Текст книги "Паутина"
Автор книги: Елена Батуева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Батуева Елена
Паутина
Елена Батуева
Паутина
Лист первый
Юный принц желает познакомиться...
С памятника Александру Сергеевичу Пушкину слетел белый с коричневыми пятнами голубь и приземлился на клумбу у фонтана. Он прогулялся взад-вперед, нахохлился, глядя на гуляющих в сквере людей, и, окончательно разуверившись в том, что ему хоть что-нибудь перепадёт, громко захлопал крыльями и взлетел в голубое небо.
Небо, и правда, было голубым. Ни единого облачка. Солнце грело вовсю, наверное, совершенно забыв, что всё-таки в конце августа так жарить попросту противоречит законам природы.
Как видите, начиналось всё достаточно безобидно. Безобидно, если не учитывать того, что я уже второй час гуляла вокруг кинотеатра "Пушкинский" в ожидании, когда же закончится сеанс и народ повалит на улицу. Конечно же, ждала я не народ, а свою подругу Аню, которая в тот самый момент сидела в полутёмном зале и, в прохладе и уюте, допивала воду и доедала мой попкорн. Виноват в том, что вместо того, чтобы сидеть с ней и смотреть очередную дурацкую комедию, я сквозь солнечные очки внимательно изучала поведение голубя, был мой старенький фордик.
Даже не совсем он, а то, что бензин имеет такую странную особенность заканчиваться в самый неподходящий момент.
Пока я выстаивала в очереди на заправке, пока искала в центре в воскресный день место, чтобы припарковаться, фильм, конечно же, начался. Первые двадцать минут я переживала, потом ещё раз прочитала программку и решила, что не потеряла ничего, кроме попкорна. Зашла в галерею "Актёр", присмотрела подарок маме на день рожденья, прошла до Елисеевского, купила там булку и пошла назад, к памятнику; ждать становилось просто невыносимо.
Мою подругу, ту, которую я тогда ждала, звали Анной Кеслер. Мы знакомы с ней с одиннадцати лет – с тех самых пор, как мы с мамой обосновались в Москве, переехав в новый дом. Мы с Аней ходили в одну гимназию, затем вместе поступили в один институт. Аня – типичная японка с российским гражданством и немецкой фамилией, конечно, если такое сочетание можно назвать типичным; небольшого роста, очень красивая; с длинными чёрными волосами и тёмными, с озорными искорками, глазами.
Как бы то ни было, типичное сочетание окликнуло меня по имени, когда, по моим подсчётам, до конца фильма оставалось ещё, как минимум, полчаса.
– Лена!
Я обернулась. Так и есть – Аня собственной персоной направлялась ко мне, широко улыбаясь. Она была одета в дорогущие джинсы, не пойми какую майку и кроссовки, купленные на распродаже. За плечами болталась набитая сумка, всегда напоминавшая мне солдатский мешок.
– Ты что?.. – слова застряли у меня в горле, а очки предательски съехали на кончик носа.
– Ты тоже опоздала? – она, как ни в чём не бывало, улыбнулась.
– А ты?
– И я, – довольно кивнула Аня.
– А позвонить нельзя было?! – я уже думала обидеться.
– У тебя батарейки сели, – она кивнула на мобильник у меня на шее. Там, и правда, мигала красная лампочка.
– Ладно, – я решила сменить гнев на милость. – А у тебя-то что случилось?
– Не знаю, – честно ответила она, взяв меня под локоть. Мы направились к переходу. – Мне кажется, в машине масло надо менять... Или свечи.
– Тебе кажется? – я подняла брови. – Чья машина?
– Что ты пристала?! – начала злиться она, и в её голосе появился лёгкий акцент. Он всегда проявлялся как-то вдруг. – Моя машина, так я должна с ней возиться? Лен, – она посмотрела мне в глаза, – я ничего не понимаю в машинах. Ты же в курсе.
– В курсе-то в курсе, но всё рано, почему так долго?
– Я ехала на метро... – тихо проговорила она.
– И?..
– Ты же знаешь. Эти схемы придумали для докторов наук с учёной степенью по химии, физике и всяким... – Аня запнулась, подбирая слово, головоломкам.
– Короче.
– Я доехала да Охотного ряда и оттуда шла пешком.
– Что?!! – я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.
– Ничего! – отрезала она. – Я хочу есть!
– Есть она хочет, – недовольно пробурчала я, запихивая очки в сумку. Заставить ждать меня тут битый час, вместо того, чтобы спросить, как проехать до Чеховской. Да я тебя пристрелить готова.
– У тебя нет ружья, – ехидно заметила Аня и потащила меня в сторону кафе. – Пойдём быстрей, может, сегодня Пашка работает.
Паша Шаляпин – наш бывший одноклассник и однофамилец известного оперного певца – работал в одном из кафе поблизости ввиду временного материального затруднения, причиной которого стала тяга к новым приключениям на свою голову. Короче говоря, путешествуя как-то летом через всю страну автостопом, его крепко "нагрели" какие-то проходимцы. Паша, будучи тогда наивным студентом, в милицию не пошёл, рассудив так: сам виноват, сам и отработаю. Жалко, конечно, но мы особо не переживали: всё равно ещё одна знакомая душа поблизости, можно, если что, заглянуть, поболтать.
Пока Аня забегала в кафе – позвать Пашу, я стояла на улице разбиралась с узкой босоножкой. Аня вышла, немного раздосадованная, минуты через три.
– Его там нет. И как я могла забыть? Они же собирались на дачу...
– На какую дачу? – не поняла я, ведь обычно, если мы куда-то и ездили, то вместе.
– Ой! – Аня подняла на меня глаза, словно только что проснулась. – Я сегодня будто сплю: он же просил ничего тебе не говорить.
– Да кто? – не унималась я. – Пашка?
– Да какой Пашка?! – взбрыкнула Аня. – Брат его!
– Олег? Ничего не понимаю.
– Ладно, раз уж проболталась, – Аня, всем своим видом показывая внутреннее противоборство касательно того, рассказать или нет, потащила меня в сторону Макдональда. – Они там, на даче, его день варенья праздновать решили, Олежкин.
– А, – дошло, наконец, до меня. – Я и забыла совсем. А ты чего не поехала?
– А я с тобой. Тебя не пригласили, и я отказалась. Думаю: раз уж вы из-за какой-то ерунды поссорились...
– Что значит "из-за какой-то ерунды"? Ты что, не слышала, как он у меня под окнами ночью расположился и горланить стал?!
– Я не слышала, – Аня пожала плечами. – Я в Питере была, на презентации маминой книги.
– А, ну конечно, ты не слышала, хотя, если учесть, как он орал...
– Что поделаешь? Любовь...
– Да уж, – надулась я. – "Мурка" в пьяном виде вместо серенады, – Аня хохотнула:
– Бывает.
– Только не у меня. С такими вот придурками я завязала раз и навсегда. Мне нужен принц на белом коне, желательно со слухом и голосом.
– И без пристрастия к выпивке, – уточнила Анна.
– Совершенно верно, – кивнула я. – Без пристрастия к выпивке... и конь и принц.
– Зюзя ты, – проговорила Аня, улыбаясь своим мыслям.
– Что это значит?
– Ладно, проехали, – она отмахнулась, и мы вошли в двери ресторанчика.
Там, как всегда, было много народу, но мы всё-таки пробились. Усевшись за свободный столик в самом углу, мы оглянулись в поиске знакомых – никого не было.
– Тебе что? – спросила Аня, вынимая кошелёк из своего "баула".
– То же, что и тебе, – меланхолично ответила я, пытаясь выжать последние соки из мобильника, дабы позвонить домой – он молчал как партизан.
– Я голодна, как волк, – сказала она себе под нос. – Готова съесть слона.
– Ты уверена, что волки едят слонов? – спросила я, изо всех сил нажимая на кнопки телефона. Он издал жалобный писк, и экранчик погас окончательно. Аня снисходительно глянула на меня, сняла с шеи плюшевую коалу и протянула мне.
– Держи.
Я кивнула ей, и начала искать в записной книжке свой домашний номер. Как ни странно, нашла я его под именем Зюзя. Даже интересно...
В трубке ответил детский голос.
– Ало? – чавкая, произнесла Таня – моя сестра.
– Танюшка, привет. Это я. Мама – папа дома?
– А ты где?
– Мы тут с Аней. А мама?..
Где вы с Аней? В Макдональде? А ты знаешь, что жирную пищу есть вредно?.. – всё так же тихо почавкивая, проговорила она.
– Танюха! Достала. Маме скажи, что я скоро буду.
– А ты?..
– Всё! – Я нажала на рассоединение.
Она очень умная. Намного умнее сверстниц. Иногда это тревожит...
Разговаривая с Таней, я не заметила, как с другого конца зала в мою сторону направился молодой человек с подносом в руках. Он подошёл, мягко улыбнулся и, глядя прямо в глаза, тихо спросил:
– Тут свободно?
– Свободно, свободно. А вон там – ещё свободней, – я указала на освободившийся столик напротив. Вся в расстроенных чувствах после разговора с сестрой, я, не знаю зачем, его отослала; молодой человек, меж тем, посмотрел на меня, на столик, потом снова на меня и произнёс:
– Спасибо, – он отошёл и сел на указанное мной место. От этого стало так тоскливо, что лишь пришедшая через пять минут Аня, с подносом, полным всякой всячины, смогла меня отвлечь.
На подносе, и правда, было МНОГО всего – он просто ломился пополам. Даже странно, как это она его донесла.
– Это что? – указывая на еду, спросила я.
– Думаешь, этого хватит, чтобы ощущение было такое, будто съел слона? я промолчала, вспоминая, как неделю назад Аня хвасталась, что ей, с её склонностью к дистрофии, никогда не грозит пополнеть. – Твоя – половина.
Проговорила она, распаковывая первый бургер.
– Половина слона? – тихо спросила я. Аня ничего не ответила.
Мы просидели в ресторане где-то час, при этом ни на минуту не давая отдохнуть собственным челюстям. В начале второго часа Аня, растянувшись на диванчике, спросила:
– Это кто?
– Кто? – не поняла я и хотела обернуться, как она меня остановила:
– Не оборачивайся! Вот и я тебя спрашиваю. Пялится на тебя, как на неоновую вывеску.
– Дай, угадаю, – меланхолично проговорила я, поняв, о ком речь. Голубые джинсы, футболка, кажется Nike, голливудская улыбка, синие глаза и чёрные волосы... – Аня вылупила на меня глаза; я и сама поняла, что только что сказала, точнее, от чего отказалась, точнее... – Я идиотка!
– Не огорчайся!
– Нет, я – идиотка!
– А я тебе говорила, что нельзя людей по частям рассматривать. Особенно таких симпатичных.
– Подумаешь... – решила не огорчаться я.
– Вот и думай! – Аня ещё раз сладко потянулась, встала, подхватила сумку и направилась к выходу.
– Стой! – завопила я так громко, что на меня обернулась почти половина посетителей. – Ты куда?!
– Я... – осторожно протянула Аня. – Я тебя там жду.
– Предательница, – сквозь зубы процедила я, но всё же решилась поменять место дислокации и пересела на противоположную сторону, дабы хорошенько изучить "противника". А "противник" был и вправду хорош. Я не ошиблась даже с расстояния можно было определить цвет его глаз, совершенно не подходящий цвету волос. Парень тихо допил кофе, глубоко вздохнул, посмотрел на меня и... Я инстинктивно поправила волосы, приготовилась улыбнуться, даже почти улыбнулась, как он... Он вышел в ту же дверь, в которую вышла Аня.
Воображаемая гильотина со свистом пронеслась рядом со мной... В голове отозвалось хлёсткое слово, лаконично характеризующее моё теперешнее состояние. Я взяла сумочку, с минуту сидела неподвижно, а потом вышла вслед за ним. На бордюре сидела Аня.
– Ну?!
– Ну и ничего!
– Как? Совсем?
– Совсем!
– Потрясающе! – выдохнула Аня.
– Что в этом такого потрясающего?
– Настоящий парень! Ты его попросила – он не беспокоит.
– Откуда ты знаешь?..
Ну что же, я совсем, по-твоему, того? Как сказать по-русски?.. Wahnsinnig.
– Ладно. Проехали. Тебя подвезти?
– А как же?! Только мы что, уже уезжаем? Я думала по магазинам пройтись...
– Ты по Охотному Ряду прошлась, а мне сегодня ещё к репетитору.
– Подумать только! – проговорила Анна, усаживаясь в мою машину. – Ей скоро двадцать один, а она всё по репетиторам бегает. Это который язык?
– Неважно... – ответила я, поворачивая ключ зажигания. – Сама виновата – когда все дети учились, я...
– Можешь не уточнять. Мы с тобой вдвоём школу прогуливали.
– С той лишь разницей, что ты таки выучила французский, а я – нет.
– Значит, теперь французский? – улыбнулась она.
– Теперь – французский, – улыбнулась я.
В тот же день, часов в шесть, я вышла из дома и пошла уже знакомой дорогой.
Проходя мимо одного из домов, я остановилась, чтобы поправить босоножку. До дома моего репетитора оставалось не больше десяти минут пути. Я поднялась и пошла дальше, когда услышала:
– Девушка, извините, – я обернулась и увидела парнишку лет шестнадцати в бейсболке, рубахе навыпуск, широченных "трубах" и куче фенечек на обеих руках. – Извините, девушка, а вы не подскажете, сколько времени?
Только тогда я заметила, что на детской площадке, вдали от мамочек с малышами, одну из скамеек заняли около десятка таких же парней с девчонками. Они громко над чем-то смеялись.
– Без пяти семь, – ответила я и уже собиралась идти дальше, как к парню подскочила девчонка в коротеньких шортиках, облегающем топе без бретелек и с синими волосами, вылезшими из-под банданы.
– Макс, ну ты чё, застрял? – она фамильярно обняла парня, глянула на меня снизу вверх и надула огромный пузырь из ядовито-зелёного цвета жвачки.
– Да вот, время узнал, – Макс пожал плечами и посмотрел на меня, словно извиняясь за свою подругу.
– И чё? – девушка так чавкала, широко открывая рот, что очень напоминала пьяную вдрызг корову.
– Без пяти семь... А по какой шкале? – парень снова обратился ко мне. Мальвина хихикнула и покрутила пальцем у виска.
– То есть? – не поняла я.
– То и есть, что дают, – хрюкнула Мальвина. – По какой шкале?
– По шкале будильника типа "Пионер", – отрезала я. – Что-нибудь ещё? по их лицам было видно, что будильник – их лютый враг, а "Пионер" – это, скорей всего, название коктейля для самых маленьких. Ну, им же хуже. Я развернулась и направилась дальше, но не прошло и пяти секунд, как снова прозвучал голос той девчонки:
– А прикурить у тебя нет?
– Не курю, – ответила я, не останавливаясь. Краем уха я уловила ответ, явно предназначавшийся мне:
– Ну и дура!
Я обернулась, но... ни парня, ни девчонки, ни той шумной компании уже не было. Они не убежали, просто испарились...
"Идиотизм!", как сказала бы Аня.
Я уже минут пять звонила в дверь к репетитору, а там даже не шевелились. Ни звука – ровным счётом НИЧЕГО. Идти домой просто так не хотелось – всё-таки за знаниями пришла. Да и сдаваться просто так я не привыкла. И я звонила,... привалилась к двери и звонила. Чисто инстинктивно жала на кнопку, прекрасно понимая, что в квартире никого нет. Обидно, всё-таки. Наверное, такой день...
Пожалев, наконец, измученный звонок, я отошла от двери и направилась к лифту. Тот долго не приезжал, а когда приехал (грузовой), в нём было темно, как в глубоком колодце. Заходить в столь сумрачное место не хотелось, но, немного поколебавшись, я вспомнила о семнадцатом этаже, на котором находилась, и решила поехать.
Войдя в кабину, я в тусклом свете коридорной лампы нашла-таки кнопку первого этажа и нажала её. Когда двери закрылись, стало ещё страшнее. Я оглянулась, в поиске хоть малюсенькой полоски света, но ничего не нашла. По спине побежали мурашки, а лифт всё опускался и опускался. Казалось, целую вечность. И вечность эта длилась как-то слишком долго... Я не смотрела на часы – какое уж там – но была готова поклясться, что вверх я поднималась раза в три быстрее. Меня начали смущать такие странные обстоятельства, никак не желавшие укладываться в голове. Я даже засомневалась – едет ли лифт, когда...
... когда из дальнего угла раздался тихий, вкрадчивый голос:
– Кажется, мы застряли.
Наверное, я закричала, и, наверное, громко. Потому что в дальнем углу кто-то завозился, громко вздохнул и проговорил:
– Не пугайтесь. Вы меня не узнали?
Наверное, я снова закричала. Сердце готово было вырваться наружу из меня и из лифта, а я была готова побежать за ним.
– Нет, – утвердительно заключил голос. – Вы меня не узнали.
– К-к-как я мог-гу в-в-вас узнать, если я вас даже не вижу?.. – я еле заставила себя успокоиться.
– Вы меня просто не увидели. Тут темно, – заключил голос. Только тогда я поняла, что голос – мужской.
– Я з-заметила, – унимая дрожь, проговорила я.
– Так, и что будем делать?
– Не знаю, – я почти полностью успокоилась.
– У вас нет фонарика?
– Боюсь, что нет, – я пожала плечами, и тут же про себя заметила, что мой собеседник это вряд ли увидел.
– Ясно, – голос в дальнем углу лифта замолк. Минуты две мы молчали, но я не выдержала и сказала:
– Дело ясное, что дело тёмное.
– Да, – голос усмехнулся. – Интересно, а мы движемся, или нет?
– Мне это тоже интересно. Можно было бы вызвать помощь, но, боюсь, нажму не на ту кнопку. А без этого мы тут можем ещё долго просидеть.
– Да, – повторил голос. Помолчал, а потом продолжил: – И всё-таки, мы с вами познакомились. Конечно, если это можно так назвать.
– Нет, так этого назвать ещё нельзя, – от скуки я всё-таки решила продолжить беседу на эту тему. – Меня зовут Елена. Можно просто Лена. А вас?
– Кирилл. Просто Кирилл. Можно на "ты".
– Да, меня тоже можно на "ты". А что ты имел в виду, когда сказал, что мы всё-таки познакомились?
– Я думаю, сейчас, это уже не важно.
– Пожалуй, ты прав, – Кирилл снова замолчал, и мне сразу стало как-то неуютно. Будто я разговаривала сама с собой.
– Эй, Кирилл, ты там?
– Страшно? – спросил Кирилл приятным голосом, внушающим уверенность.
– Ага... – тихонько ответила я.
– Не бойся, я же здесь.
Мне показалось, что я увидела, как он улыбнулся в темноте...
– Я никогда не застревала в лифтах, – после получасовой беседы я уже не знала, о чём можно говорить в такой вот "экстремальной" ситуации.
– Я тоже. Знаешь, я ими вообще не пользуюсь.
– Правда? А как же тогда?..
– Да, ничего особенного. Мало ли, что в жизни случается. Тебя вот когда-нибудь заставляли драться с драконами?
– Нет, – я рассмеялась.
– Вот и меня тоже. А некоторых – заставляли.
– Так ведь это когда было?
– А какая разница? Вот мы сейчас застряли в лифте. А ты представь, что... это злой волшебник натравил на тебя дракона, ты забежала в пещеру, чтобы спрятаться, а тут... – Кирилл на секунду задумался, чтобы продолжить свой рассказ.
– А тут обвал!
– Совершенно верно, но не просто обвал, а магический обвал.
– То есть? – переспросила я.
– Ну, его тот волшебник устроил. Понимаешь?
– Я понимаю, что сейчас два взрослых человека сидят в полной темноте в лифте и травят байки.
– Ты слушай! – прервал Кирилл. – Я люблю сказки.
– Я тоже, но может, лучше подумаем, как отсюда выбраться?
– А что тут думать? Придёт прекрасный принц...
– Ты.
– Я, – довольно мурлыкнул в темноте Кирилл. – Убью дракона и спасу тебя. А потом...
– А что потом, мы будем думать, когда ты меня спасёшь. Кирюш, я не возражаю, но мне ещё домой попасть надо и желательно сегодня.
– Тебе скучно? – с грустью в голосе спросил Кирилл.
– Я устала.
– Извини. Я думал, тебя это развлечёт.
– Современные люди не верят в сказки.
– А ты?
– Я не знаю.
– Я приехал сюда, чтобы учиться, – проговорил мой собеседник.
– Ты иностранец?
– Можно и так сказать. Но вот сейчас я думаю, можно ли чему-то научиться, если не знаешь, как это применить?
– При чём тут сказки?
– Да, действительно, при чём тут сказки? Мои друзья говорят, что у меня хорошо получается их рассказывать, а вот придумывать я их не умею.
– В сказках всё время происходят чудеса.
– Ты хочешь чуда?
– Да.
– А что должно произойти?
– Я хочу, чтобы пришёл электрик и вытащил нас отсюда.
– Это несложно.
– В каком смысле?..
Кирилл ничего не ответил. Он глубоко вздохнул. Тихо, почти неслышно сделал шаг в мою сторону, и... Лифт остановился, меня ослепил яркий свет парадной. После абсолютной темноты это было так удивительно, перед глазами заплавали круги, и я, шатаясь, вышла наружу. Придя в себя, я заглянула в ещё не успевшие закрыться двери лифта – там никого не было.
Дыхание перехватило, и я силилась понять, с кем же так долго разговаривала. Мимо меня он точно не проходил, но как тогда?..
Придя домой, первое, что мне пришло в голову, это позвонить Ане. Так я и сделала:
– Не может быть! – воскликнул Анин голос в трубке; в голосе её снова появился акцент.
– Может, может, – начала уговаривать я её, или себя...
– Мистика какая-то, – задумчиво произнесла она.
– Ты это мне говоришь? Я не пойми с кем болтала почти что час, а он взял и ... пшик!
– Именно ПШИК! Большой такой ПШИК. А ты уверена, что ты с ним говорила? Я хочу сказать, может... это просто ошибка. Галлюцинация?
– Сама ты "галлюцинация"!
– Не надо злиться! А парень-то хоть симпатичный был?
– Я его не трогала!
– Зачем тебе его трогать? – не поняла Аня.
– Я же говорю, там темно было.
– Ну, по голосу-то можно было определить, – обиженно начала она.
– Аня, прекрати сей же час! Я и так думаю, в порядке ли у меня мозги, а ты ещё про парня этого спрашиваешь.
– Дело ваше, – заключила Анна. – Пойдёшь сегодня на дискотеку?
– Извини, не могу.
– Как хочешь, – произнесла она. – Если что, мы с ребятами тебя там ждём. Придёшь в себя – дуй к нам.
– Я подумаю.
– Ну, пока!
– Пока, – я положила трубку и пошла на кухню.
Там, уютно примостившись за столом, сидела Таня и что-то рисовала на листке бумаги. Я подошла к холодильнику, достала малиновый сок и налила в стакан. Дома больше никого не было, и я от скуки перегнулась через плечо сестрицы, чтобы посмотреть, что она там рисует. Над домиком, справа от улыбающегося солнца зелёным карандашом был написан телефонный номер и большая буква "К".
– Ты говорила с Аней? – не отрываясь от своего "труда", спросила Таня.
– Да. А что ты рисуешь?
– Тебе звонили, просили перезвонить, – Таня с обиженным видом ткнула в зелёные цифры. Я ещё раз прочитала номер:
– Я не знаю, кто это. Скорей всего спрашивали маму. Так что ты рисуешь?
– Нет, спрашивали тебя, – спокойно, как танк, сказала Татьяна.
– И что сказали?
– Я рисую домик, – Таня подняла на меня глаза и сняла очки.
– Что сказали? – повторила я.
– Да так, ничего особенного. Просили перезвонить.
– Ну, раз ничего особенного, значит, можно не перезванивать, проговорила я и сделала большой глоток, намереваясь идти обратно в комнату.
– Кто такой Кирилл? – неожиданно спросила Таня. От неожиданности я подпрыгнула, сок залил любимый мамин ковёр, а я, схватив листок, не обращая внимания на Танины возмущения, бросилась к себе и, унимая дрожащие руки, начала набирать номер.
Ответил знакомый мужской голос:
– Лена, здравствуй.
– Привет! Ты куда делся?
– Решил продемонстрировать тебе чудо. Получилось? – спросил он.
– Да, – коротко ответила я. – Но откуда ты знаешь мой номер?
– Ещё одно чудо, – рассмеялся Кирилл. – Я вот тут подумал... Я скоро уезжаю. Может, мы с тобой ещё разок встретимся?
– Хорошо, – взволнованно закивала я и бросилась к шкафу, придерживая трубку плечом. – А когда? Сегодня?
– Было бы неплохо.
– Отлично. Только где, когда?
– Я буду тебя ждать через пятнадцать минут у подъезда. Идёт?
Да, только...
– Ну, до встречи, – Кирилл на другом конце провода так быстро положил трубку, что я даже не успела удивиться.
Откуда он взял мой номер и как узнал, где я живу? Странно, очень странно.
Лист второй
Лишний багаж
Я стояла у подъезда уже минут пять – ждала его. Наверное, я так никогда в жизни до этого не волновалась. В голову лезли всякие дурацкие мысли, сомнения. А вдруг он не придёт? Не успеет? Или он просто посмеялся?.. Странно, но тогда я даже не думала, что не знаю, как он выглядит. И он не знает, наверное... Там же было темно. Как он меня узнает? Об этом я начала думать, когда мимо подъезда прошла шумная компания молодых людей и девчонок. Я даже и не заметила бы их, если бы не увидела в толпе синие волосы, торчащие из-под банданы. Ребята прошли мимо моего подъезда и остановились где-то за углом. Оттуда ещё минуты через две вышел паренёк – Макс, как его назвала та Мальвина. Он подошёл прямо ко мне, выплюнул сигарету и нервно дёрнул головой, изображая приветствие. Затем он шмыгнул носом, набрал побольше воздуха в грудь и произнёс:
– Он задерживается. Просил передать свои извинения.
– Кто? – я не то что смутилась, была немного ошарашена.
– Понимаете, пробки... – виновато пожал плечами парень.
– Понимаю... Но ты о ком?
– О милорде, – Макс даже не понял моего вопроса.
– Я не жду здесь никакого милорда, – начала возмущаться я.
– Как? – Макс вылупил на меня глаза. – Милорд сказал, что назначил вам тут встречу.
– Мне действительно назначили тут встречу, но... Кирилл. Это он тебя послал?
Вместо ответа гудок машины и визг шин разрезали густой предвечерний воздух. Отражённое в тонированных стёклах заходящее солнце ослепило меня, и тихий голос Макса отозвался в ушах словами: "Вот и он. Всего доброго!".
Передо мной остановился золотистый БМВ седьмой серии. Дверь распахнулась, и мне навстречу вышел Кирилл. Я сразу его узнала, и всё мгновенно стало на свои места. Голубые джинсы, найковская футболка, чёрные волосы и синие-синие глаза... таким я его впервые увидела тогда, но таким я его впервые разглядела сейчас. Он улыбался мне своей голливудской улыбкой так искренне, так мило...
– Прости, я опоздал, – он протянул мне руку.
– Ничего, – я села к нему в машину, и мы поехали в неизвестном мне направлении. Потом я часто думала, зачем я тогда подсела к нему. Тогда – я знала, зачем. А сейчас... Может, я хотела дослушать ту сказку, от человека, который совершенно не внушал опасений. А может, автомобиль просто показался мне волшебной каретой для Золушки, которая была способна умчать меня далеко-далеко. В любом случае, мне захотелось чуда – оторваться ото всех насущных проблем и ввязаться в какую-то авантюру. Если бы я тогда знала, чем это закончиться... Наверняка всё равно бы села к нему в машину.
Мы ехали долго. Выехали на кольцо, потом съехали с него и остановились у какой-то гостиницы. По пути Кирилл рассказывал о каких-то чудесах, об огромных замках, о летающих кораблях, о сказочных существах. Кажется это были феи. Да, точно, феи. Он ещё клялся, что одна из них его крёстная.
– Да, конечно, – закивала я.
– Ты мне не веришь? – удивился он и лихо крутанул руль, припарковывая машину.
– Тише, тише, – я рассмеялась, вылезая из авто. – Ещё убьёшь кого-нибудь. Давно права-то получил?
– Права? – переспросил он с таким видом, что я поняла – у него прав не просто нет – он даже о них не слышал.
– Ну да, права. Бумажка такая, – я начертила пальцами в воздухе прямоугольник, но Кирилл отрицательно помотал головой. Потом рассмеялся:
– Да знаю я, что такое права... Просто у меня их нет.
– Знаешь что, обратно лучше поведу я.
– Как хочешь,– он пожал плечами и открыл передо мной дверь. Затем, когда в холле никого не оказалось, он подозрительно оглянулся и нажал на кнопку лифта. После того, как он это сделал, внутри у меня застучал нехороший молоточек:
– А почему никого нет?
– Меня это тоже интересует, – загадочно протянул он.
– Слушай, Кирилл, – я подёргала его за рукав, пытаясь обратить на себя внимание. Он посмотрел на меня. – Ты только не подумай, что я такая... Не знаю, как сказать. Я не знаю, стоило ли мне сюда приходить. Я ведь тебя и не знаю...
Что-то лифт долго не идёт, – он задумался.
– Оставь... Сегодня у меня от лифтов одни неприятности.
– Почему?
– Я не понимаю сама себя. Обычно я так не ведусь... Я не знаю.
– Я не сделаю ничего плохого, – внятно и доходчиво проговорил Кирилл. Через два часа я уезжаю. Я ведь тоже не знаю, что такое происходит. Просто меня тянет, понимаешь вот тут... – он положил руку на сердце. – Раньше такого не было никогда.
– Ты уезжаешь? – переспросила я, но потом поправилась – То есть... Прости, всё как в тумане.
– Да, – Кирилл кивнул. – Как в тумане. Сегодня утром я думал, что уеду. Учёба закончена, но теперь я во всём сомневаюсь. Надо разобраться.
Я посмотрела в его глаза; в них, как в зеркалах, я нашла отражение своих. Мир залился яркими красками, я почувствовала его дыхание на своем лице.
Сзади нас с грохотом отворились входные двери, в них ввалились трое. Это были подростки. Девчачий голос разорвал тишину:
– Милорд, здесь опасно – бегите!
В тот же миг двери лифта распахнулись, оттуда ударил яркий свет. Меня отбросило в сторону и больно ударило головой о выступ в стене. Грудь сдавило, я еле смогла вздохнуть. Когда всё стало тихо, я открыла глаза и увидела, ту, которая спасла меня от неминуемой смерти – рядом лежала девушка, её бандана валялась на полу, волосы цвета индиго закрывали лицо, но я прекрасно узнала Мальвину.
Попытка встать отозвалась глухой, нестерпимой болью в затылке. Всё слилось перед глазами – жёлтые стены, красная ковровая дорожка. Свет от ламп сник в этом калейдоскопе и мгновенно стало темно-темно. Я уже ничего не чувствовала. Только эта боль удушливо распространилась по всей голове и стучала пульсом в моих висках.
Когда я пришла в себя – не знаю, сколько прошло времени – боль была уже не такой убийственной, как мне показалось в самом начале. Предметы постепенно обретали свои формы, силуэты людей уже можно было отличить от силуэтов мебели. На другом конце холла я увидела Кирилла. Он пытался встать, держась за стену. Помогала ему в этом девушка лет пятнадцати с длинными чёрными волосами, собранными в хвост на самой макушке. Когда он окончательно встал на ноги и, почти не шатаясь, сделал пару шагов по комнате, я проследила его взгляд – он направлялся к Максу. Тот сидел у стола регистрации и, стиснув зубы, смотрел на Кирилла. В этот самый момент Мальвина перевязывала ему кровоточащее плечо своей банданой. Кирилл сел перед ними на корточки, то же сделала вторая девчонка. Они стали тихо обсуждать произошедшее, и мне постепенно становилось ясно, что они-то точно знают, что произошло.
– Удо вычислил наше местоположение? – спросил Кирилл.
– Мы узнали об этом незадолго да нападения, милорд, – начал оправдываться Макс, но Кирилл знаком повелел ему молчать:
– Ты и так натерпелся. Если бы не ты, всё бы давным-давно пропало. Я обязан тебе жизнью. Я обязан вам всем. Как только мы прибудем домой...
– Если прибудем, – мрачно сказала девушка с чёрными волосами, поглядывая на двери лифта.
– Фиона, замолчи! – громко приказала Мальвина, завязывая узелок на плече Макса. – Мы не раз выпутывались из подобных ситуаций – выпутаемся и сейчас.
– Никогда раньше портал не должен был открыться через час с лишним. Раз Удо знает, где мы, ничто не помешает ему послать за нами ещё одну бригаду наёмников. К тому же может произойти перехлёст...
– Фиона права, – уныло заключил Макс, – мы больше не можем с ними сражаться. Я уложил троих, одного уложила она. Но я ранен, а у Фионы и Кэт закончились часы. Если они нападут, вы один будете беспомощны, милорд.
– Что ты предлагаешь? – Кирилл уныло отвёл взгляд.
– Прячьтесь, милорд, – произнесла Мальвина, или, как выяснилось, Кэт. Мы задержим их, если сможем.
– Кэт, это нереально. Все знают, что наёмники бесчестны – в любой ситуации они действуют по шкале Обратуса.
– Милорд, мы сумеем их задержать, хоть ненадолго, – тихо произнесла Фиона. – А вы должны успеть. От вас теперь зависит всё будущее королевства.
