сразу промелькнула в глазах задумчивость, которая тут же сменилась на тревогу, застывшую в желтых козьих глазенках: – Я, сидя верхом на этой коряге. Ведьмы же на метлах как-то летают? А я полечу на коряге. Чем я хуже? А ты, Фекла, следом за мной на веревке в стоге сена. – подробно посвятила я козу в свой гениальный план.

Да, случайным путникам лучше на глаза не попадаться. Понять ничего не поймут, а напридумывают много чего всякого. А представив этот вид снизу в деталях, я невольно рассмеялась. Но моя коза даже глазом не моргнула. Она снова вспомнила про клок своей травы, и задумчиво продолжила его дожевывать.

«Ну, что ж, моя ненаглядная, посмотрим, как ты дальше запоешь!» – злорадно подумала я. Так мы и полетели. Я немного впереди на коряге, а на поводке за мной летел стожок сена, в котором улеглась коза с вновь повисшей травой в пасти и застывшим взглядом. Она, зараза рогатая, даже не мекнула ни разу, не смотря на явный шок от полета. Как приземлилась в стог, так ведь и не двинулась с места. Вид имела невозмутимый, но жевать все-таки перестала.

Курицы, хоть они и не птицы, но очутившись в воздухе сразу заволновались. Петушок неуверенно, но кукарекнул. Щенок, пригревшись за пазухой, спокойно спал. За котенка не волновалась, за ним присматривал Сапфир. А я, восседая на коряге и на бреющем полете пролетая над верхушками деревьев, мурлыкала потихоньку веселую детскую песенку Вини – Пуха: «Я тучка, тучка, тучка! А вовсе не медведь!».

Медленно пролетая над зелеными макушками деревьев и разноцветными лугами, мы с козой и курицами все-таки добрались до дома и мягко приземлились прямо перед калиткой. И Фекла, плюхнувшись в стог сена, как ни в чем не бывало, встала на ноги, встряхнулась и повернулась к калитке задом. Выплюнула тут же пучок измочаленной травы, снова растопырив все четыре ноги разом. Наклонила угрожающе свою макушку, при этом рога направила явно в мою сторону. И с победным «Мее» рванула на меня. В ответ на этот агрессивный выпад я была вынуждена взвиться с места в карьер вместе со всей своей поклажей.

Коза, не ожидавшая от меня такого коварного поступка, торпедой пролетела подо мной и затормозила только возле куста шиповника, уткнувшись своими рогами в его колючие ветки. Выпутаться у нее сразу не получилось. Из всего этого я сделала вывод, что полет в стожке над лесом эту строптивицу впечатлил. И простить она меня не сможет долго. Да, хороший я подарок привезла Малуше.

Котенок в сумке, услышав козу, решил тоже сказать свое «Мяу». И из сумки тут же выглянула счастливая мордочка моего Сапфирика с мохнатым рыжим комком в лапках. При лицезрении этого ничем и никем незамутненного счастья, я сразу простила Фекле все ее выходки. Курочки с петушком, почувствовав землю, сразу успокоились и ласково закурлыкали, наверно, загнездились от счастья. Тем временем я не перестала внимательно следить за козьими действиями. Подходить, тем не менее, к этой рогатой скотине опасалась.

Но тут Фекла как-то встрепенулась и резво вырвалась из тенет шиповника, причем курс она сразу взяла в обратном направлении. И этим направлением была снова я. Повторным уходом цели удара вправо от заслуженного, с ее точки зрения, наказания коза не смутилась. Зато смутилась я. Потому что у калитки стоял дядюшка и со скрещенными на груди руками, и иронично приподнятой бровью наблюдал за этим спектаклем. И, кажется, еле сдерживал смех. А мне уже было совсем не смешно. Это как же я ходить по двору буду, если за любым кустом засада рогатая поджидает?

– Звезда моя, я вижу, ты успешно справилась и с этим заданием, – серьезным тоном прокомментировал Амадей мое приобретение.

– Да, дядюшка, приземлились успешно. А вот за качество товара, в виде козы обыкновенной, не ручаюсь. Надеюсь, Малуша не очень расстроится.

– О, детка! Малуша будет не просто довольна, она уже счастлива и ждет не дождется, когда вы все окажитесь с той стороны ограды. Ты бы поторопилась, солнце мое.

– Да я бы с радостью, дядюшка, уже и пообедала. Но коза решила прогуляться по лужку. Здесь, видно, трава вкуснее.

– Дорогая, ты не будешь против, если я ее потороплю слегка? Придам верное направление?

– О, что вы, дядюшка! Я только порадуюсь этому ускорению. Буду премного благодарна вашему содействию! – вежливо обменялись мы любезностями. После этакого политеса я изо всех сил старалась сохранить невозмутимый вид.

Амадей хмыкнув, открыл калитку и рукой показал козе направление движения. И эта зараза рогатая скоренько так, и нигде не притормаживая, и как ни в чем не бывало, вбежала во двор с жалобным «Ме». А следом за ней с корзиной в руках и с щенком за пазухой, с сумкой и посохом за плечами вошла уже я. Мой малыш с котенком уже пили на крыльце молоко из блюдечек, дружно урча от удовольствия. Пират тоже очнулся и начал потихоньку поскуливать.

А Малуша с полными восторга глазами, собрав ладошки у груди, замерла перед козой. Коза тоже замерла перед Малушей и уже жалобно повторила свое «Ме», косясь при этом на меня своим желтым глазом. «Наябедничала, поганка!» – догадалась я. Малуша при этом, с укором посмотрела в мою сторону, погладила эту бедовую рогатую голову своей маленькой ручкой, что-то пошептала ей и направилась в сторону сарая. А Фекла, как привязанная, последовала за ней след в след. И что это было? Мне осталось только вздохнуть и смириться.

С корзиной в руках я подошла к Никифору и молча вручила ему птиц, которые не летают вообще, но которым крупно сегодня повезло побывать в небе. Никифор завороженно вцепился в корзину и следом за Малушей торжественно пошел в сарай, выпучив при этом свои голубые глазки – пуговки. А потом я подошла к скромно стоящему в сторонке Федору, чему он, кажется, удивился и слегка даже напрягся. Вниманием к своей персоне он избалован не был. Я достала из-за пазухи мягкий теплый маленький комочек, завернутый в полотенце, который смотрел своим одним глазом и жалобно повизгивал. И протянула щенка дворовому.

– Федор, а это тебе подарок. Я нашла его на обочине дороги. Кто-то выкинул. Я подумала, что тебе Пират станет хорошим помощником. Дом будет сторожить. Если хочешь, конечно.

У Федора глаза заблестели, а руки задрожали. Он протянул их неуверенно, взял Пирата и прижал сразу же к груди:

– Спасибочки, хозяюшка! Век добро твое помнить буду! – и с полными восторга глазами повернулся и пошел куда-то в сторону нашего ельника. Как я подозревала, у него там было жилье какое-то. Не забыть бы спросить у Никифора, где наш дворовой обитает. Зимой же в шалаше холодно будет. Надо и ему что-нибудь обязательно построить. Не вздохнуть, глядя в след ссутулившемуся над щенком Федору, я не смогла. Как же мало иногда нужно для счастья!

Потом я направила свои стопы к любимому предку, задумчиво стоящему в стороне:

– Дядюшка, а вам подарка из моих походов нет. Ничего найти не смогла.

– Вережинка, ты и есть мой подарок на старости лет, – он подошел ко мне и обнял за плечи, легонько прижав к своей груди. И я услышала тихий, но мерный стук его сердца. А еще от его рук уже исходило едва ощутимое, но тепло, а не прохлада.

– Пойдем домой. Ужин на плите. Ты же устала.

Я замерла от неожиданности в его надежных и родных руках, а в серых грозовых глазах заметила, промелькнувшие золотые искорки:

– Хорошо, дядюшка, пойдем. Только сначала я в душ!

Мы пошли в дом. Фирик сидел на крылечке и нянькался с котенком, банник что-то обсуждал с Никифором. Настасья с Малушей ходили и охали вокруг уже довольной жизнью козы, с восторгом изучая ее экстерьер. Федор сидел в сторонке и гладил ожившего Пирата, который склонился над блюдцем с молоком. Жизнь продолжается!

Все! А я справилась и с этой задачей. Но мне показалось, что при транспортировке козы из деревни в поместье я умудрилась понести бОльшие потери, чем при сражении с хтоническим злом. И с радостным чувством выполненного обещания, я пошла за Амадеем. Мне нужно срочно раствориться в теплой воде с шапкой пены, пахнущей лавандой и мятой.

На этом эпопея моих полетов наяву за домашней живностью для Малуши и Никифора благополучно завершилась. Впереди меня ждала неизвестность. И ее тревожное дыхание с каждым уходящим днем я ощущала все явственнее.