355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Елена Булганова » Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит » Текст книги (страница 4)
Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит
  • Текст добавлен: 10 июня 2021, 00:02

Текст книги "Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит"


Автор книги: Елена Булганова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Вдруг меня поразила странная мысль: а что будет со мной, если Иоланта умрет? Ведь мы с ней связаны, это очевидно. И неизвестно, насколько сильно.

Мне вспомнилось, как я однажды читал про сиамских близнецов. Один из них умер, а второй пережил брата лишь на несколько часов. И умер от заражения крови, она ведь у них была общая. Я долго был под впечатлением от той истории. Ночью не мог спать, думал о том, как страшно знать, что скоро умрешь и никто тебе не поможет. А если я теперь уже умираю, но пока не догадываюсь об этом?

После обеда были приемные часы. Ко мне пришла мама, принесла ноутбук, мои диски и целую сумку вкуснятины. Еще вчера я бы прыгал до потолка, но сегодня ничто не могло привести меня в чувство. Мать, конечно, это сразу заметила и очень разволновалась.

– Что случилось, сынок? – спросила она тревожно. – Плохо себя чувствуешь? Вялость, голова болит?

– Нет, – вздохнул я.

– Скажи, что случилось! – настаивала мама.

И тогда я решился. Дело было слишком серьезным, чтобы отмалчиваться:

– Мама, помнишь, я рассказывал тебе о девочке? Ну, о той, которую вижу каждую ночь, когда сплю? Ее зовут Иола.

Мать молча смотрела на меня и ждала, что еще я скажу.

– Ну вот, я сегодня спал, а ее не видел, из-за таблеток. Ну, мы с ней давно знали, что если пьешь таблетки, то ночью другого не видишь. Только я очень волнуюсь, как бы с ней что-нибудь не сделали в той больнице, где она лежит. Мамочка, может, ты бы могла узнать…

Я даже не закончил свою просьбу. Мама вдруг широко улыбнулась, а потом крепко обняла меня и зашептала в ухо:

– Слава богу, Алеша! Не видишь – и замечательно, забудь о ней, пожалей нас с папой.

Я не понимал, чему она радуется. Ведь я же четко сказал, что и раньше знал про таблетки. Да я и после визита к стоматологу Иолу по нескольку ночей не видел! Нет, мама совсем не желала меня понимать. И просить ее о помощи было бесполезно.

Она скоро ушла, почти счастливая, а я остался наедине со своими страхами. Да что же это такое, в самом деле? Видишь Иолу – плохо, а не видишь – еще хуже получается!

Глава седьмая. Даже хуже, чем псих

Потянулась моя больничная жизнь. С соседом Илюхой мы почти подружились и часто болтали. Но ни разу я даже полусловом не упомянул Иоланту и свои сны. И при докторше – тоже. Мать, кажется, ей что-то рассказала, потому что та очень въедливо расспрашивала меня, дружу ли я с девочками, и все такое в этом роде. Даже в краску вогнала. Я ответил, что у моего друга есть сестра, с которой я иногда общаюсь. Пусть знает: я нормальный пацан.

Я вообще решил быть осторожнее, чтобы больше не выглядеть идиотом. И уже через сутки научился ловко прятать таблетки за щеку. Мне нужно было узнать, как дела у Иоланты. Через пару дней я уже так волновался, что не стал дожидаться ночи. Я решил, что моя кровь уже очистилась от лекарств, я смогу поговорить с девочкой.

На этот раз я долго искал укромный уголок. Еще не хватало, чтобы меня застукали за тем, за что я и загремел в больницу, – за разговором с невидимкой. С укромными уголками в отделении было плохо, пришлось прятаться в санитарной комнате, где даже засова не было.

– Иола! – тихонько позвал я.

Никакого ответа.

– Иола, ты слышишь меня? Хватит уже обижаться!

Ничего не происходило.

– Слушай, я все равно тебя увижу сегодня ночью, – зачастил я. – Просто подумал, что так тебе проще разговаривать, не попадешься. В общем, прости меня за те слова. Можешь сказать, что я гад, идиот, трус, ну, все, что ты обычно мне говоришь. Я не обижусь. Хотя ты сама перегнула палку, когда сказанула такое про моего отца. Но это больше не имеет значения. Ты слышишь меня, Иола?

Она молчала. Была ли она вообще жива – я не знал. Мне было так одиноко и жутко, будто у меня отрезали половину тела, а во второй непонятным образом сохранилась жизнь.

Я вернулся в палату, забрался под одеяло и пролежал так до вечера. Я сжимал кулаки до боли, потому что иногда мне казалось, что я вообще растворяюсь в пространстве. Несколько раз ко мне подходила медсестра и один раз – мой лечащий врач. Но я притворялся спящим и не отвечал на их тихие вопросы. А вечером снова проглотил эти дурацкие таблетки. Наверно, я так сильно внушил себе, будто с Иолой что-то случилось, что теперь до ужаса боялся окончательно в этом убедиться.

Через неделю ко мне пришел неожиданный посетитель. Обычно после обеда я всегда ждал родителей. Мама приходила каждый день, специально для этого взяла отпуск на работе, папа – реже. Но в тот день я никого не ждал: мать предупредила, что будет занята. Сестра ко мне не ездила, только приветы передавала. А часа в три в палату ввалился Иван, взъерошенный и красный.

– Здорово! – заорал он, увидев меня. И протянул свою широченную, как у взрослого мужика, ладонь. Я с удовольствием ее пожал и втихаря огляделся: не пришла ли вдруг и Тася вместе с братом?

– Ну повезло тебе! – сказал он. – В школе такая скукотища, каждый день мечтаю тоже в больничку попасть.

Я сочувственно кивнул. Хотя лично мне в больнице уже надоело, я бы с удовольствием вернулся в школу. В школе хоть не до дурацких мыслей.

– А тебя за что сюда упрятали? – заинтересовался Разин. – Может, у меня тоже такая болячка есть? Где болит?

– Нигде не болит, – отмахнулся я. – Здесь с неврозами лежат.

– Типа психи? – простодушно уточнил Иван. – Это тоже подходит. Ты чего вытворял, когда тебя прихватили?

– Ничего.

Не рассказывать же другу, как чуть не выпрыгнул из окна на глазах у доктора.

Иван еще пару минут пытал меня на эту тему и, кажется, всерьез обиделся, решив, что я не хочу помочь другу. А я думал о том, как бы половчее спросить его про Тасю. А вдруг она тоже собирается меня навестить? Я ломал голову, но никак не мог придумать, какой вопрос задать, чтобы Иван не просек мой интерес к его сестре.

– Ладно, я пошел, – сказал через полчаса Разин и вскочил со стула. – Меня вообще-то на пять минут пропустили. Там тетка такая злющая дежурит внизу, наверняка вой поднимет. Я, может, еще к тебе загляну. Если достану деньги на автобус.

– Слушай, а как Тася? – решился я.

Ванька вытаращил на меня глаза:

– А чего Тася?

– Ну, она не собирается меня навестить? Тебе одному, наверно, скучно сюда таскаться. Взял бы ее за компанию, что ли.

– Нет, она не приедет, – замотал головой друг. – Ей родители запретили даже смотреть в твою сторону.

– Почему запретили?! – перепугался я. И попытался сообразить, что плохого я сделал Ванькиным родителям. Я и видел их всего один раз.

– Как – почему? Ты же вроде того – псих, – не стал темнить Ваня и для уточнения своей мысли покрутил пальцем у виска. – Мне тоже запретили, только мне на это – сам знаешь! Мы же друзья!

Мне было приятно это слышать… и больно в то же самое время. Больно, что Тася так сразу отказалась от меня. К тому же получалось, что во дворе уже знают, в какой больнице я лежу, раз даже до Ванькиных родителей дошло. Наверняка знают и в школе. И это грозило мне в будущем большими неприятностями.

– Ладно, бывай! – Иван хлопнул меня по плечу – подо мной чуть стул не сломался – и пошел к двери. Хорошо, что не заметил моего огорчения.

Через две недели меня выписали из больницы. И разрешили с понедельника посещать школу. Правда, я все еще должен был пить таблетки – об этом моя докторша раз десять напомнила родителям и мне самому.

Идти в школу было страшновато. И мама на этот раз меня очень хорошо понимала. Она даже предложила вечером в воскресенье:

– Хочешь, я завтра поеду с тобой и папой до школы?

– Не нужно! – замотал я головой. Как будто это что-то меняло. Меня пугало то, что ждет внутри школы, а вовсе не путь к ней!

– Слушай меня внимательно, Алексей, – сказала мама. – Если вдруг почувствуешь себя неважно – ну, голова заболит или затошнит, – сразу позвони мне. После уроков за тобой заедет папа. И я очень прошу тебя никуда из дома не выходить! Если захочешь, мы с тобой потом вечером вместе прогуляемся.

– Ладно, не выйду, – вздохнул я.

Конечно, в школе мне пришлось трудновато. Все в классе так странно смотрели на меня, что я даже несколько раз провел по лицу ладонями, проверяя, не вырос ли у меня дополнительный нос, к примеру. А учительница очень деликатно спросила у меня, не хочу ли что-то сказать по теме урока. Я не хотел. Раньше такое нежелание стоило бы мне двойки, а так ничего, обошлось.

Отец встретил меня во дворе школы, велел быстрее забираться в машину. Было ясно, что он куда-то очень торопится. Отвез меня до дома и проводил до квартиры, хотя я уверял его, что и сам прекрасно дойду.

– Запри дверь, – велел мне отец на прощание.

Я заперся изнутри и остался в квартире совсем один. Это было непривычно: в последнее время я почти никогда не оставался в одиночестве. На кухне мама оставила мои любимые макароны по-флотски. Я разогрел их в микроволновке, съел и стал думать, чем бы заняться.

Раньше бы взялся за уроки, ведь я так старался доказать Иоле, что не глупее ее. Теперь это не имело смысла. Я разложил учебники на столе, несколько минут тупо пялился на них, потом пошел и рухнул животом на диван. Ну, совру матери, что у меня болела голова. Зря я, что ли, в больнице парился.

В этот момент в дверь позвонили. Я бросился открывать. На пороге стоял Ванька и так шумно дышал, будто едва унес ноги от погони.

– Привет! – зачастил он. – Дома никого? Круто! Слушай, одевайся в темпе, и валим на улицу!

– А чего там делать? – с нарочитым равнодушием спросил я. – Холодно и дождь начинается. Давай лучше у меня посидим, в комп поиграем.

Раньше Иван всегда с удовольствием соглашался на такое предложение: у него компьютера дома не было. Но сегодня решительно замотал головой.

– Не, слушай, тут такое дело… На стадионе ребятки из нашей школы играют против кадетов из интерната. Турнир, слышал? Сегодня будет крутая игра!

У меня аж в животе засосало – так захотелось посмотреть. Хотя вообще я не болельщик, просто соскучился в больнице по нормальным развлечениям. Но пришлось сделать вид, что мне даже слышать об этом неинтересно.

– Нет, не хочу. – Я отвернулся от Ваньки.

– Чего это? – не понял он. – Ты что, в самом деле того? Недолечился? Даже моя сеструха идет, хотя она вообще в другой школе учится.

Наверно, я покраснел от волнения и совсем развернулся к Ивану спиной. Я просто не знал, что мне делать. Звонить матери, уговаривать, молить, чтобы отпустила? Бесполезно. Я скосил глаза на часы. До прихода родителей оставалось еще часа полтора. И я решился.

– Ладно, если только на часок, – сказал я. – А то у меня дела есть вечером.

И рванул в свою комнату одеваться. Через минуту я был уже готов. Вышел в прихожую, пошарил по тумбочке, где обычно валялись мои ключи от дома. Сегодня в школу я их не брал – отец ведь должен был меня встретить. А теперь ключей на привычном месте не было. Наверно, мама решила подстраховаться на случай, если мне захочется на улицу.

– Ничего не выйдет, – пробормотал я охрипшим от разочарования голосом. – Ключи куда-то подевались, наверное, родители или сестра случайно забрали.

– А если без ключей? – тут же предложил Иван.

– Ты соображаешь?! А дверь? Я что, оставлю ее распахнутой настежь? Типа заходи кому не лень?

– Зачем настежь? – возразил мой друг и начал изучение входной двери. – Можно язычок изнутри закрепить, чтоб не захлопнулась, а дверь закрыть. Со стороны никто и не заметит, что не заперто.

– Ага, а если кто влезет?

– Лазают по наводке, – со знанием дела произнес Разин. – Если твою квартиру выберут, то никакие замки не спасут. Вот у нас в квартире раньше очень тугой замок был, жуть. Так мы с Таськой, когда на улицу днем шли, никогда его не запирали. И ничего. Наоборот, если кто и захочет влезть, но заметит, что дверь открыта, и подумает: вдруг это ловушка какая. Сечешь?

Логика Ивана меня смутила. Действительно, получалось, что открытая дверь должна скорее отпугнуть преступника, чем привлечь. И я сдался. Тщательно притворил за собой дверь и побежал следом за Иваном. У лифта еще раз обернулся: не заметно ли? Нет, дверь выглядела вполне нормально.

На стадион мы немного опоздали. Игра уже началась, трибуны были забиты. Но Иван не растерялся: влез на ограду и начал осматриваться. Потом спустился и потащил меня за собой со словами:

– Сеструха в первом ряду места заняла. Вот дура, оттуда ж не видно ничего.

Я пошел следом, думая только о том, как отреагирует Тася на мое появление. А вдруг вскочит и убежит? Я пытался заговорить об этом с Иваном по дороге сюда, но он мог думать только об игре.

Тася сидела в первом ряду, рядом на скамейке лежала ее сумка, которую девочка для надежности еще и придерживала руками. Увидев меня, она весело улыбнулась и сказала:

– Ну вот, а я только два места заняла. Придется потесниться.

А я подумал, что могу стоять рядом с этой девочкой на одной ноге, сколько понадобится, лишь бы видеть ее.

– Как ты, Алеша? – спросила Тася, сползая на самый край скамьи. Ваня тут же плюхнулся рядом с ней. Я с трудом втиснулся между ним и каким-то лохматым толстяком.

– Нормально, – пробормотал я, но мой голос потонул в диком вопле, потому что кадеты в этот момент опять забили. Наши уже проигрывали им два мяча.

Ванька немедленно тоже начал орать и подпрыгивать, да так, что скамья едва не проламывалась под ним. А я сидел, скосив глаза, чтобы хоть иногда из-за его плеча видеть Тасю. Она помалкивала и смотрела на поле так внимательно, будто это была школьная доска с заданиями годовой контрольной.

Потом наши вдруг выровняли счет, забив два мяча с интервалом в одну минуту. Что тут началось на трибунах! Ванька уже успел оттоптать мне все ноги, а от его громоподобных воплей у меня заложило уши. А я почему-то никак не мог сосредоточиться на игре.

Два игрока, наш девятиклассник и мощный кадет, столкнулись совсем рядом с нами. В результате мяч, который кадет вел к нашим воротам, скользнул у него между ног и полетел в нашу сторону. Я услышал, как вскрикнула Тася…

В первый момент я даже не понял, что произошло. А потом увидел: Тася сидит прямо на земле рядом со скамейкой и держится обеими руками за живот, мяч валяется рядом. Все вокруг орут, кто-то даже предлагает вызвать скорую. Иван забрался с ногами на скамейку и на весь стадион материт того игрока, который чуть не прибил его сестру.

Я поскорее начал пробираться мимо него к девочке. Меня самого так пихнули, что пришлось ухватиться руками за скамью. Обойти вопящего Ваньку не было никакой возможности.

Но тут Тася сама встала и разогнулась. На ее светло-голубой куртке отпечатался грязный след от мяча, в глазах стояли слезы.

– Я пойду домой, – тихо сказала она Ване.

На того было жалко смотреть. Он понимал, конечно, что сестру нужно проводить, но не мог покинуть игру сейчас, когда все только стало налаживаться у нашей команды. Я выбрался в проход и сказал:

– Ладно, я отведу Тасю домой. Расскажешь потом, чем игра кончилась.

Лицо моего друга просияло. А я почти побежал за Тасей, которая шла по проходу очень быстро, низко склонив голову. Наверно, ей было стыдно, что все смотрят на нее, на ее грязную куртку. Шла она нормально, как будто ничего не случилось. Но едва мы вышли со стадиона, Тася снова согнулась и схватилась за живот.

– Так больно? – испугался я. – Может, позвать кого-нибудь на помощь? Или, слушай, здесь больница рядом, там точно помогут.

– Не надо, сейчас пройдет, – пробормотала Тася. – И зачем только я пошла на этот дурацкий матч! Хотела за Ванькой проследить, чтобы он опять с кем-нибудь не подрался. Как будто он меня послушает!

Через пару мгновений девочка пошла почти прямо, только лицо у нее было еще бледнее обычного. Я вытащил у нее из-под локтя школьную сумку, забросил за плечо. Очень медленно мы побрели в сторону дома.

– Ты сильно отстал в школе? – спросила Тася.

Мне было приятно, что она беспокоится обо мне. Но все-таки одна мысль никак не давала покоя. И я решился спросить об этом напрямик:

– Это правда, что родители запретили тебе со мной общаться?

Мне показалось, Тася как-то дернулась от моего вопроса. И ответила просто:

– Да, они и Ваньке запретили.

– Но Ванька даже в больницу ко мне приезжал! А ты что же – поверила, что я сумасшедший?

– Ничего я не поверила! – с досадой проговорила девочка. – В больницу я хотела, но не смогла – денег не было на автобус. И вообще меньше слушай, что Иван обо мне болтает. Он просто злится, что мы с тобой общаемся.

– А мы… общаемся? – глупо переспросил я.

Тася глянула удивленно, пожала плечами:

– А что, по-твоему, мы сейчас делаем?

Потом мы долго шли молча. Я пытался переварить информацию. Значит, она не послушалась родителей и готова была ко мне прийти даже в больницу. Но не пришла, правда. Зато мы общаемся. Интересно, что значит это слово? Дружим?

– Пришли, – сказала Тася.

Я словно очнулся. Мы стояли перед ее подъездом.

– Доведу до квартиры, – предложил я.

Но девочка замотала головой:

– Нет, там родители… не нужно.

При этих словах я вдруг вспомнил о собственных родителях – и похолодел от ужаса. Глянул на часы: время их возвращения. Отец, конечно, мог и задержаться, но мама наверняка придет минута в минуту. Возможно, оба уже дома.

– Пока, Тася, – пробормотал я и бросился бегом в сторону своего дома.

У меня даже не хватило терпения дождаться лифта. На одном дыхании взлетел я на наш шестой этаж. И замер перед дверью. Сейчас все решится! Если она заперта, то кто-то из родителей уже дома, и у него ко мне масса вопросов. Я коротко выдохнул и толкнул дверь рукой: она послушно распахнулась. С ухающим сердцем я влетел в прихожую и первым делом запер замок. Потом скинул ботинки, обтер подошвы о коврик. Старательно развесил куртку в шкафу, как обычно делала мама.

И в этот самый момент ключ завозился в замке. Я метнулся в свою комнату, сгреб в кучу учебники с тетрадями и сделал вид, будто окаменел от долгого сидения над ними.

В прихожей бодро переговаривались родители, и мне было радостно, что они приехали вместе. Раньше обычно так и бывало, это потом папа стал допоздна засиживаться в своем офисе. Но сейчас радоваться мне мешал стыд перед ними и необходимость через пару минут солгать сразу обоим. Впрочем, утешал я себя, они, может, даже не станут спрашивать, не выходил ли я на улицу. Тогда и врать не придется.

Через минуту мама заглянула в комнату, сказала:

– Привет, сынок!

– Привет, мама!

Я обернулся, и лицо у матери сразу стало взволнованное. Она быстро подошла ко мне, положила на лоб прохладную ладонь.

– У тебя не температура, часом? Что-то ты сильно раскраснелся. Много еще осталось? – Она кивнула на тетрадки.

– Ну, порядочно…

– Ты не усердствуй особо. Сейчас поужинаем, потом отдохнешь, а перед сном сможешь еще что-нибудь поучить. Хорошо?

Я пожал плечами. Мама вышла из комнаты. Я слышал, как они в прихожей что-то обсуждали с отцом. А потом вдруг голоса стихли. Разом. Будто выключили звук.

Я занервничал. Хотел бежать в гостиную, но от волнения прилип к стулу, развернулся лицом к двери и стал ждать. Через минуту, не больше, родители появились сами. Они просто встали в дверях и молча смотрели на меня. И лица у них были такие испуганные… словно я превратился в какое-то жуткое чудовище и теперь папа с мамой не знают, как поделикатнее спросить у монстра, куда подевался их сын.

– Алеша, – прошептала мама и прижала ладони к лицу.

Тут уж я вскочил на ноги и закричал:

– Что случилось?!

– Ты давно последний раз был в гостиной? – ровным голосом спросил меня отец.

– Вообще не заходил туда сегодня. А что?

– Ну так пойди, посмотри.

Я рванул мимо родителей в гостиную. Вбежал – и ойкнул от ужаса, потому что гостиная превратилась в руины. Портьеры были сорваны, мебель сдвинута со своих мест. Все мелкие вещи и книги валялись на полу. Не просто валялись, а были распотрошены, изорваны, скомканы. И еще почему-то выглядели влажными. Я не сразу понял почему. Пока не посмотрел на тумбу, где стоял большой аквариум, подарок от родителей Кире на ее пятнадцатилетие. Теперь он лежал на боку, и несколько черных телескопов еще боролись за жизнь на ковре рядом с моей ногой.

Я бросился их собирать. Сгреб в ладонь и начал оглядываться по сторонам, соображая, куда девать рыбок. И снова увидел родителей. Они стояли теперь в дверях гостиной и смотрели на меня все с тем же странным выражением. Потом мама спросила:

– Ты все время был дома?

Конечно, я понимал, что в такой ситуации нужно говорить правду. Как бы ни был серьезен мой проступок, он мерк перед тем, что родители могли списать на меня этот жуткий погром. И я быстро сказал:

– Мам, прости меня. Я ходил с Ванькой на футбол. Не смог удержаться.

– Как это ты ходил, если у тебя даже ключа от квартиры не было? – вмешался отец.

– Я… оставил дверь открытой. Просто прикрыл. Думал, за какой-то час никто сюда не сунется…

– Долго тебя не было?

– Я даже не знаю… кажется, не очень.

– В остальных комнатах то же самое, – как бы между делом подметил отец. – Только до твоей не добрались, получается.

Я стиснул зубы от невыносимого стыда. Теперь я и сам не понимал, как мог так сглупить. Сейчас родители начнут песочить меня и вряд ли успокоятся до утра. Но они молчали – и это было самое неприятное.

– Ты не забыл утром выпить свои таблетки? – спросила мама слабым голосом.

– Я не забыл… Мама, ты что, думаешь, это я все расколошматил?

Тут отец взял себя в руки. Он легонько коснулся плеча мамы, словно призывая ее выйти из ступора, и сказал:

– Нет, мы, конечно, так не думаем, сын. Нужно поговорить с соседями, может, они заметили, кто входил в квартиру. И другу твоему я тоже позвоню.

Я только пожал плечами. И пошел на кухню пристраивать спасенных рыбок в банку. Но тут вернулась сестра, и начался такой ор и рыдания, что мне пришлось срочно укрыться в своей комнате.

Ночью я не смог заснуть. Не спали и родители. Я слышал, как они до поздней ночи бродили по разоренным комнатам, что-то собирали и переставляли. Переговаривались приглушенными голосами. Один раз я услышал, как вскрикнула Кира:

– Не понимаю, почему вы не вызвали полицию?!

Отец ей что-то тихо ответил.

– Ну и что, что ничего не украли?! – завопила сестра. – Они же нам всю квартиру разнесли!

И снова тихие, успокаивающие голоса.

Я тоже этого не понимал. Сначала думал, что полицию не стали вызывать потому, что слишком уж очевидна была моя вина в случившемся. Получается, я чуть ли не сам пригласил каких-то мерзавцев в квартиру, гостеприимно оставив дверь открытой. Может, в таком случае и заявление писать бесполезно: полицейские сразу скажут, что ищут только тех, кто вламывается в запертые квартиры.

Я уже почти засыпал, как вдруг меня словно подбросило на кровати. Я понял, почему родители не вызвали полицию! Они считали, что это сделал я! Поэтому вели себя со мной так странно, даже не наорали за самовольный уход из дома.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю