Текст книги "Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит"

Автор книги: Елена Булганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

При ярком свете даже дышать стало легче, и сердце перестало прыгать как сумасшедшее. В единственной комнате ничего не изменилось. Она выглядела пустой. Но кто-то все-таки здесь бывал: я сразу заметил две тарелки на столе – одну с печеньем, другую с орешками. Занавеска над кроватью была задернута. Я подошел и заглянул за нее. И едва не рухнул на пол от потрясения.

Там была Иола.

Она спала на кровати, свернувшись калачиком и засунув ладонь под щеку. Было так странно видеть ее не во сне, что мне показалось, будто я точно сошел с ума. Даже пришлось вернуться к столу и немного посидеть на табуретке. Через пять минут я собрался с духом и снова отправился к кровати.

Я никогда не видел Иолу спящей. Хотя много раз видел, как она притворяется, будто спит. Но сейчас лицо у нее было совсем другое – спокойное, что ли. Она даже показалась мне очень красивой. Наверное, потому, что раньше я всегда видел ее злой, или раздраженной, или плачущей. А сейчас она не злилась и не страдала, просто спала.

Стоп, а ведь она сейчас тоже видит меня! Я нерешительно застыл над спящей девочкой, не зная, что делать. Заговорить – глупо, я все равно ее не услышу.

Вдруг занавеска рывком ушла в сторону, а я чуть не вылетел в окно от мощнейшего удара по шее. Перед глазами замелькали разноцветные звезды, в рот словно жидкое железо влили. Странно, что я не отключился, а сумел почти сразу сесть и открыть глаза. Надо мной возвышался взбешенный Иван.

Никогда я не видел его таким. Мой друг как будто меня не узнавал. К счастью, это продолжалось недолго, всего-то пару секунд. Потом Разин вроде как пришел в себя, шагнул вперед и протянул мне руку. Но я встал и без его помощи. Только на всякий случай прислонился к стенке – вдруг после такого удара сознание потеряю.

– Ты что творишь? – спросил я Ивана и заодно проверил языком зубы – все ли на месте.

– Слушай, брат, извини, – сказал Ванька без особого сожаления в голосе. – Я, это, не узнал, думал, чужой кто залез. Дверь-то не закрыл, в поселок за хлебом гонял. Не очень я тебя?

Я пожал плечами:

– Наверно, выживу. Ванька, объясни мне, откуда здесь взялась Иола? И почему ты ничего не сказал мне об этом?!

Иван насупился, сунул руки в карманы джинсов.

– Ну, откуда взялась… Ясное дело, я ее сюда притащил. А что мне оставалось делать?

– Да где ж ты ее нашел?

Ванька повздыхал и сел на табуретку, свесив руки едва ли не до пола.

– Ну, это было в ту ночь, когда ты загремел в больницу. Я пожрать захотел, поперся на кухню. А свет включать не стал, а то б родители хай подняли. Слышу, машина взревела, увидел в окно, как кто-то ломанулся в ваш подъезд. Ну, стал наблюдать. Через пару минут выскакивает твой отец, тащит тебя на руках. Я сразу понял, что дело плохо. Хотел сразу нестись к вам, да родаки в своей комнате зашевелились. Я переждал маленько, потом выбрался из квартиры и побежал в ваш подъезд. Ну, подымаюсь по лестнице и вижу такой прикол: на вашем коврике сидит какая-то девчонка. Одежда вся грязная, руки вообще черные, волосы дыбом. И смотрит так странно, будто вот-вот отключится.

Ну, я сразу усек, что она обдолбанная. Обошел и стал звонить в вашу дверь. Звонил, пока у меня палец не начал отваливаться. И вдруг, прикинь, девка поднимает голову и говорит:

«Там никого нет. Я тоже долго звонила».

Ну, делать нечего, пошел назад. И вдруг эта девчонка мне в спину говорит:

«Ваня, пожалуйста, помоги мне!»

Тут я просто офигел. Вернулся назад и спрашиваю:

«Эй, откуда меня знаешь?»

А она типа в ответ:

«Мне про тебя рассказывал Алеша. Он мой друг. Я пришла к нему, но в квартире никого нет. И теперь не знаю, что мне делать».

«Назад пойти не судьба?» – спрашиваю. Во, думаю, нормально, в гости она пришла посреди ночи!

«Не судьба, – говорит. – Откуда я ушла – туда ни за что не вернусь. Алеша обещал мне помочь, но куда-то пропал. А мне нельзя тут оставаться».

«Ну, и чего?» – спрашиваю в натуре.

И вдруг она мне выдает:

«Пожалуйста, отведи меня в тот дом, где прятался Алеша. Это всего на несколько дней, не бойся».

Я снова офигел. Стою и понять не могу, зачем ты какой-то девчонке все рассказывал и почему я о ней даже не слышал. Но бросить ее на коврике вроде западло. Спросил на всякий случай:

«Что ты приняла? Может, скорую вызвать, и все дела? А то помрешь, а потом отвечай за тебя».

Тут она прямо заорала на меня:

«Да ничего я не принимала! Слушай, или помоги мне, или вали отсюда!»

«Ладно, – говорю, – так бы сразу и сказала, только не ори на весь дом. Вставай и шуруй за мной».

Спускаемся, а она типа говорит:

«Слушай, Иван, я могу в любой момент отключиться. Если я вдруг упаду, не пытайся меня приводить в чувство и не звони в скорую. Просто отнеси в дом своего дедушки. Силы ведь у тебя хватит? А потом я все тебе объясню».

Ну, пошли мы в сторону переезда. Сначала она нормально шла, только все таращилась по сторонам. А когда уже к домику подходили, вдруг упала, ну, как в кино, будто ее подстрелили. Я, понятно, бросился к ней, стал трясти, потом вспомнил, чего она говорила. Взвалил на плечо и принес в дом. Свалил на кровать, сам сижу и думаю, что теперь делать. Понял уже, что поступил, как идиот. А если она умрет в дедовом доме, мне что ее, в лесу прятать? Так просидел до утра. А потом она проснулась.

Ванька замолчал, покосился в сторону кровати. И вдруг спросил:

– Слушай, а она нас видит, верно?

– Видит, ага, – кивнул я торопливо. – Что дальше-то было?

– Ну, дальше она мне все рассказала, – сказал Разин.

– И ты поверил?!

– Сначала решил, что ей вообще крышу сорвало. Но, прикинь, она такие вещи о нас знает! Зачем бы ты стал какой-то девчонке об этом рассказывать, даже если запал на нее? Но я все равно малость сомневался. А потом ты мне тютелька в тютельку ту же историю рассказал. А когда Иолка проснулась вечером, она мне расписала, как я тебя навещал. Попробуй тут не поверить!

– Слушай, Вань, – медленно проговорил я. – Почему же ты мне не сказал, что Иола в этом доме?

Иван заметно поскучнел:

– Ну, чего говорить? Тебя все равно из квартиры не выпускали. А потом, этот ваш дурацкий план… я ведь сказал, что он мне не нравится! Только пропадете оба зазря.

– А что ты вообще думал с ней делать? Всю оставшуюся жизнь в этом домике держать?

– Не, всю жизнь не выйдет, – вздохнул Иван. – Сеструха уже что-то заподозрила, вот-вот стукнет родителям. Или сама припрется. Конечно, я собирался тебе сказать…

– И что тебе помешало?

– Ничего ты не понимаешь! – вдруг накинулся на меня Иван. – Она тут впервые гулять начала, по лесу, ясно? Хоть и ночью, но все равно… «Сидишник» я ей притащил, у соседа взял, она теперь по ночам фильмы смотрит. А так она снова в больницу загремит, и все дела!

Тут я просто дар речи потерял! И это говорит мой друг Ванька, который девчонок на дух не переносит? Уж не запал ли он сам на Иолу?

– Чего таращишься? – разозлился еще больше и слегка покраснел под моим взглядом Иван. – Хочешь чего сказать – говори, а за гляделки, сам знаешь…

– Просто понять не могу, – ответил я скромно. – Обычно ты с девчонками не церемонишься…

– Ну и чего! – так и взвился Разин. – Между прочим, Иолка вообще ни на каких девчонок не похожа. Ты хоть сечешь, каково ей было идти впервые в жизни по улице, когда ты мог в любой момент проснуться? А потом, когда твои предки тебя обнаружили и начали будить, она несколько раз отключалась прямо на дороге. Просто повезло, что какой-нибудь сволочи не попалась на глаза. Потом пришла к вам… А там никого. Врубаешься?

– Врубаюсь, – вздохнул я и поежился.

– Во, а ты говоришь – девчонка! Да разве ее можно сравнить, ну хоть с Таськой?

– А кстати, ты в курсе, что она пыталась натравить на твою сестру двух конченых психов? – не удержался я от ехидного вопроса.

– Да в курсе, – отмахнулся Иван. – Но передумала же, верно? Знаешь, если бы у меня такая житуха была, как у нее, я бы вообще давно в зверя превратился. А Иолка ничего, добрая. Она и за тебя переживает.

– Серьезно? – удивился я. – По-моему, она меня ненавидит.

Мне показалось, эта мысль Ивану понравилась: он даже скривил рот в подобии улыбки. Потом вздохнул и сказал:

– Да не, переживает, это точно. Говорит, нужно обязательно все рассказать твоим родителям, чтобы ты не загремел в больницу. А я ей говорю, что взрослые никогда в эту тему не въедут, точняк. Нечего и напрягаться. Слушай, я вот тут подумал: а если снять отдельную хату у каких-нибудь хануриков? Паспорт у меня есть.

– А деньги у тебя тоже есть? – спросил я.

– Ну, соображу чего-нибудь, не впервой.

Глава тринадцатая. Роковая встреча

Но тут я глянул на часы – и спина взмокла. Мать ушла за подарком два часа назад и, скорее всего, уже дома, организует мои поиски. Я попятился к двери.

– Слушай, Ванька, мне надо бежать, а то мои опять в полицию метнутся. Потом все обмозгуем. Тем более она ведь все слышала, наверняка свое мнение имеет. Давай с тобой завтра состыкуемся.

– Ладно, давай, – заторможенно произнес Разин. Я уже почти выскочил за дверь, когда он меня окликнул: – Эй, Алёха!

– Ну? – Я сунул голову обратно в сени.

– Ты во сколько сегодня спать ложишься?

– Твое какое дело? – изумился я.

– Ну, понимаешь… мне ведь надо до утра домой вернуться. А с Иолкой много чего нужно перетереть. Ты не затягивай с этим, ладно?

– Ну ты даешь! – восхитился я беспардонности друга. – Теперь будешь мне указывать, во сколько спать идти?

– Ну, сам понимаешь, такие дела, – вздохнул Иван. – Да, и это, ты таблетки свои пьешь еще?

– Приходится.

– Хорошо, – повеселел Разин. – То есть ничего не поделаешь. Я тебе завтра расскажу, о чем мы с ней толковали, ты не переживай.

– Да я и не переживаю, – ответил я, борясь с раздражением. И зачем Иван во все это лезет? Хотя, конечно, здорово, что именно он нашел Иолу, приютил ее, и я могу какое-то время не волноваться. Но теперь главное – как можно скорее добраться до дома.

Я мчался по тропинке, как лось, и через пять минут уже был почти в поселке. Оставалось только перейти раскисший, больше похожий на болото пустырь.

И тут появились они – вся чертова троица с Карловым во главе. Я даже не понял толком, откуда они взялись. Словно специально поджидали. А может, так и было: видели, как я вошел в лесок, и просчитали, что назад вернусь тем же путем.

Паша моментально заградил мне дорогу, двое его приспешников молча и профессионально заняли позиции сбоку и немного сзади. Теперь я был в тисках. И, судя по пустынному пейзажу, ждать помощи не приходилось.

– Что, нашему мальчику не удалось наложить на себя ручки? – тихим жутковатым голосом произнес Карлов. – Ну так мы поможем, нам не трудно. Мы не любим тех, кто разносит нашу любимую школу и обижает дорогих учителей.

Двое по бокам радостно заржали. Но Паша даже не улыбнулся.

– Давно я хотел пообщаться с тобой вот так, без свидетелей, – еще тише произнес он. – Повезло мне сегодня, а?

Я молча прикидывал свои шансы. На самом деле их у меня не было вовсе. Но хотелось бы знать, как далеко они готовы зайти. Впрочем, наверняка они и сами об этом пока не догадываются. Если чересчур разойдутся, то в какой-то момент, возможно, поймут, что им остается только добить меня. Тогда уж лучше пусть это случится раньше, чтобы не пришлось долго мучиться. Поверить не могу, что я так спокойно рассуждаю о возможном окончании своей жизни.

Паша не спеша послал огромный кулак мне в голову. Я интуитивно отпрянул и успел перехватить его обеими руками. В следующий миг произошло нечто невероятное.

Тело Карлова порхнуло над моей головой, я едва успел пригнуться. А затем раздался дикий вой. Паша рухнул на своего приятеля, и оба распластались в грязи. Третий отскочил на пару шагов и смотрел на все такими же сумасшедшими глазами, как и я. Через пару мгновений Паша поднял голову и проскулил:

– Руку… пусти…

Только тут я понял, что все еще сжимаю ладонями его кулачище. Я разжал их, и рука под неестественным углом упала на траву. Карлов снова завыл. Его приятель стоял, опустив руки, и таращил глаза.

– Что стоишь, дубина? – сказал я ему. – Скорую вызывай.

Не уверен, что он меня понял: у меня зуб на зуб не попадал и губы были словно в заморозке. Но, кажется, полез за телефоном. А я решил, что мне больше незачем здесь оставаться. Кому надо – найдут, и очень скоро.

В квартире я все-таки оказался раньше матери. И сразу схватился за наконец возвращенный мне телефон.

Ванька ответил почти сразу.

– Ты где? – спросил я. Если он ушел из дедова дома, то по пути вполне мог видеть кое-что интересное.

– Все там же торчу, – сонным голосом отозвался мой друг. – А что случилось-то?

– Когда я возвращался, то на пустыре перед поселком встретил Пашу Карлова и компанию, – сказал я.

– Ну, и чего?

– Я его взгрел, – сказал я, словно со стороны вслушиваясь в собственные слова. – Кажется, сломал ему руку.

Ванька хмыкнул в трубку:

– И чего? Я бы тоже его взгрел. Давно парнюга нарывается…

И тут до него дошло. И он заорал так, что я едва не выронил трубку:

– Ты сломал Пашке руку?! А братва?! Что они делали?!

– Ничего.

– Как ничего?! Ты прикалываешься, что ли? Они же вечно, сявки, всей кодлой набрасываются!

– Они не успели, – скромно прояснил я ситуацию. – А потом уже не до того было. Ну, в «скорую» звонить, туда-сюда.

Иван сосредоточенно дышал в трубку, потом спросил:

– А ты не гонишь?

– Вань, да я и сам ничего не понимаю! Я ведь только за руку его схватил, ну, может, дернул чуточку на себя, а он…

– Что?!

– Ну, он пролетел над моей головой.

– Блин! – потрясенно выдохнул Разин. – Слушай, что тебе там за таблетки дают? Спиши названия.

Мама появилась через пять минут после моего прихода, веселая, с двумя раздутыми пакетами в руках. Заглянула в мою комнату и удивилась:

– Что, Тася ушла?

Я хмыкнул: неужели мать думала, что та станет сидеть со мной два часа. Делать Тасе больше нечего…

Мама так повеселела и развеялась в городе, что не заметила мои размокшие ботинки, которые я и прятать особо не стал. Она сразу убежала на кухню заканчивать готовку.

Потом пришли Кирка, отец, и мы все сели за стол. Я считал мгновения спокойной жизни, которые нам еще оставались. Ровно в половине восьмого в дверь позвонили.

Мама бодрым шагом вышла в прихожую, и скоро я услышал ее взволнованный голос:

– Нет, что вы, это какая-то ошибка. Наш сын весь день был дома, понимаете, он только на днях вышел из больницы…

Отец отложил куриную ногу и тоже рванул в коридор. Кирка закатила глаза:

– Даже боязно спрашивать: младший братик опять что-то натворил?

– Да, чуть не оторвал руку Пашуне Карлову, – ответил я. – Знаешь такого?

– Малолетнего бандита из твоего класса? – выкатила на меня глаза Кира. – Уточни, пожалуйста, что ты с ним сделал?

Но я отмахнулся и сам пошел в прихожую. Все равно, как говорит отец, перед смертью не надышишься.

Там стоял пожилой полицейский, а рядом с ним – молодая женщина с блокнотом в руках. Напротив них плечом к плечу выстроились мать с отцом. Услышав мои шаги, мама обернулась и спросила напряженным голосом:

– Алеша, скажи, пожалуйста, ты выходил сегодня из дома?

– Да, мам, – вздохнул я. – Я совсем ненадолго. Просто у меня были дела в поселке за переездом…

Но мама уже меня не слушала. Она повернулась к полицейским и горячо заговорила:

– Хорошо, но это ничего не значит! Как вы описываете травмы этого мальчика, то, скорее, он попал под электричку, чем подрался с моим сыном. Алеша – абсолютно домашний мальчик…

– Мама! – заорал я. – Я действительно дрался с Карловым, все правильно!

Тут уж родителям ничего не оставалось, как посторониться и предложить «гостям» пройти в гостиную. Я долго разговаривал сначала с полицейским, потом с женщиной, которая мои ответы записывала в блокнот. Не очень хорошо помню, о чем меня спрашивали и что я отвечал, потому что все время думал о том, заберут меня в тюрьму сразу или нет. Не забрали, но попросили родителей подписать какие-то бумажки.

После их ухода я думал, что отец с мамой сразу накинутся на меня. Но мне лишь предложили побыть в своей комнате. Я сел к столу, взял какую-то книжку, а сам все прислушивался к происходящему в квартире. Слышал, как мама кому-то звонила. Сначала ее голос звучал мягко и виновато, потом она заговорила резче, а в конце уже просто чеканила слова. Я догадался, что она говорила с Пашиными родителями. Затем отец с матерью что-то обсуждали между собой, кажется вполне мирно. А потом кто-то осторожно приоткрыл дверь моей комнаты.

Я оглянулся: в дверях стоял отец, смотрел на меня внимательно и как будто удивленно. Затем спросил:

– Поговорим?

– Конечно, – вздохнул я.

Отец присел на мою кровать, а я развернулся на стуле. Странно, но лицо отца не предвещало головомойку. Он рассматривал меня… с любопытством, что ли. Потом задал вопрос:

– Сам-то понял, что произошло?

– Нет, – ответил я как на духу. – Понимаешь, пап, когда я их увидел, то подумал: все, конец. Они же знаешь какие… в общем, законченные бандиты. Даже сопротивляться не собирался. Я просто схватил Пашу за руку, чтобы он не разбил мне лицо, и немного подался назад. А он вдруг… ну, вроде как взлетел в воздух.

– Интересно, – медленно проговорил отец. – Скажи, сынок, может, я что-то упустил: ты не ходил в последнее время куда-нибудь… ну, карате, самбо, борьба?

– Полицейский тоже об этом спрашивал, – припомнил я. – Нет, сам знаешь, мне в последнее время было не до секций.

– Ну да, точно, – легко согласился отец. – А вот этот твой большой друг…

– Иван?

– Ну да. Не показывал тебе какие-нибудь приемчики?

– Нет, – сказал я. – Ванька и сам хочет знать, как я справился с Карловым. Думает даже, что это из-за таблеток.

Отец нетерпеливо махнул рукой:

– Да чушь! А сам что думаешь?

– Не знаю. Наверно, я очень сильно испугался.

– Выброс адреналина? – уточнил отец. – Интересно… Вообще-то я читал, как в таком состоянии через стены перепрыгивают и машины поднимают. Похоже, в данном случае это единственная удобоваримая теория.

Тут я собрался с духом и спросил:

– Папа, как ты думаешь: меня посадят в тюрьму?

Отец похлопал меня по плечу:

– Да брось, никто тебя не посадит. Конечно, придется оплатить все расходы, операцию, лечение и прочее. Там очень сложный перелом, в трех местах. Руку как будто пару раз перекрутили, знаешь, как белье выжимают? Все связки порваны. Хорошо хоть, эти уроды не отрицают, что собирались наброситься на тебя всем скопом. А значит, это была самооборона.

Я только вздохнул. Отец встал и опустил руки мне на плечо. И сказал:

– Знаешь, хорошо, что ты смог за себя постоять. По мне лучше любые деньги потратить на лечение этого бандита, чем… инвалидом стал бы ты.

И пошел к двери.

Я вдруг почувствовал себя совершенно довольным и обессиленным. И решил сделать Ваньке приятное – лечь пораньше спать.

Иван примчался ко мне на следующий день, прямо с утра. Я слышал, как он очень вежливо поздоровался с моей матерью. Потом шмыгнул в комнату. Я сразу заметил, что левую руку он как-то странно прижимает к телу. Ни слова не говоря, Разин помотал ей над столом и вытряс из рукава проржавевшую металлическую полоску.

– Что это? – спросил я.

– Возьми в руки, – распорядился Иван. – Не бойся, крепче держи. И не одной рукой, а за оба конца.

Я взял, как просил Ванька. Ладони тут же порыжели от ржавчины.

– А теперь сгибай, – коварно улыбаясь, предложил Иван.

– Зачем?!

– Делай, блин, а не спрашивай!

Наверное, я был в шоке после вчерашнего, поэтому не метнул железку в Ивана, а честно попробовал согнуть. А она была, наверно, с полсантиметра толщиной. Конечно, у меня ничего не получилось.

– Что, не идет? – спросил Разин.

Потом выхватил у меня полоску и без особых усилий превратил ее в букву «С». И заметно повеселел. Плюхнулся на стул, установил руку в позицию для армрестлинга, призывно пошевелил пальцами:

– Борнемся?

– Да отстань! – обозлился я. – Думаешь, у меня больше нет проблем, только с тобой силой меряться?

Слабая отмазка – Ванька в любом случае меня бы победил.

– Да уж, проблем у тебя – по самое не хочу! – жизнерадостно согласился мой друг. – Просто хотел кое-что проверить.

– Что?

– Ну, понимаешь, Иолка – она же видела вашу схватку, – так вот она говорит, что ты вроде как обладал невероятной силищей. Что только медведь может швырять человека типа как куклу. А в воде – акула, сечешь? Ты так этого черта киданул, будто в нем вообще не было веса. А я ей ответил, что ты, конечно, классный парень и все такое, но слабачок. Не обижаешься?

– Нет, – вздохнул я. – Слушай, а Иола не говорила: она к этому никак не причастна?

Была у меня одна сумасшедшая мыслишка: если Иола может со мной говорить, то вдруг она нашла способ как-то помочь мне на расстоянии?

– Это как это? – заволновался Иван. – Иолка сама испугалась, она ведь даже предупредить тебя не могла. Ну вот, а когда она мне это рассказала, я решил проверить: может, ты действительно силачом заделался, а мне забыл сказать? Типа качался, пока в больничке лежал?

– Ага, и стал медведем или акулой, – усмехнулся я.

– Вот я так Иолке и сказал, что сила тут вообще ни при чем! Тут что-то другое! Странно это! – подытожил Иван. – Ладно, пойду я, а то ночью совсем не спал. Все болтали с Иолкой.

Разин широко зевнул и поплелся к двери. Но вдруг замер на месте:

– Да, Алёха, совсем забыл тебя предупредить: ты теперь из дома один ни за что не выходи!

– Почему?

– Так из-за Карлова же!

– А что он мне сделает? – удивился я. – Ему теперь руку надо лечить. И друзья его вряд ли рискнут. Чего мне бояться?

– Да я не о Пашке толкую! – замахал на меня руками Иван. – Разве ты не знаешь, что у него старший брательник имеется, конченый тип? Он через улицу от нас живет, по вечерам собирает дружбанов и шарится с ними по району. Его даже менты боятся! А теперь он наверняка захочет с тобой поквитаться. Знаешь, против него, может, даже я не выстою.

Я был ошарашен. Неужели мало всего случилось со мной за последнее время, так еще и эта напасть? Ванька сочувственно сказал:

– Да, попал ты, друг. Если так все пойдет, то скоро от тебя половина города будет бегать. А от второй – ты. Но не переживай. Прорвемся!

И он удалился, оставив меня в полном отчаянии.

Неприятности не заставили себя ждать. Через пару дней после случившегося я сидел в своей комнате и пялился в учебник. Мое будущее тонуло в тумане. Уверен, родители сами не знали, что теперь со мной делать. Непонятно было, пойду ли я еще когда-нибудь в школу.

Наверное, из чувства противоречия или от скуки, но меня вдруг потянуло к учебе. Я сам разбирал новые темы и с удивлением подмечал, что мог бы неплохо учиться, даже заделаться отличником. Но теперь возможность была упущена.

Я услышал, как кто-то приоткрыл дверь в мою комнату. Должно быть, мама пришла звать на обед. Отлично, пусть видит, как я стараюсь не отстать от школы. Но вошедший молчал, и это заставило меня оглянуться. В дверях стояла Кира.

– Постучаться не судьба? – Я не рассердился, просто был сильно удивлен: сестрица почти никогда не заходила в мою комнату. Как и я в ее, что бы там она ни думала.

– Прости, – тихо произнесла Кира. Когда в последний раз сестра просила у меня прощения?

Я присмотрелся: да на ней просто лица не было! Щеки, обычно румяные, побелели, уголки рта опустились, словно Кира готовилась разрыдаться.

– Что случилось? – испугался я. – Что-то с мамой?!

– Тише! – взмолилась сестра и быстренько прикрыла за собой дверь. – Мама на кухне, она не должна слышать наш разговор.

– Какой еще разговор?

– Алешка, у меня проблемы. И между прочим, из-за тебя.

Я подавленно молчал. Наверное, в школе ее теперь дразнят. Интересно только, сестрой психа или сестрой супермена?

– Ты знаешь, что у того парня, которому ты руку почти оторвал, есть старший брат?

– Знаю, – ответил я.

– Отпетый бандит! – Кира вздрогнула и скрестила руки на груди. – Так вот, когда я сегодня пошла утром в школу, то заметила, что за мной идут трое взрослых парней. Они довели меня до самой школы. А там уж девчонки сказали, что один из них – Карлов.

– Они тебе что-нибудь сделали?! – вскрикнул я.

Кира замотала головой:

– Нет. Просто шли за мной и ржали как кони. Потом после уроков я вышла из школы и снова их увидела. Они увязались за мной сначала до бассейна, а потом до дома. И сейчас еще на скамейке сидят в нашем дворе. А у меня коленки до сих пор подкашиваются!

Я скорее подбежал к окну. На детской площадке действительно темнели какие-то здоровенные фигуры.

– Наверное, нужно сказать родителям, – предположил я. – Пусть позвонят в полицию.

– Нет, родителям говорить нельзя! – решительно возразила сестра. – Они ведь ничего мне не сделали, значит, в полиции даже слушать не станут. Мама с ума сойдет от беспокойства. А папа захочет сам с ними разобраться.

Кира даже вздрогнула от такого предположения. Да, наш отец был смелым человеком и вполне мог решить, что самолично призовет к порядку этих амбалов. Этого никак нельзя было допустить.

– Тогда я сам к ним спущусь, – произнес я не слишком уверенно. И, словно во сне, зашагал к двери. Кира вцепилась обеими руками в мое плечо:

– Алешка, не смей! Они этого и ждут, понимаешь? Это называется психическая атака.

– Но что же делать?!

У Киры снова опустились руки.

– Я не знаю. Может, прикинуться больной и как можно дольше не ходить в школу? Надоест же им торчать под домом, в конце концов!

– Слушай, а если я тебе найду провожатого? – спросил я. – Чтобы отводил тебя до школы, а потом приводил домой?

– Провожатого? – подозрительно сощурилась Кира. – Какого-нибудь восьмиклашку, что ли? Спасибо, не надо.

– Почему восьмиклашку? Он из девятого, но по возрасту еще старше…

Кира аж подпрыгнула на месте:

– Так ты про Ваньку Разина, что ли?!

– Ага…

– С ума сошел?! Я с этим типом рядом не появлюсь! Меня же в школе задразнят!

– Ну, если тебе больше по душе компания тех типов…

Я кивнул в сторону окна. Кира задумалась, и думала долго. Должно быть, просчитывала варианты. Потом выдавила сквозь зубы:

– Ладно, согласна. Только чтобы он меня встречал у дверей квартиры и назад так же приводил. Одна я теперь по улице и шагу не ступлю. Усек?

– Ладно, сейчас позвоню Ивану, – вздохнул я. Представляю, как он обрадуется такому поручению. Но тут уж ничего не поделаешь. Больше мне обратиться не к кому.

На следующее утро я еще валялся в постели, когда в мою комнату просочился Иван. Выглядел он очень деловым и озабоченным, под мышкой зажимал раздувшийся портфель, из которого беспорядочно торчали книги. Наверное, захватил все учебники на всякий случай.

– Привет! – сказал он. – Я, это, за Киркой зашел.

– Спасибо! – отозвался я.

Ванька аж покраснел от моей благодарности.

– Двоек нахватаю, – произнес он беззаботно. – Я вообще-то не собирался сегодня в школу тащиться. Но раз надо – заметано.

Он тяжело переступал с ноги на ногу, и я понял, что моего друга мучит какая-то тайная забота.

– Что, Вань? – спросил я.

Он с подвыванием вздохнул, потом полез в карман и достал ключ, так хорошо мне знакомый, от замка на дедовом доме. Ванька осторожно, словно драгоценность какую-то, положил ключ на краешек моего стола.

– Слушай, пусть полежит здесь, пока я твою сеструху домой не доставлю, – тихим голосом попросил он. – А то мало ли чего. Вдруг подеремся с этими чертями и всех в ментовку загребут? Или еще какая непруха. А Иолка там совсем одна, запертая, о ней даже позаботиться некому…

– Только не вздумай с ними драться! – вскричал я.

– Не, не собираюсь. Что я, самоубийца, что ли? Но, сам понимаешь, они могут первые начать. Тут уж куда деваться.

Я тяжело перевел дыхание: теперь еще и лучшего друга подставил.

– Так ты усек, да? – спросил Иван. – Кирка сказала, что в три мы должны быть дома. Значит, если нас в три почему-то не будет, то…

Иван выразительно покосился на ключ. Я коротко кивнул. Тут Кира завопила из прихожей, что больше не станет ждать ни секунды, и Ванька метнулся туда.