Текст книги "Бегущая за ветром (СИ)"

Автор книги: Елена Драгарадова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 24 ДЕЛА ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ

Пришлось приземлиться обратно в кресло и вопросительно уставиться на своего иногда такого вредного, но всегда любимого родственника.

– Детка, скажи мне, пожалуйста, что за шрамы у тебя на левом запястье? Ты резала себе вены?

«Блин!», – подумалось мне: «Ну, как он заметил-то?». На моей руке с внутренней стороны над запястьем, действительно, можно было увидеть две тонкие белые полоски. Если только под микроскопом.

– Это не то, что вы подумали. Это другое. И мне не очень хочется вспоминать эту историю, дорогой дядюшка. Тем более, что это было очень давно, – попыталась отказаться.

– Малышка, я спрашиваю тебя не из праздного любопытства. Это важно. Поверь мне, пожалуйста.

«Амадей и просит? Вот это да! Придется рассказывать».

– Ну, ладно, расскажу. Это было, действительно давно, я училась уже в шестом классе. Тогда уже около года я тренировалась с посохом по книге «Искусство потерянного следа». Крутила шестом, отрабатывала какие-то удары руками и ногами. Чтобы надо мной не смеялись и не мешали, ходила на тренировку на огороды за домом. Там был такой закуток в стороне за деревьями, меня не видно было с дороги.

Я задумалась, вспоминая ту давнюю историю.

– И как-то я возвращалась после тренировки и услышала какие-то непонятные звуки в кустах. Конечно, решила посмотреть. И увидела, что два придурка из старшего класса держат девочку. Один держит руки, другой шею и закрывает рот, чтобы не кричала. А третий урод руки распускает. Я палкой сразу с размаха и огрела по башке центрального гада. Да так хорошо, что он сразу упал и не вставал долго. Я даже подумала, что убила его. Но, слава Богу, он очнулся и поднялся потом. А то бы отправили меня в колонию для несовершеннолетних, наверное.

Пришлось горестно показательно повздыхать, но и сейчас я бы огрела его, не задумываясь о последствиях.

– А у второго был ножик перочинный. Он стал им махать и порезал мне руку. Не сильно, но кровь шла. Анька тоже не растерялась и сразу вцепилась третьему в волосы, да еще и закричала, как оглашенная. Мы, возможно, вдвоем и не справились бы. Но мимо проходил Сашка. Он услышал крик и встал на нашу защиту. Эти уроды моральные все-таки удрали. Мы их хорошо побили, только и нам тоже досталось. Анька была вся в синяках, и платье порвали. Плакала она долго, платье жалела. Их же у нас не много было. Она такая вся была маленькая, тоненькая и беленькая. Как тростинка. Я порезана, Сашка с фингалами под обоими глазами.

– Как стемнело, пробрались в свои комнаты. Только на следующий день нас с утра все равно вызвали к директрисе. Пришлось все рассказать. Провели очную ставку. Эти дебилы были старше нас немного. Любители обижать тех, кто слабее. До нашей драки им все сходило с рук. Запугивали, наверное, младших. Вот все и молчали. Очень скоро они исчезли. вся троица сразу. Говорили, что их развели по разным детдомам. Директриса постаралась. Ну, вот и вся история. А еще говорили, что парни постарше хорошо их проучили, перед тем, как они уехали в неизвестном направлении.

Пока я рассказывала, на моих глазах с дядюшкой происходили удивительные метаморфозы. Его невозмутимость стекала с лица, как вода. Челюсти сжались вместе с кулаками. И весь как-то напрягся, а потом и вовсе он стал белым, как бумага. Какое-то время мы посидели молча. Мне больше нечего было рассказывать, а он наверно лишился дара речи от моих откровений. Я уже успела пожалеть, что не скрестила пальцы и не придумала какую-нибудь безобидную историю. И, действительно, зачем было травмировать психику пожилого человека?

– Дядюшка, да вы не волнуйтесь так. Все же хорошо закончилось. У нас есть пословица: нет худа без добра. Мы потом так подружились. Нас даже стали называть три мушкетера.

К Амадею наконец-то вернулся дар речи, привычный цвет лица и внешняя невозмутимость.

– Ну, вы, действительно, молодцы, – кашлянув, он вышел из ступора. Наконец-то.

– А кто же это такие – мушкетеры?

– Ну, это верные слуги короля. Есть такой роман у Дюма. Он так и называется «Три мушкетера». А мы же потом стали вместе заниматься с шестами. Ане разрешили переехать в мою комнату. И после того случая нас уже никто и не пробовал даже обидеть. В девятом классе на Новый год мы ставили спектакль. Я была Д, Артаньяном, Аня – Арамисом, а Сашка – Атосом. На роль Портоса никого не смогли найти. После школы Сашу забрали в армию, Аня поступила в колледж на модельера, она всегда мечтала шить красивую одежду. А я всегда хотела поступить учиться в университет в Петербурге на исторический факультет. Мы переписывались. Пока я не попала сюда. Волноваться будут, куда я пропала, – мне стало так грустно. Вспомнила своих друзей и поняла, как сильно соскучилась по ним. Когда теперь увидимся?

– Дядюшка, а вы же пойдете на почту платить за связь? Отправите два письма? Только что им написать? Может, что я уехала учиться по обмену? И как вернусь, то свяжусь с ними? Не поверят же.

– Обязательно, детка, отправлю. Такие друзья – это редкость. А как поддерживать связь, что-нибудь придумаем. Можно будет подключить адвоката.

– О! Точно! Какой вы молодец! Про Николая Николаевича я и забыла. Надо будет написать ему письмо с просьбой переправлять корреспонденцию, да? Если он, конечно, согласится дать свой адрес.

Левая дядюшкина бровь снова изогнулась, выражая удивление. Хорошо, что не в мой адрес. И он скептически изрек:

– Куда же он денется, солнце мое.

– Ну, да! Вы правы. Куда он денется с подводной лодки?

– А подводная лодка это что, зверь какой подводный?

От неожиданного такого сравнения я засмеялась, но увидев растерянность на лице предка, поспешила объяснить:

– Это такая большая посудина из металла, закрытая со всех сторон, как консервная банка, которая может находиться под водой длительное время вместе с экипажем. То есть с людьми. Дядюшка, в интернете вы сможете найти более точные и правильные объяснения.

Амадей хмыкнул:

– Я уже мечтаю добраться поскорее до этого загадочного интернета.

– Сильно увлекаться не стоит. Его еще называют сетью или паутиной. Кроме полезного, там много всякой вредной всячины. Будьте благоразумны, дорогой дядюшка. А когда вы собираетесь партизанить?

У Амадея слегка округлились глаза:

– Что делать?

– Партизанить от слова партизаны. Во время войны были партизаны. Они прятались в лесах и нападали неожиданно на фашистов. Совершали тайные вылазки. Партизанили, одним словом. Вы же тоже собираетесь совершить тайный переход на мою первую родину? А когда?

– А вот когда ты спартизанишь к лешему за бревнами и вернешься, тогда и я начну партизанить, детка. Без присмотра тебя оставлять я пока морально не готов.

Я хмыкнула, но поправлять неправильное произношение не стала. Зачем запутывать предка еще больше?

– А когда я пойду к лешему? – звучало, конечно, двусмысленно, но зато точно.

Мой любимый дядюшка мимолетно задумался, встал и в своей невозможной самоуверенной манере, не предполагающей опротестования, заявил:

– Так, дорогая внученька, на сегодня разговоров пока достаточно. Вечером жду тебя на тренировку. Будем отрабатывать удары шестом и выход из захватов. А самое главное, начинаем учиться управлению магическими потоками. В лес к лешаку пойдешь после овладения необходимым минимумом самозащиты и нападения. Все в твоих руках, звезда моя, – безапелляционно утвердил мой невозможный предок и привычно растворился в мерцающем пространстве.

«И обжалованию не подлежит», – продолжила я мысленно. После его, как всегда, такого эффектного ухода, я осталась сидеть в кресле. На самом деле этот разговор дался мне нелегко. В памяти закружились воспоминания о ребятах и о моей жизни в детдоме, о подружках и обучении в университете. Учиться мне нравилось. И сейчас я, кажется, впервые четко осознала, что все там, кажется, закончилось. И назад пути уже нет. Надо будет попросить Николая Николаевича забрать документы из университета. Можно же написать какую-нибудь доверенность? Навряд-ли я туда вернусь. С этими печальными мыслями я и отправилась в тренажерный зал разгонять тоску.

Глава 25 МЫСЛИ ВСЛУХ

Прислонившись спиной к березе, Амадей сидел и смотрел на прозрачные струи ручья, пробившего себе путь на поверхность земли из-под корней мощного дуба и убегающего, весело журча, в сторону леса. Острые макушки темных елей, как пиками пронзали лазурную ткань неба. Солнце своими золотыми лучами заливало зелень травы и терялось в серых тенях деревьев.

На эту поляну он попал не так давно и совсем для себя неожиданно. Вернее, выпал. Это знаменательное и удивительное событие произошло после очередного потрясения, которое ему устроила малышка. Хранитель уже не в первый раз пытался разобраться в своих мыслях, эмоциях и чувствах. И окружающее его место, как нельзя лучше, способствовали этому желанию. Умиротворяющее спокойствие вековых деревьев, плавно покачивающих своими зелеными кронами над головой, разгоняло тревожность мыслей. Тихое журчание ручейка успокаивало и дарило свежесть. Тревоги незаметно растворялись в небесной синеве, и постепенно прояснялось сознание. Вот и сегодня после разговора с Вережинкой он переместился на эту поляну, чтобы потренироваться и успокоиться.

Как так случилось, что эта девочка, которую он ждал больше года и уже боялся не дождаться совсем, смогла так быстро перевернуть весь его мир, для него так и осталось загадкой.

Она вихрем ворвалась в его сонное царство и в короткий срок умудрилась влюбить в себя всех духов этого места. Целый месяц Амадей старался не поддаваться солнечному обаянию Ники, наблюдал за ней, и даже запрещал домовым вступать с ней в контакт. Надо было посмотреть, как поведет себя малышка в стрессовой ситуации. Но девочка, на удивление быстро, после перемещения смогла взять себя в руки и ни на мгновение не позволила себе расслабляться и терять время зря. А уж когда она приступила к занятиям, не давая себе ни малейших поблажек, то вызвала не только удивление, но и честно заслуженное уважение.

И очень скоро Амадей вынужден был признать, что потерпел поражение, и что пришла пора сдаваться… Воспользовавшись ее днем рождения, он наконец-то смог показаться и представиться. И начать открыто общаться со своей пра-пра-пра – внучкой, обсуждать разные темы, учить, радоваться ее успехам, поражаться и огорчаться ее выходкам. И как-то незаметно это общение стало для него очень важным и необходимым.

В какой уже раз хранитель вспоминал, как ждал и радовался предстоящей возможности что-нибудь обсудить или просто посидеть с Вережинкой молча перед закатом, наблюдая, как огненный шар медленно скатывается к горизонту и теряется за невидимой чертой, а его последние лучи растворяются в неизбежно наступающей темноте ночного неба. Малышка молча сидела рядом и всегда замирала перед этим вечным зрелищем. Иногда они обсуждали какую-нибудь тему, а иногда сидели в тишине некоторое время и, пожелав спокойной ночи, расходились по своим местам. Эти минуты и воспоминания стали очень дороги Хранителю.

Потом добавились тренировки с Вережникой, после которых Амадей неожиданно для себя стал замечать прилив сил, появились желания что-то свершать и куда-то двигаться. С того памятного случая, когда он неожиданно пробил защиту поместья и его выкинуло на эту поляну, Хранитель стал часто заглядывать сюда, подумать, потренироваться. И даже помечтать. С некоторых пор он стал замечать за собой и такую, ранее не свойственную ему, странность.

Ему стали интересны все события, происходящие в их маленьком поместье. Он даже стал общаться и обсуждать их с низшей нечистью! И, вообще, стал воспринимать их как своих домочадцев и даже почувствовал ответственность за этих существ, на которых раньше просто не обращал внимания. И все, происходящее вокруг, стало его не просто интересовать, но и волновать.

А выходки Вережинки так легко выводили его из такого привычного состояния ледяного спокойствия, что он сам себя перестал узнавать. После истории бурного воссоединения девочки с водной стихией, такого дикого страха за другого человека Амадей не переживал никогда раннее. Он так метался по двору, что и сам не заметил, как пробил купол охранного контура, и его вынесло куда-то в лес, как пушечное ядро. Такого просто быть не могло! Но это случилось. Благодаря этому ребенку с ним стали происходить странные и необъяснимые пока вещи.

Неугомонная энергия и жизнелюбие малышки, как часто про себя Хранитель называл Вережнику, пробились сквозь вековой панцирь одиночества, в который он был заключен. И как так произошло, что дух стал уплотняться, а потом вдруг почувствовал эмоции, которые давно были похоронены? А после, вырвавшегося у малышки нечаянного «дядюшки» в его адрес, вдруг проснулись и чувства. И Амадей вдруг вспомнил, где раньше у него было сердце. И даже услышал на мгновение, как оно застучало. Но эта порывистость его девочки, легкость и часто поспешность в принятии решений пугала его неимоверно.

Хотя чего можно было ожидать еще, если проснувшейся стихией оказался воздух? Причем такой сильный? Раньше никогда Амадей не видел, чтобы стихия не просто слушалась или подчинялась, а так трогательно заботилась о своем маге. А эти вихри из цветов? Никогда раньше такого не видел и не слышал, чтобы сильф так трепетно относился к своему подопечному!

Хранитель сидел под березой слушал шелест зеленых листьев, смотрел на проплывающие в синеве облака и вспоминал:

«Ну, вот, что сделала бы благовоспитанная девица, очнись она утром непонятно где? Порыдала бы, покричала, возможно. Потом позвала бы на помощь слуг. Ведь в их понимании слуги есть всегда. И девица эта, не дождавшись, первым делом пошла бы искать одежду для выхода в общество. Первое же, что сделала моя девочка, так это схватила подсвечник и кинулась искать выход из ловушки в своей невозможно смешной одежке. Облазила все кусты, проверила все сараи и умудрилась чуть не забраться даже на крышу. И если бы у нее тогда проснулась связь с воздухом, не думая полетела бы в неизвестность из неволи.

Домовые замерли в растерянности от такого зрелища. Никифор стоял и лишь качал головой, а Малуша же только всплескивала руками и потихоньку ахала и охала, когда девочка как с горки слетала с деревьев и выталкивалась ветками изгороди обратно во двор, или смело лезла на крышу! Меня просто поразила эта настойчивость. Неудавшаяся попытка выбраться, малышку огорчила, но не вызвала панику. Она, наконец-то, вспомнила про одежду и отправилась искать еду. А я думал, что минимум неделя уйдет на первичную адаптацию.

Домашняя нечисть была сразу покорена самостоятельностью и аккуратностью «их девочки» и души не чаяла в своей юной хозяйке, и я устал уже выслушивать от них укоры, что слишком строг с «их девочкой» и совсем заморил ее голодом. А как быть не строгим, если она умудряется между делом со своим любимым словечком «просто» нарушать все возможные каноны, правила и прямые запреты. И ругать ее за это как? Просто захотела! И ведь получается же! То, на что у других уходят дни, месяцы, а иногда и годы тренировок у некоторых. А когда она смотрела прямо в сердце своими невозможными удивленными глазищами? Или задорно улыбалась? И вместо того, чтобы строго отчитать и даже наказать, хотелось защитить, спрятать и никуда ее не пускать?»

Амадей тяжело вздохнул: «После ее последней выходки с водой хочется просто все отменить! И походы, и академию. Но не пускать нельзя. Потому что, если малышка не привяжется к своему родному миру и дому, не найдет здесь друзей и дело по душе, то рано или поздно она улетит вместе со своим ветром обратно на Землю, и вернуть ее больше не получится. Если только погостить согласится. Да, вероятность того, что при следующем открытии перехода, девочка просто уйдет обратно в земной мир, который она постоянно называет своей первой родиной и по которому сильно тоскует, не смотря на то, что сладко и легко ей там не жилось, очень велика». – И это Амадей не просто понимал, а чувствовал всеми фибрами своей оживающей души.

И чем больше Хранитель узнавал подробности ее там проживания, тем больше начинал понимать, почему детдомовская няня и друзья по несчастью стали для нее такими близкими.

«А эта отчаянная смелость, когда двенадцатилетняя девочка бросилась на трех двуногих подонков с одной палкой в руке? Ведь могло случиться страшное! Надо срочно усилить подготовку по самообороне,» – при этом воспоминании у Амадея снова ярость затопила сознание. Он вспомнил, с каким трудом они с Эдвардом принимали это сложное решение:

«И то решение оставить ее в детдоме в чужом мире, было принято нами нелегко. Вережника осталась последней каплей и надеждой рода. И мы не нашли тогда лучшего варианта для ее безопасности, и тем самым лишили малышку родного мира, дома, соответствующих ее происхождению условий жизни и воспитания. Она проверяла чердаки и подвалы! Местные элеры чулок без помощи горничной одеть не смогут и не захотят!

Но останься она тогда в родовом имении, как могла бы повернуться ее судьба? Эдвард погиб. А что мог сделать я, бестелесный призрак, хранитель родовой памяти, привязанный к одному месту? Скорее всего, опекуном был бы назначен Ивас. И в этом случае земной детский дом мог оказаться раем по сравнению с родственной заботой,» – насчет намерений высокородных родственников Хранитель иллюзий не питал. Он вспомнил, как долго Эдвард выбирал детский дом, как придирчиво проверял директрис и персонал. И в конце – концов остановился на этом маленьком приюте в глухой провинции.

Тяжелые тревожные мысли не покидали его сознание:

«Ну, вот как могло так произойти, что в таком хрупком тельце может уместиться столько силы? Вдруг проснулись еще две стихии? Упаси, Дева, от четвертой! С воздухом-то пока осваивалась, думал, что с ума сойду! А тут еще вода и огнь. И причем в такой короткий срок! Все нормальные, одаренные магией, дети начинают ее осваивать с шести – семи лет. В пятнадцать считается уже опасно. А этой невозможной девчонке досталось целых три (!), три стихии, да все не в срок. И откладывать обучение в академии никак нельзя. Иначе вся легенда полетит к чертям собачьим».

Хранитель пытался найти выход из сложившейся ситуации и не находил. Он никак не мог повлиять на сложившиеся обстоятельства и что-то изменить. Оставалось только положиться на Вышнее, на благоразумие Вережники, в котором он сильно сомневался, и усиливать свое, как оказалось, возможное к его великой радости, уплотнение. И учиться перемещаться в пространстве без привязки к месту силы. «Другого выхода нет,» – принял наконец решение Амадей и отправился обратно в поместье в свою тайную лабораторию работать над артефактом для своего перемещения, который так и не успел завершить Эдвард.

Глава 26 ДЕНЬ ПЕРЕД ПОХОДОМ В ЛЕС

Я лежала в своей кровати и не могла уснуть. Наконец-то, свершилось! Завтра на рассвете я иду к лешему! Я начала уже подозревать, что дядюшка найдет еще десять причин, чтобы отложить мой поход в лес. Но после нескольких предупреждений, предостережений, лекций и даже угроз он, наконец-то, соизволил дать свое высочайшее согласие на это мероприятия под кодовым названием «К лешему за бревнами» и под одобрительными взглядами моих домочадцев.

Сначала три дня он без устали так гонял меня на тренировках, что я, как только падала на кровать вечером, то сразу и отключалась от действительности, как говорили мы в детдоме «без задних ног». Но, Боже упаси, мне проговориться так в дядюшкином присутствии! Лекция о том, что благовоспитанные девы так выражаться просто не могут, и что я должна неустанно работать над своими манерами и речью, мне будет обеспечена надолго. Что-то в последнее время мой любимый предок сильно озаботился отсутствием у меня манер и соответствующего моему происхождению воспитания.

Я у него так и спросила: «А когда же, дядюшка, работать над правильными манерами, приличествующими благородной и благовоспитанной девице, если вы же сами неустанно день за днем обучаете меня как посильнее махать ногами и покрепче стучать по морде лица руками? И требуете бить так, чтобы попавший под удар моего ботинка бедолага, уже не смог бы встать подольше?». На что в ответ он завис на мгновение, хмыкнул и потом заявил, что правильная дева за себя и честь свою должна уметь постоять всегда. И не только. А еще, желательно, наказать обидчика, чтобы не повадно было больше руки распускать. А потом посоветовал мне не отвлекаться от тренировки на глупые рассуждения. И мы продолжили отрабатывать удары руками и ногами с особой тщательностью.

А на мой следующий вопрос: и зачем же так много внимания и времени надо уделять приемам ближнего боя, если я могу применить магию? Сдуть ветром, хорошо так окатить противника водой, стукнуть посильнее бревнышком сверху по какой-либо выступающей части тела, а лучше по голове сразу, чтобы долго бедняга не мучился, ослепить глаза светом и еще чего-нибудь можно придумать. Да много чего можно придумать!

Дядюшка, не задумываясь, высказался, что в жизни всякое бывает, магия может быть заблокирована, или же до арбалета быстро дотянуться не получится, а вот руки и ноги всегда при себе. Как и голова, впрочем. А думать всегда полезно. И поэтому мое умение за себя постоять без использования магических сил и способностей лишним никогда не будет. И добавил, что к вопросу о необходимости изучения хороших манер, как и к их постижению, мы вернемся чуть позже.

Впрочем, в этом я была с ним согласна. В жизни может пригодиться всякое. Неожиданная мысль меня заставила задуматься:

«Вот если бы Аня тогда могла стучать палкой так, как научилась позже? Эти подонки, наверное, не полезли бы к ней. Нашли бы другую жертву, вероятно. Что не есть хорошо, конечно, но каждый выбирает сам: тренироваться, чтобы суметь защититься и победить или стать очередной жертвой насилия».

Значит, дядюшка прав! Надо успеть выучить как можно больше приемов, чтобы быть во всеоружии. Мало ли что может встретиться в дороге? Интересно, а если соединить шквал ветра с потоком воды? Что получится? Двойной эффект неожиданности получится, который дезориентирует противника, как минимум! Надо отработать сегодня же вечером!

Не зря же у нас говорят, что по одежке встречают. Но провожают-то по уму! Но, тем не менее, и одежку, и манеры, и правильную красивую речь никто не отменял. Кстати, об этом писал и Антон Павлович Чехов, что в человеке должно быть прекрасно все. И мысли, и одежда, и лицо, и душа. Кажется, так. Да, дядюшка прав, как всегда! Умение за честь свою девичью постоять и по зубам вовремя хорошенько врезать красиво – никогда лишним не будет! В очередной раз, признав состоятельность дядюшкиных доводов и требований, я успокоилась и решила тренироваться более активно, пока есть время и возможность.

Потом часами я сидела в медитации и училась управлять магическими потоками. Не сразу, но получилось даже комбинировать взаимодействие с разными стихиями. Отлично мы сработались в связке: воздух – я – вода. Научилась наконец-то быстро выставлять воздушный щит. Даже запущенные дядюшкой булыжники его уже не пробивали, как и обычный дождь. А вот огонь так и остался в своем задумчивом великолепии в виде солнечного сияния. Дядюшка так необычно говорит «огнь», но мне нравится. Отдает стариной.

Еще меня порадовало, все-таки, что световые потоки стали мощнее и ярче. И что я научилась направлять лучи света одновременно в разные стороны. Амадей меня даже похвалил и сказал, что это очень красиво смотрится со стороны, но не продуктивно абсолютно. Если только использовать это в качестве маяка для отвлечения или привлечения внимания противника. Или же как дополнительный источник освещения в затемненном пространстве. Вежливо, но иронизирует. Но я уверена, что эта моя особенность еще пригодится. Моя первейшая задача на ближайшее время научиться формировать отдельно висящий шар света, хотя бы размером с монету, и перемещать его в окружающем пространстве, чем дальше, тем лучше. К сожалению, это у меня еще не получается.

И после небольшого отдыха снова физическая тренировка. Отработка освобождения от захватов при взаимодействии с противником и занятия с посохом. Потом перемещения предметов в воздухе и попытки проявить воду отдельно от водоема без участия воздушной стихии. Что у меня тоже не получилось от слова совсем. Мои стихии, кажется, не захотели от меня отделяться даже на небольшое расстояние. Или я от них. Но ничего, я помню нянюшкин завет: терпение и труд, все перетрут!

Сегодня у меня был выходной. Утром я даже проспала завтрак и была освобождена от всех тренировок. Потом после обеда я выслушала все наставления и предупреждения своих домочадцев. С особенным пристрастием меня допрашивали, как я буду себя вести в лесу в той или иной ситуации? Мюллер отдыхает. Надо сказать, что фантазией не был обделен никто из присутствующих на всеми любимом месте сходок за столом под яблоней, за исключением Сапфира. Он сидел мышкой – норушкой на моих коленях и внимательно все слушал, поворачивая свою симпатичную мордочку в сторону говорившего, и сверкая умненькими глазками. Я терпеливо отвечала и повторяла. Повторяла и отвечала. Когда источник вдохновения у моих домочадцев, к моей великой радости, наконец-то, иссяк, то мне разрешили идти собираться в дорогу и взять все необходимое в мою бездонную сумку, перечислив все предметы первой необходимости. Малуша не забыла даже порекомендовать взять с собой плед, чтобы не сидеть и не лежать на холодной земле.

С облегчением выдохнув, я быстренько направилась в сторону дома, пока не передумали и еще чего-нибудь не вспомнили. Еще раз проверила уже давно приготовленную одежду и все артефакты.

Чуть не забыла про дедушкин плащ. Нашла его в гардеробе. Ну, что тут сказать? Плащ обыкновенным не оказался. Длинный. С широкими с заниженной проймой рукавами с манжетами, отделанными каймой из кожи в тон. С карманами, красивыми застежками из металла и широким поясом. Из плотной, но легкой и мягкой ткани с одной стороны серого цвета, чистого оттенка, а с другой – глубокого синего. Причем, как я поняла, можно выворачивать и носить на любую сторону по настроению, так-как швов не нашла. Капюшон оказался утеплен светлым серым мехом с коротким ворсом и крепится шнуровкой, и отстегивается тоже по настроению или желанию. Зачем только он летом нужен? С разрезами по бокам, вероятно, чтобы можно было бегать, не путаясь в подоле. Нет, в лес такую красоту брать не буду! Порву еще где-нибудь. Жалко дедушкин подарок.

Добавила еще аптечку из своего рюкзака, который принес дядюшка из домика в деревне на той стороне. Мало ли? Споткнусь и колено разобью. У меня это запросто получается. Поразмыслив, засунула и любимый шерстяной плед. А вдруг, действительно, пригодится? Все равно сумка вместительная и веса не имеет. Своя ноша не тянет, кажется. Вот и проверим.

Почувствовала себя Плюшкиным и с чувством морального удовлетворения и легкого волнения в предвкушении невероятных и сказочных для меня приключений в прямом и переносном смысле, проспала почти до заката. Меня разбудил Фирик. Когда я открыла глаза, он лежал на моей груди и потихоньку трогал мой подбородок лапкой.

– Малыш, кажется, я опоздала на ужин? Да? – Мажик фыркнул и, промчавшись по мне, как табун лошадей по степи, высочил в открытое окно. Понятно, что надо поторапливаться. Я потянулась и быстро встала, перед зеркалом привела себя в порядок и отправилась в столовую. Вся душевная компания сидела за столом в ожидании меня любимлй.

Малуша постаралась на славу. Ужин был – просто пальчики оближешь. Овощное рагу и запеченный в сметанном соусе карась. Вареники с творогом и ягодой. Хворост и рассыпчатое печенье к чаю из ароматных трав. И брусничный сироп в запотевшем графине. Фрукты и овощи прилагаются. Аппетит проснулся и требовал продолжения банкета. Все бы хорошо, только в воздухе ощутимо витало напряжение. Чем оно было вызвано, я, конечно, догадывалась.

Так легко сделанное домовыми и с энтузиазмом мной воспринятое предложение прогуляться в лес, почему-то незаметно стало откладываться и откладываться. Дядюшка стал сопротивляться походу всеми способами, но неизбежно был вынужден сдаться под моим натиском и упорством. Аргументов для откладывания этого приключения он уже не находил. Оставалось только прямо запретить, но нарушить данное ранее слово он не мог априори.

Со своей стороны я старалась очень и выполняла все задания и требования дорогого родственника. И я так и не поняла, чего он так переполошился. Ну, прогуляюсь в лес, познакомлюсь с лешим, постараюсь его очаровать своим сарафаном, то есть юбкой, чтобы он выделил нам бревна для строительства бани. Оказывается, без одобрения лесного главнокомандующего так просто ничего срубить в лесу нельзя. Нет, можно, конечно, и срубить, но несанкционированные действия будут чреваты последствиями. Неприятными, как мне объяснили. Значит, надо пойти и выполнить обещание мирно и спокойно.

Обратив на меня свой взгляд хмурый, как грозовое небо, Амадей задумчиво изрек:

– Вережника, ты все приготовила к мероприятию? – Как бы между делом задал вопрос дядюшка.

– Да, конечно. Не волнуйтесь. Все хорошо получится, дядюшка.

– Ну, да. Как иначе-то? Я и не сомневаюсь в твоих способностях, девочка, и в твоем благоразумии, – выделил два последних слова дядюшка.

На что в ответ я лишь вздохнула. Кому, как не мне знать, что благоразумие, конечно заглядывает на мой огонек, но обычно надолго не задерживается. Но любимому дядюшке знать об этой моей особенности не обязательно. Для его же душевного спокойствия, а значит и моего тоже.

– Я буду внимательной и осторожной. С незнакомой нечистью разговаривать не буду. По лугам и полям бегать не буду, в болото лезть не буду. С лешим буду вести себя вежливо и уважительно. На счет бревен быстренько договорюсь и домой до заката вернусь. Ну, дядюшка! Вы же меня всему научили! У меня куча защитных артефактов есть с собой!

В этот момент громко и возмущенно затрещал что-то на своем языке Сапфир. Его шерстка и хвост вздыбились, и он стал похожим на пушистый колобок с ярко горящими синими глазками.

– Вот, правильно, малыш! Я же не одна буду! Вон у меня какой помощник и защитник имеется. Да, Сапфир? – В ответ на мои слова мажик утвердительно вдруг закивал.

Все дружно уставились на него в удивлении. Такого осмысленного поведения всеобщий любимец нам раньше не демонстрировал.

– Ну, что ж, раз Сапфир подтверждает, что все будет хорошо, значит, нам, действительно, волноваться не стоит. Да, малыш? – обратился Амадей к зверьку. А тот спокойно еще раз кивнул в ответ и отправил в свою утробушку очередной вареник. И куда в него это все помещается? Все заулыбались, напряжение исчезло и мы уже спокойно стали пить кто компот с печеньем, а кто чай с хворостом.