Текст книги "Бегущая за ветром (СИ)"

Автор книги: Елена Драгарадова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

После окончания ужина заговорила Малуша:

– Хозяюшка, поостеречься надоть. В лесу всяко могет быть та. А угощение лешаку я приготовлю. Знаю, что он жалует.

– А что нравится лешему, Малуша?

– Та больно жалует он настойку мухоморовскую. И закусить жалует пирогами с начинками разными. Чем больша, тем лучша. Не переживай, все сварганю, как надоть.

– Да, – вступил в разговор Никифор: – Лес он не токма красивый, но и весьма опасный. Ты уж, хозяюшка, постережись. Не лихач понапрасну.

Ну, здравствуйте, приехали туда же, где уже были. Быстро посмотрела в дядюшкину сторону, но, к счастью, он сидел в невозмутимом и привычном спокойствии. Посмотрел только внимательно и прямо на меня, чему-то там своему легонечко кивнул, вздохнул незаметно и заявил:

– Я думаю, что переживать сильно нам и не стоит. Вережника уже не раз нам показала, что в сложной ситуации она всегда находит выход. Будем надеяться, что сложных ситуаций и не возникнет. И операция «К лешему за бревнами» пройдет и закончится успешно. Всем спасибо. Девочка, тебе надо выспаться. Вставать рано, – завершил свою речь мой любимый предок и растворился в пространстве.

Домовята мои повздыхали, покивали. Пожелали спокойной ночи и с хлопком исчезли вместе со своей скатертью – самобранкой. А мы с Сапфириком решили погулять перед сном и подышать свежим воздухом, чтобы лучше спалось.

Не только нагулялись и надышались. Я еще отработала удары ветром и водой одновременно. Ничего так получилось. Эффектно будет смотреться, когда отшлифую до автоматизма. Малыш при первой же попытке с писком шустро забрался на дерево и спрятался где-то там в листве. Потому что полилось и подуло сразу и много. Полная и эффективная дезориентация в пространстве противнику будет обеспечена, что, впрочем, тоже неплохо. Затем потренировалась еще по нанесению ударов водой и воздухом, но с разных сторон одновременно. Вообще, фейерверк получился! Даже самой понравился. Надо будет, конечно, довести до совершенства.

С ощущением исполненного долга решили расслабиться и поплавать немного. К моей большой радости мой мажик, наконец-то, преодолел свой страх перед большой водой. И с этих пор больше не упускает возможности поплюхаться со мной лишний разочек в абсолютном счастье… Надышалась, устала, а что-то все равно не спится. Наверное, все-таки, волнуюсь. Так, срочно надо успокоиться и для начала подышать диафрагмой. Подышала, но неожиданно все равно не уснула. Хорошо, не будем расстраиваться и отчаиваться. Тогда применим еще один проверенный метод для быстрого засыпания. Правда на отдельных личностей эта практика может действовать в точности до наоборот. Но, это не про меня.

Древнеиндийская практика Кайотсарг действует всегда, потому что это практика глубинного не просто расслабления, а даже растворения физического тела. Так, сначала обращаю все свое внимание на большой палец правой ноги и расслабляю его моим самым любимым способом, просто подышав пальцем. Можно, конечно проговаривать, что мой палец теплеет и тяжелеет, но я делаю по-своему. Потом таким же образом расслабляю ногу до колена и выше. Потом переходим к расслаблению левой ноги, также начиная от большого пальца. И, вот, возникло ощущение потери ног. Сейчас надо подняться своим вниманием вверх по туловищу и пройти все отделы тела, все системы, органы и железы. До систем, органов и тем более желез я не дошла. Уснула на полпути.

А проснулась раньше, чем прилетел мой крылатый будильник. Я почувствовала, что выспалась и нахожусь в хорошем настроении, и в абсолютной уверенности в успешности предстоящего сегодня мероприятия. Сапфир свернувшись калачиком спал на моей подушке и макушке. Впрочем, как всегда. Я потянулась, и с мыслью, что сегодня меня ждут великие дела, быстро встала с кровати. Затем переместилась в душ, привела себя в порядок, привычно задержалась перед зеркалом, расчесывая кудель на голове, и отправилась одеваться в поход.

В комнате пушистика уже не оказалось. Умчался, как обычно, через окно на свой утренний моцион. Я же быстро под широкую юбку в цветочек с зелеными листиками и с разрезами до колена надела джинсы, которые заправила в свои суперсапоги. Белую легкую блузку, отделанную по вороту и рукавам мережкой, закрепила на поясе кожаным ремнем. Стянула в короткий хвост волосы резинкой. Надеюсь, что отсутствие русой косы до пояса лешего не смутит. Проверила, что все артефакты находятся при мне и на нужных местах. Взяла свою любимую ветровку, сумку, окинула себя напоследок проверочным взглядом в зеркале и осталась довольной своим видом. Пора завтракать и в путь.

Все мои домочадцы уже сидели за накрытым столом меня ожидаючи. В воздухе витали просто умопомрачительные ароматы вкусной и свежей еды. Золотистой горкой возвышались румяные оладушки, рядом примостились в плошках сметана, мед и клубничное варенье. Гречневая каша горкой томилась в чугунке в печи щедро политая топленым сливочным маслом, дожидаясь своего часа. В больших керамических кружках белело молоко. И что-то там еще. А на стуле в сторонке стояла большая плетеная корзина с гостинцами лешему.

Сапфир уже хомячил за обе щеки. Мы все чинно сели и предались поглощению завтрака, пожелав друг другу доброго утра и приятного аппетита. Дядюшка сидел спокойно и лишь иногда невозмутимо посматривал в мою сторону. Правильно. Пока я ем, я глух и нем. Но все хорошее заканчивается, как известно, быстро. Малуша вздохнула и заговорила:

– Хозяюшка, лешаку угощение в корзинке лежить в холстину завертано. Тебе пить и есть энто не надобноть. Тама настойка на мухоморах, дюже лешак ее уважает. Пироги с грибами да мясом, буженинка и квас овсяный. Токма узреешь его, сразу все и протягивай с поклоном и словами нужными. Помнишь же? – я в ответ кивнула, соглашаясь.

– А вам с Сапфиром еду дорожную особливо сготовила я. Пирожки всяки, мяско и много еще чаво. Разберетесь. Уложи в суму свою. Не испортица и тяжко нести не будет, – протянула мне моя Домовушка приличный такой сверток.

– Ой, спасибо, Малуша! И что бы я без тебя делала? Так вкусно еще никогда никто меня не кормил! – та раскраснелась и засмущалась от благодарности и похвалы сразу и лишь рукой в ответ махнула.

В свою очередь вступил в разговор и Никифор:

– Ты, девонька, не боись ничаво и все хорошо будя! Хлавное до ночи надоть обратно вертаться, – коротко и лаконично высказал.

– Ну, что ж. Раз все готово, пора и в путь – дорогу, да, Ники? Пойдем учиться калитку открывать. Пора пришла.

Возле калитки нас уже ждали водяные с Федором. Все оказалось просто и уже привычно. Капля моей крови на замок открыла все замки. За калиткой извилистой лентой тянулась неширокая тропа и терялась за поворотом. Первым вышел Савелий. Он поклонился, что-то пошептал, кинул горсть чего-то по сторонам света, обратился ко мне и промолвил:

– Иди, хозяюшка, пущай дорога будет легкой и приведет тебя туды, куды надоть. А мы тебя здеся ожидать будем. Не боись, не заплутаешь.

– Спасибо всем за добрые слова, – я слегка поклонилась и оглянулась на дядюшку. Хоть бы сказал что-нибудь. Напутствие какое выдал. Даже обидно стало.

Амадей подошел поближе, приобнял слегка, потом внимательно всмотрелся в мои глаза и сказал:

– Иди уж, солнце мое, не оглядывайся! Всему основному, чему надо, ты научилась. Справишься. Я в тебя верю! – повернул меня лицом к лесу и тихонечко подтолкнул.

А я и пошла по открытой Савелием тропинке с рюкзаком на спине, с посохом, пристегнутым ремнями к одному плечу, с Сапфиром на другом плече и корзиной в руках. И с глазами на мокром месте. Ну, что это я так разволновалась? Все же будет хорошо. Вот прогуляюсь по лесочку и вечером же вернусь!

*** Кайотсарг – древняя техника, которая пришла к нам из Индии, а именно – из джайнской традиции. Она применяется монашеским орденом джайнов Шветамбара Терапантх на протяжении многих тысячелетий.

Глава 27 ИДУ К ЛЕШЕМУ

От красоты природы даже на мгновение перехватило дух. Лес вокруг жил своей жизнью. Что-то тихо шептал шорохами листьев и потрескиванием веток на ветру, звонкой перекличкой птиц и монотонным жужжанием насекомых. Манил ароматом трав и цветов, и краснеющих ягод. Тянул взгляд в синеву неба за макушки деревьев, где вдали возвышался голубой силуэт горной гряды. Вдоль тропинки изумрудным ковром с вкраплениями из синих колокольчиков, белых ромашек, желтых петушков и других, неопознанных мною, цветов стелились травы. Сапфир слетел с моего плеча и радостно бежал впереди, периодически оглядываясь на меня. Солнце уже поднялось над горизонтом, и мы в бодром темпе двигались по тропинке вглубь леса.

Через некоторое время в стороне я заметила березку, которая гибкими ажурными ветвями уже почти дотянулась до земли. Я положила к ее корням подношение лесу и запутала среди листиков свою волосинку, чтобы не заблудиться и благополучно вернуться домой, как научила меня Малуша. Потом постояла под этим изумительным изумрудным шатром, обняв белый прямой ствол. В какое-то мгновение мне показалось, что я слилась с деревом и почувствовала ток ее живительной силы, который стремился от корней вверх к макушке и растекался по каждой веточке к каждому листочку. Дерево щедро поделилось и со мной своей силой и свежестью. С благодарностью я оторвалась от березы, почему-то ощущая себя потерянным листом. И мы пошли дальше.

Мы с малышом проходили мимо лугов и полян, не задерживаясь. Мало ли? Присядем ненадолго, а полевик или луговой рядом окажутся, да заморочат. Ну, их! Рисковать напрасно не будем. Тем более, что и усталости я пока не чувствовала. Видно, что отдохнула накануне хорошо, выспалась, да березка щедро силой поделилась.

А тропинка петляла и заводила в лес все глубже. Да и сам лес незаметно стал меняться. Деревья встали плотнее, их кроны начали сплетаться ветками. А лучи солнца уже не могли свободно заливать своим светом пространство вокруг. Тени становились все темнее и длиннее.

Я вспомнила совет Никифора и достала красную ленту из сумки. Нашла приметное дерево и привязала ее, чтобы заметить, если леший начнет меня кругами по лесу водить. А чье-то внимание и присутствие я уже почувствовала. Гаевки, наверное, подсматривают. Да и малыш перестал от меня убегать вперед. Бежал рядышком и по сторонам постояннонастороженно поглядывал. Через какое-то время из глубины леса послышались какие-то непонятные тревожные звуки. То ли крики, то ли скрипы, то ли уханье совиное. Но мы упрямо продолжали идти вперед к своей цели, не сворачивая. Лес становился все мрачнее, в воздухе запахло сыростью. Под ногами стали попадаться коряги, корни, тропинка петляла, но не терялась.

Через какое-то время сначала лучи солнца пробились сквозь кроны деревьев, а потом мы вышли на большую поляну. Наверное, можно было бы и порадоваться. Появились небо и солнце. Поляна большая есть, бревно какое-то лежит вон. Трава такого насыщенно зеленого цвета вокруг, что прилечь и отдохнуть так и тянет. Да и солнце уже высоко. Может, имеет смысл перекусить? Да и лешему гостинец на бревне оставить? Но как-то не по себе мне стало от этой мысли. Внутри что-то заскребло тревожно. И место, вдруг, показалось неуютным. Перед тем, как принимать окончательное решение об отдыхе, решила внимательно осмотреться вокруг.

Посадила малыша на плечо и пошла медленно дальше по тропке, которая еле-еле уже угадывалась в траве. А под ногами становилось все мокрее. И я с благодарностью вспомнила дедушку Эдварда. Сапоги оказались просто замечательные. Удобные и невесомые. Я ни разу не зацепилась ни за одну корягу. В них не было жарко, не смотря на лето, а сейчас и не было мокро, не смотря на то, что тропка уже была почти залита мутной водой и вывела нас аккурат к какому-то водоему и потерялась окончательно в высокой траве. И, кажется, это было болото…

Так. Вопрос «Что делать?» оказался, как всегда, самым актуальным. Ну, что делать? Посидеть и подумать. Вот и бревнышко, мхом изумрудным окруженное, не зря же на виду лежит? Большое такое, неподъемное. И сухо вокруг. И с места это бревно не сдвинешь, и мимо не пройдешь. Долго не размышляя, мы и присели на него. Сейчас перекусим быстро и сил наберемся, и подумаем, что делать дальше. Достала я из закромов своих пакет с пирожками и термос с травяным чаем и стали мы активно сил набираться. Но долго наслаждаться вкуснейшей стряпней Малуши не получилось. Не дали.

Вдруг раздался звук. Непонятный и неопознанный. Жуткий даже. То ли вопль, то ли вой. Раздался и потерялся. Я замерла с пирожком в руке, а Сапфир с пирожком в зубах. И кусок откушенный, если честно, глотаться отказывался. Застрял. Быстро запила его чаем и все спрятала обратно в сумку. Сразу не до еды и отдыха стало. И моя интуиция завопила, что сейчас что-то будет. Нехорошее. А благоразумие тоже встрепенулось и шепнуло, что пора бежать без оглядки. А куда бежать-то? Тропка потерялась, да и бревна для баньки сами не прилетят. До них еще дойти надо. И, значит, будем ждать и смотреть, что нам показывать будут.

Долго ждать не пришлось. Над поляной раздался уже просто душераздирающий вой. Мамочка родная! Как же захотелось спрятаться и не высовываться. Но прятаться некуда, а убегать еще рано. Врага надо знать в лицо! Вспомнились дядюшкины заветы. Завывания повторялись с устойчивой периодичностью. А потом в пространстве раздались крики о помощи! «Спасите! Помогите! Тону!». Да так искренне и жалобно, что я вскочила на ноги и кинулась на помощь, обо всем позабыв. Только посох и успела схватить! Ноги несли меня сами, а мажик бежал следом. В таком резвом темпе мы быстро добежали и остановились у кромки болота. Под ногами уже чавкала темная грязная вода с ароматами серо-водорода. Да. Это было самое настоящее болото. С зарослями осоки, ряски и грязными пятнами тины. Где-то мелькали желтые и белые цветочки, а небольшие бурые кочки свивались зыбкой тропинкой.

И тянулось болото это вдаль. А крики не прекращались. Следом за ними опять завыло. Потом снова заплакал ребенок. И казалось, что по этой кочкастой тропинке я и выйду прямо к гибнущему в болоте ребенку и спасу, у меня же и посох есть. И тут очнулся мой здравый смысл. Он просто завопил в моей голове: «Стой!». И я остановилась в последний момент перед прыжком на близлежащую кочку. Вспомнила про Сапфира, который вцепился и повис на моей юбке весь взъерошенный и что-то верещавший. Мое сознание немедленно и верно стало возвращаться на положенное ему место. И я вдруг почувствовала, что колечко на пальце уже стало не просто теплым, а горячим.

Так, значит, поблизости объявилась нечисть, и надо срочно менять тактику боя, решила я. Услышала, как наяву, дядюшкин запрет на углубление в болото. Но если нельзя идти, то кто может мне помешать взлететь над местностью и проверить, что там происходит на самом деле? Никто! Фира я быстро отцепила от юбки и посадила на плечо. Он незамедлительно ухватился за мои волосы. И с посохом в руках наперевес, и с праведным негодованием в душе я взмыла в воздух в направлении криков о помощи.

Пролетая над кочками болота, я очень быстро добралась до источника истошных воплей. А добравшись до места, я просто зависла в воздухе от увиденного. Во всех смыслах. Открывшаяся сверху картина сначала меня возмутила до самой глубокой глубины души. Но через некоторое время моего наблюдения, даже чем-то восхитила. На высокой бурой кочке сидело существо, предположительно женского полу, с сизыми спутанными волосами и венком из белых болотных лютиков на голове. С увлечением оно плело еще один венок и при этом не забывало периодически и с искренним надрывом кричать тонким голосом, не отвлекаясь при этом ни на мгновение от своего занятия.

Рядом на соседней кочке сидело еще одно серое мохнатое существо, предположительно мужеского полу, с длинными мохнатыми оттопыренными ушами и длинным хвостом с кисточкой на конце, закинув одну копытную ногу на другую. Оно задумчиво смотрело вдаль болота и в паузах между жалобными криками напарницы, так самозабвенно и душераздирающе завывало с тоской глядя в мутную даль, что желтый венок, одетый набекрень на один рог, слегка покачивался. Второй венок, видимо, предназначался для второго рога. Догадаться было не трудно, что внизу в болоте сидят кикимора с анчутом и выступают дуэтом.

Вокруг на всех кочках и корягах, выглядывающих из воды, в качестве зрителей или же группы поддержки, сидели жабы и лягушки. И дружно квакали. Вот же зараза! А если бы я летать не умела? Так захотелось огреть их сверху чем-нибудь тяжелым, чтобы не повадно было сбивать с пути истинного мирных наивных путников! И я уже сжала в руке посох покрепче. Но внезапно перед моим мысленным взором снова возник образ дядюшки с явно выраженным скепсисом на лице и с укором во взгляде. Это зрелище меня быстро отрезвило. Мое первое желание шандарахнуть чем-нибудь сверху мгновенно растворилось в ядовитых болотных выхлопах.

Раз обмануть и заманить нас с Сапфиром не получилось, наказывать сейчас, получается, нечисть болотную и не за что. Вспомнилась и пословица вовремя, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. «Ну, их! Пусть и дальше плетут свои венки. Жизнь у них, действительно, жестянка, как и пел водяной», – прилетела шальная мысль.

Я дала аккуратно задний ход и приземлилась на берегу. Наказывать местных жителей мутного водоема уже не хотелось однозначно, но и просто так уйти нельзя. И тропинка сюда ведет, и бревнышко со смыслом лежит. А, если кто-нибудь порядочный и жалостливый забредет сюда и спасать кикимору кинется в болото? Ну, что делать-то? Все-таки, надо придумать, как предупредить путников, что здесь прямая диверсия, а не крики о помощи? А кого-то уже и погубили, возможно? И что же делать? Камни насобирать и выложить предупреждение на берегу? Раскидают легко, да и травой зарастет все.

– Малыш, что делать-то будем? Нельзя же позволить этим гадам людей губить?

Сапфир согласно кивнул, а потом начал бегать от одного конца бревна к другому без остановки. Я встала, чтобы ему не мешать.

– Ну, побегай. Для здоровья полезно. А я пока подумаю и что-нибудь придумаю, – сообщила вслух.

На мои слова мой зверек так возмущенно затрещал что-то и с разбегу взобрался на мое плечо. А потом постучал по моей голове лапками, как по барабану!

– Фир, ты что творишь! – возмутилась я в ответ.

Он снова в мгновении ока оказался на бревне и стал по нему снова бегать, виляя задом и хвостом что-то выписывая. Меня осенило!

– Солнышко мое, какой же ты у меня молодец! – я прижала малыша к себе и поцеловала в макушку.

– Умный, находчивый, красивый! Мы им сейчас покажем, да? – Сапфирик согласно закивал довольной мордочкой.

– Так, приступим. Не зря же я мучилась столько времени! Да, дядюшка? Вот мои лучики и пригодятся.

Я быстро вошла в нужное состояние внутреннего спокойствия и силы. Сконцентрировала солнечный поток по максимуму и направила его через ладонь в сторону бревна. Мгновенно оно вспыхнуло ярким огнем! Палки – елки, силу не рассчитала! Быстро залила огонь водой, сорвала воздушным потоком обгоревшую кору, и уменьшила поток света до ширины двух пальцев.

Тонкая струя яркого света быстро выжигала на светлой древесине бревна со стороны поляны слова: «Стой! Кикимора! Убьет!». Про анчута писать не стала. Вдруг какой-нибудь умник вслух читать станет. А нечисть эта болотная тут же и нарисуется. Кстати, хорошая мысль! Писать нельзя, но рисовать – то можно! Для не умеющих читать, рядом с надписью выжгла фигурку с рогами и длинным хвостом. И череп с крестом покосившимся добавила. Получилось так себе, конечно, но вполне узнаваемо и даже устрашающе. После огненной вспышки крики с болота прекратились. Ну, и будем верить, что нечисть болотная читать не обучена.

Мы с Сапфиром не стали засиживаться на этом гиблом месте и с чувством морального удовлетворения и выполненного долга отправились дальше искать лешего. Пропавшая тропинка вдруг отчетливо проявилась в траве и снова запетляла мимо болота в сторону темнеющего леса.

*** «Эх, жизнь моя, жестянка… да ну ее в болото! Живу я как поганка, а мне летать охота!» – песенка водяного из м/ф «Летучий корабль».

Глава 28 ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА

В лесу широкими рядами стояли сосны, зеленые макушки которых, как казалось снизу, касались облаков. Под ногами сплошным и плотным ковром пружинила опавшая хвоя, перемешанная с сосновыми шишками. Изумительно вкусный воздух с ароматом смолы свежим потоком вливался в легкие. Со всех сторон раздавался птичий гомон и потрескивание. Тропинка скоро уткнулась в огромное сухое поваленное дерево.

Здесь мы и решили и отдохнуть, и перекусить. В этот раз неприятных событий не произошло, и мы с малышом спокойно пообедали и быстро пошли дальше. Сапфир даже разыгрался, и со скоростью звука носился по соснам. Умудрился вспугнуть белку и устроить с ней догонялки по макушкам сосен, чем нарушил торжественно застывший вокруг покой. Яркий солнечный свет пробивался сквозь сосновые ветви и замысловатыми узорами ложился на усыпанную иголками землю. Мы упорно двигались вперед в поисках лешего.

Через некоторое время в сосновом бору незаметно стали попадаться лиственные деревья и кустарники. И неожиданно после резкого поворота тропинки, лес закончился. И мы уткнулись в большую кучу из бревен, палок, коряг, корней с комьями земли, веток и еще чего-то колючего. Пришлось напрягаться и брать высоту.

После преодоления препятствия, я оказалась на довольно– таки высокой горке. И нашим глазам открылась синь небес, залитая ярким солнечным светом. Вокруг стало светло, просторно и радостно. Круглая большая поляна стелилась зеленой травой с разбегающимися в разные стороны яркими луговыми цветами. За ней прозрачным облаком светлела березовая роща. А посредине поляны возвышался большой кряжистый, ровный, как стол, пень. Кажется, мы прибыли к пункту назначения. Скоренько подошла, положила требу, как Малуша говорила, на пень, поклонилась и громко сказала:

– Принесла завтрак гаевому деду. Или сам съешь или внучкам дашь.

Ни одна травинка не колыхнулась, и ни один листик не упал в ответ. К моей великой радости гостинец исчез, но леший, тем не менее, не показался. Я помнила, что если гостинец взят, то это знак хороший. Значит, надо ждать.

Только минута за минутой пробежали, уже и полчаса пролетело, а вокруг так и стояла тишина. Даже птичий гомон стих. Решила воспользоваться случаем и немного отдохнуть, пока есть такая возможность. Достала из сумки любимый плед и удобно на нем устроилась, с благодарностью вспомнив Малушу. Сапфир не стал от меня отходить и прижался к боку. Полежали, посмотрели на плывущие по небу облака, подождали еще, вздремнуть чуть успели даже.

Солнце неуклонно пошло на снижение, и до вечера времени оставалось все меньше. Ну, что ж. Так просто я не уйду и не сдамся. Придется покричать. Где наша не пропадала! И я встала, оперлась для устойчивости на свой посох, и во всю силу своих легких, закричала, поворачиваясь на все стороны света: «Дедушка Леший! Отзовись! Покажись!». Ветер подхватил мой отчаянный крик и унес. Далеко. Громкое эхо я услышала в ответ ото всюду. Но долго кричать мне не дали. Грубо заткнули.

– Ты чаво тута расшумелась як оглашенная? Весь лес переполошишь, девка непутевая, – раздался за спиной скрипучий недовольный голос.

Сделав глубокий вдох и выдох, я обернулась. Передо мной стоял старичок – лесовичок, полностью соответствующий всем опознавательным характеристикам. В серо-зеленых волосах и в длинной бороде запутались мелкие веточки и комки бурого мха. Глаза цвета зеленой листвы хмуро и внимательно смотрели на меня из-под кустистых бровей. Одет дед Гаюн был по-деревенски просто и держал в руке сучковатую длинную палку, косясь при этом то на мой посох, который я тоже крепко держала в руке, то на Сапфира, который тоже крепко сидел на моем плече.

Мне стало обидно. Шла-шла. Гостинцев на себе несла целую корзину. Угощение взяли, а меня здесь обзывают по-всякому. Ну, спрашивается, где справедливость? Радует, что разговаривает по-людски, а не медведем рычит. И на том спасибо, подумала я. Вежливость – наше все. Сделала два шага назад и слегка поклонилась перед хозяином леса, как Никифор научил. Руки автоматически сложились перед грудью в жесте благодарности. Вовремя вспомнился Иван из сказки, которого в медведя превратил вот такой старичок – боровичок.

– Здравствуйте, дедушка! Никого не хотела пугать я. Только, как иначе могла вас позвать? Скоро солнце сядет. Мне возвращаться пора.

– Чаво приперлась-та? Тебя здеся не ждали.

Да что ж такое-то? Продолжает грубить. Наряд ему мой что ли не понравился или косы до пояса не увидел? Нет, дедуля! Так просто ты меня с пути истинного не собьешь и не испугаешь. И покруче тебя, грубияны встречались, к сожалению. Я погладила своего фамильяра, чувствуя его безмолвную поддержку. Справимся.

– Вы правы дедушка Леший, не звали. Но и не запрещали. Я не просто так пришла, а с просьбой. Если сможете помочь, то буду вам благодарна.

На самом-то деле, как с грубияном этим договариваться я не знала. Леший же повернулся и сел на пень, который в момент превратился в кресло, обвитое изумрудным мхом. Красиво. И мягко. А я так и стояла перед ним столбом. Он смотрел на меня и молчал, я смотрела на него и тоже молчала. Никаких идей у меня не было. Леший вдруг поднял палец и ткнул им в мою сторону.

– Ритуалом черным мажика приворожила, ведьма?

– Что?! – да как он смеет такое говорить? От возмущения я потеряла ненадолго дар речи.

Катастрофическую ситуацию спас Сапфир. Он возмущенно заверещал что-то на своем языке, явно обращаясь к Гаюну, который его, похоже, понял. А потом малыш обнял мою слегка затуманенную головушку своими лапками и прижался крепко. И сразу же сознание мое прояснилось и от макушки до кончиков всех пальцев разлилось спокойствие и сила. А вокруг меня энергично закружился мой ветерок, штопором взмыли вверх палки, ветки, сучки какие-то… Стихии моей, видимо, тоже не понравилось такое грубое ко мне отношение. Проверял леший меня, что ли?

Лесовик неожиданно хмыкнул и соизволил молвить:

– Чаво стоишь стоймя? Не знаешь чо ли, што в ногах правды-то и нема?

Нет, ну каков, а? Он что думает, что я перед ним на землю сяду или на колени упаду? Не дождется.

– Ничего, дедушка Леший, не волнуйтесь. Я постою. Мне не трудно.

Он снова хмыкнул в усы. И тут за моей спиной что-то громко затрещало, и земля разверзлась. Как мне показалось. Хотелось взвизгнуть от неожиданности и страха, но я не моргнула и стойко держала лицо. Дядюшкины уроки даром не прошли. Медленно оглянулась и увидела, как из земли, кряхтя по-настоящему, вылезает большой пень. Да не просто пень, а со спинкой высокой, да с подлокотниками под руки. Лесовик небрежно махнул рукой.

– Садись ужо. Баять будем.

«Надеюсь, что пень не исчезнет вместе со мной так же неожиданно, как появился,» – пугающе промелькнула мысль.

Но подавив сомнения, и дабы не порвать тонкую нить сотрудничества, которую протянул мне дед Гаюн, я аккуратно присела по всем правилам этикета на самый край предложенного стула. Пень не испарился и не провалился. И я с облегчением выдохнула. Кажется, лед тронулся. Наши победили!

Леший сидел прямо, не выпуская из рук свой посох и пытливо на меня смотрел. Я тоже сидела прямо со своим посохом в руке и Сапфиром на плече. Мысли лихорадочно крутились в сознании в поиске решения проблемы. Пока безрезультатно. Ну, как? Как его просить выделить бревна для баньки после такого ласкового приема? Буду держать паузу по Станиславскому до последнего и ждать.

Раз он принял подношение, а не прогнал и в медведя не превратился, на пень даже посадил, значит, и ему от меня что-то надо. Пришла в голову спасительная мысль. Леший тем временем, кажется, тоже задумался, потому что его сверлящий взор переместился с меня в сизую даль любимого леса. Потом он вздохнул и чихнул так, что мох с бороды полетел в разные стороны. Все. Пора включать дипломатию.

– Будьте здоровы, дедушка Леший! – притом, пожелала вполне искренне.

Он ухмыльнулся довольно в усы и ответил:

– Благодарствую, девонька.

Так! Уже лучше. От «девки» и «ведьмы» повысили до «девоньки». Лед начал активно таять, кажется.

– Сказывай ужо, чаво надобно. Времячко тикАет, не воротится. Хоромы хочешь новые?

– Нет. Хочу баньку обыкновенную. Одну, – добавила поспешно на всякий случай.

– Баньку? Банька – это хорошо, это по-нашенски, – задумался о чем-то старичок – лесовичок и хитро на меня глянул из-под кустистых бровей.

– А ты знаешь, дЕвица, чо в баньке та не токма парятся, та исчо и живут?

– Знаю, дедушка. Жильцы уже есть, да жить им негде. Потому и пришла к вам за помощью. Мне сказали, что без вашего позволения лес рубить и строить нельзя.

Леший одобрительно кивнул:

– Правильно бают. А хто умный та такой?

– Мой домовой сказал.

– А кличут яво як, скажи? Али не ведаешь?

– Знаю, только вам сказать не могу. Нельзя имя чужое без спроса называть. Ведь так?

– Молодец, девка! Чтишь кон. Така хто баньку ждет?

– Банник со своей банницей остались без крова. Сгорела их баня в деревне. Вот к нам и пришли на постой проситься. А у нас бани тоже нет. Только ванна и душ. Вот и пришла к вам просить разрешения деревья срубить. Лишнего не возьмем.

– А хто строить будет?

–Домовой, банник и дворовой. Сказали, что до зимы справятся.

Дед подумал, покачал о чем-то своем головой, похмыкал и высказался наконец:

– Хорошо, дева. Будут тебе бревна. Токма как ты их до дома сваво дотянешь?

– Да просто, дедушка. По воздуху. Я же воздушница.

В мгновение ока все изменилось! Леший вскочил со своего кресла! Волосы на его голове дыбом встали вместе с торчавшими в разные стороны ветками – палками. Брови сбежались к переносице и, кажется, прихватили за собой и оба глаза. Он грозно на меня уставился, и мне показалось, что из палки его искры стали сыпаться. Напугаться вполне возможно от зрелища такого и заикаться начать. Ко всему прочему Гаюн грозно закричал:

– Ты чаво эта надумала, девка! По небу бревна гонять! Бревнами мне всех напужать хочешь?! Птиц сбить и поранить, пчел, аки бабочек задавить?! Не бывать тому! – лес вокруг зашумел, стволы деревьев дружно закачались из стороны в сторону, откуда-то налетели вороны и громко закаркали! И в голосе его мне явственно рычащие звуки услышались. Он, что? Собирается в медведя оборачиваться?

Я тоже встала и сжала покрепче посох в руке. Сапфир мгновенно оказался на моей макушке, обнимая мою головушку уже всеми четырьмя лапками, хвостом при этом закрывая мои глаза. И что-то грозно вереща на лешего! Как же я растерялась сначала, а потом рассердилась от криков этих. Ведь казалось, что все уже наладилось! И снова палки – елки какие-то повылазили. От мысли, что все напрасно было, заплакать захотелось. Но нельзя слабость свою показывать, вспомнились дядюшкины уроки. Перед глазами промелькнул и сам Амадей. Вот, как вспомнишь, так и мерещится!