Текст книги "Отступник"

Автор книги: Елена Долгова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

С точки зрения конечной цели он был прав.

Зомби тем временем закончил цикл регенерации, зашевелился и поднялся на косолапые ноги, заодно подобрав автомат. Пули выбили дорожку по самому краю бетонного блока, как раз над нашими головами. Захарченко высунулся лишь на секунду и метко влепил зомби в голову пулю из винтаря.

– Ну, теперь успокоится.

Зомби и впрямь больше не шевелился. Он распластался, обхватив раскинутыми руками усыпанную бетонным крошевом и гильзами землю. Был он в прошлом такой же сталкер, как и все мы, возможно, сидел у тех же костров, пил ту же водку, менялся хабаром и думать не думал, что кончит жизнь безмозглым ходячим полутрупом, по необходимости расстрелянным своими же…

– Суки этот «Монолит», – сказал Захарченко. – Ну, понимаю, сектанты, фанатики – да. Бывает, видели… Сектанты на Большой земле тоже есть. Но чтобы своего брата-сталкера в такое вот превращать…

Он плюнул и замолчал, не собираясь дожидаться моего ответа. Я с ним спорить не собирался, хотя мог бы сказать, что в Зоне не только «Монолит» пакостит, и «загасить» брата-сталкера за дешевый артефакт ничуть не лучше, чем подправить ему мозги в «нужную» сторону, а то и вовсе заменить на кашу. «Монолит» мне, впрочем, тоже не нравился. Группировка была мутная и к причине зла имела самое близкое отношение.

– Они сюда прут, потому что исполнитель желаний охраняют, – с видом знатока сказал Захарченко. – Машина есть такая на четвертом энергоблоке. Стоит только до нее добраться, сделает все, что пожелаешь, – будут тебе бабки, телки, здоровье как у быка…

– Там уже кто-то побывал?

– Никто.

– Тогда откуда известно, что она там есть?

– Тьфу! Заткнись, Моро, не трави душу… Красивая ведь легенда. Всегда вы так, болтуны, только бы мечту человеку испакостить…

Захарченко замолчал и отодвинулся. Лиловая туча на востоке сгустилась и нависла низко над местностью. Там шел дождь. Граница дождя проходила как раз над линией смертельно опасного излучения. Труп зомби мок в кровавой луже.

– Полозова тут не приметил? – тихо спросил я Лунатика.

– Нет, – виновато ответил он.

– А что другие говорят?

– Говорят, не видели. Думаю, он по дороге на Рыжий лес отправился, к блокпосту «долговцев» свернул.

Наше пребывание на Барьере с этой точки зрения теперь лишалось всякого смысла, но и тихо исчезнуть мы тоже не могли. Уйти из и так не многочисленной группы Захарченко перед самой атакой означало сильно испортить себе репутацию, хотя мне, наверное, и портить было нечего.

– Если они тут прорвутся, ни в чем смысла не останется, – тихо сказан Лунатик, в очередной раз угадав мой настрой.

Зомби в луже внезапно шевельнулся и поднял голову. Он до сих пор был жив. В бинокль я видел много мелких деталей – рваную экипировку, повязку на нижней части лица и полностью белые, совершенно закатившиеся глазные яблоки.

– Вот они, «монолитовцы», идут… Занимаем позиции, хлопцы! – приказа! Захарченко.

Чужаки показались на фоне тусклого, лилового от заката тумана, как раз там, где он сливался с низко нависающей сизой тучей. Противники шли цепью, почти не скрываясь, и в своем упрямстве выглядели как зомби.

Когда мы открыли огонь, сделалось понятным, что настоящих зомби среди «Монолита» не более четверти. Более-менее автономные боевики с не до конца промытыми мозгами поспешили занять укрытия на местности, в то время как зомби продолжали лезть вперед, не обращая на наш огонь никакого внимания. Сами они при том стреляли удивительно метко.

Я устроился за штабелем бетонных блоков. Мой дробовик на расстоянии более тридцати метров был бесполезен.

– Возьми пока мой АКМ, – предложил Лунатик.

– А ты?

– Мне Захарченко винтовку дал с оптикой, осталась от снайпера, убитого вчера.

Зомби тем временем отчасти полегли под огнем, но уцелевшие подбирались к баррикадам. Треск выстрелов смешался с криками раненых и возгласами «монолитовцев». Сталкеры, которые заняли позиции на переднем крае, сейчас понемногу отступали. Они отстреливались и уходили по извилистому проходу, заманивая противника в глубь нашей обороны.

Их отход прикрывали другие сталкеры. Отрезанные от своих зомби были обречены на уничтожение группой, которую Захарченко полчаса назад отправил в засаду. Однако его план очень быстро оказался под угрозой из-за того, что залегшие было «монолитовцы», разгадав нашу тактику, зашевелились. Они не могли приказать зомби отступить – те слишком утратили человеческие навыки. Но вот испортить наши дела противник мог, причем очень серьезно.

– Ложись! – заорал кто-то.

Я едва успел пригнуться. Выстрел из подствольного гранатомета пришелся по соседней огневой точке. Там сейчас кто-то кричал, но у меня не было времени подойти – зомби, каким-то образом избежав плотного огня, очутился совсем рядом. Он шел прямо на нас с Лунатиком и неплохо ориентировался, хотя глаза закатились так, что на виду оставались одни белки без зрачков. Пули входили в этого монстра, не причиняя ему видимого вреда.

– В голову…

По крайней мере две пули уже попали ему прямо в лицо, еще одна оторвала ухо, но этот парень, видимо, уже полностью слепой, против всяких правил продолжал двигаться на меня, стреляя длинными очередями куда попало и не давая толком высунуться.

– Дробовик! – заорал Лунатик.

Я поднял дробовик и выстрелил в голову зомби, когда он находился всего в нескольких шагах от баррикады. Голову этим выстрелом ему снесло начисто, после чего монстр упал и принялся, дергаясь, отыгрывать имитацию смерти, но смерть на этот раз у него приключилась самая настоящая.

– Ложись! – снова заорал кто-то.

Граната разорвалась близко, один из осколков порвал рукав «Севы», второй врезался в ствол дерева возле меня.

– Лунатик, слышишь меня?

– Да.

– Сними вон того «монолитовца»! – приказал Захарченко. – Моро, прикрой парня.

Я снова поднял АКМ, перезарядил его и очередью заставил подтянувшихся врагов залечь. Действия Лунатика в этот момент я видеть не мог, но, как ни странно, чувствовал его сосредоточенное и холодное напряжение. Он высунулся совсем не надолго, я стрелял тоже недолго, но эти короткие доли секунды казались очень длинными.

– Есть…

«Монолитовец» с гранатометом ткнулся головой в кочку.

– Не давайте другим к нему подползать…

После этого стрельба из подствольника прекратилась. Мы же открыли шквальный огонь, не давая боевикам «Монолита» подняться.

– Дмитро, давай, покажи им…

Тот, кого звали Дмитро, перебрался к нам из дальней огневой точки с револьверным гранатометом «Бульдог-6», гранаты теперь рвались как раз там, где залегли наиболее сообразительные бойцы «Монолита», – на территории со смертельным для нас уровнем излучения.

– Все, уходят…

Уцелевших, надо сказать, осталось мало. Им стреляли вслед, но без особого рвения, патроны у людей Захарченко почти закончились.

– Еще одна такая победа, так и поражения не надо, – сердито буркнул он.

Близко подобравшихся зомби добивали тщательно, стаскивали в сторону и кидали прямо в потрескивавшую на обочине «Электру». Синие искры и молнии пробегали по скорчившимся трупам. Зато некоторые раненые «монолитовцы» так и остались лежать на «нейтральной» полосе в низине, невидимые в прицел, но все еще живые и недосягаемые из-за смертельного уровня пси-излучения. Лезть туда никто не хотел, а тратить гранаты Захарченко запретил, их и так оставалось немного.

– Дмитро, подбери урода, который с самого что ни на есть краю лежит, вон там, возле кустов, есть один. Но если это обычный зомби, сразу добей, нам нужен тот, у которого башка соображает.

Лунатик осматривал свою новую снайперку и молчал. Я прибрал оставшиеся патроны и заклеил дыру на «Севе» ремонтным набором. Сизая туча над Барьером поредела, дождь над укрепрайоном так и не пошел. Наступило затишье. Лунатик совсем осунулся – то ли испугался все-таки, то ли пси-излучение подействовало. Вдобавок все мы схватили небольшую дозу радиации.

– Смотрите, Дмитро возвращается, «монолитовца» волокет…

Дмитро сбросил на землю человека, одетого в серо-белый комбинезон неизвестного производства, похожий по структуре на хорошие стажерские костюмы.

– Противогаз с него снимите…

Противогаз с человека сдернули и отшвырнули в сторону.

У «монолитовца» было обычное лицо – не искаженное сумасшествием, с довольно ясными, хотя и беспокойными глазами, без пятен, характерных для зомби.

– Имя? – коротко спросил его Захарченко.

«Монолитовец» не просто молчал, но, что самое страшное – улыбался. Улыбка у него была снисходительно-презрительная, спокойная и не имела никакого отношения к желанию повыделываться напоказ.

– Врезать бы гаду как следует, – посоветовал кто-то.

– А не сдохнет?

– Ну и сдохнет – жалко, что ли?

– Благодарю тебя, священный Монолит, за то, что раскрыл мне, слуге своему, козни врагов наших. Озари сиянием мою душу, я же отдам жизнь за исполнение воли твоей… Дай братьям моим отомстить за меня… – внезапно пробормотал пленный.

– Молится он, что ли?

– Ага. Камню молится. Или куче мусора. Правильный он весь из себя. Сиянием сильно озаренный… аж от задницы до башки.

Я не стал вмешиваться, но подумал про себя, что из затеи с допросом у людей Захарченко ничего не выйдет. Кличку «монолитовец» мог выдумать себе какую угодно, а происхождение клана «Монолит» и так не было секретом: в него странным образом попали сталкеры, которые слишком активно лезли к сердцевине Зоны. Группировка полностью организовалась только после большого выброса в августе этого года. Получилась она бойка, идейная, с плохой репутацией, зато с очень хорошей экипировкой. Выжигатель мозгов на них не действовал, радиация, видимо, тоже. Настоящих, классических зомби эти ребята использовали как рядовых боевиков и фактически вели беспощадную войну со всеми прочими кланами Зоны. Что самое любопытное – эту войну они до сих пор как минимум не проиграли.

Захарченко плюнул на траву и пошел прочь, не желая больше смотреть в сторону адепта «Монолита».

– Каких хлопцев у нас положили! Это ж лучшие… Нет больше таких сталкеров и не будет… И ради чего? Ради вот этого куска дерьма, который нам же в лицо и лыбится.

«Монолитовец» молился и улыбался.

Здоровяк Дмитро тем временем старательно и молча носил раненых и умирающих в более-менее незагаженное радиацией место. Там он их клал одного за другим на расстеленный брезент, который тут же побурел от крови. Захарченко тоже был задет осколком, но продолжал это принципиально не замечать, и рукав у него сильно набряк.

– Захарченко, ты бы на перевязку сходил…

– Отвяжись, Моро. Вон там Богдан лежит… – продолжал он. – У хлопца есть подруга на Кордоне, красивая, смелая, никто ее сюда не звал – сама приехала. Люди Валериана ее, конечно, поберегут, дальше Кордона не пустят, в Зону не поведут, о том была договоренность. Но что я ей скажу? Вон, коммуникатор Богдана валяется и даже не совсем сгорел – может, знаешь, что ей отписать?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю. «Погиб твой Богдан в бою против придурков, которые молятся каменной куче… не сказать бы чего, невежливо».

– Нам бы лучше уйти… – пробормотал Лунатик. – Пойдем отсюда, Моро. Все равно Полозова тут нет, зачем на это смотреть.

«Монолитовца» тем временем колотили вовсю, больше из мести, чем в расчете узнать что-нибудь путевое.

Кое в чем был я с Захарченко не согласен, бойцы «Монолита» мне тупыми придурками не казались. Фанатизм в них был, и немалый, – этого не отнимешь. Однако между фанатизмом и смелостью граница вообще-то размытая. Оружие у «Монолита» водилось первоклассное, комбезы – ни на какие другие не похожие, но новейшего образца, значит, стояла за ними реальная, без мистики, сила. Что за сила, откуда взялась, кто за веревочки дергал… Потолковать на эту тему с «монолитовцем» мне очень хотелось, но он, возможно, и сам ничего не знал.

– Пошли, Моро.

Лунатик почти сорвался, он все тянул и тянул меня за рукав. Показалось даже, что парень испуган, хотя причину я тогда не понял.

– Вот союзнички, мать их, – снова возмущался в стороне Захарченко. – Ни «Долга», ни «Свободы» так и не видать… Думал, выбирать придется, а хрен – выбирать-то и не из кого…

Захарченко был прав. Харт со своими людьми не пришел, его опоздание нечем было объяснить, кроме нежелания ввязываться в чужие для него дела…

– Я на блокпосту Харта компас свой позабыл, – смущенно признался Лунатик. – Хороший, лучше твоего.

– Артефакт, что ли?

– Нет, обычный компас, но без него ведь тоже нельзя. Не ругайся, Моро, но возвращаться придется…

Компас был предлогом, по какой-то причине Лунатик стремился уйти подальше от отряда Захарченко, точно так же, как несколько часов назад стремился в этот отряд попасть. С моей точки зрения, он в отличие от всех нас жалел «монолитовца», но, возможно, были и другие причины.

– Ладно, пошли.

…Мы двигались обратно, на запад, в сторону блокпоста «Свободы». Небо поменяло все оттенки от алого до темно-лилового, а потом угасло. Собаки опять выли вдалеке, но к нам не лезли, наверное, затравили на ужин парочку плотей.

– Ты много знаешь про «Монолит»?

– Ну, примерно то же самое, что и другие… – ответил я Лунатику. – Люди, повернутые на мистике, есть везде. В Зоне они были тоже, играли в какие-то свои игры, ну и заигрались. Когда в августе шарахнуло, они все разом снялись и ушли за выжигатель мозгов. Коммуникаторы у них, что интересно, при этом отключились. Впрочем, при высоком радиационном фоне электроника просто горит. А что?

– Ничего. Просто интересно, что их вдруг позвало. А ты где был во время большого выброса?

– Там же, где другие ребята, – в казарме на «Агропроме».

– Почувствовал что-нибудь странное?

– А что я мог почувствовать? Колбасило гораздо сильнее, чем всегда. А так больше ничего.

– Ясно… – задумчиво протянул Лунатик.

Возле блокпоста «Свободы» по-прежнему горел костер. Только теперь, в темноте, он выглядел очень ярким. «Свободовца» с гитарой возле него не оказалось. Я немного опасался, что сгоряча и в темноте нас могут встретить пулями, поэтому подал голос издали:

– Нейтралы идут!

В ответ промолчали.

Когда мы подошли вплотную, костер продолжал гореть, медленно угасая и превращаясь в круг раскаленных углей, запас топлива, аккуратно нарубленных сухих веток, лежал неподалеку.

– Эй, ребята, есть тут кто?

Кусок колбасы до сих пор оставался на расстеленной старой газете. Он был розовый и свежий, надрезанный с краю. Распахнутая дверь вагончика покачивалась на ночном сквозняке. Внутри вагончика, на железной койке, на той самой, на которой я валялся, пережидая выброс, кто-то бросил пустую коробку из-под антибиотиков. Больше с нашего прошлого посещения не изменилось ничего.

– Держи ствол наготове.

Мы двигались предельно осторожно, прикрывая друг друга. Блокпост находился в полном порядке, нигде ни следов борьбы, ни капли крови. Ноутбук Харта на расстеленном брезенте работал, демонстрируя заставку из абстрактных линий. Сигарета, брошенная в песок, еще не догорела и тлела оранжевой точкой. На брезенте сохранилось углубление, примерно соответствующее контуру лежащего человека. Лезть еще дальше, в извилистый проход между штабелями бетона, мне не хотелось – там стояла тьма кромешная.

– Пошли назад, Моро, – вдруг сдавленно прошептал Лунатик. – Быстро…

– Проверить бы надо… Мало ли… Опять же, ты компас там мог уронить.

– Моро… Не надо проверять… Черт с ним, с компасом.

Он теснил меня назад, отчасти прикрывая собой и держа АКМ наизготовку.

– Ты чего?

– Ничего.

– Мандражишь, что ли?

– Да.

– Где все?

– Нигде.

– Что это было?

– He надо про это говорить.

Мы пятились, тишина стояла мертвая, не свистел ветер, не лаяли даже псы.

– Прикрой, я ноутбук Харта подберу. Правда, если он догадается, кто взял, – башку мне при встрече оторвет.

– Нету больше Харта, Моро. Не вернется он, и не будет встречи.

Я и сам уже все понимал, но ноутбук поднял.

Мы так и ушли, отступая за пределы мутного круга света, создаваемого умирающим костром.

Глава 12
Поиски

Октябрь 2001 года, Зона, территория военной базы.

Мутант, как это обычно бывает, вывернулся ниоткуда. Точнее, определенные признаки его скорого появления имелись – я заметил, что в темноте, на расстоянии нескольких шагов от меня, без видимой опоры болтаются в воздухе светящиеся глаза. Потом глаза «обросли» темным силуэтом, и на нас, размахивая когтистыми руками, попер голый мужик, весь в рыжеватой короткой шерсти и с вытаращенными буркалами. Это был любимый персонаж сталкерских анекдотов – кровосос. Если бы не щупальца вокруг рта, он смахивал бы на сбежавшего из лечебницы психа, однако смешного в происходящем оказалось мало, поскольку кровосос был голоден, на ужин наметил меня и уже заходил сзади.

Внезапно он исчез, будто растворился в воздухе, а через секунду вцепился, щупальца ткнулись в закрытый (по счастью) шлем «Севы» со стороны затылка, а по стеклу возле моего лица, но с наружной стороны, потели струйки слюны, смешанные с парализующими выделениями желез. Я пытался оттолкнуть монстра, а он все пытался высосать из шлема несуществующую кровь.

– Вот ведь гад такой… – растерянно сказал Лунатик.

Стрелять он не мог, опасаясь меня же и задеть, поэтому несколько раз ударил ножом, метя в межпозвонковые диски. Кровосос не впечатлился, а просто отмахнулся лапой, сбил Лунатика с ног, но меня не выпустил. Дергайся – не дергайся, а, схватив жертву, кровосос уже не отвяжется, пока ее не убьет, и отогнать его невозможно. «Севу» он все равно бы прокусил в конце концов, поэтому я развернул дробовик через собственное плечо, выстрелил и попал удачно – в шею и верхнюю часть груди чудища.

Даже умирающий кровосос выпускал меня очень неохотно. Он упал. Из пробитого жилистого тела активно вытекала жидкость неясной природы. Чудище, утробно простонав, уже сдохло, а Лунатик до сих пор лежал на земле и едва поднялся, когда я ему помог.

– Вот ведь гад, врезал мне прямо под ложечку, так что чуть не стошнило, да еще и комбез порвал. Не нравятся мне кровососы, глаза у них жуткие.

– А кому такое нравится?

Я попытался почистить шлем, но он не чистился.

– Вроде других таких больше не видно.

– Хотелось бы верить.

Остаток ночи следовало потратить на поиск снаряжения для Лунатика. Его комбез, и без того ветхий, за последние сутки превратился в ни с чем не сообразную рвань.

Военная база находилась на юге, то есть в противоположной стороне от Лиманска, на развилке нам попался еще один блокпост, довольно многолюдный, плохо обустроенный и только недавно занятый людьми Захарченко.

– Новости есть? – поинтересовался худой парень в трофейном камуфляже.

– Лагерь Харта пустой стоит.

– Даже так… – Он заметно помрачнел, но не особенно удивился. – Здесь такое иногда бывает. На час отошел от лагеря, вернулся – нет никого, только костер догорает. Ни тел, ни следов, ни крови – чисто, будто бы сами перебрались в другое место, только вещи зачем-то бросили.

А поконкретнее что-нибудь знаешь?

Сталкер дернул плечом и напоказ отвернулся, говорить об исчезновениях он почему-то не хотел, и я от человека отстал.

– Если к казармам идете, поаккуратнее там… – все же посоветовал он. – Рассвета лучше дождитесь. Хотя чего ждать? Светает уже… В общем, зомби там замечены, причем не «монолитовские» они, а какой-то другой породы.

Я сказал парню «спасибо», после чего мы с Лунатиком свернули на дорогу к базе, выложенную крупными плитами. То здесь, то там на обочинах застыли навсегда брошенные машины, были среди них и легковушки образца 80-х и даже заржавевший БТР. Плац, казармы и подсобные постройки ограждал от посторонних отлично сохранившийся кирпичный забор с вышками и воротами, однако ворота эти сейчас стояли распахнутыми настежь. Неподалеку лежали трупы в армейских комбезах, над телами, сгрудившись, ворчали слепые псы. Лунатик выпустил по собакам очередь, мутанты отступили, но не сбежали, а продолжали кружиться неподалеку, то ли поджидая нашего ухода, то ли собираясь напасть.

– Надо казармы проверить и склад.

– Вон там, на плацу… Красавцы, нечего сказать…

Худой сталкер не соврал, по плацу и в самом деле шагали зомби, десяток, может быть, чуть больше. Они еще сохранили остаточные воспоминания солдат, поэтому, несмотря на открытые ворота, не пытались выбраться за территорию базы, вместо этого двигались хаотически, характерно, на мутантский манер, косолапя. Мы, стараясь не показываться, двинулись вдоль забора, с его внутренней стороны.

– Снимешь зомби из снайперки? – шепотом спросил я Лунатика.

Он только молча кивнул и начал осторожно, стараясь не греметь ботинками, подниматься на ближнюю вышку. Лестница шла вокруг этой вышки спиралью, а на самом верху упиралась в крытую площадку.

Я на самый верх не полез, а остался прикрывать напарника на втором ярусе.

Винтовка Лунатика выстрелила бесшумно и без вспышки. Когда первый зомби упал, остальные не обратили на это особого внимания. До их угасающего создания перемена обстановки доходила очень туго. Зомби вообще умирают медленно, первый мутант еще шевелился на асфальте, когда от выстрела свалился второй.

Вот в этот момент все изменилось, зомби, тяжело стуча ботинками, бросились к вышке, намереваясь добраться до Лунатика раньше, чем он развернется с громоздкой снайперкой и перестреляет их по одному. Пока враги бежали, Лунатик уложил еще троих. Оставшиеся пятеро разделились. Двое заняли позиции внизу и попытались огнем помешать Лунатику высунуться, еще трое рванули по винтовой лестнице вверх и для него попали в «мертвую зону». Меня встретить на втором ярусе мутанты не ожидали, поэтому первого я сшиб из дробовика. Двое выживших отступили вниз по лестнице и засели за большим ящиком. Чем он был наполнен, не знаю, но чем-то тяжелым, потому что пули его не брали. Два других зомби, занявших позиции на плацу, мгновенно перенесли огонь с Лунатика на меня. Пули свистели совсем рядом и звякали об арматуру ограждения, но мой напарник получил несколько секунд форы и успел уложить самого назойливого из этих из стрелков. Выживший зомби снова перенес огонь на Лунатика, но тот уже пригнулся, зато высунулся и начал стрелять я. Перестрелка в том же духе продолжалась какое-то время, нас выручала неспособность зомби долго координировать свои действия. Самый последний раненый зомби продолжал давить на спусковой крючок, не замечая, что кончились патроны, не замечая даже свой развороченный живот. Этот мутант оказался везучим и едва не убил меня, попав из пистолета в верхний край бронежилета «Севы». Его это не спасло, но мне показало, что слишком надеяться на глупость противника не стоит, даже если основания для этого имеются. Раненого мутанта я добил, на этом зачистка и закончилась, хотя зомби-одиночки еще могли бродить где-нибудь внутри зданий.

– Ты цел? – крикнул сверху Лунатик.

– Да.

– Я спускаюсь.

Спускался он слишком медленно, а когда наконец появился, я увидел, что Лунатик ранен. Он был с непокрытой головой, сломанный шлем «Свободы» выбросил сразу после обороны Барьера, теперь след от пули проходил через висок над ухом. Был задет череп или нет, я не понял, но кровило сильно. Кровь стекала по левому уху и щеке, делая Лунатика не похожим на себя и превращая его лицо в асимметричную маску.

– Зацепили немного, мелочи.

– Обработать нужно, – настаивал я.

– Сейчас само присохнет.

Оно, конечно, не «присыхало», но трогать эту рану руками я не решился – антисептиков не осталось, кроме водки, к тому же мы оба были грязные как черти – в ошметках зомби, в радиоактивной пыли, а я перед этим извозился в слюне кровососа.

– Давай сюда рюкзак.

Я обшарил оба рюкзака, но из антибиотиков нашел одну-единственную ампулу с наполовину стертой неразборчивой маркировкой.

– Вот ведь, зараза хренова. Пошли в казарму.

Была вероятность, что медицинские запасы базы сохранились. По крайней мере зомбированным военным лекарства точно не нужны, а сталкеры до сих пор держались возле Барьера.

Ночной ветер посвистывал и гонял мусор на плацу. Луна светила очень ярко, озаряя странную смесь порядка и запустения и заставляя вышки отбрасывать длинные тени.

Лунатик шел все медленнее. Правая сторона его лица, не покрытая кровью, казалась мертвенно-бледной. Я опасался, что он свалится и не дойдет, поэтому, не тратя времени, потащил своего напарника прямо через плац к центральному входу.

Уцелей где-нибудь недобитый зомби, мы бы сделались для него неплохой мишенью, но мутанты то ли полегли все, то ли разбрелись в поисках других врагов.

Здание казармы когда-то построили из красного кирпича. Теперь на уровне второго этажа прямо в стене фасада зияла приличных размеров дыра. Кто ее, когда и при каких обстоятельствах проломил, сложно было догадаться, во всяком случае, кирпичи обвалились наружу, а не внутрь, и пробоина не являлась результатом обстрела. В остальном это здание сохранилось неплохо, хотя некоторые другие постройки представляли собой руины.

Внутри казармы горел свет, наверное, генератор находился в подвале. Целые и даже будто бы новые лампы странно контрастировали с обшарпанными стенами, изуродованными и изогнутыми перилами лестниц. Вся обстановка, включая пол, стены, остатки мебели, немного «фонила».

– Держишься?

– Держусь… – пробормотал Лунатик.

Он шатался, поэтому я нес и его винтовку, и свои стволы, иначе бы он уронил оружие на пол, но я не мог нести еще и человека. Я не знал, как ему помочь без аптечки, поэтому завел в первую попавшуюся комнату и уложил на металлическую голую койку. Кроме этой койки, в комнате (крашенной когда-то синей масляной краской) обнаружился порожний ящик из-под патронов.

– Жди меня здесь.

– Ладно. Ствол только оставь.

Я положил возле Лунатика его винтовку, после чего обыскал комнаты на первом этаже. В основном они стояли пустыми, но в одном из металлических шкафов нашелся очень хороший, модернизированный бронекостюм «Булат», он бы подошел Лунатику, но Лунатик был совсем никакой. Когда я вернулся, притащив комбез, на полу под койкой уже скопилась лужица подсыхающей крови.

– Что-то не останавливается, – сказал он смущенно, как будто провинился в чем-нибудь.

Надо было искать медикаменты, хотя бы все тут пришлось перевернуть, но переворачивать-то оказалось особенно нечего – вещи с первого этажа почти все вынесли, только возле лестницы я нашел высокий алюминиевый контейнер для жидкости, герметично закрытый. Из вполне понятной предосторожности контейнер открывать не следовало. На втором этаже сквозило через дыру в стене. Свет тут тоже горел, за проемом выбитой двери внезапно обнаружился огромный и совершенно целый бильярдный стол. Шары и кии исчезли, но зеленая обивка выглядела чистой и почти новой, хотя бильярд тут стоял наверняка еще с восемьдесят шестого года. В комнате был даже пестрый ковер. Почти такой же ковер лежал в кабинете Крылова…

Ковер и бильярд вызывали ложное чувство безопасности, я поддался ему и чуть на этом не погорел. Лязгнул металл. Пистолетная пуля, просвистев рядом, вошла в остатки искореженного деревянного косяка.

– Кровосос, сука… – раздался из-за угла хриплый голос. – Давай, приходи, жри…

– Не нужен ты кровососам, они дураков не едят, – отозвался я, не высовываясь из-за стола.

– Человек, что ли? – неуверенно спросил все тот же хриплый голос.

– Человек.

– Ну, тогда ладно…

Он больше не разговаривал, только тяжело дышал.

– Ствол брось, тогда поговорим, – предложил я.

– Я те брошу… – мрачно отозвался он. – Знаем мы вас, мародеров, сталкеров, шпану. Я ствол брошу, ты меня сразу добьешь.

– Военный, что ли?

– Капитан Бурцев.

– Меня зовут Моро. Ствол можешь не бросать, но опусти и выходи так, чтобы я тебя видел.

– А зачем мне выходить? – задумчиво поинтересовался капитан, и я понял, что человек явно не в себе.

– Так и будешь сидеть в углу?

– Ага, буду. Я тут последний. Жду, пока подкрепление не подтянется.

– Я от самой Свалки шел, ни одного вашего отряда не встретил. Никто сюда не придет. Ну, может, разве что и впрямь твои бывшие кореша, а ныне зомби, заявятся.

– Вот зомби-то едва ли, – засмеялся Бурцев. – Слышал, как вы их на плацу и возле вышек положили. Хотел после вам в дыру гранату кинуть, но передумал… Наверное, зря.

– А теперь что, снова решил повоевать?

– Нет, я тебя за зомби принял. Вижу я плохо в темноте.

По спине между лопатками у меня пробежал холодок. Бильярдная, как и большинство комнат, освещалась довольно яркой галогенной лампой.

– Эй, капитан… Ты что, слепой, что ли?

– А ты догадливый, сука… Я думал, что раз ночь, значит, темно.

– Откуда знаешь, что ночь?

– По ночам тут собаки воют…

Бурцев был слеп и более-менее неопасен. Я не пытался его разоружить, просто попятился в сторону коридора и осторожно вышел.

– Если медикаменты ищешь, то они в последней комнате направо, – заорал Бурцев мне вслед.

Видимо, потеряв зрение, он приобрел интуицию и способность ориентироваться по звуку. В указанной им комнате могло оказаться что угодно, в том числе и ловушка, но я все равно туда пошел.

Это была небольшая запущенная клетушка с хирургическим столом в давно засохшей крови, с неработающим стерилизатором и несколькими медицинскими шкафами. Стеклянные дверцы шкафов не открывались без ключа, я их попросту разбил, а потом взял несколько стандартных армейских аптечек, перевязочный материал, одноразовые шприцы, коробку с большими ампулами и несколько других коробок – поменьше.

– Если нужна вода – она в подвале только из крана течет! – снова мне вслед заорал Бурцев.

Вода была сомнительной, но выбора не оставалось, и я набрал ее в единственную подходящую посуду – в алюминиевое ведро из разоренного буфета.

Когда я вернулся к Лунатику, он уже не лежал, а сидел и выглядел не таким усталым, я вымыл руки и обработал ему голову, соединив края раны скобками, сделал перевязку и закатил пару уколов. Все это вместе должно было предотвратить заражение, но использованный мною транквилизатор неизбежно вызывал сонливость. Спать в зараженном месте не следовало, но и уходить было некуда – разве что в такой же радиоактивный поселок, к тому же наполненный собаками и кровососами. Подумав, я просто заставил напарника надеть броню «Берилл», а сам положил в карман «медузу». – Шум был… Кто там наверху?

– Слепой армейский псих.

Услышав такой ответ, Лунатик почему-то успокоился, наверное, опасался другого.

– Спать хочется, но ведь нельзя, – вяло пробормотал он и отключился.

Я обошел здание и запер и завалил мебелью потяжелее все внешние входы-выходы. Отбить в одиночку атаку многих мутантов я бы не смог, но в запертые двери они ломились редко.

– Э-э-э! – донесся приглушенный крик Бурцева со второго этажа. – Бу-бу-у…

Слов я не разобрал, поэтому поднялся узнать, чего он хочет.

– Ствол убран, подходи, поговорить хочу.

Армеец выбрался из своего угла в бильярдной и теперь сидел на одном из уцелевших стульев. Я рассмотрел его как следует. Человек давно не брился и сильно оброс, выглядел похудевшим и осунувшимся. Глаза у капитана были совершенно нормальные на первый взгляд, только слишком неподвижные. Носил Бурцев форменный армейский «Берилл» с отстегнутым шлемом.